Шепот в песках

4

Слуга твой принес тебе жертву,

и обладающие божественной мощью

дрожат, когда взирают на разящий нож.

Я вижу и обладаю зрением; я обладаю

существованием моим;

я сделал все, что было начертано;

я ненавижу сон…

и бог Сет поднял меня с ложа моего!

Тишину нарушает скребущий звук, слабый и далекий. Это святотатство, это вторжение в жаркий мрак, где уже три тысячи лет не звучало ни шепота, ни движения, ни дыхания, ни биения сердца – ни внутри льняных покровов, обвивающих тела, ни вне их.

На стенах, никем не видимые, начертаны священные надписи. Для этих двоих молитвы творились наспех, переписывались второпях. Молитвы, долженствующие указывать им путь, защищать их души, направлять их дух, написаны краской, а не выбиты на камне. В самом дальнем углу одна-единственная надпись, сделанная кем-то из прислужников, молит и заклинает: если души их не упокоятся, пусть они снова вернутся в мир, который покинули столь внезапно. «Я ненавижу сон…»

Анну разбудил стук в дверь. В первую секунду она испуганно уставилась на потолок, потом глянула на часы: половина девятого.

– Кто там? Подождите минутку! – Вскочив с постели, она стала убирать волосы с глаз, пытаясь собраться с мыслями. – Серина, это вы? Простите… Мне нужно было включить будильник.

Повернув ключ, Анна открыла дверь. На пороге стоял Энди.

– Простите, – с усмешкой заговорил он, – я решил, что не видел вас за завтраком, потому что вы встали раньше всех. – Он обвел взглядом ее всклокоченные волосы, коротенькую ночную сорочку, длинные голые ноги, и его улыбка стала еще шире. – Вы собираетесь в Ком-Омбо?

– Да… – Анна провела рукой по волосам – и вдруг вспомнила… – О Господи, да! Я проспала. В котором часу начинается экскурсия?

– Через десять минут. – Он на шаг отступил от двери. – Знаете что? Хотите, я принесу вам кофе из столовой, пока вы одеваетесь?

– Правда, принесете? – Невозможно держаться с достоинством, когда на тебе только коротенький розовый лоскуток и ничего больше.

Она быстро заскочила под душ, схватила платье и марлевую рубашку – вместо жакета, сунула ноги в сандалии и как раз вставляла пленку в фотоаппарат, когда Энди снова возник на пороге с кофе и завернутым в салфетку круассаном.

– Али даже намазал вам его клубничным джемом, сообщил он, передавая все Анне. – Похоже, он ваш большой поклонник. И вам совершенно незачем давиться – Омар сказал, что мы можем сами пойти в храм вслед за ними: тут есть тропа, и ходу всего-то полчаса. Главное – не пропустить это зрелище. Вы можете полюбоваться развалинами отсюда. – Он сделал жест в сторону окна.

– Вы спасли мне жизнь! – Взяв из его рук кофе, Анна села на кровать и благодарно отхлебнула глоток. Энди стоял перед ней, глядя на нее, и она вдруг испытала неловкость, но затем, оценив всю комичность ситуации, рассмеялась. – Простите! Я не привыкла принимать мужчин у себя в каюте. Присядьте, пожалуйста. Я буду готова через две минуты. – Круассан, еще теплый, истекал растаявшим маслом и джемом. Подобные вещи также трудно есть с достоинством.

Энди с усмешкой смотрел на нее.

– Вы могли бы успеть еще раз забраться в душ, – заметил он.

– Ну, не до такой же степени я перепачкалась, – со смехом возразила она. – Я уложусь в минуту.

Одним глотком допив кофе, она зашла в ванную вымыть руки. Ее косметичка все еще стояла там на полу – в таком маленьком помещении поставить ее было больше некуда. Взглянув на нее, Анна похолодела. Всего несколько минут назад она открывала ее, чтобы достать бальзам для губ; флакончик, завернутый в шарф и помещенный в полиэтиленовый пакетик, был там, она сама засунула его поглубже под косметику и лосьоны и закрыла молнию. А теперь молния была расстегнута, и в ее зубьях торчали клочки полиэтилена.

