Ксанф (№12) - Мэрфи из обыкновении

— И ты еще говорила «не романтично!»

— Как раз тогда мы и обручились, — сказала Айви, взволнованная пробужденными этим зрелищем воспоминаниями. — И пусть Источник ненависти был не настоящий…

— Не настоящий? — усомнился Дольф. — Сейчас проверим.

— Ой, охота тебе попусту тратить время! — сказала Айви, но картинка уже прокручивалась назад. Да, следовало признать, что в обращении с Гобеленом Дольф здорово набил руку. Дни и ночи так и мелькали, пока принц не остановил перемотку на новой сцене.

— Что это такое? — спросила Айви.

— Эпизод с пленниками, захваченными до вас, — пояснил Дольф. — Я настроил Гобелен на самостоятельный поиск, так что он сам нашел нужную картинку. Как понимаю, действие происходит еще до пленения Осляти.

Кентавр кивнул.

На Гобелене гоблины Золотой Орды тащили к источнику эльфов, мужчину и женщину. Их поставили перед генерал-гоблинатором. Тот раскрывал рот, и, хотя Гобелен не воспроизводил звуки, и Грей, и Айви, и Ослятя представляли себе содержание его речи. Эльф и эльфесса, судя по их отношению друг к другу, были влюбленными или молодоженами.

Гоблины поступили с ними так же, как с Айви и Греем: девушку отвезли на остров в лодке, а юноше предложили перейти туда вброд. Судя по виду, эльф колебался, не зная, стоит ли соваться в воду. Гоблины гоготали, показывая пальцами то на пего, то на большой кипящий котел.

Наконец — что его к этому подтолкнуло, так и осталось невыясненным, — эльф вошел в воду и двинулся к острову.

Эльфесса устремилась ему навстречу, но он, вместо того чтобы обнять возлюбленную, швырнул ее в воду. Выскочив, девушка в ярости бросилась на него. Завязалась драка: присутствующие созерцали ее с ужасом, а гоблины на Гобелене со злорадством. Сомневаться не приходилось: недавние влюбленные воспылали друг к другу смертной ненавистью.

Кончилось тем, что эльф окунул голову своей бывшей подруги в воду и держал там, пока она не захлебнулась.

После этого он побежал к берегу, явно желая накинуться на гоблинов. Те, отбежав подальше от пруда, забросали эльфа камнями и бросили тело в котел. Потом, с помощью багра, выловили тело эльфессы и, старательно отмыв чистой водой, опустили в котел по соседству.

Изображение потускнело и замерло. Все шестеро наблюдателей переглядывались в страхе и потрясении. По всем признакам Источник ненависти был настоящим.

— Но на нас-то вода не подействовала, — растерянно пробормотал Грей. — Может быть, тут дело в вере: эльфы наверняка считали Источник подлинным.

— И Айви тоже, — возразил Ослятя. — В таком случае, вода должна была подействовать и на нее.

— Возможно, ей как-то передалось мое неверие? — предположил Грей, но это звучало не слишком убедительно.

— А по-моему, Источник самый взаправдашний, а ты его .магию аннигилировал.., или обнулил…, или это, как его…

— Аннулировал, — подсказал кентавр.

— Вот-вот. А значит, у тебя такой талант.

Мнения присутствующих разделились. Конечно, нельзя было исключить, что Источник утратил силу по какой-то посторонней причине, но, с другой стороны, это происшествие безусловно наводило на мысль о наличии у Грея таланта.

Впрочем, такую мысль Дольф лелеял уже давно, но вот доказательств по-прежнему недоставало.

***

Между тем родители Айви сообщили о готовности огласить свой вердикт. Юноша и девушка предстали перед троном, и король Дор (конечно же, со слов королевы) объявил:

— Мы не можем санкционировать брачный союз пашей дочери, принцессы Ксанфа и волшебницы, с уроженцем Обыкновении, лишенным магического таланта. При этом мы ни в коей мере не имеем ничего против него лично, находим его весьма достойным молодым человеком и были бы рады одобрить ее выбор. Однако долг предписывает монаршим особам руководствоваться, в первую очередь, не личными чувствами, а высшими интересами государства, в связи с чем мужем принцессы Айви может стать либо законнорожденный принц, либо обладатель магического дара. В силу сказанного выше, мы предъявляем следующий УЛЬТИМАТУМ: Грею из Обыкновении предписывается представить доказательства либо своего королевского происхождения, либо магической одаренности. В противном случае он не получит руки нашей дочери.

Айви переводила взгляд с отца на Грея и обратно: у нее не было сил отказаться ни от своих родителей, ни от своей любви. В горле ее застрял ком, слезы переполнили глаза и заструились по щекам.

Заговорил Грей. Айви не сомневалась в том, что он опять проявит порядочность, но от этой мысли у нее почему-то сжималось сердце.

— Я, кажется, начал немного понимать вашу волшебную страну и, думаю, мог бы со временем полюбить ее, как полюбил вашу дочь, — промолвил юноша, — а потому нахожу ваш ультиматум вполне справедливым. Айви не простая девушка, а принцесса, и обязана думать о благе всего Ксанфа. Я же не принц, не волшебник и никогда ни тем ни другим не стану. А потому я…

— Погоди! — выкрикнул сзади Дольф.

Королева Айрин смерила его суровым взглядом.

— Не вмешивайся в чужие дела, — холодно сказала она. — Лучше подумай о том, что и тебе придется принимать непростое решение.

— Это не чужое дело! — отважно возразил Дольф. — Айви моя сестра, и я ее люблю. Кроме того, мне кажется, вы все ошибаетесь насчет Грея. Неважно, откуда он родом, но я нутром чувствую, что талант у пего есть. И хочу это доказать.

А вы сразу это.., матом.

— Ультиматум! — шепнул Ослятя.

Айрин взглянула па Дора, но тот лишь пожал плечами.

— Позволь, сынок, — заговорила она со вкрадчивостью, не сулившей ему ничего хорошего, — обратить твое внимание на тот (возможно, оставшийся тобой незамеченным) факт, что действие нашего ультиматума не ограничено во времени. Мы вовсе не требуем от Грея предъявить доказательства таланта к определенному сроку, а лишь провозглашаем, что он не сможет жениться на Айви, пока этого не сделает. Точно так же, как ты не сможешь жениться, пока не разберешься с собственными проблемами.

— Здорово! — воскликнул Дольф. — Значит, пока дело с талантом не прояснится, помолвка остается в силе. Ну, тогда все в порядке. У Грея талант есть, и я знаю, как это доказать!

— Если ты имеешь в виду происшествие с Источником ненависти, то его никак нельзя считать исчерпывающим доказательством. Возможно, сила этого источника изменяется в зависимости от времени года, погоды или каких-либо иных факторов.

— А я не об Источнике, — сказал Дольф. — На талант Грея указывает счастливый грошик.

Это заявление удивило всех, включая и Айви. До какой еще глупости додумался ее братец?

— Грошик оказался затронутым проклятием Мэрфи, — промолвила она. — Думаю, магия дала сбой, чем и объясняется совпадение имен. Перед тем как возобновить поиски Доброго Волшебника, грошик придется перезарядить.

— А я считаю, что никакого сбоя не было, — твердо заявил Дольф, — грошик сработал как надо: доставил Айви туда, где она была больше всего нужна. В Обыкновению, где в ней нуждался Грей. Нам казалось, будто в пей нуждается Хамфри, но возможно, мы не правильно поняли его послание.

Хотите знать мое мнение, так изначально предполагалось, что отыскать Доброго Волшебника должен как раз Грей. А поскольку для этого ему нужен талант, он у пего и есть!

Айви вытаращилась в изумлении, неожиданно осознав, что это невероятное предположение не лишено логики. Остальные, похоже, чувствовали то же самое.

— Таким образом, — торжествующе заключил Дольф, — нам требуется только отвести Грея па Парнас и спросить у Музы Истории, какой у него талант.

