Шепот в песках

– Вы на верном пути.

Подул легкий ветерок. Фелюга начала делать разворот, под носом лодки водная гладь покрылась рябью. Они наконец поймали ветер: парус сначала дернулся и тут же развернулся. На фоне ярко-голубого неба он был похож на белое крыло. Анна опять достала фотоаппарат. Ее внимание привлек лодочник, в непринужденной позе стоявший на носу лодки у мачты. Он смотрел куда-то на дальний берег, прикрыв ладонью глаза от солнца. Она заметила, что его профиль на фоне раскрытого паруса оказался прямо напротив храма, мимо которого они как раз проплывали. Лодочник был очень живописен: высоколобый, с красивыми миндалевидными глазами; у него были впалые щеки и очень мужественный подбородок. Анна направила на него фотоаппарат, размышляя, не будет ли он против того, чтобы она его сфотографировала, но он уже увидел, что она собирается сделать. Он расплылся в широкой улыбке и принял для нее позу, свесившись за борт и держась при этом одной рукой за мачту.

– Сфотографируйте его, когда он не будет вас видеть, – прошептал Тоби в самое ухо. Его заговорщический шепот заставил ее улыбнуться.

Он был прав. Непринужденная грация – это хорошо, но специально выбранная поза портила весь эффект. Сказывалось постоянное общение лодочника с туристами. Обе стороны знали правила игры, и местные жители с берегов Нил; выполняли прихоти туристов; туристы же, хотя и редко, давали столь необходимую валюту. Такие отношения, похоже, устраивали обе стороны. Добродушие и юмор египтян позволяли сохранять необходимый баланс. Если у местных жителей и возникало чувство недовольства или ощущение того, что их используют, то это тщательно скрывалось.

Анна закрыла глаза и откинулась назад. Солнце светило ей в лицо, попадая под края соломенной шляпы. Жар на ее лице был таким сильным, что сквозь закрытые глаза она ощущала, как просвечивают розовым ее веки. Она торопливо отодвинулась назад. Рулевой поставил румпель поперек, а его напарник отошел от мачты и уселся напротив нее, управляя парусом. Лодку качнуло, и тень от паруса упала на ее лицо. Вдруг в носовой части лодки она увидела новую фигуру. Человек в позолоченных сандалиях ровно стоял на ногах на носу покачивающейся лодки и пристально смотрел на воду. Он простер вперед руки и вскинул голову, глядя прямо на солнце. Она начала задыхаться, и трое мужчин, находившихся на лодке, одновременно обернулись к ней.

– Анна? – Тоби коснулся ее руки. – С вами все в порядке?

Она судорожно сглотнула. Призрак исчез. Конечно же, он исчез. Его и не было никогда. Это всего лишь тень лодочника. А может быть, мимолетный мираж от марева над поверхностью воды. Анна встряхнула головой.

– Извините. Меня ослепило солнце. Попало прямо в глаза.

– Эта сильна плоха, мисси. – Лодочник погрозил ей пальцем. – Сильна опасна!

Она пожала плечами, кивнула и с виноватым видом натянула на глаза край шляпы. Она не заметила, как Тоби нахмурился, не заметила, что он наклонился вперед и пристально вглядывается в носовую часть лодки позади нее.

Когда они вернулись на пароход, в баре уже подавали напитки для желающих выпить перед обедом. Оказалось, что Энди уже взял для Анны коктейль.

– Специально для вас! – торжественно провозгласил он. – Хочу попросить прощения. Я больше не буду ни во что вмешиваться и не буду командовать. – Он умело пользовался своим мальчишеским очарованием.

Она посмотрела через плечо на Тоби и заметила, как он пытается скрыть сардоническую усмешку. Он подмигнул Анне. Потом поднял вверх руки: мол, сдаюсь, сдаюсь!

– Inshallah, – шепнул он. Он сложил ладони вместе в насмешливом приветствии. – Пойдите выпейте с эфенди. – Он повернулся и направился в бар. Анна увидела, что Али протягивает ему бутылку египетского пива.

Анна повернулась к Энди.

– Дело не в прощении, Энди. Я просто хочу говорить с Сериной тогда, когда мне этого хочется, причем без вашего вмешательства. Где она сейчас?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Правда, не знаю! Может, ее лодка еще не вернулась, но, когда она вернется, я куплю Серине коктейль, поцелую ей ноги, поглажу по ручке и, вообще, сделаю все, что захотите!

Анна улыбнулась.

– Вполне достаточно, если вы станете хорошим и будете прилично себя вести.

– Тогда я не буду хорошим. – Он расплылся в широкой улыбке. – Потому что я уже хороший. Я всегда со всеми хороший. – Он хлопнул по спине проходившего мимо Бена. – Правда же, Бен?

– Ты так говоришь, как будто это правда, – весело отозвался Бен. – Но если ты собираешься угостить меня в баре я, так и быть, подтвержу твои слова где и когда угодно.

Энди понимающе улыбнулся.

– Это все от солнца. Ты перегрелся, старина Бен. – Вдруг он повернулся на сто восемьдесят градусов. – А вот и Серина. А вместе с ней Чарли.

Женщины одновременно появились в дверном проеме.

– Энди угощает, девочки. Я закажу что-нибудь дорогое экзотическое, – заявил вредный Бен.

– Коктейль для двух леди? – Али внимательно слушал разговор и теперь улыбался, надеясь, что ему сделают выгодный заказ. – Али делает очень вкусные коктейли. Много компонентов. Очень дорого.

Серина отказалась.

– Спасибо, не надо. Я выпью фруктового сока.

– А я буду. – Чарли забралась на высокий стул у стойки бара. – Какой-нибудь коктейль. И положи туда все, что у тебя есть под рукой, Али. – Ее глаза лихорадочно блестели. Она слегка поджарилась на солнце, сквозь загар просвечивали веснушки. Она была одета в легкое короткое платье, на ее шее висели бирюзовые бусы.

Серина взяла свой сок гуавы и пересела на диван. Через минуту к ней присоединилась Анна, оставив остальных болтать у стойки.

– Нам нужно срочно поговорить. – Анна присела рядом с Сериной. Она оглянулась и заметила, что Тоби нигде не видно.

– Ну, и где вы были? – Серина с мрачным видом рассматривала свой бокал.

– Мы с Тоби катались на паруснике. – Анна взглянула на Серину, чувствуя, что краснеет. Серина, к счастью, не заметила этого. – Я сегодня опять видела жреца Анхотепа, – продолжила она. – Во всяком случае, – сказала Анна нерешительно, – мне так показалось. Это произошло на паруснике.

Серина с удивлением посмотрела на нее.

– Значит, вы брали флакон с собой?

– Нет, я оставила его в своей каюте. Похоже, совсем не важно, со мной флакон или нет. Я все равно вижу жреца.

Лицо Серины дернулось в судороге. Она сгорбилась.

– Я надеюсь, что он не привязал себя к вам.

– Привязал себя ко мне? – Анна с усилием заставила себя говорить тихо. – Надеюсь, вы шутите. Боже мой! Вы что, хотите сказать, что я одержимая?!

– Нет! – резко ответила Серина. – Нет, как раз этого я не хочу сказать! – Она впилась глазами в Чарли, по-прежнему сидевшую у стойки бара. Передернув плечами, она повернулась к Анне. – Нет, вы не должны понимать меня превратно. Вы ни в коем случае не одержимы, но он может быть привязан к вам из-за вашей энергетики. Это значит, что он… – Она беспомощно взмахнула рукой. – Как вам объяснить? Он как будто использует вас в качестве источника энергии. Ему не хватает собственной энергии, потому что он лишен телесной оболочки, поэтому он вынужден использовать тело какого-нибудь человека, который будет отымать ему свою энергию, и тогда он сможет передвигаться в пространстве и становиться видимым. Он как бы высасывает энергию из вашего энергетического поля, поэтому он постоянно присутствует там, где есть вы.

Анна вздрогнула.

– Надеюсь, что вы не правы. – Она отпила из бокала. Ее опять начало трясти. – Как можно от него избавиться?

– Если у вас сильная воля, вашего желания будет достаточно.

– У меня сильная воля.

– В таком случае, когда в следующий раз увидите его, скажите ему, чтобы он уходил.

– Я уже пыталась! Я звала его, орала, говорила, чтобы он забирал флакон. Он не появился. Ничего не произошло.

– Подождите, когда он сам появится, Анна. Тогда и говорите с ним. Не бойтесь и не злитесь, это ослабит вас. Будьте сильной и любящей.

– Любящей?! – Анна изумленно уставилась на Серину. – Да что вы?! Как я могу вообще его любить? – негодовала она.

– Любовь побеждает все, Анна. – Серина задумчиво улыбнулась. – И лучше всего любовь побеждает ненависть и страх.

– Нет. Нет, извините. Я не верю в это. К сожалению. – Анна сделала еще один глоток. – И я думаю, наш друг воспримет это как слабость. – Она смотрела на свои легкие сандалии. – Было два жреца, ведь так? – спросила она задумчиво. – Что произошло со вторым? – Она взглянула на Серину.

Та снова смотрела на Чарли, которая, откинув голову назад, громко гоготала. Серина нахмурила брови.

– Я не знаю, – наконец сказала она. – Я не знаю, что случилось с другим жрецом. – Она внимательно посмотрела на Анну. – Нет, вы, конечно, правы. Полюбить Анхотепа будет непросто. Но я не думаю, что он хочет навредить вам. Я думаю, что вы сами должны найти способ, как ему противостоять. Бросить ему вызов. Покажите ему, что вы сильная. Когда вы наконец сможете с ним поговорить, спросите его, зачем ему так нужен флакон для благовоний. А может быть, стоит спросить, что вам делать с флаконом и как вы можете ему помочь. После этого попросите Анхотепа оставить вас в покое.

– Ну, конечно, к этому моменту мы перейдем на «ты», будем звать друг друга по имени и я приглашу его на ужин, – парировала Анна. Она замолчала. А ведь у Луизы получилось. Она призвала Анхотепа, чтобы тот защитил ее от Кастэрса. Может быть, Серина права. Возможно, следует войти с ним в контакт. Она пожала плечами. – Боюсь, вы слишком многого от меня ждете. Я в состоянии разглядеть даже малейшую тень этого парня, и, когда я его вижу, у меня подгибаются коленки. – Она помолчала. – Я не верю, что у нас когда-нибудь может состояться разговор! – Анна наклонилась вперед и сжала голову руками. – Я хочу избавиться от флакона, Серина. Я так больше не могу! Я надеялась, что эта поездка станет для меня праздником, а она превратилась в кошмар!

Какое-то время они молчали, потом Серина наклонилась и коснулась руки Анны.

– Хотите, чтобы я приглядела за вашим флаконом?

– Вы? – Анна устало посмотрела на Серину.

Та кивнула.

– Я заберу его в свою каюту. Я прочту над флаконом молитвы. Совершу обряд вызывания духов и их изгнания. Воскурю фимиам.

– Я соглашусь, если только Чарли ничего не будет знать!

– Чарли ничего не будет знать. Позвольте мне сделать это. Я действительно знаю, о чем говорю. – В ее голосе появились нотки нетерпения.

Анна села в кресло и устало закрыла глаза.

– Зачем я это сделала? Почему я привезла с собой флакон? В этом не было совершенно никакой необходимости. Просто идиотский романтический жест.

– Вы ничего не знали из того, что я вам рассказала. Кроме того, вы ничего не можете поделать с собой, когда видите Анхотепа. Может быть, он вам это внушил.

У Анны прошел мороз по коже.

– Ну, спасибо вам. Значит, мало того, что он высасывает из меня энергию, он еще и сидит у меня в голове. – Она сталa кулаками массировать виски.

Серина встала.

– Пойдемте прямо сейчас, пока Чарли и остальные находятся в баре. Мы можем спокойно достать флакон, перенести его в мою каюту и прочесть первые молитвы, пока кто-нибудь про это не проведал. – Они обе знали, что под словом «кто-нибудь» она подразумевает Энди. – Остальное я сделаю позже, когда Чарли уснет. – Через плечо она взглянула на Чарли, чей хохот с каждой минутой становился все громче.

Анна кивнула. Она встала и пошла вслед за Сериной. Энди увидел, как они вышли через вращающуюся дверь. Он помрачнел.

Отыскав наконец ключ, Анна отперла дверь и застыла.

– У меня кто-то был.

Она оглянулась по сторонам, внимательно осматривая комнату.

Кровать была застелена, на сушилке висели свежие полотенца, но так было каждое утро. Анна чувствовала, что-то здесь не так. Она огляделась по сторонам, ощущая, как у нее по коже побежали мурашки.

– Анхотеп, ты здесь? – прошептала она.

Она подошла к ванной комнате и толчком распахнула дверь. В ванной никого не было.

Серина следила за действиями Анны.

– Я не чувствую Анхотепа. Не думаю, что он здесь.

– Тогда что это? – Анна подошла к туалетному столику и выдвинула ящик. Флакон, обернутый в шарф, лежал на том же месте, где она его оставила. Непослушными пальцами она взяла флакон и отдала его Серине. – Он ваш.

Серина кивнула.

– Пойдемте вместе со мной в мою каюту. Мы должны убедиться в том, что Анхотеп последует за нами. – Она вдруг замолчала. – Что случилось?

Анна впилась глазами в прикроватный столик. Встревожившись, она метнулась к столику и выдвинула ящик. Дневник Луизы исчез.

10

Я сотворил себя цельным и совершенным.

Я вернул себе молодость.

Я – Осирис, повелитель вечности…

В саманной хижине на краю деревни женщина подметает пол, на нем всегда много нанесенного из пустыни песка, от которого невозможно избавиться. Под подстилкой, на которой спит ее сын, она находит тряпицу, а в ней – все еще облепленный песком, из которого его вытащили, – какой-то маленький пузырек. Мгновение она держит пузырек в руке, сердитая на своего сына, который ничего ей не сказал о флаконе и спрятал его от нее. В своей руке она чувствует жжение; чувствует, как раскаляется флакон. Женщине страшно. Она поспешно заворачивает пузырек в тряпицу и кладет его обратно под подстилку.

Мальчик возвращается в свою хижину из пустыни. Он счастлив. Он принял решение. Флакон, который он нашел, не имеет цены – так говорит его отец. Значит, он подарит его своей матери и тем самым заслужит ее благословение за свое великодушие и щедрость. Он разворачивает флакон и несет его на край пустыни, к реке, где тщательно отмывает в илистой воде. Теперь стекло сверкает, оно стало чистым и прозрачным. О древности флакона говорит шероховатость его поверхности.

Его мать берет подарок и улыбается. Она пытается скрыть вдруг пробившую ее дрожь отвращения. Она относит флакон в самый дальний угол, подальше от глаз. Теперь каждый раз, когда она проходит мимо этого места, она вздрагивает и делает жест, защищающий от дурного глаза. Она чувствует присутствие теней, которые охраняют этот флакон. Она боится.

Мальчик очень молод, он такой же сильный, как и его брат. Жрецы могут выкачивать из мальчишек их жизненные силы, и каждое утро, с новым рождением бога Солнца, они становятся сильнее и сильнее.

А мальчишки чахнут.

– Что случилось? – Серина прижимала флакон к груди.

– Дневник Луизы. Кто-то взял его.

– О, Анна! Этого не может быть. Я знаю, что дневник – очень ценная вещь, но никто на пароходе не взял бы его, даже Чарли. Вы уверены, что не положили его куда-нибудь в другое место? В сумку? Вы всегда носили сумку с собой. А может быть, в другой ящик, или в шкаф, или куда-то еще?

– Нет. Дневник пропал. – Анна угрюмо сжала губы. Когда она начала скрупулезно обшаривать каюту, руки ее тряслись. Она думала не о том, сколько стоит дневник, совсем нет. Как же теперь она узнает, чем закончилась история Луизы и Хассана?!

Она знала, что совершенно бессмысленно перерывать шкаф сверху донизу, прощупывая каждый лист папиросной бумаги, которые были положены между вещами, но тем не менее сделала это. Когда она складывала вещи на место, раздался стук в дверь.

Дверь раскрылась, и в комнату заглянул Энди.

– У вас все в порядке, леди?

– Нет, у нас не все в порядке. – Анна в смятении посмотрела на него. – Дневник исчез!

– Дневник Луизы Шелли? – Он нахмурился.

– А что, разве здесь был еще какой-нибудь дневник?

– Анна, я говорил вам, что нужно быть осторожной! Вы же знали, какую ценность представляет собой этот дневник. – Он зашел в комнату. – Вы уверены, что он не мог завалиться за шкаф или за кровать, ну, в общем, что-нибудь в этом роде?

– Абсолютно уверена. – Она стояла посередине каюты, как неприкаянная. – Его кто-то взял.

– В таком случае, мы можем предположить, кто этот человек. – Энди пожал плечами. – А я ведь вас предупреждал, Анна.

– Если вы имеете в виду Тоби, то это не может быть он. Сегодня утром мы вмести с ним плавали на паруснике.

Энди поднял бровь.

– И вы были с ним все это время? Каждую секунду?

– Да. – Она смутилась. – Ну, предположим, не каждую секунду.

Перед отплытием Тоби оставил ее на паруснике на некоторое время одну. Под каким предлогом? Она нахмурилась. Он пошел за своим альбомом для рисования, как будто не мог обойтись на этот раз без него. Потом он отошел опять, чтобы принести из столовой несколько баночек сока. И еще, когда они вернулись, он выходил из бара. Куда он мог ходить? В свое время она не поверила сплетням о Тоби, объясняя их антипатией, которую испытывает Энди к Тоби, но теперь…

Увидев, что она нахмурилась, Энди улыбнулся.

– Вот-вот. Хотите, чтобы я с ним поговорил?

– Нет! – мгновенно ответила она. – Нет, ничего ему не говорите. Если кто-нибудь ему об этом скажет, то это буду я.

Она не верила, что Тоби мог это сделать. Как такое возможно? Тем не менее она была вынуждена признать, что у него, несомненно, несколько раз была возможность забрать дневник.

– Анна, – спокойно проговорила Серина, – вы не можете знать наверняка, что это сделал Тоби. С таким же успехом это может быть кто-нибудь из членов команды. Или вообще посторонний человек, который мог пробраться на пароход, когда сегодня утром мы все уехали кататься на парусниках.

– Но откуда они могли знать о дневнике? – спросила Анна холодным тоном. – Если это был грабитель, то почему он не забрал мои бусы из лазурита и серебряный браслет? Я оставила их на туалетном столике. Они тоже кое-чего стоят. – Она отрицательно покачала головой. – Нет, это был кто-то, кому нужна именно эта вещь. Слава богу, он не взял флакон для благовоний. Какова была бы ирония судьбы!

Энди, проследивший за взглядом Анны, посмотрел на предмет, обернутый в шелковый шарф.

– Это он? – резко спросил он. – Почему он у Серины?

– Потому, что я отдала флакон ей, чтобы она присмотрела за ним, – спокойно ответила Анна.

– Не самая хорошая идея. – Энди шагнул вперед и со спокойной уверенностью забрал флакон из рук Серины. – Думаю, что лучше мне присмотреть за флаконом, если не возражаете. Это подделка, тем не менее флакон представляет определенный интерес, так что при любых обстоятельствах при мне он будет в большей безопасности. Кроме того, я не позволю больше Серине заниматься всем этим мистическим бредом и расстраивать Чарли. Уже чуть ли не весь корабль трясет от разных суеверий и истерии. – Укутав флакон в шарф еще плотнее, он засунул его в карман и повернулся к двери. – Не беспокойтесь о нем.

– Энди! Верните флакон! – Анна наконец смогла говорить. – Немедленно верните!

Но Энди уже вышел и скрылся в коридоре за поворотом.

– Не могу поверить, что он сделал это! – Анна повернулась к Серине, которая тяжело опустилась на кровать. – Вы видели, что он сделал? Он просто забрал флакон с собой.

– Я видела. Мне очень жаль, Анна.

– Он просто последний ублюдок! – От злости Анна даже топнула ногой. – А как он доволен собой! Вы видели? Ведь оказалось, что Тоби – вор. – И нерешительно добавила: – Или по крайней мере…

– Вот именно, Анна. – Серина посмотрела на нее. – Не надо делать никаких выводов, основываясь на словах Энди, прошу вас, Анна. Взвесьте все свои доводы «за» и «против». Или посоветуйтесь с Омаром, что нужно делать. – Она нерешительно добавила: – Полагаю, надо вызвать полицию, если этот дневник действительно представляет такую ценность.

Анна присела рядом с ней.

– Я пойду и поговорю с Тоби. Спрошу его без обиняков. Если он даже и взял дневник, то только для того, чтобы почитать. Вот и все. Он просматривал дневник, и мы оба были увлечены историей Луизы. Он никогда не стал бы красть чужие вещи. Никогда.

– А как быть с флаконом?

– О, насчет флакона не беспокойтесь. Я его заберу. – Анна сложила ладони. – Если он считает, что, угостив меня коктейлем, он притупил мою бдительность и теперь может заставить меня идти ему на уступки, то он жестоко ошибается. Да и вообще, как он смеет разговаривать с вами – с нами – в таком тоне?!

– Такой он, этот Энди. – Серина жалко улыбнулась. – Он всегда все делает мне назло, старается меня разозлить. Теперь хоть вы будете иметь представление, что это за человек.

Анна поднялась.

– Почему он это делает?

Серина пожала плечами.

– Я думаю, что он меня боится или, возможно, не меня, а моих способностей. Или женщины, которая обладает определенной силой. – Тут она яростно покачала головой, словно осуждая себя за бахвальство. – Я его вижу насквозь. На меня не действует его шарм. Я имею – или имела – влияние на Чарли. Следовательно, я – враг, которого необходимо низвергнуть и унизить.

– Это просто ужасно!

Серина кивнула.

– Но он совершенно прав насчет одного. По пароходу прошел слух, что здесь происходит что-то странное, поэтому нам действительно следует быть очень осторожными и не допустить, чтобы суеверия и истерия, как он говорит, повлияли на нашу оценку событий.

Анна удрученно кивнула и направилась к двери.

– Я вас поняла. Послушайте, я прямо сейчас иду к Тоби. Хочу увидеть его еще до обеда. А о флаконе не волнуйтесь. – Она улыбнулась. – Посмотрим, как поведет себя Анхотеп. Я более чем довольна, что некоторое время флакон будет не у меня, и, может быть, Энди тот самый человек, у которого его лучше всего оставить!

Серина с трудом поднялась с кровати.

– Я в этом сомневаюсь. Я иду к себе, а вы навестите Тоби. Не хотите, чтобы я пошла с вами? – Она ждала ответа. – Нет? Тогда увидимся позже. Я действительно надеюсь, что он не вор. Честно говоря, мне он даже нравится.

И Анне тоже. По пути к каюте Тоби она старалась выбросить из головы эту мысль. Она сжала кулаки. Кто еще мог взять дневник? Кто еще знал о нем? Для кого еще он представляет интерес?

Она знала, где находится каюта Тоби. Как-то раз, когда Анна заходила к Серине, она видела, как он выходит из своей каюты. Она остановилась возле его двери и для храбрости набрала побольше воздуха. На пароходе было очень тихо, только откуда-то издалека, видимо из бара, раздавались приглушенные голоса людей. Она подняла руку и тихо постучала. Никто не ответил. Тогда она постучала громче. По-прежнему – тишина. Оглянувшись на пустой коридор, Анна нажала на дверную ручку. Дверь отворилась: оказалось, что она была не заперта.

Она заглянула внутрь и затаила дыхание. Внутри каюта была точно такой же, как ее собственная. Она располагалась прямо над каютой Анны, ближе к носовой части судна. На пароходе было всего две такие одноместные каюты. Но внешнее сходство заключалось лишь в наличии одинаковой мебели. Свою каюту Тоби превратил в художественную студию. Посередине стоял складной мольберт, на котором красовался альбом для рисования. На альбомном листе был изображен вид на реку из окна каюты. На всех стенах были развешаны эскизы и картины. На туалетном столике и на тумбочке возле кровати лежали наборы красок, уголь для рисования, карандаши. Через открытую в ванную комнату дверь было видно, что там сушится акварель. Анна шагнула вперед. Она с изумлением рассматривала комнату. Яркостью красок она напоминала волшебную пещеру Аладдина. На мгновение она совершенно забыла, зачем пришла сюда. Когда Тоби успел все это нарисовать? Как он нашел время? Наверное, он писал ночи напролет и использовал каждую свободную секунду между вылазками на берег.

Анна сделала еще один шаг вперед, и дверь позади нее закрылась.

Картины были прекрасны. Они были очень яркие. Она стояла у мольберта и внимательно рассматривала нарисованный порт, у причалов которого протянулась вереница огромных лайнеров, маленькую весельную лодку, нарисованную на фоне гигантского плавучего отеля, похожего на дворец…

Прошло несколько минут, прежде чем она вспомнила, что она здесь ищет, и переключила свое внимание с картин на личные вещи Тоби. В ящиках туалетного столика лежали стопки рубашек, пара свитеров и нижнее белье. В сумке по соседству хранились карандаши. Она раскрыла платяной шкаф. Несколько пар брюк, джинсы, куртка. В ящике тумбочки возле кровати – фонарик, стопка нотной бумаги, открытки и авторучка. Это все. Да, еще: пара книжек в мягком переплете, которые, как она видела, еще никто не раскрывал; путеводитель по Египту с торчащей закладкой; бритвенные и туалетные принадлежности на стеклянной полке в ванной.

Она отвернула покрывало и посмотрела под подушками, потом рукой ощупала поверхность под матрацем. Ничего нет. Со вздохом она поднялась, откидывая назад упавшие на глаза волосы.

Где же еще он мог спрятать дневник? Она собралась было еще раз осмотреть всю каюту, как какой-то звук со стороны двери заставил ее обернуться. Тоби стоял в дверях, одной рукой опершись о косяк; другую руку он держал в кармане джинсов. Похоже, так он стоял уже несколько минут. Лицо его было жестким, глаза – холодными.

– Вы закончили свою проверку?

– Тоби! – Слова застряли у нее в горле, когда он вошел в каюту, закрыл за собой дверь и запер ее на задвижку. – Почему вы это сделали? – Во рту у нее пересохло.

– Потому что я хочу воспользоваться случаем и поговорить с вами без Эндрю Уотсона, который везде сует свой нос. У вас, полагаю, есть уважительная причина, по которой вы находитесь в моей каюте.

Она не знала, что сказать. На нее нахлынула волна настоящей паники.

– Я искала вас. Я хотела поблагодарить вас за морскую прогулку. Я не знала, где вы можете быть…

– И вы решили, что я, наверное, прячусь в ящике туалетного столика. – Он саркастически поднял бровь. – А может, под матрацем.

Усилием воли она заставила себя немного успокоиться.

– Тоби, извините меня. Я искала вас, думала, что вы здесь. Я стучала. Дверь была открыта. Я увидела картины и… – она вдруг замолчала и съежилась, – вошла, чтобы посмотреть на них.

– А когда вошли, то подумали: почему бы мне не провести здесь маленький обыск?!

– Я не обыскивала! – Его слова ранили ее в самое сердце. – Если хотите знать, я искала мой дневник.

– Дневник? – словно эхо повторил он.

