Школа обаяния (Без права на пощаду)

      - Например? Пожизненное заключение в новой "школе обаяния"?
      - Я думаю, единственным требованием Сэза к вам обоим было ваше обещание никому не рассказывать об увиденном.
      "Так возникает легенда", - подумал Сэм.
      Лиза закрыла лицо руками. По ее щекам текли слезы.
      Холлис повернулся к О'Ши:
      - Вы сделали все возможное, чтобы сжечь максимальное количество топлива. Уменьшите скорость.
      - Не могу.
      - Почему?
      - Наше рандеву с кораблем должно состояться до рассвета. Корабль не должны обнаружить. В этих водах могут находиться советские военные и торговые суда.
      - Понятно.
      - Восход солнца в семь двадцать две. И даже на этой скорости мы рискуем опоздать.
      Небо сверху затянуло облаками. Внизу не было видно ни единого огонька.
      Холлис взялся за штурвал со своей стороны.
      - Отдохните немного. Расслабьтесь, - сказал он капитану.
      О'Ши потянулся и с облегчением вытянул ноги.
      - Не хотите пересесть на правое сиденье? - спросил он.
      - Нет, мне не хотелось бы никуда переходить, даже в лучший мир.
      Холлис знал, что управление вертолетом выматывает одного пилота за час. О'Ши был буквально приклеен к штурвалу почти два часа.
      - Давайте поднимемся, - сказал Холлис. Он перевел вверх ручку на медленный подъем, прибавил мощности и установил нужный циклический шаг. Похоже, он неплохо слушается. Однако мне не хотелось бы выполнять на нем какой-нибудь сложный маневр, например, садиться на корабль во время качки и при сильном ветре.
      На высоте трех тысяч метров Холлис прекратил подъем, и скорость снова упала до 150 километров.
      - Вот так-то лучше, - заключил Сэм.
      - Может быть, мне следовало раньше подняться? - спросил О'Ши.
      - Возможно. Но раньше встречный ветер мог оказаться сильнее.
      - Трудно определить это, когда нельзя позвонить и справиться о сводке погоды.
      - Совершенно верно. - Холлис уже прекрасно освоился с управлением и приборами. Он сопоставил скорость, высоту, нагрузку, горючее, время в полете, предположительное расстояние до места посадки, но все же не мог сказать с уверенностью, увидят ли они Финский залив до рассвета. А может быть, они вообще не увидят ни Финского залива, ни рассвета.
      Мысли О'Ши, похоже, работали в том же направлении.
      - Если мы хотя бы увидим какой-нибудь наземный ориентир, то можно будет определить, сколько нам еще лететь. Но меня беспокоит горючее.
      - Послушайте, а не стоит ли нам сбросить часть груза? - спросил Миллз.
      - Уверен, вы уже сделали это.
      - Да, - сказал О'Ши. - Одежду, багаж, питьевую воду, кое-какие железяки, всего фунтов на сто.
      - Я имел в виду кое-что иное, - произнес Миллз.
      - Кто у вас на уме, Берт? - спросил Холлис.
      - Ну... Додсон или Буров...
      - Они нужны вам. Не хотите, чтобы выпрыгнул я?
      - Нет. Я не хочу, чтобы вертолет вел капитан О'Ши. Он действует мне на нервы, - улыбнулся Миллз и добавил: - Послушайте, если нужно, мы можем избавиться от Бурова.
      Холлис и О'Ши промолчали.
      - Ладно, забудем. Я не играю в игру "спасайся кто может". Здесь решаете вы, вот и решайте, - сказал Миллз.
      Холлису, в общем-то, нравился Миллз, когда он был самим собой. Но вот когда Миллз старался стать Айлеви, результат получался один: показной цинизм, без изящества и уверенности в себе, присущих его боссу.
      - Ради Бога, умоляю, я не желаю больше слышать об убийствах, проговорила Лиза.
      Холлис решил сменить тему.
      - Самолетов не видно? - спросил он капитана О'Ши.
      - Нет, сэр.
      - И как вы собирались избежать советских радиолокаторов?