На мгновение страх парализовал Анну; она стояла, глядя расширенными глазами на косметичку и чувствуя накатывающую тошноту, потом здравый смысл возобладал. Она спешила, потому что Энди должен был вот-вот вернуться, и зубцы молнии захватили полиэтилен. Флакончик был на месте. Заставив себя успокоиться, Анна открыла кран. Через несколько секунд она была готова.

Один из членов команды указал им тропу вдоль реки. Остальные уже успели уйти далеко вперед; Анна видела, что они идут тесной группой, сгрудившись вокруг жестикулирующего на ходу Омара. Утреннее небо сияло синевой.

– Хотите успеть на лекцию? – спросил Энди.

– Вы предлагаете бежать?

– Это единственный выход.

– Вы чересчур категоричны, – улыбнулась она. – Вы бегите, если хотите, а я осмотрю достопримечательности самостоятельно.

– Нет, – покачал он головой, – бег – это не для меня. По крайней мере не по такой жаре. Но знаете, вчера вечером я читал кое-что о Ком-Омбо, так что, если хотите, я могу просветить и вас.

К тому времени, как они добрались до скопления пестрых, густо окруженных народом палаток с сувенирами у входа в храм, Энди успел пробежаться по нескольким тысячелетиям истории Египта вплоть до эпохи Птолемеев.

– Этот храм гораздо старше храма в Идфу и, по сути дела представляет собой два храма в одном – он разделен посередине. Одна половина посвящена Гор-уру, или Гору-старшему, а вторая – Себеку, богу-крокодилу, – рассказывал он на ходу. – Храм был знаменит своими жрецами-целителями, так что люди приходили издалека, чтобы просить их помощи и совета. Он разрушен куда больше, чем храм в Идфу, потому что стоит неподалеку от реки, и вода значительно повредила его, да к тому же не так давно случилось землетрясение.

Туристов было видимо-невидимо, так что снова пришлось стоять в медленно двигающейся очереди и протягивать свои билеты, чтобы у них оторвали уголок.

– А я думал, вы решили пропустить сегодняшнюю экскурсию, – раздался над самым ухом Анны голос Тоби, воспользовавшегося моментом, когда Энди, старавшийся рассмотреть храм получше, отошел немного в сторону. – А вы, значит, наслаждаетесь обществом нашего антиквара… – Движением головы он указал на Энди. – Кстати, вас ищет Серина. Я правильно понял, что вы все-таки решились поговорить с ней?

Анна кивнула.

– Она очень помогла мне. Вы правы, она действительно много знает обо всей этой мистике и о египетской истории.

– Достаточно, чтобы успокоить вас? – быстро глянув на нее, спросил он. Они медленно шли через передний двор среди массивных полуразрушенных колонн.

– Успокоить вас? – Подошедший Энди расслышал последние слова вопроса. – Это вы о чем? Вас что-то беспокоит, Анна?

– Да нет, ничего серьезного, – поспешила она ответить.

Они как раз дошли до того места, где стоял Омар, рассказывая о расположении храма на пересечении караванных путей из Нубии и дорог из пустыни, по которым доставлялось золото, и приглашая участников круиза как следует рассмотреть крылатые солнечные диски над обоими входами. Анна подошла поближе. Омара стоило послушать: он знал свое дело, и было бы глупо пропускать его лекции, составлявшие часть запланированных в туре мероприятий. Анна старалась слушать внимательно и смотреть туда, куда он указывал, однако почти сразу же отвлеклась, пытаясь представить себе, как выглядел этот громадный храм в прошлом, и понять, сохранилось ли еще хоть что-нибудь от атмосферы тех времен.

Еще ребенком она поступала так: абстрагировалась от всего даже интересного и познавательного, что могло отвлечь, и старалась сосредоточиться на атмосфере. Это была потребность. Факты можно было узнать и позже, а оживляло то или иное место именно ощущение его атмосферы. Только оно имело значение, только оно потом оставалось с ней надолго; оно значило гораздо больше, чем дата основания или завершения строительства. Именно эту часть Египта ей хотелось увезти с собой. И потом, она никогда особенно не любила лекции.

– По-моему, я уже говорила вам, чтобы вы держались подальше от Энди! – послышался прямо над ее ухом сердитый шепот. Анна удивленно обернулась.

Чарли стояла почти вплотную к ней; лицо ее было полускрыто большими темными очками.

– Я вас предупреждала. – Она оглянулась, все остальные втягивались вслед за Омаром в гипостиль. Чарли повернулась спиной к ним, загородив дорогу Анне. – На вашем месте я бы сосредоточила свои силы на ком-нибудь другом.

– А по-моему, абсолютно не ваше дело, с кем я разговариваю или хожу! – резко ответила Анна. – И по-моему, вы что-то слишком уж разгорячились. Уверяю вас, я не собираюсь отбивать вашего друга, если он таковым является. В конце концов, мы с ним едва знакомы. Но если у нас с ним есть желание разговаривать друг с другом как нормальные взрослые люди, я не вижу причины, почему бы нам не делать этого.

На миг ей показалось, что Чарли сейчас ударит ее. Лицо рыжеволосой женщины побагровело от ярости, кулаки крепко сжались. Шумно втягивая воздух ноздрями, она сделала глубокий вдох, и ей удалось овладеть собой. Резко повернувшись, она отошла.

– Ну, вы просто молодец! – Тоби, без малейшего смущения наблюдавший всю сцену, широко улыбнулся Анне.

Она покраснела. Почему-то ей было очень неприятно, что он слышал этот обмен колкостями. Она поискала глазам Чарли, но той и след простыл, лишь через пару минут Анна снова увидела ее – рядом с Энди, которого она держала под руку с видом полновластной хозяйки.

– Странно, что она до сих пор не надела на него ошейник и поводок, – не удержалась Анна от едкого замечания.

Тоби хмыкнул:

– Я знаю многих женщин, которые именно так и поступили бы, имей они хоть половину шанса. – Он даже не попытался смягчить свои слова улыбкой.

– В вашем замечании очень много горечи, – сказала Aнна, удивленная столь резкой переменой тона. – Вы говорите на основании личного опыта?

Его лицо потемнело.

– Я уверен, что большинство мужчин, даже если их допрашивать без особого пристрастия, могли бы сказать то же самое. Простите, прежде всего мне не следовало прерывать вашу беседу. Смотрите, наш досточтимый вождь уже зовет нас дальше. Надо бы послушать, что он говорит. – Тоби отошел, оставив Анну в одиночестве. На нее надвигалась большая группа других туристов, гид которой, отчаянно жестикулируя, громко рассказывал что-то по-французски.

– Анна! – К ней проталкивалась Серина. – Наконец-то я нашла вас! С вами все в порядке?

– Да, конечно.

– У вас взбудораженный вид. Я видела издали, как Чарли говорила с вами. Однако насколько я понимаю, вы отбились?

Анна сердито сдвинула брови.

– Да, некоторым образом. Скажите мне, неужели никто здесь ни капельки не интересуется историей Египта? Похоже, каждый занят своим делом и никто не слушает Омара. – Она помолчала, потом ее словно прорвало: – Послушайте, при всем моем уважении, я никак не могу понять, как вы выносите эту Чарли. Простите, но она просто невозможна. Ради Бога, у меня и в мыслях не было охотиться на ее друга…

Серина добродушно рассмеялась:

– А мне и не приходится ее выносить. Она мне не подруга, даже не соседка: она просто снимает у меня комнату. Честное слово. И потом, она не видит во мне угрозы. Боюсь, что она уловила интерес Энди к вам гораздо раньше, чем вы сами. Вы привлекательная женщина, Анна. Вы, как говорится, зацепили его. Если он действительно не интересует вас, она в конце концов это поймет. – Серина помолчала. – А тем временем мы с вами должны выполнить свою задачу.

– Задачу? – Анна непонимающе воззрилась на нее.

– Вы что, забыли, о чем мы говорили вчера вечером? Мы собираемся принести жертву богам, дорогая моя. Помните? – Поймав ее недоуменный взгляд, Серина расхохоталась. – Ну и лицо у вас! Я же не имела в виду, что мы будем проливать чью-либо кровь. По-моему, мы можем это сделать гораздо тоньше. Я первым делом подумала о цветах, но здесь их взять неоткуда. Так что, пожалуй, обойдемся совершением возлияния. Я тут прихватила с собой кое-что, думаю, подойдет. – Она похлопала рукой по висевшей у нее на плече большой замшевой сумке. – Мы найдем спокойный уголок, дело стоит того, Анна.

Они проталкивались сквозь французских туристов, целенаправленно двигаясь к самому сердцу храма. Их собственная группа уже исчезла из виду.

– Сегодня утром мне показалось, что кто-то пытался завладеть флакончиком, – говорила Анна, следуя по пятам за Сериной. – Я вошла в душ, а накануне оставила его там, завернутым, в моей косметичке. Так вот, я вошла и обнаружила, что косметичка открыта, а полиэтилен, в который сосуд был завернут, разорван. Наверное, это я сама. Я даже уверена в этом. Вероятно, в спешке я зацепила пакет молнией, и она поэтому плохо закрылась. Но тогда я очень испугалась, правда ненадолго. – Какой-то тихий голосок у нее в голове настойчиво повторял: «Но ты ведь засунула пакет на самое дно. Ты же знаешь, что он не попадал под молнию. Ты знаешь, что закрыла косметичку как следует». Анна попыталась отвлечься от этого голоса и тут отдала себе отчет, что Серина что-то говорит ей.

– Не беспокойтесь об этом, – говорила она. – Вы нашли в дневнике, что пишет об этом Луиза?

– Да, я читала, но… пожалуй, я чересчур увлеклась описанием ее поездки с Хассаном в Идфу. Придется сегодня почитать еще.

– А кроме молнии, ничего необычного не было?

Анна колебалась. Эта пыль… Эта странная, пряно пахнущая пыль. Да она становится настоящей невротичкой! Она покачала головой.

– Я читала допоздна.

– Да мы и разошлись очень поздно, Анна, – снова усмехнулась Серина. – Послушайте, давайте найдем какое-нибудь тихое место, если это только возможно при таком наплыве людей.

– Вы думаете, от этого будет польза?

– Если мы угодим богам – его богам, это не может причинить никакого вреда. И может быть… может быть, это побудит его держаться подальше от нас, кто бы он ни был. Сюда. – Она жестом поманила Анну в сторону от главного потока посетителей.

– Омар говорил, что место для жертвоприношений было где-то там. – Анна указала рукой вперед.

– Да. Но было и другое место, где жрецы служили Гор-уру: оно скрыто здесь, в стене. По-моему, для наших целей лучше выбрать место потише, правда?

Наклонившись, они нырнули в низкий узкий проход и оказались в темном помещении. Там двое мужчин фотографировали барельефы. Они даже не обернулись. Серина поманила Анну к дальней стене.

– Смотрите! – Серина извлекла из кармана миниатюрный фонарик, встроенный в шариковую ручку. Тонкий луч высветил группу фигур. – Да. – Ее шепот звучал торжествующе. – Гор-ур с Тотом и Исидой. Мы попали как раз туда, куда надо. Я читала об этом вчера вечером. Здесь мы и сделаем то, что собираемся.

Она оглянулась на мужчин с фотоаппаратами. Один, стоя почти вплотную к стене, наводил свою камеру, другой в свете маленькой лампы писал что-то в блокноте.

– Ну, последняя, – донеслось до женщин из темноты.

Серина подняла бровь.

– Как только мы останемся одни. Вот. – Она порылась в сумке. – Эти ребята обожали разные пышные церемонии. Могу только надеяться, что нам зачтутся наши благие намерения и наша искренность.

– При условии, что они послушают нас, – не удержалась от скептического замечания Анна. – В конце концов, в наши дни к ним обращается не так уж много людей.

Серина испытующе взглянула на нее.

– Думаю, вы будете удивлены.

Закрыв свой фотоаппарат, тот из мужчин, что был повыше ростом, направился к ним.

– Потрясающее место! Вижу, вы нашли группу с Исидой. О ней известно не так уж многим. – Судя по акценту, он был немцем или швейцарцем. – Замечательно, правда? Мы уже сняли ее. – Его напарник взвалил на плечо объемистую сумку с фотографическими принадлежностями и остановился за спиной у них. – Боги по-прежнему здесь, чувствуете? Они покинули большие храмы и теперь скрываются в таких местах, как это. Доброй охоты, леди. – Усмехнувшись, он пошел к двери.

– Откуда они узнали? – выдохнула Анна.

– Может быть, это родственные души. – Серина вытащила из сумки небольшую пластмассовую бутылочку. – Вот, пока мы одни… Налейте на ладонь. Поднесите его богам, а потом вылейте на землю перед ними. Это красное вино. Это самое большее, что можем сделать при данных обстоятельствах, я взяла его вчера за ужином.

Анна колебалась.

– Не знаю, правильно ли то, что мы делаем.

– Правильно, правильно, поверьте мне. Вот в чем мы и в самом деле не можем быть уверены, так это в том, примут они жертву или нет. – Серина отвинтила крышку.

Анна развела руками.

– Простите, но я чувствую себя полной идиоткой.

Серина взглянула ей в глаза.

– И напрасно… Быстрее! – воскликнула вдруг она, меняя тон. – Я слышу голоса. Совершайте жертвоприношение!

Издали до слуха Анны донесся взрыв смеха, затем оживленный разговор, как ей показалось, по-арабски.

– Быстрее. Сложите руки.

Анна подставила соединенные лодочкой ладони и почувствовала, как по ним полилось теплое вино.

– Поднимите руки! Великим богам Египта – Гор-уру, Тоту и Исиде, повелительнице луны.

Анна повторила эти слова и прибавила от себя:

– Пожалуйста, храните и оберегайте нас. – Она подняла соединенные руки, подержала их так пару мгновений и медленно разомкнула ладони, позволяя вину пролиться на камень у ее ног.

Внезапно воздух в маленьком помещении будто наэлектризовался. Анна затаила дыхание. Взглянув на Серину, она увидела, что та расширенными глазами смотрит на стену. Анна проследила за ее взглядом – и ахнула. Действительно ли поверх резьбы возникла тень человека? Какое-то мгновение Анна была не в силах пошевельнуться; потом Серина подняла руки и скрестила их на груди. Ее поклон в сторону стены был глубок и почтителен. Чуть поколебавшись, Анна сделала то же самое.

Они едва успели закончить, как в проходе появились две фигуры.

– Мне показалось, что вы нырнули сюда. Что это вы тут делаете? – Фигура Бена на мгновение перекрыла падающий из двери свет. Он снял шляпу и тыльной стороной руки вытер лоб. – Видели что-нибудь интересное? Успели посмотреть мумии крокодилов?

Следом за Беном вошел Джо. У обоих в руках были фотоаппараты. Анна потихоньку вытерла руки бумажным носовым платком. Она ощущала в воздухе густой сладкий запах вина и ожидала, что мужчины вот-вот пройдутся по этому поводу, однако они, похоже, не заметили ничего. Серина, завинтив крышку бутылки, сунула ее обратно в сумку. Через несколько секунд все четверо снова оказались на солнечном свету и медленно шли дальше, направляясь в самое сердце храма. Анна взглянула на Серину.

– Вы видели?

Серина, кивнув, прижала палец к губам.

– Поговорим потом, когда вернемся на пароход. Но дeржите глаза открытыми. Боги совершенно определенно присутствуют здесь. – Улыбнувшись, она продела руку под руку Бена. – Нам еще нужно многое осмотреть, а потом, Омар сказал, мы сможем походить по палаткам с сувенирами и купить себе что-нибудь симпатичное, если договоримся о цене.

После позднего обеда Анна снова поднялась в солярий. Оглядевшись, она выбрала кресло на самом носу судна и направилась туда. Вокруг полулежали в креслах несколько бесстрашных поклонников солнца, бросающих вызов дневному зною. Усевшись, Анна надела шляпу, опустила рядом сумку с лосьоном от ожогов и дневником и положила свои длинные загорелые ноги на специальную подставку. Воздух был раскален; она ощущала, как безжалостное солнце жжет кожу даже сквозь слой крема. Большинство ее спутников отсиживались внизу, в тени, или спали в своих каютах, отдыхая после утомительной утренней экскурсии.

Заслышав рядом шаги, Анна притворилась, что спит: сейчас ей никак не хотелось общаться ни с Энди, ни с Чарли. За обедом Чарли несколько раз демонстративно вцеплялась в руку Энди и бросала презрительные взгляды в сторону Анны, однако ее этот спектакль никак не впечатлял, да и Энди, как она не без удовольствия отметила, не обращал внимания на выходки своей рыжеволосой подруги, явно уже надоевшие ему.

Приоткрыв один глаз за стеклами солнечных очков, Анна увидела, что это пришел Тоби. Не обращая внимания на кресла, он подошел к перилам и облокотился на них. Анна заметила, что при нем был альбом, но Тоби не открыл его. Ее он, казалось, не видел, сосредоточив все свое внимание на реке: мимо грациозно проплывала фелюга.

Анна лежала неподвижно, так и не достав из сумки дневник Луизы. Горячий воздух сильно давил, ее клонило в сон. Ее веки опустились. Последнее, что она видела, – это как Тоби для большего удобства поставил ногу на нижнюю перекладину перил, раскрыл альбом и достал из нагрудного кармана рубашки карандаш.

Пароход должен был скоро отплыть из Ком-Омбо и двинуться на юг, в сторону Асуана. Тогда станет прохладнее, подумала Анна и, потянувшись, как кошка, закрыла глаза.

Ее заставили вздрогнуть и проснуться толчок и легкое содрогание всего судна: где-то в его глубине начали работать двигатели.

– Отплываем.

Тоби все еще стоял на прежнем месте. Он произнес это, не поворачивая головы, но Анна сочла, что он обращается к ней, поскольку поблизости больше никого не было. Он рисовал в альбоме, каждые несколько секунд вскидывая глаза, чтобы детальнее рассмотреть объект своего внимания. На сей раз это был мужчина в тюрбане, ловко орудовавший веслом в лодке, тяжело нагруженной ярко-зелеными охапками берсима – основного корма местного скота. Потянувшись, Анна встала, подошла к Тоби и через его плечо взглянула на страницу альбома. Она была заполнена небольшими набросками лодки, так глубоко сидящей в воде, что борта едва выступали над ней, и отдельно – странных здешних весел, как бы перевернутых по отношению к тем, что Анна привыкла видеть дома: гребец держался за их широкую часть, а узкая находилась в воде.

– Хорошо…

– Спасибо, – отозвался Тоби, не отрываясь от работы. – Это остров, на котором любили погреться на солнышке крокодилы. Ребята Себека… – Движением головы он показал на длинную песчаную полосу впереди. Развалины храма остались по левому борту.

– А я надеялась, что нам удастся увидеть крокодилов. – Анна облокотилась о перила, чувствуя, как щеки начинает обдувать легкий, относительно прохладный ветерок.

– Их больше нет, – мотнул головой Тоби. – Они исчезли из реки после постройки Асуанской плотины. – Закончив рисовать, он закрыл альбом и, повернувшись спиной к воде, присел на перила. – Вы довольны поездкой?

– Да, очень.

– Когда вы покажете мне дневник? – Он смотрел мимо нее. Проследив за направлением его взгляда, Анна увидела потрепанную кожаную обложку, высовывающуюся из ее сумки, лежащей на палубе рядом с креслом; ее нельзя было спутать ни с чем. Она нахмурилась. Почему-то ей очень не хотелось показывать Тоби дневник, но он уже шагнул вперед и присел на корточки возле сумки. Положив свой альбом рядом, он бесцеремонно протянул руку к дневнику, вынул его и открыл.

– Здесь не так уж много рисунков. – Это прозвучало почти как обвинение.

– Да. – Анну уже давно раздражал этот его неприкрытый интерес к принадлежащей ей вещи и уж совсем возмутило то, что он даже не спросил разрешения. Ей не хотелось, чтобы он прикасался к дневнику. – Мне очень жаль, но я не могу дать его вам. Я сама его читаю. – Ей с трудом удалось произнести это спокойно.

– И вы не доверяете мне. – Он поднял на нее глаза, совсем прозрачные в ослепительном солнечном свете. Прежнее открытое выражение его лица изменилось, снова став таким, как тогда, в самолете.

– Когда речь идет об этом, я не доверяю никому, – ответила Анна насколько могла сдержанно. – Это личный документ, принадлежащий моей семье.

– И несомненно весьма ценный. – Тоби все еще продолжал листать страницы – почти с жадностью, и остановился только тогда, когда на глаза ему попалось миниатюрное акварельное изображение камеи. Он даже перевернул дневник, чтобы рассмотреть его получше. – Луиза была молодчина. Какое изящество… Какая острота восприятия… просто фантастика. И это чувство цвета… Видите? Она никогда не колеблется, один мазок и в результате само совершенстве Кстати, знаете, вам бы не следовало выносить это на солнце и держать рядом с кремом для загара. Это не какое-нибудь дешевое макулатурное чтиво, которое можно таскать с собой в случае, если вам взбредет на ум почитать. Это ведь не имеет цены!

– А он и не был на солнце, пока вы не открыли его, и кстати, без чьего бы то ни было разрешения, – резко возразила Анна, чувствуя, как горят у нее щеки и как внутри полыхнула внезапная ярость. Опять эти снисходительные нотки! Да кто он такой!.. Она протянула руку к дневнику.

– Будьте любезны вернуть мне его.

На мгновение ей показалось, что он этого не сделает. Он держал дневник раскрытым, и его глаза так и впились в страницы, словно пытаясь сфотографировать их, чтобы сохранить в памяти навсегда. Потом он с явной неохотой закрыл дневник и отдал его Анне.

– Простите. Я вовсе не собирался расстраивать вас, – сказал он тихо… – Вы поверите, если я скажу вам, что он меня интересует не как материальная ценность? Для меня главное – это рисунки. Они уникальны. Художница улавливает и передает атмосферу так, как мне не сделать этого и через миллион лет. – Лишь на мгновение Анна увидела Тоби без его обычной защитной маски, ощутила прятавшиеся за ней боль и разочарование. Тоби открыл рот, как будто намереваясь сказать еще что-то, но молча повернулся и пошел к лестнице, ведущей на нижнюю палубу.

Анна не успела обдумать случившееся, как появилась другая фигура – на сей раз это был Энди. Сразу же заметив ее, он приветственно поднял руку. Кивнув в ответ, Анна торопливо присела на корточки возле своего кресла, засунула дневник обратно в сумку и затолкала ее под кресло, подальше от глаз.

– Кого это я видел сейчас рядам с вами – случайно, не Тоби Хейворда? – как будто между прочим спросил Энди облокачиваясь на перила.

– Да, его, – коротко ответила Анна.

– Кажется, вы не слишком обрадовались ему? – В вопросе сквозила нотка лукавства.

– Да, не особенно. Я надеялась немного почитать в тихом уголке.

– Каким ледяным тоном вы это произнесли! Что, меня вы тоже выпроваживаете?

Анна вздохнула. Ей нравилось находиться в обществе Энди, она не могла не признать этого, однако именно сейчас ей не хотелось ничьего общества, даже его.

– Я не выпроваживаю вас, Энди. Я просто очень устала от нашей утренней экскурсии – в конце концов, она была достаточно тяжелой. Мы все вместе отлично пообедали. А теперь я собиралась дождаться, когда мы ляжем на курс, и спокойно почитать в свое удовольствие.

Ей показалось, что он сейчас уйдет, и она уже вздохнула с облегчением, однако Энди передумал. Уже повернувшись было, он остановился и взглянул ей в лицо.

– Он спрашивал вас о дневнике? – снова подчеркнуто безразлично спросил он.

– Да. – Анна взвыла про себя, раздраженная его настойчивостью. Будет ли когда-нибудь конец этим допросам? То один, другой… Наклонившись, она вытащила свою сумку из-под кресла. – На самом деле, Энди, простите меня, я, пожалуй, пойду к себе. Здесь для меня жарковато, а там, может быть, мне удастся немного поспать, прежде чем нас начнут снова набивать едой. – И быстро, не давая ему времени ответить, направилась к лестнице.

Нашарив в сумке ключ, она отперла свою каюту и открыла дверь. В каюте было полутемно: перед уходом Анна закрыла ставни, чтобы не впускать чересчур яркий солнечный свет. Войдя, она резко остановилась.

В каюте было душно от того же самого пыльного пряного запаха, который исходил от странного вещества, оказавшегося в ее чемодане. Давясь и задыхаясь, Анна добралась до окна, по пути бросив сумку и шляпу на кровать, и распахнула ставни. Маленькую каюту залили потоки света. Анна начала пристально осматривать все, что попадалось ей на глаза. Но попалась ей, среди прочего, и дверь ванной, возле которой было рассыпано нечто коричневое, напоминающее кусочки смолы. Анна вздрогнула.

Дверь ванной была открыта, и она усилием воли заставила себя приблизиться.

Ее косметичка лежала на полу под умывальником, все ее содержимое в беспорядке валялось на полу. От флакончика, завернутого в полиэтилен, не осталось и следа. Ахнув, Анна начала заталкивать разбросанные вещи обратно в косметичку, потом осмотрелась. Помещение было крошечное, укатиться флакончику было некуда. Вернувшись с косметичкой в руках в каюту, Анна вытряхнула ее на кровать. Только теперь она отдала себе отчет в том, что дрожит. Схватив лежавший на кровати свитер, она натянула его и воззрилась на кучку тюбиков губной помады, коробочек с тенями для век и маленьких дорожных упаковок разных кремов. Почему-то вдруг подумала – зачем я привезла с собой все это? С самого приезда в Египе она практически ни к чему не прикоснулась. Но единственной вещи, которую она сейчас хотела увидеть – маленького синего флакончика, – не было.

Анна села на кровать, зачем-то провела рукой по кучке вещей – потом закрыла глаза, сделала глубокий вдох, встала, шагнула к двери ванной и опустилась на колени. Эти коричневые кусочки не были похожи на порошок: они был липкие. Анну передернуло от отвращения. Ей не удалое стряхнуть эту гадость с пальцев: она липла к коже, пропитывая руки приторным запахом кедрового масла, мирры и корицы. Вскочив на ноги, Анна рванулась в ванную, к умывальнику, до отказа выкрутила кран и принялась яростно мылить руки. Она мыла их долго. Потом, наконец, вытерев их насухо, она перешагнула через кучку коричневых кусочков на полу, схватила ключ, заперла дверь каюты и побежала прямо к лестнице.

На той палубе, где располагалась столовая, было шесть кают – по три с каждой стороны длинного коридора, очень похожего на тот, в котором находилась каюта Анны. На каждой двери точно так же виднелся номер, и все они были закрыты. Которая из них – каюта Серины? Анна лихорадочно старалась вспомнить. Говорила ли ей вообще Серина номер своей каюты?

Вдруг совсем рядом открылась дверь и появился Тоби. Анна испуганно вытаращилась на него, но потом заставила себя сделать глубокий вдох и, изобразив на лице улыбку, приветствовала его словами: