Рыцарь-чародей - Чародей

      – Вижу, мне придется рассказать вам больше, чем хотелось бы. А в награду я получу от Хелы совет – во всяком случае, надеюсь получить. Если ее совет будет столь же дельным, как ее вопросы, он будет многого стоить.
      Анс кивнул и придвинулся поближе, чтобы лучше слышать.
      – Есть такой человек по имени Гарсег. То есть он не человеческое существо. Мы же признаем, что родитель Хелы не был человеком?
      – Я человек, – заявил Хеймир. – Такой же, как вы.
      – Я этого не отрицаю. – Я старался говорить мягким тоном. – Но Хюмир не был человеком. Каким бы он ни был хорошим, смелым или великодушным. И упомянутый Гарсег тоже не человек.
      Я помолчал, ожидая дальнейших возражений, но все молчали.
      – Он не раз выручал меня. Я многим ему обязан. Я думаю, он поступал так, чтобы заручиться моим обещанием – как он и сделал в конечном счете – выступить против одного врага. Врага, с которым я в жизни не стал бы сражаться, будь у меня выбор.
      Рыцарь Леопардов спросил, что меня тревожит.
      – Вы знаете о женщине, которую я люблю. Она находится там же, где Гарсег, и я хотел бы быть с ней сейчас.
      – Так отправляйтесь к ней! – воскликнул рыцарь Леопардов. – Или вы единственный человек в Митгартре, который не знает легенды о рыцаре и повозке?
      – Я поклялся оставаться здесь до середины зимы. Я также связан клятвой, данной величайшему и лучшему из людей. Только благодаря ему я оказался в такой близости от своей возлюбленной, как сейчас.
      – Скажите, сэр рыцарь, вы больше думаете о своей чести или о своей возлюбленной? – В улыбке Хелы сквозило некое подобие жалости. – Подумайте хорошенько, прежде чем ответить.
      – За одну ее улыбку я готов выбросить всю свою честь в сточную канаву, – сказал я. – Да, и растоптать. Но могу ли я попросить ее выйти замуж за обесчещенного рыцаря?
      Пытаясь понять меня, рыцарь Леопардов сказал:
      – Вы дорожите ее честью больше, чем своей. Вы готовы умереть, защищая честь возлюбленной.
      – Но послушайте, – начал Воддет, – при чем здесь?…
      – Мы поговорим об этом в свое время. Позвольте мне закончить. Моя любимая находится там же, где Гарсег. Вестница, приходившая ко мне ночью, сказала – мол, ее сестра хочет, чтобы я убил Гарсега. И просила меня поклясться, что я не сделаю этого.
      – Все непостижимее и непостижимее, – пробормотала Хела. – Хорошо бы, эта жалкая чаша была хоть вполовину такой глубокой, как эта тайна. – Она протянула чашу Воддету, и он подлил ей вина.
      – И вы поклялись, сэр? – спросила старая Герда.
      – Нет, мать. Я уже надавал достаточно клятв. Я хочу быть с женщиной, которую люблю. – Я вздохнул. – Если я уничтожу Гарсега, возможно, она попытается убить меня. Я с радостью приму смерть.
      – Мы не разделим вашей радости, – громко заявил Бертольд.
      – Несмотря на свое ранение, – сказал Воддет, – я откажусь от своего слова и сам убью вас, если вы не перейдете к существу дела. Король Йотунленда тяжело ранен. Так вы сказали – разве нет? Какое это имеет отношение к нам?
      – По-вашему, они могут обвинить в покушении на Гиллинга моего родственника? – спросил рыцарь Леопардов.
      – Ангриды совершали на нас набеги малочисленными отрядами, – пояснил я. – По двадцать человек, а чаще по десять – пятнадцать. Именно таким набегам и рассчитывал положить конец ваш родственник, придя к соглашению с королем Гиллингом. Бертольд, тебя взяли в плен ангриды. Сколько их было?
      Бертольд Храбрый задумчиво потеребил бороду:
      – Великанов, которым меня выдали разбойники, было восемь.
      – А как насчет тебя, Герда? Сколько ангридов захватили тебя?
      – Ох, мама родная, не могу сказать, сэр, столько лет уж минуло.
      – Двадцать?
      – Да что вы, сэр! Гораздо меньше. Пятеро, наверное. Или шестеро. Несколько убили, сэр, ибо наши мужчины сражались. Вы спрашиваете, сколько ангридов пришли или сколько ушли? Пришли человек десять.
      – Бертольд, Герда. А как насчет пяти сотен? Не кажется ли вам такое число уму непостижимым?
      Бертольд Храбрый лишь потряс головой – то ли отрицательно, то ли растерянно. А Герда сказала:
      – Знаете, сэр, я никогда не видела столько великанов разом, но когда я вспоминаю всех, кого видела в одно или другое время, мне всегда представляются сотни. И даже тысячи.
      – Хела? Вероятно, мне следовало спросить тебя первой.
      – Насчет численности-то? По-моему, пять сотен – не так уж много. Мы с братом постоянно болтались на этой дороге и один раз видели отряд из пятидесяти ангридов, а в другой раз – из двадцати. Поднимите глаза, вы, отважные рыцари. Кто там летит над нами?
      – Гуси, – ответил рыцарь Леопардов. – Но они слишком высоко, мне стрелой не достать.
      – Сколько всего?
      – Ну где-то тридцать.
      – Сорок, – предположил Воддет.
      – Сорок три, а вместе с вожаком сорок четыре. Сорок четыре, которых видим мы трое, поскольку доблестный сэр Эйбел не желает смотреть. Как по-вашему, рыцари, сколько всего гусей в мире? Сотни?
      Все молчали, пока Хела одним глотком ополовинила свою чашу вина, поперхнулась, закашлялась, а потом опустошила чашу до дна.
      Наконец я сказал:
      – Ну хорошо, пусть будет одна сотня, и не больше. В силах ли мы выстоять против сотни ангридов? Мы трое, Гильф, и подданные Леопардов, и подданные Солнца. И еще Хела, Хеймир и Анс. Готовы ли мы?
      Наступившее за моими словами тяжелое молчание нарушил рыцарь Леопардов:
      – А вы готовы, сэр Эйбел? Вы готовы повести нас в бой? Ответьте честно.
      – Я дал клятву удерживать это ущелье, – сказал я.
      – Всадник на загнанной лошади, сэр Леорт!
      Рыцарь Леопардов сложил ладони раструбом у рта:
      – Один?
      Последовала долгая пауза, в течение которой к нему успели подбежать Воддет, Вальт и Йонд.
      – Совсем один, сэр!
      – И едет с севера? – Вальт обращался сразу ко всем и ни к кому в отдельности. – Разве великаны ездят на лошадях?
      Йонд помотал головой:
      – Они слишком большие для этого.
      Рыцарь Леопардов знаком велел ему замолчать.
      – С чего ты взял, что лошадь у него загнана?
      Воддет фыркнул:
      – Она пытается перевести ее на рысь, сэр!
      Рыцарь Леопардов открыл рот, потом закрыл и уставился на Воддета, который (с выражением крайнего недоумения на честном лице) в свою очередь уставился на него.
      – Женщина? – пробормотал Валт.
      Рыцарь Леопардов резко развернулся кругом:
      – Приведите моего коня!
      К северу от ущелья Военная дорога круто уходила вниз, спускаясь по горному склону частыми петлями, и рыцарь Леопардов галопом преодолевал опасные повороты один за другим, и камни, выбиваемые копытами могучего пятнистого жеребца, летели в бездонную пропасть.
      Последний поворот извилистой дороги уже остался позади, когда он наконец увидел всадника; и в следующий миг она (сидевшая на загнанной лошади, темной от пота) оказалась так близко, что они едва не столкнулись. Она пронзительно вскрикнула и, увидев щит рыцаря Леопардов, залилась слезами.
      Он проворно спешился и бережно снял ее с седла, как не раз делал в далеком прошлом, когда сам был не старше Вальта, а она была прелестной девочкой с горящими глазами и кудрями цвета воронова крыла.
      Ослепительно белым был плащ герольда, принесшего мне вызов от Черного рыцаря, а изображенный на нем боевой конь был черным.
      – Мой господин, – сообщил он нашему герольду, – направляется на север. Дело у него срочное, – он выдержал паузу и улыбнулся, – а кошелек тяжелый. Вот двадцать крупных золотых монет за то, чтобы ваш господин ушел с дороги.
      – Я выступаю от имени сэра Эйбела Благородное Сердце, – холодно ответил наш герольд. – Мой господин, сэр Леорт Сэндхилл, остается с ним до уплаты выкупа.
      Герольд Черного рыцаря приподнял бровь на толщину травинки:
      – Разве вы не должны галопом мчаться на юг, за выкупом?
      – За ним отправился другой человек. Вам, насколько я понимаю, придется самому скакать за выкупом для своего хозяина. Наш товарищ уехал много дней назад. Боюсь, уже слишком поздно просить, чтобы он привез выкуп и за вас тоже.
      – В этом нет необходимости. – Герольд Черного рыцаря потряс кошельком из оленьей кожи, который предлагал минуту назад, и золотые монеты нежно зазвенели. – Мой хозяин платит вперед.
      Герольд рыцаря Леопардов покачал головой.
      – Вы не заглянете в кошелек, чтобы доложить о содержимом этому вашему сэру Эйбелу?
      – Вам известно имя моего господина: сэр Леорт Сэндхилл. Я сообщил, что выступаю от лица рыцаря, взявшего над ним верх в поединке, сэра Эйбела Благородное Сердце. Мне хотелось бы узнать имя вашего господина и название его поместья – ибо человек, имеющий в своем распоряжении столько золота, наверняка таковым владеет, – прежде чем продолжать разговор.
      Но они все же продолжили разговор, старательно избегая проявлений присущей всем герольдам взаимной вражды, прежде чем герольд рыцаря Леопардов вернулся ко мне.
      – Он величает своего хозяина Черным рыцарем, – доложил герольд, – и отказывается называть имя. Равным образом он не желает говорить, по какому делу едет означенный рыцарь и как называется его замок.
      Я задумчиво погладил подбородок.
      – Я нарочно говорил не «замок», а «поместье», хотя видел широкий флаг. Я надеялся хитростью выманить ответ, но у меня не получилось.
      – Он королевский рыцарь, ведущий вассальное войско под своим знаменем?
      – Или особа поважнее. Он предлагает двадцать золотых монет. – Герольд кашлянул. – Я все проверил и пересчитал по его настоянию.
      Я отмахнулся от предложения:
      – Он не проедет. Скажи его герольду…
      – Да, сэр?
      – Что если его хозяин желает продолжить путь на север, он должен сразиться со мной или выбрать другую дорогу. – Я немного помолчал. – Я подумал о герольде сэра Воддета. Как его зовут?
      – Хирвор, сэр.
      – Он уехал четыре дня назад. Они встретили его по дороге?
      – Нет, сэр. Возможно, с ним случилась неприятность. Но будем надеяться, они просто ехали другим путем.
      – Надо будет спросить по окончании поединка. Твой хозяин еще не вернулся?
      – Нет, сэр. Послать за ним верхового, сэр?
      – Да не стоит, пожалуй. – Я сложил ладони рупором, как недавно делал сам рыцарь Леопардов. – Часовой! Северный пост!
      – К вашим услугам, сэр Эйбел!
      На кольчужном рукаве часового сверкнул солнечный блик, когда он взмахнул рукой.
      – Ты видишь своего хозяина?
      – Едет медленно, с путником!
      Я кивнул и махнул рукой:
      – Скажи Черному рыцарю, что я готов сразиться с ним.
      Герольд явно расстроился:
      – Я должен обо всем доложить вам, прежде чем вы начнете, сэр Эйбел. Во-первых, золото…
      – Оно мне не нужно.
      – Двадцать монет из восточного золота, все до единой крупные и блестящие. Я попробовал две на зуб, сэр, и они мягкие, точно кожа. На всех изображена голова какого-то каана.
      – Сэр Воддет знает Черного рыцаря? Или кто-нибудь из отряда Воддета?
      – Не знаю, сэр. Мне спросить?
      Я кивнул. Анс, минуту назад подошедший к нам, сказал:
      – Я спрошу, сэр. Я живо обернусь.
      – Я последую за ним, с вашего позволения, сэр, – сказал герольд. – Возможно, сэр Воддет не пожелает разговаривать с такой деревенщиной. Но сначала, сэр, я должен сообщить вам, что Черный рыцарь бьется до смерти, и только до смерти. Он не признает права повторного поединка, а следовательно… – Герольд глубоко вздохнул, собираясь с духом. – Вы не обязаны сражаться с ним, насколько я понимаю. Бой до смерти – это война, а не узаконенный обычаем рыцарский поединок.
      Я улыбнулся:
      – Сэр Воддет тоже хотел биться до смерти. Разве это не кажется странным?
      Герольд собирался ответить, но потом передумал и торопливо пошел прочь.
      Облако медленно тронулась с места, и перед моим мысленным взором возникло видение меня самого, несущегося навстречу противнику с копьем наперевес. «Нет, – прошептал я, – да и не стоит мне утомлять тебя без особой нужды». Спешившись и взяв Облако под уздцы, я зашагал вперед и вскоре увидел герольда Черного рыцаря, а также самого Черного рыцаря, стоявшего рядом со своим вороным конем на расстоянии длинного полета стрелы от меня.
      – У него череп на шлеме, – объяснил я Облаку. – Человеческий череп.
      Гильф, следовавший за нами, прорычал:
      – Кошачья хвастливость.
      – Это мальчишество, – согласился я. – Мол, с ним лучше не ссориться.
      – Для устрашения.
      – Разумеется. Только мне не страшно. Помнишь, я запретил тебе вмешиваться, когда мы сражались с сэром Воддетом? Сейчас ты тоже не должен вмешиваться. Ты же не хочешь, чтобы я велел Ансу посадить тебя на цепь? – Я повернулся и прошептал Облаку: – Ты не должна поступать с этим рыцарем так, как поступила с сэром Воддетом.
      В моем уме возник образ Облака – без седока, с опущенной головой.
      Герольд Черного рыцаря вскинул руку:
      – Сэр Эйбел! Мой господин готов к схватке. А вы?
      – Буду готов через минуту, надеюсь!
      Анс и наш герольд уже спешили ко мне. Глядя на них, я заметил Идн и рыцаря Леопардов. Я помахал рукой, и они оба помахали в ответ, Идн – белым шарфом.
      – Они все говорили со мной, сэр. – Анс подбежал первым, задыхаясь и тяжело отдуваясь. – Окромя него, а он не желает даже смотреть на меня.
      – Понятно. – Я положил руку на эфес меча и поставил ногу в стремя. – А что говорят остальные?
      – Ничего, сэр. Только они так и говорят – мол, ведать не ведаем, а он вообще не желает со мной разговаривать.
      – Они ничего не знают о Черном рыцаре, – доложил наш герольд. – Они так утверждают, и я им верю. Сэр Воддет наверняка знает, но говорить мнерасположен не больше, чем вашему Ансу.
      Я сел в седло.
      – Я подъеду вон к тому валуну на обочине дороги и развернусь. Когда я буду готов – подниму копье.
      В ожидании сигнала я рылся в памяти. Воддет знает Черного рыцаря, вне всяких сомнений. Воддет преодолел путь в невесть сколько лиг, чтобы одержать надо мной победу и тем самым предотвратить мою схватку с Черным рыцарем. Воддет мне друг, но кто такой этот рыцарь, от которого он хотел меня спасти? Я пытался вспомнить рыцарей из Ширвола. Я помнил только своих товарищей из дворца Леди, рыцарей из замка Вальфатера. Сэра Галаада, сэра Гамурета…
      Нет. Воддет был готов убить меня при необходимости, чтобы только не допустить моего поединка с Черным рыцарем.
      Горн и труба пропели одновременно, их чистые резкие голоса раскатились эхом по заснеженному скалистому ущелью. Я взял наперевес копье, вырезанное из ствола колючего апельсина и сквозь громовый топот копыт Облака услышал свист воздуха, рассекаемого драконом на моем шлеме.
      Копье Черного рыцаря, направленное в глазные прорези моего шлема, в последний момент резко опустилось и ударило в мой щит с такой силой, что Облако пошатнулась. Мое собственное копье ударило в луку седла противника, и вороной конь тяжело рухнул на бок.
      Я осадил лошадь, спешился и отдал копье Ансу. Черный рыцарь лежал неподвижно, и я заметил (как замечаешь зайца, пробегающего между двумя сходящимися войсками), что череп у него на шлеме треснул, потеряв часть лобной кости над глазницей.
      Наш герольд стоял на коленях над Черным рыцарем и спрашивал снова и снова, сдается ли он.
      Вороной с трудом поднялся на ноги; боевое седло, даже с наполовину оторванной лукой, по-прежнему удерживало седока, хотя тот бессильно заваливался набок, едва не падая с коня. Я похлопал герольда по плечу:
      – Довольно. Он ранен или мертв. Давай поможем ему, коли сумеем.
      Ко мне уже подоспели Воддет и Хела. В глазах Воддета стояли слезы. Мы трое сняли Черного рыцаря с седла и положили на промерзшую землю. Воддет с трудом проговорил:
      – Вы сами снимете с него шлем, сэр Эйбел? Или мне сделать это?
      Я потряс головой:
      – Может, ты, Хела? В виде любезности нам обоим?
      Она выполнила просьбу.
      – Он не убит, добрые рыцари. Видите, веки дрожат? Жизнь еще теплится в нем.
      Лицо Черного рыцаря было мертвенно-бледным, а волосы и борода седыми; мы с Воддетом упали рядом с ним на колени. Бертольд нашаривал поверженного рыцаря своей палкой. Хела сказала:
      – Он такой же старый, как ты, отец. И у него лицо благородного господина.
      Герольд Черного рыцаря начал:
      – Знайте же, что мой господин – не кто иной, как…
      Черный рыцарь закончил фразу голосом более твердым, чем можно было ожидать:
      – Герцог Ширвола Мардер.
      – Ваша милость. – Я опустил голову. – Я не знал.
      – И не должны были знать, сэр Эйбел. У вас по-прежнему нет поместья? И денег тоже?
      – Да, ваша светлость.
      – Вам нет необходимости… Сэр Воддет? А вы что здесь делаете?
      – Он поспешил вперед, – пояснил я, – опасаясь, как бы я не убил вас.
      – Вы взяли верх над ним. – Мардер попытался сесть и с помощью Хелы преуспел в своей попытке. – Я хотел испытать вас, сэр Эйбел. Главным образом, проверить, можно ли вас подкупить. Вы выдержали оба испытания. – Он закашлялся. – Сам я, увы, второго не выдержал.
      – Ваше копье грозило расколоть мой шлем, – сказал я. – В последний момент вы его опустили.
      – Разумеется, разумеется. Я же хотел испытать вас, а не ослепить. – Тут Мардер заметил Бертольда, и лицо его вытянулось. – Прошу прощения, сэр рыцарь. Я не хотел никого обидеть.
      – Я всего лишь жалкий бедняк, сэр.
      – Все эти люди… – Мардер огляделся по сторонам в легком замешательстве. – Эта… эта могучая дева. А там… самый огромный человек из всех, когда-либо мной виденных.
      – Мой брат, ваша милость, – пояснила Хела. – И с позволения вашей милости, истинный человек, хотя и не шибко разговорчивый. А вон там стоит еще один доблестный рыцарь, ваша милость, славный сэр Леорт Сэндхилл.
      Анс что-то прошептал ей на ухо.
      – Этот верный слуга назвал имя дамы, что стоит рядом с сэром Леортом, дабы я могла представить ее вам, герцог Мардер. Это дочь лорда Била, по имени Идн.
      Идн выступила вперед, с улыбкой протягивая руку Мардеру.
      – Мы встретились при неприятных обстоятельствах, ваша светлость. Пусть же наше знакомство будет приятным. Мы – Идн, королева Йотунленда.

Глава 14
УТГАРД И РАВНИНА

      Только-только начинало светать.
      – Ангриды средних размеров смогут проходить лишь по одному, сэр Свон, – доложил сержант на ходу. – А у меня там три лучника и два меченосца.
      Свон кивнул. Он, прихрамывая, шел за сержантом, а Тауг следовал по пятам за Своном.
      Тяжеловооруженные воины уже обнажили мечи, и лучники приготовили стрелы. Казалось, все почувствовали великое облегчение при виде Свона. Когда сержант распахнул железную дверь, Тауг понял, о чем он говорил. В дверной проем могли пройти два пеших рыцаря плечом к плечу или проехать один конный, пригнув голову; но ангриду, находившемуся в холодном коридоре снаружи, пришлось сильно наклониться, и даже так он казался слишком высоким. Огромное бородатое лицо великана походило на видавший виды военный барабан: изборожденное шрамами, изрытое оспинами и усеянное бородавками; с перебитым носом и сверкающими глазами. При виде него Тауг вытащил из ножен Мечедробитель.
      – Кто ваш король? – требовательно спросил Свон.
      –  Гиллинг.– Голос походил на грохот военного барабана. – Гиллинг – истинный король и прямой потомок Бергельмира.
      Тауг не понял, лжет ли он, хотя внимательно наблюдал за глазами великана, завороженный и испуганный.
      – И мы такого же мнения, – сказал Свон. – Входите, друг.
      – А как насчет остальных?
      – Скажите, чтобы они вернулись вечером.
      – Я Шилдстар. Доложите королю.
      – Его величество спят, – холодно ответил Свон. – Вы желаете войти – один – или нет?
      – Я скажу им. – Шилдстар отступил на шаг. – Вам лучше закрыть дверь.
      Она захлопнулась с громким лязгом, и два лучника задвинули огромный засов.
      – Неужто король действительно женился на леди Идн? – Сержант говорил шепотом, хотя Шилдстар явно ничего не мог услышать, даже если сидел там на корточках, припав ухом к двери.
      Свон бесстрастно кивнул.
      – О Тунор!
      – Она ухаживает за ним, – решился подать голос Тауг, – вместе с рабынями и своими служанками, поскольку ухаживать за больным такого размера нелегко. Я сочувствую леди Идн… мы все сочувствуем.
      – Позови Тиази, – велел Свон Таугу.
      Высокие – по колено – ступени погруженной во мрак лестницы, ведущие на верхние этажи гигантской каменной башни, казались бесконечными; пульсирующая боль в ране и тяжелое шарканье сапог безжалостно напоминали Таугу о крайней усталости, им владевшей.
      Примерно через сотню ступеней он услышал еще чьи-то шаги и, хотя поначалу принял звук за эхо собственных шагов, отраженное от стен, вскоре понял, что ошибался. Кто-то – или что-то? – спускался навстречу по лестнице, легко переступая со ступени на ступень.
      Воздух стал еще холоднее, и хотя Тауг кутался в толстый плащ, подаренный Идн, он не согревал. Увидев изумрудные глаза Мани, появившегося из темноты несколькими ступенями выше, он понял, что предвещает взгляд этих глаз.
      – Это она, да? Ведьма?
      – Моя любимая хозяйка, – торжественно объявил Мани.
      – Ты так называешь леди Идн.
      – Королева Идн тоже моя любимая хозяйка, – пояснил кот. – Моя преданность обеим безгранична.
      Из темноты раздался голос:
      – Мне принять обличье Идн?
      – Да. – Тауг прислонился к стене, чувствуя острое желание присесть. – Если мы собираемся снова разговаривать, так будет лучше.
      Идн, которая была не настоящей Идн, спустилась по лестнице – словно освещенная тусклым светом и окутанная тонкой дымкой.
      – Король Гиллинг – мерзкое животное. – Мнимая Идн говорила голосом, похожим на голос зимы. – Он не должен обладать мной – я пришла, чтобы сказать тебе именно это. Я приведу сэра Эйбела, и, возможно, сэр Эйбел спасет меня.
      – Сэр Свон готов на все, чтобы спасти вас, – сказал Тауг.
      – И ты тоже. Ты еще не спал с женщиной.
      Тауг помотал головой:
      – Еще нет.
      – Ты говоришь правду. Он правдивый человек, Мани?
      – О да!
      – Я видел, как это делается, – объяснил Тауг. – Я… знаю, что делать.
      – Ты не видел, как король Гиллинг принимает невесту. Он будет лежать на спине, со стоящим членом.
      Тауг неуверенно кивнул.
      – Раздевшись донага, я стану ласкать член, словно мужчину-карлика. Смотреть зачарованным взглядом и растягивать рот в блаженной улыбке. Я умащу его благовонными маслами и стану говорить нежные слова, и целовать, и просить у него любви. И Гиллинг откликнется на мои ласки, расточаемые карлику. Извергнувшись, он окатит меня семенем, и я вознесу хвалы и вновь осыплю его поцелуями, благодаря за неземное наслаждение и умоляя не уходить.
      – Леди Идн не станет этого делать. – Еще никогда в жизни Тауг не говорил с такой уверенностью.
      – Если я не сделаю этого или выдам свое отвращение словом или жестом, я умру, – сказала мнимая Идн. – И я буду не первой женщиной, принявшей такую смерть, уж поверь мне. По-твоему, она не может родить Гиллингу ребенка?
      – Я не желаю говорить об этом, – с усилием выдавил Тауг.
      – Его семя осквернит ее лоно. Ты представляешь, какой она будет на сносях?
      Мнимая Идн начала раздуваться. Тауг закрыл глаза, но обнаружил, что по-прежнему видит Идн – с чудовищным, уродливо вздутым животом и искаженным гримасой плача лицом. Незримые руки сорвали с нее одежду. Тауг крепко прижал ладони к глазам, чтобы не видеть крови; Идн у него под веками скорчилась от боли, содрогнулась всем телом и застыла неподвижно, распростертая навзничь.
      Очнувшись, он обнаружил, что сидит, как и хотел с самого начала, сидит на холодном грязном полу лестничной площадки, раскачиваясь из стороны в сторону и горько рыдая.
      – Этого еще не случилось. – Голос Мани, обычно совсем не добрый, звучал мягче, чем когда-либо. – И возможно, никогда не случится.
      – Никогда, – сквозь слезы заявил Тауг. – Я не допущу такого. Я убью его. Пусть я совершу убийство, мне плевать, но я убью Гиллинга.
      – Это не убийство. Возьми вон тот факел и раздуй пламя, пока оно не погасло. – Мани спрыгнул с нижней ступени марша на площадку и, к великому изумлению Тауга, потерся теплым пушистым боком об его колено. – Я совершу убийство, коли убью другого кота иначе как в драке. Ты совершишь убийство, коли убьешь, скажем, сэра Гарваона или лорда Била иначе как в честном бою. Но король Гиллинг похож на тебя не больше, чем Орг.
      Внезапно испугавшись, Тауг вскочил на ноги:
      – Он здесь?
      – Орг? Понятия не имею.
      – Но мне ведь не померещилось, правда? Когда сэр Свон и сэр Гарваон сражались с великанами. Там был Орг, и он срывал факелы со стен, чтобы ангриды его не увидели.
      Мани зевнул, благовоспитанно прикрыв пасть черной лапой.
      – Разумеется.
      – И он… Он дрался за наших рыцарей? Поэтому они победили?
      – Не знаю. В темноте началась такая свалка.
      Тауг с трудом взобрался на ступень, с которой минуту назад спрыгнул Мани.
      – Мне нужно позвать Тиази. Свон хочет его видеть.
      – Ну так поторопись. Можно, я поеду на твоем плече?
      Тауг протянул свободную руку:
      – Залезай.
      Когда они поднялись еще на дюжину ступеней, Тауг спросил:
      – Так это Орг ранил короля?
      – Не знаю, – ответил Мани. – Я не видел, как это случилось. – И через одну ступеньку добавил: – Но я сомневаюсь. Насколько я видел, Орг в основном сворачивает шеи. Довольно трудно поверить, что у кого-то хватит силы свернуть великану шею, но у Орга получается.
      – У короля колотая рана на спине. Глубокая – значит, удар наносили мечом или длинным кинжалом.
      – Король убил мастера Крола, – задумчиво проговорил Мани.
      – Знаю. – Тауг вскарабкался на следующую ступень. – Подниматься было бы легче, будь здесь перила.
      – Я поговорю об этом.
      – Орг должен выполнять приказы сэра Свона. Кто-то говорил мне. Кажется, ты.
      – Вполне возможно.
      – Убийство мастера Крола было бесчестным делом. Настоящим преступлением. Так почему бы сэру Свону не приказать Оргу убить короля?
      – Не вижу причин, почему бы и нет, – согласился Мани. – Однако он не приказывал. Видишь ли, я подслушивал, когда сэр Свон отдавал распоряжения Оргу. Он ни словом не упомянул про короля.
      – Подслушивать чужие разговоры неприлично.
      – Я вынужден возразить, хотя и не вполне уверенно. Подслушивание зачастую доставляет мне удовольствие, и в лучшем случае оно весьма познавательно. Кот, который держит ухо востро, узнает много полезных вещей.
      Тауг продолжал карабкаться вверх по лестнице; он уже приближался к нужному этажу, и, соответственно, разговор с Мани подходил к концу. Он остановился и помахал факелом, чтобы раздуть пламя посильнее.
      – Думаю, тебе следует рассказать мне все. Мне нужно знать гораздо больше.
      – О разговоре сэра Свона с Оргом? – Мани спрыгнул с плеча Тауга и потянулся. – Ну, он состоялся, когда сэр Свон…
      – О ваших с ведьмой делах. Она хочет, чтобы я убил короля. Если я убью, мы окажемся в еще более бедственном положении, чем сейчас.
      – Она хочет, чтобы ты спас королеву Идн, – возразил Мани. – А это совсем другое дело.
      – Но она хочет, чтобы сэр Эйбел вернулся. Так она сказала Тиази.
      – Которого мы должны позвать? Я ведь правильно тебя понял? Полагаю, сэр Свон хочет видеть именно Тиази, раз он послал тебя за ним.
      Но Тауг продолжал гнуть свою линию:
      – Она сказала Тиази, что король должен взять на службу сэра Эйбела, коли хочет сохранить престол; таким образом, складывается впечатление, что она на стороне короля.
      Мани разгладил усы лапой.
      – Сомневаюсь.
      – Разве она не говорила тебе?
      – Иногда она посвящает меня в свои планы, – холодно произнес Мани. – Однако в данном случае такого не произошло. Мне предписывалось сопровождать сэра Эйбела и его кошмарного пса. Мне предписывалось служить сэру Эйбелу в меру моих скромных сил, что я и делал со всем усердием. Сэр Эйбел отдал меня королеве Идн, и я безропотно перенес всю свою преданность на нее. Она, в свою очередь, отдала меня своему супругу-королю – еще один шаг вверх по общественной лестнице. Ты согласен?
      – Но твоей истинной хозяйкой все равно остается ведьма! – с ожесточением выпалил Тауг.
      – Разумеется. – Мани вспрыгнул на следующую ступень. – А, понимаю. Ты боишься, что я расскажу королю Гиллингу о твоем намерении убить его.
      Тауг, у которого и в мыслях не было ничего подобного, изумленно выкатил глаза.
      – Разумеется, я ничего не скажу. Ты до сих пор не можешь понять одной простой вещи: я действительно преданный друг. Если кто-нибудь снова попытается убить моего хозяина при мне, я ведь могу и вмешаться. А могу и не вмешиваться. Смотря по обстоятельствам.
      – Там творилось неописуемое столпотворение, – говорила нам Идн накануне вечером. – Если не знать этого, невозможно понять случившееся. Все факелы погасли – по крайней мере, большинство. Сэр Свон и сэр Гарваон бились с воинами, которых его величество выставили против них, и остальные тоже сражались, поскольку присоединились к схватке. Некоторые дрались друг с другом: пьяные ссоры и сведение старых счетов. Его величество вдруг резко выпрямился, словно пронзенный острой болью. Он откинул голову назад и затрясся всем телом. Именно тогда мы поняли, что произошло что-то ужасное. Потом он сложился пополам, и мы соскользнули с его плеча. В следующий миг он уже лежал у наших ног. Подбежал министр Тиази. Поначалу мы подумали, что его привлекли наши крики, но позже он сказал нам, что некий эльф сообщил ему об опасности, грозящей нашему супругу. – Идн помолчала, всматриваясь в наши с Мардером лица. – Тогда он еще не был нашим супругом. Мы объяснили это?
      – Нет! – воскликнул рыцарь Леопардов, не в силах больше хранить молчание.
      – Продолжайте, пожалуйста, ваше величество, – попросил я.
      – Это было ужасно. Тиази велел нам оставаться подле короля, а сам скрылся.