Многое из описанного ниже я видел своими глазами, Бен. Но многое передаю со слов разных людей. Я не стану то и дело останавливаться, чтобы пояснить, кто что рассказывал, поскольку ты сам легко догадаешься по ходу чтения. Главным образом это был Тауг.
      Анс, всегда сгорбленный, согнулся в три погибели, кланяясь Билу.
      – Тауг говорит, хозяин погиб, ваша светлость. У него конь сэра Эйбела, и пес тоже. Я подумал, ваша светлость, вы пожелаете их увидеть. Вряд ли у него недоброе на уме, ваша светлость.
      – Ты ему веришь? – спросила Идн.
      – Право, не знаю, миледи…
      – Ты сказал бы больше, когда бы не боялся, – заметил Бил. – Говори. Тебя не накажут.
      – Он сам верит в такое дело, ваша светлость, вот и все. Он не врет, коли вы понимаете, о чем я, ваша светлость. Но все равно, может, оно и неправда.
      Мани, увидев шныряющего за часовыми Гильфа, спрыгнул с коленей Идн и побежал поприветствовать пса.
      – Понимаю, – кивнул Бил. – Говори, малый. У тебя не больше причин страшиться наказания, чем у бедняги, что привел тебя ко мне.
      Тауг подчинился и поведал Билу и Идн свою историю, которую рассказывал Ансу прошлой ночью. Когда он закончил, Бил вздохнул:
      – Ты своими глазами видел грифона?
      Тауг стоял широко расправив плечи и вскинув голову, ибо полагал, что именно так стоял бы я.
      – Да, сэр. То есть да, ваша светлость. И Гренгарма я тоже видел, только издали. Но видел.
      – Сэр Эйбел говорил, чтобы ты взял его коня, пса, седло, переметные сумы и все прочее?
      – Нет, ваша светлость. Он… он…
      – Ну выкладывай!
      – Он сказал, ваша светлость, что, когда я стану рыцарем, у меня будет щит с изображением грифона. И еще говорил, что надо делать, чтобы стать рыцарем вроде него.
      Идн улыбнулась:
      – И ты намерен делать это, Тауг?
      Тауг хотел пожать плечами, но сдержался.
      – Да, ваша светлость. Я знаю, будет страшно трудно.
      – Но тем не менее ты попытаешься.
      – Да, ваша светлость. Я… у меня не всегда будет получаться, ваша светлость. Я знаю. Но я стану стараться все сильнее от раза к разу, коли мне представится такой случай.
      Идн улыбнулась шире. Она становилась невыразимо прелестной, когда улыбалась.
      – Не всегда будет получаться?
      – Да, ваша светлость.
      – Но ты постараешься. У тебя уже получается говорить, как сэр Эйбел. И получится еще лучше, коли в разговоре с нами ты станешь употреблять обращения «милорд» и «миледи». Ты не слуга моего отца. Пока, по крайней мере.
      Бил прочистил горло.
      – Так ты хочешь стать рыцарем?
      – Да, милорд. Именно это я собираюсь сделать.
      – Почему бы и нет. Ты готов сражаться плечом к плечу с нами, когда мы настигнем ангридов, ограбивших нас?
      – Я рассказал ему про это, – вставил Анс.
      – Да, милорд. Но у меня нет приличного оружия.
      Бил кивнул.
      – Я приобрел обыкновение повторять, что нам нужны каждый мужчина и каждая женщина. Теперь я должен сказать, что нам нужен и каждый мальчик тоже. Разыщи сэра Гарваона. Он сейчас обучает людей стрельбе из лука. Скажи, что я велел вооружить тебя по мере возможности.
      – Да, ваша светлость! – Сияя, Тауг повернулся и двинулся прочь.
      – Постой, Тауг, – окликнула Идн. – Тебя еще не отпустили.
      Он резко остановился и повернулся, залившись краской.
      – Прошу прощения, ваша светлость, я не хотел вас обидеть.
      – Нисколько не сомневаюсь. – Улыбка не сходила с лица Идн. – Я просто хотела сказать, что сейчас мы с отцом бедны.
      Не зная, что ответить, Тауг благоразумно промолчал.
      – Ты нашел нас сидящими под деревом. Но когда мы впервые разговаривали с сэром Эйбелом, дело происходило в шелковом шатре. По всей видимости, ангриды уже близко. Мы надеемся настичь их и вступить в бой сегодня или завтра, и если мы возьмем верх над ними, то снова станем богаты. Я не имею в виду, что дары, которые отец везет королю Гиллингу, перейдут в наше владение. Но мы вернем свою собственность, а у нас отняли многое – лошадей, деньги, оружие, драгоценности и тому подобное. Сейчас у нас мало оружия. На всех не хватает. Но если мы победим, я дам тебе щит. Это будет мой тебе подарок, и на нем будет изображен грифон.
