Компания плутов (№2) - Нежеланный брак

— Ты очень красив, муж мой.

— Ты тоже, моя драгоценная жена.

Бет начала нежно целовать его теплую шелковистую грудь, а он прерывисто задышал, сжимая руками ее плечи. Вдруг он вскочил с дивана:

— Вы хотели, чтобы это произошло у меня, мадам?

— Но только потому, что тогда я прятала Клариссу, — ответила она, протягивая к нему руки.

— Не важно, теперь и я хочу того же. — Он поднял ее на руки и понес в свою спальню.

Никогда раньше Бет не была в этой комнате. Она мало чем отличалась от ее спальни, разве что цветом обоев, да кровать у него была пошире и с балдахином. Когда он положил ее на шелковое покрывало, она обратила внимание, что на нем красуется его герб.

— Во славу и ради прославления рода де Во! — провозгласила она торжественно и раскрыла ему объятия.

Он рухнул рядом с ней, и кровать содрогнулась под его тяжестью.

— Воистину так. Да здравствуют маленькие де Во! И пусть тебя не волнует этот герб. — Он по-хозяйски положил ей руку на живот. — Его заказала бабушка для моего отца. Она всегда сомневалась, что он в достаточной степени осознает достоинство нашего рода.

— Герцог? — изумилась Бет.

— Впрочем, в юности… едва ли он был таким надменным. — Он взял ее руку и поцеловал ладонь. — Позволь, я помогу тебе раздеться.

Он осторожно снял с нее платье, и Бет осталась лишь в нижнем белье. Люсьен прижал ее к себе, но она вывернулась из его рук. Ее сопротивление возбудило его еще сильнее, и он сорвал с нее всю одежду, которая пока оставалась на ней.

— Послушай, очаровательная распутница, после того как мы сделаем это, ты сможешь соблазнять меня и доводить до безумия сколько угодно. Но сейчас мне нужно оставаться в здравом рассудке, потому что я не хочу причинять тебе боль, любовь моя, — проговорил он, целуя ее. — И еще… Хочешь верь, хочешь нет, но я никогда не имел дела с девственницами.

— Это смешно.

— Разве? — Его рука заскользила вниз к животу и замерла у расселины между бедрами. — Я никогда не стремился к этому. А сейчас, Бет, позволь мне любить тебя. Просто позволь мне тебя любить…

Бет наслаждалась тем, что прижималась к нему обнаженным телом и никакая одежда им больше не мешала. Обняв его за шею, она уткнулась лицом ему в грудь, а затем припала к ней губами. Она ощущала непреодолимое желание поглотить его целиком, овладеть им, слиться с ним в одно целое.

Люсьен осторожно раздвинул ей ноги, и она почувствовала, что именно там сконцентрировалась мучительная потребность в его близости.

— Люсьен… — простонала она.

— Я знаю, я все знаю, любовь моя, — дрожащим от страха голосом проговорил он.

Он начал медленно, но настойчиво проникать внутрь. Да, именно этого она и хотела больше всего на свете. Только так можно утолить ее голод. Она подалась ему навстречу и, вскрикнув от мгновенной боли, в страстном восторге обвила ногами его талию.

Она лежала в вечерних сумерках, положив голову ему на плечо и играя влажными от пота завитками на его груди.

— Это было великолепно! — выдохнула она восхищенно.

— Спасибо.

— Разве дело только в тебе? — спросила она в невинной простоте. — Разве с другим мужчиной было бы хуже?

— Бет! — угрожающе прорычал он.

— Что, ты против свободной любви? — Она лукаво взглянула на него.

— Только со мной. — Он старался говорить строгим голосом.

От одного его вида у Бет перехватывало дыхание. Он был похож на греческого бога. Она заметила это в первую их встречу, и уже тогда эта мысль испугала ее. Теперь она приводила ее в восхищение. Его волосы были в беспорядке, ко лбу прилипла золотистая прядь, а голубые глаза сияли как звезды. Его прекрасное тело, сильное и мускулистое, свободно раскинулось подле нее. Он принадлежит ей. Она может прикасаться к нему, целовать, вбирать в себя.

