Пол Бреннер - Собор

Роберта Шпигель сидела в своем кресле-качалке у потухшего камина и машинально покручивала в руках бокал с бренди. В кабинете было довольно холодно, поэтому она взяла пиджак Лэнгли и накинула на плечи.

Майор Мартин находился у камина, облокотившись одной рукой на мраморную каминную плиту.

Комиссар полиции Рурк, стоя около мэра, все время кивал головой, соглашаясь со всем, что говорили Клайн и Доул, напрасно надеясь, что трое его подчиненных также будут согласно кивать.

Губернатор прервал речь и посмотрел на Шрёдера. Что-то в этом человеке напоминало бездействующий вулкан. Доул попытался привлечь его внимание:

— Берт!

Взгляд Шрёдера остановился на губернаторе.

— Берт, ты как-то витаешь в облаках. А знаешь ли ты, что когда наступит рассвет, а компромисса не получится и крайний срок продлить не удастся — чего просто нельзя позволить, — тогда заложников казнят, а собор разрушат… И ты, Берт, будешь козлом отпущения, на которого падет гнев общественности. Ты это понимаешь?

Шрёдер ничего не ответил. Мэр Клайн повернулся к Лэнгли и заметил:

— Это относится и к вам, инспектор, вы тоже получите здоровенного пинка по служебной линии.

— Если заслужу…

Беллини перебил его, возбужденно заговорив:

— Мы бы легко справились с обыкновенными уголовниками, Ваша честь, но ведь здесь засели опытные боевики с армейским оружием. У них есть приборы ночного видения, автоматы, ракеты, гранаты, мины… и Бог знает что еще. А что, если у них и огнеметы? Что тогда? Да они превратят в решето национальную святыню. Господи, я до сих пор не понимаю, почему армия не может…

Мэр положил руку на плечо Беллини и посмотрел на него взглядом, полным разочарования.

— Джо… Джо, на тебя это не похоже.

— Наверняка они устроят ад, — проговорил Беллини. Губернатор Доул глядел на Лоугана, которому, похоже, было не по себе.

— Полковник, а что скажете вы?

Лоуган постарался сосредоточиться.

— О… Убежден, что нам надо вступить в бой без всякой задержки на завершающей стадии штурма и освободить заложников.

Губернатор просиял.

— Хотя, — продолжал Лоуган, — тактический план еще не разработан. То, что вы просите нас сделать, похоже на стрельбу по крысам, бегающим среди китайского фарфора, причем приказано фарфор всячески беречь…

Губернатор пристально взглянул на Лоугана, его густые брови изогнулись дугой, став похожими на хвостики белок.

— Солдаты часто делают невозможное, они поднаторели в этом хорошо. Обязанность национальной гвардии заключается не только в участии в парадах и в веселом времяпрепровождении.

— Никак нет, сэр… Так точно, сэр…

— Так как все же? Боевые ирландцы проявят себя на заключительном этапе операции?

— Конечно. Еще как!

Губернатор звучно хлопнул Лоугана по плечу:

— Хороший ты парень, полковник!

Мэр повернулся к Лэнгли:

— Инспектор, вам нужно будет завести досье на фениев.

Лэнгли колебался. Роберта Шпигель сурово посмотрела на него и проговорила приказным тоном:

— И не позже, чем к полудню, инспектор!

Лэнгли в ответ посмотрел на нее таким же взглядом.

— Конечно, заведу. Почему, собственно, не завести? С помощью благовоспитанного полицейского психолога доктора Кормана я составлю портреты экстремистов, да такие, что даже у самого Джона Хики случится медвежья болезнь от страха.

— Если не ошибаюсь, — вмешался майор Мартин, — вы также, инспектор, усматриваете связь между смертью того информатора… Фергюсона — так, кажется, его звали — и фениями? Разработка такой версии прояснила бы дело.

Лэнгли посмотрел на Мартина и понял, что тот имел в виду. Он молча кивнул.

Клайн взглянул на Беллини:

— Хватит об этом. А ты, Джо, как? С нами?

Беллини озабоченно осмотрелся:

— Я… но…

— Джо, скажи честно, ты абсолютно уверен, что террористы не расстреляют кардинала и остальных на рассвете и не взорвут собор святого Патрика?

— Нет… но…

— Ты уверен, что твои спецназовцы не смогут успешно провести операцию по освобождению заложников?

— Я никогда ничего подобного не говорил, Ваша честь. Я просто никогда не подписываю… А с каких это пор стало необходимо подписывать подобное?

Мэр мягко потрепал Беллини по плечу и предложил:

— Может, мне нужно назначить кого-то другого, чтобы возглавить твоих ребят в этой операции против террористов, как ты считаешь, Джо? Или всю операцию возложить на полковника Лоугана?

Беллини лихорадочно соображал, но ни одна мысль не казалась ему приемлемой.

— Так да или нет, капитан? — резко спросила его Шпигель. — Времени мало. Этот чертов восход обязательно начнется в шесть ноль три.

Беллини взглянул на нее и выпрямился:

— Штурм возглавлю я лично. Но решу, подписывать бумагу или нет, только когда получу план собора.

Мэр облегченно вздохнул.

— Ну, что же. — Он взглянул на Лэнгли. — Теперь насчет вас. Вы, конечно, передумали подавать в отставку?

— По правде говоря, я подумываю о должности старшего инспектора, — огрызнулся Лэнгли.

Клайн тут же кивнул:

— Само собой разумеется, все участники операции получат повышение.

Прикуривая, Лэнгли заметил, что руки его дрожат. Он был уверен, что Клайн и Доул приняли правильное решение — штурмовать собор. Но если с политической точки зрения это решение, по его мнению, было верным, он нутром чуял, что задуманный ими штурм предпринимается вовсе не по громогласно объявленным причинам и не так, как следовало бы, а каким-то, черт его знает, не таким, как нужно, образом. Ну и что? В любом случае это в конце концов половинчатое решение.

Теперь мэр Клайн улыбнулся. Он повернулся к Шрёдеру:

— Берт, все, что от тебя нужно, — это выторговать побольше времени. Продолжай вести с ними треп. Ты проделываешь дьявольски трудную работу, Берт, и мы ценим ее… Ну как, капитан? — Он еще раз приветливо улыбнулся Шрёдеру. Он всегда улыбался, когда кто-нибудь не обращал на него внимания. — Берт!

Шрёдер взглянул на Клайна, но ничего не сказал. Мэр смотрел на него с некоторой опаской.

— А сейчас… сейчас, Берт, нужно, чтобы ты подписал докладную, где рекомендовал бы, как профессионал, имеющий многолетний опыт по освобождению заложников, приостановить всякие переговоры с экстремистами. Согласен?

Шрёдер испуганно оглядел комнату и издал какой-то нечленораздельный звук. Мэр, казалось, еще больше встревожился, но тем не менее продолжал:

— Ты объяснишь это тем, что во время встречи с Флинном он выдвинул еще целый ряд требований… совершенно сумасбродных требований. Договорились? И напиши это побыстрей, насколько возможно. — Клайн повернулся к остальным: — Вы все…

— Я не сделаю этого.

Все, как один, посмотрели на Шрёдера. Клайн недоверчиво переспросил:

— Что… что ты сказал?

Шпигель быстро вскочила с кресла, толкнув его к Доулу. Тот отшвырнул кресло в сторону и обратился к Шрёдеру:

— Сказано, конечно, откровенно. Но последнее слово будет, черт побери, не за тобой!

Шрёдер поднялся со стула и, облокотившись о стол, заявил:

— Я послушал вас всех, вы все тут с ума посходили.

— Тащи сюда дублера для ведения переговоров, — сказала Шпигель, обращаясь к Лэнгли.

— Нет! — вскричал Шрёдер. — Нет, никто, кроме меня, не сможет разговаривать с Флинном… Он больше ни с кем не хочет говорить… Вы сами увидите… Я позвоню ему сейчас же… — Он бросился к телефону, но Лэнгли отодвинул аппарат в сторону. Шрёдер сел на свое место.