И снова Айрин переглянулась с Дором. Который снова пожал плечами.

— Грей, безусловно, может оправиться на Парнас для выяснения этого вопроса, — сказала королева после затянувшегося молчания. — Мы желаем ему успеха и, со своей стороны, окажем всяческую помощь. Но ты, принц Дольф, с ним не отправишься. Посиди дома да поразмысли над собственными делами.

— Это нечестно-о-о-о-о…!

Изумрудные волосы Айрии приобрели угрожающе темный оттенок.

— Ну что, обломилось тебе, дурья башка? — хмыкнул один из тронов. — Вечно лезешь, куда не надо, вот и получи…

Айрин топнула ногой, и трон осекся на полуслове.

Но Айви этого даже не заметила: с возрожденной надеждой в сердце она не сводила глаз с Грея. Уж она-то точно отправится с ним на Парнас: вдруг муза, и вправду, скажет, что талант у Грея имеется. В конце концов, если грошик не дал сбоя и все случившееся представляло собой часть плана Доброго Волшебника, то может быть…

Аудиенция закончилась. Но Айви не заметила и этого.

Глава 10

ПАРНАС

На душе у Грея было муторно. Он любил Айви, был бы не прочь остаться в этой стране, но сознавал, что ему, мягко говоря, недостает квалификации. По-честному, ему следовало отказаться от притязаний па Айви и вернуться в унылую Обыкновению, к тоскливой зубрежке.

Сам-то он знал, что не обладает никаким магическим талантом, но теперь, когда Дольф выдвинул свою безумную идею, а остальные ее почему-то не высмеяли, у него появилась мысль, что от задуманного путешествия никому вреда не будет. Разве плохо, если разлука состоится чуточку позже?

Слово «Парнас» казалось смутно знакомым: кажется, в школе эту гору упоминали в связи с греками и каким-то оракулом.

О чем этот оракул орал (привыкая к Ксанфу, Грей уже начинал мыслить каламбурами), вспомнить так и не удалось.

Подготовкой к походу занялась Айви. Бедняге Дольфу пришлось остаться дома, но обе его невесты (и ребячливая Электра, и очаровательная Нада) вызвались идти. Таким образом, Грея ожидало увлекательное путешествие в компании сразу трех девушек.

Выступили, не откладывая, на следующий же день. Как оказалось, идти предстояло не пешком: Айви каким-то способом призвала двух крылатых кентавров и вовсе чудного копя с головой и крыльями гигантской птицы. Но скакунов оказалось меньше, чем наездников.

— Нас ведь четверо, — указал Грей. — Как мы рассядемся?

— Нада поедет со мной, — ответила Айви.

— Но ведь она весит столько же, сколько и ты! — удивился Грей. И несколько покривил душой: Нада весила побольше. Во всяком случае, па такую мысль наводил вид некоторых частей ее тела.

Айви лишь загадочно улыбнулась и стала знакомить своих спутников.

Первым из новоприбывших был могучий кентавр с огромными крыльями по имени Черион. Его подруга Чеке, чьи длинные каштановые волосы переходили в гриву, отличалась весьма впечатляющей обнаженной грудью, на которую Грей старался не смотреть. Третьим был родитель Чеке, Ксант, золотистый гиппогриф. Он изъяснялся

лишь отрывистыми криками, которые, впрочем, крылатые кентавры, видимо, понимали.

Грею предстояло ехать на Черионе, Айви па Ксанте, а Электре па Чеке. Нада подошла к Айви и внезапно превратилась в маленькую змейку. Принцесса положила подружку в карман и села верхом. Так вот, оказывается, в чем состоял секрет. А он и забыл, что Нада — наполовину змея и может становиться змеей с такой же легкостью, как и девушкой.

Только девушкой она была весьма заметной, а змейкой обернулась крохотной. Конечно, столь малый вес нисколько не отягощал гиппогрифа.

— Вообще-то, мне случалось ездить на кентавре, — сказал Грей, нерешительно подходя к Чериону, — но не на крылатом. Садиться-то как?

— Позади крыльев, — ответил Черион. — И держись покрепче. Я летаю благодаря тому, что становлюсь легким, а в контакте со мной легким станешь и ты. Так что с непривычки тебя может сдуть ветром.

« Учту, — сказал Грей и собрался вскочить кентавру на спину, но замешкался, поскольку Черион был гораздо выше Осляти.

— А тебе помогу, — предложила подошедшая Чеке и, подхватив юношу подмышки, с легкостью подняла вверх. Не успев даже удивиться тому, что спина его коснулась чего-то упругого, он оказался на спине Чериона и тут же вцепился руками в гриву.

Кентавр расправил мощные крылья, и юноша неожиданно ощутил необычайную легкость во всем теле. Да и в голове тоже: этак и вправду немудрено свалиться.

Черион подскочил, взмахнул крыльями и взмыл в воздух. Они летели! Вот уж магия, так магия Оглядевшись по сторонам, Грей увидел Айви на спине мощно рассекавшего крыльями воздух гиппогрифа и ликующую Электру на набиравшей высоту Чеке. Грудь кентаврицы колыхалась в такт взмахам крыльев, и Грей покраснел, сообразив, что за прикосновение ощутил, когда его подсадили.

Заметив его взгляд, Электра помахала ему рукой, и он, набравшись храбрости, выпустил гриву и помахал в ответ.

Не пристало ему трусить там, где не робеет эта девочка.

— Трудно поверить, что она на два года старше Чеке, — заметил повернув голову так, чтобы его слова не уносил ветер, Черион.

— Кто старше? — не понял Грей.

— Электра. Айве и Наде по семнадцать лет, Электре пятнадцать а Чеке тринадцать. Но у нас с Чеке уже годовалый ребенок, Че. Он сейчас с бабушкой.

Снова присмотревшись к Чеке и Электре, Грей покачал головой: первая и лошадиным, и человеческим своим естеством выглядела вполне зрелой, тогда как вторая казалась совсем ребенком.

— Ты только не обижайся, — сказал юноша, — по в это трудно поверить. Правда, ему тут же вспомнилось, что Айви, кажется, говорила ему о какой-то магии, имевшей к этому отношение. Но в магию он тогда не верил и толком ничего не запомнил.

— Какие обиды, — усмехнулся Черион. — Я знаю, что это кажется удивительным, но факт остается фактом. Когда Айви, будучи еще трехлетней малышкой, потерялась, кентаврица Чем оказалась среди тех, кто отправился на ее поиски, и в этом путешествии познакомилась с Ксантом. До этого ей никак не удавалось найти себе пару — никто не нравился — ну а Ксант, сам видишь, малый хоть куда. Они поженились, и на следующий год родилась Чеке.

— Я.., э… Вы так открыто рассуждаете о вещах, которые… — сбивчиво промямлил Грей.

— Да, мы, кентавры, будучи народом интеллектуальным, имеем более верное представление о приличиях, нежели люди, и не видим в том, что естественно, ничего зазорного и постыдного.

— Э… Ты, наверное, прав. Просто я считал, что кентавры взрослеют с той же скоростью, что и люди, и…

Неожиданно Грей осознал одну из своих проблем; в случае с Чеке она имела то же свойство, что и в случае с полногрудой Надой. Нада и выглядела, и вела себя, как настоящая девушка, да еще какая. А в результате ему трудно было поверить, что она в то же время — и в той же степени! — является настоящей змеей. Вот и Чеке выглядела и держалась совсем по-взрослому, и это не позволяло даже думать о ней, как о подростке. Умом он воспринял магию, поверил в нее, но постижение некоторых ее аспектов давалось ему с трудом.

— Вообще-то, так оно и есть, — сказал Черион, — но у животных зрелость наступает раньше. Ксант — животное, и Чеке, будучи помесью, унаследовала от него крылья и способность к ускоренному созреванию. Она росла со скоростью, средней между природными сроками взросления обоих родителей, и достигла половой зрелости не в три года, и не в двенадцать, а в шесть. Ее матушка понимала эту проблему и постаралась, чтобы умственное развитие дочки не отставало от физического. Таким образом, в десять лет она смогла стать для меня подходящей подружкой, хотя по годам я больше чем вдвое ее старше. Мне с ней крупно повезло, крылатые кентавры довольно редки.

