Дневная тень (Хроники Ворона-2)

      Враг не ведает сострадания. Покажите, что вы тоже можете быть безжалостными. Убивайте их, иначе они убьют вас. Я хочу, чтобы вы сравняли лагерь висминцев с землей. Восток не покорится Западу. Университеты будут жить. Мы прогоним висминцев из наших домов. Вы со мной?
      От дружного вопля в небе взлетели перепуганные птицы. Деррик кивнул.
      – В таком случае вперед!
      И кавалерия поскакала в сторону пролива.
 
      В лагере наконец стало тихо. Вороны сидели вокруг печки Уилла. Каждый погрузился в свои собственные мысли, но всем не давал покоя рассказ Денсера. Уилл растянулся на земле рядом с Фроном, положив руку на спину волку. Фрон оставался настороже: уши торчком, язык вываливается из пасти – охранял свою новую территорию.
      Ирейн некоторое время смотрела на них, разглядев близость, которая ушла из ее отношений с Денсером. Черный маг задумчиво играл сухими листьями, посасывая давно потухшую трубку. Ирейн нахмурилась и попыталась осторожно проникнуть в его мысли, но, как и прежде, наткнулась лишь на щит, прикрывавший его сознание. Она не знала, понимает ли Денсер, что его мысли от нее скрыты. Впрочем, вряд ли он вообще что-нибудь замечает вокруг себя – он постоянно думал о «Рассветном воре» и о том, что заклинание с ним сделало.
      Ирейн встала и подошла к нему. Опустившись на землю рядом с ним, она увидела, что он улыбнулся, и сердце у нее радостно забилось.
      – Хочешь немного прогуляться? – предложила Ирейн. – Подойдем к воде. Сейчас ведь темно.
      Денсер посмотрел ей в лицо, нахмурился, зрачки слегка расширились в тусклом свете. Как же ей хотелось, чтобы в его глазах снова загорелось желание!..
      – Зачем?
      – Казалось бы, понятно, – пробормотал Илкар.
      – Не суйся, Илкар, – сердито оборвала его Ирейн. – Денсер, пожалуйста.
      Денсер пожал плечами и, тяжело вздохнув, с трудом поднялся на ноги.
      – Веди, – сказал он и махнул рукой, даже не пытаясь скрыть полное отсутствие энтузиазма. Ирейн прищурилась, но промолчала.
      – Не уходите далеко, – предупредил Хирад. – Здесь небезопасно.
      Ирейн отвела в сторону низкие ветки, повернула направо и пошла к реке Три. Несмотря на то что стояла ночь, луна проливала на землю яркое сияние, и девушка уверенно шагала между деревьями и кустами, спускаясь по пологому склону к границе воды.
      На берегу она повернула налево и, перешагивая через лужи, вскоре вышла на небольшую, заросшую травой полянку, прикрытую со всех сторон высокими деревьями. Села на чуть сырую землю и посмотрела на широкую Три, которая несла свои воды сначала в залив Триверн, а затем и в море. В ночном сумраке река казалась серой, словно медленно ползущая по своим делам улитка. Настроение у Ирейн совсем испортилось.
      Через несколько минут появился Денсер, пытавшийся разжечь свою трубку. Он явно не знал, что ему делать дальше.
      – Садись, – пригласила Ирейн, похлопав рукой по земле рядом с собой.
      Он снова пожал плечами и сел, не глядя на нее и стараясь держаться на некотором расстоянии.
      – Почему ты со мной не разговариваешь? – спросила Ирейн, которая не очень понимала, с чего начать, но твердо знала, что должна пробиться к Денсеру, не только ради себя самой, но и ради Воронов.
      – Я разговариваю, – ответил Денсер.
      – О да, я получаю колоссальное удовольствие от твоих «Как дела? » и «Хорошо», Просто замечательные, чудесные разговоры!
      Налетел порыв ветра, разворошил листья у ног Ирейн, запутался в ее волосах.
      – ао чем я должен с тобой разговаривать?
      – Боги, Денсер, разве ты не видишь, что с тобой происходит с того самого момента, как ты выпустил «Рассветного вора»? – Ее охватила ярость от его мрачного, холодного нежелания идти на контакт.
      – Ничего не произошло, – с вызовом заявил Денсер. – Просто я получил знание о том, как в действительности работает магия.
      – Да, и посмотри, к чему это привело. Твое знание отняло тебя у нас, у меня. Ты стал таким высокомерным, как будто вдруг мы превратились в грязь у тебя под ногами.
      – Я так не думаю.
      – Но впечатление складывается именно такое. Ты грубишь Илкару, рычишь на Хирада, а на меня практически не обращаешь внимания. – На глаза Ирейн навернулись слезы. Всего несколько дней назад она сидела, держа на коленях его голову, так им гордилась, так была счастлива, что он остался жив, и потрясена тем, что ему удалось сделать. Но ее чувства наталкивались на непроницаемую стену, и сейчас ее охватило отчаяние. – Что с тобой происходит?
      – Ничего, – тихо ответил он.
      – Именно, – взорвалась Ирейн. – С тех самых пор, как ты восстановил свою ману, ты ведешь себя так, будто тебе все равно. Будто тебе наплевать на меня, на Воронов, даже на нашего ребенка.
      – Неправда. – Денсер по-прежнему не смотрел на нее.
      Ирейн хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, но у нее отчаянно сжималось сердце, когда она представляла себе, как он отшатнется.
      – Ну, тогда поговори со мной, – взмолилась она. – Прошу тебя.
      Он вздохнул, и Ирейн едва не влепила ему пощечину. Тут он посмотрел ей в глаза, и она поняла, что он пытается отыскать нужные слова.
      – Это трудно.
      – У нас вся ночь впереди.
      – Вряд ли. – Впервые мимолетная улыбка коснулась его губ. – Ты понимаешь магию. Ты знаешь, сколько нужно сил, чтобы контролировать ману, и знаешь, как они уходят, когда произносишь заклинание. Еще тебе известно, что каждый маг ищет новые пути, которые помогут уменьшить потери. А мне нужные сведения преподнесли на тарелочке с голубой каемочкой. Но это далеко не все.
      Ирейн ужасно хотелось его перебить, однако еще больше она хотела, чтобы он продолжал говорить. Она сомневалась, что его слова имеют какое-то значение, но была рада тому, что он наконец не молчит.
      – У каждого из нас есть дело и мечта всей жизни. Похоже, нельзя допускать, чтобы твоя мечта исполнилась. – Денсер отвернулся и посмотрел на воду.
      – Я не понимаю, – сказала Ирейн. – Зачем добиваться того, что тебе на самом деле совсем не нужно?
      – Что ты будешь делать, когда исполнится то, о чем ты всю жизнь мечтала? – спросил Денсер. Помолчав, Ирейн ответила:
      – Можно захотеть чего-нибудь другого.
      – И я так думал. Но что, если ты не можешь захотеть ничего столь же грандиозного, как то, что ты совершил?
      – Я… – начала Ирейн, думая, что поняла. На мгновение куски головоломки будто сложились в сложный рисунок… а потом стало ясно, что они не подходят друг к другу. – Почему ты говоришь, что у тебя ничего не осталось? Мы здесь, потому что должны закрыть разрыв. Кроме нас, никто другой не справится. Разве для тебя это не важно?
      – Не знаю
      – Если мы потерпим поражение, ты умрешь. Мы все умрем.
      – Я больше не боюсь смерти. Я сотворил заклинание «Рассветный вор», я достиг того, что считал недостижимым. Я мечтал об этом, потому что знал: мне не суждено претворить свою мечту в жизнь. Но мне удалось, и теперь я пуст. Я получил то, что хотел, и могу спокойно умереть.
      Не в силах больше сдерживаться, Ирейн влепила ему пощечину. Она вложила в нее всю свою ярость и всю боль. Однако лучше себя не почувствовала.
      – Тогда живи ради кого-нибудь другого. Как насчет меня? Или твоего ребенка? – По ее щекам текли слезы. – Эгоистичный ублюдок!
      Денсер схватил Ирейн за руку.