— А ты? Для тебя будет существовать свободная любовь? — с любопытством спросила она.

— Это невозможно. — Он крепко ее обнял. — Не могу представить, чтобы мне захотелось другую женщину, моя жемчужина. Вы, радикалы, умеете приручать аристократию, да?

— Ради этого мы готовы на все, — самодовольно ответила она.

* * *

И только вечером, когда совсем стемнело и пора было зажигать свечи, они приказали подать ужин. Они почувствовали зверский голод, но это не мешало им все время целоваться. Они говорили о своей жизни, поделились самым сокровенным — обидами и разочарованиями, надеждами и мечтами.

Когда часы пробили полночь, они погасили оплывшие свечи и улеглись в постель. Бет принялась гладить его по спине, но он перехватил ее руку.

— Не нужно, любовь моя. Готов поклясться, что завтра ты будешь чувствовать себя разбитой. Да и я всего лишь простой смертный, а не греческий бог.

Но Бет была хорошей ученицей и не собиралась подчиняться.

— Я не хочу быть благоразумной. Я хочу соблазнить тебя и свести с ума.

Глаза его потемнели, но он крепко обнял ее, не давая двигаться.

— Боже, Бет… — застонал он, когда ее рука скользнула вниз по его животу.

— Интересно, что говорили по этому поводу классики? — шутливо поинтересовалась она, сжимая в руке его затвердевшую плоть.

— Ювенал говорил: «Никто не может развратиться в одночасье». Либо он дурак, либо не встречал такой женщины, как ты.

— Несчастный… — сочувственно вздохнула Бет.

Глава 22

На следующий день Бет никак не могла найти предлог, чтобы избавиться от мужа. Она понимала, что он не хочет с ней расставаться, она и сама этого не хотела, но у нее был план, о котором Люсьен не должен был знать. Она не была уверена, что ее муж его одобрит.

Но ей неожиданно улыбнулась удача. За завтраком они вместе читали «Таймс», где публиковалось официальное донесение генерала Веллингтона. Никаких сведений о потерях, за исключением гибели герцога Брунсвика, в газете не приводилось.

— Похоже, сражение было тяжелым, — заметила Бет.

— Зато и победа грандиозная. Послушай, что здесь говорится: «полный разгром противника». А Веллингтон не из тех, кто обманывает народ. Похоже, с Наполеоном покончено.

— Да, но какой ценой? — Она подумала о солдатах, храбро сражавшихся в этой битве, но особенно о тех, кого знала лично: об Эмли и Дебнеме.

Невозможно было себе представить, что эти молодые люди, полные сил и жизненной энергии, ровесники Люсьена, могли погибнуть в сражении. В донесении говорилось, что полк, в котором служил Эмли, понес серьезные потери.

— Когда опубликуют списки погибших? — спросила она, сочувственно сжимая его руку.

— Думаю, скоро выйдет специальное приложение к газете.

— Почему бы тебе не отправиться в клуб или к Делани? — предложила Бет не без задней мысли. — Может быть, тебе удастся там что-нибудь разузнать.

— Ты не будешь против? Если хочешь, мы можем вместе поехать к Николасу.

— Нет, я лучше побуду дома.

Он поцеловал ее в щеку и ушел.

Оставшись одна, Бет, не откладывая, начала осуществлять свой план. Она легла в постель и отпустила Редклиф, но как только служанка ушла, быстро поднялась с постели. Надев одно из своих старых платьев и самую скромную шляпку, Бет спустилась по лестнице для слуг и вышла из дома через дверь, которой пользовались угольщики.

Ей нужно было повидаться с Робином, потому что она не помнила дороги к дому Бланш, но сделать это так, чтобы ее исчезновения никто не заметил. Она прикусила губу и усмехнулась, оглядывая фасад роскошного особняка. Смешно выбираться из дома тайком, когда она могла бы выйти через парадное крыльцо, и никто не посмел бы ее остановить.

Нужно было придумать какой-нибудь повод для своего визита в конюшню и, не вызывая подозрений, поговорить с Робином наедине. Например, она могла сказать, что решила проведать Стеллу. С тех пор как они вернулись из Хартуэлла, она ни разу не совершала прогулок верхом. Правда, конюх изредка выводил лошадь в парк. Но вот как поговорить с Робином с глазу на глаз? Ведь стоит ей переступить порог конюшни, как тут же явится Дули или Грейнджер, чтобы предложить свои услуги.

Так и случилось. Бет гладила бархатистую морду Стеллы, когда рядом с ней словно из-под земли вырос Грейнджер.

— Доброе утро, миледи. Чем могу служить?

— Спасибо, Грейнджер, ничего не нужно. Я просто решила навестить Стеллу. Надеюсь, вы регулярно водите ее в парк?

— Не беспокойтесь, мэм. Робин следит за этим. Это единственная лошадь, с которой он нашел общий язык, — проворчал конюх. — Прошу прощения, но этому парню не идет на пользу, когда его отрывают от работы и ставят в привилегированное положение. Он начинает много о себе воображать.

— Правда? — Бет постаралась скрыть улыбку. Вот и повод нашелся! — Это очень жаль. Думаю, мне стоит поговорить с ним.

— В этом нет необходимости…

Бет взглянула на него с холодной надменностью, и конюх виновато замолк. Через минуту она уже разговаривала с Робином в стойле Стеллы. Мальчик все время недоверчиво косился на лошадь.

— Не бойся ее, Робин. У нее очень покладистый нрав. Он угрюмо уставился в пол.

— Я подумаю о том, чтобы найти тебе другое занятие. А тебе самому чем бы хотелось заняться?

— Какая разница, если я все равно ему служу? — пробормотал Робин, разминая пальцами клочок сена.

Бет понимающе улыбнулась. Какое искреннее поклонение своему герою!

— Хорошо, поговорим об этом в другой раз. А пока я хочу, чтобы ты проводил меня к миссис Хардкасл, но так, чтобы об этом никто не узнал.

— Я не могу, миледи. — Он поднял на нее круглые от страха глаза. — Старик Грейнджер спустит с меня шкуру. Честное слово.

— Робин, когда я даю тебе поручение, ты должен его выполнять и не думать о Грейнджере.

— Маркиз запретил мне это делать, — нехотя признался мальчик.

— Маркиз?! Когда?

— Сегодня утром. Сказал, что если вы попросите, то чтобы я отказался.

Бет в досаде топнула ногой. Муж перехитрил ее, но сдаваться без боя она не собиралась.

— Хорошо, оставайся здесь, но объясни, как туда добраться, — попросила она.

— Не пойдете же вы туда одна, миледи!

— Почему бы и нет? Кажется, этот маршрут вовсе не опасен.

— Леди не ходят по улицам одни, — заявил он с истинно мужской убежденностью.

Бет засмеялась:

— Эта леди ходит. Если ты не скажешь мне, как туда идти, я постараюсь сама вспомнить дорогу, а если заблужусь, то спрошу у прохожих.

Такая перспектива испугала мальчика еще больше, и после недолгих колебаний он сдался.

— Они выстроятся в очередь, чтобы выпороть меня, и не оставят на мне живого места, — мрачно проворчал он, но потом все-таки подробно объяснил, как найти дорогу к дому Бланш. Бет сунула ему в руку крону.

С непривычки Бет чувствовала себя неловко, ей все время казалось, что прохожие смотрят на нее неодобрительно. Но вскоре она успокоилась и даже начала получать удовольствие от прогулки по улицам города, заполненным ликующей толпой. Весть о победе над Наполеоном распространилась по Лондону мгновенно — так стремительно переливается через край бокала пена от шампанского. То и дело до Бет доносились возгласы: «Троекратное „ура“ Веллингтону!» Всеобщему воодушевлению не было предела.

