Гонка на выживание

      И я рассказываю. Всю правду, без утайки. Начиная от приключений в «Сокольничьем Парке» и заканчивая предложением, которое сделал мне Том. Рассказываю и про укол стимуляторов, и про то, как я пытал Виктора. Возможно, сейчас я совершаю величайшую ошибку в своей жизни, но меня просто-таки задолбали уже все эти тайны! К тому же я ничем не рискую. Если Билл мой враг, он и так знает обо всем, а если нет, то не выдаст меня. Я уверен, что на этого человека можно положиться. Как на Мартина. Как на себя самого…
      Я замолкаю, и Билл некоторое время молчит.
      – «Бешеные Псы» при любом раскладе не придут к финишу первыми, – наконец, говорит он.
      – Нужно что-то придумать, надо помочь Тому, – прошу я.
      – Надо, – соглашается Билл. – Но есть только один способ сделать «Бешеных Псов» победителями.
      – Какой? – вскидываюсь я.
      – Такой, – передразнивает Билл. – Если за пультами управления их лайдеров будете сидеть вы с Мартином.
      Я ошарашенно молчу и только разеваю рот, словно выброшенная на песок рыба. А Билл усмехается, смотрит на часы и спрашивает:
      – Мартин сейчас у тебя?
      – Ага. Он сторожит Ирэн.
      – Тогда так. Звони Тому и зови его к себе в гости. Устроим военный совет.
      Договариваюсь с Томом, предупреждаю Мартина, что мы с Биллом сейчас приедем, и спрашиваю, как там Ирэн.
      – У нее как раз начался очередной сеанс, – радует меня Мартин. – Так что мы вполне успеем посовещаться, пока она спит.
      – Отлично. – Я отключаюсь и поворачиваюсь к Биллу: – Ну что, пошли к мобилям?
      – А? Да, конечно… Ты это… кхе… кхе… – Он мнется и косится на экран визора.
      – Не беспокойтесь, – поспешно говорю. – Меня совершенно не касается, как вы проводите свое свободное время.
      – Да, видишь ли, – мямлит Билл, – попробую тебе объяснить… Мне уже почти шестьдесят, и я давным-давно не выхожу на трассу… В моем возрасте надо бы играть с друзьями в гольф, но… Скучно мне, Брайан. Я еще крепок и силен, и мой организм все еще требует адреналина, понимаешь?
      Киваю. Билл смотрит недоверчиво и продолжает:
      – Понимаешь, это хорошо… Сам через положенный срок таким же станешь… Так вот… Разговорился я как-то раз с приятелем, а он и рассказал про… кхе… Игру. Ты не думай, там все по-честному, все добровольно…
      – А в чем суть? – не могу сдержать любопытства.
      – Суть простая. Мы собираемся в команды… По трое, иногда по четверо… Высаживаемся на необитаемой планете или просто в глухих местах, где людей нет, и… короче, кто кого…
      – Типа пейнбола?
      – Типа, – вздыхает Билл. – Только патроны боевые… Короче, незаконно это, а кто-то скажет и аморально, но… все ж добровольно, никто никого силком под пули не тащит…

Глава 6
 
РАССЛЕДОВАНИЕ

      Том приезжает не один – с ним двое мрачного вида парней, которые быстро и внимательно осматривают мою квартиру, а потом начинают устанавливать во всех углах маленькие странные коробочки.
      – Экранируют помещение от прослушки, – поясняет мне Том, – ставят генераторы помех. Надеюсь, ты не возражаешь?
      – Конечно, нет. Еще и спасибо тебе скажу.
      Его люди заканчивают работу, о чем-то тихо переговариваются с Томом и отчаливают, а мы вчетвером устраиваемся в кабинете – подальше от спящей Ирэн – и начинаем совещание.
      Наш совет заканчивается уже под утро. Ирэн успевает проснуться и заснуть опять. Ведет она себя как-то подозрительно тихо, словно и в перерывах между сеансами пребывает в некоем подобии транса – по крайней мере новые люди, Том и Билл, не вызывают у нее интереса. Она меланхолично ест, что дают, отрешенно смотрит визор в гостиной, а потом послушно позволяет подвергнуть себя очередному сеансу гипноза.