      – Я сотворил заклинание, чтобы спасти всех!
      – Ты сотворил «Рассветного вора» ради себя, – сердито возразила Ирейн, почувствовав, как ее вдруг охватило презрение к этому человеку. – Только удивительно, что ты не выпустил его на полную мощь. Почему бы не продемонстрировать истинный эгоизм и не взять нас всех в свою компанию? По крайней мере тебе не пришлось бы так себя жалеть.
      Она встала, чтобы уйти, но его слова заставили ее замереть на месте.
      – Я хотел так и сделать, но не мог, потому что люблю тебя.
      Ирейн повернулась, желая врезать ему еще одну пощечину за то, что он смеет играть ее чувствами, однако что-то в его голосе ее остановило,
      – Необычное заявление, – холодно проговорила она.
      – Зато правдивое.
      – Ты выбрал странный способ демонстрировать свои чувства.
      Денсер посмотрел на нее, и его глаза засверкали в тусклом свете луны.
      – Я не в силах быть тем, кто тебе сейчас нужен. Если честно, я считаю, что принес огромную жертву. Не только ради тебя, но и ради Воронов. Но тогда я не мог предать твою веру в меня. Не мог предать вас всех. И хотя «Рассветный вор» пытался соблазнить меня и заставить отдать ему весь мир, я не смог. – Он снова опустил глаза к земле.
      Ирейн села рядом с ним, обняла его и принялась гладить щеку, которую ударила.
      – А теперь у тебя появилось новое дело жизни, любовь моя, – прошептала она. – До сих пор ты учился разрушать, но мы с тобой кое-что создали. Ты должен сделать все, чтобы наш ребенок жил.
      Неожиданно она поняла, что Денсер дрожит. Она не знала, от холода или волнения, но когда он повернулся к ней и взял ее руки в свои, у него в глазах стояли слезы.
      – Я хочу этого больше всего на свете… а внутри у меня такое ощущение, будто меня обманули. Неужели ты не понимаешь? Сколько я себя помню, в моей жизни все было второстепенным по сравнению с этим проклятым заклинанием. Оно имело для меня такое огромное значение, что остального просто не существовало. Но его больше нет, и я лишился цели – ради чего продолжать жить, бороться с трудностями и побеждать. – Он провел рукой по ее щеке. – Я знаю, тебе больно это слышать, и понимаю, что так чувствовать не должен. А что если я больше никогда не смогу стать прежним? Что если не захочу ничего так же сильно, как хотел получить «Рассветного вора»?
      – Захочешь, любовь моя. Поверь мне. Нужно только попытаться.
      Она нежно поцеловала его, коснулась языком губ. И вдруг Денсер быстро обнял ее за плечи, потянул к себе. Ирейн готова была устремиться ему навстречу, однако оттолкнула его.
      – Все не так просто, – сказала она, чувствуя, как пылают щеки и отчаянно колотится сердце в груди.
      Их лица застыли напротив друг друга, и он улыбался ей знакомой, искренней улыбкой, которую она любила.
      – Смотри, как здесь удобно. Мягкая трава, лунный свет, говор реки… Просто неприлично не использовать такую возможность.
      – Ты не обращал на меня внимания много дней подряд…
      – Нужно же когда-то начинать.
      Денсер положил руку ей на грудь. Ирейн хотела отодвинуться, но не нашла в себе сил. Опускаясь на траву и чувствуя на губах его настойчивые поцелуи, она вроде бы услышала удаляющиеся в сторону лагеря шаги…
 
      Ша-Каан отдыхал. Огненная трава ему надоела, и он проглотил только что убитого козла.
      Он задумался о своем разговоре с Хирадом Холодное Сердце. Хотя его поразила сила человека, он продолжал сомневаться в правильности своего решения. Если ничего не получится, он будет жить дальше, но мысль о неминуемой смерти Хирада Холодное Сердце причиняла ему боль. Ставка сделана, а Ша-Каан никогда не относился к таким вещам легкомысленно.
      Тем не менее пришла пора действовать. Он раздавил и проглотил остатки костей, заел их огненной травой и выбрался из Крылатого Приюта, велев призвать Каана, который ему понадобится.