      - Ну, парни из ВВС, с которыми мы консультировались, полагали, что когда в Москве сделают какие-либо выводы, мы будем уже вне их досягаемости. Нас нельзя засечь визуально, с выключенными опознавательными огнями. Правда, предполагалось, что я полечу достаточно низко, чтобы избежать авиационных радиолокаторов, смешавшись с наземными радиопомехами, и не сразу возьму курс на залив. Но мне и тогда казалось, что запаса горючего не хватит дотянуть до залива.
      - Вам правильно казалось, - заметил Холлис. - Даже если нас пока не разыскивают, все равно мы покажемся на чьем-нибудь экране, стоит войти в воздушное пространство Ленинграда.
      - Поэтому нам придется лететь низко, ниже радара, - сказал капитан. Мы рискуем лишь тем, что в это время нас просто увидят над населенным пунктом, поскольку мы полетим буквально над крышами домов. Надо сесть до того, как они выйдут на перехват.
      - Я думаю, что вы не учли советский морской радар, контролирующий пространство над заливом. Если будет организован специальный поиск, то нас наверняка обнаружат. Пока же они, видимо, не связали пропажу вертолета Аэрофлота Ми-28 с событиями под Бородином.
      - Мы рассчитывали, что никто не узнает об уничтожении школы до утра. А что касается вертолета, я же сменил его номер, и, возможно, они все еще разыскивают место катастрофы Р-113. В этой стране каждое ведомство действует независимо друг от друга, и информация здесь передается не так просто. И это нам только на пользу, - сказал Миллз.
      - Возможно, вы и правы. Каким образом вы намерены встретиться с кораблем в проливе? - спросил его Холлис.
      - Сначала мы находим аэропорт Пулково. Его мы с вами узнаем с воздуха. Потом снизимся до двухсот метров, чтобы нас не засек радар. Примерно в километре к югу от контрольной вышки мы возьмем курс 310 градусов. Пролетим над берегом западнее Ленинграда до тех пор, пока на длинной дамбе не увидим маяк. Прямо над ним мы возьмем курс 340 градусов и на десять минут снизим скорость до 80 километров. Если мы выполним все это, то скоро внизу, на главном морском пути, увидим треугольник желтых противотуманных огней. Они будут находиться на корме грузового судна, выходящего из Ленинграда. Огни не будут мигать или ярко вспыхивать, чтобы не привлечь внимания. Однако они должны гореть достаточно ярко, чтобы мы смогли разглядеть их с высоты двухсот метров и даже в тумане. Мы приземлимся в центр треугольника, потом утопим вертолет, а судно доставит нас в Ливерпуль. Когда доберемся до Лондона, я угощу всех обедом.
      Они летели еще пятнадцать минут на север.
      Холлис увидел, что путевая скорость падает, значит, снова подул встречный ветер. Стрелка индикатора горючего застыла на красной черте.
      Спустя пять минут замигала предупредительная лампочка. А еще через несколько секунд по радио раздался голос:
      - Запасы горючего на исходе. Приготовьтесь к завершению полета.
      Холлис и О'Ши переглянулись, а Миллз спросил:
      - Что он там говорит?
      - Что до Рождества осталось всего сорок два дня, как раз успеете сделать покупки, - ответил Холлис.
      - Кончилось горючее, - объяснила Миллзу Лиза.
      - Я так и понял, - кивнул Миллз.
      Они продолжали лететь на север, каждое мгновение ожидая, что двигатели вот-вот заглохнут. Лиза наклонилась вперед и положила руку Сэму на плечо.
      - Ну, как ты? - спросила она.
      - Превосходно.
      - Сколько еще топлива осталось после предупреждения?
      - Важнее то, сколько нам удастся протянуть без горючего. А это зависит от температуры, груза, влажности, ветра, высоты, скорости, режима работы двигателей, маневрирования и Господа Бога.
      - Может, мне стоит помолиться?
      - Это не повредит.
      - Я разрешу тебе летать.
      - О'кей. Ты молишься. Я буду летать. А потом мы поменяемся местами.
