Гонка на выживание

      Вздыхаю и перевожу взгляд на внешний экран лайдера. С момента нападения на конвой прошло уже довольно много времени. От погони мы вроде оторвались. Проскочили несколько световых лифтов, пару гиперпространственных туннелей и оказались достаточно далеко от нашей солнечной системы. Впрочем, я не тешу себя иллюзией – от глаз Паука нам скрыться не удалось. Да и как тут скроешься – ведь он летит вместе с нами…
      Машинально бросаю взгляд на Мартина, на его застывшую возле кобуры руку. Интересно, а смогу ли я выстрелить в него? Даже если буду абсолютно уверен, что это не он, а Паук?..
      Внезапно мой коммуникатор на запястье вибрирует. Чей-то сигнал умудрился догнать меня, разыскать в необозримом океане Вселенной.
      – Слушаю, – шепотом откликаюсь я.
      – Брайан… – слышу далекий, искаженный помехами голос Ирэн. – Я… люблю… тебя…
      Слова тают, исчезают, растворяются среди звезд, и мне начинает казаться, что на самом деле их и не было вовсе – это лишь моя мечта. Иллюзия, навеянная уставшим от дикого напряжения сознанием. Я улыбаюсь, снова оглядываюсь на Мартина и Грига и задаю навигатору кратчайший курс на Фиору.
      Григ заканчивает самолечение, подсаживается ко мне в кресло второго пилота и спрашивает:
      – Где мы?
      – Летим прямиком к хранилищу.
      Он смотрит на экран навигатора. Видит пункт назначения – Фиора, и бормочет:
      – Все возвращается на круги своя…
 

* * *

 
      Сажаю лайдер среди песков возле таких знакомых руин.
      – Приехали.
      Мартин вздрагивает, просыпаясь, и неловко задевает правой рукой за подлокотник кресла.
      – А-ах, – то ли стонет, то ли вздыхает он. Смотрю ему в лицо и вижу закушенную губу и огромные, затопившие всю радужку зрачки.
      – Ты как? – спрашиваю и получаю ожидаемый ответ:
      – Я в порядке.
      Григ тянется к лежащему в кресле штурмовому автомату.
      – Я возьму его?
      – Нет! – Мартин буквально вырывает оружие из рук Грига. Тот пожимает плечами и отступает.
      Мы по одному покидаем лайдер. Нас окружает ночь. Григ, естественно, способен видеть в темноте, а нам с Мартином приходится включить установленные на шлемах фонари. В их свете песок почему-то кажется черным. Как сажа. Он неприятно скрипит под ногами – будто кто-то водит ножом по стеклу. Я морщусь, от этого звука у меня начинает ломить зубы.
      Григ уверенно идет в сторону руин. Безошибочно находит среди нагромождения разнокалиберных, присыпанных песком бетонных глыб неприметный на первый взгляд лаз – полуразрушенный вход в подземелье. Протискивается внутрь, оказываясь на довольно крутой лестнице с раскрошившимися, потрескавшимися ступенями, и останавливается, поджидая меня.
      – Ты чего? – удивленно спрашиваю я. – Забыл, где тайник?
      – Я-то не забыл, – тянет Григ.
      Понятно. Он не доверяет мне, опасается, что под личиной Брайана прячется враг. Не могу удержаться от усмешки – мы все подозреваем друг друга! Молодец, Паук, сумел-таки запутать нас в умело сотканную паутину недоверия. Да, не зря он носит свое прозвище…
      Качаю головой.
      – Григ, я не Паук.
      – Докажи это. Достань из тайника карты.
      Бросаю мельком взгляд на Мартина и говорю:
      – Ладно. Но к тайнику я пойду один. А вы оба будете ждать меня наверху.
      – Согласен, – после паузы отзывается Григ.
      Они уходят, а я иду по длинному бетонному коридору к широкому квадратному проему. Вероятно, здесь предполагалось поставить двери – толстенные керамические или композитные плиты, призванные защитить людей от невыносимого жара дневного солнца. Захожу внутрь и оказываюсь в огромном помещении, усеянном обломками тех самых плит. Оглядываюсь по сторонам и приближаюсь к одной из стен…
      …Несколько минут спустя я покидаю подземелье с накопителем в руках. Его конструкция давным-давно устарела, но выглядит он вроде целым и даже не очень потрепанным.
      Мартин и Григ ждут меня на поверхности среди руин. Мартин присел на обломок стены, а Григ стоит в десяти шагах от него. Останавливаюсь не слишком далеко и не слишком близко от них обоих. Поднимаю руку так, чтобы накопитель был отчетливо виден в луче фонаря.
      – Вот они. Те самые карты.
      – Дай посмотреть. – Григ идет ко мне и пытается взять накопитель, но я отступаю на шаг.
      – Да чего там смотреть. Флэшка она и есть флэшка. Предлагаю срочно уничтожить ее, пока Паук не нагрянул.
      Кладу накопитель на кусок бетона и собираюсь раздавить ногой, но Григ буквально отбрасывает меня в сторону. Я падаю, а он выхватывает откуда-то из потайного кармана бластер, целится мне в голову и сообщает:
      – Паук уже нагрянул!
      Прозвучавший вслед за тем выстрел кажется мне громом. Григ-Паук выпускает оружие и хватается за простреленную кисть.
      Перевожу ошарашенный взгляд на Мартина. Во дает, снайпер! Не знал, что он умеет так стрелять! В темноте, в неверном свете фонарей с десяти шагов навскидку попасть в такую маленькую мишень, как человеческая кисть. Да еще из штурмового автомата – оружия, которое он сегодня держит впервые в жизни. Хотя… а впервые ли? И когда это он успел переставить режим стрельбы с очереди на одиночный выстрел?
      Мартин приближается к нам и приказывает лже-Григу:
      – На колени! Руки за голову! Ну! Живо, мать твою!
      Григ, или кто он там на самом деле, медлит и косится на небо. Мартин демонстративно передергивает затвор, и Григ утыкается коленями в припорошенный песком бетон.
      – А ты чего лежишь? Поднимайся! – рычит мне Мартин.
      Я встаю. Но тут пространство руин затопляет болезненно-яркий прожекторный свет из нависших над нами лайдеров, а незнакомый, усиленный динамиком голос орет:
      – Бросить оружие! Руки за голову! Не подчинитесь, стреляем на поражение!
      – Мартин, брось автомат, – торопливо говорю я.
      – Вот именно. – Лже-Григ поднимается с колен. – Бросай, а то мои мальчики сделают из тебя решето.
      Мартин смотрит на нас, а потом поворачивает голову в сторону валяющегося на бетоне накопителя.
      – Не вздумай, – шипит Григ, но Мартин делает прыжок к накопителю.
      – Мартин, нет! – ору я, в панике ожидая, что его вот-вот срежет автоматная очередь.
      Но из лайдеров не стреляют, потому что лже-Григ бросается Мартину наперерез, и люди Паука опасаются случайно зацепить обоих. Григ сбивает Мартина на землю, а из лайдеров падают тросы, и по ним шустро съезжают люди в военных скафандрах-хамелеонах со штурмовыми автоматами в руках.
      Я не успеваю и глазом моргнуть, как оказываюсь лежащим лицом вниз с заведенными за спину руками, а в позвоночник мне упирается колено спецназовца или оперативника, короче, подручного Паука. С трудом выворачиваю голову и вижу, что Мартин лежит поодаль под прицелом людей Паука, а лже-Григ злобно избивает его ногами. Скрежещу зубами в бессильной ярости. Скафандр, конечно, смягчит удары, но ненамного – ведь это не жесткий бронированный «панцирь», а всего-навсего мягкий легкий «презерватив».
      Наконец, лже-Григ останавливается. Вернее, один из людей в хамелеоне останавливает его, что-то говорит, но до меня доносится лишь слово «восход». Григ напоследок пинает Мартина, отходит и присаживается на кусок стены. Один из оперативников приносит ему портативный визор-фон. Григ неуклюже берет плоскую коробочку левой рукой, стараясь не потревожить раненую правую, пристраивает на куске камня, пытается вставить накопитель в паз и матерится: разъем визор-фона не подходит для этой устаревшей конструкции. Ситуация для Паука неприятная – он не может проверить, действительно ли на накопителе те самые карты. Впрочем, он все равно проверит, это лишь вопрос времени.
