Скоморох

Глава 8

Радим проснулся от того, что кто-то его усиленно тряс. Сперва подумалось — нападение.

«Неужели черная тварь из избы? Бросилась на грудь и подбирается к горлу!»

Скоморох, еще во власти сна, резко перекатился на бок и кувыркнулся в кусты.

— Радим! Ты куда?

Голос принадлежал Умилке. Радим протер глаза, осторожно выглядывая из-за ветвей бузины. Девушка смотрела с недоумением:

— Что с тобой? Ты так ворочался во сне, а потом как припустил в лес!

— Ох, в самом деле. Что-то приснилось недоброе, вот и все…

— Тебе тоже?

Умилка удивленно вскинула брови:

— Мне в ночь было не по себе. Снились какие-то черные крылья. Я знала, что сие — сон, но проснуться не могла.

— Черные крылья? — Радим вылез из кустов и отряхнулся. — Не нравится мне эдакий сон… Зря мы на капище ходили.

— Я и раньше туда ходила. Ничего такого не было.

Радим хотел что-то ответить, но его отвлекло приглушенное расстоянием конское ржание. Затем донеслись треск валежника и плеск воды.

— Что такое?

— Тихо! Надо уходить! — шепотом ответил Радим, пытаясь засыпать остатки костра землей.

— Это за нами?

— Не знаю. Но проверять не будем.

Беглецы устремились прочь от ручья, поглубже в чащу. Радиму не впервой было ускользать от охотников. Скоморох — не боец, поэтому всегда предпочитал полагаться на ноги… Хотя если преследователей немного, Радим вполне мог потягаться с ними. На его стороне внезапность. Подобные мысли и раньше посещали скомороха, однако он старательно гнал их. Справился и на этот раз. Мало ли как удача повернется.

Вскоре под ногами зачавкало, трава сменилась мхом, и Радим понял, что они приближаются к болоту. Умилка остановилась, пытаясь вспомнить дорогу.

— Позабыла. Где-то тут должны быть гати.

— Поищем.

Лес был древний и сумрачный. Могучие стволы вздымались вверх ровными колоннами. Окружающий вид напоминал огромный храм, совершенно необозримых размеров, с полом, выстланным влажным зеленоватым ковром, и куполом из шуршащей листвы. Вдалеке послышались чьи-то шаги. Между деревьев мелькнули темные силуэты.

— Притаимся! — Радим указал на ложбинку за одной из берез.

— Синие плащи!

— Точно!

Саженях в ста от беглецов шли гриди епископа. Они вели лошадей под уздцы, осторожно выбирая дорогу.

— Стой! — послышался громкий голос. — В болото не пойдем.

— Дудика велел найти их, где бы они ни были.

— Коли их засосала трясина, они уже в лапах дьявола. Пойдем вдоль топи.

Отряд гридей повернул в сторону беглецов.

— Они идут сюда!

— Тихо! Лежи! — Радим прижал девчонку к земле. Не торопясь пять воинов прошли в трех локтях от беглецов. Сделай хоть один из них шаг в сторону — несомненно увидел бы схрон. Однако в этот раз удача была на стороне Радима.

— Ох, повезло…

— Да, я тоже думала: сейчас найдут.

Поднявшись с земли, беглецы внимательно осмотрелись. Преследователей не было видно. Зато скоморох приметил в соседней низинке темное пятно.

— Уж не гати ли?

Быстро спустившись, беглецы в самом деле обнаружили полусгнившие гати.

— Шаткие, — произнес Радим. — Они ли?

— По-моему, да. Других тут вроде быть не должно. Пойдем!

— Погоди. Надо жердину срубить, а то мало ли что…

Небольшая стройная осинка была срублена за несколько ударов. Радим с радостью отметил, что доставшийся ему меч крепок и остро наточен. Обстругав один из концов, скоморох сделал длинный посох, которым можно было прощупывать путь.

— Вот теперь — идем.

Осторожно ступая на почерневшие гати, беглецы двинулись вперед. Вскоре лес стал реже, мох уступил место трясине, под ногами забулькала вода. Радим замедлил шаг. Гати по-прежнему не внушали доверия, но если раньше падение грозило в худшем случае ушибами и грязью, то ныне вполне можно было и утонуть.

— Жутко тут… — заметила Умилка.

— Радует, что и гриди будут думать то же.

— Верно. Никогда не слышала, чтобы сюда хоть бискупли, хоть княжьи люди совались.

— Ох, бывают же счастливые места на Руси. Несколько раз гати подозрительно трещали под ногами, но всегда Радиму удавалось перепрыгнуть на крепкую часть мостков. Умилка держалась за ним и старалась не ступать на шаткое место.

Постепенно лес стал чернее, тина темнее, а над болотом появился сизый туман. Запах испарений заставлял морщиться от отвращения. Так глубоко в топь скомороху еще не приходилось забредать. Пожалуй, тут можно встретить кикимор или каких других болотных тварей, о которых много рассказывали, но редко видели воочию.

Было не по себе от сходства расстилавшегося вокруг болота с ночным кошмаром. Те же черные стволы с обеих сторон, то же мрачное небо, и единственный путь, с которого нельзя свернуть. Если за болотом окажется полянка с одинокой избушкой — Радим, пожалуй, побежит обратно в болото. Встречать тварь с алыми глазами вовсе не хотелось.

— Когда же оно кончится… — пробормотал скоморох, очередной раз перемахнув через притопленный участок гатей.

— Должно уже… — неуверенно ответила Умилка. — Помнится, раньше быстрее переходили.

— Болото, что ли, выросло?

— Может, так… А может, уже все забыла. Внезапно Радим остановился.

— Что такое?

Впереди гати сужались и" расходились в две стороны. В центре перекрестка на замшелом островке стоял высокий камень. На нем угадывались какие-то знаки. Радим осторожно подошел к камню.

— Чудной валун. У него три грани. Каждая напротив тропы.

— И тут что-то варяжскими письменами написано. Ну-ка…

«Пойдешь — погибель найдешь».

— Ты смогла сие прочесть?

— Когда был жив отец, он нас учил.

— Тут про смерть писано? А еще что-нибудь есть? Чего нам грозит?

— Тут очень неразборчиво, — Умилка опасливо огляделась. — Не было тут раньше ни камня, ни развилки…

— Читай, что с той стороны написано.

— «Сюда пойдешь — в трясине сгинешь…»

— Ох, странно. Мы ж оттуда пришли.

— Радим, мне боязно…

— Мне тоже. Читай с последней стороны.

— «… дешь — голову потеряешь…»

— Вот занесла нелегкая. Что ж — куда ни отправься, всюду смерть ждет?

— Про смерть только и сказано…

— Сгинуть в трясине да голову потерять — не живота ли лишиться?

— Радим, прости… Такого тут раньше не водилось.

— Не виновата ты. Зачаровано болото, как пить дать, зачаровано. Однако делать нечего — надо идти. Не тут же селиться.

— В какую сторону?

— Туда, где головы лишают… Авось, не на погибель. Да и писано про одну голову. У нас же две. Кто-нибудь да выкарабкается.

Радим решительно шагнул на гати. Последнее время ему везло на смертельные приключения с благополучным исходом. Может, и в этот раз все образуется.

Глава 9

Болото закончилось неожиданно. Гати еще лежали, туман стелился, а по сторонам начался светлый березовый лесок. Впереди нарисовалась опушка. Там, где кончались деревья, виднелась заросшая кустарником делянка. Вероятно, когда-то тут было чистое поле, но за долгие годы оно одичало. О человеке напоминали немногочисленные трухлявые пни да слабо угадывающаяся тропинка.

— Вышли. Вот славно. Где деревенька-то?

— Не знаю… — растерянно сказала Умилка. — Тут вроде быть должна.

— Как так?

— Совсем в другое место вышли, чем я раньше ходила. Или тут все изменилось…

Рад им сел на завалинку и почесал затылок:

— И что же нам теперь делать? Умилка потупила взор.

— Не знаю… Пойдем обратно?

— Ярило к закату клонится. В болоте, что ли, ночевать? Надо здесь местечко найти. Только беда — огонька теперь нет. Да и в животе пустота.

— Я виновата…

— Нет, Умилка! Просто не повезло. Наверно, не те гати. Утро вечера мудренее. Посмотрим, где тут обосноваться можно.

Радим углубился в кустарник, прорубая дорогу мечом. Сначала он держался стародавней тропинки, но постепенно совсем потерял ее и пошел наобум. На вершине одного из холмов Радим остановился.

— Вот недурное место. Отсюда и опушку видать. Коли кто появится — сразу приметим.

— А тут гляди — дыра!

Умилка указала на широкий лаз, видневшийся на склоне холма.

— Нора?

— Какая большая!

— Заглянем?

— Очень хочется? Ну, разве что осторожно. Скоморох и девушка подошли к отверстию.

— Как тут все заросло. Похоже, заброшенная нора.

Радим несколькими ударами расчистил ход к дыре. Из нее приятно пахло чем-то сладким. Земляникой? Где ж это в серпень землянику сыскать! Радим подошел к отверстию поближе, вгляделся внутрь.

— Там светится что-то, — с опаской отстранился скоморох.

— Что?

— Ведовство какое-то… Свет бледный, будто лунный…

— Да, вижу… Сие стены светятся.

— Пойдем отсюда.

Но уйти им не дали. Радим обернулся и тут же приметил огромного бурого медведя. Тот неподвижно стоял в пяти шагах от него и не мигая смотрел на людей.

— Так… Умилка, осторожнее…

— Что случилось? Ах!…

— Тихо! Медленно уходим…

Только Радим собрался сделать шаг, как затрещали соседние кусты. Из них показалась морда еще более крупного медведя. Рядом терлись медвежата.

— Медведица… — Радим почувствовал, что теряет голову.

— Что делать, Радим?

Скоморох посмотрел на свой меч как на бесполезную игрушку. Сейчас хоть бы рогатину… А медведи тем временем заревели. Не торопясь они пошли на людей.

— Может, в дыру?

— Туда? Ну уж нет!

— Радим! Но надо что-то делать!

Это было и без слов понятно. А нора действительно могла послужить хорошим убежищем. Если медведи попробуют преследовать беглецов, им придется сперва сунуть морду в лаз. Тут меч и пригодится. Но, что дальше?

— Лезь! Я за тобой.

Умилка нехотя поползла на корточках в нору. Радим, пятясь, направился следом. Медведи не проявили беспокойства по поводу ускользающей добычи. Они так же медленно, как и раньше, приближались к людям.

Втиснувшись в нору на пяток шагов, Радим выставил перед собой клинок и остановился. Если звери сунутся — придется драться. Однако медведи не собирались идти дальше. Они улеглись у входа и стали ждать.

— Радим, что делать?

— Кабы я знал… Так они нас голодом уморят.

— Пойдем по ходу? Тут достаточно светло…

— Волшба…

— Ты боишься?

— Конечно, боюсь! Ничего хорошего от чародейства не жду. А тут аж стены светятся. Такого отродясь не видал.

— Светляки. Жучки такие. Я рассмотрела. Вот глянь, на ладони…

— Умилка! Осторожнее! Тут немудрено под заклятие какое попасть.

— Чего уж теперь бояться. Косолапые ход стерегут. Живыми не выпустят.

— Может, уйдут?

— Может… Будем ждать?

— Подождем.

Ночь укутала землю густой тьмой, а медведи так и не ушли.

— Ох, не люблю я такие вещи, — сказал Радим. — Но, пожалуй, пойдем ходом. Только чуть что опасное повстречаем — сразу назад. Договорились?

— Конечно, Радим!

Ход в глубине расширился. Беглецы смогли встать на ноги. Кроме того, стало явно светлее. То ли светляков прибавилось, то ли светить они стали ярче. Чуть позже под ногами появились каменные плиты.

— Ох, не нравится тут мне…

— А мне любопытно…

— Отважная ты, Умилка.

Скоморох был прав в своих предчувствиях. Ход начал ветвиться, постепенно превращаясь в лабиринт.

— Так… Мы, кажись, здесь уже проходили.

— Ты что, Радим! Мы все время вправо шли.

— Глянь на землю. Наши следы…

— Верно. Как тут все чудно…

— Пока не запутались, можно повернуть обратно.

— А куда? Смотри — наши следы и там, и там…

— Заплутали…

Радим тяжело вздохнул. Чего боялся, то и случилось. Как же он проворонил! Старался же дорогу примечать.

— Что теперь, Радим?

— Будем на плитах наш путь помечать. Вот так. Одним движением меча Радим процарапал плиту на полу.

— Идем.

Метки помогли избежать лишних хождений, но не уберегли от хитрой ловушки, оказавшейся в одном из ходов. Радим внезапно ощутил, что земля уходит из-под ног. Оттолкнувшись что есть сил, он прыгнул вперед. Плита, на которой он только что стоял, с грохотом полетела куда-то вниз.

— Стой! — крикнул скоморох, не оборачиваясь. Он очень боялся, что шедшая позади Умилка не успеет остановиться. Однако отроковица замерла на краю обнаружившейся ямы.

— Радим, что тут такое? — В ее голосе послышался страх.

— Беда.

— Что ж делать-то? Я не смогу перепрыгнуть…

— Зато я смогу. Пойдем обратно. Тут совсем плохо стало.

— А как же медведи?

— Как-нибудь разберемся. А может, они вовсе ушли…

Радим сам не верил своим словам, но в любом случае жалел, что поддался на уговоры и спустился в нору. Медведь — животина земная, а тут жуть какая-то творится.

Скоморох перепрыгнул на сторону Умилки. Они достаточно быстро вышли на то место, где начали ставить метки.

— А теперь куда?

— Сюда, — уверенно сказал Радим.

Однако удача изменила им. Через сотню шагов они снова оказались там, откуда ушли.

— Не страшно. Будем всюду ходить да дорожку метить. Рано ль, поздно ль, а выйдем… — подбодрил Радим спутницу.

В ответ она слабо улыбнулась.

Устав от подземных хождений, беглецы решили сделать привал. Для этого выбрали небольшую пещеру, из которой в разные стороны уходило пять дорог. Три из них уже были разведаны.

— Попить бы…

— Я б тоже не отказался.

— Тут я виновата…

— Да ладно. Я виноват. Ты ж меня слушаешь — сказал бы: не пойдем, так и остались бы.

— Радим! — внезапно глаза Умилки расширились от ужаса.

— Что? — недоуменно спросил скоморох.

— Радим! Сзади!

Скоморох, не оборачиваясь, резко отскочил в сторону. Он прижался к стене, выставив перед собой клинок. По подземелью шествовали призраки. Они были похожи на тени людей, подсвеченные неземными огнями. Призраков было много. Конец колонны терялся в изгибах хода, ее начало миновало испуганных путников и тоже скрылось за поворотом. Призраки не замечали людей. Они были заняты своим, только им одним понятным делом.

— Что за твари? — Куда они?

— Тихо, — прошипел Радим. — Вдруг услышат. Однако он напрасно боялся. Никто не обращал внимания на посторонних наблюдателей.

Призраки внесли гроб. Он был столь же нереален, как и те, на чьи плечи опирался. Поражал размер гроба, такой пристал не человеку, а истинному великану. Медленно и чинно прошествовали скорбные призраки мимо скомороха и отроковицы. Когда последний из них скрылся из вида, Радим стряхнул пот со лба.

— Помоги мне, Свароже…

— Ушли. Кто они, Радим?

— Откуда ж мне знать… Духи подземные али кто еще. Но за ними я не пойду.

— А ведь как раз туда мы и не ходили.

— Еще не ходили вон по тому ходу.

— А ежели он окажется бестолковым, пойдем за духами?

— Ежели да кабы… Надо идти!

Слова Умилки оказались пророческими. После бесплодных хождений по лабиринтам, они опять вышли в ту же пещеру. Непомеченной оставался лишь один ход — тот, куда удалилась призрачная процессия.

— Что будем делать? — спросила девушка.

— А что нам остается? Головою — да в омут.

То ли светляки на стенах стали ярче, то ли что-то неуловимо изменилось в форме сводов, но вскоре спутники явственно ощутили, что они приближаются к чему-то грандиозному. Ход более не петлял, развилки исчезли, и широкая подземная дорога вела прямо в сердце тайны. У скомороха засосало под ложечкой. Очень не хотелось иметь дело с волшбой. Но, похоже, деваться некуда.

— Куда мы пришли? — воскликнула Умилка, когда они остановились на пороге огромной пещеры.

— Храмину построили боги… Не иначе.

В свете мириад светляков монументальность сооружения в середине подземного зала потрясала. Массивная мраморная гробница, водруженная на вершину пьедестала, куда вели две дюжины ступеней, подавляла. У подножия, на каменных плитах пола ровными рядами лежали человеческие черепа. Их было так много, что не хватило бы пальцев рук и ног, чтобы сосчитать.

Имей Радим путь к отступлению, он вряд ли бы решился даже приблизиться к гробнице. Слишком чудовищно было сооружение, слишком явно веяло от него нечеловеческим естеством. Однако ничего другого не оставалось. Только прикоснувшись к волшбе, можно выяснить, для чего она здесь, почему не отпускает гостей, какая злая воля ведет их и куда.

Жестом Радим велел Умилке оставаться на месте. Сам же, набравшись храбрости, шагнул на переливающиеся неестественным светом ступени.

Коря себя за безрассудство, подбадривая воспоминаниями о прошлых победах над волшбой, скоморох медленно поднимался вверх. В конце концов, он рискует лишь животом, который и так многие желают отнять. В худшем случае ляжет его череп у подножия рядом с другими и упокоится на веки вечные. Не самая завидная судьба, но уж лучше умереть так, чем загнуться от жажды и голода в колдовском лабиринте.

Чем ближе к гробнице подходил Радим, тем загадочнее она казалась. На боковинах с необыкновенной живостью и талантом были вырезаны искусные образы, но понять, что они значат, Радим не мог. Загадочные фигуры мало напоминали обычные изображения людей или животных.

Подойдя к гробнице вплотную, скоморох замер. Пока ничего не происходило. Полчища кащеев с палицами не вырвались навстречу жертве, каменные блоки не посыпались на голову, земля не разверзалась. Осторожно вытянув руку, скоморох коснулся одной из загадочных фигур на боковине. В мгновение ока все вокруг окутал сизый туман. Радим закачался, ноги его не держали. Туман постепенно рассеялся, и скоморох обнаружил, что парит в воздухе. Под ним расстилался необычный пейзаж. Широкая равнина была, как еж иглами, утыкана огромными курганами с вертикальными склонами. Между ними суетились летающие жуки самых странных расцветок. Такой игры красок Радим не видел и в осеннем лесу. Жуки были красными, желтыми, зелеными, некоторые блестели, как хороший клинок. Странные твари то и дело садились на курганы и моментально исчезали в его недрах. Ничего более необычного скоморох в своей жизни не встречал.

Радим птицей парил над заколдованной землей, пытаясь сообразить, что это за страна. Уж не Пекло ли? Радим был уверен, что за множество грехов наверняка угодит не к предкам, а туда, где собираются нечестивцы. Христиане называли сие место чудным словом «Ад», в детстве же матушка пугала его Пеклом. В любом случае после смерти придется хорошенько покрутиться, чтобы искупить свою лихую жизнь.

Внезапно скоморох ощутил, как непреодолимая сила повлекла его вниз, к одному из курганов. Это сооружение выделялось тем, что не имело постоянного цвета. Оно то и дело менялось, переливаясь разными красками. У вершины движение замедлилось.

Никто со скоморохом не говорил, но он вдруг понял, что его приглашают внутрь. Войти в курган и остаться там. Навсегда. Здесь ему будет хорошо. Тут можно жить приятно и спокойно. Теплая нега растеклась по членам, во рту он ощутил вкус изысканных яств, перед глазами заструились картины, ласкающие взор.

Вот ребятишки играют в лапту. А там колышутся ветром плакучие ивы. Блестящая рыбка плещется в прозрачной воде, мелькая красными плавниками. Мысли забурлили в голове Радима. Почему он? Кому есть дело до несчастного скомороха? Ответа не последовало. Понятно было одно: выбор очень важен, обратного пути не будет. Но если так, значит, сейчас обратный путь есть? Радим задумался. Что его ждет вне волшебной долины курганов? Пустота в желудке, блуждания по подземельям, а вырвись он на волю — снаряженные в погоню гриди? Нужно ли ему все это? Нет… Но как же Умилка? Что будет с ней?

Курганы безмолвствовали, жуки равнодушно суетились в туманном воздухе. Радим замер в нерешительности. Если есть путь обратно, значит, это не смерть? Но что? Ответа не было.

Внезапно его осенило: надо вернуться и взять с собой Умилку. Вдвоем здесь будет лучше, чем в одиночку. Сытая и довольная жизнь — не этого ли хочет девчушка? Сначала страшновато, необычно, но быстро привыкаешь. Особенно к полету. Умилка должна согласиться.

Радим твердо решил вернуться, и в тот же миг волшебный мир исчез. Скоморох снова стоял перед мраморной гробницей.

— Радим! Живой! Я так испугалась! — по щекам отроковицы текли слезы.

— Все хорошо! Иди сюда!

— Ты что! Не пойду! Давай уйдем отсюда!

— Не бойся. Там… То, что я видел, мне понравилось. Тебе понравится тоже.

— Нет! Радим, что с тобой? Тут же чародейство!

— Оно мне понравилось. Не бойся… Иди.

— Нет!

— А что иначе? Нам вряд ли удастся выбраться…

— Радим, тут есть выход! Как только ты исчез, я увидела его. Смотри туда!

Рядом с тем местом, где беглецы вышли в пещеру, начинался еще один ход. Он был не таким ярким — на стенах отсутствовали светляки — но зато значительно более коротким. Радим ясно увидел на противоположном конце хода темнеющее небо и первые звезды. Может, это обман зрения? В столь явную близость спасения не верилось.

— Пойдем, глянем, — Радим живо спустился по ступеням и направился к выходу.

Умилка побежала за ним.

— Тут темно. И камни набросаны. Зри под ноги.

— Скорее, Радим! Пойдем скорее!

— Сгинуть торопишься? Забыла, как в яму чуть не угодила? Может, тут тоже ловушки понатыканы. Иди за мной, след в след.

Девчушка надула губки, но подчинилась. Это ее и спасло.

Радим был насторожен и готов к неприятностям, и отделившаяся от стены черная тень не застала его врасплох. Скоморох резко толкнул отроковицу в одну сторону, сам кувыркнулся в другую. Его толчок избавил Умилку от встречи с клацающими клыками, а вот Радиму повезло меньше. Что-то склизкое вмиг обожгло шею. Скоморох вскрикнул, но не поддался панике. Подняв меч, он кинулся на обидчика.

Тварь, напавшая на беглецов, была истинным чудовищем. Трехглавая змея, переливающаяся всеми оттенками зеленого цвета, встав на хвост, была ростом со скомороха. Одна голова ощерилась клыкастой пастью, другая грозила раздвоенным жалом. Третья извергала из пасти огонь. В этом пламени Радим чуть не погиб. Благо, огонь лишь опалил кончики волос на макушке. Змее потребовалось время, чтобы погубить врага новым смертоносным выдохом. Этим воспользовался скоморох. Рыча от гнева и ярости, он бросился на чудовище. Увернулся от клыков, кубарем подкатился к змее и нанес удар. Бил Радим в то место, где сходились все три головы. Удар был смертельным. Клинок отсек шею, которая несла клыкастую морду. И этого вполне хватило для победы. Обливаясь черной кровью, змея отступила в узкую расщелину.

— Слава богам! Радим, ты как?

— Да ничего… Хотя за шею прихватила меня змею-ка…

— Укусила?

— Похоже, да… — скоморох нащупал припухлость на собственной шее.

Напуганный в детстве судьбой соседского мальчишки, всю жизнь берегся Радим ядовитых укусов. Сохранились в памяти раздутая и побагровевшая нога паренька, его искаженное гримасой боли лицо и желтая, мутная рвота. Парнишке выжить не удалось. Он умер через пару дней, наполненных неимоверными муками. Неужели подобная смерть ждет и его?

Радим испугался. Избежать ножа татей, воды Волхова, стрелы гридя — и пасть от невиданной твари!

Закружилась голова, подкралась легкая тошнота… Радим опустился на пол и прислонился к стене. Он ощутил, как по всему телу от места, куда его укусила змея, растекается жар.

— Радим! — Умилка опустилась на колени перед скоморохом. — Надо уходить отсюда! Вдруг она вернется.

— Похоже, мне конец, Умилка. Не поминай лихом…

— Нет! Так не должно быть!

Радим слабо улыбнулся. Боли не было. Только гнетущая усталость сковывала члены, пригибая к земле. Душу охватило равнодушие ко всему.

— Радим! Очнись! Мы должны идти!

— Куда?

— Туда! Вставай! Вон выход, погляди!

— Нет, Умилка… Оставь. Иди одна.

— Ты бросаешь меня?

Эти слова словно ударили скомороха. Радима пронзила мысль, что Умилка останется наедине с недобитой змеей, дикими медведями и хитрыми ловушками. Он не мог этого допустить. Скоморох посмотрел в полные страдания глаза девушки и дрогнул:

— Ты права… Пойдем.

Превозмогая ломоту, он поднялся на ноги. Тяжесть давила сразу со всех сторон. В ушах будто ветер свистел. Руки и ноги почти не слушались. Покачиваясь, Радим побрел к светившемуся звездами выходу.

— Держись за меня, Радим.

— Не надо… Иди сзади. Тут могут быть ловушки. Каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Радим сам не понимал, где находил силы. Он чувствовал, что вот-вот рухнет как подкошенный. Ему даже хотелось этого. Конец пути — конец мукам. Отроковица шла позади.

— Какой чудесный вид!

Выбравшись из подземного хода, беглецы очутились на склоне высокого холма. В бледных лучах восходящего солнца вырисовывались окрестности. Леса — хвойные и лиственные, густые и редкие — шумели со всех сторон. Вдалеке блестела широкая лента реки. Волшба…

— Да, наверное. Никогда не слыхала, чтобы тут была такая высокая гора.

— Меня теперь мало что может удивить.

— Смотри! Дым!

— Точно, недалече кто-то костер палит.

— Идем к ним!

— А ежели то гриди?

— Мы обережненько… Тебе нужна помощь! Пойдем, Радим…

— Ох, пойдем…

Радим последний раз оглянулся, прощаясь с загадочной гробницей, полной странных видений. Похоже, не судьба скомороху закончить свои дни, утонув в наслаждениях. Немного жаль. Зато он не останется в долгу перед девчонкой, когда-то спасшей ему жизнь. Скоморох улыбнулся одними уголками губ.

Глава 10

Новый приступ болезни начался, когда Радим уже спустился к подножию. Жаром заполыхали спина и плечи, взор помутился, ноги задрожали.

— Ох, плохо мне…

— Радим! Не сдавайся! Сейчас до людей дойдем, тебе горяченького нальют — легче станет.

Скоморох ничего не ответил. Ему уже было все равно, куда они выйдут, чем их встретят. Сам не свой, он шагал через бурелом, теряя всякое представление о действительности. Вскоре он забыл обо всем — об Умилке, о своей цели, только ноги продолжали шагать сами собой, сминая валежник.

Радим не заметил, как очутился в окружении трех вооруженных людей. Это были сторожа, выставленные теми, кто сидел у костра. Ни Умилка, ни Радим не пытались сопротивляться. Их, уперев копья в спины, погнали к старшим.

К счастью, у костра грелись не гриди, а хорошие знакомые.

— Кто к нам пожаловал?

— Умилка!

— Братишки! Зяма! Куря!

— Какими судьбами?

— Вы тоже решили на топях схорониться?

— А куда еще податься? Силушку вона ранили. Далеко не уйти.

Зяма указал на кучу шкур и тряпья, под которыми угадывались очертания человека. Силушка лежал на животе, помутневшим взором глядя на пламя костра.

— Бедняжка. Куда тебя, Силушка? Молодец пробурчал что-то неразборчивое.

— Не мучай его расспросами, сестрица. Ранили Силушку. Худо ему.

— А Радим тоже болеет. Есть что-нибудь горяченькое попить? Налейте ему скорее!

Заговорили о знахарях и целебных отварах. Но реальной помощи страдальцам не было. Толковали о чудодейственных мазях, живительных напитках и спасительных амулетах, но дальше пустых слов лечение не продвинулось. Радим ничего отвечать не стал. Он уселся между корней высокой березы и прислонился к стволу.

— Садитесь! Угощайтесь! Тут место обережное. Можно отдохнуть вволю. Бискупли холопцы не сунутся. В стародавние времена, при Рюрике, сгинула здесь варяжская дружина. С тех пор недобрая молва об этих местах идет, — перевел разговор в другое русло Зяма.

— Неправильно, отрок, — грубый голос принадлежал Буслаю, с аппетитом обгладывающему голень косули. — Все дело в том, что я здесь хозяин. Лука о том знает. Потому не полезет.

— Ты хозяин болота? — удивилась Умилка. — Никогда не думала…

— Глупица. Я верховный волхв земли Ильменской, жрец могучего Леда, которому все тут принадлежит.

— Дядюшка Буслай, я и не знала…

— А тебе и не следовало.

— Мы тоже не знали, сестрица, — сказал Зяма. — Он нас нашел и все рассказал.

Внезапно куча шкур зашевелилась, из нее показалась всклокоченная голова Силушки. Усталые глаза, раскрасневшееся лицо, пот на висках.

— Ну что, Буслай? Когда обряд начнешь? Скорее, а то совсем загибаюсь…

— Силушка! Бедняжка! Чем мы можем помочь?

— Буслай о нем богов просить будет, — ответил Куря. — Мы обещали делать, что он скажет.

— Я тоже помогу, ежели нужно. Силушка, как тебе не повезло…

— В одном не повезло, да в другом вывезло, — оживился Силушка. — Я теперь всех вас с потрохами купить могу! Ух, сломал я судьбу горемычную. Заживу теперь добро…

— О чем он?

— Мозговитей нас оказался, вот о чем, — в словах Кури сквозила зависть. — За пазуху золотишка из казны бискуплей насовал.

— Верно, и еще поясок самоцветами набил. Ой… — Внезапный приступ боли заставил молодца уронить голову. — Буслай, я тебе по-княжески плачу. Когда обряд-то?

— Не кричи. Не у себя дома. Косточки общипываю. Для дела святого готовлю. Вон, Радим тоже болезный, как посмотрю. Но молчит. Бери пример. Таким боги перво-наперво помогают. Что с ним, дочка?

— Змея покусала. Никогда такой не видывала. Огромная, зеленая вся, от морды до хвоста. Страшная.

— Давно?

— Сегодня. Полдня как.

— А куда?

— В шею.

— Плохо дело.

— А нельзя для него тоже обряд провести? Вместе с Силушкой бы и вылечили.

— У него золото есть?

— Откуда ж? Он нас с Зямой спасал, о себе не думал.

— Храм, значит, осквернил, а разжиться добром не сумел. Глупо. Богам подношение нужно, дочка. Что, скоморох, можешь предложить в обмен на исцеление?

— У него серебро есть! Вон полная мошна.

— Мое! Сломаю! — очнулся Силушка. — Дай сюда! Я его честно заработал.

Радим безропотно дал Умилке отвязать мошну. Она попробовала умилостивить Силушку: