Опасности любви

У него появился повод вылить на нее все свое недовольство, накопившееся за столько лет. «Вот если бы ты приняла предложение Карлтона Клейвери, – ворчал Грэхем, – мы бы не оказались в столь унизительном положении и тебе не пришлось бы выходить замуж с такой поспешностью. Вот если бы ты приняла ухаживания Джорджа Андерсона, – продолжал он, – доброе имя нашей семьи не было бы запачкано грязью».
      Единственное, что ее когда-то спасло, – это то, что ни у Карлтона, ни у Уинстона не было титула графа. А Джордж Андерсон только дожидался своей очереди на титул виконта. Люси и самой было противно прибегать к этому аргументу, но другого выхода она не видела.
      Однако сейчас, когда Грэхем вел ее по проходу между рядами к алтарю церкви Девы Марии, она думала вовсе не о титуле Айвэна, а о нем самом – о том мужчине, который с непроницаемым лицом стоит подле священника.
      Через несколько минут они станут мужем и женой. Он поцелует ее перед всеми: перед их родственниками и перед немногочисленными друзьями, сумевшими выбрать время для этого поспешного обряда.
      По каким-то непонятным причинам мысль об этом поцелуе наводила на Люси ужас. Ей представлялось, как она тает у всех на глазах и превращается в лужицу воды у его ног. Она не сомневалась, что так оно и будет. Айвэн прекрасно знает, что может это сделать. Так почему он должен отказывать себе в удовольствии унизить ее перед всеми? Ведь она тоже в некотором роде унижала его, отказываясь принять его благородное предложение…
      Когда Грэхем остановился прямо напротив Айвэна, у Люси перехватило дыхание. В церкви стояла мертвая тишина.
      – Мы собрались здесь пред лицом Господа нашего и человека… – начал священник.
      Люси была как в тумане, и ей казалось, что этому не будет конца. Однако все окончилось в мгновение ока. Из всей церемонии Люси запомнила только два момента – те, когда до нее дотрагивался Айвэн, – поскольку оба раза сердце ее начинало биться с бешеной скоростью. В первый раз он взял ее левую руку и надел ей на палец кольцо, которое оказалось ей как раз впору. А во второй он коснулся губами ее губ, после того как священник объявил их мужем и женой. Слава богу, страхи Люси оказались напрасными – по крайней мере, дурой себя она не выставила. Потому что Айвэн поцеловал ее без малейшего чувства, он даже не взял ее за плечи, а лишь слегка склонился над ней и холодно, отчужденно коснулся ее губ.
      И все же, несмотря на эту холодность, сердце Люси бешено забилось – настолько, что ею овладело отчаяние.
      – Поздравляю вас, – сказал священник, пожимая Айвэну руку.
      Грэхем обнял Люси, вслед за ним ее целовали Валери, Гортензия и заплаканная мать. Даже леди Уэсткотт на мгновение прижала ее к себе. Но никакие поздравления не могли скрыть от присутствующих то, что само бросалось в глаза. Так называемая страсть Айвэна Торнтона к его невесте либо вся вышла, либо ее вообще никогда не было.
      Люси едва не плакала. Но она взяла себя в руки и с каменным лицом прошествовала рядом с вдовствующей графиней к выходу из церкви. Айвэн шел несколько в стороне, выслушивая восторженные поздравления ее брата.
      С энтузиазмом, с каким совсем недавно Грэхем отчитывал Люси за чрезвычайные обстоятельства ее бракосочетания, он теперь восторгался тем, что в родственниках у него будет граф. Люси вздохнула. Вот бы Айвэну хотя бы десятую долю восторгов Грэхема.
      Словно прочитав ее мысли, он поднял на Люси глаза. Их взгляды встретились, но Люси не увидела ничего утешительного. Его голубые глаза были холодны, как лед.
      Нет, это совершенно невыносимо! Люси поняла, что должна срочно объясниться с ним. Тяжело вздохнув, она улыбнулась Пруденс и сжала ей локоть.
      – Присмотри, пожалуйста, за сестрами. Боюсь, я слишком пренебрегаю своим мужем.
      Затем, пытаясь побороть дрожь в коленях, с пересохшим ртом, Люси подошла к Айвэну.
      – Можно тебя на минуту? – спросила она, беря его под руку.
      На лице Айвэна промелькнуло удивление, и это вселило в нее надежду.
      – Продолжайте, – сказала она собравшимся. – Мы ненадолго.
      Под удивленными взглядами гостей Люси отвела Айвэна в церковный дворик.
      – Господи! – воскликнула ее мать. – Да в чем дело?
      Александр Блэкберн усмехнулся:
      – Подождем. Совершенно естественно, что после венчания молодым не терпится остаться наедине.
      Он замолчал, заметив, что Гортензия зажала уши Пруденс, а Джайлс грубо хохотнул.
      Идя к двери, Люси обратила внимание, что Эллиота среди гостей нет. «Надо будет как-то примирить их с Айвэном, – решила она. – Их размолвка – просто глупость». Но для начала необходимо было преодолеть то недоразумение, что разделяло ее с Айвэном.
      Крепко держа под руку, она вывела его в садик, отделявший церковь от дома священника. Но как только они оказались вдали от гостей, сомнения вновь овладели ею. Она выпустила его руку и нервно сплела пальцы, пытаясь подобрать правильные слова. Айвэн, судя по всему, помогать ей не собирался. Он молчал, сложив руки на груди и воинственно глядя на нее сверху вниз, а затем насмешливо произнес:
      – Отступать поздно, Люси. Дело сделано.
      – Я и не отступаю! – резко возразила она. – Хотя никогда не прощу тебя за то, что ты рассказал моему брату о… о той ночи.
      – Я ничего ему не говорил.
      – Неужели? Странно.
      – Может быть, меня видел кто-то из слуг?
      – А может, нас слышала твоя бабка? – Люси покраснела. – Ладно, теперь, я полагаю, это уже не важно, – добавила она, махнув рукой. – Дело в том, что… – Она замолчала, но сделала над собой усилие и продолжала, тяжело вздохнув: – Дело в том, что, хотя мы только что обручились, мне кажется, ты не представляешь, что я на самом деле думаю о нашем браке.
      – А что ты думаешь о нашем браке? – нахмурился он. – У меня есть основания полагать, что, с твоей точки зрения, мы не созданы друг для друга.
      Люси на мгновение прикусила губу.
      – Да, я так говорила. Но дело в том, что… Я все равно хочу, чтобы наш брак был счастливым. Да, я была против, но… Но я хочу, чтобы ты знал: я не раскаиваюсь в том, что вышла за тебя замуж.
      Айвэн приподнял бровь.
      – Я в восторге.
      – Может быть, я не так выразилась…
      Люси в отчаянии сжала кулаки. Слова бессильны. Надо брать его в свои руки. В прямом смысле!
      Она твердо, хотя и сгорая от стыда, сделала шаг вперед, разорвала его сложенные на груди руки, обвила Айвэна за шею и посмотрела ему прямо в голубые глаза.
      – Я хочу поцеловать тебя так, как это подобает на венчании, Айвэн. Надеюсь, ты тоже этого хочешь. И надеюсь, ты ответишь мне взаимностью.
      И, испугавшись, что передумает, Люси тут же его поцеловала.
      Ощущение было такое, будто она поцеловала мраморную статую в Египетском зале на Пиккадилли. Поначалу. Но она настаивала. Она тянулась к нему, языком пытаясь разжать его губы, как когда-то поступал он, – и Айвэн начал смягчаться. Его губы раскрылись, он обнял ее, и Люси, не раздумывая, всем телом прижалась к нему.
      Так, значит, он не так уж и холоден! Когда они наконец, задыхаясь, оторвались друг от друга, сердце его бешено колотилось – совсем как у нее.
      – В некотором роде мы очень даже подходим друг другу, – заметила она, опуская голову ему на грудь.
      Айвэн приподнял ей лицо и посмотрел в глаза.
      – Для синего чулка ты обладаешь потрясающе страстной натурой. Боюсь, что из тебя действительно не получится настоящей графини.
      Сердце у Люси упало.
      – Я постараюсь вас больше не смущать, милорд…
      – Ты? Меня? А не наоборот? И, пожалуйста, зови меня Айвэн, – добавил он. – Не смей больше называть меня милордом и на «вы».
      Она улыбнулась, приободренная.
      – Хорошо, Айвэн. Не буду, если только ты меня не рассердишь.
      – Вот этого обещать не могу. Злость – обратная сторона страсти, – сказал он, опуская ей руку на грудь.
      Люси глубоко вздохнула, не в силах сдерживать себя. Слава богу, он все еще хочет ее! Но к ее радости примешивалась капелька разочарования. Ей так хотелось, чтобы между ними было не просто физическое влечение… «Надо сделать так, – думала она, – чтобы я была ему нужна».
      – Надеюсь, ты будешь мне верен, – сказала она, когда он отпустил ее губы.
      – Если ты будешь меня удовлетворять, – усмехнулся Айвэн, еще крепче прижимая ее к себе.
      – Я тоже буду тебе верна… Если ты будешь удовлетворять меня, – ответила Люси, едва не теряя сознание от восторга.
      Он резко отстранился и пристально посмотрел на нее.
      – Ты будешь удовлетворена, это я тебе обещаю. И я не позволю тебе нарушать ту клятву, которую ты только что произнесла.
      – Как и я вам, милорд.
      Они смотрели друг на друга, не разрывая объятий. Неужели между ними всегда так будет? Огонь и лед? И постоянное напряжение?
      Но тут Айвэн улыбнулся той самой улыбкой, от которой сердце Люси всегда таяло.
      – Мое единственное желание – побыстрее доставить тебя домой, дорогая. Сегодня я тебя замучу. Вообще я не могу больше ждать! Давай уедем. – Он схватил ее за руку и потащил к дворику, где их дожидались экипажи.
      – Но… Нас же ждут в доме священника! Постой, Айвэн. Нельзя же…
      – Можно, – отрезал он. – Ты мне так нужна, что я не смогу спокойно потягивать шампанское, жевать сандвичи и выслушивать тосты людей, на которых мне наплевать.
      – Нет! – Люси ухватилась за железную ограду и уперлась пятками в землю. – Прошу тебя, Айвэн.
      Он остановился и пристально посмотрел на нее. Глаза его сверкали.
      – Если я соглашусь остаться, то что ты пообещаешь мне взамен?
      Люси была слишком возбуждена, чтобы думать. Как ему удалось перевернуть все с ног на голову?!
      – Что ты имеешь в виду?
      – Если уж ты вынуждаешь меня терпеть родственников, твоих и моих, то ты должна мне это как-то компенсировать. Ну, например, пообещай, что будешь любить меня прямо в карете, по дороге домой.
      – В карете?!
      – В карете.
      – Но как? То есть… – Люси ошарашенно уставилась на него. – Ты смеешься!
      – Ничуть. То, что это будет в карете, – решено. Выбор только между потом и сейчас.
      Резко дернув ее за руку, он оторвал Люси от ограды.
      – Ладно! Ладно!
      Глаза его скользнули по ней, и ее словно охватило пламя. Она внутренне задрожала от необыкновенно сладкого ожидания.
      – Давай залог! – потребовал Айвэн. – Чтобы тебе не пришло в голову меня обманывать.
      – Но это же глупо.
      – Твоя подвязка меня вполне устроит.
      – Да ты что! – воскликнула она.
      Айвэн рассмеялся, и, несмотря на охватившее ее смятение, Люси вдруг разглядела в нем то, чего раньше не видела. Ему с ней хорошо! Он поддразнивает ее, как будто они дети. Только ставки в этой игре совсем не детские. Если она еще и сомневалась в своей любви к нему, то сейчас эти сомнения окончательно развеялись.
      – Либо подвязка, либо мы идем в карету прямо сейчас, – настаивал он, бесстыдно оглядывая ее с головы до ног.
      Люси задрожала. В подобные эротические игры ей играть не приходилось. Впрочем, и замужем ей тоже раньше быть не приходилось…
      – Ну, ладно, ладно.
      Быстро осмотревшись, она подняла юбки, быстро сняла подвязку и с пунцовыми щеками протянула Айвэну.
      – Вот, пожалуйста. Бери. А сейчас мы обязаны заняться гостями. Хотя, признаться, я бы с большим удовольствием предалась любви.
      Не дожидаясь ответа, она развернулась и побежала подальше от греха.
 
      Свадьба тянулась мучительно долго. Каждый взгляд, который бросал на нее Айвэн, жег ее сладостной мукой ожидания. В общей сложности было произнесено шестнадцать тостов – Люси с нетерпением считала их про себя. Она не могла проглотить ни куска. Нервозное ожидание, пустой желудок и шестнадцать глотков шампанского ударили ей в голову. Однако остатки благоразумия еще давали себя знать. «Может быть, он все-таки пошутил?» – думала она.
      Стенли и Дерек уже давно играли на церковном дворе. Пруденс и девочки вскоре побежали за ними. Когда Грэхем тоже отодвинул стул и начал подниматься, Айвэн поспешно вскочил.
      – Благодарю всех за добрые пожелания. Но я бы хотел остаться со своей женой наедине.
      Мужчины рассмеялись, женщины вздохнули – по крайней мере, Гортензия и мать Люси. Леди Уэсткотт едва заметно ухмыльнулась. «Она радуется уже и тому, что Айвэн вообще женился, – подумала Люси. – Пусть даже на мне…»
      Она украдкой взглянула на Айвэна в надежде, что он не видел довольного взгляда бабки. Но Айвэн смотрел прямо на старуху. И хотя по лицу его прочесть ничего было нельзя, Люси заметила, как рука его сжалась в кулак. Она тут же, не думая, положила ладонь на этот кулак.
      Он посмотрел на нее, она крепче сжала его руку и улыбнулась. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а в следующую секунду большим пальцем руки он погладил ее пальцы.
      – Пошли, Люси, – сказал он, и они, держась за руки, вышли из залы.
      До сумерек было еще несколько часов, но Айвэн задернул занавески, и в карете стало темно, как в летние сумерки. Возница тронул; Люси и Айвэн наконец остались одни.
      – Домой мы едем окружным путем, – сказал он и скинул черный свадебный фрак. – Я приказал кучеру возить нас по улицам, пока я не подам знак.
      – Послушай, Айвэн, может… Может, все-таки подождем до дома? Ведь это всего несколько минут.
      – Нет!
      Он развязал галстук и бросил его на сиденье.
      Внутри у Люси бушевало пламя.
      – Но… А кучер?
      – Ему не до нас.
      Он сбросил жилет и расстегнул рубашку.
      – Да, но ведь он услышит…
      – Ничего он не услышит. Если, конечно, ты сможешь сдерживать свои стоны. На тебе много нижнего белья?
      Щеки ее зарделись, по коже побежали мурашки.
      – Я… я не знаю… Айвэн! – воскликнула она, когда его рука скользнула по ее колену вверх.
      – Мы муж и жена. Ты не имеешь права мне отказывать.
      – Я ни в чем тебе не отказываю. Просто я… просто я…
      – Оттягиваешь?
      Люси кивнула, но тут же мотнула головой. Если быть честной с самой собой, она не хотела ничего откладывать.
      – Три, – сказала она.
      – Что три?
      – Три юбки.
      Они посмотрели друг другу в глаза, и воздух в тесной карете раскалился. Он наклонился, снова положил ей руки на колени и принялся медленно поглаживать их горячими ладонями.
      Люси таяла под его прикосновением. Да как она вообще жила до сих пор без его прикосновений? Без тех ощущений, которые вызывают в ней его руки?
      – Снимай первую.
      Она передала ему все три, одну за другой. Чулки, подвязки, туфли он снял с нее сам. Голубая верхняя юбка огромной волной лежала вокруг ее обнаженных ног.
      Карета, постукивая колесами то по щебенке, то по брусчатке, то по гравию, катила вперед. Снаружи до них долетал шум улицы, пение птиц и ровный перестук копыт. Внутри же слышались лишь звуки учащенного дыхания. Горячие поцелуи обжигали нежную кожу ее бедер. Люси изо всех сил сжимала плечи Айвэна, но не возражала. Не возражала. Она просто не могла возражать против тех новых и невероятных ощущений, которые он ей открывал. Он целовал ее там, где не должен был целовать, где она не должна была позволять ему себя целовать! Но он этого хотел, и она этого хотела. И она ему позволила.
      Ей пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы не закричать – так ей было хорошо. С каждым прикосновением языка к ее потаенному месту она вскипала. Она вцепилась ему в волосы, и тогда он поднял голову. Палец его скользнул в нее, и она непроизвольно задвигалась в том ритме, к которому так быстро привыкла. Он целовал ее, он ласкал ее, и всего этого было слишком много.
      Наконец Люси застонала, содрогнувшись всем телом.
      – Айвэн! Айвэн…
      Она бессильно откинулась на подушки сиденья. Ей не хотелось ни двигаться, ни говорить, но Айвэн снова коснулся ее ног, и Люси открыла глаза. Ее он удовлетворил – и теперь искал удовлетворения для себя. Она была выжата, как лимон, но его желание придало ей новых сил.
      Он посадил ее себе на колени, так, что они оказались лицом друг к другу, и Люси вцепилась ему в плечи.
      – Как ты думаешь, он меня слышал? – спросила она. – Ну, кучер…
      Айвэн обхватил ее обеими руками за талию и медленно опустил на себя.
      – Какое это имеет значение?
      – Да так… Никакого… Не знаю! – простонала она, когда он вошел в нее – сначала немного, затем глубже и глубже. – Не знаю, – выдохнула она, и они начали двигаться в такт. Вверх – вниз, вверх – вниз, все быстрее и быстрее, и ей уже ни до кого не было дела.
      Она принадлежала ему! Как жена принадлежит мужу, как женщина принадлежит мужчине. А он принадлежит ей. И она заставит его нуждаться в ней, чего бы это ни стоило. А может, когда-нибудь эта потребность превратится в любовь.

16

      Айвэн поднимался по лестнице с Люси на руках. Ему было все равно, что она наполовину раздета. Чего нельзя было сказать о ней. Она уткнулась лицом ему в плечо и молилась о том, чтобы их не увидели слуги. А если и увидят, то чтобы не болтали.
      Но разве могут они не болтать? Айвэн ведь даже не пытался скрыть то, чем они только что занимались. Он твердо шел по широкой лестнице, неся ее на руках как приз, который только что выиграл.
      Самое смешное было в том, что Люси тоже чувствовала себя победительницей. Этот мужчина, этот цыган, теперь ее муж! Ее муж… Из холла он свернул на свою половину огромного дома Уэсткоттов. Люси прижалась губами к его шее, как раз там, где должен был быть галстук, но где его не было. Он поднял ее повыше и ускорил шаг.
      Перед массивной дверью из красного дерева Айвэн задержался лишь на мгновение, чтобы пинком распахнуть ее. Люси впервые увидела его спальню. Все здесь было из темного дерева, на окнах висели занавески из дорогой ткани. А посредине стояла огромная кровать. Подобной она никогда раньше не видела.
      В следующую секунду она оказалась именно на этой кровати, на спине, а Айвэн лежал на ней. И хотя на сей раз они разделись, любовь их была столь же страстной, как и в карете. И такой же всепоглощающей.
      Затем они, видимо, задремали на несколько минут. Потому что, когда Люси пришла в себя, она обнаружила, что лежит на животе, а Айвэн осторожно целует ее спину – от самой шеи и все ниже, ниже, до талии и дальше. Когда он куснул ее за ягодицу, Люси содрогнулась. Она опять его хочет! Да как это возможно?!
      Теперь они любили друг друга не торопясь, пробуя разные позиции. А под конец, когда Люси уселась на него верхом, как в седло, а он терзал ее грудь губами и руками, она почувствовала такую страсть, какой не испытывала еще никогда. Она перекатывалась на нем вперед и назад, втягивая его в себя и выпуская, и ей казалось, что она сейчас умрет. Но в это мгновение ей не было нужно больше ничего. Лежать рядом с Айвэном, умереть с ним и навеки остаться в его объятиях.
      Но сладкой истоме, в которой они пребывали, тоже должен был когда-то прийти конец. Люси проснулась от приглушенного ругательства Айвэна и резкого стука в дверь.
      – Просыпайтесь! Просыпайтесь, вам говорят! – доносился до них резкий голос леди Уэсткотт.
      – Убирайтесь! – прорычал Айвэн. – Убирайтесь из моего дома и из моей жизни! Черт побери! Мало вам того, что я женился? Вы еще хотите и процесс увидеть?
      – Да послушай же меня! Случилось нечто ужасное!
      – Плевать я хотел! Убирайтесь!
      – Айвэн, подожди. Мы действительно должны ее выслушать, – сказала Люси.
      Айвэн сердито посмотрел на нее, но вскочил с кровати и натянул халат. А Люси в ужасе оттого, что леди Уэсткотт увидит ее обнаженной в его постели, спряталась под одеяло.
      Дверь распахнулась, и в комнату вошла вдовствующая графиня. Люси выглянула из-под одеяла. Несмотря на смущение и на слабое освещение, она поняла, что леди Уэсткотт страшно расстроена.
      – Что случилось? – спросила Люси, резко садясь, но не забывая натянуть на себя одеяло до самого подбородка. – В чем дело?
      – Уверяю тебя, ничего особенного не произошло, – успокоил ее Айвэн. – Моя бабушка склонна все преувеличивать.
      – Валери пропала! – выкрикнула леди Уэсткотт, бросая на него убийственный взгляд.
      Сердце у Люси упало.
      – То есть как это «пропала»?!
      – И правильно сделала, – пробормотал Айвэн.
      – Она убежала с этим самым лектором. Это вы их познакомили! – добавила старуха, тыча Люси в нос каким-то скомканным листом бумаги.
      Айвэн взял письмо, быстро пробежал его глазами и, усмехнувшись, передал листок Люси. Он уже больше не сердился, ему было весело.
      – Валери бежала в Гретна-Грин с любимым человеком, – сказал он. – Что здесь такого? Дай бог, чтобы они успели сочетаться прежде, чем их поймают и разлучат. А вы ведь за этим и пришли, не так ли? Вы хотите, чтобы я бросился искать Валери и помешал ей выйти замуж за Джеймса Моби?
      Леди Уэсткотт молча смотрела на внука и казалась сейчас совсем старенькой. Люси схватила Айвэна за руку.
      – Пожалуйста, Айвэн, не смейся. Это и правда серьезно. Леди Уэсткотт имеет полное право беспокоиться о будущем своей крестницы.
      – Ошибаешься. Мою бабушку беспокоит только ее собственная репутация. Поскольку Валери находилась под ее покровительством, то позор может пасть и на нее.
      – Да, позор, позор! Это вы отвели Валери на его лекцию, мадемуазель! Это вы их познакомили! – обвиняла леди Уэсткотт, тряся кулаками. – Так вот ваша благодарность?
      – Какая благодарность? За что? – резко спросил Айвэн.
      Люси вдруг поняла, что этот спектакль может кончиться плохо для нее.
      – Самое главное сейчас – Валери, – напомнила она.
      – Валери просто выходит замуж за человека, которого любит, что случается не так уж часто, – заявил Айвэн, пристально глядя на Люси. Не получив от нее ответа, он опять обернулся к бабке: – Так поясните, за что Люси должна быть вам благодарна? Уж не за новый ли титул графини Уэсткотт?
      Леди Уэсткотт, всегда такая бледная, побагровела от злости. Она надвигалась на них, стуча тростью по полу, и остановилась только около кровати.
      – Я вытащила ее из деревни и привезла в Лондон. Если бы не я, ты бы никогда ее не увидел.
      Люси чуть не застонала. Айвэну это, естественно, не понравится. Она со страхом посмотрела на него, а он сердито глядел на бабку.
      – И чего вы от меня ждете? Благодарности?
      Леди Уэсткотт улыбнулась – и от ее ледяной улыбки по спине у Люси побежали мурашки. Она взяла Айвэна за руку, пытаясь успокоить его.
      – Пока вы тут ругаетесь, Валери уезжает все дальше.