— Да? И сколько же вас»?

— Я, Чеке и наше дитя Других в Ксанфе нет.

— Да — у Грея вырвался смешок. — Вот уж точно «довольно редки».

Он снова бросил взгляд на Чеке.

— Знаешь, она, хм… Спереди так похожа на взрослую женщину, что ее истинный возраст просто в голове не укладывается.

— Это не истинный, а хронологический возраст, — поправил его Черион. — В биологическом отношении она вполне взрослая. Думаю, тебе лучше воспринимать ее, как мою ровесницу.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Грей, решив, что так оно и вправду проще.

Летели они на юго-восток, в том направлении, где в штате Флорида находилось озеро Окичоби. Впрочем, с такой высоты, глядя па леса и луга, отличить Ксанф от Флориды было совсем непросто. Но вот показавшаяся впереди туча заметно отличалась от обыкновенских своей весьма сердитой, надутой физиономией.

— Мордаха знакомая! — воскликнул Грей. — Эту тучу я уже видел.

— Век бы ее не видеть! — досадливо фыркнул Черион. — Это так называемая Тучная Королева. Не берусь судить, что тут причина, а что следствие, — она появляется там, где намечаются неприятности или неприятности там, куда прилетает она, — по только они всегда друг другу сопутствуют. Такая вот магическая настройка. Нам следует сманеврировать прежде, чем она предпримет атаку.

— Но я видел ее в гиппотыкве! — сказал Грей. — А из того, что слышал, мне казалось, что тыква и Ксанф — это разные миры. Там ведь царство снов, разве не так?

— Верно. И Тучная Королева там была та, которая снится. Но характер у нее — что наяву, что в сне, — одинаково гадостный.

Начался маневр: крылатая троица круто спикировала к земле. Облако, стремительно разбухая, устремилось за ними, по, не настигнув их, пролилось досадливым дождем. Тем более досадливым, что беглецы не приземлились, а, проскочив над самыми макушками деревьев, унеслись вдаль. Прежде чем Тучная Королева успела разгадать этот замысел, они уже оказались вне пределов ее досягаемости. Туча поджалась, пытаясь развернуться и пуститься в погоню, но ей помешал довольно сильный боковой ветер. Потемнев от злости, она умчалась прочь, устраивать пакости другим.

— Тучка — вонючка! Пукалка — летучка! — крикнула ей вслед Электра, показывая нос.

— Девочка водится с големом Гранди и поднахваталась от пего неблагозвучных словечек, — покачал на лету головой Черион.

Грей промолчал. Тучная Королева ему не нравилось, и сказанное о ней Электрой он полностью одобрял.

Ближе к вечеру на горизонте возник элемент пейзажа, которого во Флориде явно быть не могло: высоченная гора.

На ее вершине росло исполинское дерево, а на дереве восседала чудовищных размеров птица.

— Нам лучше не приближаться, — сказал Черион. — Симург контролирует воздушное пространство Парнаса и нарушений не допускает. Мы высадим вас у подножия и подождем вашего возвращения.

Снизились неподалеку от горы. Айви вынула из кармана маленькую змейку, положила на землю, и та тут же обернулась Надой, такой же как до превращения, со всеми особенностями фигуры. Особенно бросавшимися в глаза по той причине, что в человеческом обличье она оказалась обнаженной. Однако Айви держала наготове ее одежду, так что спустя минуту-другую представление закончилось. Поблизости росли оделялии с одеялами, подушечницы пуховые с соответствующими подушками и несколько бутылочных деревьев, больше всего походивших на пивнушки.

Электра тут же устремилась к ним.

— Что мне нравится, так нравится! — воскликнула она. — Это ведь даже не пивнушка, а распивочная. Наверняка там спотыкач.

Грей тут же вспомнил яства и напитки в сонном царстве на вершине волшебной горы. Кажется, там Айви тоже говорила о спотыкаче. Правда, тогда она предупреждала, что в гиппотыкве ничего пробовать нельзя Но здесь-то, надо полагать, можно? Интересно ведь, что за спотыкач такой. Неужто выпьешь и начнешь спотыкаться?

В то время как остальные отправились к ручью за водой, Грей и Электра, перемигнувшись, вытащили втулку из ствола ближайшей распивочной и наполнили ореховые скорлупки темной густой жидкостью.

— Вот здорово! — восхитилась Электра после первого же глотка. — Облы.., обла.., обалденная вкуснятина!

Видимо, эффект спотыкания, в первую очередь, сказался на ее речи. Восторженно закатив глаза, девушка приложилась к скорлупке снова.

— Постой, не пей так много, — воскликнул Грей, заподозрив, что она захмелела.

— Не мог.., гу, — спотыкаясь на каждом слоге пролепетала Электра. — Эта настойка, она такая настойчивая'.

Грею все это казалось, по меньшей мере, странным. Движимый любопытством, он сделал осторожный глоток, но не почувствовал никакого эффекта: напиток приятный, освежающий, но чтобы на чем-то там настаивал или заставлял спотыкаться… Ничего подобного.

— Ма-ло вы-пил! — пробормотала, заметив выражение его лица, Электра.

Он отпил еще с тем же результатом (точнее, с полным отсутствием такового).

— Дай-ка сюда… — Электра потянулась к его скорлупке (при этом ей удалось-таки споткнуться на ровном месте), отхлебнула и вытаращилась.

— Это не спотыкач, — разочарованно, но зато куда более отчетливо, чем недавно, произнесла она, — а самый настоящий квас. Как я понимаю, в твоей чашке все сквасилось.

Грей, желая уяснить все до конца, отпил и из ее скорлупки, но и там оказался квас.

— Все дерево сквасилось, — вздохнула девушка. — Наверное, там осталось всего пара глоточков настоящей настойки, да и те я выпила.

Нельзя сказать, чтобы это объяснение звучало исчерпывающе, по за неимением иного пришлось удовольствоваться им.

Они вернулись к месту стоянки, куда остальные уже натащили собранной окрест снеди, сладких засахаренных брусков брусники, кислых ягод с росшей неподалеку развесистой клюквы, пончиков, которые натрясли прямо с куста в сорванное с него же пончо, целую ветку сочной ветчины и даже сыр, беззаботно катавшийся в масле, пока его не сцапали. Кое-что из предложенного выглядело для Грея непривычным — взглянув, скажем, на плоды черемухи, он едва не подумал, что это мухи, — по такие мелочи его уже не смущали.

Ксанф нравился юноше все больше и больше: все в этой стране казалось устроенным не в пример лучше, чем у него дома, и если даже в распивочной вместо спотыкача оказывался просто квас, то что из того? В Обыкновении такое случается сплошь и рядом. Хорошо еще, просто квас, а не простокваша!

Когда Грей и девушки улеглись, трое четвероногих расположились вокруг лагеря на равном расстоянии друг от друга: они намеревались спать стоя, а поскольку сон у них чрезвычайно чуткий, нести в то же самое время караул. Грей полагал, что при такой охране за безопасность можно не волноваться. Один гиппогриф чего стоит: этаким клювом долбанет, мало никому не покажется.

***

После скромного завтрака, состоявшего из хлебцев с хлебного дерева, ромовых баобаб (понятно откуда) и птичьего молока (его как-то ухитрился надоить Ксант, но ведь ему, понятное дело, с птицами договориться легче), Грей и девушки пешком двинулись к горе. У подножия ее опоясывала речушка, по перебираться вброд не пришлось: найдя узкое место, все трое просто ее перепрыгнули.

— Теперь все будет в порядке, если только мы не нарвемся на Пифона или на менад.

Грей понятия не имел, о ком речь, но насчет Пифона подумал, что это, наверное, какая-то разновидность питона, а значит, с ним действительно лучше не встречаться. Но чем плохи менады?

— Кто они такие? — полюбопытствовал он.

— Дикие женщины.

Звучало интригующе, ведь их «дикость» могла проявляться по-разному. Например, в привычке обходиться без одежды. Впрочем, это Грей уточнять не стал и спросил о другом.

— Ну, а если мы с ними все-таки столкнемся? Что тогда?

— Тогда и видно будет. Электра может поднапрячься и шандарахнуть одну из них током, но после этого ей потребуется зарядка. Нада может превратиться в здоровенную змеюку: против Пифона, конечно, не потянет, но одну менаду укусить вполне сможет. Я тоже смогу принести пользу: усилить нужное свойство в нужный момент совсем не вредно. Кроме того, у меня есть Зеркало, так что можно связаться с замком.

А можно и не связываться, братец наверняка следит за нами по Гобелену, и коли нам придется несладко, поднимет тревогу. Ксант недалеко, может примчаться и двоих из нас унести, хотя он не любит скакать по земле. Вариантов много, по лучше всего нам ни с кем не встречаться. Что, кстати, не так уж невероятно: Клио наверняка знает, что мы идем к пей, и вряд ли допустит, чтобы с нами случилось что-то дурное.

— Клио?

— Муза Истории. Мы о ней говорили, когда замышляли путешествие. Ты что, слушал заткнув уши?

— Я прослушал имя, — покраснел Грей.

— Ну прости, Грей, — улыбнулась Айви. — Я пошутила: никто и не ждет, чтобы ты все знал о Ксанфе. Во всяком случае, сегодня.

— Ага, подождем до завтра, — со смехом вставила Электра. Самая энергичная из них, она шла первой, за ней шла Айви, следом Грей и замыкала шествие Нада. Взбиравшаяся на гору тропа была нехоженой и крутой, так что для облегчения подъема все еще внизу выломали себе трости из особого тростника, называвшегося ковыль. Такая трость не просто помогала идти, но ковыляла сама, буквально таща за собой путника.

Неожиданно Электра остановилась.

— Здесь развилка, — сказала она. — По какой тропке идти дальше?

— Дай-ка я проверю, — предложила Нада и, обратившись в длинную черную змею, быстро поползла вверх. У развилки она остановилась и некоторое время раскачивалась из стороны в сторону, быстро высовывая и убирая раздвоенный язычок. Потом к ней вернулся человеческий облик.

— Пойдем направо, — сообщила принцесса нагов. — Слева пахнет менадами, и запах довольно свежий. Нам лучше поторопиться.

Грею торопиться не хотелось: он был не прочь хоть одним глазком взглянуть на какую-нибудь из этих загадочных Диких женщин. Вдруг они и вправду настолько дикие, что бегают голышом. Но его спутниц перспектива встречи с менадами определенно не прельщала, а юноша не хотел идти против всех.

Тропа забирала вверх все круче: на таком подъеме запыхалась даже Электра. Нада отдала свой ковыль Грею и приняла естественный для нее облик змеи с человеческой головой. Голова осталась той же, какую она носила в человечьем обличье, только волосы сделались покороче. Видимо, с длинными, когда они волочатся по земле, неудобно ползать. Грей старался не смотреть на гибкое змеиное тело с девичьей головкой, по это удавалось ему так же плохо, как попытки не пялиться на обнаженную грудь Чеке. Привычка к непривычному у него еще не выработалась: хорошо хоть и то, что он уже верил в магию.

Грей предложил вторую трость Айви, но та отказалась, объяснив, что усилила свою выносливость. Электре хватало и одной, она лезла через корни и валуны, буквально искрясь энергией, словно этот трудный подъем был для нее своего рода зарядкой. Грей взял по ковылю в каждую руку, и они заковыляли, неся его вперед с удвоенной скоростью, словно он отрастил дополнительную пару ног.