      Кстати, о времени… Небо начинает весьма ощутимо розоветь, а пески приобретают размытый серовато-пепельный цвет. Приближается рассвет. Это беспокоит Паука. Он прячет накопитель в карман и приказывает своим людям:
      – Грузите этих двоих в лайдер, ребята.
      Нас с Мартином довольно грубо вздергивают на ноги и пинком направляют в сторону застывшей на песке «птицы». Лайдеров всего три, не считая того, на котором прилетели мы. А сколько у Паука людей, я так и не успеваю сосчитать, потому что внезапно мой конвоир как-то странно дергается и валится на песок. Головы у него больше нет, а есть мешанина из осколков шлема, каких-то кровавых ошметков и обломков костей.
      Я моментально падаю рядом, пытаясь использовать его труп, как прикрытие, а вокруг гремят выстрелы, и один за другим ложатся сраженные неизвестно кем оперативники Паука. Таинственные стрелки почти не промахиваются – один выстрел, один труп. Оперативники пытаются огрызаться, но они толком не понимают, куда стрелять – загадочные бойцы маскируются так искусно, что кажется, будто пули извергают сами пески. Оставшиеся в живых люди Паука стараются прорваться к лайдерам, но тут мощнейшие взрывы один за другим сотрясают поверхность. У меня моментально закладывает в ушах, я изо всех сил вжимаюсь в песок, прикрывая голову руками, а по спине молотит принесенное взрывной волной каменное крошево.
      Наконец, наступает тишина. Осторожно поднимаю голову. Вижу покореженные, исходящие густым черным дымом лайдеры и разбросанные по песку неподвижные тела.
      Подбираю у ближайшего трупа автомат, встаю и окликаю Мартина.
      – Я здесь. – Он привстает на одно колено и настороженно оглядывает пески. – Что это было?
      – Это были мы, – раздается голос Билла.
      Тотчас песчаные барханы оживают, превращаясь в отлично замаскированные доты, из которых появляются какие-то люди в скафандрах-хамелеонах с разнокалиберным оружием в руках. Здесь и штурмовые автоматы, и пулеметы, и снайперские винтовки, а у одного я даже замечаю ручной миномет – видно, это именно из него садили по лайдерам.
      Билл подходит к нам, а его люди начинают прочесывать пески, собирая трофеи и разыскивая раненых.
      – Билл… – ошарашенно тянет Мартин. – А ты откуда здесь взялся? И кто они?
      – Это мои друзья, – отвечает Билл.
      Мы с ним переглядываемся. Мартин замечает и догадывается:
      – Брайан, так ты знал?!
      Неопределенно повожу плечами.
      – Сволочь. Ты знал, а мне не сказал. Почему? – Мартин обиженно щурится и как-то боком садится на песок.
      Билл склоняется к нему.
      – Мартин, что с тобой? Ты ранен?
      – Не знаю… Больно… Наверное, треснуло ребро… Так почему вы не сказали мне, а?
      – Потому что опасались, что на твоем месте будет враг, – честно отвечаю я.
      – Но враг мог быть и на месте Билла, – возражает Мартин.
      – Мог. С Биллом я шел на риск. Но у меня просто не было другого выхода…
 

* * *

 
      …Когда Паук сообщил мне о перевозке Грига, я позвал Билла к себе и обрисовал обстановку. Билл тут же сказал, что после освобождения Грига нам вряд ли удастся уйти от наблюдения Паука – мы, как пить дать, притащим к хранилищу «хвост». Я согласился с ним, но выхода просто не видел. И тогда Билл предложил следующий план. Мы позволяем Пауку выследить нас, но возле хранилища устраиваем засаду из опытных проверенных стрелков.
      – И где ж их взять-то, опытных и проверенных? – кисло спросил я. – Попросить людей у Тома? Но против оперативников Паука они слабаки.
      – Я найду людей, – загадочно пообещал Билл.
      И он нашел – тех, кто участвовал вместе с ним в «боевом пейнтболе» – той самой, затеянной покойным лже-Ирвином игре на выживание.
      – Их можно будет использовать втемную, – заверил меня Билл.