      Ша-Каан приблизился к реке и напился холодной воды. Туман над головой расступился, и возник большой молодой Каан, который, сложив крылья, приближался к земле. Он приземлился, его могучие когти вонзились в каменистый берег реки.
      Великий Каан выпрямился, выгнув шею в формальном приветствии. Молодой Каан, демонстрируя уважение, опустил голову к земле.
      Элу-Каан напоминал Ша-Каану самого себя в юные годы – сильный, могучий, уверенный в своих силах, однако всегда смущающийся в присутствии старших.
      – Небеса приветствуют тебя, Элу-Каан.
      – Ты оказал мне честь, призвав к себе, – ответил Элу.
      – Есть задание. Насколько мне известно, твой драконер – маг, живущий в балийском городе Джулатса?
      – Да, Великий Каан, хотя я не вступал с ним в контакт вот уже несколько циклов. Мне везло в сражениях. – Элу-Каан еще ниже склонил голову, хотя, как и следовало в подобной ситуации, очень собой гордился.
      – Дело не в удаче. Тебя выручало мастерство. – Ша-Каан почувствовал, как молодого Каана переполняет радость от его похвалы. – Но сейчас мне нужно, чтобы ты отправился в пространство между измерениями и поговорил со своим драконером – если сумеешь. Маги защитили университет при помощи энергии, взятой в измерении Арак. Боюсь, ворота отдают свое могущество Аракам, а я не могу позволить им беспрепятственно проникать в Балию. Выясни, сможешь ли ты воспользоваться своим порталом, но жизнью не рискуй. То, о чем я прошу, опасно. Как только почувствуешь их наступление, улетай. Они – серьезный враг.
      – Я отправлюсь немедленно. – Молодой Каан поднял голову, чтобы показать Ша-Каану свое намерение действовать.
      – Элу, – сказал Ша-Каан. – Я должен получить ответ, когда потемнеют небеса.
      – Хорошо, Великий Каан.
      – Меня не будет здесь некоторое время – нужно поговорить с Верстами. Если я не вернусь, отыщи знак Хирада Холодное Сердце из отряда Воронов. Он находится в сознании Крылатого Приюта. Только ты получаешь разрешение туда войти после моей смерти.
      – Я горжусь оказанной мне честью, Великий Каан.
      – Ты еще молод, Элу, но твое сердце, ум и крылья исполнены величия. Учись у меня, и когда-нибудь ты тоже станешь Великим Кааном. – Ша-Каан расправил крылья. – Пусть Небеса тебе улыбаются.
      – Благодарю, Великий Каан. Будь осторожен. Род в тебе нуждается.
      Ша-Каан ничего ему не ответил. Попрощавшись с Родом, он полетел на север, в сторону океана Шедар.
      В чистом небе царил покой, ветры помогали ему лететь вперед. Обменявшись приветствиями и выдав указания стражам ворот, великий дракон взлетел выше уровня облаков и некоторое время наслаждался величием светила.
      Здесь, на такой высоте, покой согревал сердце, и на короткое мгновение Ша-Каан поверил в то, что в мире царит гармония. Теплый желто-оранжевый свет затопил небо, отражаясь от облаков и слегка слепя. Ша-Каан закрыл внутренние веки и настроил свое сознание на картины внизу.
      Там все было спокойно. Он не видел драконов, не слышал боевых кличей, криков боли, мысленных переговоров… Довольный Ша-Каан сильнее заработал крыльями и помчался к своей цели.
      Океан Шедар занимал северное полушарие. Там, где заканчивались обширные земли Дормар и Кеол, начинался океан, испещренный тут и там островами, рифами, песчаными отмелями. Могучий и величественный. Но только очень близорукий дракон не станет обращать внимание на участки суши, пусть и самые крошечные. Вереты, хотя и были морскими драконами, предпочитали строить гнезда и размножаться в пещерах.
      Ша-Каан знал, где располагаются земли Беретов, и совершенно сознательно пролетел через самый их центр, прежде чем резко подняться вверх, дожидаясь их реакции. Ответ пришел практически сразу.
      К нему направлялась стая Беретов – шесть сильных драконов, приготовившихся к сражению. Однако Ша-Каан заговорил, прежде чем они успели его атаковать.
      – Я хочу беседовать с Танис-Веретом, – сказал он, назвав имя Старейшины Беретов и зная, что многолетнее соглашение о ненападении остановит воинов. – Я Ша-Каан.
      Вереты понеслись вниз, выкрикивая сердитые предупреждения, предлагая ему проверить, что будет, если он посмеет направиться к их Родовым землям. Их голубая чешуя поблескивала в солнечных лучах, крылья уверенно рассекали воздух. Ша-Каан видел, как Вереты развернулись, оценил ловкость, с которой они двигались, и пришел к выводу, что скорее всего погибнет, если они решат его атаковать. Он медленно кружил на одном месте, в то время как Вереты образовали вокруг посетителя плотное кольцо. Ша-Каан чувствовал их благоговение и одновременно ярость, а от дракона, зависшего справа, исходили волны ненависти.
      – Спускайся одновременно с нами, ничего не передавай своим соплеменникам, не издавай никаких звуков, – предупредил Берет, источавший ненависть.
      – Я понимаю, – ответил Ша-Каан. – И не представляю для вас никакой опасности. Я прилетел для переговоров. Один.
      – У нас принято сопровождать всех посетителей, – ответил другой, в голосе которого прозвучало почтение. – Осторожность никогда не бывает лишней.
      Стая начала резко снижаться, чуть сбросив свою обычную скорость, чтобы менее подвижный Ша-Каан от них не отставал. Они направлялись к маленькому скалистому острову, границу которого отмечали пять высоких каменных башен естественного происхождения.
      – Ты должен приземлиться в самом центре, – приказали Ша-Каану.
      И стая улетела. Ша-Каан сложил могучие крылья и быстро сбросил скорость, чтобы опуститься между скалистыми шпилями на сырые от морской воды камни. Практически сразу океан вспенился, и на поверхности, подняв тучи брызг, появился Танис-Верет. В следующее мгновение, издав приветственный клич, словно стрела, пронзившая воздух, он взмыл в небо. Сделал в воздухе сальто и приземлился на краю острова.
      – Нет ничего приятнее ветра, ласкающего влажную чешую, – заявил Танис. – А ты далеко от дома, Ша-Каан.
      – У нас сложилась непростая ситуация. Приветствую тебя, Танис-Берет. – Он изогнул шею в формальном приветствии и встретился взглядом с драконом, который был ему равным.
      – А я приветствую тебя. – Короткая шея Танис-Верета не могла так изогнуться, но он гордо выпрямился, открыв, как и Ша-Каан, внутреннюю поверхность своего брюха.
      Стая, парившая над ними, нырнула в море уверенно и бесшумно, практически не подняв брызг.
      – Вряд ли они нам понадобятся, верно? Ша-Каан склонил голову.
      – Благодарю тебя за доверие.
      – Говори, Ша-Каан. Хотя, мне кажется, я знаю, что тебя к нам привело.
      – Я полагаю, что вы заключили союз с Наиками, чтобы принять участие в сражении, которое с одной стороны не имеет к вам никакого отношения, а с другой – не может принести пользу вашему Роду.
      Танис отвернулся и закашлялся. Ша-Каан заметил, что чешуя у него потемнела от возраста, значит, он старше самого Великого Каана. Однако в обществе, живущем по законам Веретов, его власть и способность вести за собой Род никем и никогда не будет оспорена; нового главу Рода назначат только после смерти Танис-Верета. Для Ша-Каана принципиальное значение имела сила интеллекта, и он знал, что наступит день, когда Элу-Каан превзойдет его; тогда он займет свое место среди Старейшин – Каанов, уважаемых, но не играющих особой роли в жизни Рода.
      – Ша-Каан, для Веретов наступили тяжелые времена. Упала рождаемость, и нашей главной задачей стала защита самок, способных иметь детенышей, а следовательно, у нас почти не остается стражей для границ.