      Том и Билл усиленно делают вид, будто не замечают ее. Билл – потому что в курсе происходящего, а Том – по давно укоренившейся привычке не лезть в чужие дела. Впрочем, сейчас все его мысли заняты исключительно дочерью.
      Составляем подробный план действий, в котором людям Тома отводится немаловажная роль, а потом он уезжает. Мы остаемся втроем – спящая Ирэн не в счет.
      – Итак, люди Тома помогут нам нейтрализовать пилотов «Бешеных Псов», и их места займете вы, – говорит Билл. – Но осталось решить еще одну проблему. Кого же вместо вас посадить в лайдеры «Отвязных Стрельцов»?
      – Курта и Майкла, – предлагает Мартин.
      – Нет, – возражает Билл. – Из «Стрельцов» никого нельзя. Незачем подставлять наших парней, ведь если вся эта афера с гонкой вскроется, то…
      – …мы либо окажемся в тюрьме, либо Хьюго отправит нас на дно океана кормить акул, – договариваю я, невольно вспоминая допрос, который устроил мне в резиденции Милане начальник службы безопасности Санчес.
      – Но Курта и Майкла можно не посвящать в суть. Просто официально заменить нас с Брайаном другими пилотами, – настаивает Мартин. – Тогда можно сохранить секретность и избавиться от половины проблем.
      – Брайана заменить можно, – соглашается Билл. – Он вроде как болен, сломана нога и все такое. А как я объясню, почему на старт не вышел ты?
      – Я тоже резко заболею, – отвечает Мартин. – Попросим у профессора Рабиша липовую справку.
      – Нет, Мартин. – Я снова вспоминаю умные и смертельно опасные глаза Санчеса. – Нам нельзя рисковать. Вдруг Хьюго не поверит в твою болезнь?
      – Брайан прав, – поддерживает меня Билл. – Тебе, Мартин, придется все же выступать за «Отвязных Стрельцов». Брайана мы официально заменим Куртом, а в лайдеры «Бешеных Псов» сядут Брайан и…
      Билл замолкает, и на пару секунд воцаряется напряженная пауза.
      – Как ни крути, но нам нужен еще как минимум один «левый» пилот, – наконец, резюмирует Билл.
      – Можно попробовать Дика, – не очень уверенно предлагаю я. – Он хоть и бывший, но профи, и кабина лай-дера для него не в новинку. К тому же уж кому, а ему нет смысла закладывать нас, у самого рыльце в пушку.
      – Ну, во-первых, он может не согласиться, – возражает Билл. – Если, как ты говоришь, его сильно поломало на трассе, у него могла развиться фобия, и он ни за какие коврижки не сядет за гоночный штурвал. А во-вторых, если и сядет, то может просто не вытянуть гонку. Он почти год без тренировок. Я имею в виду, настоящие тренировки, а не эти ваши отстойные уличные гонки, – бросает в мой огород камешек Билл.
      Принимаю покаянный вид, тренер недоверчиво фыркает и продолжает:
      – Не забывай, Брайан, что вам с напарником нужно прийти первыми, опередив не только Мартина, который будет вам поддаваться, но и всех остальных. И нашего Курта, и «Диких Кентавров», и «Аргонавтов». А уж они-то точно поддаваться не станут.
      – Курта я постараюсь придержать, – говорит Мартин.
      – Только осторожно! – предупреждает Билл. – Никто, в том числе и сам Курт, не должен заподозрить тебя в нечестной игре!
      – И все-таки придется попробовать Дика, – настаиваю я. – Других кандидатур у нас ведь нет.
      – Лонг, – внезапно говорит Мартин. – Он бывший штурмовик, значит, лайдер и для него не в новинку. А трассу «держать» он умеет, иначе не прошел бы Ночную гонку.
      – Лонг, – задумывается Билл. – Это тот, который пришел третьим?
      Киваю.
      – Помню, помню, – обрадованно говорит Билл. – Я сразу обратил на него внимание. Хороший пилот. Машину чувствует, скорость держит, трассу видит. С соперниками работает грамотно – не уступает, но и не лезет на рожон. Да, его можно попробовать, из него определенно выйдет толк. До «Огненной Серии» еще четыре дня, я успею натаскать его. Только надо, чтобы он все эти дни практически не вылезал с полигона. Это возможно?
