Прямо за ним тонкой горящей спицей бил вверх луч изумрудного света. В боку цилиндра виднелось продолговатое отверстие, словно овальная дверца, ведущая внутрь стакана. Там было темно. От нижнего края дверцы к земле спускалась легкая лесенка. На ступеньках её сидело какое-то зеленое существо, похожее на маленького человечка, ростом чуть больше метра. Лицо его напоминало лицо Чебурашки из мультика. Большие глаза прикрывали выпуклые зеленые веки. Волос на голове не было.
      Человечек держал в руках что-то вроде туфли. Он ощупывал её несоразмерно длинными гибкими пальцами и, казалось, весь погрузился в это занятие.
      - Еж твою... - произнес Надькин отец.
      Зеленое существо подняло голову и посмотрело на них огромными зрачками, отражавшими свет, словно два черных блюдца.
      - З-здравствуйте, - негромко сказало оно.
      Надькин отец икнул. Кухтик стоял как вкопанный. Наконец, судорожно открыв рот, он ответил:
      - Здрасте...
      Зеленый человечек чуть заметно качнул головой, и тотчас напряжение, сковавшее Кухтиково тело, исчезло.
      - Приятно познакомиться, - сказал человечек. - У вас, случайно, гвоздика не найдется? Подошва отвалилась.
      Незнакомец показал Кухтику свою туфлю.
      - Э-э-э!.. Вы это... вы, гражданин, откуда здесь? - запинаясь, спросил, видимо, пришедший в себя тощий милиционер.
      - Оттуда... - Человечек поднял длинный палец к звездному небу.
      - Откель? - изумился Надькин отец.
      - Оттуда, - повторил человечек. - Видите, вон там. Сектор четыре. Система два-три-шесть-восемь... У вас, если не ошибаюсь, это называется "Созвездие Лиры".
      Два милиционера одновременно нерешительно шагнули вперед.
      - Вы того, гражданин, - кашлянув, сказал толстый. - Нарушаете... Здесь не положено... Попрошу документики.
      - Извините, - сказало существо, - но мы давно здесь. Просто не хотели вас беспокоить... Пространственный купол... Автономная зона... Однако не стоит так волноваться. Исследования завершены. Через шесть минут мы улетаем.
      Милиционер снова кашлянул и, подумав, взялся рукой за кобуру на поясе.
      - Непорядок, гражданин... Надлежит пройти... Для выяснения, так сказать. Там все и расскажете. И насчет зоны - тоже.
      Толстый кивнул в сторону площади.
      - Простите, но боюсь, что не смогу вам помочь, - сказал человечек. Эксперимент завершен.
      - А вы... А вы... Почему... - Кухтик проглотил слюну. - А почему вы здесь, в аномалии сидели? Почему не показывались?
      - Нет мотивации для контакта, - грустно ответил человечек на ступеньке. - Слишком велико расхождение базовых ценностей.
      - Гр-ражданин! - строго крикнул толстый милиционер. - Прошу за мной! В противном случае вынужден буду применить...
      Он быстро расстегнул кобуру и вытащил из неё блеснувший в темноте пистолет. На человечка это не произвело никакого впечатления. Он снова погрузился в изучение своей туфли.
      - Окстись, Василий! - дернул милиционера за рукав Надькин отец. - Бес с ним! А то ещё разнесет всех, к чертовой матери.
      - Я ему разнесу! - Толстый направил пистолет в сторону блестящего стакана. - Гражданин!.. Предупреждаю!..
      Зеленый человечек продолжал заниматься туфлей.
      - Кончай, Василий... Кончай! - Надькин отец попятился назад. - Хрен с ним!
      - Встать, сука! - крикнул милиционер и, зажмурившись, нажал на курок.
      Громкое эхо выстрела разнеслось над помойкой. Вспышка озарила блестящий цилиндр. И в свете её Кухтик увидел, как человечек на лестнице быстрым движением вскинул ладонь, растопырил пальцы и что-то ловко схватил в воздухе. Словно поймал муху.
      - Спасибо, - произнес маленький пришелец с созвездия Лиры. - Это подойдет.
      Он повертел в пальцах серую продолговатую пулю и проткнул ею подошву своей туфли. Легонько постучал по туфле кулачком, после чего надел на ногу. Затем вздохнул и поднялся.
      - Увы, мне пора, - сказал человечек.
      - Во гад! Заговоренный... Точно джинн этот, с бутылки! - воскликнул сзади Надькин отец.
      Зеленый человечек тем временем начал подниматься по лесенке. Остановившись на последней ступеньке, он повернулся и своими глазами-блюдцами обвел свалку-помойку.
      Вокруг блестящего цилиндра темнели мрачные силуэты густых кустов. Груды заросшего мусора, банок, кирпичей и камней вздымались повсюду. Где-то там, глубоко под ними, лежали остатки старых разрушенных домов, помнивших ещё купца Лукича. Вперемешку с ними покоились обломки памятника Великому Вождю. Там же валялись бетонные глыбы от стелы с изречениями Смелого Соратника. Сгнившие доски, ржавая проволока, колеса старых телег, куски разломанных машин, безголовые гипсовые бюсты, покореженные водопроводные трубы, осколки бутылок, ведра, примуса, керосинки - все это перемешалось и поросло колючей травой.
      Зеленый человечек поднял голову к небу. Высоко над ним сверкала россыпь бледных, бесконечно далеких звезд.
      - По-де-ле-ние!.. - донесся откуда-то с площади нестройный хор голосов.
      Человечек глянул на стоявших поодаль Кухтика, Надькиного отца и двух милиционеров.
      - Ну, что скажете на прощание? - наклонив круглую безволосую головку, спросил он.
      Наступило молчание.
      - Эй ты, зеленый! - крикнул, прячась за милиционеров, Надькин отец. Деньги давай!
      Пришелец ничего не ответил.
      - Деньги давай, мать твою! - снова выкрикнул Надькин отец.
      Человечек сделал шаг в темный провал за овальной дверцей цилиндра. Блестящий периметр дверцы стал стягиваться к центру, и вскоре место, где она находилась, полностью слилось с остальной поверхностью. Гладкий стакан из неведомого металла дрогнул и приподнялся в воздух. Изумрудный луч за ним потускнел и погас.
      Медленно вращаясь, цилиндр описал дугу. Зависнув над краем помойки, он на секунду остановился, а потом заскользил к Кухтикову дому, с каждым метром поднимаясь все выше.
      Во рту у Кухтика пересохло. Все тело его охватила мелкая противная дрожь. Кухтик тихо пискнул, оторвал от земли занемевшие ноги и, спотыкаясь о кочки, рытвины, битые кирпичи, бросился вслед за улетавшим стаканом.
      Он бежал, обдирая лицо ветками черных кустов. Из-под рваных ботинок его летели острые камни и перемешанный с грязью мусор.
      Кухтик кричал на бегу.
      - Простите нас! - кричал он. - Простите нас!.. Мы больше не будем!.. Простите... Простите нас!..
      Санкт-Петербург, 1996 г.