      – Значит, я не ошибся, – гневно заявил Ша-Каан. Он почувствовал жалость к Танису, но ее тут же поглотило презрение. – Почему вы не обратились ко мне?
      – Наики уже были здесь. Они могли легко нас прикончить. У нас не оставалось выбора.
      – Наики! – выплюнул Ша-Каан, и вокруг его пасти образовалось облако дыма. – Но потом… почему было не послать ко мне гонца потом, после того, как они улетели?
      – Они бы узнали. Им известно про все наши проблемы. Они прекрасно понимают, что нам ничего не остается, как подчиниться их требованиям.
      Ша-Каан посмотрел на Танис-Верета, чувствуя, как презрение уступило место разочарованию. Глава Веретов сломлен. У него даже не хватило решимости, чтобы попытаться спасти свой Род. Наики уничтожат их. Он так и сказал.
      – Возможно, – ответил Танис. – Но мне приходится верить в то, что они этого не сделают.
      – Ты ведешь Род к смерти, – сердито заявил Ша-Каан. – Я пришел, чтобы предложить тебе помощь. Хотя, может быть, мне следует предоставить вас вашей судьбе.
      – Разве ты в силах нам помочь? Твой Род вынужден охранять ворота, висящие в небе. Их видят все. Вы сражаетесь за собственное выживание.
      – А вы помогаете Наикам и усложняете нам задачу. Ты этого не понимаешь?
      – Главная моя цель – защитить свой Род. И ты должен это уважать. – Танис опасливо посмотрел на небо.
      – Поблизости никого нет.
      – Они всегда рядом,
      – Недавно я испытал истинное горе, – сказал Ша-Каан. – Мне пришлось убить представителя твоего Рода, который преследовал и сжег моего вестара. Еще один Каан погиб вместе с Беретом, который уколол его отравленным шипом. Мы преследовали и убили нескольких твоих соплеменников. Мы не воюем с вами, Танис; зачем вам выступать против нас?
      – Потому что, если мы откажемся, нас уничтожат. – Танис не смотрел на Ша-Каана.
      – Я понимаю ваши трудности и сомнения, которые вас мучают. Но мой Род защитит вас, если вы разорвете союз с Наиками, основанный на страхе.
      Впервые за все время с тех пор, как он приземлился, Ша-Каан расправил крылья, которые накрыли своей тенью остров, и поднялся на задние лапы. На его фоне Берет казался крошечным.
      Танис открыл пасть и нахмурился, а солнечные лучи заиграли, отражаясь от его шипов.
      – Вы не сумеете защитить нас от Наиков. Вам не хватит сил.
      – Дело обстоит так, – спокойно проговорил Ша-Каан. – Мы находимся в состоянии войны с Наиками, а также с некоторыми малочисленными Родами, потому что они намерены воспользоваться нашими воротами. Они заключили с вами союз и, мы полагаем, с другими Родами, которым они тоже угрожают, чтобы одержать над нами верх. У нас не остается выбора, нам приходится воевать с этими Родами тоже. Откажитесь от своего союза с Наиками. Поверьте мне. Поверьте Каанам.
      – Ша-Каан, я не могу.
      – В таком случае мы будем уничтожать представителей твоего Рода, если они будут нам угрожать. А если угроза возрастет, в следующий раз ты увидишь меня здесь во главе боевого отряда. По возможности старайтесь держаться от нас подальше. Я не допущу, чтобы Кааны потерпели поражение.
      – Мне жаль, что так получилось.
      – В твоей власти все изменить, Танис-Верет. Если ты передумаешь, ты знаешь, что я тебя выслушаю.
      Наконец Танис решился встретиться глазами с Ша-Кааном.
      – Улетай. Я не стану передавать соплеменникам твои слова до тех пор, пока ты не покинешь наше небо.
      – Да сопутствуют тебе попутные ветры и приливы, – пожелал Ша-Каан.
      – Разбейте Наиков.
      – Обязательно, – ответил Ша-Каан. – Только ты не веришь, что мы на это способны, вот в чем беда.
      Он взмыл в воздух, попрощался и унесся в относительно безопасные верхние слои, где ветры его немного успокоили, заставив смириться с неудачей.