Вскоре многолюдные кварталы остались позади, и Бет поежилась, оказавшись на пустынной улице. Однако она была уверена, что здесь неоткуда взяться нищим и бродягам, разбойникам и уличным грабителям. Она шла по вполне респектабельному району, очень похожему на Челтнем, и не собиралась ограничивать свою свободу только потому, что стала теперь маркизой Арден.

Но, оказавшись перед домом Бланш, она приняла меры предосторожности и не стала подходить к парадной двери, а решила воспользоваться боковой.

Агнес изумленно уставилась на нее. Когда Бет появилась на пороге кухни, здесь была еще одна женщина, судя по всему, кухарка.

— Интересно, кто это к нам пожаловал? — Кухарка уперла руки в бока и смерила Бет неприязненным взглядом. Агнес присела в реверансе и зашикала на нее:

— Тихо, Лили. Это… маркиза. Я тебе говорила о ней.

— Спаси нас Господи! Что происходит? Как вам только не стыдно! — накинулась она на Бет.

— Мне не стыдно. Бланш дома?

— Я пойду доложу, — сказала Агнес, вытирая руки о передник. — Прошу вас, присядьте… — Она окинула беспомощным взглядом два простых стула, которые здесь стояли. — Впрочем, я не знаю… — Махнув рукой, она вышла.

— Посмотрите, что вы натворили! — набросилась на нее Лили. — Я едва сумела успокоить ее после вчерашнего! Нам легче жить, когда вы не переносите к нам проблемы из своих роскошных домов.

В эту минуту в кухню вошла изумленная Бланш.

— Бет, не думаю, что вам следует здесь находиться, — проговорила Белая Голубка.

— Скорее всего, вы правы.

— Скорее всего, именно так, — пробурчала кухарка. — Будь осторожна, Мэгги. Такие, как она, до добра не доведут.

— Замолчи, Лили, — беззлобно осадила ее Бланш. — Я сама разберусь. Агнес, принеси нам чаю.

Она проводила Бет в гостиную. Бет сразу заметила, что следов крови на лестнице уже нет и вообще ничто не напоминает о вчерашних событиях, кроме отсутствия в гостиной люстры.

— У вас преданные слуги, — хмыкнула Бет.

— Я ими довольна. Знаете, я выбираю неудачниц, ведь в моем положении трудно найти прислугу, которая вела бы себя прилично. Но мой выбор объясняется еще и тем, что я сама познала нужду и отчаяние. Агнес я забрала из работного дома, где она вместе с семьей оказалась после смерти отца. Я пыталась сделать из нее актрису, но она предпочла остаться со мной. Лили помогла мне, когда я впервые сбежала из дома. Она была для меня второй матерью, но не захотела разыгрывать из себя леди. Да она и не смогла бы, хотя вовсе не груба по натуре. Просто у нее нет оснований любить высшее общество и стараться примкнуть к нему любыми способами.

— Она мне понравилась. Возможно, со временем она согласится признать меня.

— Вы действительно собираетесь завести с ней дружбу? Люсьену это не понравится. Мужчины не любят, когда в их жизнь вторгаются новые проблемы.

— Всем нам приходится приспосабливаться, — вздохнула Бет. — Вот когда вы выйдете замуж за его лучшего друга…

— Этого никогда не будет, — произнесла Бланш, хотя Бет отметила, что она покраснела. — У него ум за разум зашел! Я сказала ему, что хочу… официального объявления о помолвке.

Бет решила оставить эту тему, хотя готова была поклясться, что свободные дни Белой Голубки сочтены.

— Они все устроили? — поинтересовалась она осторожно, не осмеливаясь прямо спросить о трупе.

— Да. Этот Николас Делани очень деятельный человек. И его сообщники — весьма интересные личности. Я особенно не расспрашивала, но, по-моему, они спрятали тело Деверила, обезображенное до неузнаваемости, где-то в закоулках улицы Святого Жиля. Через день или два его найдут. Но в этом квартале никто не станет задавать лишних вопросов. Хотя Деверила там хорошо знают: он частенько объявлялся в этом месте в поисках проституток, которые могли бы удовлетворить его извращенный вкус. Так что даже если его опознают, это никого не удивит.

