Доннерджек

      – Благодарю вас за то, что вы пришли, сэр, – вежливо проговорила она и, приподняв юбку, сделала глубокий реверанс.
      – А разве у меня был выбор? – проворчал в ответ призрак. – Если бы я не пришел, ты продолжала бы танцевать на ветру, не обращая внимания на снег и холод, будто разум окончательно тебя покинул.
      – Вовсе он меня не покинул, – возразила Эйрадис, тряхнув головой. – Мне ведь удалось тебя найти, верно?
      – Да, удалось. Ну и что ты хотела спросить меня о своем ребенке? У меня не было детей при жизни, и уж вряд ли они появятся после смерти.
      – Но ты же знаешь, что у меня родится мальчик, – запротестовала Эйрадис, – тебе известно, что банши плачет именно по нему – и по мне с Джоном.
      Призрак позвенел цепями, сделал несколько шагов и бросил на Эйрадис свирепый взгляд из-под кустистых бровей.
      – Ты слишком много себе позволяешь, девочка, слишком много. Призраки и другие сверхъестественные существа терпеть не могут, когда их допрашивают. Мы делаем предсказания – а уж интерпретировать их не обязаны.
      Эйрадис помешала бульон, не торопясь, съела одну ложку, потом вторую. Бульон остыл и стал невкусным. Она отодвинула чашку. Выглянула в непрозрачное окно, поверхность которого украшали сверкающие блестки льдинок, и негромко проговорила, словно для себя:
      – Интересно, ответит ли на мои вопросы Король Зимы? Он так мне улыбался, когда мы танцевали. Может быть, он скажет, зачем Танатосу понадобился мой ребенок.
      У нее за спиной раздался громкий треск, словно железная цепь ударила о голый камень.
      – Королю Зимы наверняка известно, почему Танатос хочет забрать твое дитя, девочка, но я сомневаюсь, что он прямо ответит на твой вопрос.
      – А ты?
      – Я ничего не знаю, девочка.
      – Поможешь мне узнать?
      Долгая тишина. Эйрадис наблюдала за тем, как падает снег за толстым стеклом; ее заворожили скорее мерцающие тени, чем сам снегопад. Пронзительно выл ветер, и Эйрадис порадовалась тому, что архитекторы принесли в жертву историческую точность ради комфорта.
      – Ты мне поможешь. Призрак?
      – А ты больше не станешь танцевать с Королем Зимы?
      – Не стану.
      – И будешь оставаться в тепле и хорошо есть, дабы дитя выросло сильным?
      – Обещаю.
      – Что ж, тогда я помогу тебе в твоих поисках, девочка. Не могу обещать, что мы найдем все ответы, но я попытаюсь.
      Эйрадис повернулась и внимательно взглянула на призрака. Он стоял, слегка опустив плечи, в своей потрепанной блузе и обвисших бриджах. Босые ноги покрывали мозоли. Однако лодыжка, к которой была пристегнута цепь, оставалась такой же гладкой, как и другая.
      – Как тебя зовут?
      – Не знаю. – Голос исчезал вместе с призраком. – Не знаю. Некоторые вещи лучше забыть.
      Эйрадис долго размышляла над словами призрака, а потом взяла чашку с холодным бульоном. Небо потемнело.
      Она оторвет Джона от его вычислений. Они разведут огонь в камине и поужинают при свечах. А потом продолжат собирать головоломку – мост Моне, которая никак не желала им поддаваться.
      Тихонько напевая, Эйрадис спустилась по лестнице, так и не услышав, как плач банши влился в вой ветра за окнами.

* * *

      Джон Д'Арси Доннерджек продолжал работу над дворцом, постепенно внося требуемые изменения. По утрам, возвращаясь в кабинет, он узнавал, приняты ли его поправки. Или находил новый список уточнений. Однажды в конце рабочего дня, оставив все изменения в машине и назвав обычный адрес, Доннерджек впервые добавил личную записку: «Насколько серьезно вы говорили тогда о первенце?»
      На следующее утро в конце очередного списка он прочитал ответ: «Абсолютно серьезно».
