Дневники 1932-1947 гг

      - Я надеюсь что французская молодежь пойдет по стопам советской молодежи.
      За завтраком Кошиц рассказал интересные вещи.
      После банкета я и Реут засиделись. Неожиданно приехал Коккинаки.
      - 12 101 - объявил он с порога.
      - Рассказывай!
      Рассказал. Забавен эпизод с колпачком, который пришлось заменить письмами почитателей (см. отчет в "Я" от 24 авг)
      - А у Алексеева?
      - Даже считать бросили. Не вышло.
      Коккинаки явно доволен тем, что у Алексеева не вышло.
      Попутно он рассказал о приезде к нему неизвестной знакомой, студентки Новороссийского техникума, передавшей привет от родителей, потребовавшей свести ее с..... и получить какие-то документы в ВУСИС. Владимир просто и грубо предложил ей 60 рублей на билет до Новороссийска, дал еще 10 руб на еду и выпроводил, очень довольную.
      27 августа.
      Был у Прокофьева на даче. Болен. Лежит. Обсуждает какой-то план с Украинским. Трепались, рассказывали анекдоты, разговаривали.
      - Обидно лежать. Фира, купи коньяку "О.С." - вылечусь мгновенно.
      - Какая сволочь Тардо и Тивель{10}
      - Надо лететь Вот через два дня ждем погоды.
      - Эх, какую бы статью можно было написать! Столько нового за этот год, объедение. Такая тематика!
      (25-го напечатан мой отчет о Тушино. Хорош был Кокки на "ЦКБ" и пятерка)
      Вечером позвонил Коккинаки. Он болен.
      - Голову ломит, жуткий насморк. Лежу. Обидно. Сегодня должен был лететь, завтра надо было перегнать машину из Тушино. Знаешь, я позавчера что сделал? Вырулил от Райвигера{11} - да направился по дорожке к заводу. А дорожка перепахана. Ни разбежаться, ни взлететь. Я ее поднял на дыбы - все шарахнулись, и перелетел.
      28 августа.
      День непримечательный и сплошь разговорный. Прокофьев обещал, что завтра "погода наклюнется". Кокки уже готов лететь, да облачность не пускает. ...... (зачеркнуто) иронически повествует о том, как трудно сесть на ТБ-3 с полной нагрузкой.
      Вечером позвонил Павлов из ВВА. Сообщил, что он сделал пятый прыжок со своими крылами. Спрыгнул с 3400. Планировал 140 секунд. v=15 mt/sek Делал развороты, виражи. На 400 раскрылся. Вот и все.
      29 августа.
      Вечером сидели с Левкой у Кокки. Делился своей жизнью, планами. Оказалось был в штрафном отряде - на "авиационном Сахалине", еле-еле унес оттуда ноги. Рассказал о прошлогоднем групповом полете на 12000 и о ужасах, свалившихся на него, после того, как начал фигурять на "ЦКБ-26".
      Поведал забавные россказни Алексеева о нем: спортивные-де комиссары пишут то, что хочет Коккинаки, а журналистов он, мол, спаивает. По этому поводу Коккинаки велел жене достать две бутылки пива и мы их действительно и торжественно распили.
      Сегодня Алексеев попробовал слетать с тонной. Допер до облаков, не мог (либо не решился) пробить и сел. 21 августа он оказывается сделал 12089.
      Сегодня Шевченко испытывал новый "R-Z", свалился в штопор, не мог выйти и на 600 м. выскочил сам и техник. Самолет - вдребезги.
      Сегодня же пришло сообщение, что первые три полета Кокки (17 и 26 июля и 3 августа) зарегистрированы.
      31 августа.
      Утром у Каминского в аэропорту встретил чехословацких летчиков капитана Полма и надпорутчика Зеленого, пролетевших без пересадки на спортивном самолете (вес <280 кг.) без посадки 1651 км. из Праги в Москву. Мотор - 36 сил.
      Днем Каминский вылетел в Прагу, открывая линию Москва-Прага. Я смеялся над ним:
      - Летишь ты на "РНТ-9". Два мотора по 450 сил. А сделаешь по дороге 5 посадок и будешь ночевать. А тут - 36 сил!
      Вечером пилотов принимал ЦАК. Полма изливался в любви: "Я чувствую себя здесь больше, чем дома" Делился планами: весной 1937 г. хочет бить рекорд англичанина Брука перелета по маршруту на спортивном самолете из Гамбурга в Кейптаун (Ю.Африка) вместо 17 за 12 дней, а рекорд дальности на самолете весом < 560 кг. - на Сибирь. Секретарь посольства др. Брож провозгласил тост "за первую конную и ее вождей".
      1 сентября.
      Был у Алексеева. Он рассказал любопытную историю. 19 августа он хотел слетать с тонной на побитие рекорда (на "АНТ-40"). На 800 неожиданно потерял сознание. Самолет посыпался вниз. Он пикировал со скоростью около 600 км/ч. Тысячах на двух Алексеев очнулся от резкого хлопка - напором воздуха вдавило "моссельпром"{12}, выбило стекла в кабине. Алексеев не помнит, как сел. Забыл выпустить шасси и сел на брюхо. Сел благополучно. Ремонта недели на три. Алексеев рассказывает, что 21 августа по баротермографу у него давление было 154 у Кокки - 163. Т.е. Алексеев был выше на 300-350 метров. Это хочет доказать полетом.
      Между прочим, Коккинаки показал полученную им только что книжку пилота I класса. Оказывается, раньше он, Чкалов, Пионтковский получили от "Аэрофлота" только 5-й класс. Они не брали и им запрещал "Аэрофлот" летать без книжек.
      2 сентября.
      Сегодня Кокки смотался с двумя тоннами. Вылез довольный. Обработка завтра. Спортивные комиссары чуть смущены - Спасский опоздал и вместо него приборы пускал в ход какой-то шмендрик. Вечером сидели у А.В. Белякова завтра уезжает. Пили. Встретили там Чкалова и Тайда{13}.
      3 сентября.
      Утром провожали тройку в Сочи. Чкалов появился за полминуты до отхода поезда. Еле успел сесть. Хмельной. Вечером позвонил Володя.
      - Плохо, Лазарь. Приборы, гады, подвели. Нельзя засчитать. Обидно очень.
      - Мы все-таки дадим.
      - Приезжай.
      Приезжаю - валяется на ковре с женой и ее подругой. Играют в преферанс. Перед ним бутылка пива, бокал.
      - Пей! Все равно скажут, что спаиваю. Семь первых!
      Он уже отошел. А был весьма расстроен.
      - Да как же. Ведь на этом финишировал работу. И так прекрасно слетал. Вылез и знал, что побил.
      - Пойдешь опять?
      - Обязательно. Ведь на 2-2,5 всегда перешибу.
      Его жинка рассказывает: "Я и не занала, что он вчера летал. Ложимся вчера спать, я спрашиваю:- Вова, а сколько рекорд? Он говорит - у меня 10400. - Вовка, да ты разве летал? - Да нет, спи, спи, красивая!"
      4 сентября.
      Днем был у Ушакова. Сообщил ему о своих планах. Он сказал, что возможно он поведет экспедицию. Вчера зашел Громов с женой. Подробно рассказывал о перелете. Осведомленность и эрудиция - исключительны.
      - Над Сахарой - половину ночью. Ветры попутные - 20 км. в час. Машина выдержит хорошо. Крыло сделали неплохо. Спать будем. Удивляюсь, почему Чкалову есть не хотелось. Мы очень хотели есть в своем трехдневном полете. Термосы остыли в день. Возьмешь курицу - холодная, вода - тоже, а колбаса "салями"- хорошо.
      Вообще как только долетим до берега - рекорд будет на 600 км (или тысячу - как считать). Так что есть только два выхода - или долетим или разбиться. А по берегу - сколько хватит бензина. Ориентироваться поможет луна. Вести трудно - очень различные условия. С этой точки зрения - оставляя в стороне опасность - через Северный Полюс лететь гораздо легче. В смысле пилотирования. Я думаю, что в будущем году наши уже полетят. В будущем году думаю совершить перелет вокруг света без посадки с доливкой в воздухе. Двукратной. Такого перелета еще никто не делал и заполнить эту графу было бы полезно. Уверены ли мы в успехе? Трудно сказать, что наверняка долетим. История перелетов на дальность знает столько же неудач, сколько удач. Летим для того, чтобы долететь.
      5 сентября.
      Сегодня сидел в редакции. Говорил по телефону. Позвонил Громову. Он несколько возбужден.
      - Плохо дело. Крестинский говорит, что Бразилия не хочет дать разрешения. Я думаю, что ломается. Иначе получается черт знает что. Второй вариант гораздо сложнее и подготовка потребует очень много времени. Вечером буду у наркома.
      Позвонил Прокофьеву.
      - Не теряй с нами свяжи. Увидел плохую погоду и успокоился. А нам и такая погода годится. Берем ставку во чтобы то ни стало в течение ближайших дней сделать. Как только промелькнет более или менее подходящее - так есть в полете. Вот на завтрашний день очень серьезно смотрим. Позвони обязательно.
      - Позвоню!
      Каува приглашал на банкет завода в честь Кокки. Не мог поехать дежурил.
      6 сентября.
      Днем позвонил Прокофьеву.
      - Есть подозрение.
      Позже позвонил мне Беляков Михаил.
      - Будьте готовы!
      Вечером поехал в редакцию (был сегодня выходной). В 11 позвонил Прокофьев:
      - Собираемся. Обстановка больно благоприятная. Правда на западе собираются облака. Жди звонка моего.
      Ждали. Экипаж ушел спать. В три часа ночи они пришли и засели вместе с метеорологами. Сидели два часа, прикидывали все и наконец решили отменить.
      В 5-20 утра я позвонил Георгию. Голос его мрачный, угрюмый.
      - Езжай спать.
      - А когда?
      - Думаю, что в ближайшие дни.
      Небо покрыто облаками. Туман. Сейчас я уже дома. 6 часов утра. Вот так выходной! Сегодня купил драп на пальто (2,5 метра по 300 рублей) Хорош!
      7 сентября.
      Днем Коккинаки все же слетал. Выбрал просвет в жутком дне и выскочил в какое-то немыслимое окно. Мерз (вверху было - 62 градуса мороза), чувствовал себя очень плохо, летел простуженным.
      - Вечером полежал в горячей водичке - стало легче. Сейчас думаю выпить рюмочку семидесятилетней "старки"- говорят помогает.
      Звонил Громову.
      - Пока ничего ясного.
      Вспоминается одна его реплика.
      - Самое лучшее в полете - это не орехи "кола", а сон. Помню сменишься, ляжешь, никак не можешь уснуть. Потом вдруг замечаешь, что перестал слышать звук мотора. Оглянешься - спал 40 минут. И это замечательно освежает.
      По редакции гуляет моя фраза: "В Мадриде никогда не бывал, читать о нем не приходилось, а писать - писал".
      8 сентября.
      Вечером были у Коккинаки. Разговаривали. У входа стояла какая-то девушка и просила взять ее с собой: посмотреть на Коккинаки. Кто-то взял. Расспросили - рабфаковка 4 курса Плехановского рабфака комсомолка Лида. Хотела посмотреть на живого. "Очень понравился".
      - Работу по ЦКБ-26 закончил.
      А вечером он с женой приехал в редакцию, смотрел типографию, радовался как ребенок.
      - А знаешь, Лазарь, высота больше 11000 (днем была неизвестна). Я тогда думаю еще раз с тонной сходить попробовать.
      Валентина Андреевна жаловалась:
      - Екает, екает, когда летает. Особенно при его манере брать бензина в обрез. И потом обижает, что скрывает, когда летит.
      - Это из деликатности. Чтобы не тревожилась.
      У Громова дела неважно. Разрешения еще нет. А время уходит.
      Вчера кто-то в Щелкове лазил с 5 тоннами в тренировку. Надо узнать.
      12 сентября
      Вчера был Ботвинник с женой. Он зашел почти прямо с поезда, с Ноттингемского турнира. Рассказывал о турнире, своих впечатлениях (см. "Правду").
      - Последнюю партию с Винтером я играл ничего не соображая. Накануне спал не больше двух часов.
      Сегодня должен был, наконец, прилететь Леваневский. Но вчера его прилет неожиданно отложили на завтра. Видимо дело в том, что сегодня закончились маневры в М... и завтра очевидно на встрече сможет быть Ворошилов. Сегодня обсуждали план - где сесть ему - в Щелкове или в Тушино. Решили - в Щелкове. Молотов утвердил.
      Вчера и сегодня разговаривал по телефону с Эстеркиным, в Свердловске. Он мне передал нежные приветы Леваневского и Левченко.
      Отлично гонит Молоков. Сегодня он уже в Архангельске. Есть решение посадить его на Москва-реке, у ЦПКиО. Там садился и Линдберг.
      13 сентября
      Сегодня встречали Леваневского на Щелковском аэродроме. Мы стояли у трибуны, нас никуда не пускали. Около 5 часов подъехала закрытая машина. В ней сидели Молотов, Каганович, ....[зачеркнуто].
      К ней подбежал кто-то из оперодовцев{14} и машина отъехала с сопровождающими к краю аэродрома. Мы стояли.
      Вдруг Геккер меня окликнул:
      - Видел Рудзутака? Вот он пошел к машинам!
      Я сразу ринулся вперед, догнал Рудзутака и пошел рядом с ним. Слышал, не оборачиваясь, как охрана сдерживала кинувшихся за мной газетчиков.
      Леваневский уже рулил по аэродрому. Увидев машины он остановился, выглянул в окно. Левченко спрыгнул на землю, его окружили. Следовавший за мной хвост газетчиков распался.
      Молотов пожал ему руку.
      - Привет, поздравляю. Очень рады.
      Каганович протянул ему большой красный конверт.
      - Вам лично от товарища Сталина!
      Левченко прочел и кинулся к самолету. Леваневский непрерывно кричал:
      - От винта! Убьет!
      Я тихо обошел самолет, нашел дверку и влез внутрь. Навтречу мне кинулся Оскар.
      - Лазарь! Ты здесь! - мы расцеловались. Затем с Левченко.
      - Смотри - письмо от Сталина, - показал он мне.
      Я прочел, личная подпись. А на передней переборке самолета - портрет Сталина.
      Леваневский вышел из пилотской кабины в общую.
      - Здравствуйте, здравствуйте, вот и встретились опять!
      Он крепко пожал мне руку и пошел к выходу. Подошел к Молотову и отрапортовал, вытянувшись:
      - Товарищ председатель совета народных комиссаров. Разрешите доложить, что перелет Лос-Анджелес - Москва закончен благополучно.
      Молотов пожал ему руку.
      - Поздравляю с большим успехом. Очень рады вас видеть.
      Каганович:
      - Вот вам лично от Сталина.
      - Как долетели? - спросил Молотов.
      - Хорошо. 295 давали.
      - А последний этап?
      - Тяжелей. И на аэродроме здесь трудно. Боялся, что винтом фотографов убьет.
      - Ну пойдемте к трибуне, нас ждут - сказал Молотов.
      - А как с машиной?
      - Да вот хозяин тут, озаботится - ответил Молотов, показывая на Янсона.
      - Разрешите лучше мне самому отвести ее к трибуне.
      - Как хотите.
      Леваневский сел и подрулил. Молотов и другие ждали.
      - Хозяин. Не доверяет машины, - одобрительно заметил Коганович. - А откуда тут комары?
      - Леваневский из Лос-Анджелоса привез, - засмеялся Молотов.
      Пошли на трибуну.
      - А где семьи? - спросил Молотов.
      - На соседней трибуне.
      - Давайте их сюда.
      - Тов. Леваневская, идите сюда - пригласил Каганович.
      Митинг - см. "Правду" от 14.09
      14 сентября
      Дали о полете Юмашева с пятью тоннами. Вечером вытащили Леваневского и Левченко к нам в редакцию. Затем по его приглашению я и Оскар поехали к нему домой.
      Пред этим мне позвонил Чкалов и сообщил, что завтра "ДНТ-35" летит в скоростной перелет в Ленинград и берет меня с собой.
      - Еще кто-нибудь?
      - Никого.
      У Леваневского был Янсон{15}, ( вычеркнуто), Водопьянов, Ушаков{16}, Серкин{17}, Жигалев и мы. Было весело и хорошо.
      Водопьянову я сказал о своем проекте.
      - Согласен?
      - Согласен!
      15 сентября
      Слетал в Ленинград. Написал (см. "Правду" от 17 сентября) Толковал с Громовым: вмешался Молотов. Ответа еще нет.
      Вечером узнали, что Сталин прислал приветствие Юмашеву. Я ему позвонил, передал текст, поздравил. Взял беседу.
      16 сентября
      Юмашев сходил сегодня с 10 тоннами.
      19 сентября
      Сегодня прибыл Молоков со своим экипажем из северного перелета. Встречали на Москве-реке. Были Молотов, Ворошилов, Каганович, Андреев, Хрущев.
      Была очень теплая встреча. Хрущев обнявшись ходил с Молоковым, долго с ним разговаривали Каганович и Ворошилов. (см. отчет в № от 20 сент.)
      21 сентября
      Летали вместе Юмашев и Рыков. Рыков не дотянул до аэродрома и сел в лесу. Снес крыло. Не хватило бензина.
      - Почему вы полетели? - Юмашева.
      - Было поздно. Но раз полетел Рыков...
      22 сентября
      Звоню Дейну{18}. Он отвечает:
      - У меня сидит Моисеев. Хочет идти с 5 и 10 тоннами. Просят приборы.
      Звоню Коккинаки.
      - Договорился я с Марголиным о машине. Хотел сам слетать - забросить груз, чтобы весь кагал не достал. Узнал Яша - говорит, зачем отдавать славу чужому заводу. Уговорил. Сейчас просил у меня приборы. Вот горячка! А мне скоро лекцию читать. Тяжелее полетов.
      Был Юмашев.
      - Громов не хочет. Бразильцы отказались. Намечаем французскую Гвиану. Тысяч 11. Громов говорит - мало, нет смысла. А я думаю - стоит, лежит - надо взять. Трасса только труднее.
      Рассказал забавную историю. Испытывал он "Сталь-6" Бартини. На земле пробовать нельзя, надо в воздухе. А машина с одним колесом и паровым охлаждением. Все говорят не выйдет. Поднялся - и сразу ничего не видать. Пар как из самовара. Приборов не видать - в тумане, как в бане. Боится разлетится хозяйство. Быстренько сел. Потом разобрался. Летал - садился отлично. Талантливый конструктор.
      - Обязательно хочу сходить на осеннюю выставку художников. Очень люблю Юона. Вот бы привлечь к авиационной тематике. Сам начну зимой накручивать.
      Вчера был Яковлев. Пионтковский летел на "ВИР-12" от Москвы -через Севастополь до Москвы, но сел в Харькове на обратном пути. 2000 км. Яковлев хочет бить около десятка рекордов. Показывал список.
      24 сентября
      День прошел тихо и степенно. Был на "Динамо", дал отчет на первую полосу о митинге, посвященном Испанским событиям.
      Вечером позвонил Моисеев.
      - Ходил на "ТБ-3" на 6000. Посидел там час - привыкал к кислородному голоданию. Слез, перелез на "СГ" - слазил на 7000 без кислорода, пробыл полчаса. Ничего, выходит.
      - Приезжай, и тебя поголодаю.
      Я поблагодарил, предпочитаю быть сытым, а не голодать. Его рекордная машина уже вышла из цеха, доделывается на поле.
      25 сентября
      Вечером зашли Леваневский и Левченко. Говорили о всяких вещах. Сигизмунд несусветно ругал АНТ. Я ему рассказал о "ЦКБ-26". Он страшно заинтересовался. Заставлял меня рассказывать и рассказывать.
      - Вот это машина! Это настоящая машина!
      - Постойте! - уже сейчас она значит может прийти ( 7х8=48 8х8=64 и т.п.) около девяти. Да можно добавить, доделать.
      - Вот это машина! Обязательно надо с ней познакомиться, и с конструктором.
      - А если закрыть заднее место, - вставил Левеченко.
      - Погодите, Виктор Иванович. Это вещь.
      - Вообще через Северный Полюс переть нет смысла. Нужно идти через полюс на побитие рекорда.
      - Но машина одна, С.А. и она у Коккинаки.
      - Ничего, сделают другую.
      27 сентября
      Вечером позвонил Кокке.
      - Как дела?
      - Собиаюсь лететь на высоте в Сталинград или Оренбург. Пойду как только будет погода - сейчас все станции работают на меня.
      - О-кей!
      - Сложно?
      - Очень. В прошлом году Вилли Пост ? стр29 ходил. В скафандре. И то вылез мутный. А какой был замечательный летчик!
      28 сентября
      Сегодня было совещание у Ткачева о прокладке воздушных путей в Америку. Выступали Ткачев, Леваневский, Слепнев, Левенко, Фарих, Карф.
      Леваневский прислал мне записку: "Прошу организовать встречу с Илюшиным (конструктором). Когда можно? С.Леваневский".
      Ага, начинается!
      30 сентября
      Утром заехал за Левченко и поехали на Москву-реку провожать Молокова в Красноярск. Погода жуткая.
      - Отложи!
      - Видали хуже. Это - хороша.
      - Улетает наша квартира, - вздохнул Беравин{}.
      Оттуда поехали завтракать к Ляпидевскому. Затем встречал женский автопробег.
      1 октября
      Поехал к Прокофьеву. Ходит мрачный по кабинету. Не подписывает никаких бумаг.
      - Завтра пойду к командарму. Буду проситься в Оренбург. Пойдем, посмотри какая там прекрасная погода (повел в свой ГЭМС)
      - А какие замечательные приборы достал (оживился). Один для количественного определения кислорода от земли до потолка, другой - ... (я забыл). Ни одним наблюдением не хочу поступаться - что толку в одном голом рекорде. Поедем ко мне чай пить!
      Вместе с Украинским поехали. Дед поставил чайник, сходил за конфетами и сушками.
      - Больше всего на свете люблю хлебные изделия, - говорит Украинский и грызет, грызет сушки и сухари без конца.
      Прокофьев подходит к окну, смотрит на дождливый мокрый снег, на мерзостную погодную слякоть.
      - Все равно улетим, - говорит он.
      Звонил Юмашеву.
      - Воспользовался плохой погодой - сходил на осеннюю выставку художников. Слабенькая., в газетах она выглядит сильнее.
      Нарком одобрил мой проект, обещал поставить в правительстве.
      Был у Ушакова. Лежит больной. Почки. Нервный. Сообщил, что его прочат в начальники метеоуправления при Совнаркоме.
      - А как тогда быть с Антарктикой?
      - В отпуск! Поедем организовывать метеостанцию на Южном полюсе.
      3 октября
      Утром, в 12-40 с Щелкова улетел в беспосадочный полет на 30 часов и 4100 км. пилот НКТП Фиксон. Летит на паршивом самолете "САМ-5-бис", с мазутом "М-11". Об этом самолете сам конструктор Москалев говорит извиняющимся тоном.
      Вечером заехал за Яшей Моисеевым и поехал на доклад Коккинаки в Политехнический музей. Яша гордо шел со всеми своими пятью орденами. Ехали обратно:
      - Хочу сходить с 5, 10 и 13 тоннами, а потом на скорость с грузами. Эх, слетал бы я в Испанию - старое сердце военное порадовать.
      - Я воспитываю в молодежи самолюбие, честолюбие. Это основное в жизни.
      4 октября
      Днем позвонил Кокке.
      - Ой, Лазарь, какое дело задумал. Если Бог поможет - знаменито получится.
      - Ага, с часами в руках?
      - Да. Правильно. Могу свежую "Правду" взять.
      Вечером он приехал к нам в редакцию. Затем мы поехали с ним на вокзал. В дороге разговорились, потом полчаса сидели у здания редакции в машине и доканчивали разговор.
      - Думаю пройти из Москвы до Хабаровска в одни сутки. На "ЦКБ-26". Это сильно тяжело. В это время года никто на восток не лазил сквозняком.
      - Возьми меня.
      - Все дело будет зависеть от центровки. Я все заполняю баками, бачками, насобирал всяких, вплоть до консервных банок. Весной я просил разрешения у Хозяина. Он сказал "погоди, рано еще, испытай сначала машину". Сейчас время подошло.
      - А может непросвещенный человек, пробыв на высоте 4000 сутки дать потом молнию?
      - Человек все может (смеется). Но будет тяжело. Определенный ответ я тебе пока не дам: как задняя центровка.
      - А за погодой уже следишь?
      - А как же! Собачья погода на востоке. Ну пойду, если нельзя на 3- на 4-х, нельзя на 4-х - пойду на пяти, на шести тысячах.
      - До какой высоты лазил без кислорода?
      - На 7 с половиной летал. Ничего. Выше не приходилось. Ох, если выйдет! Какой японцы шум поднимут. Ты представляешь: в сутки от одной границы до другой. Но для себя я рассматриваю этот полет как тренировочный.
      7 октября
      Был Леваневский. Заехал "специально" достать Ильюшина.
      - Сегодня я был у М.М. Кагановича{19}. Говорил с ним. Объяснил, что сейчас лететь на "АНТ-25" - значит позориться. Нужна современная машина. Он говорит - а вот и возьмите Ильюшина. Хороший конструктор. Я ему ответил, что имею его в виду. А пора уже начинать. Через несколько дней я уеду на три месяца в Америку. А он пока тут будет готовиться. Я ему смогу привезти из Америки что нужно. А то время уходит.
      Я сегодня делал полосу, посвященную итогу арктической навигации. Выправил подвал Шмидта, сделал статьи Цатурова, Мелехова.
      8 октября
      Сегодня вечером у меня в редакции наконец состоялась встреча Леваневского и Ильюшина. Леваневский прямо сказал зачем ему нужна машина Ильюшин ответил, что для этой цели он уже готовит одну машину для Кокки.
      - Но ведь можно сделать еще?
      - Можно. Я делаю так-то и так.
      И объяснил. Леваневский заволновался.
      - Так это же тридцать часов!
      - Да.
      - Так это около 12000.
      - Нет, больше десяти, - скромно ответил Ильюшин.
      В таком духе шел разговор. Около трех часов.
      Прощаясь Ильюшин тихо сказал мне:
      - Знаешь, я все таки думаю, что Володя раньше их всех смотается.
      16 октября
      Все изменилось под нашим Зодиаком. Уезжая 11 октября в Ленинград встречать возвращающегося из-за границы Булганина, я встретил на вокзале Юмашева
      - Что слышно?
      - Плохо дела. Перелет заглох. Как говорят шахматисты, противники разошлись вничью, точнее - все проиграли. Собираюсь лететь на скорость с грузом, но тут самое легкое - полет, все остальное страшно сложно. Часы должны тарироваться 51 день, маршрут нужно утверждать в Париже, с воздуха я должен снимать этапы. Тьфу!
      Вчера говорил с Прокофьевым. Позвонил ему в 12 ночи в штаб.
      - Что ты так поздно сидишь?
      - Дела.
      - Нас они интересуют?
      - Даже очень. Но не сегодня. Ближайшие дни.
      Звонил Моисееву.
      - Готовлюсь. Ходил на 7000, лазил в барокамеру. Езжай!
      Кокки вчера делал доклад на обед. заседании стратосферной комиссии Акад. Наук и страто. к-та ОСО.
      13 ноября
      Почти месяц не записывал. Никуда не годится. Правда, особых событий за это время не случилось. Сейчас хочу отметить основные.
      В конце октября Сергей узнал о приезде Микояна из длительной заграничной поездки. Приезжаю на вокзал. Подходит поезд из Минска. На перроне - заместители Микояна - нынешние и бывшие: Болотин, Гроссман, Бадаев. Из вагона вышел Микоян. В пальто, шляпе.
      - Пятнадцать лет знаю Анастаса - никогда не видел в шляпе, - говорит Болотин.
      Поздоровавшись он быстро идет к машине. А жены нет, Микоян ждет, рассказывает:
      - Проехал по одной только Америке около 500 000 миль. Все увидел. Показывали охотно. Любопытный народ: свое дело отлично знают, чужого совсем не знают. А у нас наоборот - своего дела не знают, а в чужом разбираются замечательно. Любой из вас может доклады читать о работе соседа.
      Смех.
      - А воруют там много?
      - По мелочи - почти совсем не воруют, по крупному - сильно. Наказание строгое - поэтому предпочитают попасться - так уз за дело.
      - Был во Франции в Шампани. Сколько думаешь там бутылок вина? - спросил Микоян кого-то.
      - Не знаю.
      - 20 километров!
      - Торговля идет легко: все готово, развешено, расфасовано.
      Много еще рассказывал. А беседы не дал.
      1 ноября Алексеев наконец слетал. С тонной. Набрал 12685 метров. летал в Каче. Побил-таки рекорд Коккинаки.
      10 ноября Нюхтиков{20} и Липкин{21} побили Юмашева с 10 000 км. Поднялись на 7032 метров.
      Через день после полета Нюхтикова ко мне пришел Яша Моисеев.
      - А меня забыли?
      - Как так?
      - Ведь я первый испытывал эту машину 2 мая прошлого года после полета на параде я был представлен Ворошиловым Сталину и Серго, Сталин пожал мне руку и долго осматривал машину.
      - Сказал от тебе что-нибудь?
      - Нет. Я ведь молчал - военный человек. Так не забудь как-нибудь отметить.
      Несколько дней назад разговаривал с Семеновым.
      - Мы придумали приспособление одно. Резиновые амортизаторы. Старт будем давать в воздухе! Во!
      Рад и Прокофьев:
      - Скоро сможем положить на Альтовского{22}. Пришлем своим друзьям пригласительные билеты из плотного картона с золотым ободком и напишем как на футбольных афишах: "в случае ненастной погоды матч не отменяется" или "игра состоится при любой погоде".
      Он бедняга совсем вымотался. Лицо стало нервным цвет - желтый. Несколько раз ему давали (вернее силой посылали) в Архангельское. Побудет день-два и сбежит. Фира даже тихо жаловалась по начальству.
      - Погоди, - отвечал на все Георгий, - вот слетаем, тогда все сделаем и отдохнем, и квартиру оборудуем, и в театр даже сходим. Готовь тогда, Лазарь, бутылку коньяку!
      16 ноября
      Сегодня у нас вышла моя заметка об альпинизме. Вечером, в зале профсоюзов Дворца Труда был доклад Евг. Абалакова о его восхождении на Хан-Тенгри. Собрались московские альпинисты - человек 800. Хай, крик, аплодисменты. Абалаков говорил два часа. Затем выступил Крыленко. Встретили в штыки. Ну и ... (зачеркнуто).
      5 декабря
      С международной выставки в Париже приехал Кокки. Я позвонил ему, что Лабенко{23} собирается бить рекорд с грузом на гидросамолете.
      - Меня знаешь, Лазарь, это уже не трогает. Я дал эти рекорды в серию, все идет нормально. Вот сели бы не били - тогда волновался бы.. А сейчас надо другую идею в серию закладывать...
      14 декабря
      За это время, пожалуй, самым интересным авиационным событиями были полеты Гроховского на "Р-5" с 10 и 16 людьми. Позавчера вечером я и Левка заехали к нему на квартиру. Сидели, толковали о всяких делах. Туполева он ненавидит звериной ненавистью:
      - Он меня съел. Он ест всех, кто строит самолеты, отличные от АНТ.
      Затем он перешел к своей последней идее:
      - Разрабатывая систему самолета-снаряда я пришел к новой теории всемирного тяготения и дал новое объяснение движению всей галактики, Земли, солнца, происхождению солнечных пятен на земле и всякой прочей вещи.
      Башка у этого человека гениальная. Это - Эдиссон авиации, человек, не знающий преград технике.
      Вчера в редакцию пришел Прокофьев. Виделись мы с ним до этого на выпуске аэроклубовцев. Веселый, довольный.
      - В начале января - жду.
      - А Юрий?
      - Юрий, выздоровел, начал работать. Пойдет самостоятельно месяца через три на "ОСО-2". Еще с кем-нибудь.
      - Со мною!
      - Ну что ж, и с тобой.
      Позже зашел Шевченко. Ругательски ругал стратопоезд. Рассказывал, как однажды садился после обрыва троса с километром троса.
      - Хотел выпрыгнуть - обидно биться из-за паршивого планера - не вылезешь. Еле сел.
      Рассказал о своей последней летной аварии.
      - Нужно было проверить наш разведчик в штопоре. Набрал тысячи две и начал штопорить. Витков 15 сделал и вижу, что машина не выходит в нормальное положение. Попробовал еще - и мотор сглох. До земли - метров 700. На 25 витке приказал летнабу выкидываться. Тот моментально выбросился и его пулей отбросило в сторону. Я посмотрел - раскрылся. Начал сам выкидываться. Трудно. Сижу в центре тяжести - прижимает. Машина сделала уже 28 витков. До земли 450-500 метров. Наконец выскочил, раскрылся. Вздохнул свободно. В этот момент меня догнала машина и крылом по стопе - раз! Половину перебила. Здоровенная встряска. Парашют мешком. Пер к земле пулей. Но отделался удачно - сел на Кр. Пресне и всего-то сместил все суставы. Счастливый билет! Один из 1000. Лежал 2 месяца.