– А моя сестра вообще не вернется. – Тауг сполз с кровати, нашел Мечедробитель и огляделся по сторонам. – Где Мани?
      – Если ты не знаешь, я уж точно не знаю.
      – Подбросьте дров, – попросила Этела, и Тауг выполнил просьбу.
      – Топливо лучше беречь, – заметил Свон. – У нас больше нет дров и не будет, если только мы не совершим вылазку, чтобы пополнить запасы.
      – Если только?
      – Мне кажется, его светлость хочет поговорить с нами о чем-то подобном. Но мы не узнаем наверное, пока не выслушаем его, и мы не выслушаем его, пока ты не оденешься.
      Кивнув, Тауг повернулся к Этеле:
      – Моя сестра уехала, но Баки осталась – во всяком случае, я так думаю. Поук точно остался, а он знает здесь всех женщин. Найди кого-нибудь и скажи, что я велел тебя выкупать и проследить за тем, чтобы ты постирала свои вещи.
      – Я хочу…
      – Позавтракать. Знаю. Скажи, что я велел также накормить тебя.
      – … пойти с вами.
      Тауг глубоко вздохнул:
      – Когда ты вымоешься, наденешь чистое платье и позавтракаешь, то сможешь сопровождать меня повсюду.
      Они со Своном вышли из комнаты. Когда они спускались по огромным ступеням, Свон сказал:
      – На самом деле ты ведь не собираешься взять девочку с собой? Вылазка из замка – дело опасное.
      – Может, мы еще никуда не пойдем, – пожал плечами Тауг, – а если и пойдем, мы…
      Он осекся, заслышав тяжелые шаги позади. Они оба остановились и посторонились.
      – С добрым утром. Хотите, я понесу вас?
      Свон улыбнулся:
      – С добрым утром, Шилдстар. Знаю, ты предложил помощь от чистого сердца, но в действительности эти ступени не представляют большой трудности для нас с оруженосцем.
      – Как угодно. Я к маленькому лорду. А вы?
      – Если ты имеешь в виду лорда Била, то мы туда же.
      – Тогда пошевеливайтесь. Я за вами не вернусь. – Шилдстар помолчал, потом хихикнул: – Вы, низкорослые людишки, задаете нам работу. В нашей северной стране нам раньше никого не приходилось таскать на руках.
      Продолжая смеяться, он опередил их, и они последовали за ним предельно скорым шагом.
      – Так обстоят наши дела, – сказал Тиази Свону и Таугу. – Как вы сейчас слышали, мы посылаем Шилдстара и его людей купить кузницу и инструменты, а также собрать верных подданных короля, коли получится. Лорд Бил, – он кивнул в сторону Била, – боится, что Шилдстару нельзя доверять. Вероятно, мне не следовало говорить вам это, поскольку мнение вашего господина может повлиять на ваше собственное. Но вы, несомненно, знали это и прежде.
      Свон кивнул.
      – Вы вправе иметь собственное мнение, вы оба, и мне бы хотелось его выслушать. Как по-вашему, мы можем доверять Шилдстару, сэр Свон?
      – Я бы не стал, ваша светлость. Во всяком случае, больше, чем необходимо.
      Бил кивнул:
      – Оруженосец Тауг?
      – Не думаю, что он пойдет против своего короля, – медленно проговорил Тауг. – Только мы – не король.
      – Мы действуем от лица его величества, – заявил Тиази.
      – Но Шилдстар не уверен в нашей честности. По крайней мере, мне так кажется, милорд.
      – Ты правильно все понимаешь. – Бил положил на стол кожаный кошель. – Здесь золото, много золота. Я хочу, чтобы вы – вдвоем – отправились с ним в город. Без тяжелых воинов, без лучников. Только вы двое. Вы пойдете?
      – Конечно, ваша светлость, – сказал Свон.
      – Оруженосец?
      Тауг глубоко вздохнул:
      – Если сэр Свон пойдет, я тоже пойду.
      – Хорошо. До сих пор мы прятались здесь. Возможно, слово покажется вам слишком грубым, но это действительно так. Прятались и надеялись, что его величество выздоровеют и спасут нас. А потом ее величество, моя дочь… – Бил помолчал, потирая ладонью лоб. – Она покинула Утгард, уехала за сэром Эйбелом. С ее отъездом положение усугубилось – для меня, во всяком случае.
      – По правде говоря, – сказал Свон, – я надеялся получить подобное задание.
      Тиази прочистил горло. Горло казалось длиной с Таугово предплечье, и процесс его прочистки сопровождался шумом, подобным грохоту бочек, катящихся по булыжной мостовой.
      – Мы больше не можем, как выражается лорд Бил, прятаться. У нас кончаются съестные припасы. Мы велели Шилдстару говорить всем встречным, что его величество идут на поправку.
      – Они слышали, – пробормотал Бил.
      – Разумеется, слышали. Я повторяю для пущей доходчивости. Мы также велели Шилдстару закупить продовольствия, коли получится.
      Свон кивнул. Тауг тоже.
      – Теперь я говорю вам то же самое. Коли у вас завяжется разговор с любым из сынов Ангр, сообщайте всем и каждому, что его величество вскоре полностью оправятся. Коли вы станете общаться с рабами, что представляется более вероятным, говорите то же самое.
      – Непременно, – кивнул Свон.
      – И купите провизии, – добавил Бил. – По возможности больше. Если Шилдстар приведет с собой еще ангридов, нам потребуются тонны продовольствия. На самом деле уже требуются, чтобы прокормить Трима и его солдат, а также наших людей. Не говоря уже о рабах.
      – Мы раздобудем, сколько сумеем, – решительно сказал Свон.
      – Думаю, Шилдстар тоже постарается, – добавил Тауг. – Ведь значительная часть съестных припасов пойдет на него и его солдат.
      Бил кивнул:
      – Пока мы дали вам такие же задания, какие поручены и Шилдстару. Но это еще не все. Несомненно, вы догадались.
      Свон кивнул.
      – Во-первых, нам необходимо взять на пробу воду. Если мы пошлем с вами Гарваона с тяжелыми воинами, ангриды воспримут это как угрозу. Несомненно, они нападут на вас.
      – Я согласен, – вставил Тиази.
      – Но один рыцарь и один оруженосец… не берите с собой копье, кстати. Оставьте здесь.
      – Хорошо, ваша светлость.
      – Явно не представляют угрозы. У ангридов было с избытком времени, чтобы привыкнуть к мысли о присутствии в Утгарде представителей человеческого племени, которые не являются ни рабами, ни врагами. Если я прав, они вас не тронут. Думаю, вы убедитесь в моей правоте.
      Тиази одарил Свона жестокой улыбкой:
      – А если лорд Бил ошибается, вам придется вступить в бой, который прославит ваши имена, даже если вы потерпите поражение. А вы непременно потерпите поражение. Вы по-прежнему согласны отправиться в город?
      – Конечно, милорд.
      – Я же говорил вам, – сказал Бил Тиази.
      – Я помню. Просто я вам не поверил. – Он пожал плечами.
      Свон поднялся на ноги и соскользнул с кресла на пол.
      – Это все, ваша светлость?
      – Вам не терпится покинуть замок?
      – Да, ваша светлость. Не терпится.
      – Еще одно. – Бил перевел взгляд со Свона на Тауга и обратно. – Лорд Тиази говорит, что по законам Йотунленда король может взять в пользование рабов любого своего подданного, коли у него возникнет необходимость в них. Рабы этого кузнеца… Логи?.
      – Да, ваша светлость, – сказал Тауг.
      – Помогали ему изготавливать инструменты, которые видел Тауг. Вы должны забрать их, именем короля, и привести в замок.
      – Или убить, коли не сможете забрать, – добавил Тиази.
      Тауг начал говорить, но потом закрыл рот и выжидательно посмотрел на Свона. Но Свон сказал лишь:
      – Хорошо, ваша светлость.
      Тауг прочистил горло:
      – Я прошу вас о милости, милорд.
      Тиази улыбнулся, все той же жестокой улыбкой.
      – Несомненно, о такой, на которую ты полагаешь себя вправе рассчитывать.
      – Да. Да, именно о такой. Я знаю, вы уже оказали мне великую милость. Вы отдали мне сестру. Это было очень любезно с вашей стороны, и я не забыл.
      – Однако ты считаешь, что вправе просить еще об одной милости.
      – Я сам выполню твою просьбу, оруженосец, если смогу, – сказал Бил.
      – Вы не сможете, ваша светлость. Во всяком случае, мне так кажется.
      Тиази подался вперед, положив огромные ладони на полированную черную столешницу огромного деревянного стола.
      – Это становится интересным. Объясни мне, почему ты заслуживаешь милости, о которой просишь, и, возможно, я удовлетворю твою просьбу.
      Тауг набрал в грудь побольше воздуха:
      – Когда вы отдали мне сестру, милорд, – а я никогда не забуду вашей доброты, – вы таким образом наградили меня за то, что я один отправился на разведку в город, нашел кузницу и убил Логи. Теперь я снова отправляюсь в город, только при свете дня. Возможно, нас убьют. Все здесь присутствующие это понимают.
      Свон кивнул и сказал:
      – Мне нужно поговорить с тобой наедине.
      – Поэтому я хочу сначала получить награду, поскольку тогда мне будет легче выполнить ваше поручение. Я имею в виду, забрать рабов Логи и привести сюда.
      – Продолжай, – сказал Тиази.
      – Пообещайте нам, что в случае нашего успеха вы освободите их. Всех рабов, которые придут в замок и помогут королю. Если вы пообещаете, мы скажем людям о вашем обещании, и тогда они постараются помочь нам, что, возможно, решит исход дела в нашу пользу.
      – Браво, – пробормотал Бил, а потом повторил погромче: – Браво!
      – Неплохая мысль, оруженосец. – Тиази откинулся на спинку кресла, насмешливо улыбаясь Билу. – Пожалуй, я бы выполнил твою просьбу, когда бы мог. К сожалению, наши законы запрещают освобождать рабов при любых условиях.
      – Ты попытался, – шепнул Свон Таугу.
      – Однако я могу предложить другое решение. Которое устроит тебя точно так же или даже больше. Рабы, которых вы приведете в замок, будут поделены между сэром Своном и тобой. Сэр Свон выберет первого, ты второго, сэр Свон третьего – и так далее. Таким образом вам с ним достанется поровну, если число рабов четное, или же сэр Свон получит на одного больше, если число нечетное.
      – Тогда они не станут помогать нам, – пробормотал Тауг. – Они не хотят быть нашей собственностью.
      – Станут, не сомневайтесь. Со временем вы с сэром Своном вернетесь в Целидон, и там они обретут свободу. – Тиази помолчал, и на его губах снова заиграла жестокая улыбка. – Если, конечно, вы не предпочтете продать их перед тем, как покинуть Йотунленд. Но вам нет необходимости сообщать об этом рабам.
      Я рывком сел и увидел Анса, сидящего на корточках у костра и сушащего мою рубашку:
      – Мне приснился чрезвычайно странный сон, – сказал я.
      – Мне нужно кое-что сообщить вам, сэр.
      – Подожди, Анс. Я хочу рассказать свой сон, покуда не забыл. В Скае нам никогда не снились сны. Я говорил тебе?
      Анс помотал головой.
      – Мы никогда не видели снов, и это не казалось нам странным. По крайней мере, мне не казалось. – Я нашел тетиву Парки под одеялом и показал Ансу. – Я слушал ее перед тем, как заснуть. Возможно, она имеет какое-то отношение к этому.
      – К тому, что в Скае не снятся сны?
      – К моему сну. Я не знаю, почему мне ничего не снилось там. Возможно, другие видели сны, хотя при мне никто ни разу не упоминал о них. Поцелуй валькирии приносит забвение столь глубокое, что я никогда не думал о Дизири. Это кажется невероятным, но я действительно не думал о ней.
      – Да, сэр.
      – Видишь ли, я чувствовал, что со мной творится что-то неладное. – Я помолчал, погрузившись в свои мысли. – И точно такое же чувство я испытал сейчас в своем сне. Прошли годы, прежде чем я понял, в чем дело, прежде чем вспомнил лицо Дизири. Именно тогда я пошел к Вальфатеру.
      – Как я прихожу к вам, сэр.
      – Мою валькирию звали Альвит. Она была принцессой и умерла девственницей, встретив смерть с великим мужеством. Мне следовало бы ценить ее выше, чем Дизири. Я хотел, но не мог.
      – Да, сэр. Хотелось бы ее увидеть, сэр.
      – Может, и увидишь. Это маловероятно, но не невозможно. О чем я говорил?
      – Про тетиву, сэр, и про сон.
      – Точно. – Я снова лег и положил тетиву на грудь. – Моя тетива сплетена из жизней разных людей, Анс.
      – Правда, сэр?
      – Да. Из жизней, которые закончились и которые, думаю, оборвались преждевременно, – может, просто потому, что почти все жизни обрываются преждевременно.
      – Может, оно и так, сэр.
      – Вот именно, Анс. Нам с тобой остается только гадать, почему они оборвались преждевременно. Может, потому только, что одна женщина перекусила зубами нити этих жизней для меня. Я забыл ее имя.
      – Это не важно, сэр.
      – Она мне напомнит в конце концов, я уверен. Я вот что хотел сказать, Анс: каждый раз, когда я пускаю стрелу, я слышу голоса многих жизней в звоне тетивы – слышу голоса людей, которыми они говорили при жизни. Когда я извлекаю Этерне из ножен, рядом со мной появляются все рыцари, обращавшиеся с мечом недостойно.
      – Да, сэр. Я видел, сэр.
      – Для того ли, чтобы повергнуть в ужас моих врагов, или для того, чтобы придать мне смелости, я не знаю. Иногда – полагая, наверное, что я не нуждаюсь в помощи, – они не появляются. Дизири помогла мне добыть Этерне. Чтобы я получил возможность завоевать саму Дизири, по меньшей мере.
      – Да, сэр.
      Анс снова занялся делом: перевернул другой стороной мои подштанники, висевшие на суку, и подбросил еще сухой травы и хвороста в костер, над которым они сушились.
      – Она хотела, чтобы я добыл Этерне, потому что любит меня.
      – Да, сэр.
      Я снова сел и провел пальцами по тетиве Парки.
      – Ты слышал, как она поет, Анс? А ты, Гильф?
      Оба кивнули, Гильф более осторожно.
      – Ты слышал?
      Анс снова кивнул:
      – Теперь мне можно сообщить мою новость, сэр? Это не займет и минуты.
      – И ты не уймешься, покуда не добьешься своего. Хорошо, я выслушаю тебя. Но потом ты ответишь мне на один вопрос – во всяком случае, попытаешься. Король умер? Король Гиллинг?
      – Нет, сэр. Он говорит, что ему лучше.
      – Кто говорит, король Гиллинг?
      – Нет, сэр. Я имею в виду, скорее всего он действительно так говорит, но я слышал это не от него. А от кота, сэр. От вашего кота – только если он ваш, почему он не здесь, чтобы самолично сообщить вам?
      – Он здесь, – заявил Мани с театральным негодованием. С поднятыми головой и хвостом он выступил из тени и поклонился. – Ваш покорный слуга, благороднейший из рыцарей.
      – Скорее мой друг. – Не обращая внимания на тихое рычание Гильфа, я распахнул объятия.
      Мани запрыгнул ко мне на колени:
      – Ваш мужлан следил за мной, сэр Эйбел, и я не сомневаюсь, вы перерезали бы ему глотку, попроси я об этом. Безусловно, мой царственный хозяин заковал бы его в цепи по одному мановению моей лапы. – Для наглядности Мани поднял лапу с выпущенными когтями. – Вы хотите, чтобы я простил его?
      – Очень хочу, – заверил я.
      – В таком случае я прощаю. – Мани втянул когти. – Ты прощен, приятель.
      – Благодарю вас, сэр! – Анс дернул себя за вихор.
      – Говорящий кот не удивляет тебя, Анс?
      – Он волшебный кот, полагаю.
      – А ты уже видел волшебный меч. И возможно, другие вещи.
      – Так и есть, сэр. И он явился сообщить леди королеве, которой я служу, что ейный батюшка пытается убить Тауга, сэр. А я люблю Тауга и надеюсь, вы сумеете заступиться за него.
      – Я обратился в первую очередь к ее величеству, а не к вам, поскольку вы отдали меня ей, – пояснил Мани. – Я полагал, что вы сочтете такой мой поступок правильным. Она имеет влияние на отца, и будет лучше, если он добровольно оставит Тауга в покое. Если же применить к нему силу… Ну, дорогой хозяин, он посол короля Арнтора. Здесь ничего не попишешь.
      Я потер подбородок:
      – Он хочет убить Тауга? Или приказать, чтобы его убили?
      Мани, увидевший необходимость пригладить шерсть на лапе, несколько раз лизнул последнюю.
      – Нет. Я знаю, вы высоко цените мой ум. Мы с вами не первый день знакомы.
      – Так и есть.
      – В таком случае вы прислушаетесь к моему мнению, а именно: лорд Бил никогда не запятнает свою честь умышленным убийством, совершенным собственными или чужими руками. Он посылает Тауга навстречу смертельной опасности. Давно известный прием.
      – Но почему?
      Я снова лег.
      – Лорд Бил хочет, чтобы вы поступили на службу к его зятю, поскольку полагает, что с вашей помощью и при вашей поддержке тот сохранит престол.
      Мани выжидательно помолчал, но я не промолвил ни слова.
      – Он так считает, поскольку моя хозяйка – я имею в виду мою первую хозяйку – сказала ему это. Если точнее, не ему, а тому длинному малому, Тиази. Уверен, вы его помните.
      – Да, помню. А почему она так сказала?
      – Теперь она не доверяет мне все свои мысли, как прежде, – задумчиво проговорил Мани. – Не то чтобы мы стали чужими. Просто когда человек умирает…
      – Я понимаю.
      Мани соизволил обратиться к Ансу:
      – Я сам умирал несколько раз. Нам отпущено девять смертей, из которых девятая – последняя. Несомненно, ты знаешь.
      – Нет, сэр, я не знал. Но теперь знаю, господин кот.
      – Ты можешь называть меня «господин Мани», приятель. Хотя я кот, мое имя не «кот». – Господин Мани вновь перевел внимание на меня. – Вы спросили, почему моя хозяйка сделала такое предсказание. Вы позволите мне предположить?
      – Поскольку предсказание верное?
      – Разумеется, нет. Я думаю, она просто боялась, что в противном случае мой хозяин – здесь я разумею его величество короля Гиллинга, которому моя царственная хозяйка, госпожа Идн, подарила меня, – может покуситься на вашу жизнь. Благодаря пророчеству он вместо этого печется о вашей безопасности.
      – Причем больше меня самого. – Я закрыл глаза. – Ты ведь слышишь мою тетиву, Мани? Даже сейчас?
      В виде исключения Мани промолчал.
      – А я слышу. Там один голос отчаянно взывает ко мне снова и снова. Я с самого начала старался не слышать его. По правде говоря, я старался не слышать все голоса. Но теперь прислушиваюсь, особенно к нему. Я слышу этот голос сейчас и могу различить несколько обрывочных слов и рыдания.
      – Может, то королева, которую вы любите, сэр? Может, она преставилась?
      – Дизири? Нет, Дизири жива.
      С полминуты или дольше царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием костра, но наконец Мани сказал:
      – В Утгарде есть одна комната, зал Утраченной Любви.
      Я открыл глаза и сел.
      – Ты был там?
      Мани помотал головой:
      – Я видел только дверь.
      – Ты знаешь, где она находится?
      – У лорда Тиази есть кабинет. Очень просторный и премило обставленный, где он постигает тайны магии. К нему примыкают другие помещения. Я заходил во все двери, кроме одной, которая всегда заперта. Я взобрался по стене, увитой плющом, но там нет окон.
      – Тебе хотелось бы проникнуть туда.
      – Возможно. – Полузакрытые изумрудные глаза Мани широко распахнулись. – Разумеется, мне хотелось бы заглянуть внутрь.
      – У тебя есть любовь, которую ты потерял, Мани?
      Он спрыгнул с моих коленей и скрылся в ночной тьме.
      – А у тебя, Анс?
      – Не знаю, сэр, только я люблю оруженосца Тауга.
      – Я тоже. – Я потянулся. – Я не меньше тебя не хочу, чтобы его убили или изувечили.
      – Значит, вы положите конец этому, сэр? Прямо завтра?
      – Нет. Ты же подслушивал, когда Мани разговаривал с ее величеством королевой Йотунленда. Верно?
      – Я знаю, что подслушивать нехорошо.
      – Разумеется. Но ты все же подслушивал. Она сама может положить конец этому. И безусловно, она постарается. Что же касается меня… – Я зевнул. – Тауг хочет стать рыцарем.
      Тетива начала петь, и хотя Гильф положил лапу мне на руку, я больше не промолвил ни слова.
      Свон знаком подозвал Тауга, затворившего за собой дверь кабинета Тиази. Широкий коридор, всегда темный, казался темнее обычного. Высоко над их головами пищали летучие мыши.
      – Он плохой человек, – тихо проговорил Тауг.
      – Он и не человек вовсе, – ответил Свон. – Ты до сих пор не понимал этого, так пойми теперь.
      – Я знаю.
      – Тогда говори и действуй соответствующим образом. Все ангриды порочны по природе своей, хотя некоторые из них лучше всех прочих своих соплеменников. А худшие гораздо страшнее диких зверей.
      – У Логи было три руки, – задумчиво промолвил Тауг. – Я никому не говорил об этом, но у него действительно было три руки.
      – Был такой рыцарь, по имени сэр Равд, – сказал Свон. Он пошел столь скорым шагом, что Таугу пришлось перейти на трусцу, дабы не отставать от него. – Сэра Равда послали усмирить разбойников в северных лесах, откуда ты родом, – в лесах к югу от гор.
      – Я помню, – сказал Тауг.
      – Он погиб. Мне кажется, герцог Мардер полагает, что разбойники – вольные отряды, как они себя называют, – не стали бы нападать на доблестного и прославленного рыцаря, пусть даже с ним не было никого, помимо оруженосца. Так полагает герцог Мардер. Но он ошибается.
      – Я никому не скажу, что вы говорили такое, – заявил Тауг.
      – Я сам скажу это герцогу. Собственно, уже сказал.
      Свон проделал еще с дюжину шагов, прежде чем заговорил снова:
      – Сэр Равд погиб. Его оруженосец остался в живых, хотя лишь чудом избежал смерти. Он вернулся в Ширвол, одержимый желанием рассказать всем, как его господин пошел в наступление на полчища разбойников и как искусно он сражался, отправив не один десяток врагов на корм волкам. Как он, оруженосец сэра Равда, похоронил своего господина при свете луны, выкопав могилу сломанным боевым топором и сложив на нее в кучу все оружие убитых врагов.
      Не зная, что еще сказать, Тауг пробормотал:
      – Да, сэр, – а потом обернулся, спиной почувствовав взгляд незримых глаз.
      – В Ширволе его выслушали, – продолжал Свон, – и стали говорить про него разные оскорбительные вещи. Не в лицо, поскольку они были не столь отважны, как разбойники, вступившие в бой с сэром Равдом и его оруженосцем и ни разу не дрогнувшие. Но он обнаружил, оруженосец сэра Равда, что у него есть враг, неуязвимый для меча: молва, следующая за ним по пятам.
      Свон резко остановился и повернулся к Таугу:
      – Все короткое время, что мы вместе, я старался учить тебя.
      – Да, сэр Свон. И я многому научился. От вас и от сэра Эйбела.
      – Вот мой самый важный урок. Мне потребовались годы, чтобы его усвоить, но ты получаешь его задаром.
      – Да, сэр Свон, – повторил Тауг.
      – Мы идем на опасное дело. Ты сразился с инеистым великаном и одержал победу. Возможно, еще до полудня нам придется сразиться с двумя десятками. Возможно, ты останешься в живых, а я погибну.
      – Надеюсь, такого не случится, сэр Свон.
      – Я не хочу умирать. Нисколько не хочу. Если мы вступим в бой, я надеюсь, мы победим. Я сделаю для победы все возможное. У тебя есть палица.
      – Да, сэр Свон. Мечедробитель. – Тауг поднял палицу.
      – А где кинжал, который ты забрал у кузнеца-ангрида? Ты показывал мне кинжал размером с боевой меч. Он по-прежнему у тебя?
      – Он в моей комнате, если только кто-нибудь не стащил его.
      – Возьми и его тоже. Возьми и палицу, и кинжал.
      – Хорошо, сэр Свон.
      – Если я погибну, а ты останешься в живых, Тауг, тебе придется встретиться с врагом более страшным, чем ангриды, и более коварным. Со сплетнями, с хитрыми улыбками, с косыми взглядами. Ты меня понимаешь?
      – Думаю, да, сэр Свон.
      – Тебе придется сражаться с ними, а сражаться с ними можно только одним способом: добровольно отправляясь на верную смерть и оставаясь в живых. Делая это снова и снова, Тауг.
      – Да, сэр Свон.
      – Ты из крестьян? Как и сэр Эйбел?
      – Мы не такие плохие, как вы думаете, сэр Свон.
      – Я ничего такого не думаю. – Свон вздохнул, и Таугу пришло в голову, что звука более тоскливого он не слышал никогда в жизни: вздох призрака, щемящий сердце звук, который будет жить в гулких залах Утгарда дольше, чем летучие мыши. – Меня воспитывали слуги моего отца, Тауг. Главным образом Нола и ее муж. Они гордились мной и научили меня гордиться собой. Это помогло мне, и на протяжении многих лет только одно это и придавало мне сил. А тобой кто-нибудь гордился когда-нибудь? Кроме меня?
      Тауг сглотнул:
      – Я бы не смог убить Логи, если бы не Орг, сэр Свон. Он первый вступил с ним в схватку, чтобы защитить нас, и он сделал больше, чем я. Только вы запретили мне говорить о нем.
      Свон улыбнулся; улыбка, хотя и безрадостная, очень его красила.
      – Я все равно горжусь тобой. Горжусь тем более, что ты сказал правду, когда наверняка испытывал огромное искушение солгать. Я часто лгал и знаком с подобным искушением. Так кто, кроме меня?
      – Моя сестра, сэр Свон, Ульфа. Когда она узнала, что я оруженосец и, возможно, однажды стану рыцарем.
      – Это хорошо. Может, нас с Ульфой вполне достаточно. Сэр Равд никогда не гордился мной, а я никогда не гордился им, как следовало бы. Мне бы надлежало приказать тебе хранить йамять о сэре Равде, но ты его не знал.
      – Я видел его, сэр Свон, когда он приезжал в нашу деревню и разговаривал с народом.
      – Тогда не забывай это и не забывай, что я рассказал тебе о нем.
      Они расстались, но Тауг не сразу направился в комнату, которую делил с Мани и Этелой, а еще с минуту стоял на месте, глядя в спину Свону, шагающему широким шагом по огромному коридору – неприглядному и холодному коридору, погруженному во мрак, рассеиваемый лишь слабым светом дня, что сочился сквозь высокие узкие окна в одной стене.
      И Таугу показалось, что в самом конце коридора он увидел рыцаря с фигурой вздыбленного золотого льва на шлеме и изображением золотого льва на щите – и что Свон не увидел рыцаря, хотя находился к нему гораздо ближе. Тауг повернулся и пробормотал: «Этот замок наводнен призраками».
      Чуть позже, начав подниматься по одному из бесчисленных маршей лестницы, он сказал себе:
      – Ладно, я надеюсь, что нам вообще не придется сражаться. Что мы просто заберем рабов, и все дела.
      А немного погодя добавил:
      – Жаль, Мани здесь нет.

Глава 20
ЭТО БЫЛ КОРОЛЬ ГИЛЛИНГ!