      Лиза посмотрела на его руки на штурвале. Сейчас перед ней был другой человек, совсем не тот, с которым она познакомилась в Москве, а потом жила в "школе обаяния". Ей вдруг пришло в голову, что он здорово смотрится за штурвалом. Она вспомнила, как Сэз говорил ей в Шереметьеве, что летчики принадлежат к совершенно другой, особенной категории людей. Но сейчас Лиза поняла, что смогла бы любить Сэма таким, каков он есть.
      - Запасы топлива на исходе. Приготовьтесь к завершению полета, повторил голос по радио.
      Холлис взглянул на часы на приборной доске. 6.59. Через двадцать три минуты наступит рассвет, и грузовое судно выключит опознавательные огни. На той скорости, с которой сейчас они летели, они смогли бы покрыть до рассвета примерно шестьдесят километров. Но на последние десять минут полета необходимо снизить скорость до восьмидесяти километров в час.
      - У нас есть выбор: либо сбавить скорость и сберечь топливо, тогда мы, возможно, доберемся до места встречи с судном уже после рассвета. Или увеличить скорость и расход горючего. Это единственный способ успеть на рандеву до рассвета. Конечно, увеличивается риск, что мы не долетим так далеко. Ну и каково будет ваше мнение, капитан? - спросил Холлис.
      О'Ши ответил так, словно он уже обдумывал это:
      - Могу поспорить, что горючего у нас осталось больше, чем мы думаем. Просто нутром чувствую. Я бы на всей скорости пошел вперед.
      - А я за то, чтобы уменьшить скорость и сберечь топливо, - возразил Миллз. - Главное не в том, чтобы добраться до рассвета до судна, а в том, чтобы убраться из СССР и оказаться вне досягаемости КГБ. Я скорее предпочту свалиться в воду, чем попасть к ним в лапы.
      - В данной ситуации у вас нет права голоса, Берт, - заметил Холлис. Это чисто технический вопрос. Тем не менее, ваше мнение принято к сведению. Лиза?
      - Я согласна с Бертом. Я предпочитаю утонуть, нежели задохнуться от газа на суше.
      - Ну что ж, пусть теперь Бреннан выскажется.
      Сэм услышал щелчок лопнувшего пузыря жвачки.
      - Мы еще не сдохли? - спросил Билл.
      - Как раз обсуждаем этот вопрос, - откликнулся Миллз.
      Бреннан потянулся и откашлялся.
      - Эй, полковник, рад видеть вас в полном здравии. Как дела?
      - Отлично. Кстати, я генерал.
      - Ах да, верно. Прошу прощения. Ну как, мы расплатились с ними, не так ли? Я хотел сказать, что мы надрали кое-кому задницу!
      - Надрали. Вы слышали наш разговор?
      - Ага. Крутовато нам приходится. Чего бы вы там, парни, не решили, я всегда за. Ненавижу летать. Хотелось бы поскорее приземлиться.
      - Вам решать, генерал, - сказал О'Ши.
      Бесстрастный механический голос снова напомнил о себе:
      - Горючее на исходе. Приготовьтесь к завершению полета.
      - Полный вперед! - Холлис подал вперед рычаг оборотов винта, от чего машина нырнула носом вниз, и одновременно прибавил мощность и отрегулировал ручку "шаг-газ". Стрелка указателя воздушной скорости достигла 180 км и совместилась со стрелкой путевой скорости.
      - Никогда не верь русским, - заключил Холлис.
      Они по-прежнему летели на север.
      - Смотрите! - крикнул вдруг О'Ши.
      Справа на темном далеком горизонте они увидели едва различимый свет.
      - Ленинград, - сказал Холлис.
      - Примерно в двадцати километрах. Минут семь лета.
      Он посмотрел на часы: 7.04. Восемнадцать минут до рассвета. Если они за семь минут доберутся до Пулкова и сменят направление, то долетят до маяка еще минут через пять. Затем - десятиминутный полет до места встречи с грузовым судном. Похоже, на все им понадобится двадцать две минуты.
      - Сейчас мы состязаемся в скорости с солнцем, генерал, - мрачно усмехнулся О'Ши.
      Холлис увеличил скорость до 200 километров.
      - В конце длинного полета мы идем на полной скорости, - заметил капитан. - Вы доверяете этим турбинам?
      Холлис взглянул на приборы. Уже три стрелки находились на красной черте.
      - Никогда не верь русским, - повторил Холлис и повернулся к Бреннану. Так все же зачем ты вернулся сюда, Билл?
      - Сам не знаю. Сэз Айлеви сказал, что вы в беде. Поэтому и капитан О'Ши добровольно вызвался на это дело. Верно, капитан?
      - Точно. Сколько вы налетали на вертолетах, генерал? - спросил О'Ши.
      Холлис посмотрел на часы.
      - Учитывая последние полчаса, всего час.
      - Я серьезно.
      - А серьезно... не знаю точно... часов десять-двенадцать. Это что, проверка?
      - Нет. Я просто думаю, кто будет сажать его.
      - Если нам придется садиться с заглохшим двигателем на воду, то это сделаете вы. Если же с включенным двигателем и на палубу грузового судна, то я и сам справлюсь.
      - О'кей.
      Ми-28 продолжал снижаться. Путевая скорость становилась все меньше и меньше. Значит усилился встречный ветер. Они летели на высоте 500 метров.
      Ленинград. Самый нерусский город в России. Город культуры, изящества и претензий на свободу. Этот город всегда нравился Холлису.
      - По-моему, вон там, видите, московская магистраль. Значит, Пулково должно быть левее, - сказал О'Ши.
      - Чего-то я больше не слышу мерзкого голоса по радио, - проговорил Миллз.
      - Наверное, он уже плюнул на нас, - отозвался Сэм.
      - А это что такое? - воскликнул О'Ши и показал в левый иллюминатор.
      Холлис увидел знакомые ему голубовато-белые опознавательные огни самолета.
      - Вот образцовый пример захода на посадку, капитан.
      - Благодарю вас, сэр. Я пытался определить направление ветра, но у меня нет уверенности, что мы можем долго продержаться в выбранном направлении.
      Высотомер показал двести метров над землей, и Сэм выровнял машину. Он прикинул, что теперь находится южнее на километр от диспетчерской Пулкова, и взял курс 310°. Теперь они летели так низко, что Холлис мог разглядеть пассажиров ехавшего под ними автобуса.
      - Вижу залив, - сказал О'Ши.
      - Еще несколько минут. Ищите в конце дамбы маяк, - проговорил Холлис.
      Следующие минуты пролетели в полной тишине. Внизу под ними плавно проскользил берег, и они вылетели к морю. Миллз взглянул на часы: 7.14.
      - Все. Теперь возврата нет, - вздохнул он. - Если мы упадем в воду, то прожить сможем только четверть часа.
      - Маяк! - крикнул О'Ши, указывая вперед.
      - Вижу, - сказал Холлис и взял курс 340°. На часах было 7.17. Капитан, следите за временем, - приказал он.
      - Есть, сэр.
      - Берт, я бы хотел посмотреть в глаза тем парням из ВВС, которые консультировали вас по подготовке этого полета.
      - А... в чем проблема? Я хочу спросить, помимо горючего?
      - Навигация. Два движущихся объекта. Судно должно бороться с волнами, нам же приходится сопротивляться ветру, да еще в темноте.
      Вдруг раздался хриплый голос:
      - Я вас всех убью!
      - Это что, новая запись? - спросил Холлис.
      - По-моему, это подает голос наш пассажир сзади. Что он там еще бормочет? - ответил Бреннан.
      - По-моему, он просит ввести ему еще одну порцию пентотала натрия. Берт, сделайте так, чтобы он заткнулся.
      Миллз пробрался к Бурову.
      - Он и так уже в плохой форме, генерал. Я не хочу убивать его.
      Буров неразборчиво пробормотал сквозь распухшие губы:
      - Я вас всех отправлю обратно в камеры!
      - Заткни свой поганый рот, Буров, - обернулся Сэм. - Или я выкину тебя отсюда к чертовой матери.
      Буров замолчал. Миллз внимательно осмотрел Додсона.
      - Ас нашим вторым пассажиром, похоже, все в порядке, - заметил он.
      - Время семь девятнадцать, - сказал капитан. - Прошло две минуты. Солнце всходит. Они не возьмут нас на борт, если оно взойдет.
      Снова послышался голос Бурова.
      - Послушайте меня! Слушайте! - Сквозь выбитые зубы он еле выговаривал английские слова. - Посадите вертолет и отпустите меня. Я гарантирую, что не причиню никакого вреда тем, кто остался в школе. Даю вам слово.
      В салоне на минуту наступила тишина, потом Холлис попросил О'Ши:
      - Примите управление.
      Сэм направился к креслу, в котором сидел Буров.
      - Вам не хочется принять что-нибудь обезболивающее?
      Буров отрицательно покачал головой.
      - Вас мучает жажда?
      - Да. Сильная.
      - У нас осталось что-нибудь выпить?
      - Только это, - ответил ему Миллз, протягивая флягу. - Коньяк. Хороший, настоящий коньяк.
      Холлис взял фляжку и поднес ее к кровоточащим губам Бурова. Тот не сводил с Холлиса глаз, приоткрыл рот, и Сэм вылил в него полфляги. Буров закашлялся и сплюнул свернувшуюся кровь.
      - У нас нет воды, - объяснил Холлис. - Через несколько минут вы или будете пленником на корабле, или погибнете в водах залива. Иного вам не предопределено.
      Буров молча кивнул.
      - Вы молитесь Богу? - спросил Сэм.
      - Нет. Никогда.
      - Но ведь мать учила вас, как это делается?
      Буров молчал.
      - Можете подумать об этом.
      Буров тяжело обмяк в своем кресле, голова его бессильно опустилась вниз.
      - Поздравляю, - произнес он разбитыми губами. - Поздравляю всех вас. А теперь, прошу вас, оставьте меня в покое.
      Холлис вернулся на свое место.
      - Я поведу, - сказал он капитану.
      На часах было 7.21. До места встречи с судном осталось около шести минут лета, а до рассвета - всего одна-две минуты.
      "По крайней мере я увидел рассвет, - подумалось Сэму. - И несмотря на все случившееся, лучше встретить рассвет здесь, чем в "школе обаяния".
      - Семь двадцать семь. Мы летим от маяка уже десять минут, - объявил О'Ши.
      - Думаю, они погасили свои огни, - сказал Бреннан. - А может, просто сядем на любой корабль? Вон видите там - огромный танкер? Примерно в полукилометре от нас.
      Холлис уже давно заметил массивную плоскую палубу в сером утреннем свете.
      - Это судно может оказаться советским или принадлежащим Восточному блоку.
      За несколько минут небо преобразилось на глазах.
      Наступил рассвет. Белая пелена тумана обволокла залив. Сквозь густые облака еле пробивались солнечные лучи. Обычное пасмурное утро.
      - Ну, теперь-то они уж точно погасили огни, - тяжко вздохнул Миллз.
      - Однако я не вижу ничего даже отдаленно напоминающего грузовое судно, - заметила Лиза. - Вон танкер, военный корабль. Мы, наверное, пропустили его.
      - Возможно, он уже сменил курс.
      Холлис взглянул на приборную доску.
      - Вы оказались правы насчет горючего, - сказал он капитану.
      - Однако теперь я считаю, что "пустой" означает на самом деле "пустой", - ответил тот.
      - Что ж, несмотря ни на что, попытка была неплохой. - Миллз отвинтил колпачок фляжки и хлебнул коньяку.
      Холлис смотрел вниз на воду. С двухсотметровой высоты он мог охватить взглядом достаточно большую площадь. Вряд ли Сэм пропустил грузовое судно, даже если оно отклонилось от курса на два или три километра. Что-то тут было не так. "А вдруг это еще одна уловка Сэза? - подумал Холлис. - Может быть, он хотел, чтобы вместе с ним навсегда замолчали О'Ши, Бреннан и Миллз. Правда, Сэз обещал доставить Бурова и одного американца. И кроме того, он не хотел гибели Лизы". Холлис готов был биться об заклад, что те же самые мысли сейчас мучили всех его спутников.
      - Вон видите бакены? - спросил О'Ши. - Мы пересекли морской путь.
      Холлис кивнул. Он вдруг изменил курс и направил вертолет на юго-восток, назад к Ленинграду.
      - Что вы делаете? - воскликнул Миллз.
      Холлис начал резко снижаться. Впереди, километрах в пятнадцати, показались огни Ленинграда.
      - Возможно, наше грузовое судно не успело к месту встречи вовремя и все еще идет из гавани. Если мое предположение верно, то шкипер, увидев нас, обязательно придет на помощь. - Холлис опустился ниже ста метров и теперь летел над пенящимся заливом со скоростью сорок километров в час.
      Ни с того ни с сего, О'Ши вдруг сказал:
      - А я чувствую себя превосходно. Мы все делали правильно.
      - Мы преодолели столько препятствий и добрались сюда, - согласился Миллз.
      - Мы украли вертолет, попали в "школу обаяния", спасли Додсона, похитили Бурова, с трудом вырвались оттуда, пролетели над Россией и вот добрались туда, куда следовало. Черт, что касается меня, то я считаю, что мы справились с этим, - заключил Бреннан.
      - Да, это невозможно опровергнуть, Билл, - заметил Холлис. - Я бы с удовольствием открыл за это бутылочку шампанского.
      - Ах черт. Сэз как раз собирался купить шампанское в Международном центре торговли, - воскликнул Миллз.
      - Поменяйтесь со мной местами, - попросила Лиза Миллза и, встав со своего сиденья, присела на корточках на полу возле кресла Холлиса.
      - Я возьму управление на себя, - сказал О'Ши, - сделайте передышку, генерал.
      Холлис отпустил штурвал и взял Лизу за руку. Все молчали. Ровный рокот турбин наполнял салон. Теперь они слушали только этот звук, ожидая каждую секунду, что он умолкнет.
      О'Ши прокашлялся и, стараясь сохранять спокойствие, произнес:
      - В километре отсюда. Посмотрите.
      Бреннан, Миллз и Лиза проследили за его взглядом. Навстречу им шло небольшое грузовое судно. На его корме все увидели три желтых прожектора.
      Холлис отпустил руку Лизы и взялся за штурвал. Через полминуты вертолет окажется прямо над этим треугольником. Однако если двигатели заглохнут, они рухнут прямо на корабль.
      Он наклонил машину вправо, уходя от судна. Потом повернул на север и стал приближаться к кораблю под прямым углом, держась в сильном попутном ветре, чтобы увеличить подъемную силу. Прожекторы погасли, значит, на судне их заметили.
      Теперь отпущенное им время измерялось секундами.
      - Спокойно, - сказал всем и себе Холлис.
      - Покажите им класс, генерал, - подбодрил его О'Ши. - Путевая скорость - сорок.
      Холлис поднял нос вертолета повыше, чтобы снизить скорость.
      - Высота - пятьдесят метров, - говорил О'Ши.
      До корабля оставалось около ста метров. Сэм теперь рассчитывал угол скольжения, который привел бы его вертолет на корму в режиме авторотации.
      - Путевая скорость - тридцать, высота - тридцать. Давление горючего на нуле. Нам придется вырвать провод подачи горючего или сальник.
      - Полная остановка двигателя, - сообщил механический голос по радио. Приготовьтесь к посадке на винтах.
      Они находились в десяти метрах от верхней палубы. Холлис поднял нос вертолета, снизив путевую скорость почти до нуля. Судно проскользнуло мимо, и перед ними оказалась кормовая палуба. Ее подкидывало и качало, но никогда еще посадочная площадка не казалась Холлису такой желанной. Он осторожно повел вертолет к отступающей палубе, но когда оказался прямо над ней, вертолет угодил в воздушную подушку и резко подпрыгнул вверх.
      - Черт возьми!
      Палуба ушла из-под них, и вертолет опять оказался над водой. Без воздушной подушки он начал падать в воду.
      Холлис нажал на газ, заставив МИ-28 подняться. Еще бы секунда, и хвост вертолета угодил бы в пенящийся кильватер. Сэм повернул нос машины к корме и последовал за судном, пытаясь удержаться на встречном ветре.
      Механический голос заговорил снова:
      - Остановка двигателя. Приготовьтесь к посадке на винтах.
      Холлис толкнул вперед общий рычаг, увеличил скорость и буквально нырнул на палубу. Потом подал рычаг назад, и вертолет отлетел на несколько метров от высокого юта.
      Лишь только задние колеса вертолета коснулись палубы, О'Ши вырубил двигатели, и "Ми-28" подпрыгнул в воздухе. Капитан рванул вверх тормозной рычаг, блокируя колеса. Все!
      Холлис взглянул вверх на мачту и увидел там развевающийся "Юнион Джек"*. В первую минуту никто не мог проронить ни слова.
      _______________
      * Государственный флаг Великобритании (разговор.).
      - Не люблю я корабли. У меня сразу начинается морская болезнь, прошептал О'Ши.
      - А я, вашу мать, чертовски люблю корабли! - воскликнул Бреннан.
      Тут Лиза бросилась Холлису на шею.
      - Я люблю тебя. Ты сделал это, Сэм. Я тебя так люблю! - Она обняла О'Ши и крепко поцеловала его в щеку. - Я вас обоих люблю!
      Капитан покраснел и тихо сказал Холлису:
      - Прямо перед тем, как вырубить двигатели...
      - Я слышал.
      - Что? - спросил Миллз.
      - Один из них полностью отключился, - объяснил О'Ши. - Горючего там не хватило бы, чтобы заправить обыкновенную зажигалку.
      - Ну же, хватит об этом чертовом горючем. Все сработано отлично! Миллз сунул руку под сиденье и вытащил пластиковый пакет. Он раздал всем черные лыжные маски.
      - Вот, наденьте это. И никаких разговоров с командой, никаких имен.
      Миллз перебрался в заднюю часть салона и надел маски на Додсона и Бурова.
      Бреннан открыл дверцу, и они спрыгнули на качающуюся палубу.
      - Я позабочусь о Додсоне и Бурове, - сказал Миллз. Он взглянул вверх на "Юнион Джек". - Как я и предполагал, это оказались британцы. У нас в НАТО не так много союзников, на которых можно положиться.
      - В этой операции я не доверился бы даже нашим друзьям в Вашингтоне, Берт, - заметил Холлис.
      - Так мы можем вздохнуть с облегчением или нет? - спросила Лиза.
      Холлис подумал, что они никогда уже не вздохнут с облегчением, пока живы.
      Дверца юта отворилась, и появились шестеро моряков в темных свитерах. Они с любопытством разглядывали прибывшую компанию: трое мужчин в советской военной форме, один - в спортивном костюме, на женщине тоже спортивный костюм и наброшенная поверх него куртка. Миллз кивнул им головой на вертолет. Моряки вытащили из салона одного в пижаме, второго в лохмотьях.
      Холлис залез назад в кабину и отпустил тормоза. Потом, толкая вертолет в заднюю часть фюзеляжа, подкатили его к мерам левого борта и сбросили в море. Когда весь "Ми-28" исчез в темных волнах, за ним последовали три противотуманных прожектора. Капитан принял меры предосторожности на случай, если судно будет осмотрено советскими властями.
      Додсона и Бурова положили на носилки и отнесли в судовой госпиталь. Остальных проводили в штурманскую рубку.
      - Подождите здесь капитана, - сказал сопровождавший их моряк и удалился.
      Холлис вздохнул и стянул с лица черную маску. Другие тоже последовали его примеру.
      - Ну что ж, друзья, следующая остановка в Ливерпуле, - бодро объявил Миллз.
      - Мы сделали это! - во всю глотку заорал Бреннан и бросился целовать Лизу.
      - Генерал, вы чертовски здорово управляете вертолетом! Где вы научились этому? - О'Ши расплылся в улыбке.
      - Где-то между Новгородом и Ленинградом, - ответил Холлис.
      - Вы разыгрываете меня, Холлис, - засмеялся Миллз. - Эй, взгляните, здесь есть кофе и бренди. - Он налил бренди в кофейные чашки и произнес: Друзья, предлагаю выпить за...
      - За Сэза Айлеви, - перебил его Холлис. - А также за мужчин, женщин и детей, которых мы оставили там.
      Все молча выпили.
      Открылась дверь, и в рубку вошел рыжебородый человек лет пятидесяти в вязаном свитере и синих джинсах. Ни слова не говоря, он налил себе чашку кофе и небрежно присел с ней на край стола.
      - Добро пожаловать на борт "Люсинды", - спокойно сказал он. - Меня зовут капитан Хьюз. А ваши имена меня не волнуют.
      - Благодарю вас, капитан, что не выключили прожектора после рассвета, произнес Холлис.
      Капитан Хьюз посмотрел на Сэма и ответил:
      - Честно говоря, мы их выключили; но я оставил наблюдателя, и он засек вас, мы их снова зажгли.
      Капитан Хьюз внимательно оглядел всех присутствующих.
      - Бьюсь об заклад, что вам есть что рассказать. Я, правда, еще не решил, была ли эта посадка вертолета на корабль самой лучшей или самой худшей из всех, которые мне когда-либо приходилось наблюдать. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, - добавил он. - Мы везем древесину, если это вас интересует. Сосны, березы и осины. У них растет хороший лес, поскольку этим управляет Бог, а не они. А выгрузили мы свежие овощи. Не могу сказать, что я лично одобряю торговый обмен с ними, но работа есть работа. Но перейдем к делу. Я получил десять тысяч фунтов за то, что сказал "да", и получу еще пятьдесят тысяч, когда доставлю вас на место. Так что вы - очень ценный груз.
      - Надеюсь, что мы не обойдемся вам дороже своей цены, - заметил Сэм.
      - Я тоже надеюсь на это. Но за нами очень пристально наблюдают с кронштадтской военно-морской базы. Когда мы минуем ее, я вздохну свободно.
      - И мы тоже.
      - Вообще-то нет таких денег, чтобы соблазнить меня на подобное дело. Но мне сказали, что это очень важно для наших стран, - сказал Хьюз.
      - Это действительно так, капитан.
      - Перед отплытием из Ленинграда стивидор* всучил мне вот эту бумажку. Капитан протянул ее Холлису.
      _______________
      * Стивидор - подрядчик, производящий разгрузку и погрузку судов.
      Холлис развернул листок. В нем была указана дата и частота и написано следующее: "Донес, об. обет. Внимание Ч.Б."
      Холлис вернул листок Хьюзу.
      - Вы не будете столь добры, чтобы приказать своему радисту зашифровать следующее сообщение: "Внимание Бенксу. Приземлились в указанном месте. Донесение об обстановке последует". Оставьте это сообщение без подписи. И отошлите его на указанной частоте.
      Хьюз кивнул.
      - Двое ваших приятелей сейчас в нашем госпитале, отдыхают со всеми удобствами. Врач хотел бы хоть в общих чертах знать, что с ними случилось.
      - Обоим нанесены внешние физические повреждения, - ответил Миллз. Недавно им ввели пентотал натрия. Тот, что в спортивном костюме, - друг. Тот, что в пижаме, - нет. На время этого путешествия его следует изолировать.
      Хьюз направился к двери.
      - Я прикажу стюарду принести вам завтрак и распоряжусь подготовить для вас каюты. А пока располагайтесь здесь как дома.
      - Спасибо.
      Хьюз вышел из рубки.
      - Все мы великолепно поработали, - произнёс Холлис. - Мне не нравится то, что мы сделали, однако сделали мы это отлично.
      Миллз налил себе еще бренди.
      - Да, и поскольку для всех нас это было очень важно, я скажу. Я был бы очень рад, если бы все эти летчики вернулись на родину... со своими новыми семьями. Я человек не религиозный, но, наверное, там, где они сейчас, им лучше. Не думаю даже, что им действительно хотелось когда-либо вернуться домой... Может быть, только сейчас их души обрели покой. - Помолчал немного, а потом обратился к Холлису.
      - Напишите-ка письмо Чарли. Но, пожалуйста, будьте с ним вежливы. Он, наверное, не спал всю ночь, беспокоясь за нас.
      Холлис взял листок бумаги и начал писать:
      "Дорогой Чарлз.
      Это послание пишет вам Сэм Холлис, и не из могилы, а с борта "Люсинды".