Доннерджек

      – Алиот, – повторил мальчик. – Красиво порхай! Донесся тишайший смех.
      – Спасибо, Джон. Ты знаешь, как доставить удовольствие старому мотыльку.
      Мальчик рассмеялся в ответ – Алиот дал ему понять, что он сказал нечто забавное.
      – Люди далеко не всегда смеялись вместе с черным мотыльком, – заметил Алиот. – Даже в начале времен, когда мои крылья закрывали половину небес и гремел гром, если я взмахивал ими.
      – Почему? – спросил мальчик.
      – Я был скакуном богов в дни гражданских войн, которые давным-давно отгремели.
      Мальчик выглядел смущенным, его детского словаря не хватало, чтобы понять, о чем говорит мотылек, он пытался справиться с незнакомой концепцией.
      – Но ты такой маленький! – Мальчик показал ладонями, что может раздавить хрупкого мотылька.
      – Я бы не советовал тебе пытаться это сделать. Да, войны закончились, и вселенная занялась своими делами. Я уменьшил себя и стал искать подходящих друзей и приятное место для жизни. И как только нашел, сразу же отправился на покой. Вирту больше не нуждалась в гигантском мотыльке с могучими крыльями. Гораздо интереснее дружить с цветами, чем разрушать крепости.
      – А что такое Вирту?
      – Вторая половина мира. Сейчас ты в ней находишься.
      – Почему?
      – Что «почему»?
      – Почему их два?
      – Ты говоришь с тем, кто присутствовал при самом начале, но я не могу уверенно ответить на твой вопрос. Я слышал много версий того, как все произошло. И тем не менее я не знаю, что было на самом деле – никто не знает.
      – Почему?
      – Таков закон – когда речь идет о чем-то большом. Проходит время, и прошлое обрастает множеством легенд. И тогда уже никто не в состоянии сказать, какое из объяснений является верным.
      – Почему?
      – Потому что люди всегда ищут историю внутри истории. Они не довольствуются тем, что имеют.
      – Почему?
      – Иногда мне кажется, что им нравится ложь.
      – Почему?
      – Так веселее. Ты сам увидишь.
      – Ой. Ты красивый.
      Алиот вспорхнул в воздух, сделал несколько кругов, а потом опустился на плечо мальчика.
      – Лучше просто наслаждаться моментом. Все остальное находится где-то внутри.
      – Почему?
      – Почемучка!.. Ты сам скоро поймешь. Жизнь превыше слов. Смотри на цветы и дыши воздухом. Получай удовольствие от своих ощущений.
      Юный Доннерджек снова рассмеялся, неожиданно вскочил на ноги и побежал через поле. Алиот последовал за ним. Земля под ногами мальчика была влажной, в небе собирались тучи.
      – Отправляйся домой, – сказал Алиот. – Скоро будет дождь.
      – Дождь?
      – Вода с неба. Может быть, ты не промокнешь, но во время бури высвобождается много энергии, а у тебя на руке необычный браслет. Ступай домой. Мы еще встретимся.
      – Пока, Алиот.
      Дэк осторожно последовал за мальчиком. Мотылек явно не хотел сделать юному Доннерджеку ничего плохого – но, как и уродливая киберсобака, вызывал у робота неприятное чувство. За странными существами стояло нечто неизведанное.

* * *

      Лидия Хаззард сидела на скамейке залитого солнцем кампуса виртуального университета и обсуждала со своей лучшей подругой Гвен, какие курсы стоит выбрать на следующий семестр. На зеленой лужайке двое мускулистых студентов перебрасывались фрисби.
      – Никак не получается взять все курсы, которые мне нравятся, так, чтобы они сочетались с моей специализацией, – жаловалась Гвен.
      – А ты взгляни на мое расписание, – предложила Лидия. – Тот, кто составлял учебный план, настоящий садист. Они не желают, чтобы мы изучали необходимые будущему медику предметы; наверное, хотят, чтобы мы бросили учебу.