      Вечером Джон отправил новое послание: «А что вы готовы взять взамен?»
      Ответ последовал незамедлительно: «Я не собираюсь торговаться относительно того, что мне принадлежит».
      Доннерджек написал: «А как насчет самой полной музыкальной библиотеки в мире?»
      «Не искушай меня, Доннерджек».
      «Нельзя ли нам встретиться и все спокойно обсудить?» – спросил Джон.
      «Нет», – пришел короткий ответ.
      «Наверняка существует что-то, чего вы хотите больше».
      «У тебя этого нет».
      «Я попытаюсь достать».
      «Дискуссия закончена».
      Доннерджек вернулся к работе, внося блистательные изменения по просьбе Танатоса и предлагая свои. Многие из них были позднее одобрены.
      Однажды, открыв интерфейс полного поля на Большую Сцену, Доннерджек услышал пение волынки. Подойдя к ближайшему окну, он выглянул наружу, но никого не увидел. Тогда он вышел в коридор. Здесь музыка стала тише.
      Вернувшись в кабинет, Джон сообразил, откуда доносятся звуки.
      Он шагнул на Сцену, и у него возникло ощущение, будто он оказался на берегу и переместился на несколько миль к востоку. Как всегда, Джон установил свободное сканирование изображения – его окружал типичный пейзаж северного шотландского высокогорья. Не вызывало сомнений, что источник музыки находится где-то здесь.
      Доннерджек провел рукой над одним из ключевых участков, и в воздухе возникло меню. Он нажал указательным пальцем на полукруглую иконку, а когда голографическое изображение затвердело, повернул руль, нажал на газ и помчался в ту сторону, откуда доносилась музыка.
      Мимо проносились пейзажи Вирту – горы, горы, горы. Волынка звучала оттуда, однако можно всю жизнь потратить на поиски среди бесконечных утесов и горных кряжей.
      Джон потянул руль на себя, чтобы подняться выше. Череда хребтов продолжалась, они частично скрывали друг друга, а на высоте музыка стала едва слышной. «Отчего я встревожился, – спросил у себя Доннерджек, – почему пытаюсь обнаружить источник этого самого обычного в Вирту явления?» Но пронзительные звуки звали его за собой, задев какую-то древнюю струну в душе и превращая незамысловатую песню волынки в нечто чрезвычайно важное.
      Он продолжал поиски, поднимаясь по спирали все выше и выше, и наконец в небольшой долине заметил человека с волынкой в руках. Тот стоял на вершине огромного камня. Джон опустился и осторожно подошел к музыканту – вскоре человек и валун оказались в пределах досягаемости Большой Сцены.
      Доннерджек остановился в нескольких десятках шагов, разглядывая щеголевато одетого мужчину с аккуратной бородкой, кинжалом у колена и клеймором на поясе.
      Слушая музыку, Джон заметил, как меняется окружающая местность: горы превращались в долины, рождались новые горные хребты. Ему пришло в голову, что природа каким-то непостижимым образом подчиняется неизвестному музыканту. Казалось, все вокруг, выполняя волю местного Хранителя, стало пластичным и танцует под пронзительные, диковинные звуки.
      Через некоторое время он заметил неожиданное движение на вересковой пустоши. Небольшое пятнышко мрака переместилось, приблизилось. Пустошь начала тускнеть и уменьшаться.
      – Привет, – раздался тихий голос. – Музыка – замечательная штука, не правда ли?
      Доннерджек присмотрелся и понял, что пятнышко мрака – это черный мотылек.
      – Он еще долго будет играть, – продолжал мотылек. – «Оркестр Титанов», довольно длинная пьеса.
      – Кто? – спросил Доннерджек. Мотылек вспорхнул ему на плечо, чтобы его голос не заглушала волынка.
      – Вулфер Мартин Д'Амбри, – последовал ответ. – Тот самый, что привел призрачный полк Небопы к бесчисленным победам в дни Творения. В некотором смысле, он потерянная душа, Призрачный Волынщик.
      – Призрачный Волынщик? Почему его так называют?