      Немногим позже Гарваон сказал Таугу:
      – Мне нечего тебе дать. У нас нет даже лишнего кинжала. А что там горбун сэра Эйбела?
      – У меня есть дубинка и тесак. – Анс показал упомянутые предметы. – Мне вполне достаточно, сэр.
      – Я о другом. Ты можешь обеспечить мальчика каким-нибудь оружием?
      Анс задумался:
      – Разве только выстругать для него дубинку.
      – Так выстругай. – Гарваон повернулся к Таугу. – У меня нет для тебя оружия. Никакого. Если можешь сам изготовить что-нибудь, хотя бы простую дубинку, как у горбуна, – действуй. – Гарваон взглянул на темнеющее небо. – Когда завяжется бой, многие из нас погибнут. Многие побросают оружие и обратятся в бегство. Если ты не примкнешь к ним, то сможешь подобрать что-нибудь на поле брани.
      – Я так и сделаю.
      Суровое немолодое лицо Гарваона смягчилось.
      – Постарайся не лезть на рожон. Раздобудь лук, коли получится, и стрелы.
      Тауг кивнул.
      – И приготовься завтра встать рано и скакать быстро. Мы уже настигаем противника. Нам, всадникам, придется удерживать ангридов на месте, покуда не подоспеют наши пешие воины, хотя от них вряд ли будет большой толк, У тебя конь сэра Эйбела.
      Тауг кивнул, а Анс ввернул:
      – У меня мул.
      – Значит, поскачешь с нами. Коли отстанешь, постарайся подогнать пеших. Это в основном женщины.
      Тауг решил опередить Гарваона в скачке, коли получится.
      – У нас шестьдесят два мужчины, – продолжал Гарваон. – Несколько мы потеряли по дороге. Из них сорок обеспечены лошадьми и неплохо сидят в седле. Двадцать семь женщин, не считая леди Идн, которая будет ими командовать. Наши лазутчики выследили инеистых великанов, похоже, их…
      – Это не важно, – сказал Тауг и пошел прочь.
      Уже стемнело, когда он и Анс выбрали молодое деревце в рощице на берегу извилистого ручья, служившего западной границей лагеря. Анс срубил его тремя мощными ударами тесака, действуя во мраке отчасти на ощупь, а затем они обрубили верхушку и все тонкие веточки.
      Потом, когда Тауг сооружал на земле ложе из сосновых лап и одеял, извлеченных из переметной сумы, Гильф принес вторую переметную суму. Тауг нашел в ней большой нож, с вырезанной из корня обыкновенного черного плюща рукояткой, завернутый в тряпку и перевязанный полосками ткани, оторванными от нее же. Он крепко-накрепко примотал нож к концу палки.
      Их разбудили затемно. Как и Анс, Тауг получил на завтрак кусок черствого хлеба, который запил водой из ручья. На восходе солнца он уже ехал рысью на север вместе с остальными, сильно дрожа на утреннем холоде, с притороченным к седлу коротким копьем и сидящим в переметной суме котом Идн.
      Кот беспокоил Тауга. Он высунул из переметной сумы голову и передние лапы, только когда Идн со своим отрядом женщин осталась в лиге позади. С одной стороны, Тауг понимал, что животное надо отвезти обратно, но, с другой стороны, сознавал, что тогда все – включая его самого – заподозрят в нем труса, желающего уклониться от схватки.
      Гарваон скакал впереди, на расстоянии половины полета стрелы от хвоста колонны, где бок о бок ехали Тауг и Анс. Гарваон ничего не увидит, коли он повернет назад, но кто-нибудь непременно заметит и поднимет шум.
      Какой толк от кота в сражении с великанами? Кота убьют, а он принадлежит Идн. Тауга тоже убьют. Какой толк от одного мальчика? Да никакого.
      Некогда он хотел вступить в вольный отряд. Они с Хафом объявили себя разбойниками и засели в засаде в ожидании жертвы послабее, которую не составит труда ограбить. Выбранной жертвой оказался паренек младше их, крепко поколотивший обоих. Какой прок от него – мальчишки, не сумевшего даже ограбить сопливого паренька, – в бою с великанами?
      Да такой же, как от кота.
      Тауг с горечью вспомнил о своем твердом намерении скакать быстрее Гарваона и настичь врага первым. Теперь он задавался вопросом, примет ли он вообще участие в схватке. Не запаникует ли и не обратится ли в бегство при одном только виде великана?
      Белый жеребец, прежде принадлежавший мне, замедлил шаг.
      – Плохо дело, – сказал Анс достаточно громко, чтобы перекрыть топот шести десятков коней.
      – Что? – Тауг обернулся.
      – Пешие слишком отстают. Они подоспеют, когда бой уже закончится.
