Почти всю дорогу ехали молча. Во многом потому, что когда Шерри собиралась, произошло кое-что, о чем она никому не сказала, даже Мюриэль.
Девушка только что приняла душ и теперь вытиралась пушистым полотенцем. На секунду замерев, Шерри взглянула в зеркало на свою шею. Туда, откуда Мюриэль пила кровь. От клыков не осталось ни малейших следов. Губы девушки тронула было улыбка, но тут она совершенно четко услышала в своей голове:
– Так ли уж истинен твой путь? Это не путь праведника. Подумай! – и легкое касание по спине, будто провели пером между лопаток.
Шерри вздрогнула и резко обернулась, уронив полотенце. В ванной никого не было. Хотя ей показалось, что она уловила краем глаза какую-то тень. И все-таки она была уверена, что ей не почудилось. Внезапно ей стало холодно, хотя в ванне было парно. Поэтому Шерри быстро закончила вытираться, оделась и вышла.
По пути в замок она все гадала, что это мог быть за голос. Такой странный, не поддающийся описанию… Шерри почувствовала, что от этого у нее начинает болеть голова.
Видя эту ее задумчивость, Мюриэль не стала ее трогать. В конце-концов любому порой нужно подумать. Хотя подобное состояние возлюбленной ее встревожило, но у них еще будет возможность поговорить.
Въезжая в ворота замка, Мюриэль ощутила легкое изменение в воздухе. Похоже на большой ментальный щит вокруг Шемро. Странно, к чему такие меры предосторожности? Но Менестрес ведь королева, а значит на то есть причины.
Владычица Ночи, сопровождаемая Антуаном, вышла им навстречу. Радостно улыбнувшись, она заключила обеих в объятья, проговорив:
– Я очень рада видеть вас. Обеих! Вижу, у вас все хорошо.
– Да, более чем, – улыбнулась в ответ Шерри.
– Идемте. Я чувствовала, что вы приедете. Думаю, в столовой нас уже ждет ужин.
Менестрес мягко подтолкнула их к дверям. Антуан замыкал шествие. Причем то и дело бросал на Мюриэль подозрительные взгляды. Да, он много слышал о вампирах клана Инъяиль, но до сих пор ему не приходилось видеть одного и того же вампира измененным и в истинном виде. Мюриэль первая. И, надо сказать, это действительно потрясало. Тот, к кому Антуан привык обращаться, как к мужчине, теперь выглядел как истинная женщина. Да, немного москулинна, с резкой манерой общения, но все равно, спутать было невозможно.
Почему-то Антуану вспомнились слова Менестрес о том, что скорее ей нужно ревновать его к Мюриэль, и он окончательно смутился.
Обед выглядел немного странно, так как из семи, собравшихся за длинным столом, ели только двое, будучи людьми. Остальные обходились бокалами с красным содержимым. Природа содержимого ни Шерри, ни Сильвию не волновали.
– Надеюсь, Шерри, ты не передумала учиться? – как бы между прочим поинтересовалась Менестрес.
– Нет, конечно нет, – ответила девушка. – Я многое помню, но воспоминания довольно отрывочны.
– Это не страшно, мы приведем их в порядок. Завтра же и продолжим. Сегодня, думаю, уже поздно. Ты ведь еще погостишь у меня?
– Если я никого не стесню…
– О, боги! Да тут целый отряд никого не стеснит, – рассмеялась Менестрес. – Я уже говорила, что и ты, и Мюриэль желанные гости в моем доме. Ваши апартаменты остаются за вами.
– Спасибо, – ответила Шерри. – Да, я бы хотела завтра навестить маму…
– Конечно-конечно. Только возьми кого-нибудь в провожатые. Хорошо?
– Хорошо.
За ужином так и не зашел разговор об опасности, нависшей над Шерри. Менестрес посчитала, что лучше ей пока не говорить. Пусть девушка хоть чуть освоится с появившимися способностями и осознает произошедшее. А пока ее будут тщательнейшим образом охранять и оберегать. Поэтому она решила поговорить с Мюриэль.
Глава 41.
После ужина Шерри и Мюриэль отправились в отведенные им комнаты. Девушка чувствовала себя немного усталой, ей очень хотелось спать. Переодеваясь ко сну, Шерри все-таки заметила:
– Надеюсь, Менестрес не против, что мы…
– О, вот на этот счет можешь не волноваться, – улыбнулась Мюриэль. – И поверь мне на слово, Менестрес очень сложно чем-либо удивить.
– Угу, – согласилась Шерри. Она уже практически спала.
Мюриэль заботливо поправила ей одеяло, и собралась было прилечь рядом, когда услышала в своей голове:
– Мне бы хотелось поговорить с тобой, Мюриэль.
Даже мысленный голос королевы она узнала без труда, поэтому тихо вышла из комнаты, бросив взгляд на Шерри. Но та уже крепко спала.
Менестрес ожидала ее в небольшой гостиной, в которой преобладающими цветами являлись синий и серебристый. Диван, два кресла, ковер на полу, гардины – все в этих тонах. Из цветовой гаммы выпадали только резной столик красного дерева с прозрачной стеклянной столешницей и картины на стенах: снежный пейзаж с замком и всадником, краснокрылый спящий ангел, и на последней картине сражались два черных единорога. Картины разных эпох, но выполненный в похожей манере.
Придя на зов королевы, Мюриэль как раз застала ее за изучением одной из картин – ангела. Но она тут же оторвалась от созерцания и предложила:
– Прошу, садись, где тебе удобно. Как там Шерри?
– Все хорошо. Она сейчас спит сном младенца, – Мюриэль невольно улыбнулась при имени возлюбленной, и это не осталось незамеченным.
– Я вижу, вы выяснили все… недоразумения?
– Да, – кивнула Мюриэль, но на миг ее лицо омрачилось, и она добавила, – Во всяком случае на данный момент времени. Что будет дальше – увидим.
– Тебе сложно верить сразу и до конца, – скорее просто заметила Менестрес, чем спросила.
– Сложно, потому что судьба норовит воткнуть нож в спину, как только расслабишься.
– Надейся на лучшее – готовься к худшему?
– Что-то вроде этого, – согласилась Мюриэль.
– Если Шерри не кардинально изменилась с последнего возрождения, что в принципе вряд ли возможно, то она по-прежнему не склонна к перемене решений, – заметила Менестрес, присаживаясь радом с вампиршей, – Дочь Таната всегда стремилась к постоянству.
Мюриэль кивнула, принимая услышанное к сведению, потом осторожно спросила:
– Ты хотела со мной о чем-то поговорить?
– Да. И как раз о Шерри.
– Я вся во внимании. Ради нее я пойду на все.
– Просто пока старайся не оставлять ее одну.
– Об этом можно было и не просить, – пожала плечами Мюриэль. – Пока я не разберусь с Уриэлем, я ее не оставлю ни на минуту. Но что-то мне подсказывает, что волнение не столько из-за Уриэля, сколько из-за чего-то еще. Я права? – глаза вампирши подозрительно сощурились.
– Да, – призналась Менестрес. – Ты ведь знаешь, кому Шерри приходится дочерью.
Подтверждающий кивок и вопрос:
– Но я думала, что это обеспечивает ей определенную неприкосновенность.
– С одной стороны да, но с другой стороны… – королева замялась, но все-таки продолжила. – Сила Шерри огромна, и вместе с этим она наполовину человек. И это рождает определенные опасения на ее счет. Не мои, и не ее отца, а тех, кто сейчас хранит нашу планету.
– В смысле? – вся эта речь озадачила Мюриэль.
– С самого начала рождение Шерри, вернее Юраны, не было предопределено. Это великая случайность, которой не должно было быть. Но так вышло. И вот на смену старым пришли новые Хранители, которые видят в существовании Шерри большую опасность.
– Они хотят ее убить?
– Не думаю, что станут действовать настолько прямолинейно, но им нужна именно ее смерть.
– Кто они и как им помешать?
– Узнаю закаленного воина, – невольно улыбнулась Менестрес. – Эмоции не потом, сначала решение проблемы.
– Такая тактика помогает выжить. Так кто эти Хранители и как им помешать?
– Хранители служат тому, кого принято называть Светлыми. В данный момент за Шерри пытается наблюдать архангел Габриель.
Брови Мюриэль удивленно взметнулись вверх. Но ее удивление было не таким сильным, как у Антуана. В конце-концов бывшая амазонка была далека от христианской морали и ее догматов. Поэтому, справившись с удивлением, она проговорила:
– Это могло бы быть любопытным, но мне это не нравится. Он может причинить Шерри вред?
– Архангел имеет высочайшее благословение на убийство, – уклончиво заметила Менестрес.
– Он бессмертен?
– В определенном смысле да.
– А конкретнее? Я могу его убить?
– Маловероятно. А вот Шерри – да. Она способна призывать Косу Смерти, а против этого оружия бессильны даже боги. Но Шерри нужно до конца вспомнить, как ей пользоваться. К тому же пока лучше вообще не пользоваться Косой. Не нужно давать повода.
– Повода?
– Да. Дело в том, что когда пришли новые Хранители, Танат и я заключили с ними договор. По нему, если Шерри своими действиями создаст угрозу человечеству, Светлые могут прекратить ее существование. И, предвосхищая твой вопрос, скажу, что этот договор на тот период был необходим. Но прецедента ни разу не было.
– Так что же они тогда взъелись сейчас?
– Танат и я выясняем это, – и Менестрес рассказала Мюриэль о пророчестве, о том, что поведали демоны. Закончила она словами, – Так что пока мы не узнаем их планы, мы должны просто защищать Шерри.
– О, в этом можешь на меня положиться, – уверила Мюриэль. – Я, если надо, буду сражаться за нее.
– Боюсь, если дойдет до этого, то сражение развернется на совсем другом уровне, – вздохнула Менестрес. – Но твоя роль в судьбе Шерри неоценима. Она любит тебя.
– Это чувство более чем взаимно, – ответила Мюриэль. – Спасибо, что рассказала мне все.
– Ты должна знать, ведь ты часть ее семьи, – ответил королева, приобняв вампиршу, – Ей удалось то, что не удалось мне, – встретив изумленный взгляд Мюриэль, она продолжила, – Шерри смогла убрать боль со дна твоих глаз.
– Ты права, – тихо согласилась вампирша.
– И тоже самое ты сделала для Юраны. Она всегда боялась любить. Вы похожи на половинки одного целого.
Мюриэль как-то странно вздохнула, потом спросила:
– А Шерри знает, какие тучи сгустились над ней?
– Нет, пока нет. На нее и так свалилось слишком многое. Пока она окончательно не освоится с проснувшейся в ней силой, ей противопоказаны эмоциональные встряски. Сначала пусть она возродит в себе полный контроль над чувствами.
– Понимаю. В таком случае я постараюсь защищать ее и от тревог тоже.
– Мы все будем, – согласилась Менестрес. – Но тебе, возможно, придется труднее всех.
– Это ничего. Главное, чтобы с Шерри было все хорошо. Правда, остается еще Уриэль… Но я с ним разберусь. Во всяком случае Шерри он больше угрожать не будет.
– Если будет, то ему придется иметь дело со всеми нами, – холодно заметила Менестрес.
* * *
Архангел был встревожен, сильно встревожен. Его миссия находилась под угрозой. Он больше не мог слышать дитя Смерти. Словно какая-то сила отрезала его от нее. Далеко не сразу он понял, что над замком Шемро воздвигнут ментальный купол. Мощный, но при всем при этом практически невидимый. Архангел едва не втемяшился в него, но его будто за шкирку оттащили, и хорошо знакомый насмешливый и в то же время грозный голос в его голове произнес:
– Ты совсем с ума сошел? Хочешь все перья растерять?
– Но я… я…
– Пора научиться быть более осмотрительным. Чай не в бирюльки играем!
– Как же мне быть? Я ничего не слышу!
Голос в его голове обреченно вздохнул и сказал:
– Не позволяй изменившимся обстоятельствам парализовать свой мозг.
– Я должен…
– Вот именно. Есть куда более тонкие материи, чем реальный мир.
– Я понял.
– Хорошо. От тебя очень многое зависит, Габриель. Ты был избран не случайно.
Голос смолк, и периферийным зрением архангел заметил, как мелькнули крылья и черные волосы.
* * *
Шерри спала, но сон ее был весьма тревожен. Начиналось все хорошо. Ей снился теплый летний день, парк, в котором она любила гулять в детстве, и тот же фонтан в виде чаши, из которой выпрыгивала рыба, а из ее пасти уже бил сам фонтан.
День жаркий, и Шерри склонилась к фонтану освежиться. Но стоило ее пальцам погрузиться в воду, как она забурлила и стала приобретать темно-алый цвет. По ощущению в пальцах Шерри с ужасом поняла, что это не вода – кровь. А она все бурлила, пребывая. Вот уже перелилась через портик фонтана, заливая дорожку. Девушка в ужасе отступила.
А мир вокруг менялся. Кровь все лилась и лилась, образуя алое море. Трава на глазах жухла, обращаясь в пыль, а за ней и деревья. Все вокруг умирало, причем быстро, скоротечно. В воздухе повис стон, и сквозь этот стон Шерри услышала:
– Что ты наделала!
– Я? – девушка чувствовала, как ее сердце сжимает липкий страх. Она сделала шаг назад и тут же очутилась в крови по щиколотку. Причем оказалось, что она боса.
Захотелось закричать, завопить, что есть мочи, но крик умер у нее на устах, так как она видела, что опустошение простирается все дальше и дальше. Люди, попадающиеся на пути, просто обращаются в неподвижные статуи.
В одной из них Шерри с ужасом узнала Мюриэль. Стоило ей дотронуться до милого лица, как статуя обратилась в пыль, а вместе с ней и все остальные, и раздалось обвинительное:
– Это все из-за тебя!
– Почему? – еле слышно спросила Шерри.
– Именно ты виновата в гибели их всех!
Перед девушкой развернулась кровавая пустыня, и всю ее заполнили призраки умерших. К своему ужасу Шерри различила среди них свою семью, знакомых, и Мюриэль!
– Нет! Нет! – закричала Шерри, но во сне ее крик казался не громче мышиного писка. – Я… я не могла!
– Но сделала! – все тот же обвинительный голос. – Ты засеяла поле, чтобы он мог собрать свою жатву.
И Шерри увидела Смерть в развевающемся черном плаще с сияющей Косой в руках. Она касалась душ, и те обращались в сияющие искры, которые взмывали вверх и исчезали.
– Ты встала на путь их погибели! Ты виновата!
– Нет! Нет! – только и могла повторять Шерри, упав на колени и закрыв лицо руками, но и они были в крови, а голос все обвинял и обвинял.
Когда Шерри находилась уже на грани безумия, какая-то сила вытолкнула ее из сна, вырвала из него. Девушка проснулась и поняла, что ее, действительно, кто-то держит. Запаниковав, она попыталась вырваться, но объятья стали лишь крепче, и такой знакомый голос зашептал ей:
– Тише. Тише, любовь моя. Это я. Все хорошо. Это лишь сон.
– Мюриэль, – облегченно вздохнула Шерри. – Мне было так страшно!
– Приснилось что-то плохое!? Ты кричала и металась по постели.
– Ужасное.
– Но это лишь сон, он ничего не значит, – прохладные губы вампирши коснулись разгоряченного лба девушки, и постепенно спустились до ее губ. – К тому же я никому не позволю причинить тебе вред.
Шерри, ища успокоения, прижалась к Мюриэль, а сама подумала, кто встанет на защиту, если она сама причинит вред?
– Ты идешь дорогой разрушения! – снова так ясно прозвучало в ее голове, что девушка аж вздрогнула, но тут же ощутила нежные, но крепкие объятья Мюриэль, и успокоилась. Но смутные сомнения черными тучами сгущались у нее на сердце.
Глава 42.
Менестрес тоже услышала крик Шерри, а в следующую секунду она уже стояла в коридоре, но почти одновременно поняла, что все нормально. Она слышала тихую, утешающую речь Мюриэль. Видимо, ее подопечной просто приснился плохой сон. Да, можно пойти и проверить, но зачем ставить влюбленных в неловкое положение? Поэтому она решила вернуться в постель.
В этот самый момент в коридор вышел Антуан. Босой, несколько взлохмаченный, но в рубашке и в штанах. На полном боевом взводе он спросил:
– Что случилось? Вроде кто-то кричал…
– Все нормально. Просто у Шерри был дурной сон, – ответила Менестрес, одновременно посылая успокаивающие импульсы Димьену и Танис. Вряд ли Шерри быстрее успокоится, если два вампира ворвутся к ней в спальню, когда Мюриэль занимается ее активным утешением. Менестрес даже хохотнула, представив себе эту картину.
– Ты чего? – удивленно поинтересовался Антуан, ему даже стало немного неловко за свой неряшливый вид.
– Просто вспомнила о Мюриэль и…
– Что же в нем… в ней такого забавного? – нахмурился вампир. Они наконец-то вернулись в спальню. – Это после вашего разговора…
– Не ревнуй, – усмехнулась Менестрес, не дав ему договорить.
– Хм… Но вы, оказывается, так долго знаете друг друга.
– Я много кого знаю долго. Димьена вон еще дольше. И что? Ты пойдешь душить его подушкой?
– Нет. Его – нет.
– Хоть это хорошо. А Мюриэль моя давняя подруга. К тому же сейчас для нее не существует никого кроме Шерри, если ты не заметил.
– Заметил, – как-то неопределенно ответил Антуан.
– Что, тебя и здесь что-то не устраивает? – рассмеялась Менестрес. Это был тот смех, который заставлял Антуана забыть обо всем на свете, тем более, что сейчас вместе с этим королева еще и раздевалась ко сну. Но все же он договорил:
– Все-таки Мюриэль… странная. И мужчина, и женщина. Значит, она может и с теми, и с другими.
– О, можешь мне поверить, Мюриэль женщина – страстная, сильная и жесткая. И она не позволяла и не позволяет прикоснуться к себе ни одному мужчине. Истинная амазонка.
Антуан удивленно вскинул бровь, от чего Менестрес прыснула со смеху, сказав:
– И не строй из себя оскорбленную невинность! Как будто ты ни о чем таком и не ведал. Уж я-то знаю, каким ты можешь быть развратником.
Антуан многозначительно хмыкнул и стал расстегивать рубашку. Ко сну эти двое отошли еще не скоро.
* * *
"Утро" в замке Шемро наступило поздно. Нет, технически солнце встало в положенное время, но обитатели замка проснулись лишь заполдень. Правда для основной массы это было даже слишком рано.
После завтрака, который с таким же успехом можно было назвать обедом, Шерри отправилась навестить мать в сопровождении Димьена, а, вернувшись, продолжила свои занятия с Менестрес. На сей раз тренировка навыков шла без Косы. Но сегодня все получалось как-то не так. Вернее то не получалось, не получалось, а то Шерри чуть не разнесла зал вспышкой силы. Благо королева успела погасить волну своей силой. После второго такого происшествия она сказала:
– Шерри, тебе нужно расслабиться. Вернее отпустить эмоции, отрешиться от них и приниматься за дело с холодным сердцем и обостренным разумом. Именно разум должен направлять твою силу.
– Но… по-моему я забыла как, – сокрушенно вздохнула Шерри.
– Ты вспомнишь, – успокоила ее Менестрес, приобняв за плечи. – Для начала уясни принцип: твоя сила всегда в тебе и похожа на сильно сжатую пружину. Разжать ее можно эмоциями и разумом. Но эмоциями это не нужно делать никогда, так как тогда поток силы будет походить на прорвавшуюся лавину, и ты не сможешь ее контролировать. Поняла?
– Да. А если я не смогу сдержать эмоции с Косой в руках?
– Это из области фантастики. Коса сама по себе приглушает эмоции. Она не позволит происходить резким вспышкам, которые способствуют большим всплескам энергии. Да, Коса подчинилась твоей вспышке ярости и отшвырнула Уриэля, – Шерри невольно потупилась при упоминании об этом, – Но лишь потому, что сочла это разумным. Чтобы использовать силу Косы, нужно действовать и умом, и сердцем, настроенным на одну волну.
– Значит Коса заставляет меня сдерживаться?
– В какой-то мере да. В некоторой степени она обладает собственным разумом. Но если ты полностью отдашься порыву: ярости, гневу, ненависти или какому другому, отдашься настолько, что не сможешь думать – это может преодолеть защитный механизм Косы, и тогда результат может быть разрушителен и непредсказуем. Поэтому тебе нужно уметь и самой владеть собой в любых ситуациях.
– Но этому быстро не научишься.
– Согласна. Но тебе и не нужно учиться, только вспомнить, как это делается.
– Хорошо. Но как?
– Давай попробуем. Садись, садись так, как тебе удобно.
Шерри устроилась прямо на полу в классической позе лотоса. Когда-то давно она увлекалась йогой, и еще кое-что помнила. Это поза сразу стала для нее наиболее удобной.
– Так, хорошо, – похвалила Менестрес. Девушка ощущала ее руки на своих плечах. – Расслабься, отпусти все свои чувства, все, что тебя беспокоит. Отпусти все это, постарайся стать пустой.
Завораживающе-мягкий голос вампирши сам лился в уши, и само собой получалось следовать его указаниям. Шерри действительно расслабилась, опустела, так что сама себе напоминала морскую раковину. Девушка уже балансировала на грани транса.
– Очень хорошо, – продолжала королева. – А теперь обратись внутрь себя, попробуй отыскать самою свою суть, ту часть, которая возрождается снова и снова, отыскать в себе Юрану.
Перед закрытыми глазами Шерри сначала была лишь темнота, но она старательно пыталась следовать советам Менестрес. И вот эта темнота дрогнула, чуть расступилась, и Шерри увидела саму себя, но не совсем. У этой Шерри волосы были чуть длиннее, а черты лица острее. Она была в сияющем панцире со стальными пластинами юбки, высоких сапогах и с Косой Смерти. И еще она выглядела полупрозрачной, словно призрак.
Хотя это и казалось очевидным, Шерри все же спросила:
– Кто ты?
– Я – это ты. Ты мое новое воплощение.
– И как мы можем разговаривать?
– Это несложно, я ведь часть твоей души, твоего подсознания. И именно к нему ты обратилась в поисках ответов.
– Да, это так.
– Запомни, для тебя почти нет невозможного.
– Мне многие это говорят. Но порой я не знаю, что со всеми своими возможностями делать, как правильно использовать, – вздохнула Шерри.
– Знание придет, оно внутри тебя, только всмотрись в него.
– Но как?
– Задай сама себе вопрос, и увидишь. Что ты хочешь узнать?
– Как обрести контроль над собой?
Стоило Шерри мысленно это произнести, как перед ней открылись врата прошлого. И она увидела Юрану, свое первое воплощение, и как она приобретала контроль во гневе, ярости, даже любви. Но главное, Шерри поняла как, и тотчас вернулась в реальность. Прежде чем она открыла глаза, Юрана пообещала ей:
– У тебя все получится.
Проморгавшись, как после долгого сна, Шерри поняла, что по-прежнему сидит на полу в зале для тренировок в замке Шемро, и руки Менестрес все еще на ее плечах, нежно массируют их.
– Теперь я знаю! – тихо ответила девушка, словно слова могли спугнуть знание.
– Вот видишь! – улыбнулась вампирша. – Я же говорила. Ты уникальна.
Шерри улыбнулась этим словам, и тут же в ее голове пронеслось: "Мессия тьмы!". Она аж вздрогнула.
– Что-то не так? – сразу насторожилась Менестрес.
– Н-нет… ничего, – немного неуверенно ответила Шерри. Ведь если бы, действительно, что-то произошло, королева вампиров это почувствовала бы, – рассудила девушка и постаралась унять нервную дрожь. Ей это удалось, и все-таки где-то в глубине осталось чувство, что с ней что-то не так.
Глава 43.
Уриэль мрачно разгуливал по своему жилищу. Прошло уже несколько дней с тех пор, как странный незнакомец нанес ему визит. Больше он о себе знать не давал, и вампира начали одолевать сомнения. Даже стало казаться, уж не был ли этот визит лишь порождением его обожженного мозга. Но рассудок утверждал, что для этого он был не так уж сильно ранен. И все-таки оптимизма почему-то не прибавлялось.
Мрачнее тучи, Уриэль почти убедил себя, что зря послушался этого Майкла, что нужно действовать своим умом, когда незнакомец напомнил о себе.
Этот визит произошел куда более тривиально. Майкл просто позвонил в дверь, ничуть не заботясь, что его могут не узнать. Последнего и не произошло. Уриэль сразу вспомнил, где видел эти сияющие черные волосы и надменное, но во всех отношениях совершенное лицо, и пустил визитера в дом.
– Я вижу, ты меня не забыл, – удовлетворенно хмыкнул Майкл, а, встретившись с недоуменным взглядом вампира, добавил, – Я решил, что сегодня иллюминация и спецэффекты ни к чему.
– Так кто же ты такой?
– Я думал, что представился в прошлый раз, – вздернул бровь визитер, непринужденно устроившись в кресле, так что Уриэлю пришлось довольствоваться диваном.
– Думаю, ты понял, в каком я смысле, – вампир так просто не отступал.
– А-а, – протянул Майкл, и уже серьезнее. – Разве это так уж важно? Тебе что, легче станет, если я расскажу все свое генеалогическое древо?
– Но что ты за существо?
– Весьма могущественно, – ответил Майкл с ничего не выражающим лицом. – К тому же это не важно. Разве столь многие предлагают тебе свою помощь, Уриэль?
– Нет, но хотелось бы знать, с кем именно имею дело.
– Чтобы раз и навсегда закрыть этот вопрос, я тебе скажу вот что: я достаточно могущественен, чтобы наделить тебя силой, с которой ты сможешь победить Мюриэль даже вместе с ее пассией. И при этом я не стану требовать ничего невозможного. Я повторюсь, у нас схожие цели.
– Мюриэль?
– Да. К тому же, чем ты рискуешь? Скажи мне на милость.
Уриэль задумался. И правда, чем? Жизнью? Но если он будет действовать в одиночку, то риск будет гораздо выше. Душой? Такие вопросы его вообще мало интересовали.
– То-то и оно, – заключил Майкл, словно подслушал его мысли. – К тому же я не принуждаю тебя подписывать кровью какой бы то ни было договор.
– Что ж… Ты меня заинтересовал.
Визитер усмехнулся. У него был такой вид, словно он знал, что иначе и быть не может. Уриэль еще не до конца верил его словам, но то, что Майкл могущественен – очевидно. Только могущество может наложить печать такой непробиваемой надменности.
– Так что ты конкретно предлагаешь?
– Бросить вызов Мюриэль, – просто заявил Майкл, и, прежде чем Уриэль успел что-либо возразить, продолжил, – Но сейчас у тебя нет шансов. Вернее шансы только умереть.
– То есть? – не то, чтобы вампир боялся смерти, но попасть на тот свет как-то не торопился.
– Я дам тебе силы, которые возвысят тебя над Мюриэль, тогда эта идея перестанет быть форменным самоубийством.
– И на сколько я получу эти… силы?
– До последнего вздоха, – осклабился Майкл.
– Что ж… Но если ты настолько могущественен, то почему сам все не сделаешь?
– А я все ожидал, когда ты спросишь. Дело в том, что я не хочу быть причастным. Никто не должен знать, что я вообще в это вмешивался. Нам ни к чему нарушать договор, – последняя фраза прозвучала весьма туманно, но Уриэль понял, что из Майкла больше не вытянуть, поэтому перешел к более насущным вопросам:
– Так когда я получу силу?
– Здесь и сейчас, – сказал, как отрезал, Майкл.
– Я… должен выпить твою кровь?
– О, нет. И не надейся! – с усмешкой возразил визитер. – Обойдемся без настолько "тесного" контакта, – похоже, его даже чуть передернуло от одной лишь такой возможности. – Встань.
Вампир подчинился. Майкл тоже поднялся с кресла, обошел Уриэля с таким видом, будто оценивал товар, затем невразумительно хмыкнул и приказал:
– Дай руку.
Чуть поколебавшись – он вообще не привык к приказам, Уриэль все же подчинился. Ладонь вытянулась вперед.
Но Майкл не спешил браться за нее. Осенив себя крестным знаменем, он что-то забормотал себе под нос, но на молитву это не походило. Скорее на заклинание. В ответ на него кожа Майкла засияла, словно под ней включили лампы, глаза тоже вспыхнули.
Уриэлю было почти трудно смотреть на него, но вскоре он понял, что с этим свечением не все так просто. Оно концентрировалось и золотым светом стекало в руки Майкла. Когда стало похоже, будто он держит шаровую молнию, Майкл взял вампира за руку.
Сила, чистый свет, бурей ворвалась в тело Уриэля, сметая все на своем пути. Сила чужеродная, но мгновенно укореняющаяся, она сливалась с самой сутью вампира, не спрашивая его на то желания. И это было больно. Адски больно. Будто каждую клетку пытают каленым железом. Уриэль кричал, но крики умирали где-то в горле, так как для их рождения не хватало воздуха.
Ему казалось, что эта пытка продолжалась целую вечность. Хуже, чем то, что с ним сделала Шерри, ибо эта чужеродная сила его всего наизнанку выворачивала. Но, наконец-то, схлынула, угнездившись где-то глубоко внутри. Уриэль просто знал, что ее теперь ничем не вытравить.
Вот вампир с усилием, но все же смог разлепить глаза. Майкл все еще держал его за руку, словно они прикипели друг к другу. Увидя, что вампир пришел в себя, он все-таки его отпустил. Рука Уриэля безвольной плетью коснулась пола. Сам он так и остался сидеть на коленях, слегка покачиваясь, не в силах сделать что-либо еще. На миг вампиру даже показалось, что его снова сделали смертным, хотя он уже практически забыл, каково им быть.
Но развить эту мысль Уриэль не успел, так как ощутил жуткое жжение в груди, будто по ней водили раскаленным ножом. Обратив взгляд вниз, он понял, что рубашка каким-то непостижимым образом обратилась в неподдающуюся описанию рвань. Будто его взяли за грудки, потянули на себя и рубанули чем-то на диво острым. Но это еще не самое удивительное.
Кожа на безволосой груди дергалась и ходила ходуном, и все это сопровождалось адской болью. Еще одна болезненная вспышка – от которой вампир еле сдержал крик, и все прошло. Осталось лишь саднящее ощущение.
С некоторой опаской Уриэль вновь взглянул на грудь. Опасения оказались небеспочвенны. На его груди теперь находились какие-то знаки, похожие на арабскую вязь, скрещенную с египетскими иероглифами. Прочитать это не представлялось возможным, но выглядело это как уже зажившее клеймо.
– Что… это? – лишь с третьей попытки смог спросить вампир.
– Это наш знак, – нехотя ответил Майкл. – Знак, от кого перешла к тебе сила. Я тоже не в восторге от подобной… метки. Но мы иначе не можем делиться силой. Прими это как ложку дегтя к бочке меда. Да, и на твоем месте я не стал бы светить этими знаками.
– Почему? – недоверчиво скосился Уриэль.
– Мы… очень редко делимся силой с людьми, и никогда еще не было прецедента с твоим народом. Если об этом узнают… последствия могут быть не из приятных. В общем, это в твоих же интересах, – видно, Майкл не горел желанием распространятся на эту тему.
