Этот путь для савана

— Эй! Подождите минутку, — крикнул Бастер, направляясь к стоянке В обоих руках у него был ворох кукол, раскрашенных вазочек, кокосовых орехов и две большие коробки леденцов.

— Я не намерен с этим таскаться повсюду.

— Не нужно было всю эту чепуху выигрывать, — смеясь сказала Банти. — Куда ты собираешься это деть?

— Давай вернемся к машине, сложим все туда и потом пойдем на колесо.

— Зачем же всем возвращаться? — возразила Банти. — Я пойду с тобой, а Фрэнс и Берт пусть идут и подождут нас у колеса. Я еще не уверена, что захочу на нем кататься, но, по крайней мере, хоть на вас посмотрю.

Сердце у Пита забилось. Весь последний час он безуспешно пытался остаться с Фрэнси наедине, а сейчас такая возможность представилась. Он оглянулся. Неподалеку у одного из павильонов стоял Моу. Его жесткое белое лицо было в злобных морщинках.

— Хорошо, — согласилась Фрэнс. — Встретимся у входа на колесо.

Пит был уверен, что Моу теперь не будет долго ждать, и поэтому нужно поскорее увести ее куда-нибудь подальше из толпы и от Моу. Он огляделся по сторонам и его глаза наткнулись на большую неоновую вывеску:

* * *

БОЛЬШОЙ ЗЕРКАЛЬНЫЙ ЛАБИРИНТ.

Не хотите ли уединиться?

Приходите и заблудитесь

В самом запутанном лабиринте в мире!

* * *

— Вам понадобится не менее двадцати минут, чтобы дойти до машины и вернуться назад, — сказал он Бастеру, — а мы пока посмотрим этот лабиринт. Что, если мы встретимся у входа в лабиринт? — Он повернулся в сторону Фрэнси. — Пойдешь? Мне всегда хотелось там побывать. Это забавно.

— Бога ради! — запротестовала Банти. — Вы заблудитесь и проторчите там несколько часов.

— Да нет, — быстро сказал Пит. — В действительности все просто. Нужно все время держаться левой стороны, и можно выйти через десять минут. Пошли?

Фрэнси кивнула.

— Ладно, пошли.

Ей, конечно, не особенно хотелось бродить по этому лабиринту, но Пит с такой любезностью откликался до сих пор на любую ее просьбу, что было бы несправедливо отказывать ему в этом.

— Ладно, идите. Но если вас не будет больше получаса, мы ждать не станем, — предупредила Банти. — Пошли, Бастер.

Когда они медленно продвигались через бесконечную толпу, Пит снова оглянулся на Моу. На лице того появилось удовлетворенное выражение, когда он увидел, что Банти с Бастером исчезли в толпе.

Пит быстро обернулся к ней.

— Пошли, — решительно сказал он. — Это будет забавно и недолго.

Она пошла рядом с ним, взяв его под руку, ко входу в лабиринт.

— Ты знаешь этого человека? — вдруг спросила Фрэнси. Пит весь напрягся и быстро взглянул на нее.

— Какого человека?

— На которого ты все время оглядываешься. Тот, в черном костюме. Он преследует нас все утро.

— Правда? — Пит старался говорить безразличным голосом.

— Мне кажется, я где-то его видел.

Тем временем они подошли к кассам лабиринта, и Пит прошел вперед, чтобы купить билеты. Очереди не было и, похоже, они были единственными посетителями. Кассир — блондинка средних лет, казалось, обрадовалась, что у нее берут билеты.

— Как войдете, придерживайтесь левой стороны, — сказала она, давая сдачу. — Если заблудитесь, нажмите кнопку звонка. Их там много. Кто-нибудь подойдет и выведет вас.

Пит поблагодарил ее и присоединился к Фрэнси, которая ждала его у входа. Он пошел за ней по длинному коридору и в последний момент беспокойно оглянулся. Моу не было видно.

— Ну, а что теперь делать? — спросила Фрэнсис, идя перед ним. — Здесь ужасно душно, не правда ли?

— В лабиринте не будет душно, — уверил ее Пит. — Там нет крыши.

Они прошли еще несколько ярдов и вдруг оказались в лабиринте. Он был сооружен из зеркальных стен пятнадцатифутовой высоты. Проход между ними был достаточно широк для того, чтобы два человека могли идти рядом. Зеркала были расположены под таким углом, что как только они вошли в первый длинный коридор, то сразу же были окружены своими собственными отражениями, повторенными 30 — 40 раз.

Эффект был такой поразительный, что Фрэнси испуганно остановилась.

— Я не думаю, что мне это понравится, — сказала она, оборачиваясь к Питу. — Ты думаешь, мы когда-нибудь выберемся отсюда?

— Конечно, — ответил он, беря ее под руку. — Мы просто пойдем вперед и, когда дойдем до поворота, повернем налево. Если все время поворачивать налево, отсюда можно выйти минут за десять.

— Ну что ж, пошли, — с сомнением сказала она. — Но мне, действительно, это не нравится.

Он взял ее за руку и повел вперед. Он хотел завести ее в центр лабиринта на случай, если Моу видел их и преследовал. Несколько минут они шли вдоль зеркал, поворачивая налево, и пришли к перекрестку.

Над ними было голубое небо, из парка доносился шум. Каждая дорога на перекрестке была зеркальным отображением предыдущей. Их окружали собственные отражения. Похоже, они пропустили один из поворотов и оказались в ловушке.

После того, как они проблуждали еще две-три минуты, Фрэнси вдруг сказала:

— Я думаю, пора нам выбираться отсюда. Здесь довольно скучно, не правда ли?

Пит остановился. Он посмотрел назад вдоль коридора, по которому они только что пришли. Двадцать лиц с ужасными родимыми пятнами глядели на него вызывающе, вызывая отвращение.

Теперь, когда наступил момент рассказать ей всю правду, он понял, как трудно будет это сделать. Времени было так мало. В любой момент мог появиться Моу.

— Я нарочно привел тебя сюда, чтобы кое-что сказать. Боюсь, тебе это будет неприятно услышать.

Она быстро взглянула на него, и он заметил, как она напряглась.

— Что это значит?

— Я не Берт Стивенс. Меня зовут Пит Вайнер. У нас мало времени. Пожалуйста, выслушай меня и не пугайся.

Он увидел, как тревога появилась в ее глазах, и почувствовал к ней отчаянную жалость. «Внезапно выяснить в запутанном лабиринте, что человек, с которым ты оказалась там, не тот, за которого его принимали, — подумал он, — довольно страшно». Он попытался улыбнуться ей.

— Я не понимаю, — сказала она твердо. — Это что, шутка?

— Я хотел бы, чтобы это было так, — искренне сказал он. — Перед тем, как я скажу тебе что-нибудь еще, я хочу, чтобы ты знала: ни за что на свете я не сделаю тебе плохого. Со мной ты в безопасности. Поэтому, пожалуйста, попытайся не пугаться.

Она отошла от него на шаг.

— В чем дело?

— У нас мало времени, — сказал он, подбирая в уме правильные слова. — Я сам не знаю из-за чего все это, но меня послали убить тебя. Человек, который преследовал нас, пришел со мной. Он опасен. Я знаю, что это звучит неправдоподобно, но он убьет тебя, если застанет одну. Единственная возможность спасти тебя — это убить его, пока ты скроешься. Вот почему я привел тебя сюда. Ты должна делать в точности то, что я тебе скажу…

Он остановился, когда увидел, как глаза ее потемнели от ужаса.

Слушая его спокойный ровный голос, она решила, что перед ней — сумасшедший. Газеты часто писали об ужасных сумасшедших, которые заманивали девушек в пустынные места и убивали их. Она попятилась, глядя на Пита, и подняла руки в умоляющем жесте — не подходить.

Глядя на растущую в ней панику, Пит сдерживал себя. Он понимал, как опасно говорить ей правду. Он предполагал, что она может прийти к заключению, что он сумасшедший. Он понял, что она так и думает.

— Пожалуйста, не бойся, Фрэнси, — сказал он. — Пожалуйста, поверь мне. Я не причиню тебе вреда. Разве ты этого не видишь? Разве ты не видишь, что я хочу только помочь тебе?

— Уходите, пожалуйста, — ответила она побледнев, но все еще владея собой. — Я смогу найти выход и без вашей помощи. Только, пожалуйста, уйдите и оставьте меня.

— Я уйду, — сказал он серьезно, — но сначала ты должна выслушать все, что я тебе скажу. Этому человеку, который преследует нас, приказано убить тебя. Я не знаю почему, но он сделает это, если я не остановлю его. Они дали мне твое фото, чтобы я узнал тебя. Посмотри, я покажу тебе его. Может тогда ты поверишь, что я говорю правду.

Видя ее растущую панику, он поспешно засунул руку в карман за бумажником. Он чувствовал, что если ему только удастся показать ей фото, она должна осознать угрожающую ей опасность.

Но когда он, спеша, доставал бумажник, его часы зацепились за ручку стилета. Тот выскользнул из ножен и упал на землю у ее ног.

Увидев стилет Фрэнсис пришла в ужас. Она взглянула на Пита и увидела его испуганные виноватые глаза. Холод сжал ее сердце.

Теперь она не колебалась. Она была уверена, что он опасный сумасшедший, который завлек ее в лабиринт из зеркал, чтобы причинить ей зло. Она понимала, что не сможет противостоять ему. Поэтому она повернулась и побежала.

— Фрэнси! Пожалуйста!

Но его отчаянный крик только подстегнул ее и она понеслась между зеркал.

Во время бега пальцами левой руки она касалась зеркальной стенки. Только так можно было обнаружить поворот, который они пропустили. Обнаружив его, она повернула налево и бросилась по другому пути. Темные волосы развевались за ней, лицо побледнело, дыхание прерывалось.

Она не представляла, как долго бежала, как часто поворачивала. Похоже, она всякий раз возвращалась на одно и то же место.

В конце концов она уже не могла бежать. Она остановилась и прислонилась к зеркальной стене, прижав руки к груди и закрыв глаза. Она попыталась восстановить дыхание.

Через какое-то время она открыла глаза и посмотрела на свое отражение в зеркале напротив. Она была шокирована, увидев, как испуганно она выглядит, какие у нее громадные глаза и в каком беспорядке находятся волосы.

Она не имела ни малейшего понятия, где она. Она могла быть еще в нескольких ярдах от Пита, а могла быть и в центре лабиринта.

Она подумала, что если позвать на помощь, но вдруг Пит недалеко и доберется До нее, прежде, чем подоспеет помощь? В конце концов она решила, что нужно попытаться спастись самостоятельно.

Взглянув вдоль прохода, который в отражении зеркал, казалось, не имел ни начала ни конца, она почувствовала, что страх охватил ее еще сильнее.

Все это было как в кошмарном сне. Ей хотелось сесть на пол и кричать: уступить слабости, спрятать лицо в руки и ждать, пока кто-нибудь не найдет ее.

А если первым ее найдет Пит? Она вытерла слезы и попыталась взять себя в руки. А если снова пойти по лабиринту, — подумала она, — и на каждом перекрестке поворачивать налево, удастся ли добраться к выходу?

Она медленно пошла вперед, стараясь уловить малейший подозрительный звук, который может донестись. Она прошла не более нескольких ярдов, как почувствовала непреодолимое желание оглянуться назад. Она остановилась и повернулась. Тут же она заметила в конце прохода какое-то движение. Сердце замерло, потом начало неистово колотиться. Она было бросилась бежать, но остановилась, заметив, что фигура позади нее сделала то же самое. Вскрикнув, она сообразила, что видит в зеркале свое собственное отражение.

Она продолжала путь. Добравшись до дальнего конца прохода, она поняла, что снова попала в тупик, и почувствовала, как ее охватывает паника.

Она повернулась, чтобы возвратиться назад, и ее глаза снова заметили какое-то движение в конце прохода. «Ну, второй раз она не попадется» — подумала она. Но вдруг холодные мурашки поползли у нее по спине: фигура перед ней двигалась совсем не так, как двигалась она.

Она остановилась и присмотрелась.

Приземистый, с квадратными плечами человек в черном костюме стоял, наблюдая за ней. В руке у него блестел автоматический пистолет. Это был Моу.

Глава 5

Конрад минут двадцать лихорадочно разыскивал трехместный автомобиль на различных стоянках, окружающих парк. Все еще занимаясь поисками, но уже представляя себе их безнадежность, он вдруг услышал полицейскую сирену и увидел Бардена в машине, наполненной полицейскими, которая сворачивала на улицу, ведущую к главному входу в парк.

Конрад побежал им навстречу.

Машина остановилась и Барден, разгоряченный и разозленный, высунулся в окно.

— Ну, как ты тут? — спросил он. — Уже нашел автомобиль?

— Выключи эту проклятую сирену, — огрызнулся Конрад. — Хочешь, чтобы те двое с перепугу начали действовать?

Барден вылез из машины, а сержант-водитель выключил сирену.

— Ладно, пошли. Так ты нашел машину?

— Да здесь, наверное, тысяч десять этих проклятых автомобилей. Расставь людей и пусть ищут. Еще будут люди?

— Пара больших машин идет сзади. Капитан поднимет шум, когда узнает, что я вывел резерв.

— Если эта девушка будет убита, окружной прокурор поднимет такой шум, какой Мак Кену и не снился! Отправляй людей!

— Подожди минутку, — сказал Барден, беря Конрада за руку. — Посмотри, кто идет, — и показал пальцем на высокого молодого человека, подстриженного под ежик, в красной разрисованной рубахе поверх брюк. В руках он нес целую коллекцию кукол, ваз, коробок с леденцами. Рядом с ним шла светлая девушка в белом спортивном платье. — Кажется, это именно те двое, которых мы ищем.

— В этом парке может быть тысяча таких ребят, которые так носят рубашки, — простонал Конрад, — но я спрошу. Он шагнул к Бастеру Уокеру.

— Вы приехали с Леннокс-авеню? — спросил он и почувствовал как по спине пополз холодок при виде явного удивления на лице Бастера.

— Да, оттуда, — ответил он. — А вы откуда знаете? Конрад посмотрел на Банти.

— Вы — мисс Бойд?

— Да, — равнодушно ответила она.

Конрад сделал знак Бардену, который присоединился к ним.

— Это те самые двое. Займись ими, Сэм. Барден загудел:

— Я — лейтенант Барден, городская полиция. Где мисс Колеман?

— Фрэнси? — Бастер изумленно уставился на него. — Что вам от нее нужно? Что случилось?

— Отвечайте на вопрос, — рявкнул Барден. — Где она?

— Мы оставили ее в парке.

— Одну?

— Нет, она с Бертом.

— Берт — кто это?

— Да Берт Стивенс, конечно. Что все это значит? Барден взглянул на Конрада. Тот спросил:

— У этого Стивенса есть родимое пятно на лице?

— Да. Винно-красное пятно на правой стороне лица.

— Вы уверены, что его имя Стивенс?

— Он так сказал. Значит что-то не так?

— Значит, точно вы не знаете его имени?

— Нет, не знаем, — вмешалась Банти. — Мне не понравился его вид сразу же, как только он пришел к нам домой. Видите ли, мы все собирались поехать на пляж: Фрэнси, Терри Ленсинг, Бастер и я. Терри позвонил, чтобы сказать, что не может поехать, и посылает Берта Стивенса, своего приятеля, вместо себя. Тут и появился этот парень. Он сказал, что он — Берт Стивенс, но так как раньше я его не видела, я не знала, так ли это.

— Где точно вы расстались с мисс Колеман?

— Они пошли в лабиринт, — сказал Бастер.

— Какой лабиринт?

— Зеркальный лабиринт. Это в конце этой улочки, за большим тентом. Я все же хотел бы узнать, что все это означает?

— Нет времени объяснять, — резко бросил Конрад. — Оставайтесь здесь. Вы можете еще понадобиться. — Он повернулся к Бардену. — Пошли!

И, не ожидая реакции Бардена, бросился вперед, пробивая себе путь в толпе по направлению к большому тенту.

Барден задержался ровно настолько, сколько понадобилось, чтобы проинструктировать сержанта:

— Окружите лабиринт. Не выпускайте никого. Вы знаете кого искать. Будьте крайне осторожны с Моу. Он попытается пробиться.

Он повернулся и побежал за Конрадом. Бастер и Банти беспомощно проводили его глазами.

* * *

Лучи солнца, косо попадая в лабиринт, отражались от никелированного автоматического пистолета, благодаря чему оружие в руке Моу сверкало.

Короткое мгновение Фрэнси смотрела на направленный на нее пистолет. Внешний вид Моу внушал ужас. От его вида у нее по спине пробежал холодок. Она инстинктивно понимала, что это убийца, и сознавала, что он намерен в нее стрелять-Отступать было некуда. Она в отчаянии посмотрела вдоль ряда зеркал и увидела проход в футах десяти впереди себя. Она собрала все свои силы и бросилась вперед. Моу выстрелил.

Звук выстрела прозвучал в узком зеркальном коридоре, как взрыв бомбы. Она дико закричала, когда зеркало справа от нее разлетелось на кусочки. Осколки стекла, разлетелись как шрапнель, оставляя на неприкрытом платьем теле маленькие царапины.

Она бросилась бежать с такой скоростью, с какой никогда в жизни не бегала, вдоль бесконечных зеркал. За собой она слышала мягкий топот догоняющих ног, которые двигались быстрее, чем она. Она прямо летела над землей и, добежав до следующего поворота, не смогла с ходу вписаться в него и уткнулась в зеркало, поворачивая.

Она безуспешно попыталась удержать равновесие, затем упала, поскользнувшись, на одно колено. Когда она попыталась подняться, снова раздался выстрел, и пуля, прожужжав мимо ее лица, разбила зеркало, рикошетом попала в другое и тоже разбила его. Узкий проход заполнился летящими в разные стороны осколками стекла. Закрывая лицо руками, она бежала теперь вслепую, задыхаясь от душивших ее рыданий.

Моу резко остановился, достигнув кучи разбитого стекла. Он знал, что время уходит. Ему было приказано убить девчонку, и он знал, что если он этого не сделает, его собственная жизнь ничего не будет стоить. Его маленькие глазки смотрели вдоль прохода на бегущую фигурку в голубом платье. Какое-то мгновение он смотрел на ее бегущие ноги, развевающиеся за спиной волосы. Потом поднял пистолет и прицелился точно между лопаток. Палец охватил спусковой курок. Теперь он не мог промахнуться. Она бежала по прямой, а солнечное освещение делало ее платье отличной мишенью.

И вдруг он почувствовал сильнейший удар в плечо, а в ушах прогрохотал пистолетный выстрел. Рука, в которой он держал пистолет, дернулась, и он выпал.

Он отшатнулся назад и посмотрел наверх. На одной из стен стоял человек с пистолетом в руке. Моу тотчас же узнал его: специальный следователь при окружной прокуратуре. В тот момент, когда Конрад выстрелил вторично, он бросился плашмя на землю.

Кровь стекала у него по руке на пальцы. В правой руке чувствовалась резкая боль. Он смотрел вдоль прохода — девчонка исчезла, и зарычал от ярости.

Конрад был примерно в пятнадцати ярдах от того места, где Моу прижался к земле. Два прохода отделяли его от того места, где он лежал. Конрад теперь не мог его видеть, но он знал, что Моу еще там. Стена была толщиной только шесть дюймов и стоять на ней было нелегко. От следующей стены отделял один прыжок в шесть футов.

Уже с дюжину полицейских карабкались на вершину стены и медленно расходились, чтобы окружить лабиринт.

— Он здесь, — крикнул Конрад, указывая на проход, где лежал Моу.

Тот выпрямился и выстрелил в Конрада, который почувствовал, как пуля пролетела мимо его лица. Он автоматически отклонился, потерял равновесие и упал в один из зеркальных проходов.

Полицейские уже принесли доски и переходили со стены на стену, укладывая их поперек прохода. Но когда они добрались до того, где лежал Моу, того там не оказалось, а место его падения отмечено было лишь следами крови на одном из зеркал.

Полицейский сержант, стоя на стене, глянул на Конрада.

— С вами все в порядке, сэр?

— Со мной в порядке, — ответил тот, — я останусь здесь, а вы разыщите его, если сможете, затем направьте меня в ту сторону. Если увидите девушку, дайте мне знать немедленно. И будьте осторожны!

Сержант кивнул и пошел дальше по узкой стене. Дико сверкая глазами, Моу поджидал его в следующем проходе. Вскинув пистолет, он выстрелил и попал сержанту в голову. Тот взмахнул руками и свалился в соседний проход.

Поддерживая раненую руку, Моу побежал по проходу, завернул за угол и остановился, прислушиваясь. Вдруг он увидел, как в одном из зеркал отразилось голубое платье, и торжествующе усмехнулся.

Она стояла в следующем проходе и смотрела в сторону. Моу переложил пистолет в левую руку и поднял его, целясь в центр груди. Прицел прыгал.. Он боролся с возрастающей слабостью и ругался сквозь зубы.

Внезапно из громкоговорителя прозвучал громкий голос, который прокатился по лабиринту, как гром:

— Мисс Колеман! Мисс Колеман! Внимание! Полиция ищет вас. Крикните погромче, чтобы мы смогли найти вас. Будьте настороже! Смотрите по сторонам. Убийца еще на свободе!

У Фрэнси перехватило дыхание от облегчения и тревоги. Она торопливо огляделась по сторонам и ее сердце снова подпрыгнуло в груди, когда она увидела фигуру в черном костюме не более чем в тридцати ярдах от себя, и пистолет, направленный на нее. Она закрыла глаза и дико закричала. Пистолетный выстрел прогрохотал у нее в ушах. Жгучая боль обожгла руку и она почувствовала, что падает.

Моу видел, как она упала. Его глаза триумфально сверкнули. Он услышал топот бегущих ног и еще раз выстрелил в лежащую на земле фигуру. Пуля разбила зеркало в 1 — 2 дюймах над распростертым телом Фрэнси. На него посыпались осколки. Топот бегущих был уже совсем близко и Моу завертелся. Достигнув угла прохода, Конрад остановился. Он заметил мгновенное движение Моу, прижавшегося к земле с пистолетом в вытянутой руке, и дальше тело девушки в голубом платье.

Конрад отпрянул назад и в этот момент Моу выстрелил в него. Пуля попала в зеркало в опасной близости от его лица. Конрад ползком снова выбрался из-за угла. Моу заметил его, когда он поднял пистолет. Они выстрелили одновременно.

Пуля Моу прострелила верх шляпы Конрада, выстрел же последнего был более верным. Он увидел, как Моу выронил пистолет, схватился за бок и ткнулся лицом в землю.

Двое полицейских появились над Конрадом и спрыгнули рядом с ним.

— Осторожнее с ним, — предупредил Конрад и шагнул в проход, где лежала Моу.

Но Моу уже не двигался, когда они подошли к нему. Один из полицейских перевернул его на спину. Белое лицо Моу было перекошено от боли и страха. Глаза невидяще смотрели в голубое небо. Передняя часть пиджака пропиталась кровью. Конрад все еще смотрел на Моу, когда тот со свистом испустил последний вздох.

* * *

Обнаженная, розовая от энергичного растирания полотенцем, Долорес сидела на табуретке в одной из шикарных душевых «Парадиз-клуба» и тщательно вытирала пальцы на ногах кусочком ваты.

Она только что вернулась с купания и следуя своей привычке, приняла душ, чтобы смыть с тела соленую воду.

Выражение лица у нее было задумчивым, а миндальные глаза потеряли свой обычный живой блеск и были омрачены раздраженным беспокойством.

Час назад Джек Маурер неожиданно сказал ей, что едет на рыбалку, неизвестно куда, и будет отсутствовать возможно от трех недель до месяца.

Даже сейчас, выглянув в окно, выходящее на океан, она могла бы еще увидеть пятнышком на горизонте его яхту.

Она поняла, что Маурер уехал по совету Эйба и из-за Джун Арно. Она знала о Джун с самого начала. Она наблюдала за развитием этой связи и чувствовала, как с каждым месяцем слабеет ее власть над Маурером. Она знала, что ее трон зашатался. Но она не испытывала чувства удовлетворения, узнав о смерти Джун. Если не Джун, то кто-нибудь еще. Она знала, что Глория Лиль, второразрядная актриса с бюстом, как у нахохленного голубя, и моральными принципами уличной кошки, отправилась на яхту за десять минут до того, как Маурер поехал в бухту.

Убийство Джун шокировало Долорес. Ей все было ясно. Когда Маурер вернулся, она определенно поняла, что ее царствованию пришел конец. Неприятно было то, что он не пожелает разводиться с ней, а просто избавится от нее также жестоко, как и от Джун.

Долорес не питала никаких иллюзий относительно Маурера. Она знала, что отнять у кого-нибудь жизнь для него так же просто, как выпить виски с содовой.

Она была его женой уже четыре года и сама удивлялась, что продержалась так долго. Вероятно, это было потому, что она никогда не давала ему повода для ревности, никогда не смотрела ни на какого другого мужчину. Она знала, что у него растет нетерпение стать свободным. Он не рискнет дать ей развод. Она слишком много знала о его делах, и была уверена, что скоро, вероятно, по возвращении, он прикажет одному из своих головорезов устранить ее. Она станет жертвой несчастного случая на дороге, или утонет во время купания. Было много удобных, конечно, для Маурера, способов избавиться от нее.

Она достала сигарету, закурила и через тонко очерченные ноздри выпустила дым двумя струйками.

Она не паниковала, но хорошо представляла, что нужно что-то предпринять, если она хочет остаться в живых. В ее голосе одна за другой рождались мысли. Теперь, когда Маурера нет рядом, она должна немедленно воспользоваться этим.

Она встала, подошла к зеркальной стене и оглядела себя. Она провела рукой по своим длинным гладким бедрам, изучая свое тело задумчивыми прищуренными глазами. Она подумала о Глории Лиль с ее короткими ногами и смешным бюстом. Что Маурер нашел в ней? — удивлялась она. Сам он был не лучше уличного кота, рыщущего в поисках новых ощущений с животной тягой к чему-то свежему, каким бы безобразным оно ни было.

Пожав плечами, она стала одеваться, раздумывая над своей судьбой. Положение было опасным. Может быть прихватить бриллианты и наряды, какими он ее когда-то осыпал, и попытаться спрятаться где-нибудь? Но она знала, что он везде найдет ее.

Она защелкнула подвязку, разгладила платье на своих массивных бедрах и пошла из душевой к коктейль-бару.

Эйб Голович сидел на высоком табурете, потягивая мартини. Его жирные ягодицы не помещались на стуле и свисали, делая его похожим на гриб.

Она остановилась в дверях, глядя на него. Он был ее единственной надеждой. Она почувствовала, как легкая дрожь отвращения пробежала по ней. Такие пузатые сальные старики теперь ее единственное спасение, — подумала она, — единственные люди, у которых есть власть и деньги, необходимые для ее образа жизни. Ах, если бы только Эйб был таким, как щеголеватый мускулистый Сейгель. Она часто представляла каким бы любовником мог бы быть Сейгель. Несколько раз она хотела уже это испытать, но ее удерживала осторожность. Как только она сделает его своим любовником, ее жизнь будет на ниточке.

Она изучала Головича, который пил мартини и не подозревал о ее присутствии. Она могла делать с ним, что угодно. Она давно догадывалась, что он живет ради того дня, когда сможет занять место Маурера. Но хватит ли у него сил защитить ее, когда придет время?

— Хэлло, Эйб, — сказала она, подходя к нему, ослепительно и чувственно улыбаясь. — Значит Джек уехал?

Он поспешно слез со стула. Его жирное лицо засияло.

— Да, он уехал, — ответил он, глазами раздевая ее. — Как ты прекрасно выглядишь, Долли. Как тебе это удается? Она пожала плечами и влезла на соседний табурет.

— О, я не знаю. А Джек этого больше не замечает, Эйб. Тот нахмурился.

— Джек не ценит лучшего, что может быть в жизни.

— Ты знаешь, что он взял с собой эту сучку Лиль? — спросила она, беря холодный мартини, который подал ей бармен. Голович застыл.

— Что-то слышал, но это не мое дело.

— Эйб, у Джека неприятности?

— Нет, нет, ничего подобного. Просто он внезапно решил…

— Пожалуйста, Эйб, скажи мне. Ты тетерь единственный, кому я могу доверять. Он в беде, не так ли?

Голович бросил взгляд через плечо, чтобы убедиться, что рядом никого нет.

— Он мог попасть в беду. Поэтому мы решили, что пока ему следует побыть вне пределов досягаемости.

— Это из-за Джун?

Он снова заколебался, затем кивнул.

— А как будет реагировать организация, Эйб? Это может быть концом Джека?

— Это опасный разговор, Долли, но так как это спрашиваешь ты, я могу честно сказать, что не знаю. Он не очень-то обращал внимание на организацию эти последние месяцы. Он даже как-то говорил, что хочет с нею порвать.

Это было новостью для Долорес, но она была достаточно осторожна, чтобы не дать возможности Головичу увидеть ее удивление.

— Я знаю. Он что-то об этом говорил. Но разве это не глупо, Эйб?

— Я думаю, глупо.

Теперь настало ее время колебаться, но она знала, что если она сейчас не использует любую возможность, то когда вернется Маурер, будет уже поздно.

Понизив голос она сказала:

— Если с Джеком что-нибудь случится, должность примешь ты?

Голович исподлобья посмотрел на нее. Он ступил на опасный путь, но понимал, что положение Долорес еще более опасное.

— Это будет зависеть от организации. У них может быть кто-нибудь на примете. Она покачала головой.

— Не похоже на это. — Она неожиданно прямо взглянула на него. В зеленых глазах было откровенное предложение. — Если ты примешь должность, Эйб, у тебя будет что-нибудь для меня?

Она смотрела на него, стараясь сохранить невозмутимость. Она знала ответ еще до того, как он ответил:

— Если я приму должность, Долли, тебе не о чем будет беспокоиться.

Она удовлетворенно улыбнулась.

— Пока что мне о многом приходится беспокоиться, Эйб. Голович кивнул. Он с трудом удерживался, чтобы не дотронуться до ее руки. Слишком много народу в баре наблюдали за ними.

— Да и мне тоже.

Резко зазвонил телефон, стоящий на стойке бара. Бармен поднял трубку, послушал и ответил:

— Да, сэр, — и положил ее на место.

Повернувшись к Головичу, он сказал:

— Мистер Сейгель просит вас зайти к нему. Дело срочное. Голович нахмурился. «Этот Сейгель не может и десяти минут выполнять свою работу, не беспокоя меня, — думал он, слезая с табурета. — Ничего не поделаешь, надо идти. Не стоит портить отношения с самого начала своего царствования».

— Этот парень высморкаться не может без моей помощи, сказал он Долорес, улыбаясь. — Может продолжим разговор минут через двадцать? Она покачала головой.

— Может не надо, Эйб? Слишком много глаз вокруг. — Она предостерегающе взглянула на него. — Я сейчас иду домой. Она в свою очередь слезла со стула.