Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Дневники 1932-1947 гг

ModernLib.Net / Биографии и мемуары / Бронтман Лазарь / Дневники 1932-1947 гг - Чтение (стр. 47)
Автор: Бронтман Лазарь
Жанр: Биографии и мемуары

 

 


      Шоссе, обсаженное акациями. Темная, безлунная ночь. Сначала пусто на дороге. Потом встретили бронетранспортер.
      - На Бухарест так?
      - Прямо. Я сейчас оттуда.
      Эге! С полдороги стали попадаться машины, а дальше - все было забито нашими частями. Танки, пушки, грузовики, обозы - кони свежие, сытые, много запасных, кухни. Пешком - никого. Мы то и дело съезжали в канаву и обгоняли. Некогда!
      Пылища!
      В 8:30 утра 31 августа въехали в Бухарест. Впереди шли наши танки. Толпы на улицах, кричат, рукоплещут. Вроде как в свой город въехали. Стоит сойти с машины - обступают, расспрашивают - пальцами, жестами, но много и понимающих по-русски: то ли увезенные, то ли бессарабцы старого оккупационного времени.
      Доехали до памятника Братиану и уговорились встретиться тут в 12 ч. дня. Дальше все расползлись в разные стороны. Я пошел с Костей Тараданкиным и Евг. Капланским. С нами - проводник, бессарабец Фельдман, по его словам пострадавший от немцев, имел швейный магазин, арестовали, держали два года в лагере, выпустили с "сертификатом", в котором сказано, что он сидел по подозрению в шпионаже. Затащил к себе, угостил коньяком, крохотная квартира из двух клетушек и кухни, лестницы такие узкие, что двоим тесно, лифт на двух человек. Коммерческий дом, новый постройки.
      Походили по улицам. На бульваре Елизаветы несколько разрушенных зданий (одна-две бомбы). "Это американцы". Рядом улица Академии, около десятка побитых домов.
      - Это немцы, несколько дней назад.
      Взяли такси. Поездили по городу. Очень много народа, хорошо одетого, много молодежи, офицеров. Женщины некрасивые, интересных мало. Разрушений не много. Все магазины бойко торгуют. Много разносчиков с фруктами, газетных киосков.
      Нашу технику встречают восторженно. Странный народ - только что их били, дрались с нами, а сейчас орут, приветствуют. Поехали в какой-то переулок: дом ЦК КП Румынии. Небольшой особнячок, патрули с повязками. Приглашают, но мы торопились.
      На аллее Виктории встретили роту амфибий. Командир - капитан Михаил Гильбо, ленинградец, сказал, что он был первым военным комендантом Бухареста, но сегодня сдал дела новому - генерал-майору. Вообще, наши танки вступили в Бухарест еще 29-го августа - полк. Гильбо договаривался с властями о расквартировании, о фураже, о продовольствии. Король Михаил приказал все отпускать до всяких соглашений. Ни одного конфликта за эти дни, полная учтивость. Узнав, что мы улетаем в Москву, Гильбо просил позвонить (Д3-06-51) и дал письмо. (Я все сделал).
      Я привез с собой 200 экз. "Правды". Начали кидать в толпу. Меня чуть на части не разорвали. И главное - на русском просят: "Дай газету!".
      Очень многие ко мне присматривались, потом спрашивали "аид?". "Да". Начинался разговор по-еврейски. Наконец, мне надоело, и я стал отвечать: якут, туркмен.
      В Бухаресте встретили Кригера, Гурария (с ним прямо расцеловались на бульваре к удовольствию румын), Симонова. Наших - нет.
      Встречали русских - угнанных из СССР, одна девушка (Михайлова, кажется) плакала, говорила, что три брата на фронте, сама угнана из Одессы. Вообще, одесситов видел нескольких - спрашивают, что с городом, когда можно будет обратно. Видели наших пленных - майора, подполковника и других - направляли их к коменданту.
      В 13 часов собрались снова у памятника. Поехали на том же "Форде" на аэродром. Там стояли два "Бостона" и несколько "У-2" для нас. Сели в "Бостон" и полетели в Бузэу. Лететь 15 минут. Идем полчаса, час, смотрю на картушку - все время разные курсы. Блудим! Через полтора часа сели на поле, определиться. Янко - в 60 км. к востоку от Бузэу. Снова поднялись.