— Он оказался еще ужаснее, чем я предполагала, — поежилась Бет, — Поразительно, что таких людей пускают в приличные дома только потому, что они имеют титул и деньги. Наследуемые привилегии — величайшая несправедливость.

— Возможно, — улыбнулась Бланш. — Но послушайте моего совета, Бет, и не открывайте шквальный огонь. Иначе от него пострадает множество людей, достойных любви и восхищения.

— Вы имеете в виду Люсьена? — Бет заинтересовали слова ее новой подруги.

— Он в последнее время очень изменился к лучшему, но не пытайтесь сделать из него борца за справедливость, — посоветовала Бланш. — Он урожденный де Во и никогда не перестанет им быть.

— Я это знаю, — кивнула Бет. — И да простит меня Мэри Вулстонкрофт, но я не хочу, чтобы он перестал им быть. Наверное, мне стоит поскорее вернуться домой, пока он не узнал о том, что я была здесь.

Но уходить Бет пока не собиралась, потому что еще не начала разговор, ради которого сюда пришла. Впрочем, она была не из тех, кто пасует перед трудностями, и потому, сжав руку Бланш, задала ей вопрос в лоб:

— Скажите, Бланш, как вы относитесь к подлогу? А также к кражам со взломом?

— Это грозит виселицей, Бет. — Бланш удивленно посмотрела на нее.

— Я знаю. Но думаю, до этого дело не дойдет, если заручиться поддержкой семьи де Во. Разве это не ужасно? Оказывается, я самая настоящая авантюристка, — хихикнула Бет.

— Бет, говорите прямо, что вы задумали?

— Если я правильно осведомлена, у Деверила нет наследников. А значит, его титул и состояние перейдут во владение Короны. Что, если мы сделаем Клариссу его наследницей?

— Завещание? — Бланш выпрямилась в кресле.

— Да, его должны будут найти в доме Деверила. Это самая опасная часть предприятия, — вздохнула Бет.

— Нам нужен образец его почерка…

Бет стиснула руки. Наверное, она сошла с ума. Это было противозаконно. И ничем не оправданно. Кроме одного — таким способом они бы избавились от множества проблем.

— Про Деверила говорили, что он сказочно богат. Когда найдут завещание, поверенный Люсьена сможет устроить так, что хотя бы часть его денег отойдет к Клариссе. Без сомнения, ее родители захотят получить остальное. Это поможет им спастись от долговой тюрьмы. Хоть мне и противна мысль о подлоге, все же семья Клариссы, я уверена, найдет лучшее применение деньгам Деверила, чем он сам, — подытожила Бланш.

— И кто выиграет, если его состояние канет в бездонный карман королевской казны? Регент купит на эти деньги пару новых безделушек для своей коллекции, вот и все, — согласилась с ней Бланш.

Они понимающе переглянулись.

— Как вы думаете, можно это сделать? — спросила Бет.

— Вы расскажете Люсьену? — с любопытством спросила Бланш.

— Не знаю.

Раздался резкий стук дверного молотка. Агнес поспешила к двери.

— У меня такое чувство… — промолвила Бет.

— У меня тоже, — кивнула Бланш, хватаясь за сердце.

— Вас следует запирать на замок, — пробурчал Люсьен, входя в гостиную.

Он пытался выглядеть рассерженным, но у него это плохо получалось. В конце концов, он не выдержал и улыбнулся:

— Рассказывайте, что вы задумали? — Он уселся в кресло. — Только всю правду и ничего, кроме правды.

Бет решила, что не в ее интересах скрывать от него свой план, и коротко поведала о той авантюре, которую они с Бланш только что обсуждали.

— Боже мой! — потрясение воскликнул он. — Это как раз тот случай, когда муж берется за ремень, чтобы вправить мозги своей женушке.

— Разумеется! Ведь вы и мысли не допускаете, что у вашей женушки может быть своя голова на плечах, и причем не самая глупая!

