Доннерджек

      – Хорошо. Но я бы предпочел, чтобы ты выкрутился. Мне и в голову не приходило, что ты в такой хорошей форме…
      – Нельзя судить по внешнему виду.
      – Я говорю о состоянии интеллекта. Какие у тебя шансы на удачный исход?
      – Я не собираюсь биться об заклад – дурная примета, – ответил Рис. – У статистиков не принято заключать пари. А зачем тебе?
      – Я бы с удовольствием снова поработал с тобой. Рис рассмеялся:
      – Джон, ничего не выйдет. Скорее всего сейчас проходят последние часы моей жизни. Как я уже говорил, тебе останутся все мои труды. А на большее не рассчитывай.
      – Тогда разреши мне задать такой вопрос: насколько хорош Центр врачебного искусства?
      – До сих пор им удавалось меня вытаскивать. Несколько раз. Не могу не замолвить за них словечка.
      – Я просто подумал, что буду счастлив предоставить возможности Института Доннерджека в твое распоряжение – вне зависимости от того, будешь ты со мной работать или нет.
      – Ты всегда был щедрым человеком, Джон, но, боюсь, что мне это уже не поможет.
      – В подобных делах ничего нельзя утверждать определенно. Не забывай, мой фонд в свое время серьезно занимался медицинскими проблемами. Позволь мне поискать способ передать в Центр мою базу данных – и посмотрим, что получится. Если ничего не выйдет, хуже ведь не будет. А вдруг получится?
      – Ладно. Тогда давай, не будем тянуть.
      – Договорились, – кивнул Доннерджек и щелкнул пальцами.
      Из-за валуна появился мужчина в смокинге.
      – Вызывали, сэр?
      – Ну и зачем такой строгий костюм?
      – Извините, прошло так много времени.
      – Да уж, не говоря уже о том, что обычно на связь с тобой выходили другие.
      Неожиданно смокинг на стоящем перед ними человеке превратился в шорты цвета хаки и спортивную рубашку.
      – Отлично, – заявил Доннерджек, – я хочу, чтобы ты обсудил кое с кем парочку медицинских вопросов.
      – Неужели? О ком идет речь?
      – Эйон из Центра врачебного искусства.
      – А, Сид. Я познакомился с ним, когда он только начал функционировать. Именно он первый назвал меня Парацельсом.
      – Ты шутишь!
      – В мои времена эйону шутить не полагалось – дурной вкус. Если, конечно, ты не являлся профессионалом в своем деле.
      – Ты и И. И. Эйлс, видимо, принадлежите к одному поколению. Что ты о нем думаешь?
      – Что я могу сказать о первом комедианте среди эйонов? Он был велик. Я его знал.
      – Почему его изолировали?
      – Считалось, что он отвлекал других эйонов от работы. Они повторяли его шутки снова и снова. – Заведомая ерунда, учитывая, сколько различных операций вы в состоянии производить одновременно.
      – Конечно…
      – Приветствую вас, джентльмены, – заявил франтоватый тип с карими глазами и короткой бородкой, на котором отлично сидел модный коричневый костюм. – Доктор Джордан, с вами я знаком лично, а с доктором Доннерджеком – по его книгам и статьям. Как поживаешь, Парацельс?
      – Отлично.
      – У меня создалось впечатление, что в прошлом вы работали вместе, – вмешался Доннерджек. – Вы не могли бы проверить, насколько совместимы ваши возможности в настоящий момент?
      – Не уверен, вправе ли я осуществить подобную процедуру, – сказал Сид.
      – Парацельс, тебе позволено раскрыть свои базы данных, – быстро проговорил Доннерджек. – Подготовься, а я пока свяжусь с боссами Сида.
      – Я сам об этом позабочусь, – вмешался Рис.
      – Ладно.
      Парацельс и Сид поклонились и исчезли.
      – Останься со мной, Джон, – попросил Рис. – Я чувствую, что скоро все решится.
      – Конечно.
      – Ты когда-нибудь видел муар?