      Вот наконец и Бузэу. 4 часа дня. В "Бостон" хоть и худо, но зато быстро. В кабину штурмана садятся еще Тараданкин и Симонов, в бомбо-люк Кригер, Высокоостровский, Капланский. Я снова на полу. Уснул. Через 4 часа Москва.
      Еще в воздухе Москва запросила - кто летит. Ответили. "Дуглас" с остальными шел за нами и сел в 10 ч. вечера во Внуково.
      Приехал и сразу к Поспелову. В это время позвонил Щербаков. Узнал, что я прилетел и попросил к телефону.
      - Как летели? Как было организовано? Как встречали? Хорошо? Радуются, что война для них кончилась. Эксцессов не было?
      - Нет.
      - Как выглядят наши бойцы?
      - Запылены, но чисто и бодро!
      - Хорошо! Ну пишите.
      Написал полполосы. Отдал пленку Короткова в проявку.
      Ночью в 4 ч. утра поехал к Александрову в ЦК (нач. управления агитации и пропаганды). Тихий просторный кабинет. Портрет Ленина. Невысокого роста, моложавый, сухой, приветливый. Прочел.
      - Хорошо. При окончательном чтении прошу иметь в виду такую мысль: это все-таки побежденная, а не дружеская страна. Некоторые газеты сбились на восторг встречи - не надо.
      Начал расспрашивать об общем впечатлении.
      - Торгуют всем, от яблок и до страны.
      Смеется.
      - Много народа?
      - Много.
      - Молодежи?
      - Много.
      - Город не побит?
      - Мало.
      В это время позвонил Щербаков. Он сказал, что я тут и посоветовался надо ли писать, что румыны подносят зажигалки прикуривать.
      - Оставить! Заискивают, - сказал Щербаков.
      ДНЕВНИК СОБЫТИЙ 1944-45 г.
      Аннотация: Награждение орденом. Смерть Виленского. У Байдукова. Генерал Вольский в редакции. Новый 1945 год. Взятие Варшавы. Рассказ Коккинаки. Режиссер Калатозов в редакции. В.Кожевников о чистоте зерна. Рассказ Волчанской о поездке в Европу. Поездка на аэродром к Яковлеву, новые самолеты, пояснения Яковлева, обед в его кабинете на авиазаводе. 7 мая известие о капитуляции, слухи по Москве, официальной информации нет. У Папанина отметили победу. 8 мая выступили с речами главы союзников. 9 мая празднества в Москве. В Кремле у Микояна, беседа о послевоенном Берлине. Смерть в Боткинской Абрама (брата), похороны. Открытие сессии ВС РСФСР, Сталин на трибуне. Сессия Академии Наук в Ленинграде, встреча с Капицей и др. учеными. Разговор с Яковлевым, гибель его самолета. Выступление в редакции Майского.
      Тетрадь № 26 - 27.10.44-06.09.45 г.
      27 октября.
      Очень давно не брал пера в руки. Летний и осенний период записаны в другой книжке, дошла до корочки, вернулся к этой. Но вернулся с запозданием. Больше месяца не держал пера в руках.
      За это время успел съездить в Румынию и на Карпаты, вернуться.
      Последовательно - основное.
      Вернувшись из Румынии, узнал, что Военный совет 1-го Украинского фронта наградил меня орденом Красного Знамени. Приказ № 0132/н от 22 сентября 1944 г. Этим же приказом Яша Макаренко награжден орденом Отечественной Войны 2-й степени, корр. ТАСС Крылов - Красным Знаменем, корр. ТАСС Гриша Ошаровский Отечественной Войны 1-й степени. Через день наградили там и Сашку Устинова Красной Звездой.
      Приехавший с фронта корр. "Известий" Виктор Полторацкий рассказывает, что 30 сентября начальник ПУ фронта генерал-лейтенант Шатилов созвал все работников политуправления, зачел приказ о нашем награждении, выразил удовольствие, что на фронте работают такие журналисты. Между прочим, на фронте организуется к Октябрю выставка о боевом пути фронта, там устраивается специальный раздел "военный корреспонденты".
      В редакции известие встретили по-разному. Поспелов поздравил действительно, видимо, от души, Ильичев - весьма кисло и с нескрываемой завистью. Орден, конечно, знатный. Из редакционных - он есть еще у генерала и Первомайского. Все-таки докапало: представили ведь еще в декабре прошлого года, за Киев.
      Получать хочу в Москве. Попросил Полевого прислать выписку.
      Сталинские премии за 1943 год все еще не опубликованы. Несколько раз мы готовились и зря. Рассказывают, что Сталин сказал о литературных произведениях, представленных на премию
      - Надо, чтобы народ с ними ознакомился. А то едва выйдет книга, или напечатают ее в журнале - готово. А ее еще никто, кроме критиков и Союза писателей не читал.
      Поэтому задержались и другие премии.
      23-го октября умер Эзра Виленский.
      Опять резали. Последний раз ему сказали: "Больше резать не можем, не хватит кишок для сращивания. Тут уже мы бессильны. Тут надо выходить за пределы современной хирургии - это может только Юдин."
      Эзра колебался. Я видел его месяца два назад на "Динамо", он вырвался страшно худой, сидел с грелкой. Говорил с ним недели две назад - жаловался на зверские боли, спать мог только днем. Решил резаться. 21-го лег к Юдину, сделали операцию, прошла блестяще. 22-го в 4 часа дня стало плохо - сердце и истощенный организм не выдержали - в 7 ч. утра 23-го умер.
      Утром 24-го привезли его в конферецзал "Известий". Я поехал с Яхлаковым, Кургановым, потом приехала Зина. Стоял в почетном карауле. Он почти не изменился, только отчаянно похудел. Лида убивалась страшно.
      Была панихида. Выступал Ровинский, Кригер, Бачелис, я.
      В 5 ч. сожгли.
      Встретил там Слепнева.
      - Что-то часто мы с тобой тут встречаемся.
      - Да, - ответил он. - Надо бы его похоронить в стене авиаторов на Девичке. Там все наши, да и нам местечки забронировать.
      Да, что-то снова пошел мор. Я подумал, как мало нас уцелело из полюсников, и грустно стало.
      Продолжаем обсуждать с Кокки план полета в Будапешт. Он хочет посетить разом и Белград, и Софию, и Бухарест. Я не против. Сейчас он летит на пару дней в Куйбышев, а потом свободен.
      Был вчера у Ильюшина. Говорили долго о послевоенной авиации. Он строит уже гражданскую машину на 28 человек, скорость 350 км/ч (крейсерская), высотная - герметичная. Затем садится за четырехмоторный бомбардировщик, думает выжать скорость. Жалеет, что с 1937 г. забросил истребитель, ТОГДА добился 500!
      Вчера отметили мои именины. Были: Абрам (привезли его), Шурка, Давид, мама, Костя, ребятишки.
      39 лет! На два года больше Пушкина, и что сделано?
      30 октября.
      Три дня заседал актив, вчера закончился. С докладом выступал Поспелов. Тщательно остерегался давать оценки людям. Прения были вялыми, неострыми.
      В своем докладе Поспелов между прочим сказал, что публичные платные лекции, проводимые в Колонном зале Дома Союзов и создание Лекционного бюро при комитете по делам высшей школы - инициатива т. Сталина. Видимо, этим и объясняется, что во главе бюро стоит Вышинский.
      Позавчера напечатали очень острую рецензию Ильичева о постановке "Ивана Грозного" в Малом театре. Постановка названа халтурной, безответственной. Говорят, что пьесу смотрел т. Стали и члены Политбюро. Между прочим, т. Сталин и выдвинул несколько лет назад идею показа Грозного - великого государственного деятеля. Я, помнится, со слов Курганова записывал об этом в дневнике. И сейчас, как передают, т. Сталин отозвался об этой постановке, как о халтуре.
      В театре - бум. Художественный руководитель Судаков подал в отставку.
      Звонил Ал. Лесс из "Вечерки". Рассказал любопытную историю с Мотей Козловым. Летом в Карском море немецкая субмарина потопила наш транспортный корабль. Дали SOS и сели в лодки. Мотя долго шарил - нашел. Шторм. Садиться нельзя. Восемь часов он висел над лодкой и, как только волна чуть успокоилась, сел. Принял на борт 50 человек. Оглянулся - перископ. Он газу. В него успели дважды выпалить. С волны, несмотря на барахливший мотор, поднялся и ушел. Допер до базы, сдал. Они не ели несколько дней.
      Нач. ПУ ГУСМП Валериан Новиков улетел в Болгарию с праздничными подарками танковому полку "Советский полярник". Звал с ним, я не мог. Пилот - Ваня Черевичный.
      Был на днях у Папанина. Позвонил ему в 12 ночи. Приезжай! Сидит, работает. А было постановление ЦК, запрещающее ему, ввиду состояния здоровья, работать после 7 ч. вечера.
      - Ты что сидишь? Нарушаешь партийную дисциплину?
      - Дел много.
      Сказал мне, что представил мен як "Знаку почета", скоро подпишут, что считает меня своим ближайшим помощником. Ва!
      Сегодня выпал первый снег. Дома - холодище.
      11 ноября.
      Прошли праздники. Как обычно, 7 и 8-го работали. 9-го был устроен вечер-банкет в редакции, на всех. Ни шатко, ни валко.
      В Кремле не был. Доклад послушал по радио. Т. Сталин читал очень спокойно и очень уверенно.
      5-го был оглашен указ о награждении за выслугу лет. Я дал передовую. Сегодня идет сообщение о вручении орденов за выслугу (Кр. Знамени). группе военных руководителей. Я как раз звонил гл. маршалу бронетанковых войск Як. Никол. Федоренко и поздравил между прочим.
      - Нашли с чем поздравлять, Огнев, - смеясь, сказал он. - Это ведь за старость! Я бы согласен был медаль "За боевые заслуги" получить - значит мне 25-30.
      И рассказал, что сегодня при вручении М.И. Калинин спрашивает Шаденко:
      - Ефим Афанасьевич, ты долго еще будешь ко мне за орденами ходить?
      - Да до тех пор, М.И., пока давать будешь.
      - Ну, значит, недолго. Я от этой тяжелой работы скоро помру.
      - Э, до тех пор я успею еще два-три получить!
      На фронтах всюду тихо. Еле теплится под Будапештом, продвигаемся на 5-7 км. в день, и то на отдельных участках. Видимо (судя по докладу)- перед грозой.
      Сегодня Леопольд Железнов сообщил мне об очередной убыли. В Темишоаре, при бомбежке, убит корр. СИБ Лалоян (он выскочил из хаты - прямое попадание), чуть позже вышли и нарвались на бомбу фотокорр. "Фронтовой Иллюстрации" Анат. Григорьев (тяжело ранен), фотокорр. "Фр. Иллюстрации" Егоров и корр. СИБ Львов. Что-то к концу войны опять пошел мор на газетчиков.
      Был у меня сегодня Мих. Брагин. Он говорит, что случайно уцелел на 1-м Прибалтийском - попал под огонь кораблей. Страшно!
      Да, о маршале Федоренко. Несколько дней назад говорил с ним, просил статью об оперативной выносливости танков.
      - Не дам. Им предел - несколько сот (часов? - Л.Б.), а мы даем тысячу и полторы. Это ни на одном танкодроме не выходит. А напиши я об этом - сразу узаконят. Тоже и с часами работы моторов. Норма - 200, мы даем до 500. Нет, писать нельзя.
      - Ну напишите о заграничных.
      - Ишь вы! Хотя мы можем смело конструировать. Правда, ходовая часть американских лучше наших, но броня, подвижность, огонь - несравнимы с нашими.
      - Ну о глубоких рейдах.
      - Вот это дело. Сегодня же поручу нач. штаба генералу Маркову и маршалу Ротмистрову. И сам шефство возьму.
      Звонил сегодня Кокки. Божится, что полетим. Целый час рассказывал мне о дочке. Ей 1 год 7 месяцев, но уже все выговаривает, не плачет, читает книжки и прочее...
      Загадка: что такое горжетка и изюм? - Засушенная басня Крылова "Лисица и виноград". Это, видимо, сказано к Крыловскому юбилею.
      На нашем вечере Сурков читал "Они не вернутся с востока". У нас же он ее читал в ноябре 1941 г. И тогда, и - особенно - сейчас звучит исключительно!
      1 декабря.
      За эти дни произошло несколько событий. Кризис в "Известиях", наконец, разрешился: туда назначен несколько дней назад Ильичев. Страшно доволен. В "Известиях" им тоже довольны. В остальном там перемен пока нет - работает комиссия ЦК. Понемножку улучшает газету, завел крупный отдел на 2-ой полосе "Советское строительство", дает всякие мелочи, оживляет газету.
      На днях подняли архив за этот год, достали 600 статей, 100 из них годны - либо авторы, либо темы, либо целиком.
      У нас место Ильичева пока пустует. Поспелов все вздыхает о нем. В кабинете Ильичева сидит пока Сиротин, но всех предупреждает, что он заменяет его лишь территориально. Строятся различные догадки. Видимо, вместо одного Ильичева будут два человека - замредактора и секретарь редакции.
      Ровинский послан в ОГИЗ, заместителем П.Ф. Юдина, видимо - вторым, т.к. первым там - Алеша Назаров.
      В отделе без перемен. Заболел лишь Яхлаков - обострение порока сердца. Выбыл на 2-3 месяца.
      Я почти целиком устранился (самоустранился) от оргработы. Чего я буду отвечать за эту лавку, не имея никаких прав. Пусть занимается этим Золин, там паче, что он крайне ревниво относится ко всякой попытке вмешаться в его прерогативы "первого зама".
      Я договорился с редактором и генералом о том, что я - "зам по статьям".
      Заказал большую статью о действии танков. Получилось пышно, хотя статьи еще нет. Я позвонил Главному маршалу бронетанковых войск Федоренко и просил заказать как-нибудь такую статью. Хорошо. Он поручил это нач. штаба генерал-майору Маркову, а консультацию - маршалу Ротмистрову. Тот написал, Ротмистрову не понравилось. Передели. Ротмистров заново написал половину. Вчера я был у него. Он очень походит на вои портреты - невысокого роста, в больших очках, лицо - сельского учителя, преподавателя географии, но никак не полководца. Маленькие усики, добрые внимательные глаза, в разговоре большая предупредительность, наклоняется к собеседнику. Он сказал, что дал статью на просмотр Федоренко, маршалу Коробкову и члену Военного Совета генерал-полковнику Бирюкову.
      А потом я увижу, что статья нам не годится?!
      Уже несколько дней по всей Москве во всех жилых домах выключают свет с 8-9 до 5 ч. вечера. Херово, тем паче, что у многих газ не горит. Встаю, есть нечего, чаю нет. Бррр!
      На улице - мокреть, снег выпадает, тает. Только сегодня подморозило, минус 15.
      6 декабря.
      Погода крепчает - минус 20, сильный ветер. Облачно, солнца не видел, пожалуй, с лета. Авиация не ходит.
      Кокки до сих пор не смог вылететь в Куйбышев.
      Приехал Мартын Мержанов из Восточной Пруссии. Стоим на прежних местах, только Гольдан немцы забрали обратно. Самое большое удаления (вклинивание) 20 км. Вся занятая территория простреливается немцами и держится под огнем.
      Мартын рассказывает, как он туда ездил несколько раз и честно признается, что это скучное занятие.
      Впрочем, Мих. Брагин, вернувшись с 1-го Прибалтийского, считает обыкновенный артобстрел сравнительно безобидным занятием. "Вот огонь корабельной артиллерии - это вещь!" - говорит он с уважением.
      Брагин шел в прорыв к морю с танками Вольского и на берегу попал под огонь с кораблей. УХ! Он рассказывает, что в штабе фронта ночевал вместе с одним старым седым генералом из СибВО, приехавшим впервые за войну посмотреть на нее. Утром они выехали на передний край и через два часа генерала убило во время артналета. Вся жизнь и два часа!
      Мартын говорит, что в занятых немецких городах и селах не видел ни одного немца, все уходят - бросают все и уходят. Ходят слухи, что в каком-то селе остался один старик, да и тот швырял гранату. Танкисты Бурдейного с обхода зашли в Гольдан и поэтому застали население. Так старики, женщины, дети стреляли по танкам из ружей и револьверов. Вот звериная ненависть! Тяжело будет идти по этой сволочной стране.
      Из Венгрии прилетел Яша Рюмкин. Летел четверо суток. Рассказывает, что венгры необычайно подобострастны из боязни. Живут гораздо беднее румын, одеты плохо. Города сильно разбиты. В деревнях - мазанки под черепицей. Из-за угла не стреляют. Наши вторые эшелоны ведут себя вольготно.
      Был он в Бухаресте. Там все по-прежнему. Магазины полны. Но харч сильно подорожал. В городах Румынии демонстрации. Вообще, судя по газетам, сейчас во всей Европе - правительственные кризисы: в Иране, Греции, Бельгии, Румынии, Италии, Голландии, Польше. Наши поляки требуют преобразования комитета во Временное Правительство.
      Позавчера был у Мержановых. Встретил там Леньку Кудреватых - военкора "Известий". Рассказал любопытную вещь. Его приятель был в Саратове. В столовой смотрит: сидит человек с квадратной головой. Вспомнил, что очень походит на памятник ("бегемот") Александру III в Ленинграде. Оказалось -сын. Император был в Саратове. Прислуживала подавальщица. Поставил. Родился сын. Сообщили. Приказал воспитывать за счет губернаторства, дать образование. Сейчас он профессор, заслуженный деятель науки.
      Там же живет сестра Николая II - Ирина Александровна. Во номер, если только - не треп!
      7 декабря.
      Новостей нет. В редакции тихо, холодно. Дома - голодновато, несмотря на то, что я получаю усиленный харч: рабочую карточку, обед литер "А" (сухпай), ужин, абонемент и какую-то долю кремлевского пайка с базы № 208. Тем не менее, утром, как правило, я ем картошку (часто на растительном масле), лишь изредка - кусочек, грамм в 20-30, колбасы или сыра; обед - щи и картошка, редко-редко мясной, ужин - в редакции (обычно - котлета, макароны, чай, иногда - кусочек масла); этот ужин - наиболее значительная еда.
      Домашние питаются так же, за исключением этого ужина.
      Паек кремлевской базы нам дают вместе с ужином, ежедневно. Кладут обычно: ломтик колбасы, кусочек рыбы или чайную ложечку икры, кусочек сыра или масла, 2-3 куска сахара или пару конфет, 200 гр. хлеба. Приношу это домой детям. Если прихожу в 5-6 утра, Валерка просыпается и спрашивает: "Папа, что ты принес?". Если он спит - кладу пакетик в столовой, он утром съедает конфетку и часть икры, оставляя вторую "часть" - Славке, колбасу Зине, а сыр - мне на завтрак. Трогательно, но устало.
      Вот и сейчас. Позавтракал. Съел сыр, картошки. В желудке пустовато. В 8 приду обедать: щи, картошка. У-ух!
      12 декабря.
      Сегодня в 5 ч. утра умер Володя Хандрос. У него была закупорка вен и износ аорты. Был в больнице Боткина, после полтора месяца в санатории. Три дня назад был в редакции, шутил, собирался скоро работать.
      В час ночи почувствовал боли, в 3 ч. разбудил жену, вызвали неотложку, впрыснули камфару, нитроглицерин, туром врач хотел отправить в больницу. Повернулся на бок и сразу умер. До последней минуты был в сознании, говорил, как обычно - почти шутил.
      Завтра хороним.
      Маловато нас остается могикан.
      В Бухаресте, когда мы узнали о гибели Паши Трошкина, Константин Симонов прочел свои стихи "Чаша круговая". Фаталистические. И смысл: теснее становится круг и быстрее ходит чаша смерти.
      15 декабря.
      Приближается 65-летие т. Сталина Но до сих пор неизвестно, будем ли отмечать. В порядке подготовки я предложил Поспелову сделать статью Папанина "Сталин и освоение Арктики". Он согласился.
      Вчера нач. ПУ ГУСМП Новиков привез мне рукопись сборника "Встречи полярников с т. Сталиным", подготовленного ими к печати в 1940-41 г.г., но не выпущенного. Я до 6 утра читал. Исключительно интересно. Там воспоминания Молокова, Водопьянова, Воронина, Орлова, Головина и др. Особенно драматичен рассказ Легздина - гибель "Руслана", травля Легздина и буквально спасение его Сталиным. Очень интересны воспоминания Шевелева, Воронина, Шмидта.
      Был вчера вечером у меня подполковник Гончаренко, замполит 10-ой гвардейской транспортной дивизии ГВФ. Рассказал, что делает их дивизия потрясающий материал. Полеты в тыл, работа с итальянских баз, полеты в Америку, полеты в Югославию и т.д. За последние пять месяцев не потеряли ни одного самолета. 21-го там будут вручать гвардейское знамя, зовет меня. Обязательно поеду.
      Рассказал несколько забавных штрихов. Наши летают в Стокгольм. И вот, на аэродроме, стоят рядом наши самолеты и немецкие. Нейтралы!
      Летел сюда из английских владений, года полтора назад, г. Бенеш. На аэродроме - два самолета: английский и наш. Он выбрал английский. Наш пришел на несколько дней раньше, англичанин возвращался из-за непогоды, блудил. Пора улетать из Москвы, г. Бенеш просит: нельзя ли с тем русским летчиком?
      Во время пребывания Черчилля в Москве ежедневно ходили два "Москито" в Англию - почта, газеты. И каждый раз - разные летчики: англичане, канадцы, австралийцы. "Зачем вам, удобнее одним экипажем, знают трассу и проч.?" "Видите ли, у нас так много летчиков хотят посмотреть СССР". Гм.
      В Бари англичане нагрузили грузовик сверх нормы и сунули под крыло нашему самолету. Вышел из строя. Там же два "Мустанга" сбили "Ли-2". Извинений - гора!
      Мороз все время 22-26 градусов. Мерзнем! В редакции холодина, сидим в шинелях, пальто. Дома, по постановлению Моссовета, выключают свет с 9 утра до 5 ч. дня. Газ не действует, плитки молчат. Даже чаю нет. Ух. Ладно, что я обычно просыпаюсь в 4:30 дня - к свету и плиточному чаю.
      Читаю "Войну и мир". Хорошо, вкусно.
      19 декабря.
      Морозы держатся. 20-26о. Ясно. Холодно. Холодно и дома. В Москве очень плохо с топливом. Кое-где уже перестали топить и выключают отопительную систему. Так сделали в доме на Арбате, где живет Гольденберг, в доме на Садово-Зубовской, где живет Хавинсон. Сейчас у них минус 2о. В редакции топят еле-еле, сидим одетые.
      Звонила секретарь Водопьянова. Сказала, что он обижается - лежал в госпитале, не навестил. Сейчас выздоровел, пишет роман. Хотел вы видеть, посоветоваться.
      Вечером был Кокки. Сидел часа два: рассказывал всякие летные истории. Долго возились с Яшей Моисеевым. Решили сдать в отставку - будет первый генерал в отставке. Тоже своего рода почет!
      20 декабря.
      Утром позвонил Байдуков - приехал с фронта. Я покатил к нему. Такой же, как был, только немного облысел спереди, да на макушке лысина стала покрупнее. И завел усики! Смешные, рыжие, небольшие. И покручивает.
      - Пижон! - сказал я.
      - Скажите ему, чтобы снял, - говорит Женя. - Видеть не могу, хотя вообще мне с его усами спокойнее, ни одна девка не польстится.
      Просидел я у него часа четыре. Сейчас он командует штурмовым корпусом на 2-м Белорусском. "Женили" его на корпус без него. В конце прошлого года он приехал из-под Фастова в Москву, дивизию свою оставил в Фастове. Жил тут двадцать дней. Тихо. А тем временем изготовили и дали на подпись Хозяину приказ о корпусе. А ему еще в 1942 г. предлагали корпус, но он наотрез отказывался. Тут тоже начал было брыкаться - некуда, приказ подписан. Ну и сел.
      Работой доволен очень. Жалуется только на потери. В основном - от зениток. Авиации у немцев мало. На три Белорусских фронта - 1200 самолетов, летают редко. Белосток, например, не бомбили уже 4 месяца. Только недавно начали изредка ходить ночами. Чаще - сбрасывают диверсантов. По 10-15 человек. В основном - русские, обучавшиеся в особых школах. взрывчатка - в форме кусков каменного угля. Подбрасывают в уголь, а там в топку - и взрыв. Парашюты стали черные.
      Новых самолетов нет. "Фоке-Вульфы" применяют, как бомбардировщики. Берет либо мелочь (по войскам), либо до 250 килограммовой. Делают один заход с ходу. Вообще же авиацию почти не выпускают.
      - Почему?
      - Я думаю, держат в резерве. Во-вторых - мало горючего. А бензин - в резерве, "НЗ". По данным пленных в Германии создан полуторалетний запас горючего, хотя Варга ваш давно его кончил.
      Говорит, что немецкая оборона очень крепка. Траншеи, огонь, мины, минируются не только впереди, но и бруствер, и пространство между траншеями, и часть их, незанятая солдатами. Много огня. На километр - 50 пушек всех видов. Учили уроки!
      - Какой век летчиков?
      - В среднем - 20-30 штурмовок. Смертники!
      Пленные показывают, что усиленно готовятся к химии. Подвозят химбоеприпасы, оружие, обучают химзащите всех от переднего края до глубокого тыла. В большом уважении наши противогазы - они лучше немецких.
      Егор рассказывает, что на местах стоянок беспокойно. Поляки блядуют во всю. Стреляют из-за угла. Банды. Нападают на небольшие гарнизоны. Если пьяный пойдет ночью - укокошат наверняка. Оглушают (стрелять - переполох) и утаскивают добивать. Или бьют зубьями от бороны - несколько случаев у него в корпусе.
      Скучно жить секретарям райкомов. Егор был в гостях у одного, кажется, Волковысского. Ночью тот ночует у всяких знакомых - ежедневно в окно его квартиры стреляют. Егор говорит:
      - Посмотрел у него: шкаф, стены - все в пулях, разных - от автомата, пистолета, дробовика. Иные из наших довольно сильно гуляют. Много триппера, сифилиса.
      - Что делаете с ними?
      - Лечим.
      В последнее время Егора прочили посадить замом в НИИ ВВС. Дали на подпись Хозяину. Он дошел до его фамилии, закрыл папку и сказал: "Не надо сейчас трогать армейских командиров. Они работают, неизвестно, кто их заменит."
      Егор потолстел Но не сознается:
      - Я потолстеть не могу. Каждый день по часу гимнастикой занимаюсь.
      - По какой системе?
      - По своей.
      Обедали. Пьет водку, в отличие от прежнего. Сообщил, что все время ездит с двустволкой. Зайцев много. Во время обеда пришел брат Чкалова Алексей Павлович. Пьяный, испитый, а кончил два ВУЗа. Потом он сбегал, добыл еще поллитра. Жалкое впечатление.
      Егор, между прочим, рассказывал как летали с Черевичным на лодке в Америку по заполярью (+Громов и другие). Егор - на втором сиденье. Подлетают к Ному, сильная волна. Черевичный говорит - нельзя садиться, разобьемся. Егор отвечает - приказано, значит надо сесть.
      - Утонем же!
      - Ну так что же, приказано!
      - Не буду!
      Егор за пистолет. Тот матом. И курит, курит. Попробовал - кааак ударит волной. В воздух.
      Второй раз. То же.
      Третий. Страшный удар. Черевичный за газы, а Егор из уже убрал. Накрыло волной всю машину. Егор подумал - ну не выплывет. Нет, вылезла... Подскочил катерок - вывез.
      Черевичный отдышался.
      - Буду взлетать.
      - С такой-то волны?!
      - Оставить не могу, на якоре - разобьет.
      "И взлетел! Ну и мастер! Только неврастеник".
      Вечером заехал ко мне Кокки.
      - Как ты думаешь - выйдет ли у Сергея (Ильюшина) с транспортной?
      - Строит. Сейчас конструктора научились делать, чтобы летала.
      - А качества?
      - Как тебе сказать. Он хочет сразу забрать в одну руку все блага: и скорость, и дальность. А надо основное решить, а потом доводить.
      Очень хвалит Юганова.
      Проводит второй набор на курсы испытателей. Соорудил положение о классах летчиков-испытателей. Ввел шеф-пилотов II и I класса, на I-ый не меньше пяти опытных машин. И вышло, что там он только один.
      21 декабря.
      Сегодня - 65 лет т. Сталину. До последнего часа ждали сигнала - не будем ли отмечать. Надеялись. но так ничего и не дождались. Часика в 2 ночи Сеньке Гершбергу позвонил авианарком Шахурин, спрашивал: нет ли об этом деле новостей? Ответили - нет. Видимо, он сам не хотел.
      Сегодня был на празднике в 10-ой гвардейской авиатранспортной дивизии ГВФ по случаю вручения им гвардейского знамени.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62