— Да знаете ли вы, что за такие дела даже пэры королевства кончали свою жизнь на виселице! А то, что вас повесят не на обычной веревке, а на шелковой, вряд ли может служить серьезным утешением.

Он долго молчал, размышляя над словами Бет, и наконец улыбнулся.

— Это очень хороший план, — признал он. — Он гораздо лучше того, что предлагал Николас.

— Николас? — одновременно воскликнули женщины.

— Я только что от него. Правда, сначала я заглянул домой, где мне сообщили, что моя обессилевшая женушка умудрилась сбежать, не сказав никому ни слова.

— А что предлагал Николас? — с интересом спросила Бет, проигнорировав его последнюю фразу. — Почему его так занимает судьба Клариссы?

— Она его нисколько не занимает. Но у Николаса есть свои причины желать разорения Деверила. Поскольку теперь достоверно известно, что все его деньги находятся у него в доме в кованых сундуках, мы решили их оттуда забрать.

— Кража со взломом! Вы с ума сошли! — испугалась Бланш.

— Не совсем так. Мы заручились поддержкой пэра и члена парламента, чтобы в его доме не устраивали обыск до тех пор, пока в городе не прекратятся праздничные гулянья. Сегодня весьма удачный день для того, чтобы болтаться по улицам без сопровождения, не так ли? — Он многозначительно взглянул на Бет.

— Между прочим, я всегда ходила по улицам без сопровождения. А теперь мне бы хотелось знать, что вы решили предпринять со своими друзьями, а также почему вы не обмолвились мне ни словом по этому поводу?

— Бет, наши дела не имеют к вам никакого отношения! — отчеканил он.

— Правда? — возмутилась она. — Но вы даже не удосужились спросить у меня его имя! Я сказала, что Кларисса должна выйти замуж за мерзавца, а вы притворились, будто не знаете, кого я имею в виду.

— Но я и правда не знал, что речь идет о Девериле!

Бланш нетерпеливо вмешалась в разговор:

— Мы с вами говорили о подлоге, взломе и прочих противозаконных деяниях.

— Да, это верно, — кивнул Люсьен и повернулся к Бет: — По-моему, нам следует прямо сейчас отправиться к Николасу и рассказать ему, что вы задумали. Не нужно вмешивать в это дело Бланш, лучше ей оставаться в стороне.

Бет поднялась.

— Я пришла сюда в надежде, что Бланш мне поможет.

— У меня есть масса друзей, пользующихся дурной репутацией. В их число входит, как выяснилось, и Люсьен де Во, — хмыкнула Бланш.

— А также Хэл Бомон. — Он лукаво улыбнулся. — Он сейчас у Николаса! Почему бы тебе не поехать с нами?

— Мне нужно выучить роль к завтрашнему дню. — Бланш покраснела.

— Трусиха, — поддразнил ее Люсьен.

— Мы скоро снова увидимся, подруга. — Бет пожала руку Белой Голубке.

— Этого не будет, — возразил Люсьен.

— До тех пор, пока вы не станете миссис Бомон, — заявила Бет.

— Этого не будет никогда, — припечатала Бланш. Бет от души расхохоталась.

* * *

В доме Делани было, как всегда, многолюдно. Элеонора встретила Бет с круглыми от волнения глазами:

— Вы слышали? Они все с ума посходили. Когда-нибудь их всех повесят на площади.

— Мы пришли, чтобы предложить гораздо менее опасный план, — успокоила ее Бет.

Они вошли в гостиную, и Люсьен предложил Бет поделиться с присутствующими своими соображениями. Несмотря на то, что Бет не привыкла произносить речи перед таким количеством мужчин, она четко и ясно изложила свой план.

Ее слова вызвали шумное одобрение всей компании.

— Мне нравится, — признался Николас. — Единственная трудность, на мой взгляд, заключается в том, чтобы подбросить завещание в дом Деверила. У меня есть на примете человек, который прекрасно подделывает подписи. Ему можно доверять.

— Нам нужно еще достать образец его почерка, Ник, — озабоченно произнес Том. — И медлить с этим нельзя. Одно дело, если завещание найдут в его столе, как только обнаружат тело, и совсем другое — если оно всплывет позже.

— Может быть, у Клариссы есть от него какое-нибудь письмо? — спросил Люсьен.

— У меня есть! — неожиданно для всех проговорила Бет.

— Что? — изумился он.

— Когда Кларисса в первый раз пришла ко мне, она показала мне «Список правил», который Деверил собственноручно составил для своей будущей жены. Ужасная вещь! Она оставила его у меня, а я совсем про него забыла. Я засунула его в книгу, он должен лежать между страницами «Самообладания».

— Не слишком подходящее место для хранения подобных «документов», — нахмурился Люсьен. — Давайте пошлем за книгой, а Николас уладит все остальное. Если ты, конечно, не против, Николас.

— Вовсе нет. Тем более что я никак не был связан с Деверилом.

— Вот что еще важно, — обратилась к присутствующим Бет. — Если дело выгорит, то Кларисса должна будет сохранить все в тайне. Иначе она лишится состояния, а нам всем будет грозить тюрьма.

— Похоже, вы утратили всяческие представления о морали, мадам, — покачал головой Люсьен. — Налицо классический случай стремительного падения нравов.

Бет улыбнулась — его замечание пробудило в ней воспоминания о прошедшей ночи.

— Теперь, если вы не возражаете, мы с Бет откланяемся. А образец почерка Деверила мы вам незамедлительно пришлем, — обратился маркиз к Николасу.

— Вас роднит страсть к безумным затеям, — такими словами попрощался с друзьями Николас, провожая их до двери вместе с Элеонорой.

Бет не сомневалась, что он видел синяк на ее лице и правильно истолковал причину его появления. Однако он повел себя корректно и не подал виду, что его заметил. В конце концов, в супружеской жизни всякое случается…

— Напротив, я начинаю любить спокойную жизнь, — отозвался Люсьен. — Когда я вчера увидел Бет под дулом пистолета, я чуть не умер от страха за нее.

— Что с нами делает любовь! — улыбнулся Николас, обнимая жену за талию.

В этот момент раздался резкий стук в дверь. Николас открыл и увидел посыльного мальчишку со специальным выпуском, где были перечислены погибшие воины.

Николас перевел взгляд с газеты на Люсьена и Бет:

— Вы тоже хотите узнать?

— Конечно, — ответил Люсьен.

Они вернулись в гостиную. Николас развернул газету и стал просматривать список.

— Господи, какой огромный, — пробормотал он. — И самое ужасное, что он пока еще не полон…

Его взгляд вдруг остановился и вперился в одну точку.

— Дэр… — тихо произнес он.

Он передал газету Хэлу и отошел окну.

Бет подошла к Люсьену, который сидел, закрыв руками лицо, и обняла его за плечи. Она была едва знакома с этим жизнерадостным молодым человеком, который мечтал построить фонтан, наполненный шампанским. Она помнила, как танцевала с ним на балу.

— Мне очень жаль, — проговорила она тихо.

— Еще одна жертва, — прошептал Люсьен. Он взглянул на Хэла: — В списке много имен?

— Очень много. Какое горе! Я знал многих из тех, кто попал в этот список. Но фамилии Кона я не вижу. — Он передал газету Стивену.

— Я не нашел здесь Кона, — просмотрев список, сказал Стивен. — И Леандера. Симон в Канаде. Николас прав, список еще не полный, но не будем терять надежды.

Николас налил всем вина и попросил тишины. Все поднялись.

— Теперь в «Компании бродяг» осталось только девять человек, — мрачно вымолвил он и поднял бокал. — За всех погибших: пусть откроются для них врата рая. За всех раненых: пусть им хватит физических сил, чтобы выздороветь. За всех, кто потерял близких: пусть они найдут в себе силы когда-нибудь снова начать радоваться жизни. И еще, Господи, — прибавил он совсем тихо, — пусть, наконец, наступит такой день, когда не будет больше войн.

Он залпом выпил вино и швырнул бокал в камин. Все последовали его примеру.