      Честно говоря, я не был уверен, что они согласятся, но ошибся. Старые вояки, охотники и вышедшие в тираж спортсмены, они с радостью согласились в очередной раз пощекотать себе нервы, даже не спрашивая, с кем, собственно, им придется воевать. Поставили, правда, условие – все трофеи достанутся им.
      Я назвал Биллу Фиору и рассказал про руины. Его люди прилетели заранее и устроили там вполне профессиональные схроны. А дальше «пески начали стрелять»…
 

* * *

 
      …Обида в глазах Мартина сменяется пониманием.
      – Ладно, проехали, – бормочет он и обращается ко мне: – Надо найти накопитель, вдруг он уцелел.
      Билл подзывает одного из своих стрелков и спрашивает:
      – Ну, как? Мы всю «дичь» перещелкали или живые есть?
      – Есть. Трое. Один с рваной раной бедра. У другого пуля засела в груди, но он еще дышит. А третий контужен, но целехонек. Разве что кисть прострелена…
      – Кисть прострелена? – одновременно восклицаем мы с Мартином. – А он, случайно, не в ярко-красном скафандре?
      – В нем.
      – Где он?!
      – Вон там, у руин. – Стрелок смотрит на небо. – Билл, а не пора ли убираться отсюда? Сдается мне, здесь скоро станет жарковато.
      – Ты прав. Скажи всем, чтоб улетали. Только мне мой лайдер оставить не забудьте. Да заберите с собой раненых. Сдайте их в больницу, ладно?
      – Двоих раненых, – поспешно уточняю я. – А того, что с простреленной кистью, оставьте нам.
      Стрелок кивает и идет выполнять, а мы втроем подходим к лже-Григу. Он уже очухался и сидит на песке под присмотром одного из приятелей Билла.
      – Все, Сэм, уходи. В Мегаполисе встретимся, – говорит Билл.
      Мы молча следим, как стрелки исчезают за песчаной грядой, провожаем взглядами взлетающие челноки и космические яхты, а потом Мартин поворачивается к пленнику и требует:
      – Накопитель! Живо!
      Лже-Григ бросает флэшку на песок. Мартин подбирает и прячет себе в карман. Я слежу за его действиями, но ничего не говорю.
      – Как думаете, Паук – это он? – кивает на лже-Грига Билл.
      – Думаю, да, – после паузы отзываюсь я.
      – Вряд ли, – возражает Мартин. – Ведь Паук не маоли, а этот…
      – И этот не маоли, – перебиваю я.
      – А как же самолечение? У него же были сломаны руки, а теперь нет. И он видит в темноте.
      – Не было никаких переломов. Он лишь изображал их. Он ведь ничем не рисковал – через скафандр мы все равно толком не смогли бы понять, есть у него травмы или нет. Что же касается темноты… Уверен, у него в шлем вмонтирован прибор ночного видения…
      Лже-Григ слушает и криво ухмыляется, а я продолжаю:
      – Есть способ точно установить, маоли ли он. Нужно снять с него шлем. Если он маоли, то выживет в этой атмосфере, а если человек, то сдохнет. Так что, проверим?
      – Ага, – кивает Мартин.
      Я тянусь к заклепкам шлема лже-Грига, но он останавливает меня.
      – Я не маоли.
      – Ты Паук?
      – Может, да, а может, и нет.
      – Не шути с нами! – Мартин демонстративно наставляет на него автомат.
      – Стреляй, – равнодушно бросает лже-Григ.
      – Нет, Мартин, – вмешиваюсь я. – Он любит играть, так предоставим ему право последней игры.
      Смотрю на наливающееся огнем небо, на побелевшие пески и перевожу взгляд на лже-Грига.
      – Мы оставим тебя здесь. Одного. С ними. – Указываю на покореженные, дымящиеся лайдеры. – Сумеешь за оставшееся до восхода время починить хотя бы один, твое счастье, а нет, значит, не судьба.
      Мы с лже-Григом смотрим друг другу в глаза, благо прозрачные шлемы скафандров не скрывают наших лиц.
      «Я хочу, чтобы ты в полной мере испытал отчаяние и надежду. Бессилие и жгучую ненависть. Сводящий с ума ужас. Холодную безысходность и испепеляющую ярость. В общем, все то, что ты заставил испытать меня».