      – Ему наплевать на свою кузину! – огрызнулась леди Уэсткотт. – Ему наплевать на свою семью и родственников и на собственное положение в обществе. Ему наплевать на скандал, который может разразиться вокруг имени Уэсткоттов. Ему безразлично даже, что на нем заканчивается род Уэсткоттов! Его главная забота в жизни – досадить мне. Только я тебя перехитрила, дорогой внучек, тебе не кажется?
      – Перехитрила? – переспросил Айвэн подозрительно спокойным голосом, и Люси почувствовала, как рука его напряглась.
      Леди Уэсткотт рассмеялась каким-то каркающим смехом.
      – Ведь ты женился! И все это – благодаря мне!
      Люси ушам своим не верила. Благодаря ей? И вдруг ее осенило. Неужели вдовствующая графиня перехитрила их всех?!
      Айвэн вскочил с кровати и угрожающе приблизился к старухе.
      – Благодаря вам?
      Леди Уэсткотт махнула рукой в сторону Люси.
      – Я наняла привлекательную и умную женщину. Я искала такую, которая была бы совсем не похожа на твоих распутных дурочек. Я наняла ее для того, чтобы она держала Валери от тебя подальше, но на самом деле надеялась, что она тебя заинтересует. И ты заглотнул крючок! Ты забрался к ней в кровать, а теперь вот ты на ней женат. Люси попыталась ее остановить:
      – Все было совсем не так!
      Леди Уэсткотт резко развернулась к ней, и, хотя Люси понимала, что не она причина ярости вдовствующей графини, она не могла не сжаться под ее взглядом.
      – Разве? Ведь вы, кажется, томились в деревне и мечтали о Лондоне. А какой женщине не хочется выйти замуж за богатого человека? Особенно если она бедна, как вы? – Она с победоносным видом посмотрела на Айвэна. – Я дала вам обоим то, чего вы хотели.
      Таким сердитым Айвэна Люси еще не видела. На шее у него взбухла пульсирующая вена, и на мгновение ей показалось, что сейчас он ударит бабку. Люси и сама еле сдерживалась. Но Айвэн лишь схватил старуху за руку и потащил ее к двери.
      – Ты хотел ее! Ты не будешь этого отрицать! – визжала графиня, замахиваясь тростью. – Так что будь добр, отыщи Валери и вырви ее из лап этого ученого идиота! Неужели кровь Уэсткоттов для тебя ничего не значит?
      Айвэн вытолкал ее из комнаты и загородил собой проход.
      – Кровь Уэсткоттов? – прорычал он. – Вы смеетесь? Да кто из вас относился ко мне как к члену семьи? Я всю жизнь был для вас обузой, вы не считали меня Уэсткоттом до тех пор, пока не стало ясно, что других внуков у вас не будет! А теперь вы вдруг вспомнили про кровные узы?
      Он презрительно рассмеялся.
      – У Валери есть отец. Вот к нему и идите. У нее есть братья и кузены. Пусть они о ней позаботятся. Что до меня, я аплодирую этому Моби. Молодец! Честно говоря, я был о нем худшего мнения.
      С этими словами он захлопнул дверь.
      Люси, словно окаменев, сидела посреди кровати. Каким же страшным было его детство! Каким одиноким! Ей хотелось восполнить все эти годы, хотелось окружить его любовью и вытеснить из его головы жуткие воспоминания.
      Однако она понимала, что личность его сформировалась именно под влиянием этих событий. И когда он повернулся к ней с выражением боли и подозрения на лице, это стало ей ясно, как никогда. У него было горькое детство, и он имеет полное право не доверять никому. В том числе и ей.
      «Прежде всего мне», – подумала она.
      Айвэн остановился около кровати, рассматривая Люси холодным оценивающим взглядом, и ей стало не по себе. Она обеими руками вцепилась в простыню.
      – Айвэн, нам надо поговорить. Я…
      – Не надо. Ни к чему. – Он коснулся ее волос и намотал локон на палец. – Между нами все остается по-прежнему. В чем, в чем, а в этом старая ведьма права. Ты вышла замуж за человека, о котором мечтают все в твоем положении. Ты вышла за мужчину, стоящего намного выше тебя на социальной лестнице и обладающего таким состоянием, которое позволяет ему не думать о том, есть ли что у тебя за душой. А я женился на женщине, о которой мужчина может только мечтать, – на женщине, исполняющей все мои прихоти в кровати. Так что мы чудесно поладим.