Вскоре Бет и Люсьен отправились домой. На улицах все еще продолжались гулянья, но среди радостных лиц все чаше попадались заплаканные и хмурые.

— Может быть, это и не конец всех войн, но по крайней мере эта война закончилась, — вздохнула Бет.

— Мне следовало быть там, — грустно произнес Люсьен. — И вовсе не ради славы. Просто я должен был отправиться туда. Черт бы побрал фамильную гордость де Во!

Бет была бессильна помочь ему пережить это горе и, повинуясь женской интуиции, сказала:

— Пойдем ко мне в гостиную. — Она усадила Люсьена рядом с собой на диван и попросила: — Расскажи мне о нем.

Он сложил руки на груди, закрыл глаза и рассказал ей историю их «Компании бродяг». О том, как Николас Делани, который в тринадцать лет уже был лидером, организовал «Общество взаимной поддержки» с уставом, напоминающим кодекс рыцарей Круглого стола, тем более что их тоже было двенадцать.

— Я помню, что мы хотели назвать себя «Золотыми рыцарями», но Ник сказал, что цель нашего общества — не защита обиженных и угнетенных, а поддержка друг друга. Тогда мы стали называться «Компанией бродяг». И название это мы вполне оправдали. Каких только проделок мы не совершали…

Люсьен рассказал ей о многих из них и о том, как они мстили за обиды, нанесенные членам «Компании». Некоторые проделки отличались большой изобретательностью.

— У нас было правило — Ник его установил — никогда не призывать на помощь «Компанию», если ты провинился. Он говорил, что нужно не давать себя поймать, но если это случилось, следует мужественно принимать наказание. Господи, когда я вспоминаю, как нас пороли… Дэр всегда с улыбкой переносил самую жестокую порку. Потом он мог стонать и даже плакать, но во время экзекуции он улыбался. И это приводило учителей в ярость… Теперь нас осталось девять — если Кон жив. Аллан Инграм пошел во флот по стопам отца сразу по окончании Хэрроу. Он погиб через три года в войне с американцами. Роджер Меррихью умер от ран, которые получил в Корунне. Леандер, лорд Хейбридж, тоже принимал участие в битве при Ватерлоо.

— Но его имени не было в списке.

— Список еще не полный, к тому же там нет сведений о раненых. Он мог потерять руку, ослепнуть…

Люсьен замолчал, думая о своих друзьях. Наконец он тяжело вздохнул и встал с дивана.

— Прости, Бет, но я хочу вернуться к Николасу. Нужно довести это дело до конца. Ты не будешь против?

— Конечно, нет. — Она вынула из книги «Список» Деверила и протянула его Люсьену. И вдруг она поняла, что не хочет оставаться одна. — Можно мне пойти с тобой? — робко попросила она.

— Разумеется. Ты — моя жена, а значит, тоже член «Компании». К тому же это твой план.

В доме Делани за это время ничего не изменилось. Элеонора отправилась к себе в комнату, а мужчины, сидя за столом, горячо обсуждали план Бет. Николас держал на руках спящую дочку. Арабелла воистину была магическим символом этого дома.

— Вы принесли письмо? Отлично. Я передам его своему приятелю, и нам останется лишь решить, кто из нас проникнет в дом Деверила и подбросит завещание.

— Думаю, женатых членов нашей «Компании» мы не будем принимать в расчет, — проговорил Майлз Кавана. — Стивен, ты тоже не будешь принимать участие в этой затее. Если что-нибудь пойдет не так, нам может понадобиться твое влияние как члена парламента.

— Осторожно — слуги! — тихо сказала Элеонора, входя в комнату.

В гостиную вошли Холлигирт и горничная, держа подносы с холодными закусками, чаем и элем. Быстро накрыв на стол, они удалились, и разговор возобновился.

— Если вы исключаете меня, тогда и Фрэнсиса тоже надо исключить, — обиженно протянул сэр Стивен. — Он член палаты лордов, хотя и редко об этом вспоминает.

— Я тебе это припомню, Стив! — рассердился лорд Мидлторп.