      Я вижу, он понимает, потому что взгляд его становится ненавидящим и обреченным одновременно. Ему очень хочется сказать: «Мы с тобой еще встретимся», но он понимает, насколько глупо сейчас прозвучат его угрозы.
      Билл подгоняет свой лайдер, мы загружаемся в него и взлетаем, а я включаю экран нижнего обзора и смотрю, не отрываясь, на одинокую фигурку, со всех ног бегущую к ближайшей, окутанной черным дымом покалеченной «птице»…
 

* * *

 
      – Куда теперь? – спрашивает сидящий в кресле пилота Билл.
      – Для начала вернемся в нашу солнечную систему. А пока летим, сделаем еще кое-что… – Я поворачиваюсь к Мартину. – Раздевайся.
      – В смысле? – не понимает он.
      – Снимай скафандр.
      В лайдере поддерживается нормальная для дыхания атмосфера, так что Мартин ничем не рискует. И все же он протестует:
      – Это зачем еще? – но осекается, потому что ствол моего автомата направлен ему в грудь.
      Билл искоса смотрит на нас, но молчит, а я демонстративно передергиваю затвор. Патрон выщелкивается из патронника и весело звенит по полу. Мартин провожает его взглядом, смотрит на меня и тянется к заклепкам скафандра.
      – Дальше, – командую я. – Снимай все.
      Вскоре Мартин остается в одних трусах. Внимательно оглядываю его со всех сторон. Тело покрыто наливающимися синяками от побоев лже-Грига – похоже, это был не спектакль – Паук, или кто он там, избивал Мартина всерьез. Но синяки это нестрашно, это быстро пройдет. А вот с правой рукой дела посерьезнее – она покраснела и распухла.
      – Ого! – не выдерживает Билл. – Кто ж тебя так? Неужели тот гад? Я видел, как он топтал тебя, но думал, что от серьезных травм «презерватив» все-таки защитит.
      – Правильно думали, – говорю я. – Руку ему повредили не на Фиоре, а раньше. Еще в Мегаполисе. Ведь так, Мартин?
      Он в ответ морщится и неопределенно поводит плечами.
      – Мартин, – настаиваю я, – тебе бы лучше все рассказать.
      – Под прицелом говорить не буду! – огрызается он. – Или убери автомат, или стреляй!
      Защелкиваю предохранитель и убираю автомат за спину.
      – Ну, говори.
      Мартин зябко ежится.
      – Холодно.
      – Пусть оденется, – подает голос Билл. – А то, в самом деле, устроили тут стриптиз.
      – Ты одевайся и рассказывай, – советую я.
      – А чего рассказывать… Ну да, рука еще с Мегаполиса… Подстерегли меня на стоянке возле твоего дома. Двое в масках. Я только из мобиля вышел, а тут они… Мигом меня скрутили и руку того… Наверное, растяжение. Я кость пощупал, перелома вроде нет. Но болит зверски. Вернее, когда не двигаю, не болит. А вот когда за штурвалом сидел… на тренажере и позже, когда Грига освобождали… думал, сознание потеряю, аж в глазах все плыло.
      – Почему ж ты, дурак, нам сразу не рассказал? – сердится Билл.
      – Да потому, – огрызается Мартин. – Вы б меня тогда с собой не взяли. А вдвоем вам это дело было не потянуть. К тому же эти, в масках, мне так и сказали: откажись, мол, с Брайаном лететь. Ну, я и подумал: раз им так необходимо вывести меня из игры, то я назло им полечу. Сдохну, а полечу! Ну, вот… Когда эти в масках со стоянки ушли, я взял из мобильной аптечки пару шприцов с анальгетиком и к вам…
      – Не понимаю, – задумывается Билл. – Чем же им так Мартин помешал?
      – Тем, что он не Лонг, – отвечаю я. – Пауку позарез было нужно, чтобы моим напарником стал именно Лонг. Он прикинул, что, если Мартин откажется лететь, я буду вынужден взять Лонга.
      – А Лонг – человек Паука? – уточняет Билл.
      – А я тебе сразу сказал, что ему нельзя доверять! – вмешивается Мартин. – Ясно же было, что с Лонгом дело нечисто.