– Дневник лежал у меня в ящике столика у кровати. Он исчез. А единственный человек, который знал, куда я его положила, – это вы.

– То есть вы подумали, что дневник следует искать в моем прикроватном столике? Другими словами, вы решили, что я его украл?! – Он не мог поверить услышанному, и это было ясно по его тону.

– Нет! – ответила она слишком быстро. – Нет, я совсем так не думала.

– Тогда кто предположил, что именно я украл дневник? – мягко спросил он. – Впрочем, не нужно ничего говорить. Я и сам знаю. Это – Уотсон.

Анна вздрогнула.

– И вы поверили ему, – констатировал он.

– Но ведь вы могли взять дневник, – она покраснела, – чтобы просто почитать.

– Без вашего разрешения?! – В голосе его явно слышны были негодование и злость.

– Да! А что бы вы могли подумать на моем месте? Мы с вами рассматривали дневник, обсуждали то, что прочли. Потом вы проводили меня на парусник и ушли, помните? Потом вы пошли к каютам. Откуда я могу знать, что вы не входили в мою каюту, скажите!

– Сначала вы мне скажите, – резко прервал ее Тоби. – Почему вы не запираете дверь на ключ, если никому не доверяете?

– Думаете, проблема заключается в этом? – вспыхнула она. – Я ведь всем доверяла!

– Всем, кроме меня, – произнес он упавшим голосом. – Скажите, почему вы мне больше не верите? Почему мне не верит Эндрю Уотсон? Что я сделал такого, из-за чего вы стали меня подозревать?

Тоби посмотрел ей в глаза, и она почувствовала, что заливается краской.

– Я не знаю…

– Вы не знаете… – он глубоко вздохнул, – или просто не хотите мне сказать. Я думаю, это все Уотсон. Он все время сует свой нос, куда его не просят, и просто-напросто сталкивает всех лбами. – Тоби тер подбородок, внимательно вглядываясь в лицо Анны. – Вижу, что я прав. Вы никогда не думали, что меня можно о чем-то спросить напрямую? Вы ни на секунду не усомнились в его словах, не подумали, что он может вам врать? Я считал, что мы с вами в какой-то степени друзья. Очевидно, я ошибался.

Он тяжело уселся на кровать, сбросив на пол лежащие там вещи.

Анна прикусила губу. Ее страх испарился.

– Хорошо, я расскажу вам, что произошло! Я ему не поверила. Я не верила ему ни секунды! До тех пор, пока не исчез дневник. А потом… Извините… – Она опустила голову. – Меня так потрясла пропажа дневника, что у меня в голове все перемешалось. Я не могла нормально мыслить! – Она расправила плечи. – Честно говоря, я надеялась, что дневник у вас. Если вы его не брали, тогда – кто?

Какое-то мгновение он обдумывал то, что ему сказала Анна.

– Вы действительно хотите знать мое мнение?

Она кивнула. Он не заметил, как она ему улыбнулась.

– Готов поспорить на большую сумму, что это сделал сам Уотсон.

Анна качнула головой.

– Он не мог это сделать. Кроме всего прочего, он пришел в мою каюту… – Она замолчала на полуслове.

– Он пришел к вам в каюту, стал выражать сочувствие и подсказал вам, что дневник украл я. Я знаю, какой сценарий он подготовил, Анна. Я вижу его насквозь! – Внезапно Тоби вскочил. – Скажите, зачем мне этот дневник? Ведь именно Уотсон у нас известный махинатор. У этого парня много всяких связей. – Тоби взглянул на Анну. – Ну, так как? Я задал вам вопрос. Зачем мне понадобился дневник?

Она пожала плечами.

– Многие хотели бы обладать такой вещью. Это же исторический артефакт. В нем много рисунков Луизы. Он может стоить очень дорого… – Голос ее становился все тише и тише.

– Может стоить очень дорого… – эхом повторил Тоби. – Мне не нужны деньги, Анна. Мне не нужен дневник Луизы. Понятно вам?! – Он посмотрел в окно каюты. – А теперь вам лучше уйти.