      На щеке у него дернулся мускул.
      – Брось простыню. Я хочу видеть то, что купил и за что заплатил!
      Люси сжала зубы и воинственно задрала подбородок.
      – Ты напрасно стараешься оскорбить меня…
      – Неужели? А как же? Расскажи, я хочу послушать. Ведь никому и в голову не придет сказать, что мы женились по любви. Ты делала вид, что не хочешь выходить за меня замуж, прекрасно понимая, что этим только подталкиваешь меня к браку. Ну а я… – Он осмотрел Люси с ног до головы, и, хотя она пряталась под простыней, каждая клеточка ее тела напряглась. – Что до меня, то я с первого мгновения жаждал увидеть тебя обнаженной в своей кровати. И вот ты здесь. Так что все очень просто. Брось простыню, – повторил он глухо.
      И хотя всего лишь несколько часов назад Люси поклялась быть ему женой, сейчас она не могла заставить себя сделать то, чего он требовал. Но Айвэну было на это наплевать. Он резко сорвал с нее простыню, и ей стало холодно под его ледяным взглядом.
      Люси хотелось плакать. Ей хотелось закутаться в одеяло, спрятаться подальше от холода и от этого убийственного взгляда. Да как он может?! Она понимала, что Айвэн чувствует себя обманутым. И все же как он может говорить об их отношениях так, словно они сводятся к одному физическому влечению, лишенному всякого чувства?
      Хотя, может быть, так оно и есть. Ведь, в конце-то концов, любит только она, а ему до ее чувств нет никакого дела…
      – Раздвинь ноги, – холодно приказал Айвэн.
      Люси сидела не двигаясь, словно заледенев под его безжалостным взглядом.
      – Зачем ты так?..
      – Раздвинь ноги!
      – Я с твоей бабкой никакой сделки не заключала, Айвэн.
      – Разве? Хотя, наверное, вы действительно не заключали с ней письменного соглашения. Но бабка только что напомнила мне то, о чем я на какое-то мгновение забыл: в Англии любой брак – это сделка. Как-то ты сказала, что я пользуюсь своим титулом и богатством, чтобы заполучить то, что хочу. Пожалуй, ты права. За имя Уэсткотта и за свое состояние я купил себе жену. Тебя. И сейчас я лишь требую то, за что заплатил. Так что давай раздвигай ноги, покажи мне мое приобретение!
      Вскрикнув от злости и боли, Люси попыталась встать – больше этого терпеть она не могла. Но Айвэн был быстрее и сильнее ее. К тому же в нем не было ни капли сострадания к ней. В одно мгновение он придавил ее к кровати, коленом раздвинул ей ноги, а она ничего не могла ему противопоставить.
      – Вы получили все, о чем может мечтать любая девушка Англии, леди Уэсткотт, – прошептал он ей на ухо. – А теперь я хочу получить то, о чем мечтает любой муж.
      Айвэн всем весом навалился на нее, заставляя ее прочувствовать силу своего животного желания. Мускулистой грудью он смял ее груди, сильные ноги лежали на ее бедрах, лишая Люси возможности пошевелиться.
      Никогда в жизни не была она так напугана и оскорблена. На глаза ее навернулись слезы.
      – Я бы с радостью далатебе то, чего ты так хочешь, но не могу… – Она всхлипнула. – Я не могу дать тебе того, что ты берешь силой.
      Айвэн старался ее не слушать. Он не желал видеть ее слез. Он хотел только одного: насытить свое тело ее телом. А затем напиться до умопомрачения.
      И как он мог так попасться?! Как он мог забыть о бабке?
      Но слова Люси звенели у него в ушах как колокол. «Я не могу дать тебе то, что ты берешь силой».
      Черт побери! Что он делает?!
      Со стоном Айвэн резко сел на кровати и закрыл руками лицо. Люси лежала рядом не двигаясь, но он чувствовал легкое подрагивание матраса.