      – А с тобой? – прищуриваюсь я. – С тобой все чисто?
      – И где ты заметил «грязь»?
      – Например, когда ты стрелял в лже-Грига. Оказывается, ты очень меткий стрелок, Мартин. Попасть в кисть, в темноте, почти не целясь. К тому же с больной рукой из незнакомого оружия… Да, у тебя просто талант!
      Мартин смеется.
      – Вот оно что! Ну, и придурок ты, Брайан. Я ж целился Григу не в кисть, а в грудь. Я убить его хотел. Но промазал. Хорошо хоть в руку попал. Вот тебе и талант…
      Мартин смотрит на меня со своей «фирменной» немного ехидной улыбкой, и я улыбаюсь в ответ. Пусть думает, что убедил меня. Да я бы и в самом деле поверил ему, если бы не…
      Если бы не накопитель, который он так поспешно убрал в свой карман!
      Я улыбаюсь, а в душе у меня вьет прочные гнезда тоска. Гад, Паук! Теперь я до конца жизни буду смотреть на окружающих людей с недоверием, опасаясь, что однажды увижу в знакомых руках направленный на меня бластер и услышу: «Ну, здравствуй, Брайан, я Паук…»
      – Так все-таки, Брайан, куда мы летим? – спрашивает Билл.
      – А? В Мегаполис, куда ж еще. Надо же поставить лай-дер в ангар. Кстати, – спохватываюсь я, – а как мы объясним Милано, куда дели второй лайдер?
      – Задачка, – вздыхает Билл.
      – Купим, – предлагает Мартин. – Скинемся и купим. Лайдер стоит что-то около полутора миллионов. Плюс триста кусков плазмоид. Нас трое. Так что, получается по шестьсот кусков с каждого…
      По шестьсот кусков! Мы с Биллом снова вздыхаем. Нет, ну какая же сволочь, этот Паук!
      – Слушайте, – внезапно говорит Мартин, – а как же Григ? Я говорю не о том, что остался на Фиоре, а о настоящем Григе. Что же теперь будет с ним?
      Они оба смотрят на меня. Пожимаю плечами, откуда я знаю, что! Конечно, у меня масса талантов, но среди них, к сожалению, напрочь отсутствует умение предсказывать будущее…
 

* * *

 
      Когда мы приземляемся на полигоне «Отвязных Стрельцов», в Мегаполисе царит вьюжная февральская ночь, но так для нас даже проще – меньше любопытных глаз. Вернее, их нет совсем, если не считать дежурной смены охранников, но они сидят в своей напичканной электроникой каморке и без особой нужды не вылезут.
      Наш лайдер при подлете выдает нужные позывные, и нас беспрепятственно пропускают на посадку. Мы отсутствовали несколько суток, но это ни у кого не вызывало удивления. По официальной версии, Билл и Мартин проводили обкатку новых, только что поступивших с завода лайдеров и пристрелку установленных на них плазмоидов. А то, что с ними увязался я, вполне естественно. Гораздо страннее было бы, если бы я остался.
      Лайдер мягко опускается на площадку перед ангаром. Подчиняясь дистанционному сигналу, створки ворот разъезжаются, и наша «птичка» устало закатывается внутрь. Билл заканчивает парковку и спрашивает:
      – А теперь куда?
      – В раздевалку. Надо же снять презервативы, – отвечаю я.
      Билл недовольно качает головой: дескать, темнишь, парень; но все же вслед за мной и Мартином покидает ангар. Мы выходим на улицу – до главного корпуса полигона по-другому не пройдешь.
      Вьюга разгулялась не на шутку. Кажется, что сам воздух состоит из снега. Если бы не многочисленные фонари, исправно освещающие территорию полигона, то уже в двух шагах невозможно было бы ничего рассмотреть.
      Снимаю шлем скафандра и с наслаждением подставляю лицо под колючие снежные вихри.
      – Простудишься, – ворчит Билл.
      Я мотаю головой и иду вперед – сквозь вьюгу, ощущая, как морозный воздух наполняет легкие, как порывистый ветер треплет волосы, а шершавый снег царапает лоб и щеки. И мне хорошо…
      Гулкие коридоры главного корпуса пусты, а красноватые, аварийные лампы придают царящему в них сумраку тревожный, кровавый оттенок.
      Мы заходим в раздевалку и зажигаем свет.
      – А-ах! – Мартин первым замечает посторонних.
      Людей двое. Оба в черных мифриловых комбинезонах. На башке у одного непроницаемый шлем с опущенным щитком, а второй стоит с открытым лицом…
      – Лонг! – выдыхает Мартин и пытается вытащить из кобуры на поясе бластер.
      – Не надо, – предупреждает Лонг и направляет на нас автомат. Не штурмовой, а обычный и весьма распространенный «Дракон», но в руках Лонга он выглядит пострашнее пульсара.
      – Держите руки так, чтобы я их видел, – советует Лонг. – А ты, Брайан, медленно иди ко мне.
      Подхожу. Лонг встает так, чтобы закрывать меня и человека в шлеме от Мартина и Билла. Человек, не торопясь, поднимает щиток…
      Смотрю ему в глаза. Долго смотрю. Не могу оторваться.
      «Ну, здравствуй», – говорит он. Вернее, думает, потому что нам с ним слова и не нужны – достаточно просто посмотреть друг другу в глаза.
      «Ты… – молча шепчу я. – Ты…»
      «Я, – улыбается он. – А где Паук?»
      Отчетливо вспоминаю одинокую фигурку среди горячих песков, торопливо спешащую к покореженному лайдеру.
      Он читает мои воспоминания и удовлетворенно кивает, а потом на мгновение прикрывает веки. Я больше не вижу его глаз, и тотчас теряю ментальную связь с ним. Меня охватывает паника. Но он снова открывает глаза и тут же чувствует мой невысказанный вопрос.
      «Да, – отвечает он, – удалив последний чип из твоей головы, Паук окончательно разрушил ген маоли, так что теперь…»
      «Маоли мне не быть», – договариваю я.
      «Не быть…» – эхом откликается он.
      «Не общаться с тобой на расстоянии при помощи мысли… Не управлять метеоритами… Не видеть в темноте… И не летать…»
      «А вот этого никто не сможет отнять у тебя, Гонщик, – снова улыбается он. – Чтобы взлететь, тебе достаточно всего лишь сесть за штурвал».
      – Это верно, – вслух произношу я и оборачиваюсь к Лонгу. – Опусти автомат. Здесь все свои. Похоже, Игра окончена.
      – Что?! – ошарашенно тянет Билл.
      – Окончена? – не верит ушам Мартин. – Но мы так и не освободили Грига!
      – Ты ошибаешься. – Я отступаю в сторону, открывая своего собеседника. – Мартин, Билл, познакомьтесь. Это Григ.
 

НЕСКОЛЬКИМИ ДНЯМИ РАНЕЕ

 
      …Косое хищное лезвие гильотины дрожит, предвкушая кровь, а таймер обратного отсчета неумолимо приближается к нулю.
      Я только что открыл Пауку свой единственный козырь – про выигранные им три миллиона, и теперь, не дыша, жду ответа.
      Две секунды… Одна… Ирэн зажмуривается и закусывает до крови губу… Паук молчит, и я уже готов назвать ему истинные координаты хранилища, как вдруг окошечко с цифрами гаснет и появляется долгожданное:
      «Готов пообщаться с тобою лично. Паук».
      Перевожу дыхание и утираю со лба пот. Кажется, первый раунд остался за мной. Теперь бы не проиграть во втором. Мне очень, просто-таки позарез нужен союзник. Такой, в котором я бы не сомневался ни минуты. Но где его взять?
      Пока покупаю себе одежду и жду такси, у меня есть время подумать.
      Мартин? Нет. Стин сказал, что его заменят в первую очередь. Билл? Ему доверять опасно вдвойне, ведь у Паука на него есть компромат – участие в «боевом пейнболе». Если об этом станет известно в официальных спортивных кругах, разразится скандал, и Билла как минимум вышвырнут из клуба, а другую работу он может уже и не найти – все-таки возраст штука серьезная.
      Кто же остается? Курт? Но он не посвящен в курс закрученных возле меня интриг, а если узнает… Я даже не могу представить себе его реакцию на подобную правду. Вполне возможно, что он пойдет прямиком к Милано. К тому же ничто не мешает Пауку заменить и его.
      Снова и снова перебираю кандидатуры и прихожу к парадоксальному выводу: единственный, кого я могу проверить на все сто, – это Лонг.
      Еще пребывая в гостях у лже-Дика, я насторожился, услышав, что Лонг решил сорвать куш на «Бешеных Псах». А фраза Дика «Ты отберешь у меня деньги?» вызвала смутные, но крайне важные ассоциации. Тогда мысль не успела оформиться до конца, теперь же многое встало на свои места.
      Насколько я успел изучить характер Лонга, он абсолютно, просто до идиотизма не корыстен. Он не замечает денег, даже когда они сами идут ему в руки. Например, Лонг и не подумал забрать свой призовой чек за третье место в Ночной гонке. Ему и в голову не пришло оставить себе деньги Скальпеля и Кехи – он почти машинально отдал их осиротевшим детям. Нет, не в его характере провернуть эту аферу с победой «Бешеных Псов», ведь ее единственной целью было заработать три миллиона кредитов. Значит, Паук решил подставить Лонга, сделать козлом отпущения, а потом убрать. Но вряд ли он рискнул бы пойти на подобное, если бы Лонг и в самом деле был его оперативником.
      И все же такие рассуждения слишком зыбкие, чтобы на их основе выбирать союзника. Мне нужно знать наверняка. Но как? Что может быть известно только настоящему Лонгу и неизвестно принявшему его обличие врагу?
      …Набираю на коммуникаторе знакомый код и задаю один-единственный вопрос:
      – Как ты узнал о подземелье в руинах, Лонг?
      – Чего-о-о? – растерянно переспрашивает он.
      Слово в слово повторяю вопрос. Он долго молчит, а потом отвечает:
      – Мне… Григ сказал… то есть не совсем сказал… в общем, это трудно объяснить, просто чертовщина какая-то. А может, у меня тогда глюки от жары начались…
      – Вот, значит, как. – Мои губы готовы сложиться в улыбку, ведь Лонг сказал мне именно то, что я хотел услышать!
      Он настоящий, сомнений нет. Пока настоящий. Теперь главное – держать Лонга подальше от меня, чтобы у Паука не возник соблазн подменить его. Надо делать вид, будто я уверен, что Лонг – человек Паука. Но при этом мне необходимо каким-то образом тайно пообщаться с Лонгом.
      – Ты не мог бы покормить Сятю?
      Мой тон и слова звучат издевательски, но я очень надеюсь, что Лонг, подумав, все-таки заскочит ко мне домой – ведь раньше, в случае с Виктором и в «Сокольничьем Парке», он схватывал мои намеки буквально на лету! Впрочем, если он не поймет, я найду другой способ пообщаться с ним, а пока на всякий случай заезжаю домой и передаю Сяте письмо для Лонга…
      …А дальше Паук соглашается отдать мне Грига. Слишком легко соглашается. И удаляет мне чип, чтобы я не мог ментально общаться с Григом. И очень настойчиво сватает мне Лонга. Зачем? Вопрос отдельный, и на него я тоже знаю ответ…
      Ладно, это все потом, а сейчас главное – как освободить Грига и взять из хранилища карты. Я снова предаюсь размышлениям, остро ощущая, как мне не хватает советов Стина. Ну-ка, вспомним, что он там мне говорил? Что Паук просто обязан ввести своего человека в мое окружение. Но когда я полечу освобождать Грига, моим «окружением» могут быть только Билл и Мартин, и Паук прекрасно знает об этом. А потом? Допустим, мы втроем освободили Грига, и пришла пора лететь к хранилищу. Не факт, что я возьму с собой Мартина и Билла – я же могу отправиться за картами без них. Ведь я теперь ужасно недоверчив, и Паук опять-таки прекрасно осведомлен об этом. А Пауку нельзя рисковать, для него на кон поставлено слишком многое – пожалуй, ничуть не меньше, чем для меня. Но есть простое и изящное решение – подменить того, кто наверняка будет со мной до конца – Грига.
      Если я прав, то существует шанс, что настоящий Григ останется в той самой клинике. Хотя Паук мог соврать, и Грига на самом деле держат не на орбите Земли-3, а, к примеру, на Таруне.