ГЛАВА 19

      Примерно в трехстах ярдах от лагеря тропинку обступали деревья – отличное прикрытие для кавалерии. Прекрасно понимая, что враг услышит стук копыт, Деррик приказал своему отряду разделиться и атаковать сразу с нескольких направлений.
      Верховые лучники перешли на галоп; их окружили дюжина всадников с мечами в руках и пять магов, каждый из которых сотворил защитное заклинание. Они старались держаться внешней стороны тропы, намереваясь напасть на сторожевые башни, в то время как Деррик направил остальную часть отряда прямо в центр вражеского лагеря.
      Конь генерала вырвался вперед как раз в тот момент, когда первый залп стрел умчался в сторону врага, безошибочно разя цель. Деррик не переставал удивляться мастерству верховых лучников. Удерживаясь в седле скачущей галопом лошади лишь при помощи ног, они умудрялись уверенно и спокойно выпускать стрелы, всегда находившие свои жертвы. После первого залпа четыре висминца рухнули на землю.
      Лагерь был не готов отразить организованную атаку кавалерии. По правде говоря, он не был готов ни к какой атаке. Несмотря на некоторое подобие укреплений, его построили для хранения и отправки припасов через пролив Гайернат. Настоящий рай для опытного в вопросах тактики генерала, а сейчас висминцам пришлось столкнуться с самым лучшим.
      Деррик приказал своим людям разделиться, подняв руку в перчатке и указав сначала налево, затем направо. Он промчался вдоль одного ряда палаток, остальная часть его отряда – вдоль другого. Мечи сверкали в лучах закатного солнца. Воины пронеслись через лагерь, легко преодолев слабую оборону противника, перерубая веревки, деревянные подпорки и брезент. Палатки падали прямо на головы не успевших прийти в себя висминцев. Генерал Деррик и его кавалерия проскакали по берегу и остановились, чтобы посмотреть на дело своих рук.
      В сторожевых башнях не осталось ни одного живого солдата, лучники молча ждали нового приказа. В самом лагере мольбы о помощи мешались с сердитыми воплями висминцев, пытавшихся понять, что произошло. Те из них, что оказались под копытами лошадей, медленно поднимались на ноги – если могли, и оборона начала принимать какие-то очертания. Но они опоздали, и их было слишком мало.
      – Маги, огонь.
      Приказ вызвал к жизни две дюжины «Сфер пламени», которые взвились в небо и в следующее мгновение подожгли лагерь, устроив там настоящую панику. Как только крики тех, кого коснулся огонь, достигли ушей генерала, он приказал произвести новый залп.
      Двести кавалеристов снова въехали в лагерь, топтали об-_ горевший брезент, окровавленные мечи поднимались и опускались на головы висминцев – простых рабочих и воинов, чей мир и спокойная жизнь превратились в самый настоящий ад. Стоя на тропе, лучники разбирались со всеми, кто мог представлять опасность, маги при помощи заклинаний крушили ограды, каменные сооружения, людей. Сражение закончилось за несколько минут.
      Деррик сидел на коне во главе ликующего отряда, оглядывая уничтоженный лагерь неприятеля. Совсем, как в старые добрые времена, думал он.
 
      * * *
 
      Они поджидали втроем, остановившись против ветра, чтобы их появление стало для него неожиданностью. Но Великий Каан читал их мысли, точно открытую книгу.
      Возвращаясь в Терас, великий дракон спокойно летел в верхних слоях атмосферы навстречу ветру. Наики, очевидно, знали об этом, и он почувствовал их приближение справа и снизу, почувствовал до того, как воинственный клич разорвал тишину холодного неба.
      Ша-Каан быстро развернулся и пошел в сторону атаковавшей его троицы, воспользовавшись тем, что он находился выше них, мог развить значительную скорость и выбрать удобный для себя угол нападения. Наики увидели его приближение и разделились: один теперь находился слева от Великого Казна, другой – справа, а третий – снизу, чтобы ввести его в заблуждение. Но он участвовал в таком количестве сражений, что смутить его было очень трудно. Он уже выбрал свою жертву и не сводил с не? глаз. Наик оказался маленьким, наверное, менее пятидесяти футов в длину, в два раза меньше самого Ша-Каана. Приближаясь к нему, Ша-Каан видел, что враг неправильно держит крылья, кроме того, он слишком широко расставил ноги, а его тело находилось не под тем углом относительно направления движения. Либо Наик слишком неопытен, либо…
      Ша-Каан затормозил и попятился. В этот момент огненный залп опалил воздух прямо у него под брюхом, а второй чудом не угодил в цель. Разочарованные неудачей Наики, попытавшиеся заманить его в ловушку, промчались под брюхом старого дракона. Ша-Каан развернулся и понесся вслед за Наиком, который чуть не заманил его в западню, но не успел еще выправить свое тело.
      Миновав двух атакующих, Ша-Каан открыл пасть и выплюнул струю пламени чуть левее себя, поразив крыло и бок Наика. Тот вздрогнул всем телом и взвыл от боли. В самом центре его правого крыла появилась огромная дыра, обожженная чешуя на боку вспучилась.
      Не дожидаясь ответных действий, Ша-Каан на мгновение сложил крылья и устремился прочь от своих врагов, затеи круто взмыл вверх и чуть правее, повернув голову назад, чтобы видеть, что там происходит. Он разглядел только двоих Наиков.
      Ша-Каан снова развернулся в воздухе, но опоздал на долю секунды. Сверху на него шел третий Наик, который целился в незащищенное брюхо. Понимая, что огненной струи не избежать, Ша-Каан прижал к телу крылья и стал ждать, когда придет боль. Пламя ударило в плечо и обожгло нижнюю часть шеи. Ша-Каан почувствовал, как оторвалась чешуя, открывая кожу, знал, что потерял скорость, но не хотел сдавать свои позиции, прекрасно понимая, где Наики атакуют его снова.
      Когда враг проносился мимо, Ша-Каан открыл внешние жесткие веки, расправил крылья, стараясь не обращать внимания на жгучую боль, вытянул шею вдоль туловища и вцепился челюстями в крыло пролетавшего Наика. Более молодой дракон оказался очень сильным противником и чуть не вырвался, однако умение Ша-Каана сохранять равновесие в любых ситуациях родилось в многочисленных схватках. В результате его противник действительно сумел вырваться, но кусок его крыла остался в зубах Великого Каана. Он обдал огненной струей раненое крыло, и враг, медленно кружа, стал падать на землю.
      Ша-Каан издал громоподобный рев, исполненный ликования и боли, и широко расправил крылья. Прямо перед ним парил еще один Наик, который пытался решить, куда нанести удар. Справа повис раненый, но еще очень даже подвижный второй враг.
      Пока они держались на расстоянии, однако Ша-Каан знал, что произойдет через несколько мгновений. По команде драконы сорвались с места и полетели – один вниз, другой вверх, а затем бросились в атаку. Старый, как мир, маневр, говорящий о том, что у драконов мало боевого опыта.
      Жесткая броня часто играет решающую роль, и не один дракон погиб, забыв эту простую истину. Ша-Каан понимал, что ему не избежать столкновения сразу с обоими драконами, и потому приготовился к новой боли. Впрочем, он знал, что следует делать, чтобы максимально ее уменьшить. Он сбросил скорость, сложил крылья, вытянул шею вдоль живота и начал стремительно падать вниз.
      Наик, находившийся над ним, быстро изменил угол атаки и выпустил струю пламени в спину Ша-Каану. Однако раненый дракон, паривший внизу, не успел среагировать, и Ша-Каан влетел в тело своего врага, схватил его хвостом за шею и принялся душить.
      Наик задыхался, выпуская тонкие струи огня… Ша-Каан полностью контролировал его действия. Продолжая нестись к земле, он заставил молодого дракона потерять равновесие, а потом с близкого расстояния выплюнул струю пламени прямо ему в морду. Затем выпустил врага и, широко расправив крылья, отлетел в сторону, чувствуя, как протестуют мышцы шеи и спины, принявшие на себя удар. Он снова издал рычание, но на сей раз враг не ответил.