      Я задумываюсь. Лонг присматривает за пленником. Ладно, Виктора смогут посторожить и люди Тома. Набираю код Лонга.
      – Брайан? – откликается он.
      – Да. Слушай, мне снова нужна твоя помощь. Ты занят в ближайшие четыре дня?
      – Если не считать «гвоздя», то ничего такого, чего нельзя отложить, – отвечает Лонг.
      – Отлично. Я утром… – Смотрю на часы. Ох ты! Без малого пять утра. – Э… в смысле уже через пару-тройку часов подскочу к тебе и объясню подробности. Кстати, тебе удалось этой ночью хоть немного поспать? Хорошо бы ты был не слишком уставшим.
      – Я и спал, пока ты меня не разбудил, – отвечает Лонг. – Мне же не надо постоянно торчать рядом с ним. Я запер его и завалился спать в соседней… хм… комнате.
      – Очень хорошо. Значит, договорились. – Отключаюсь и смотрю на Билла.
      – Отлично, – кивает тот. – Приходите с ним завтра… тьфу ты, уже сегодня… на полигон. Посмотрим, как он будет чувствовать себя на орбитальной трассе и сработаетесь ли вы с ним в паре. Кстати, Мартина с Куртом тоже надо будет сегодня в паре покатать.
      – Нет, погодите, – спохватываюсь. – А как же Ирэн? Если мы все соберемся на полигоне, то кто останется с ней?
      – Ситуация… – хмурится Билл. – А нельзя ее на денек сдать под присмотр Рабиша? Или Тома?
      Я мнусь. Во-первых, я пообещал доку, что для него история с гипноизлучателем уже закончилась, а во-вторых… мне очень не хочется, чтобы Ирэн уходила из моей квартиры. Пусть побудет у меня хотя бы еще один денек!
      – Ладно, – будто читает мои мысли Билл. – Ты можешь сегодня не приходить на полигон. Пусть Лонг пока погоняет в одиночку. Освоится в лайдере, вспомнит навыки. Трассу изучит. А ты, Мартин…
      – А можно я сегодня тоже не приду? – торопливо перебивает он. – Я бы помог Брайану присматривать за Ирэн. Ведь он на ногах уже третьи сутки, ему бы поспать.
      – Черт с вами, – разрешает Билл. – Мартин прав: тебя, Брайан, уже шатает от усталости. Кстати, ты, Мартин, выглядишь немногим лучше. Сделаем так. Брайан, ты сейчас же отправляйся спать, Мартин пусть едет домой, с девушкой посижу я… ну скажем, до десяти утра, а в десять вы смените меня.
      Мы с Мартином переглядываемся. Предложение чертовски заманчивое, но как-то неудобно грузить Билла, ведь ему уже сегодня проводить очень нелегкую тренировку, и это после бессонной ночи. Нет, ему просто необходимо поспать хотя бы несколько часов.
      – Так, – сурово морщит брови Билл, – я кому сказал спать, сопляки! Давненько я вам фитилей не вставлял? Совсем от рук отбились, охламоны!
      – Нет, Билл, – возражаю я. – На меня еще действуют стимуляторы, так что я все равно не усну. Лучше это вы поезжайте домой и поспите хотя бы чуть-чуть.
      Мы начинаем препираться, но, в конце концов, Билл уступает. Провожаю его до лифта. Он уже входит в кабину, когда я вспоминаю кое о чем и спрашиваю:
      – Билл, а откуда у вас запись Ночной гонки, если не секрет?
      – Да, в общем-то, случайно. Есть у меня приятель… Я, кстати, тебе говорил о нем…
      – Это тот, который рассказал вам об… э… вашей игре?
      – Ну да. Так вот. Он вчера прислал мне эту запись, дескать, глянь, какой у меня гонщик новый объявился. Мол, чудо, а не гонщик. Кадры, как он на охваченной огнем машине к финишу рванул, на повторе несколько раз прокручивали. Публика просто визжала от восторга. Рейтинг гонки сразу так вырос, что на следующий заезд билеты расхватали в момент, пришлось даже цену поднимать.
      – Погодите, Билл. Я не понимаю. Он сказал: «У МЕНЯ новый гонщик объявился»?!
      – Да. Он один из устроителей Ночной гонки.
      – А его зовут случайно не Ирвин?
      – Ирвин. Ты его знаешь?
      – Видел мельком. – Я задумываюсь. Дело становится все интереснее и интереснее. – Билл, а вы давно с ним знакомы?
      – Где-то с полгода. Может, чуть поменьше.
      – И именно он предложил вам ту игру на выживание, – вслух размышляю я. – А он сам в ней участвует?
      – Нет, – отвечает Билл. – Он устроитель. И, по-моему, главный букмекер. А к чему эти вопросы? Ты думаешь, он замешан в твоем деле?
      – Пока не знаю, но уж больно все совпало. Судите сами. Ирвин втягивает вас в игру на выживание, потом некто шантажирует вас этой самой игрой, причем от моего имени, а когда вы приходите в ярость, Ирвин присылает вам компромат на меня, отлично зная, что вы тут же предложите мне обмен. Причем происходит это все именно в тот день, когда мне «должны сделать предложение». Не слишком ли много совпадений, а?
      – Пожалуй, – соглашается Билл.
      – И еще одно, – говорю я. – От Тома потребовали, чтобы он обеспечил победу «Бешеным Псам». Мне вначале показалось это требование нелепым, но если подумать… Ирвин – букмекер. Вполне возможно, он принимает ставки и на «Огненную Серию». Тогда ему выгодно, чтобы заведомый аутсайдер пришел к финишу первым.
      – Нет, Брайан, – возражает Билл. – В этом вопросе я согласен с Виктором Тойером. Затеянная против тебя афера слишком сложна, чтобы ее главной целью была просто «Огненная Серия».
      – А «Огненная Серия» и не главная цель. Главная цель – это превратить мою жизнь в ад. Сломать меня, вымотать до предела, заставить безропотно выполнять все прихоти и отвечать «да» на любой их каприз. И вот когда я окончательно смирюсь и буду готов на все, лишь бы прекратить эту «игру», вот тогда, и ни минутой раньше, и прозвучит оно – то самое, настоящее предложение… А что касается «Бешеных Псов» и Ирвина… Я думаю, здесь произошло совмещение приятного с полезным. Они ставят передо мной практически невыполнимую задачу – обеспечить победу аутсайдера, а если я выполню ее, то они к тому же смогут и неплохо подзаработать. Так сказать, компенсировать часть затрат.
      – Но ведь обеспечить победу «Бешеным Псам» потребовали не с тебя, а с Тома, – напоминает Билл. – Откуда они знают, что ты захочешь в это вмешаться? Откуда знают, что ты просто не возьмешь предложенные Томом деньги и не свалишь в сторону?
      – Они знают, – уверенно отвечаю я. Их психологи и впрямь не зря едят свой хлеб. Они очень точно просчитали, что я не брошу Тома в такой ситуации и буду с ним до конца. Помогу ему, даже рискуя навредить своей карьере, с риском потерять контракт с «Отвязными Стрельцами», и меня не остановит даже весьма реальная опасность угодить за решетку.
      – Значит, Ирвин один из Игроков, – задумчиво тянет Билл.
      – Почти уверен в этом. Хотя, возможно, он марионетка, как и Виктор. И вообще, в этой Игре очень много марионеток, а вот главный Игрок, словно паук, сидит в засаде и дергает за ниточки… – Я внезапно осекаюсь. Паук…
      Передо мной мелькают обрывки воспоминаний. Овальный зал для секретных совещаний… Жесткие, но удобные кресла… Сидящий напротив с хитрой улыбочкой Паук… У него тогда были короткие рыжие волосы и нос в веснушках. Но это только маска, которую он меняет почти для каждой операции – есть у нас (у кого это «у нас»?!) такие секретные разработки, позволяющие без хирургического вмешательства изменять внешность в течение нескольких часов путем специальных инъекций. В отличие от Паука я (кто этот «я»?! Стин? Григ? Брайан?) избегаю пользоваться подобным – во-первых, не терплю химии, а во-вторых, считаю, что искусственно менять свою внешность значит идти против Природы. Но Паук думает иначе. Он обожает быть в самой гуще событий, занимая место кого-то из реально существующих людей, максимально приближенных к объекту разработки. Разумеется, прежде чем занять чужое место, Паук ликвидирует этого человека, который в терминологии самого Паука цинично значится всего лишь как «расходный материал».
      Едрит твою налево! А ведь я просто уверен, что главный Игрок – Паук! Я узнаю его почерк. Вернее, не я узнаю, а Стин… тьфу, совсем запутался… Но я убежден – и готов съесть кусок обшивки лайдера, если это не так, – что Паук играет со мной. Больше того, ничуть не сомневаюсь, что он где-то рядом. Наверняка я, в смысле Брайан, отлично знаком с ним, вернее, не с ним, а с тем, под чьей личиной он сейчас прячется. Вот только как же заставить его раскрыться? Как понять, кто из окружающих меня людей – это ОН?!
      – Брайан, ты чего молчишь? – врывается в мои смутные мысли голос Билла.
      – А? Извините, задумался. Что вы сказали?
      – Что не стоит пороть горячку. И вообще, утро вечера мудренее. Нужно хорошенько выспаться, а потом все проанализировать еще раз.
      – Да, конечно, Билл. До завтра.
      Двери лифта закрываются, Билл уезжает вниз, а я сажусь прямо на пол возле стены, закрываю глаза и продолжаю размышлять.
      Итак, сведем все мои галлюцинации воедино. В них я был не только Стином и Григом, но и маленькой девочкой Агишей. Потом эта девочка выросла, встретилась с Григом на празднике Растущей Луны, стала его женой, а затем погибла. Исток связал Грига и Агишу, «дал им общую душу», и ее воспоминание могло достаться мне опосредованно – через память Грига.
      Дальше – Стин. После школы он вступил во Внешний Патруль, а Григ стал учиться в Горной Академии, но потом Григ перешел работать в некий Центр и повстречался там со Стином. Затем Григ получил известие о смерти Агиши и что-то случилось с планетой маоли. Кстати, интересно, Агиша погибла вместе с другими жителями во время катастрофы или как-то иначе?
      Ладно, поехали дальше. Григ со Стином попали в армию, только Григ стал штурмовиком, а Стин… да, теперь я точно «вспомнил», кем стал Стин – сотрудником стратегической разведки, ведущим специалистом отдела тактических разработок. А Паук, соответственно, его коллега и соперник.
      Григ и Стин не виделись больше пятнадцати лет, а потом Стин эффектно появился перед Григом, когда тот с остатками своего отряда загибался на крошечной планетке-спутнике под ударами пиратской крепости. Стин вытащил Грига в самый последний момент и сказал, что им надо срочно поговорить.
      Потом Григ со своими парнями предпринял налет на некую военную базу, в центре которой в подземном бункере хранились какие-то сведения. Стин под именем «мистера Смита» шел с отрядом Грига. Стин скачал с компьютера из бункера какую-то информацию на допотопный накопитель, а затем Григ и Стин «поменялись душами». Что бы это могло означать? Я пока не знаю. И вообще, дальше в моих галлюцинациях обрыв. Есть еще два куска, когда Григ и остатки его отряда сражались за лайдер среди белых, как снег, песков. Тот бой происходил на некоей Фиоре, если я правильно понял пьяный бред Лонга. И еще мне было видение, что Григ в плену, и из него выбивают какие-то сведения. Вопрос, куда потом делся Стин, остается открытым.
      М-да. Пробелов многовато, и не все кусочки мозаики встали на свои места. Впрочем, часть пробелов сможет закрыть Лонг. Набираю нужный код и без предисловий спрашиваю:
      – Когда Григ попал в плен?
      – Э… тринадцать месяцев назад, – отвечает Лонг, не выказав ни тени возмущения, что его снова бесцеремонно разбудили. Если он спал, конечно.
      – А ты сражался против отряда Грига?
      Пауза. Затем мрачное:
      – Да.
      – А почему? В смысле вы с ним служили в армиях разных стран?
      – Нет. И он и я служили в армии Земли-3.
      – Что-то я не понимаю…
      – А чего тут непонятного? – раздражается Лонг. – Григ и его парни напали на одну из наших военных баз. Взорвали ее к чертям собачьим! Они пошли против своих, нарушили присягу и стали военными преступниками. Нас подняли по тревоге и приказали захватить Грига и его людей. Захватить или уничтожить.
      – И что? Вам удалось выполнить приказ?
      – Почти. Из отряда Грига в живых осталось всего несколько человек. Они сумели уйти от нас, а Григ… он вернулся, и мы… – Лонг издает странный звук: то ли кашляет, то ли матерится. – Короче, Грига мы взяли живым.
      – А вы сражались с Григом на Фиоре? – уточняю я.
      – Ну, как тебе сказать… В общем, и на Фиоре тоже.
      – А на Фиоре есть такое место: руины среди белого песка?
      – Да. Именно там и закончился наш бой с Григом.
      – Вы сражались за лайдер, – вспоминаю. – Но почему? Зачем вам был нужен тот лайдер?
      – Чтобы убраться с планеты… Видишь ли, от того, кому достанется этот лайдер, зависело, кому жить, кому умереть.
      – В смысле? – не понимаю я.
      – Фиора – весьма пакостная планетка, – поясняет Лонг. – Ее орбита проходит очень близко от местного солнца, и поэтому дневное полушарие раскаляется, словно адская печь. Ночью на Фиоре еще можно выжить, а вот днем… Наш бой с Григом начался ночью. Мы рассчитывали расправиться с ним за пару часов, но… короче, к утру нас осталась чертова дюжина, а в отряде Грига насчитывалось и того меньше. И мы все знали, что день на Фиоре не переживет никто. А чтобы успеть сдернуть с Фиоры до рассвета, нужен был лайдер. А он был мало того, что один на всех, но и лежал так, что не подступиться – вокруг открытое, простреливаемое пространство. Короче, в те – последние – минуты боя речь шла уже о наших собственных шкурах, потому что если бы лайдер достался ребятам Грига, то мы сдохли бы в тех песках.
      – И кому он достался? – уточняю я.
      – Григу.
      – Но ты же жив! Ты «не сдох в тех песках»!
      – Жив… – Лонг замолкает, мне слышно только его прерывистое хрипловатое дыхание.
      – Лонг, – окликаю я.
      – Григ вывез своих парней и вернулся за нами, – очень тихо говорит он.
      И снова на меня обрушиваются воспоминания. Едва успеваю сказать:
      – Пока, Лонг, – и разорвать с ним связь, как моя лестничная клетка исчезает, и я оказываюсь в руинах среди странных белых песков…
 

* * *

 
      …Нас осталось семеро живых среди множества мертвых тел. Один из нас, Тимми, тяжело ранен – он лежит на животе, неудобно перехватив автомат одной рукой, а вместо второй торчит перемотанная окровавленными тряпками культя. Остальные заняли позиции среди руин и зло отстреливаются короткими скупыми очередями. Бой длился всю ночь, сейчас близится утро, и у нас почти не осталось времени.
      Предрассветное небо обжигающе красное, словно пролитая кровь, а пески, напротив, кажутся ледяными – ослепительно белыми, будто это не песчинки, а хрусталики снега. Но это не снег – это песок, потому что даже сейчас от него идет сильный жар, да и воздух раскален и горяч, точно адская печь.
      Мне (то есть Григу) невыносимо жарко. Видно, терморегуляция скафандра нарушена – пострадала от взрыва, странно, что я-то уцелел, отделался легкой контузией. А Павел погиб – его разорвало на куски. И Барри погиб. И Марк. Хорошо, хоть Питер уцелел. Он склонился надо мной с походной аптечкой, пытаясь привести в сознание. Я хочу ободряюще улыбнуться ему и сказать, что со мной все в порядке, но не могу – лицевые мускулы не слушаются, да и тело, как чужое, а в голове странный шум – последствия контузии.
      Питер замечает мои открытые глаза, помогает встать и сует мне в руки автомат.
      – Очухался? Тогда стреляй! Прикрой меня! Я попробую пригнать его!
      Прежде чем я успеваю возразить, он бежит, пригнувшись, к стоящему среди песков лайдеру, а вокруг него хищно свистят пули.
      – Питер, выживи, пожалуйста, выживи… – шепчу, будто молитву, но он не добегает до лайдера каких-то двух шагов, когда пулеметная очередь прошивает его насквозь, и тогда я кричу Рику, который стреляет рядом со мной: – Прикрой меня, я пригоню его!
      – Нет, Григ! – Он поворачивает ко мне почерневшее от усталости лицо. – Ты единственный маоли среди нас. Если тебя пристрелят, нам конец. Пойду я!
      Рик хватает меня за плечо, пытаясь остановить, и я чувствую, как во мне поднимается холодная злая ярость.
      – Я маоли и все еще твой командир!
      Он сникает и отводит глаза.
      – Так точно, сэр.
      Ободряюще хлопаю его по спине.
      – Не боись, прорвемся!
      Вернее, прорвались бы, если б не пулеметчик, поправляю себя. Он явно парень не промах, просто-таки снайпер, а не пулеметчик. И позицию занял очень умело – нам его не достать, а у него под прицелом подступы к лайдеру. Ладно, шанс все равно есть. Он всегда есть – пусть даже один на миллион…
      – Рик, как на твой взгляд, что быстрее: человек или пули?
      – Пули, – уверенно отвечает он.
      – М-да…
      Снимаю с себя всю амуницию и покореженные части броника. Расстегиваю заклепки шлема и освобождаюсь от скафандра. В первый миг обжигающий, содержащий что угодно, кроме кислорода, воздух болезненно обволакивает кожу и пытается проникнуть в легкие. Это самый опасный момент – момент срабатывания стереотипов – дескать, человек не способен выжить без скафандра при температуре кипения воды в наполненной смертельными газами атмосфере. Но я-то знаю, что способен. Если захочет. Если сам поверит в это…
      Делаю осторожный вдох и вытираю со лба испарину – жарко, но терпеть можно. И дышать можно. Хотя, конечно, гадость страшная, так что лучше недолго, а то потом придется длительное время чистить организм, а эту процедуру приятной не назовешь.
      Отдаю свой автомат Рику. Мой единственный шанс – бежать налегке.
      – Так как, Рик? Что быстрее: человек или пули?
      Он молчит. «Сейчас узнаем», – говорит его взгляд.
      Я ободряюще подмигиваю ему и делаю рывок по белому песку. Лайдер все ближе, и неумолимо надвигается очерченная пулеметчиком граница. Я почти физически ощущаю на себе его прицельный взгляд. Могу поклясться, что у него взмокшие от пота короткие русые волосы, усталые серые глаза, впалые щеки и худая долговязая фигура. Таким, как он, у штурмовиков обычно дают прозвища Длинный или Лонг.
      Шаг, еще. Сейчас должен запеть пулемет! Инстинктивно сжимаюсь, но он молчит. Патроны кончились? Нет, не то… Обостренным до крайности восприятием я буквально чувствую стиснутые до хруста зубы пулеметчика, ощущаю на себе его пристальный, немигающий взгляд. Он смотрит на меня, не отрываясь, и его пулемет молчит. Почему? Почему он не стреляет?! Шаг, еще. И пулеметчик словно просыпается – пули вспарывают раскаленный воздух. Одна вонзается мне в предплечье, другие впиваются в бок, взламывая ребра, но я уже в лайдере, а его бронированную обшивку пулями не пробить. Запускаю двигатели, слышу вопли ярости и отчаяния со стороны противника и буквально кожей ощущаю ликование своих ребят. Поднимаю «птичку» над руинами и опускаюсь с другой стороны. Не успевают гусеничные шасси коснуться белого песка, как мои парни уже внутри.
      – Человек быстрее пуль! Григ быстрее пуль! – орет Рик и счастливо дубасит меня по спине. Я захожусь в мучительном кашле – осколок сломанного ребра протыкает легкое.
      – Клешни от него убери, – рычит на Рика Малкольм. – Не видишь, он ранен?
      Ребята осторожно вынимают меня из кресла пилота и кладут на пол. Малкольм склоняется надо мной с аптечкой, но я отстраняю его.
      – Нет… Я сам… Лучше скажи, кто будет за пилота?
      – Я, – откликается Брэд.
      – Иди сюда… Слушай координаты…
      В часе лета отсюда нас должна ждать гражданская космическая яхта с дипломатическими номерами. Этот путь отхода разработал Стин. Мы должны уйти в небольшое нейтральное государство, куда Стин заблаговременно – под предлогом туристической поездки – вывез семьи моих ребят.
      Лайдер выходит на орбиту. Я погружаюсь в медитацию, начиная самолечение, и внутренним взором вижу, как оставшиеся на Фиоре бойцы в ярости бессмысленно расстреливают последние патроны, посылая проклятия нам и восходящему солнцу. А пулеметчик поднимает голову и смотрит вверх – мне вдруг кажется, что прямо на меня, глаза в глаза, и я шепчу: «Держитесь, парни. В руинах есть подземелье. Час-другой вы сможете отсидеться там, а потом…»
 
       «…Я вернусь за вами… Вернусь…»
       Пулеметчик помотал головой, прогоняя наваждение.
      –  Почудилось, что ли? – пробормотал он и посмотрел в сторону руин. Подземелье. А вдруг и впрямь… Он встряхнул головой, смахивая стекающий на глаза пот, и побрел в сторону руин, утопая по щиколотку в раскаленном белом песке…
 
      Следующий час я со стороны напоминал камень. Или скорее могильную плиту. Короче, что-то неодушевленное, замершее в абсолютном спокойствии. Но на самом деле во мне бурлила жизнь – усилием воли ускоренный в десятки раз метаболизм помогал восстанавливать повреждения и исцелять раны. Мои внутренние биологические часы отматывали сутки за минуту, и к тому моменту, когда лайдер прибыл в назначенное место, я постарел ровно на шестьдесят дней. Зато и от ранений остались лишь белесые жгуты шрамов. Правда, такая напряженная работа не прошла для организма бесследно – истощение буквально валило меня с ног, но это дело поправимо.
      – Мужики, у кого чего пожрать есть? – прошу.
      Мне протягивают несколько плиток шоколада и банки с саморазогревающимся супом. Жадно съедаю все и запиваю парой фляжек энергетического тоника. Сразу становится легче, хотя голод не утихает.
      Брэд начинает стыковку с яхтой, а Малкольм заботливо спрашивает меня:
      – Мало? Ладно, Григ, на яхте поешь. Надеюсь, холодильник там забит до отказа.
      Наверняка. Вот только я на яхту с ними не пойду. Я должен вернуться на Фиору. Нет, я не спятил. Я в своем уме. Но я не могу оставить тех ребят умирать. Ведь они не враги. Они просто выполняли приказ.
      Стыковка заканчивается. Мои парни направляются к стыковочному люку. Все, кроме Малкольма. Он смотрит на меня и внезапно хмурится. Догадался? Точно. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я опережаю его:
      – Капитан-лейтенант Малкольм Шартер, примете командование на себя. Дальнейшие инструкции в компьютере яхты. Пароль – день рождения младшей дочки Тимми.
      Малкольм машинально смотрит на Тимми, потом на меня:
      – Григ…
      – Не Григ, а капитан второго ранга Винкс, – отчеканиваю. – Извольте обращаться к старшему по званию, как положено!
      – Да пошел ты! – зло прищуривается он. – Я не знаю, что ты затеял, но мы не отпустим тебя одного!
      Остальные парни обступают нас, не понимая еще, что происходит. Чувствую, как к горлу подступает тугой комок. Простите, друзья, но мне сейчас придется вас обмануть!
      – Операция еще не закончена, – говорю. – То, что мы взяли в бункере, у меня.
      – Как? А разве «мистер Смит» не забрал накопитель с собой? – недоверчиво спрашивает Малкольм.
      – Нет. Он только сделал вид. На самом деле накопитель остался у меня, и теперь я должен спрятать его. Один. Без вас.
      Парни, насупившись, смотрят на меня. Во взглядах некоторых обида: дескать, да мы за тебя на смерть пошли, а ты нам не доверяешь, гад! Но лучше пусть думают так, чем помешают мне вернуться на Фиору.
      – Малкольм, ты за старшего, – повторяю. – И давайте, уходите скорее, времени нет.
      Теперь они смотрят на Малкольма, а он несколько мгновений внимательно изучает мое лицо и отворачивается.
      – Уходим.