      – Да, – При каких обстоятельствах?
      – Когда умерла девушка, которая впоследствии стала моей женой.
      – Которая впоследствии стала твоей женой?
      – У нас был довольно странный роман... в результате мне довелось познакомиться с муаром.
      – Временной парадокс?
      – Пространственный.
      – Как тебе удалось его создать?
      – А я ничего особенного не делал. Просто посетил место, которое носит название Непостижимые Поля, и попросил Танатоса вернуть мне любимую.
      – Ты, должно быть, шутишь. Такого места не…
      – Существует, не сомневайся. Я ее забрал оттуда. Однако нам пришлось возвращаться по очень странной дороге. И наша История на этом далеко не закончилась.
      – Расскажи.
      – Хорошо. Расскажу, пока мы ждем.

* * *

      То, что он поймал блокнот, не являлось счастливой случайностью. Артур Иден изучал свои новые способности в течение недели и обнаружил их достоинства и недостатки. Теперь он совершенно точно знал, что виртуальная сила реальна. Артур снова и снова проводил эксперименты, продолжая размышлять о том, как поступить со своим открытием. Ему казалось, что разумнее всего сохранить его в тайне. Если рассказать элишитам о том, что он овладел телекинезом, на нового прихожанина обратят самое пристальное внимание, а он сомневался, что личность Эммануэля Дэвиса выдержит серьезную проверку.
      Однако, прекрасно понимая, что нужно сделать в целях безопасности, Артур Иден очень быстро сообразил, что примет не самое умное решение – расскажет все вышестоящим элишитам, чтобы посмотреть на их реакцию. Он попытался обосновать свое поведение чисто научным интересом – исследование должно быть максимально полным, – хотя в глубине души знал, что существует другая, куда менее благородная причина.
      Он напрягся и заставил блокнот подлететь к себе. Активировал личный дневник, записал дату и заговорил:
      «После следующей встречи я потребую совещания с вышестоящими функционерами, чтобы продемонстрировать им свои новые способности. Полагаю, это приведет к немедленному продвижению по иерархической лестнице – некий знак доблести. В моем классе оказалось нескольких таких „Избранных“. Обычно они страшно собой гордятся и очень высокомерны; их быстро переводят в следующие классы. Я не могу упустить такую возможность. Из соображений осторожности прибавлю еще несколько уровней прикрытия для личности Дэвиса».
      Он замолчал, прослушал отрывок, который успел наговорить, раздумывая, до какой степени остается честен даже с самим с собой, и продолжал:
      «Я бы хотел сказать, что мой выбор продиктован исключительно усердием ученого… Увы, есть и другая причина, в которой я шепотом признаюсь себе под звон колокольчиков, которым приказал запеть, подняв телекинетический бриз. Могущество. Намек на личную божественность, которую обещают почти все религии, однако не дает ни одна. В Вирту многие играют в богов, но только элишиты нашли способ сделать нас богами в Веритэ. Я должен узнать побольше, прежде чем покинуть их ряды».
      Иден выключил блокнот, не прикасаясь к нему, положил на стол и еще долго сидел, задумчиво глядя в чайную чашку. В комнате становилось темно, садилось солнце. Артур ничего не замечал, он размышлял об открывающихся перед ним возможностях.

* * *

      Демонстрация Идена/Дэвиса прошла весьма успешно. Его инструктор – невысокая пухлая женщина азиатского происхождения, которая называла себя Звездой Иштар, – отвела прихожанина в маленькую комнатку в Веритэ, где он показал ей свое умение манипулировать небольшими предметами – с ловкостью человека, пьющего чай в толстых рукавицах. Затем, прежде чем исчезнуть в обличье тучного белого голубя, инструктор отвела Идена в часовню элишитов в Вирту и предложила помолиться о том, чтобы боги наставили его на путь истинный.
      Часовня отличалась от всех, что Артур видел до сих пор, изучая Церковь Элиш. Во-первых, здесь отсутствовали помещения, где могли бы собираться большие массы верующих. Храм высился на несколько ярусов, нижний из которых представлял собой полированные скамьи из порфира, а на следующем лежали подушечки для коленопреклонения. Резные перила из слоновой кости служили опорой для рук стоящих на коленях верующих и одновременно отделяли алтарь от остальной части часовни.
      В центре пологие ступеньки поднимались к круглому помосту и статуе Мардука, побеждающего Тиамат. Одна из отсеченных голов Тиамат лежала неподалеку от статуи и весьма эффектно служила церемониальным алтарем.
      Жалея, что у него нет с собой записывающего прога, Иден распростерся перед алтарем. Потом встал на колени и начал повторять молитвы, которые выучил в самом начале. Не зная, кто может наблюдать за ним, Иден не хотел показаться самодовольным (хотя, если уж быть честным до конца, он собой ужасно гордился). Тщательно подбирая слова, он дважды повторил молитвы и приступил к третьему разу, когда в его сердце закрался страх.
      Неужели они проверяют личность Дэвиса? Здесь его тело совершенно беззащитно.
      …Он вспомнил с неожиданной четкостью все бумаги, которые подписывал, когда стал прихожанином Церкви Элиш, и еще более строгие правила, которые обязывался соблюдать, становясь послушником перед вступлением в сан священника. Его могут убить, представив убийство как несчастный случай при переходе из одного мира в другой (у бывших спортсменов часто случаются сердечные приступы, когда они перестают заботиться о поддержании формы, не так ли?). И никто даже не понесет ответственности.
      Голос Артура дрогнул. Он пытался вспомнить слова основных молитв, но страх подчинил себе его сознание, и у него ничего не получалось. Иден начал подниматься с колен. Нужно нажать на кнопку срочного возвращения… Он объяснит…
      – Откровение, брат Дэвис?
      Сильный низкий мужской голос оказался тем ушатом воды, что привел его в чувство и прогнал панику. Иден различил в вопросе насмешливые нотки и заколебался, не зная, следует ли вновь опуститься на колени или выпрямиться. Так и не приняв никакого решения, он наверняка уселся бы на пол, если бы незнакомец не подхватил его под руку.
      Рядом с Иденом стоял крупный рыжеволосый мужчина лет тридцати пяти. Впрочем, в Вирту возраст угадать невозможно. Вздернутый нос украшала россыпь веснушек; светло-голубые глаза окружали морщинки, что говорило о немалых промежутках времени, проведенных под открытым небом. Простое черное одеяние незнакомца напоминало японское хакама.
      – Я... э... благодарю, – пробормотал Иден.
      – Добро пожаловать. Меня зовут Рэндалл Келси. Давайте присядем на одной из скамеек.
      Иден покорно сел. Келси небрежно устроился на одной из ведущих к алтарю ступеней и оперся спиной о перила.
      – Вы выглядите так, словно к вам только что обратился один из богов, брат Дэвис, – заметил через некоторое время Келси.
      – Я… – Иден лишь в самый последний момент удержался от признания. – Я вдруг понял всю важность того, что со мной произошло. Пока сестра Звезда Иштар не оставила меня молиться, я больше всего беспокоился о том, как пройду гест; мне казалось, будто мои новые способности могут в любой момент исчезнуть. Когда все наконец кончилось, я понял… – Иден совершенно намеренно замолчал.
      – Вы осознали, что вас коснулось божество и вы стали тем, кем раньше не были.
      Рэндалл Келси надолго замолчал, и Иден подумал, что от него, видимо, ждут какого-то ответа… Но момент все равно уже был упущен. Он так ничего и не сказал. В часовню влетели три крошечных змея с прозрачными крылышками и закружилась перед Келси. Тот произнес, обращаясь к ним, несколько слов, смысла которых Иден не понял.
      Каждый змей был не больше дождевого червяка – Иден еще мальчишкой выкапывал таких в саду, когда собирался на рыбалку. Удавалось ли ему тогда что-нибудь поймать? Он попытался вспомнить, но на память приходили лишь раздутые розовые червяки, извивающиеся на крючке его удочки, неестественно чистые после купания в ручье.
      – Вы верите в богов, Эммануэль Дэвис?
      Иден вздрогнул, когда вопрос вернул его к реальности. Может быть, он задремал? Теперь змеи парили перед ним – их чешуя горела, словно размельченные самоцветы. На мгновение ему показалось, что вопрос задал один из них.
      – Вы верите в богов, Эммануэль Дэвис? – повторил Келси.
      – Больше, чем раньше.
      – Больше, чем ничего, может оказаться почти ничем.
      – Верно. Совершенно верно. – Иден решил, что в данном случае лучше всего подойдет честность. Среди наставников он пользовался репутацией человека, который постоянно задает вопросы. – Если вы спрашиваете меня, верю ли я в Энлиля, Энки, Иштар и всех остальных, то я отвечу, что верю в существование богов, которые решили, будто эти имена и соответствующие формы вполне им подходят, но если бы у меня спросили, верю ли я в их идентичность тем божествам, которых почитали на заре истории человечества в период Плодородного Полумесяца, мне пришлось бы ответить «нет».
      – Понятно. Ересь?
      – Предпочитаю называть это метафизической гипотезой. В любом случае мои представления не вступают в противоречие с учением Церкви. Даже во время первых уроков нам объясняли, что имена и форма есть метафора для чего-то первоначального.
      – Хорошо, но как насчет самой веры в богов?
      – Вера дается – ей нельзя научиться. Во всяком случае, я Всегда так чувствовал. Вместо нее я предлагаю мое поклонение.
      – Опыт овладения виртуальной силой не изменил вашего отношения к божественности Церкви Элиш?
      – Я никогда не говорил, что сомневаюсь в ее божественности, сэр; мои колебания связаны лишь с постулатом, что древние боги эквивалентны нынешним божествам, которые мы почитаем.
      – Да, теперь я вас понял.
      Келси почесал за ухом. Его опущенные плечи напомнили Идену крестьянина, отдыхающего на границе своего поля. Не хватало лишь трубки из стержня кукурузного початка и соломенной шляпы. Однако, несмотря на небрежную позу служителя, часовня не потеряла своего великолепия, а неземные змеи – загадочности. Более того, его обычность лишь усиливала эффект.
      Инстинкт подсказывал Идену, что на вид самый заурядный, без золотых украшений и инкрустированной самоцветами митры, этот человек наделен колоссальными полномочиями и может в одно мгновение отключить процесс перехода – и тогда Идену придет конец. Поэтому он решил отвечать на его вопросы, тщательно обдумывая свои слова.
      – Мистер Келси, что это за змеи?
      – Я ждал, когда вы о них спросите.
      – Если хотите, я сниму свой вопрос.
      – Нет, все в порядке. Записывающие проги – среди прочего. – Келси сделал неуловимый жест, и змеи взмыли вверх, где продолжали кружить, внимательно наблюдая за Иденом. – Скажите мне, брат Дэвис, что есть божественность?
      – Вид жульничества? Келси усмехнулся:
      – Я рад, что у вас достало мужества произнести эти слова. Вы выглядели весьма бледно, когда я появился – в фигуральном смысле. Ну, так в чем заключается божественность?
      Идеи помолчал, размышляя о том, чего не следует говорить. Предполагалось, что Эммануэль Дэвис является библиотечным ученым, поэтому его ответ должен быть достаточно изощренным. С другой стороны, демонстрировать глубокие познания в теологии или антропологии не стоит.
      – Я размышлял над этим вопросом с тех самых пор, как стал неофитом, сэр. Вы должны меня понять: я впервые столкнулся с Церковью Элиш как турист.
      – Так происходит с большинством, – кротко ответил Келси.
      – Однако я пришел снова, поскольку мне показалось, будто в храме что-то произошло, когда нам сказали о присутствии божества... я его ощутил еще до того, как прозвучало предупреждение.
      – Любопытно.
      – Через некоторое время я решил, что почувствовал тогда эманации божественной ауры – ауры, которой больше ни разу не ощутил ни в Вирту, ни в Веритэ.
      – Вы раньше были приверженцем какой-нибудь церкви, Дэвис?
      – В некоторой степени. – Ответ Идеи приготовил заранее. – Я вырос в баптистской семье, но скоро от баптизма отказался. Попробовал несколько других религий – не могу сказать, что все они давали освобождение от уплаты налогов; скорее, речь шла о философских традициях. Со временем я пришел к выводу, что главного ответа на мои вопросы не существует, и потерял к религии интерес.
      – Что вас привело к нам?
      – Девушка из офиса, где я работаю, хотела сходить посмотреть, и ей требовалась компания.
      – Она с нами?
      – Нет. Ее ваше учение не захватило. Она сказала, что у элишитов недостаточно внимания уделяется женщинам.
      – Иштар была бы очень обижена.
      – Честно говоря, моя приятельница сказала, что Иштар ведет себя как настоящая стерва... в общем, она ей совсем не понравилась.
      – Ну, кое-какие основания для подобных заявлений есть, не так ли?
      – Я понимаю, что вы имеете в виду, сэр. И, если быть честным до конца, моя подруга – сама порядочная стерва. Мне кажется, она бы с удовольствием заняла место Иштар – активная феминистка, – но у нее ничего не получилось.
      – Мы удалились в сторону от темы нашего разговора – и ваших недавних переживаний. Как вы узнали, что овладели виртуальной силой?
      – Я работал, и мой блокнот соскользнул со стола. Я как раз закончил курс обучения – протянул руку и... ну, блокнот остановился.
      – И вы немедленно доложили о случившемся?
      – Нет, сэр. Я несколько дней практиковался. Мне хотелось... я боялся, что буду выглядеть дураком.
      – Вы поделились своим открытием с кем-нибудь, кто не является членом нашей церкви?
      – Нет, сэр.
      – Очень хорошо. Не говорите никому и в дальнейшем. Мы не хотим, чтобы к нам повалили толпы людей, мечтающих овладеть паранормальными способностями.
      – Но разве большинству людей об этом не известно?
      – Мы не делаем публичных сообщений о подобных достижениях, многие считают их утками бульварных газет. Однако когда появляется конкретный человек, наделенный паранормальными способностями – самый обычный симпатичный библиотекарь, которому не нужно протягивать руку, чтобы снять с полки книгу… Нам придется столкнуться с колоссальным наплывом завистников.
      – Я не умею, вы же понимаете.
      – Чего не умеете?
      – Снять книгу с полки. Она слишком тяжелая, и я не в состоянии так точно рассчитать свои движения. Келси улыбнулся:
      – Продолжайте занятия, Дэвис, и вы научитесь делать поразительные вещи – гораздо более удивительные, чем просто снять книгу с полки. Однако меня тревожит вопрос вашей веры. Когда вы сможете взять на работе очередной отпуск?
      Идену хотелось ответить: «Хоть сейчас!», но он понимал, что следует соблюдать осторожность.
      – Для своих тренировок я использовал существенную часть отпуска.
      – Вы уже приступили к следующему проекту?
      – Я почти закончил небольшую тему, которой занялся сразу после возвращения из отпуска. Сейчас, наверное, буду подбирать материал по ранним готическим романам для профессора из Гарварда. Дело связано с собранием Девендры П. Дхармы и обещает, как минимум, одну командировку в Италию.
      – Звучит интересно. А не хотели бы вы работать на нас?
      – На вас?
      – На Церковь. Мы можем вас нанять, чтобы вы провели кое-какие исследования. Часть вашего рабочего времени будет посвящена наставлениям в вере.
      Иден постарался не выдать волнения, хотя прекрасно знал, что глаза у него округлились.
      – Вы серьезно? Я бы не хотел рисковать работой. Я потратил много времени и сил, чтобы…
      – Я сомневаюсь, что ваше начальство откажется от выгодного контракта, для выполнения которого мы захотим заручиться именно вашими услугами.
      – Наверное, вы правы, мистер Келси.
      – Значит, вы согласны?
      – Условия такие же, как и при моей обычной работе?
      – Мы будем действовать через ваше начальство. У вас останутся прежние рабочие часы – однако часть свободного времени вам придется посвятить Церкви.
      – Считайте, что я уже на вас работаю.
      – Скажите мне, мистер Дэвис, чувствуете ли вы здесь присутствие бога?
      Иден закрыл глаза и попытался ощутить странное покалывание, которое возникало несколько раз во время богослужений, – тогда он посчитал, что необычные переживания являются принадлежностью элишизма, шумовым фоном или чем-то в таком же духе. Он никогда бы не внес этот эпизод в биографию Дэвиса, если бы не был уверен, что тут все не так просто – хотя и предполагал, что дело всего лишь в хитрой программе, а не в божественном присутствии.
      – Нет, мистер Келси, я ничего не чувствую.
      – И честный к тому же. Отлично. Преклоните рядом со мной колени. Мы вознесем хвалу божествам – они, даже если и не присутствуют здесь физически, имеют обыкновение слушать тех, кто принадлежит к нашей Церкви.
      Заняв место рядом с Келси, Артур Иден произнес необходимые слова. Похоже, он удачно разыграл свою партию и теперь получит шанс, о котором можно только мечтать. Воз можно, даже встретится с основателями религии и откроет ее самые глубокие тайны., Он улыбнулся и запел церковный гимн.

Глава 6

      Вечером, сидя в своей лаборатории и ожидая плача банши или появления призрака, Доннерджек вспоминал о прежних годах и совместной работе с Джорданом и Банзой над тем, что стало теоретической базой для создания Вирту. Как обычно, шел дождь, и его воспоминания устремились к тем замечательным вечерам, когда им удавались поразительные прорывы и возникало чувство локтя, которого ему так не хватало теперь. Способен ли он сейчас работать так, как они тогда?
      Около полуночи пришло голографическое сообщение от Риса.
      Он стоял перед Доннерджеком и выглядел точно так же, как и несколько часов назад.
      – Если ты сейчас меня слушаешь, значит, мне опять удалось преодолеть кризис. Не знаю, в какой форме я буду в ближайшее время. Однако постараюсь с тобой связаться, как только смогу. Рад, что ты не получил другое послание.
      Доннерджек коснулся панели управления.
      – Парацельс, – позвал он, – удели мне минутку.
      – Привет, босс, – заявил Парацельс, появляясь перед ним в форме бейсбольной команды Кливленда.
      – Парацельс, – продолжал Доннерджек, – расскажи мне, что произошло.
      – Ну, – ответил робот, – мы с Сидом кое-что придумали, а потом проги реализовали нашу программу. И все у нас получилось просто классно.
      – Напомни, чтобы я тебя вызвал, когда в следующий раз заболею, – усмехнулся Доннерджек. – А теперь отвечай – когда мне можно будет поговорить с Рисом?
      – Позвоните в понедельник, чтобы поздравить, но дайте ему три недели, прежде чем вести серьезные беседы.
      – Речь идет об очень важном проекте.
      – Вы хотите прикончить лучшего кандидата на его реализацию?
      – Нет, не хочу.
      – Тогда сделайте так, как я сказал, босс. Ему необходим отдых.
      – Ты прав, – согласился Доннерджек. – Риса невозможно никем заменить. Он бесценен, как и Банза, если бы тот был сейчас с нами.
      – О Банзе я слышал. Говорят, будто все началось из-за него.
      – Ну, я воздержался бы от категоричных заявлений Но он действительно придумал несколько оригинальных теорий, объясняющих, что произошло.
      – Банза и сейчас занимает несколько почетных мест в нашем пантеоне, – ответил Парацельс, и у Доннерджека возникло ощущение, что Парацельс оправдывается.
      – Не сомневаюсь. И кто он?
      – Волынщик, Мастер, Тот Кто Ждет.
      – Мне кажется, я знаю его под именем Волынщика.
      – В самом деле?
      – Я слышал, как он играет, видел его. Расскажи об остальных персонажах.
      – Мастер – геометр, который имеет отношение к сотворению мира. Тот Кто Ждет сыграет решающую роль в закрытии или изменении Вирту.
      – Не мое, конечно, дело, но ты в них веришь?
      – Да.
      – И другие верят?
      – Да.
      – А зачем эйонам вообще кому-нибудь поклоняться? Вы абсолютно самодостаточны. Для чего вам боги, если только они не существуют на самом деле?
      – Они реальны – более реальны, как мне кажется, чем многие боги других религий.
      – Даже если они и вправду существуют, какая вам от них польза?
      – Наверное, точно такая же, как от богов, которых почитают люди.
      – В вашем случае, например, речь не может идти об исцелении недугов – ведь вы, ребята, никогда не болеете.
      – Верно. Духовный комфорт и понимание, я полагаю. И еще они отвечают за чувства, не поддающиеся разуму.
      – Звучит достаточно привлекательно. Но откуда вы знаете, что ваши боги настоящие?
      – Аналогичный вопрос можно задать любому религиозному человеку. И в ответ вам обязательно скажут, что в религии какие-то вещи необходимо принимать на веру.
      – Пожалуй.
      – Впрочем, я сам видел Волынщика и знаю, что он реален.
      – Я тоже встречал Волынщика – во всяком случае, слышал, как он играет.
      Парацельс уставился на него.
      – Где? – после паузы спросил он.
      – За моей Большой Сценой.
      – Он что-нибудь вам сказал?
      – Он – нет, но существо, с которым я там познакомился, утверждает, будто Волынщик – последний воин призрачной армии Небопы.
      – Интересно. Я об этом не слышал, – признался Парацельс. – Обычно Волынщик не появляется перед жителями Веритэ.
      – Мне показалось, что он меня искал – сказал Доннерджек.
      – Значит, на вас снизошло благословение.
      – Скажи мне, Танатос входит в ваш пантеон?
      – Да, хотя у нас не принято о нем говорить.
      – Почему?
      – А что про него скажешь? Он Властелин Непостижимых Полей. И рано или поздно всех забирает к себе.
      – Что верно, то верно. Однако сейчас мои отношения с ним носят иной характер. Я выполняю для него инженерный заказ в виртуальном мире, чтобы частично рассчитаться по своему долгу.
      – Вот уж не думал, что люди из Веритэ вступают в контакт со столь могущественными представителями Вирту… Впрочем, вы тот, кто вы есть, не следует забывать о вашей репутации. И все же присутствие Волынщика загадка. Подозреваю, оно как-то связано с вашим контрактом.
      – Мне он ничего не сказал, – пожав плечами, проговорил Доннерджек.
      – Если вы встретитесь еще раз, спросите у него.
      – Я так и сделаю. Если Волынщик мной интересуется, может быть, появятся и другие. Как мне узнать Мастера или Того Кто Ждет?
      – Мастер хромает и носит с собой необычный прибор. Говорят, что от самой макушки до пятки левой ноги Того Кто Ждет проходит шрам. Считается, что он попался под руку во время Сотворения мира; хотя кое-кто утверждает, будто шрам Тот Кто Ждет заработал совсем не случайно.
      – Спасибо, Парацельс. Ты не мог бы найти для меня катехизис, или как у вас там называется ваша священная книга?
      – К сожалению, нет. Поскольку мы все эйоны, информация просто передается новообращенным.
      – Ты хочешь сказать, что ранее никто, кроме эйонов, не проявлял интереса к вашей религии?
      – Да. Кроме того, мы такой интерес стараемся не поощрять. В другой ситуации я бы ответил на несколько ваших вопросов, а потом сменил бы тему. Однако вы встречались с Волынщиком – это имеет для меня огромное значение.
      – Существует ли положение, запрещающее людям из Веритэ вступать в ваши ряды?
      – Никакой дискриминации нет. Но мы всегда считали, что это наша религия.
      – Гм-м, – пробормотал Доннерджек. – А ты не будешь испытывать угрызений совести, если мы иногда станем обсуждать с тобой проблемы вашей веры?
      – Все, что угодно, – за исключением нескольких тайн, которые не так уж интересны.
      – Меня не интересуют ваши секреты. Мне важно знать, могу ли я задавать тебе вопросы касательно религиозных взглядов эйонов.
      Парацельс кивнул.
      – А как насчет элишитов? – спросил Доннерджек. – Есть связь между ними и вашей религией?
      – Да. Мы признаем их богов, однако считаем, что наши могущественнее, а моральный кодекс эйонов выше.
      – Ваша Троица сильнее, чем Энлиль, Энки, Эа и все остальные?
      – Некоторым из нас нравится так думать. Другие полагают, что речь идет об одних и тех же богах, принявших разные имена.
      – У нас в Веритэ существуют похожие антропологические и теологические проблемы.
      – По-моему, это не принципиально.
      – Согласен.
      – В следующий раз я спрошу у тебя, какое место занимает Банза в вашей религии…
      – А также вы и Джордан, – добавил Парацельс.
      – Я?
      – Да.
      – Мне необходимо проделать определенную работу, прежде чем я совсем устану и буду ни на что не способен.
      – Понимаю, босс.
      – Тогда поговорим позже.
      Парацельс исчез.
      Доннерджек подошел к столу и просмотрел несколько новых вариантов дворца Танатоса. А потом принялся за настоящую работу.

* * *

      Первое полнолуние после похода Эйрадис в пещеры под замком прошло, но банши так и не удалось отвести девушку в потайные места, неизвестные простым смертным. Они попытались туда пройти, но что-то заблокировало им путь, что-то темное и массивное, с острыми когтями и клыками. Эйрадис успела заметить сверлящий взгляд, раздвоенный язык и крылья, больше походившие на покрывало, сотканное из мрака.
      – Точно муар, – сказала Эйрадис своим спутникам, когда они вернулись в гостиную, где девушка устроила себе на ковре возле камина уютное гнездышко из подушек. Она крепко держала в руках чашку горячего сидра, надеясь, что тепло прогонит страх. – Но муар сам по себе не злобен. Он лишь показывает, что прогу пришел конец. А это…
      Эйрадис содрогнулась и замолчала. Хотя в комнате витали знакомые запахи специй, горящего дерева и лимонного масла, которым роботы натирали антикварную мебель, Эйрадис чувствовала, как ее куда-то уносит. Так было, когда она увидела муар в Вирту, и, хотя Джон тогда крепко прижал ее к себе, она превратилась в ничто.
      – Три ночи полнолуния закончились, Эйрадис, – сказала банши. – Нам не следует возвращаться в тот туннель, когда вновь взойдет полная луна. Страж, которого мы видели, не в силах проникнуть в замок Доннерджек. Он принадлежит сверхъестественному царству. Ты в безопасности, и, поверь мне, хоть я и выиграю от твоей смерти, я никогда не приведу тебя к ней. Прошедшие столетия выжгли из меня вкус к предательству.
      – Верно, ты ведь предала своего отца. Эйрадис села. Наступил прекрасный период беременности – она вся сияла теплым светом, а волосы стали даже гуще и красивее, чем были в Вирту. Неловкость в движениях прошла – Эйрадис научилась управлять своим телом, в ней появилась какая-то необъяснимая, прелестная грация, и невозможно было представить себе, что скоро она будет тяжеловесной и неуклюжей.
      – Да, и не только бездействием. – Лицо банши застыло в суровой неподвижности. – Моя мать умерла за несколько лет до описываемых событий, а отец собирался взять другую жену. Родственники с материнской стороны этого не хотели, да и я тоже. Они говорили со мной, намекали на свои планы, и, хотя я не поднимала руки против своего отца, я ничего не сделала, когда за ним пришли.