      – Потому что у него нет собственного мира и он скитается, словно призрак, в поисках своего потерянного полка.
      – Боюсь, я никогда не слышал его истории.
      – То было в давние времени, когда царства вели междоусобные войны, когда границы легко менялись и когда союз систем произвел на свет Вирту. Законов не существовало, наступил период хаоса и великого перемещения; эйоны пытались сохранить свои владения, не поддаваясь давлению со всех сторон. Мир появился на свет и вступил на свой путь, но первые его шаги были ужасны, хотя со стороны такого впечатления и не создавалось. Казалось, будто прошло всего несколько мгновений, но на самом деле миновала целая вечность.
      – Я знаю, в моей реальности времени действительно прошло совсем немного.
      Послышался музыкальный смешок.
      – Уверяю тебя, все наделенные разумом обитатели Вирту ощутили каждую прошедшую минуту.
      – В мои намерения вовсе не входило умалять чужие страдания. Ты присутствовал при тех событиях? Мотылек – хрупкое существо, особенно в столь жестокие времена.
      И снова раздался негромкий смех.
      – Если тебе попадутся хроники тех событий, поищи там имя «Алиот».
      Доннерджек перевел взгляд на волынщика.
      – Кажется, мы немного отвлеклись.
      – Верно. Небопа придумал отряд смертельных бойцов. Он вызывал его к жизни, когда ему были нужны опытные воины.
      Волынщик издал особенно громкую ноту, когда Доннер-Джек покачал головой.
      – Ты сказал «придумал»?
      – Да. Обычное дело во времена Великого Потока – бог создавал все, в чем нуждался, при помощи своего могучего воображения. Сейчас они уже не занимаются подобными вещами – слишком много усилий. Но тогда Небопе требовалась непобедимая армия.
      – Он их просто вообразил, и они возникли?
      – О нет! Даже богу нужно сначала подготовиться. Он должен заранее представить себе каждого как отдельную личность, с определенной внешностью и характером. Он должен увидеть их так же ясно, как мы с тобой видим друг друга. Только тогда, сочетая воображение с волей, можно вызвать воина к жизни и послать на поле битвы.
      – Конечно. И ему по силам отозвать раненых, исцелить их, а потом снова отправить в сражение.
      – Да, один бог в состоянии заменить целый полевой госпиталь. Легион Небопы производил потрясающее впечатление, но ярче всех выделялся волынщик, Д'Амбри. Конечно, он и сам участвовал в битвах и проявил чудеса храбрости. Пожалуй, он был лучшим из лучших.
      – И что же случилось потом?
      – Нужда в кровопролитии стала возникать все реже, Не-бопа постепенно перестал обращаться за помощью к своему Легиону. Затем, после одного из величайших победных сражений, он призвал воинов к себе и отправил спать в свою память. Все вернулись в мгновение ока; все, кроме волынщика на вершине холма.
      – А почему не вернулся он?
      – Никто не знает. Полагаю, у него имелось то, чего не было у остальных – музыка. Она дала ему индивидуальность, и волынщик перестал быть одним из множества воинов – пусть и великих.
      – И что дальше?
      – А дальше Небопа призывал отряд еще несколько раз, и воины всегда возникали без волынщика. Говорят, некоторое время Небопа безуспешно его разыскивал, однако вскоре битвы закончились, и он никогда больше не будил своих воинов. А волынщик скитается в поисках потерянного легиона: играет на волынке по всему Вирту, зовет своих товарищей.
      – Жаль, что он не может о них забыть и начать новую жизнь.
      – Кто знает? Может, когда-нибудь…
      Неожиданно музыка смолкла. Доннерджек поднял взгляд и увидел, как волынщик скрылся за валуном, на котором только что стоял.
      Доннерджек зашагал вперед. Воспоминания этого человека бесценны! Благодаря его рассказам будет открыта новая страница в познании Вирту.
      Доннерджек обогнул валун, но волынщика нигде не увидел.
      – Вулфер! – позвал Доннерджек. – Вулфер Мартин Д'Амбри! Мне необходимо с вами поговорить. Где вы?
      Ответа не последовало.
      Когда он вернулся на прежнее место, черный мотылек тоже исчез.
      – Алиот? – позвал Доннерджек. – Ты еще здесь?
      И снова никакого ответа.
      Доннерджек хотел уже было возвращаться домой, но в последний момент, повинуясь импульсу, активировал управление и взмыл вверх. Никаких следов волынщика, но на него произвели впечатление изменения местности, которые произошли благодаря музыке. Пологие холмы стали круче, а крутые стены – отвесными. Земля вокруг валуна казалась ободранной, голой, словно явилась из давних времен.
      Доннерджек спустился и восстановил обычную программу, которая позволяла ландшафту Вирту перемещаться внутри Большой Сцены. Он мог сделать реальным любое проплывающее мимо изображение. Однако ничего не стал предпринимать. Он вернулся в собственный мир.

* * *

      Эйрадис заметно располнела к тому времени, когда ей наконец удалось встретиться с банши. Они с Джоном уже довольно давно освоились в замке, редко покидая островок шотландской жизни и получая удовольствие от своего уединения. Впрочем, Эйрадис понимала: помимо всего прочего, таким образом они сводят до минимума ненужные вопросы о происхождении жены Доннерджека.
      Эйрадис полностью поддерживала желание Джона сохранить в тайне тот факт, что она родилась в Вирту. Она отлично знала, что это не навсегда. Доннерджек показал, как постепенно вводит сведения о ней в базу данных Веритэ. Однако, занимаясь проектом Дворца для Танатоса и решая проблемы, порой возникающие в институте Доннерджека, °н решил временно отложить начало полновесной кампании. Эйрадис не возражала. Воспоминания о том, что ей довелось пережить на Непостижимых Полях – хотя она и не очень хорошо помнила подробности, – продолжали ее преследовать. Жизнь в изолированном замке рядом с призраками и, роботами вполне устраивала девушку.
      И все же порой она уходила из замка, чтобы побродить по каменистому, пустынному побережью. Рыбаки никогда не приставали здесь – под волнами скрывались многочисленные подводные скалы, а жители соседней деревушки слишком часто испытывали на своей шкуре холод и непогоду, чтобы находить подобные прогулки романтичными.
      Зато Эйрадис получала от них удовольствие. Шло время, и она все чаще отправлялась на побережье, одевшись потеплее, чтобы успокоить роботов и призраков. И вот однажды туманным утром она встретилась с банши.
      Сперва Эйрадис решила, будто какая-то девушка из деревни пришла постирать на берег. Впрочем, она сразу же поняла, сколь безумно это предположение. Кто станет стирать белье в холодной соленой воде, когда в деревне полно стиральных машин и сушилок?
      Не в силах справиться с любопытством, она поспешила подойти поближе, хотя живот мешал ей двигаться по усыпанному галькой берегу с прежним проворством. Оказалось, что первое впечатление было правильным – девушка действительно полоскала белье в соленых водах фиорда.
      – Мисс? – позвала Эйрадис, жалея, что плохо знает местное наречие, – впрочем, призраки вряд ли сумели бы научить ее современному языку. – Мисс? Вы что-нибудь потеряли? Могу я вам помочь?
      При звуках голоса Эйрадис девушка – нет, женщина – выпрямилась, продолжая стоять по щиколотку в воде, и в тот же миг то, что она стирала, исчезло, но прежде Эйрадис успела заметить кусочек клетчатого материала. Когда женщина повернулась к ней лицом, Эйрадис поняла, почему сначала приняла ее за девушку, – незнакомка отличалась удивительно хрупким сложением, хотя в ней чувствовалась внутренняя сила, а в зелено-серых глазах горел огонь.
      Эти глаза притягивали, и Эйрадис успела подойти совсем близко, прежде чем обратила внимание на поразительную красоту женщины. Прямые шелковистые волосы, точно лунное сияние, ниспадали почти до самой земли. Несмотря на простое платье с ленточкой на шее и поясом под маленькой округлой грудью, посадка головы и черты лица выдавали аристократическое происхождение незнакомки. На руках никаких следов тяжелой работы, длинные тонкие пальцы украшали идеально ухоженные ногти.
      – Вы не из деревни, – заявила Эйрадис, с трудом удерживаясь от реверанса (не следует забывать – именно она являлась женой владельца замка). – Пожалуйста, скажите мне, кто вы?
      – Я здешняя caoineag. Из старых лэрдов, которые возвели первые крепости, – на их месте ваш муж построил замок, ставший для вас домом.
      У женщины оказался нежный и мелодичный голос, но что-то в ее манере держаться вызвало у Эйрадис дрожь и заставило положить руку на живот.
      – Caoineag? Я не понимаю?
      – Плакальщица, – последовал ответ. – Призрак крестоносца называет меня на ирландский манер банши – его мать была ирландкой, хотя он уже забыл.
      – Вам известно его имя?
      – Да, но бедняга не хочет его слышать. Как только он узнает, то сразу все вспомнит. – Банши взглянула своими зелено-серыми глазами на Эйрадис. – Ты собираешься спросить у меня, что я здесь делаю?
      – Нет, я думала, вы тут живете, как остальные призраки из замка.
      – Тебе бы следовало больше удивляться. – Выражение лица банши не было ни злым, ни добрым. – Ты знаешь, в чем заключаются мои обязанности?
      – Призрак крестоносца говорил, что ваш плач является приметой – предсказанием смерти, – после некоторых колебаний ответила Эйрадис, не убирая одну руку с живота, а другой запахивая плащ, словно толстая шерсть могла защитить ее будущего ребенка. – Он сказал, будто вы плачете обо мне – обо мне, моем ребенке и Джоне.
      – Так и есть. –Тебя интересует почему?
      – Да.
      – Танатос вернул тебя в мир живых, преследуя собственные цели. Твой Джон попался на предложенную приманку – впрочем, нужно отдать должное Доннерджеку, он повел себя совсем не так, как предполагал Властелин Непостижимых Полей.
      – Танатос? Предполагал? Что вы имеете в виду?
      – А почему я должна отвечать на твои вопросы? Что ты можешь мне предложить взамен? Ты – всего лишь фантом из Вирту, разве ты имеешь право приказывать мне, особе благородной крови?
      – Благородной крови?
      – Да, девочка, я – банши из дома Доннерджек, дома более древнего, чем линия твоего Доннерджека. Я представительница клана, давшего жизнь хозяевам этих земель, узурпированных твоим мужем.
      – И все же... вы сказали... будто вы из дома Доннерджек.
      – Да, твой муж хозяин здесь, а я плакальщица, и потому я принадлежу к его дому – и твоему тоже, фантом из Вирту.
      – Тогда помогите мне ради древнего клана, давшего вам жизнь. Разве справедливо использовать гордых потомков вашей родины в качестве пешек в чужой игре – даже если одним из игроков является Танатос?
      Банши холодно улыбнулась одними губами:
      – А что еще ты мне предложишь, Леди из Вирту? Шанс защитить гордость давно превратившихся в прах людей – ради тех, кто скоро сам обратится в прах? Неужели ты думаешь, что этого достаточно?
      Эйрадис постаралась скрыть охватившее ее возбуждение – банши могла в любой момент исчезнуть, продемонстрировав свое возмущение. Во время ее разговоров с крестоносцем. Леди галереи и другими привидениями, населяющими замок Доннерджек, такое случалось достаточно часто. Выходит, у нее есть то, что хотела получить плакальщица. Если бы только знать…
      – Какую цену ты готова уплатить, Леди из Вирту, Леди Замка? – спросила банши.
      Эйрадис чуть не ответила «любую», однако в последний момент вспомнила о необдуманном обещании Джона (впрочем, без той сделки ребенок бы и вовсе не появился на свет, так что…) и не стала отвечать сразу. Она покачала головой, стараясь разобраться в хитросплетении различных возможностей. Банши ждала.
      – Я не поставлю на кон жизнь моего мужа, ребенка или любого другого человека, поскольку жизнь дается не для того, чтобы ею торговать. Все остальное, в пределах возможного, я готова тебе отдать.
      – Осторожна, как она осторожна! – насмешливо ответила банши. – У тебя больше здравого смысла, чем у многих других. Что ж, вот моя цена. Меня сделали плакальщицей против воли – в качестве наказания за то, что я не сумела сообщить своему отцу о заговоре, в результате которого его убили. Поэтому я должна предупреждать тех, кто обитает в замке, о приближении смерти. Займи мое место, Леди Замка, и я расскажу тебе все, что знаю.
      – Занять твое место?
      – Да, после смерти, сколько бы ни пришлось ждать. Я не прошу твоей земной жизни, мне нужна лишь загробная.
      – Загробная жизнь…
      Эйрадис наморщила лоб, пытаясь вспомнить то недолгое время, которое провела в Непостижимых Полях. Там казалось... не так... ну, не совсем… Она не могла вспомнить, как там было, но главное – она существовала.
      – Согласна, – быстро заявила Эйрадис, потому что боялась передумать. – После моей смерти, когда бы она ни произошла, я займу место плакальщицы.
      – Сделка заключена, – проговорила банши, и в тот же миг Эйрадис поняла: шелковая петля захлестнула ее, так же неотвратимо приковав к судьбе, как крестоносца к его цепи.
      – А теперь расскажи мне все, что тебе известно о планах Танатоса. Почему ты плакала обо мне и моих мужчинах?
      – Ты замерзла, – заметила банши, и Эйрадис поняла, что так оно и есть. – Ты столько сделала, чтобы защитить своего сына, тебе не следует рисковать своим здоровьем до его рождения. Вернись в замок, поешь и выпей чего-нибудь горячего. Когда ты будешь одна, я приду поговорить.
      – Но…
      – Прочь! – Голос банши стал высоким, почти сорвался на крик.
      Плакальщица исчезла, оставив лишь эхо своего голоса, отразившегося от утесов.
      – Призраки!.. – пробормотала Эйрадис, ни к кому не обращаясь. – Последнее слово всегда должно остаться за ними. Наверное, они находят в этом утешение.

* * *

      – Не хочешь еще бульона, дорогая? – спросил Доннерджек, продолжая держать половник над супницей. Эйрадис рассмеялась:
      – Я уже съела две добавки, Джон, свежего черного хлеба и нежного сыра чеддер. Я беременна, но меня не нужно откармливать на убой!
      Положив половник, Джон расхохотался вместе с женой. Он быстро переставил свой стул так, чтобы сесть рядом с Эйрадис, и обнял ее за плечи.
      – Я знаю, что слишком беспокоюсь из-за пустяков, но ты меня тревожишь. Твою беременность никак нельзя назвать обычной. Я хочу для тебя всего самого лучшего.
      – Спасибо, Джон, я понимаю.
      – И я не уверен, что долгие прогулки по холоду полезны тебе и ребенку. Если дома сидеть скучно, почему бы не обратиться к Большой Сцене?
      – Понимаешь, Джон, в Вирту я не чувствую себя в безопасности. Не знаю, что Властелин Непостижимых Полей сделал, чтобы я могла вернуться, только я боюсь, что он в любой момент потребует меня назад. Лучше не попадаться ему лишний раз на глаза.
      – Большая Сцена скорее похожа на Веритэ, чем на Вирту. Это проекция Вирту – но твое «я» не проецируется в программу. Ты можешь наблюдать за окружающим миром, не становясь одним из его персонажей – изысканные обои, не более того.
      – Я знаю, Джон, знаю. Однако сознание Властелина Непостижимых Полей охватывает все Вирту, даже если мы и не переходим границу. Нет, я предпочитаю избегать Вирту, если тебя нет рядом – а может быть, и вместе с тобой не решусь туда отправиться.
      – Как хочешь, дорогая.
      Голос Джона звучал совершенно спокойно. Эйрадис подозревала, что он просто посмеивается над ней, как если бы она вдруг полюбила пикули или манговое мороженое.
      – Ладно, Эйра, если уж я не в силах уговорить тебя сидеть дома, ты не согласилась бы сменить климат? Я буду регулярно тебя навещать. Мы могли бы переехать вместе, но мне необходимо оборудование, которое установлено в замке.
      – Нет, Джон. Я не хочу с тобой расставаться. Мы и так мало времени проводим вместе. Пусть уж хотя бы ночью я буду чувствовать тебя рядом.
      – Я слишком часто оставляю тебя одну?
      – Нет, любовь моя. Я нашла, чем занять свое время. И все же мои дни потеряют привлекательность, если я не буду знать, что вечером увижу тебя.
      – Эйра, я действительно тебя люблю. Возможно, мне не всегда удается это показать, но... мне не хватает слов, чтобы выразить, как я тебя люблю.
      Ее безмолвный ответ оказался весьма приятным, и Джон вернулся в свой кабинет на час позже, чем планировал. На его лице бродила улыбка, а воспоминания о смехе Эйрадис согревали сердце.

* * *

      Эйрадис сама убрала посуду после ужина (Дэк занял роботов разгрузкой прибывших контейнеров с электронным оборудованием), получая удовольствие от обыденной работы. Когда все было в порядке, она вышла в гостиную и подбросила дров в камин. Хотя весна уже понемногу сменяла зиму, в замке все еще гуляли холодные сквозняки. Взяв книгу, Эйрадис устроилась в кресле и постаралась не думать о предстоящем свидании с банши. Ей вдруг пришло в голову, что привидение, заручившись ее обещанием, не станет слишком торопиться с исполнением своей части договора.
      Эйрадис волновалась совершенно напрасно: не успела она прочитать и двух страниц, как пламя в камине всколыхнулось, взвыл ветер, и стройная бледная фигура плакальщицы возникла в кресле, стоящем напротив камина.
      – Интересная? – спросила банши, показывая на книгу, которую Эйрадис положила на колени.
      – Да, – кинула Эйрадис. – Сказки о море. Странно читать о кораблекрушении с точки зрения моряка – ведь раньше я была русалкой. Конечно, моряки обычно отправляются) в Вирту в отпуск, а если они начинают тонуть, то активируется программа возврата в Веритэ.
      – Однако события в Вирту могут вызвать смерть в Веритэ. Странно, не так ли, ведь реальна лишь Веритэ?
      – Вирту тоже реальна, – ответила Эйрадис, понимая, что у банши свои причины вести беседу окольными путями.
      – Так говоришь ты, так считают многие – в особенности обитатели Вирту, – но откуда берется ваша реальность?
      – Никто не знает. Это великая тайна, тайна Первого Слова, Войны Творения. Прости меня, банши, но я не религиозна – даже Непостижимые Поля не смогли изменить моих взглядов.
      – Властелин Ушедших превратил тебя в существо из Веритэ, Ангел Вирту. Ты не задумывалась, зачем он так поступил, ведь Доннерджек хотел лишь вернуть тебя к жизни? Даже мудрому Джону Д'Арси Доннерджеку не пришло в голову попросить Танатоса сделать тебя его женой в Веритэ.
      – Я размышляла о странной щедрости Властелина Непостижимых Полей, и пришла к выводу: он хотел, чтобы я выносила ребенка, которого он потребует в качестве цены за мою жизнь. Вот только зачем Танатосу ребенок из Веритэ?
      – А что, если твое дитя не просто ребенок из Веритэ? Что, если, несмотря на все изменения, которые в тебе произошли, твой сын унаследует нечто и от Вирту? Каким станет он тогда?
      – Кто знает? Плакальщица, я думаю, тебя не правильно назвали! Следовало бы дать тебе другое имя – Загадочная женщина!
      Стройная фигура банши потускнела. Уж не оскорблена ли она?.. Немного позже Эйрадис сообразила, что привидение смеется. Когда фигура снова стала матовой, на высоких скулах плакальщицы появился слабый румянец, а на тонких губах промелькнула дружеская улыбка.
      – Ты мне нравишься, Эйрадис. Как жаль… Ну, ладно. Скажу прямо. Далеко не всех в Вирту устраивает, что общение с Веритэ возможно только в одном направлении. Властелину Непостижимых Полей об этом известно, и он старается воспользоваться своим знанием, чтобы получить могущественное орудие в чрезвычайно сложной игре. Твой сын может стать таким орудием. Или не стать. Танатос поймал в свою западню Джона Д'Арси Доннерджека.
      – Почему Джона? Почему меня? Мы не единственная пара, разделенная интерфейсом.
      – Да, конечно, но он – Джон Д'Арси Доннерджек, а ты... ты, бедная душа, нечто гораздо большее, чем думает твой муж. На твоих волосах осталась пыльца с крылышек черного мотылька. Ты сказала Джону?
      – Нет.
      Наступило долгое молчание, которое вдруг стало дружеским. Наконец Эйрадис заговорила:
      – Под замком есть туннели.
      – Я знаю.
      – Мне хотелось бы их исследовать.
      – Я могу быть твоим проводником.
      – Завтра?
      – Завтра.
      – Тогда до встречи.
      – Договорились.
      Плакальщица исчезла. Эйрадис улыбнулась и снова открыла книгу. Как здорово иметь подругу, в особенности в такое время. Роботы и призраки воинов – что ж, совсем неплохо, однако есть вещи, которые лучше обсуждать с представителями твоего собственного пола.
      Эйрадис перевернула страницу. Над вымышленным морем поднимался ветер. За окном рев океанского прибоя обеспечивал звуковую дорожку.

* * *

      Позавтракав кашей со сливками, Эйрадис надела тяжелые высокие сапоги на рифленой подошве – довольно уродливые, зато непромокаемые. Поверх шерстяных брюк и свитера она накинула легкую куртку – больше для защиты от влаги, чем от ветра, поскольку рассчитывала, что в пещерах не будет сквозняков.
      – Опять собираешься на побережье, Эйра? – поинтересовался Джон.
      В руках он держал диски и устройство для считывания, которые захватил из офиса, чтобы просмотреть перед сном накануне вечером.
      – Нет, – ответила она, с удивлением обнаружив в своем голосе нотки вызова. – Я собираюсь исследовать туннели под замком – то, что осталось от старой крепости.
      Джон слегка нахмурился, посмотрел в окно, отметил, что идет затяжной дождь, и кивнул:
      – Да, погода не слишком располагает к прогулкам, и раз уж ты не хочешь воспользоваться Сценой…
      – Не хочу и не буду.
      – Что ж… Ты возьмешь с собой робота?
      – Вообще-то не собиралась.
      – Я бы предпочел, чтобы ты не шла туда одна. Сам я не заходил дальше начала туннелей, но там есть неприятные места.
      – Джон, я не нуждаюсь в няньке. Побереги ее для нашего будущего ребенка!
      – Пожалуйста, Эйра, не будь такой упрямой. Я не прошу тебя оставаться дома; захвати с собой робота, он тебе поможет, если ты поскользнешься или начнется камнепад.
      Эйрадис чуть не проговорилась, что с ней будет одно или несколько привидений, но вовремя прикусила язык. Джон понятия не имел о том, сколько времени она проводила в обществе призраков замка Доннерджек: крестоносец, Коротышка, Плачущая девушка, ослепленный узник, Леди галереи, а теперь еще и банши. К тому же Джон говорил разумные вещи.
      – Хорошо, Джон. Я согласна. Спрошу Дэка, кого он мне даст.
      Джон положил диски и подошел к Эйрадис. Обняв жену, прошептал в ее волосы:
      – Возьми любого из них, любовь моя. Разве могут быть дела важнее твоего благополучия?
      «Почти. Ты не бросаешь свою работу». Она прекрасно знала, что Джон упорно работает над дворцом для Танатоса, выполняя свою часть сделки, благодаря которой Эйрадис вернулась, но ей казалось, что муж вкладывает в проект слишком много сил и души. Властелин Энтропии регулярно присылал электронные послания, где сообщал, какие необходимо внести изменения и улучшения в проект Костяного Дворца. Джон как-то признался, что чувствует его самого удивляющую гордость, получая письма от существа, которое даже величайшие ученые Веритэ считают легендой.