      – Почему бы тебе не бросить подготовительный курс и не переключиться на биологию или химию, Лидия? Твои родители – люди богатые… Ты столько... болела пару лет назад – они дадут тебе все, что ты только пожелаешь. Но ты работала как сумасшедшая – нагоняла пропущенное, ухаживала за Алисой. Стоит ли игра свеч?
      – Что ты имеешь в виду?
      – Такая жизнь. Тебе не нужны деньги, у тебя чудесный ребенок. Почему бы не передохнуть?
      – Но я хочу быть врачом, Гвен, Мои родители не могут преподнести мне в качестве подарка медицинский диплом.
      – А как насчет Хэла Гарсия? Его родители сделали крупный взнос в тот университет, который он выбрал; в результате его не только сразу туда приняли, но и дают возможность сдавать экзамены без особых проблем. А он даже толком не занимается.
      – Гвен, я хочу быть врачом, а не просто получить диплом.
      – Ты слишком много занимаешься.
      – А ты настоящий циник.
      – Благодарю! – Гвен выпрямилась и слегка ущипнула подругу за руку. – Подцепим какого-нибудь из тех парней?
      – Да ну их, сестричка. Могу поспорить, что они проги, часть пейзажа.
      – И она говорит, будто я циник? В кампусах на Веритэ есть настоящие студенты – почему им не быть в Вирту? Таковы традиции.
      – Парни уж слишком симпатичные. Давай, попробуй, если хочешь. А мне нужно разобраться с расписанием. Когда я вернусь домой, Алиса ничего не даст мне делать.
      Гвен нахмурилась:
      – Послушай, Лидия, ты... по кому-нибудь сохнешь?
      – Сохнешь?
      – Ну, худеешь, бледнеешь, тебя преследуют воспоминания…
      – Тебе явно не следовало участвовать в поэтических семинарах.
      – Серьезно. В старших классах ты ведь ходила на свидания... а сейчас стала гораздо красивее, чем раньше. Ты перестала кусать ногти, у тебя лучше кожа…
      – Беременность нередко оказывает на женщину положительное влияние. А десять месяцев в Вирту решают проблему с ногтями.
      – Эй, не пытайся сбить меня с толку. Ты похорошела и больше не обращаешь внимания на парней.
      – Почему же, я на них смотрю.
      – Серьезно.
      – Ладно. Давай серьезно. Я находилась в виртуальной коме в течение десяти месяцев. Когда я пришла в себя, у меня родился ребенок. Я просто без ума от своей дочери – уж можешь не сомневаться, но сейчас мне приходится восстанавливать физическую форму, которую я потеряла на кушетке в камере перехода, и нагонять программу, чтобы успешно поступить в университет. У меня нет времени думать о парнях – я ведь еще должна растить Алису.
      – Ну так подумай о них сейчас. Попробуй. Это не больно, правда. Надень туфли для танцев, давай отправимся на виртуальный уик-энд. Мне так не хватает твоей компании.
      – Алиса…
      – С Алисой все будет в порядке. Ты хорошая мать, но что ты будешь делать, когда она пойдет в школу?
      – Сама буду учиться, наверное. Чтобы получить медицинский диплом, требуется много времени.
      – Лидия!..
      – Ладно. Я составлю тебе компанию в будущий уик-энд, Гвен.
      – Здорово!
      Какая-то тень закрыла солнце. Гвен и Лидия автоматически подняли глаза. На тропинке стоял мужчина лет тридцати пяти в темно-синих джинсах, зеленой рубашке и рабочих сапогах и внимательно на них смотрел. На его бородатом, лице появилось сомнение.
      – Мисс Лидия? – негромко проговорил он. – Вы? Прошло столько времени…
      – Амбри? – Она встала, рассеянно положив университетский каталог на скамейку. – Амбри? Гвен схватила ее за руку:
      – Лидия? Что случилось? Кто это?
      Лидия с трудом оторвала взгляд от бородатого мужчины.
      – Мой старый друг, Гвен. Разреши представить тебе Мартина Амбри.
      – Старый друг? Из…
      Гвен замолчала, она поняла. Девушка крепко пожала протянутую Амбри руку.
      – Я рад с вами познакомиться, мисс Гвен, – негромко ответил Амбри. Он держался скромно, но полностью контролировал ситуацию. – Лидия часто про вас вспоминала. И всегда с большой любовью.
      – А вот про вас она мне никогда ничего… – смущенно начала Гвен и улыбнулась. – Но все равно я рада с вами познакомиться.
      – Я попрошу вас никому не говорить о нашей встрече, – сказал Амбри.
      – Она опять исчезнет?
      – Нет. Так нельзя. Ребенок будет скучать.
      – Вы знаете о ребенке... конечно, как же иначе. Я буду хранить молчание, если она не исчезнет и обещает мне потом все рассказать.
      Лидия сжала ее пальцы:
      – Обещаю.
      – Ну, я пойду. Наверное, вам о многом нужно поговорить. Была рада с вами познакомиться, Мартин Амбри.
      – Я тоже, мисс Гвен.
      Она собрала свои вещи, махнула на прощанье рукой и направилась к бросающим тарелку парням. Лидия спрятала каталог и, когда Амбри предложил ей руку, внезапно смутилась.
      – Давай, погуляем немного, Лидия? Не встречаясь с Амбри взглядом, она взяла его под руку, и они двинулись по петляющей тропинке в сторону озера.
      – Прошло так много времени, Лидия.
      – Алисе уже исполнилось два года.
      – И тебя интересует, где я был.
      – Ну…да.
      – Я хотел прийти раньше, но после твоего возвращения в Веритэ многое произошло.
      – Многое?
      – Среди прочего я дезертир, Лидия. Вскоре после того, как ты отправилась рожать нашего ребенка, кто-то попытался меня разыскать и снова призвать на службу. Мне пришлось бежать.
      – Но... армия? Ты ведь живешь в Вирту.
      – В Вирту есть свои армии и кровавые битвы, древние войны. Я кое-что тебе рассказывал, когда мы жили вместе.
      – Да, но я думала, что речь шла о давнишних событиях, из времен Войны Начала Начал.
      – Так оно и есть. Однако в последние несколько лет что-то происходит – возродились старые амбиции, всплыла прежняя вражда. Похоже, грядут перемены.
      – Перемены? В Вирту или Веритэ?
      – Начнется все в Вирту, но есть основания считать, что на сей раз Веритэ не останется в стороне.
      – Амбри, где ты прячешься? Почему не мог меня предупредить?
      – Я отправился в места еще более дикие, чем те, где мы с тобой жили, любовь моя. Туда, где, как я подозревал… Ты помнишь визит Эйрадис и Хэзер?
      – Конечно. Эйрадис сказала, что ее мужа зовут Джон Д'Арси Доннерджек и что у нее в подвале есть портал, через который можно попасть в виртуальные царства. Хэзер говорила меньше, но у меня возникло ощущение, что она удивилась, встретив нас там, – удивилась и чувствовала себя как-то неловко.
      – У нее имелись на то причины, я полагаю. Они оказались на берегу озера. Лидия так ни разу и не взглянула на Амбри с того самого момента, как он к ней подошел. Он осторожно взял ее за плечи и повернул к себе.
      – Твои глаза, как и прежде, полны прелести – такая темная, удивительная зелень.
      – Ты меня узнал! – воскликнула Лидия, неожиданно сообразив, что сейчас выглядит совсем не так, как во время их короткой совместной жизни в Вирту. Лишь глаза остались такими же. – Как?
      – Голос, жесты, улыбка… Когда ты разговаривала с Гвен, я наблюдал за тобой с противоположной стороны лужайки. Подойдя поближе, уже не сомневался. Ну, почти не сомневался.
      Лидия сжалась, опустила плечи, хотя в последнее время упражнения и растущая уверенность в себе практически избавили ее от этой привычки.
      – Я теперь совсем не такая красивая.
      – Ты стала гораздо красивее.
      – Льстец.
      – Нет. Здесь ты настоящая. И мелкие детали делают тебя уникальной. А твоя прекрасная улыбка и голос сводят мужчин с ума.
      – В самом деле?
      – Поверь мне. Так оно и есть. Может быть, ты на меня посмотришь, или я стал тебе неприятен?
      – Да. Нет.
      – Тогда взгляни на меня.
      Лидия подняла глаза и покраснела. Мартин улыбнулся. Она улыбнулась в ответ и спрятала лицо у него на груди.
      – Я чувствую себя так... неуверенно. Глупо, правда?
      – Нет. Мне пришлось призвать на помощь все свое мужество, чтобы подойти к тебе. Я сомневался, что ты меня узнаешь. Я боялся, что ты отвесишь мне пощечину и назовешь невежей.
      Она захихикала:
      – По-моему, теперь никого не называют невежами.
      – Может, и нет, но я самый настоящий мерзавец. Бросил тебя и нашу дочь на целых два года. Только теперь я вернулся и надеюсь, что мне рады.
      – Я тебе рада.
      – Лидия... я не хотел спрашивать раньше, но... два года – долгий срок, в особенности когда ты молода и красива. Ты нашла кого-нибудь другого?
      Она посмотрела на него сквозь ресницы, вспоминая свой разговор с Гвен. На мгновение ей захотелось увильнуть от ответа – может быть, так Амбри будет ценить ее больше. Потом она отбросила все сомнения.
      – Никого. Я на них даже не смотрела.
      – Я тоже.
      Он вздохнул, и от радости у него заблестели глаза. Они долго не разжимали объятий. Над озером пара ласточек носилась за мошками.
      – Как скоро тебя ждут дома, Лидия?
      – Через час.
      – Тогда проведи его со мной, пожалуйста. Я расскажу тебе о том, где побывал, а ты мне – обо всем, что произошло за это время с тобой.
      – Всего за один час? – Лидия рассмеялась, и на лице у нее впервые появилось счастливое выражение.
      – Один час, – ответил Амбри, сжимая ее руку так, словно он никогда не собирался ее отпускать, – а потом мы назначим следующую встречу.
      Они сидели обнявшись на виртуальном берегу и разговаривали о любви и других весьма реальных вещах.

* * *

      Ни одна из тайн, связанных с юным воспитанником Дэка, не прояснилась в последующие шесть месяцев. Мальчик рос, его словарный запас увеличивался. Когда Дэк осторожно расспрашивал мальчика о мотыльке, змее, собаке и обезьяне, он всегда отвечал одно и тоже: «Они мои друзья. Приходят поиграть».
      Вместе с мальчиком рос и браслет. Однако Джон-младший часто пытался его снять – как туфли, носки и одежду.
      – Сними! – потребовал он однажды у Дэка.
      – Нет, – твердо ответил робот. – Его сделал твой отец и ничего мне не объяснил. Я считаю, что тебе не следует с ним расставаться.
      При упоминании об отце недовольство мальчика сразу исчезло.
      – Расскажи мне об отце, – попросил он, – и о матери.
      – Я покажу тебе, как они выглядели, – ответил Дэк, вызывая топографические образы Эйрадис и Джона-старшего.
      Юный Доннерджек долго смотрел на изображение родителей.
      – Ты похож на них, молодой сэр, – сказал Дэк.
      – Они были хорошими людьми? – спросил мальчик.
      – Да, – ответил Дэк, – я считаю, что да. Мальчик обошел вокруг застывших фигур.
      – Симпатичные, – наконец проговорил он.
      – Кто знает? Наверное, когда ты вырастешь, то будешь похож на них, – предположил Дэк.
      – Хорошо.
      – Пойдем. Пора обедать.
      Дэк выкупал Джона, переодел и повел в столовую.

* * *

      – Вы можете ненадолго оторваться от работы, Дэвис? – спросил Рэндалл Келси. – Я бы хотел с вами поговорить.
      Артур Иден поднял взгляд от книги «Храмы из песка»; глаза у него покраснели и слегка слезились. Взглянув на часы, он понял, что рабочее время давно закончилось. Келси стоял на пороге его кабинета.
      – Да, сэр. – Он встал и потер затылок. – Думаю, пора сделать перерыв, пока мои мышцы не застыли навсегда в одном положении.
      – Что-то интересное?
      – Архитектурный анализ руин древних шумерских развалин с последующей экстраполяцией возможного внешнего вида зданий. Очень старая книга – конец двадцатого столетия, написал некто Кейм, он также работал на раскопках в юго-западной Америке вместе с археологом Муром. Мне кажется, нам удастся воспользоваться некоторыми идеями Кейма о структурном напряжении для улучшения виртуальной программы Священной Цитадели.
      – Великолепно. Ряды нашей паствы ширятся, а следовательно, растут и обязательства – мы должны служить прихожанам на всех уровнях. Облачение, которое вы помогли создать для нового монашеского братства, пользуется большим успехом у посвященных.
      – Для приверженцев Иннаны? Благодарю. Мне и самому понравилось.
      Они прошли по короткому коридору и остановились перед дверью лифта из чеканной меди, на которой был изображен фрагмент мифа о сотворении мира. Келси нажал на кнопку, скрытую в глазу одного из мелких демонов.
      – Напомните мне, Дэвис, как долго вы уже с нами?
      – На постоянной основе? Около двух лет. Со мной консультировались за год до этого – тогда я уже год как являлся прихожанином церкви. Получается четыре.
      Подъехал лифт, дверца скользнула в сторону. Внутри кабину украшали изображения нескольких старших божеств, каждое со своей характерной эмблемой – оригинал работы известного художника, ставшего элишитом. Картина помещалась под пуленепробиваемым стеклом. Церковь открыто демонстрировала свое растущее влияние (не гнушаясь самыми земными деталями), однако не забывала соблюдать осторожность.
      – Всего четыре года? Вы удовлетворены своим продвижением?
      Дверь лифта открылась, и Келси жестом предложил Идену выйти в коридор. Иден с интересом осмотрелся. Его еще никогда не приглашали на этот этаж. Подняв глаза, он увидел прозрачные панели купола, за которыми виднелось голубое небо, и нахмурился. Небоскреб заканчивался пирамидой. Как такое может быть?
      Келси заметил его удивленное выражение и усмехнулся:
      – Постоянно анализируете, Дэвис! Перед вами иллюзия. Стеклянный потолок реален, но «небо» – проекция. Сделано очень искусно, поскольку можно установить изображение настоящего неба – как сейчас, – а в пасмурные дни никто не мешает показать что-нибудь более привлекательное. Давайте зайдем ко мне и выпьем по стаканчику. Вы так и не ответили на мой вопрос.
      Иден последовал за Келси в большую, хорошо освещенную, но скромно обставленную комнату. Впрочем, кресла здесь оказались удивительно удобными. Келси предложил ему сесть, спросил, что он выпьет, и направился к бару. Протянув Идену бокал, устроился в кресле рядом с ним, положил ноги на письменный стол, с удовольствием сделал несколько глотков холодного пива и снова спросил:
      – Итак, Дэвис, вы довольны своими результатами? Магический вопрос. Скажи «нет», и ты становишься слишком амбициозным. Скажи «да», и у тебя недостает мотивации.
      Иден сделал глоток из своего бокала – легкое рисовое вино – и осторожно сформулировал ответ:
      – Я получаю удовольствие от работы и, мне кажется, вношу неплохой вклад в дело Церкви. Однако я готов к встрече с новыми трудностями.
      – Очень хорошо. – Келси снова приложился к пиву. – Просто отлично. Вы ставите меня в непростое положение, Дэвис.
      Иден почувствовал, как сердце забилось быстрее. Неужели его игра раскрыта? Он считал, что такой вариант невозможен. Согласившись работать на полную ставку в качестве исследователя для Церкви, Иден ни разу не снимал личину Дэвиса. Артур Иден ушел в долгосрочный отпуск с сохранением половины оклада (администрация университета осталась довольна – сказывалась необходимость постоянно урезать бюджет), а квартира и прочие счета оплачивались из его профессорской зарплаты. Иден жил, и довольно скромно, на то, что зарабатывал Дэвис как служащий Церкви. Келси между тем продолжал говорить:
      – Вы продемонстрировали свободное владение виртуальными способностями, постоянно развиваете их регулярными тренировками. Вы умеете произносить литании не хуже священников, у которых на несколько лет больше практики. Ваш энтузиазм во время ритуалов не вызывает сомнений. И все же…
      – Сэр?
      – У меня есть подозрение, что вы не до конца избавились от скептицизма.
      Иден мудро воздержался от ответа. Келси пристально смотрел на него своими светло-голубыми глазами.
      – На последней встрече Старейшин Церкви ваше имя называлось среди тех, кто заслуживает индивидуального поощрения. Меня, как вашего наставника, спросили, готов ли я поддержать данное предложение.
      – Поощрение, сэр?
      – Вот! Опять вопросы! Большинство посвященных, услышав подобное известие, ни о чем не раздумывая, бросилось бы восславлять богов. Вы – среди немногих – задаете вопросы. Тем не менее, если я дам положительный ответ, вы достигнете положения в Церкви, которого мало кому удается добиться.
      – Сэр?
      Келси усмехнулся, увидев на смуглом лице Дэвиса улыбку:
      – Должность носит религиозный, а не административный характер. Речь идет о том, чтобы стать доверенным лицом божества – чем-то вроде его личного слуги.
      – Бог!
      – Именно. Я не уверен, что скептика – какими бы благими ни были его намерения – разумно рассматривать в качестве кандидата на такой почетный пост. Некоторые божества весьма нетерпеливы. Они могут посчитать недостаток веры непростительным грехом. И смертельным оскорблением.
      – Я понимаю.
      – В Вирту можно погибнуть, Дэвис. Обычно на эту тему не принято распространяться, но смерть в Вирту – вещь реальная, особенно если удалиться от разведанного центра в дикие, первичные области. Я полагаю, не следует пояснять, что наши божества принадлежат к первичным силам.
      Как утверждает учение Церкви, они просто используют Вирту в качестве средства выявления истины, предшествовавшей человеческой истории. Келси нахмурился.
      – Именно поэтому я и разговариваю с вами – возможно, несколько опрометчиво. Мне бы не хотелось, чтобы из моих уст прозвучало имя кандидата, который навлечет позор на себя и мой департамент. Кроме того, мне будет крайне жаль, если под удар будет поставлено ваше дальнейшее служение Церкви – вы обладаете исключительно ценными способностями. Что скажете?
      – Могу ли я помолиться, сэр?
      – Да. Мудрая мысль. Вы освобождаетесь от своих текущих обязанностей. В это же время завтра вы сообщите мне о результатах своих размышлений. Окончательное решение буду принимать я, но ваше мнение будет учтено.
      – Я вам очень благодарен, мистер Келси.
      – А сейчас можете идти.
      – Благодарю. Я закончу работу и пойду в храм.
      – Прекрасно. Да известят вас боги о своей воле.
      – Надеюсь, что так и будет, сэр.
      Артур Иден вышел из кабинета Келси, чувствуя на спине его испытующий взгляд. В лифте проделал руками молитвенные движения, заимствованные Церковью из буддизма. Вернувшись в свой кабинет, выключил компьютеры и вышел из здания. На случай слежки направился в одну из церковных камер переноса, отыскал индивидуальную виртуальную часовню, где мог помолиться и собраться с мыслями.
      Иден провел там несколько часов. Уходя, сказал служителю, что собирается пообедать. Закончив трапезу в своем любимом афганском ресторане, вернулся в квартиру Дэвиса и все подготовил для поджога, который должен был выглядеть как пожар, возникший из-за случайного короткого замыкания. (Когда начнется расследование, специалисты найдут компьютерное оборудование и другую электронику, безнадежно испорченную.) Если все пойдет хорошо, Церковь посчитает что он погиб.
      Потом Иден воспользовался служебным выходом и спустился в туннель подземки. Дэвис исчерпал свои возможности, его личина не выдержит близкой встречи с существами, которым служит Церковь. И хотя Иден по-прежнему не верил в их божественность, годы, проведенные на службе у, элишитов, убедили его в их несомненном могуществе.
      Теперь он снова станет Артуром Иденом и начнет работу над созданием личности монаха из братства, которая пригодится ему, когда выйдет книга. Он опубликует ее под своим собственным именем, прекрасно понимая, что после ее выхода уже не сможет оставаться Артуром Иденом, поскольку ему будет вынесен смертный приговор.

* * *

      Прошло несколько лет. Джон Д'Арси Доннерджек-младший хорошо рос и практически не болел. Дэк научил его читать, детские каракули превратились во вполне приличный почерк. Кроме того, Дэк познакомил мальчика с правилами математики. Только после этого робот позволил ему подойти к компьютеру. Он хотел, чтобы сын Джона Д'Арси Доннерджека обладал почти забытыми основами прежнего образования перед тем, как приступить к освоению современного. Дэк не получил никаких указаний на сей счет, но заметил, что Доннерджек-старший знал самые неожиданные вещи, а робот считал его великим человеком. Более того, он надеялся, что Доннерджек-младший когда-нибудь тоже станет великим. Поэтому ребенок изучал немецкий, французский, японский, картографию и каллиграфию, как в прежние времена Джон Доннерджек-старший.
      В замке Доннерджек не было других детей. Изредка мальчик видел из окна или с балкона Дункана и Ангуса, но Дэк не подпускал его к ним, надеясь таким способом защитить его жизнь. Поэтому единственными существами, с которыми ребенок общался помимо домашних роботов, стали обитатели Вирту – люди и самые разные существа; Джон сталкивался с ними во время своих ежедневных визитов на Сцену и за ее пределы.
      Однажды они с Мизаром ушли в поля – так далеко, что произошло несколько перемен ландшафта, прежде чем они вернулись. Путники оказались в маленькой скалистой долине, по которой бежал ручей. Двигаясь вдоль русла, они подошли к бурлящему, искрящемуся водопаду. Юный Доннерджек, одетый лишь в шорты, уселся на небольшой валун возле воды и принялся швырять камешки в поток. Вскоре на поверхность вынырнуло водяное гуманоидное существо и посмотрело на него. Джон поднялся на ноги и сделал шаг назад. Мизар встал перед мальчиком и открыл пасть, демонстрируя острые спицы зубов.
      – Привет, малыш, – произнесла зеленоволосая женщина, медленно выбираясь на берег. – Скажи своему стражу, что я не желаю тебе зла.
      Мальчик положил руку на шею пса и погладил его.
      – Все в порядке, – заверил он Мизара. – Не трогай ее. Меня зовут Джон Доннерджек. А кто вы, мадам?
      – Ты родственник ученого Джона Д'Арси Доннерджека? – спросила женщина, снимая с волос улиток и бросая их обратно в реку.
      – Он был моим отцом.
      – Был? Ты сказал «был»?
      – Ну, он умер. Я тогда еще только родился.
      – Как жаль. Я буду о нем скучать. Он и Рис Джордан приходили в мою долину, чтобы отдохнуть и насладиться ее красотой, а потом начинали обсуждать математические проблемы – два великих человека.
      – Вы знали моего отца?
      – Я его – да, а он меня – нет. Мне нравилось слушать их разговоры и поддерживать окружающую природу такой, чтобы они получали максимальное удовольствие.
      – Кто вы, мадам?
      – Я Хранительница долины. В школе тебе, быть может, рассказывали о нас, называя эйонами. Я поддерживаю здесь порядок. Обычно люди меня пугают. А детей я люблю. Хорошо, что ты сюда пришел. Если хочешь, можешь поплавать в реке. Я сделаю воду холоднее или теплее – как пожелаешь.
      Мальчик улыбнулся.
      – Ладно, – ответил он.
      И побежал к воде.
      Хранительница повернулась к Мизару.
      – Ты не просто конструкция, – заявила она. – Тебя сделал Доннерджек?
      – Нет. Думаю, нет, – отрывисто заговорил Мизар. – Но... не... помню... как... появился. Ослепительная... вспышка света... и я падал. Скитался... долго и далеко. Не знаю... откуда я пришел. Но мальчик добр... ко мне... и я играю... с ним. Так лучше – иметь друга... чем скитаться.
      – Я рада, что вам хорошо вместе.
      – Иногда... черный мотылек... приходит поговорить. Я чувствую... что должен его знать. Но он не... хочет говорить о таких... вещах. Однако он... дружелюбен.
      – Как его зовут?
      – Алиот.
      – Ой.
      – Ты... с ним знакома?
      – Ну, не совсем. На мгновение мне показалось, что ты произнес другое имя.
      – Черные мотыльки... встречаются... редко.
      – Верно. – Хранительница повернулась и посмотрела на плавающего мальчика. – Вам пора возвращаться?
      – Я не... знаю.
      – Дитя, где ты живешь?
      – В замке Доннерджек.
      – Когда тебя ждут дома?
      – Наверное, я уже опоздал. Хорошо, что напомнили. Он вышел на берег, встряхнулся и встал на солнце, – Спасибо за купание.
      – Приходи, когда захочешь, Джон Доннерджек. Ты уверен, что найдешь дорогу обратно?
      Юный Доннерджек посмотрел на Мизара:
      – Ты можешь взять след? Пес опустил голову.
      – Он... все еще... здесь.
      – Отлично. Тогда мы пойдем.
      – Возвращайтесь, – пригласила Хранительница.
      – Мы придем. Спасибо вам.

* * *

      Они торопливо пробирались через лес, но через некоторое время Мизар остановился.
      – Что такое? – спросил юный Доннерджек.
      – След становится... слабым. Я не уверен... не понимаю... что происходит.
      – Мне тоже кажется, что все тут какое-то чужое.
      – Ты... прав. Мы пришли... не отсюда, – оглядываясь по сторонам, заметил пес. – Ага.
      – Что?
      – Машина твоего отца... продолжает... менять районы. Мы попали... совсем не туда... откуда выходили.
      – Естественно. Что будем делать?
      – Я не знаю. Кажется... раньше... я умел находить дорогу. Но не знаю... как. Дай время... я вспомню.
      – Дэк будет беспокоиться… Есть идея. Ты можешь отвести нас туда, где мы только что были?
      – Пошли. Нужно торопиться.
      Мизар повернулся и затрусил в обратном направлении. Доннерджек последовал за ним.
      – Хранительница! Хранительница! – крикнул Доннерджек. – Мы можем еще поговорить?
      Среди листвы появилась зеленая голова.
      – Да, дитя? – спросила Хранительница.
      – Машина отца оказалась слишком далеко. Не могли бы вы позвать его друга – доктора Джордана – и спросить... не отведет ли он нас домой?
      – Конечно. Я уже... а вот и он.
      Перед ними возникло маленькое голографическое изображение ученого.
      – Да, Калтрис, – сказал он. – Что... кто это?
      – Сын твоего друга Доннерджека и его пес Мизар. Они заблудились. Ты знаешь, как вернуть их в замок Доннерджек?
      – Могу быстро выяснить. Подождите немного. Как тебя зовут, мальчик?
      – Джон Д'Арси Доннерджек-младший.
      – Похож.
      Фигура Риса увеличилась до нормальных размеров и обрела материальность.
      – Я помню, что установил периодическую смену декораций, – задумчиво проговорил он.
      – Да. Думаю, что с момента нашего ухода все вокруг менялось трижды.
      – Именно это мне и нужно было знать. Сколько времени вы провели у Калтрис?
      – Может быть, час. Мы поговорили, а потом я пошел плавать.
      – Очень хорошо. Вы отсутствовали не так долго, как тебе показалось. В долине Калтрис время течет иначе, чем в остальных местах. Спасибо, что связалась со мной, Калтрис.
      – Ну что ты, Рис! Не пропадай надолго.
      – Обещаю. – Рис повернулся к мальчику и его потрепанному псу. – Откуда вы пришли?
      Поскрипывая суставами, Мизар показал:
      – Вон... оттуда.
      – Пошли, я доставлю вас домой. Они зашагали по лесной тропинке, следуя за высокой стройной фигурой Риса Джордана.