Клайн был ошарашен. Он пытался что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни слова.

Шпигель обошла вокруг стола и встала над сидящим Шрёдером. Мягким и спокойным голосом она принялась увещевать его:

— Послушайте, капитан, выберите минутку до того, как Беллини кинется на штурм, и напишите докладную в обоснование своего решения. Если же этого не сделаете, то я специально прослежу, чтобы вопрос о вашем служебном соответствии обсудили в управлении полиции, отстранили вас от должности и уволили без права на пенсию. Тогда вам до скончания века придется служить охранником в банке где-нибудь в Дубьюке или в подобном захолустье, да и то если вам по счастью разрешат носить оружие. Ну а теперь давайте подойдем к этому делу по-умному.

Шрёдер встал и глубоко вздохнул. Говорить он начал хорошо поставленным голосом, как опытный специалист по ведению переговоров:

— Да, согласен: давайте действовать по-умному. Извините меня, я что-то перенервничал… Давайте обсудим, что действительно сказал мне Брайен Флинн, а не то, что вам хотелось бы услышать от него. — Он посмотрел на Беллини и Лоугана: — Похоже, что те сорок пять порций говяжьей тушенки вовсе не военная хитрость — там и впрямь сосредоточено столько боевиков, что им и этот ужин маловат. Я их видел. Ну и огнеметы… позвольте пояснить, что такое огнеметы… — Дрожащей рукой он зажег спичку и продолжал спокойным, размеренным тоном, хотя все присутствующие почувствовали в его голосе неприкрытую тревогу: — Флинн собрал под свое начало самую большую, прекрасно вооруженную группировку хорошо обученных инсургентов, которая была в нашей стране со времен Гражданской войны. Поздно теперь предпринимать что-либо, разве только обратиться к Вашингтону и сказать, что мы идем на уступки и готовы уступить во всем, что в нашей власти…

Глава 52

Лэнгли разыскал Бурка, лежавшего на кровати в комнате для священнослужителей.

— Они все же решить брать собор штурмом.

Бурк вскочил. Лэнгли говорил с возрастающим возбуждением:

— И очень скоро. Не дожидаясь воззвания Папы, раньше, чем забухают церковные колокола, а монсеньер Доунс очухается…

— Говори медленно и внятно.

— Шрёдер говорил с Флинном у входа в ризницу. Сказал, что видел примерно сорок — пятьдесят вооруженных фениев.

— Пятьдесят?

— Но он их не видел, точно знаю, что не видел.

— Погоди, давай подробнее.

Лэнгли ходил большими кругами по маленькой комнате.

— Вашингтон почуял, что корабль тонет. Клайн и Доул хотят вскочить в фургон, едущий на ярмарку. Понимаешь? И завтра они оба либо станут героями, либо сбегут в Мехико, напялив темные очки и нацепив бутафорские носы…

Бурк нашел на ночном столике упаковку аспирина и проглотил сразу три таблетки. Лэнгли присел на стул.

— Шпигель хочет тебя видеть. — Он кратко ввел Бурка в курс дела и добавил: — Пока они не решат, что делать со Шрёдером, переговоры будешь вести ты.

Бурк удивленно посмотрел на него.

— Переговоры! — Он рассмеялся. — Бедный Берт. Он собирался провести свою лучшую игру… Он и впрямь настроился на нее. — Бурк прикурил сигарету. — Так значит… — Он выпустил струю табачного дыма и проследил, как кольца поднимаются вверх и растворяются в воздухе. — Мы начинаем штурм…

— Нет! Мы освобождаем заложников! Теперь ты должен называть эту аферу операцией по освобождению заложников и очень осторожно подбирать слова, потому что вокруг слишком многое неясно и никто не говорит того, что думает на самом деле. А сами они никогда ничего не делали, зато врут почище, чем мы с тобой. Вставай, пошли, а то тебя заждались.

Но Бурк не тронулся с места.

— А Мартин натрепал им, что я могу предоставить Стиллвея?

— Да, в комплекте с чертежами. Для меня это оказалось новостью, а как для тебя?

— А он не упоминал имени Терри О'Нил?

— Нет, а что, должен был? — Лэнгли посмотрел на часы. — Разве это имеет какое-то значение?

Бурк посмотрел в окно, из которого открывался вид на Мэдисон-авеню.

— Мартин убил Джека Фергюсона, ты знаешь…

— Нет, его убили фении. — Лэнгли остановился сзади него.

Бурк обернулся:

— Сегодня ночью свершится немало всяких махинаций.

Лэнгли, кивнув, заметил:

— Ты прав, черт возьми. Клайн раздавал обещания повышений по службе, как значки во время избирательной кампании. Бери любой, но плати за это. — Он опять принялся расхаживать взад-вперед по комнате. — Ты должен подписать одну бумажку, где говорится, что все, что делают Клайн и Доул, ужасно. Согласен? Заставь их дать тебе должность капитана. А мне — старшего инспектора. И пусть переводят нас из оперативно-розыскного отдела в подразделение по борьбе с подделками произведений искусства куда-нибудь в Париж, Лондон или Рим. Обещай мне, что не забудешь навестить Шрёдера в захолустье…

— Попридержи язык!

Лэнгли отмахнулся и продолжал:

— Помни, Мартин в игре, Шрёдер выбыл из нее. Лоуган заодно с Клайном и Доулом, но без Беллини, а ты — ты будешь со мной. Остерегайся Шпигель. Она в исключительно прекрасной форме — вот уж стерва так стерва! Потрясающая дамочка. Фении — безумны, мы же в здравом уме… Епископ Доунс благословит нас всех… Что еще. — Он обвел все вокруг диким взглядом. — Есть здесь где-нибудь душ? Все так опротивело. Ты еще здесь? Пошел вон! — Лэнгли рухнул на кровать. — Уматывай!

Бурк ни разу в жизни не видел, чтобы Лэнгли так расклеился, — ему даже сделалось не по себе. Он начал было что-то быстро говорить, но тут же понял, что все это ни к чему, повернулся и вышел.

* * *

Бурк вместе с Робертой Шпигель поднимался по лестнице, прислушиваясь к ее оживленной болтовне. Вслед за ними молча шел Мартин.

Пройдя лестницу, Бурк открыл люк и вылез на крышу дома настоятеля. Дул северный ветер, и заледеневшие лужицы воды отражали огни высотных зданий, окружающих территорию собора святого Патрика. Шпигель отпустила охрану — снайперов из спецназа — и, подняв воротник пальто, направилась к западному скату крыши. Положив руки на низкую металлическую ограду, идущую вдоль всего периметра крыши, она принялась внимательно разглядывать величественный кафедральный собор, возвышающийся за узеньким двориком.

Улицы у самого собора опустели, но в отдалении, за ограждениями, гудели сирены, люди кричали и пели, играли на волынках и других музыкальных инструментах. Взглянув на часы — было 4.00, — Бурк подумал, что бары уже закрылись. Празднование выплеснулось на улицу, добрая сотня тысяч людей, а может, и больше, высыпала на улицы и упорно продолжала веселиться — эта ночь возбуждающе действовала на них.

Шпигель что-то говорила, и Бурк пытался внимательно слушать, но он замерз без пальто и плохо разбирал, что она говорила. К тому же сильный ветер уносил ее слова. В конце она сказала:

— Мы объединили свои усилия, лейтенант, но до того, как разойтись, должны что-то предпринять. Нам не нужны больше новые сюрпризы. Понимаете?

— Отряд по борьбе с подделками произведений искусства, — занятый своими мыслями, невпопад ответил Бурк.

Шпигель посмотрела на него в недоумении:

— О-о… но тут все в порядке. Будете либо в этом отряде, либо уборщиком в душевой гимнастического зала школы-интерната.

— Куда же девался Шрёдер? — спросил Бурк.

— Он понимает, что нам не хочется терять его из виду, а то он наболтает черт-те что прессе, и не желает находиться под стражей, что унизило бы его достоинство. Поэтому он предпочел остаться в команде Беллини.

Бурк почувствовал, как его пронизало какое-то странное ощущение неловкости и беспокойства.

— А теперь мне предстоит вести переговоры с террористами?

— По правде говоря, да, — ответила Шпигель. — Но для непосвященных Шрёдер пока числится на прежнем месте. У него есть политические связи. Он будет продолжать исполнять свои обязанности, с некоторыми коррективами, конечно, а позднее… отправится в тюрьму.

В разговор вступил молчавший до сих пор Мартин:

— Капитан Шрёдер сейчас должен снова сходить в ризницу и поговорить с Флинном. В такой критический момент нам нужно сделать вид, что все остается без изменений. Ни Флинн, ни пресса не должны заподозрить, что у нас возникли проблемы.

Взглянув на Мартина, Бурк в сложенных ладонях прикурил сигарету. Тактика майора стала ему ясна. Он думал о том, почему Шрёдер прилип к Беллини и почему Берт должен снова идти к дверям в ризницу на встречу с Флинном. Подумал он также и о том, что у Флинна никак не может быть пятидесяти хорошо вооруженных боевиков, а значит, Шрёдер либо ошибся, либо дал себя провести и легко попался на удочку. Похоже, так решили все. И он знал также, что Шрёдер не из тех, про которых еще Шерлок Холмс говорил: «Нельзя допускать невозможного, какие бы невероятные вещи ни случились, в любом случае нужно докапываться до правды». Шрёдер лгал, и Бурк начинал понимать почему. В его сознании всплыло лицо молодой женщины, он будто снова услышал ее голос и вспомнил, что видел ее пять-шесть лет назад на вечеринке, когда отмечал свое повышение по службе. Уже почти не колеблясь, он сделал окончательный вывод, к которому должен был прийти еще пару часов назад. Бурк повернулся к Шпигель и спросил:

— А что, Беллини разрабатывает новый план штурма?

Шпигель взглянула на его фигуру, расплывающуюся в ярком свете фонарей, и ответила:

— Сейчас Беллини и Лоуган разрабатывают план "Б", который должен расширить и усилить их действия в связи с тем, что боевики, засевшие в соборе, обладают гораздо большей мощью, чем предполагалось ранее. Иначе им внутрь не ворваться. Но мы рассчитываем, что вы добудете разведданные, необходимые для разработки плана "Б", — проникнуть в собор через потайные ходы, в существование которых, кажется, многие верят, и неожиданно начать штурм. Это в самом деле поможет нам сохранить многие жизни и спасти сам храм. — Шпигель перевела взгляд на неясно вырисовывающееся величественное здание. Оно выглядело импозантно со своими башенками, множеством винтовых лестниц, поддерживающими колоннами и замысловатой кладкой. Затем она снова повернулась к Бурку: — Ну как, лейтенант, понимаете, что кладете голову на плаху?

— По-моему, нет причин, которые помешали бы моей голове лежать рядом с вашей.

— Это правда, — согласилась она. — Но ваша голова будет выставлена на всеобщее обозрение все же не с таким позором, как моя, поскольку, как мне известно, вы собираетесь идти на штурм рядом с Беллини.

— Да, вы правы. А вы что намерены делать?

Шпигель нехорошо ухмыльнулась, потом сказала:

— Вам не следует идти туда… Но было бы очень неплохо, если бы вы все же разыскали Стиллвея.

Бурк посмотрел на Мартина, а тот, небрежно кивнув, заметил:

— Я доставлю его сюда в течение… получаса. — После недолгого молчания Мартин продолжал: — Позвольте высказать еще одну мысль… думаю, что не стоит слишком много распространяться про планировку и архитектуру собора в присутствии капитана Шрёдера. Он слишком возбужден и при следующей встрече с Флинном может непреднамеренно ляпнуть что-нибудь лишнее.

В воздухе вновь повисло молчание, доносился лишь стук каблуков по замерзшему тротуару да завывание холодного ветра. Бурк взглянул на Шпигель и догадался, что, по ее мнению, это Шрёдер создал для них дополнительные проблемы и сам стал для них проблемой.