Наконец склон горы сделался практически отвесным, но тут тропа вышла на широкий уступ, где находилась обитель муз. Это было великолепное, высеченное из цельной скалы сооружение с удивительно соразмерными портиками и колоннами, перед входом в которое застыли резные каменные изваяния. Грей знал о Ксанфе уже достаточно для того, чтобы понять: в случае опасности каменные стражи оживут.

Под сенью одного из портиков, рядом с уставленным книгами стеллажом, сидела за письменным столом женщина. Она быстро писала копчиком яркого пера в середине свитка, сворачивавшегося выше и ниже только что начертанных строк.

Айви выступила вперед.

— Ты ведь Клио, правда. Можно нам поговорить с тобой?

Женщина подняла глаза. Белокурая, в белоснежном одеянии, она казалась совершенно лишенной каких-либо признаков возраста. Никто не взялся бы определить, сколько она прожила и сколько ей еще осталось, по почему-то чувствовалось, что и тот и другой срок огромен.

— Да. А ты, должно быть, Айви. Я, ожидала твоего появления, только запамятовала, что тебя следует ждать сегодня.

— А это мой суженый, Грей из Обыкновении, — сказала Айви. — Еще со мной Нада, принцесса нагов, и Электра, которой примерно девятьсот лет: они обе невесты моего младшего братца.

— Ах да, припоминаю, — улыбнулась Клио. Это.., хм, в котором же это томе? Их так много, что я порой путаюсь.

— Ой, а можно, я посмотрю книжки, — Айви подошла к стеллажу — Как интересно… «Искатель Искомого», «Цвет ее…» — тут на девушку напал смех.

— Э, милая, — остановила ее муза, — туда не заглядывай, это будущие тома. Я их уже написала, но событиям, которые там описываются, по вашим представлениям, еще только предстоит произойти. Все, что касается прошлого, на полках слева.

— Ой, а это же… — Айви указала па том, озаглавленный «Мэрфи из Обыкновении».

— Конечно, дорогая. Книга прекрасная, уж мне-то ты можешь поверить. Но история, про которую напомнила мне ты, описана не в пей.

Айви принялась читать названия книжек, расставленных левее.

— «Небесное сольдо», «Долина Прокопиев», «Голема…»

— О! — воскликнула Клио. — Вспомнила! «Небесное сольдо», это история о том, как принц Дольф отправился на поиски Доброго Волшебника Хамфри, но вместо того обручился с двумя прелестными девушками. — Она улыбнулась обеим. — Очень рада с вами познакомиться, ведь я столько о вас писала.

Грея больше всего поразило то, что, оказывается, несколько томов будущей истории Ксанфа уже написаны. Кроме того, он заинтересовался, какой это заголовок так развеселил Айви, а потому скосил глаз в сторону стеллажа и попытался разобрать надписи па корешках.

— Ты хочешь сказать, что знаешь, чем все обернется? — спросила у музы Электра. — Я имею в виду, которая из нас выйдет за Дольфа.

— Конечно, да, — кивнула Клио. — Такая уж у меня профессия. История славная, да и кончается так, что вам обеим можно позавидовать.

Грей между тем напрягал глаза, пытаясь прочесть названия книг, по, поскольку стоял далековато и смотрел под неудобным углом, не слишком в этом преуспел. Ему удалось разобрать что-то вроде «Горбатая Горбушка» или «Грациозная Гарпия», по Айви явно насмешило не это.

— А не могла бы ты… Я имею в виду… — начала Электра.

— Конечно, нет, милочка, — в обычной доброжелательной манере отозвалась Клио. — Писать — одно дело, а рассказывать — совсем другое. Этак можно переиначить всю историю: нельзя знать заранее, что с тобой будет. Да и неинтересно.

Грей тем временем сообразил, что скосил слишком вправо, в отдаленное будущее, но, переводя взгляд левее, постепенно доберется и до названий, прочитанных Айви.

— О! — воскликнул он вслух и рассмеялся.

Воцарилось молчание. Все взоры обратились к нему, и юноша почувствовал, что краснеет.

— Я.., э.., просто…