Шпигель сунула руки в карманы длинного пальто и отошла от Мартина и Бурка. Несколько секунд она размышляла над тем, зачем она все это делает, и поняла, что, пока долгих семь лет преподавала в школе историю, ей захотелось самой стать творцом истории, и теперь она будет ее творить.

* * *

Капитан Джо Беллини протер глаза и посмотрел на настенные часы в конференц-зале. На них было 4.26. Гребаное солнце взойдет в 6.03. В полудреме он представил, как на него надвигается стена солнечного света, который был для него спасением, когда он воевал в Корее. «Господи, — подумал он, — как я ненавижу лязганье затворов винтовок и звуки выстрелов в ночи».

Беллини огляделся. Вокруг спали на раскладушках или прямо на полу его люди, положив под головы потертые камуфляжные куртки. Другие бодрствовали, курили и разговаривали вполголоса. Изредка раздавался чей-нибудь смех. «Над чем смеются? — подумал Беллини. — Теперь совсем не до смеха». Страх имел специфический запах, и, смешиваясь с запахом пота, табака, оружейного масла и с человеческим дыханием, он пропитал воздух.

На грифельной доске белым мелом был изображен план собора святого Патрика, а на нем цветным мелом нанесены пометки. На длинном столе для заседаний лежали листы с пересмотренными схемами нанесения ударов при штурме. В конце стола сидел Берт Шрёдер и машинально перебирал лежащие перед ним листы.

Раздался телефонный звонок, Беллини быстро схватил трубку:

— Командир подразделения спецназа Беллини.

В трубке послышался громкий гнусавый голос мэра:

— Как дела, Джо? Не падаешь духом? Ждешь не дождешься, когда начинать?

— Ждать уже нет сил.

— Хорошо… Послушай, только что я видел твой новый план штурма… Он несколько… так сказать… несколько чрезмерен, тебе не кажется?

— Большей частью это идеи полковника Лоугана, сэр, — пояснил Беллини.

— Ясно. По голосу чувствуется, что ты успокоился.

Беллини непроизвольно сдавил большой бумажный стакан с кока-колой, который держал в руке, и коричневая жидкость потекла между пальцев.

— Так план утвердили или нет?

В трубке воцарилось долгое молчание. Беллини понял, что мэр с кем-то совещается, и посмотрел на часы. Опять раздался голос Клайна:

— Губернатор и я в принципе… согласны.

— Спасибо… в принципе.

Но Клайн уже перешел к другой теме:

— Он все еще у тебя?

Беллини бросил взгляд на Шрёдера.

— Прилип, как собачье дерьмо к подошве кроссовок.

Клайн деланно рассмеялся:

— О'кей, в случае чего — я в офисе штата в Рокфеллеровском центре вместе с губернатором и другими из нашей команды…

— Да, оттуда хорошо все видно.

— Боже, зачем столько сарказма? Послушай, только что я разговаривал с президентом Соединенных Штагов… — Беллини уловил в тоне Клайна нотки самодовольства. — Президент говорит, что у него наметился определенный прогресс в разговоре с британским премьер-министром. Еще он обещал задействовать гвардию и выслать сюда опытных полицейских… — Клайн понизил голос до шепота: — Только между нами, Джо, думается, он напускает побольше дыма, чтобы потом спрятаться в кусты.

Беллини прикурил сигарету.

— А почему, собственно, нет?

Голос мэра стал настойчивее:

— Он — под давлением. Колокола всех церквей Вашингтона уже затрезвонили, и тысячи людей со свечами в руках маршируют перед Белым домом. Посольство Великобритании окружили пикетчики…

Беллини заметил, что Шрёдер встал со своего места и направился к двери. Сказав в трубку: «Минуту!», он обернулся к нему:

— Куда направились, шеф?

— В ризницу, — обернулся Шрёдер. И пошел дальше к двери.

Беллини проследил, как он ушел, и сказал в трубку:

— Шрёдер только что отправился в последний раз потрепаться с Флинном. Это правильно?

Клайн глубоко вздохнул:

— Все в порядке… Это не повредит. Сразу, как только он вернется, будь готов к выступлению… Если, конечно, он не притащит со встречи что-то серьезное и убедительное, что надо будет учитывать.

Беллини вспомнил, что у Шрёдера в работе не было проколов, и сказал:

— Никогда не знаешь, чего ждать.

В трубке снова воцарилось молчание, затем мэр заговорил вновь:

— Ты веришь в чудеса?

— Никогда не видел их собственными глазами. — А про себя подумал: «Кроме прошлых выборов, когда тебя переизбрали». — Надеюсь, что и не увижу.

— Я тоже не видел. — В трубке раздался щелчок и монотонные короткие гудки.

Беллини окинул взглядом притихшую комнату и выкрикнул:

— Подъем! Хватит дрыхнуть! Боевая готовность! На выход!

* * *

Берт Шрёдер и Брайен Флинн стояли напротив друг друга у дверей в ризницу. От волнения голос Шрёдера стал низким и прерывистым, то и дело он нервно оборачивался в сторону ризницы.

— План довольно прост… это классический штурм… Задумал его полковник Лоуган… Он сам ударит по парадным дверям бронетранспортером, а в это время спецназовцы будут вышибать другие двери таранами… С помощью переносных лестниц они доберутся до окон и полезут через них… И все это будет проводиться под прикрытием дымовой завесы и темноты. Все они будут снабжены противогазами и приборами ночного видения. В момент первого удара по дверям электричество отключат…

Флинн почувствовал, как от услышанного кровь застыла в его жилах.

— Газ… — выдавил он.

Шрёдер кивнул и пояснил:

— Тот же самый, что применили вы на гостевых трибунах во время демонстрации. Он будет закачиваться в вентиляцию. — Он сообщил в подробностях, где должны будут летать вертолеты, размещаться снайперы на крышах соседних зданий, группироваться пожарные и саперы для разминирования, и добавил: — Да, насчет лестницы ризницы. — Он посмотрел вниз, будто испугался, что стоит как раз на этом опасном месте. — Сначала саперными ножницами перережут цепи и откроют ворота. С этой группой пойдет Беллини и я… наша задача — освободить заложников… если они будут на алтарном помосте… — Шрёдер покачал головой в знак того, что уже все сказал.

— Заложники, — проговорил Флинн, — будут мертвы. — Он подумал немного, затем спросил: — Где будет Бурк?

Шрёдер покачал головой, желая добавить что-то еще, но его голос постоянно срывался. Поколебавшись, он украдкой вытащил из кармана сложенные листы бумаги и просунул их через решетку.

Флинн мгновенно спрятал их под рубашку, внимательно вглядываясь в темноту коридоров, простиравшихся за спиной Шрёдера.

— Значит, знаменитый капитан Шрёдер не сделал ничего, чтобы не допустить этого?

Шрёдер потупил глаза и жалко залепетал:

— Ничего похожего никогда не было… Почему же вы не предусмотрели, что?..

Голос Флинна звучал явно враждебно:

— Потому что я слушал тебя всю ночь и уже наполовину уверовал в твое вранье!

Шрёдер пытался сохранить хотя бы остатки своего достоинства и бросился в атаку:

— Не вешайте на меня всех собак. Вы знали, что я лгал. Вы знали это!

Флинн пристально посмотрел на него и небрежно кивнул:

— Да, я знал это. — Он на мгновение задумался, потом продолжил: — И я знал, что в конце концов ты скажешь правду. Это, должно быть, потребовало от тебя немалых усилий. Ну, что же, я смогу остановить их у дверей… если, как ты утверждаешь, они не нашли каких-то потайных ходов и у них нет архитектора… — Флинн настороженно посмотрел на Шрёдера. — У них нет его, не так ли?

Шрёдер кивнул. Потом взял себя в руки и заговорил:

— Лучше сдавайтесь. Я дам вам полицейский эскорт до аэропорта. Уверен, что могу это устроить. Все, чего все они по-настоящему хотят, — чтобы вы убрались отсюда!

Флинн, похоже, на минуту задумался, но потом отрицательно покачал головой. Шрёдер не отставал:

— Флинн, послушайте, они собираются нанести сильнейший удар. Вы можете это понять? Перестаньте обманывать себя. Вы погибнете! От вас нужно только, чтобы вы сказали, что требуете меньше…

— Если бы я хотел меньшего, то и требовал бы меньшего. Не говори мне больше ничего о заложниках, пожалуйста. Господи, тебя не переделаешь. А еще болтаешь о каком-то заблуждении.

Шрёдер придвинулся ближе к дверям.

— Ладно. Я сделал все, что мог. Теперь вы освободите…

Но Флинн оборвал его:

— Если сведения, которые ты мне передал, окажутся верными, я пошлю сигнал, и твою дочь освободят.

Шрёдер вцепился в прутья решетки.

— Какой сигнал? Когда? Всю телефонную связь отключат. Башни окажутся под огнем снайперов… А если вы… погибнете? Черт побери, а я еще выдал вам план…

— Но если ты на сей раз наврал хоть немного, — продолжал, не слушая его, Флинн, — или если план будет изменен, а ты не доложишь мне об этом…

— Нет, нет и нет! — Шрёдер судорожно затряс головой. — Такое неприемлемо. Вы умрете гораздо раньше, чем думаете!

Флинн повернулся и начал подниматься по ступенькам.

Шрёдер выхватил пистолет, прижал его к груди и направил дуло в спину Флинна, но его руки так дрожали, что оружие чуть не выпало из рук. В это время Флинн завернул за угол и исчез.

Прошла долгая минута. Шрёдер вложил пистолет в кобуру, огляделся по сторонам и направился к боковому коридору. Он прошел мимо суровых спецназовцев, прижавшихся к стенкам с автоматами наготове, нашел туалет, вошел, и его тут же вырвало.

Глава 53

Патрик Бурк одиноко стоял посреди небольшой комнаты, расположенной рядом с конференц-залом. Он разгладил руками бронекуртку, надетую поверх свитера, вдел в кармашек зеленую гвоздику и направился к выходу.

Дверь внезапно распахнулась — прямо перед Бурком стоял майор Мартин.

— Привет, Бурк! Это что же, в Нью-Йорке теперь все носят такие цветочки? — насмешливо спросил он. Резко обернувшись, Мартин обратился к кому-то, и к ним подошли двое полицейских, а между ними неизвестный человек в гражданской одежде. Мартин улыбнулся. — Позвольте представить вам Гордона Стиллвея, члена Американского института архитекторов. Мистер Стиллвей, это Патрик Бурк, всемирно известный детектив.

Высокий, подтянутый пожилой человек вошел в комнату и в замешательстве огляделся вокруг, правда, сохраняя при этом чувство собственного достоинства. В левой руке он держал портфель, из которого торчали четыре чертежа, свернутых в трубки, и другие бумаги.

Бурк отпустил полицейских и повернулся к Мартину.

— Поздно его привели, — заметил он с огорчением.

— Разве? — Мартин посмотрел на часы. — В твоем распоряжении еще целых пятнадцать минут, чтобы развлекать Беллини. Время, как ты знаешь, — понятие относительное. Если ты поглощаешь устрицы в ресторанчике «Залив Голуэй», то пятнадцать минут мчатся стремительно, ну а если ты висишь, подвешенный за левое яйцо, то время тянется бесконечно долго. — Мартин весело рассмеялся собственной шутке. — Беллини как раз так и висит. Ты обрежешь веревку, и он плюхнется вниз, но потом, после разговора с мистером Стиллвеем, подвесь его снова. — Мартин прошел в глубь маленькой комнаты и вплотную приблизился к Бурку. — Мистер Стиллвей был похищен из своей квартиры неизвестными, которые держали его на заброшенном чердаке недалеко отсюда. Получив анонимку, я послал туда двух детективов из седьмого участка, и вот вам, пожалуйста, мистер Стиллвей собственной персоной. Мистер Стиллвей, не присядете ли?