      Тауг пожал плечами:
      – В любом случае какая от них польза?
      – А как же мы? – Анс растянул губы в болезненной ухмылке. – Спорим, я убью больше великанов, чем вы.
      – Ты боишься, – сказал Тауг и понял, что так оно и есть.
      – А вот и нет!
      – А вот и да. Ты напуган и плохо вооружен. Как можно сражаться верхом на муле?
      – Я попробую!
      Тауг потряс головой:
      – Тебя просто-напросто убьют. У меня есть для тебя поручение, которое спасет тебе жизнь. Видишь кота?
      – Так это ж кот леди Идн.
      Тауг кивнул:
      – Видать, он забрался в мою переметную суму ночью, и коли он останется здесь, непременно погибнет. Я хочу, чтобы ты отвез кота к ней.
      Мани нырнул в суму, скрывшись из виду.
      – Нет! – решительно отрезал Анс.
      – Я тебе приказываю.
      – Я вам не слуга.
      Анс ударил пятками в бока мула и опередил Тауга на половину корпуса.
      – Я рыцарь. – Тауг сам удивился своим словам. – И я тебе приказываю. Отвези кота к миледи!
      Анс помотал головой не оборачиваясь.
      Вскипев гневом, Тауг пришпорил жеребца и хлестнул по загривку поводьями.
      Жеребец рванул вперед галопом.
      Колонна всадников стремительно пронеслась мимо Тауга, словно отброшенная назад незримой рукой. Прежде чем он успел перевести дыхание, они свернули с Военной дороги и стрелой помчались через холмистые пожухшие луга: он низко пригибался к холке, судорожно вцепившись в луку седла, а жеребец летел, буквально распластываясь в воздухе при каждом прыжке, напряженно вытянув шею и яростно грызя мундштук, с пеной во рту.
      А Мани торжествующе восседал на спине всадника, запустив когти в рубашку и густые спутанные волосы Тауга.
      Наконец жеребец выдохся и замедлил бег.
      – Ну что ж, – провозгласил Мани, – это было уже неплохо.
      Тауг вытаращился на него, насколько вообще можно вытаращиться на животное, сидящее у тебя на спине.
      – Теперь тебе нужно лишь, – продолжал Мани, – самому перебить всех великанов, не дожидаясь остальных. Тогда ты сможешь восседать на груде мертвых тел к тому времени, когда подоспеет Гарваон со своим отрядом, и смеяться над ними.
      – Ты умеешь разговаривать?!
      – Разумеется, умею. – Чтобы вести беседу удобнее, Мани спрыгнул с плеча Тауга на военное седло, где еще оставалось много свободного места, когда в нем сидел мальчик. – Просто я весьма разборчив в выборе собеседников, вот и все.
      Тауг ошеломленно потряс головой.
      – Сначала моей хозяйкой была старая Халд. Она умерла, но я до сих пор разговариваю с ней. Потом появился сэр Эйбел, мой следующий хозяин. Если я скажу, что он тоже умер, ты снова расплачешься?
      Тауг помотал головой, полагая, что повредился рассудком.
      – Потом моей хозяйкой стала леди Идн. А теперь ты. Ты боялся, что она беспокоится за меня?
      Белый жеребец остановился пощипать травы, но Тауг даже не заметил.
      – Я не знал, что животные умеют разговаривать.
      – Во всех своих заблуждениях повинен ты сам, – сказал Мани, – как в этой жизни, так и во всех последующих. Это один из вечных, непреложных законов. Но можешь не волноваться. Леди Идн приказала мне ехать с багажом, какой у них еще остался. Она беспокоилась о моей безопасности, что делает ей честь.
      – Но ты ослушался, – сумел проговорить Тауг.
      – Ну да. Ни один приказ, отданный животному, не имеет законной силы, ты ж понимаешь. По закону природы каждый кот сам себе господин. В этом состоит одно из принципиальных отличий кошек от собак. Вот если бы леди Идн отдала такой приказ своей собаке… то есть будь у нее собака. Ты понимаешь?
      – Нет, – ответил Тауг и почувствовал, что еще никогда в жизни не высказывался правдивее.
      – Ясное дело, у нее нетсобаки. – Мани говорил извиняющимся тоном. – Я бы никогда не связался с…
      Его прервал резкий, хотя и негромкий лай. Тауг повернулся в седле и увидел Гильфа, трусцой сбегавшего по склону холма, с которого они слетели галопом минуту назад.
      – Если не считать старого пса сэра Эйбела, – плавно продолжил фразу Мани, – как я собирался сказать. Сэр Эйбел был благородным рыцарем, и мы с Гильфом заключили перемирие. Мы с ним заклятые враги. Однако такие враги, которые зачастую видят пользу в совместной работе на общее благо, хотя он и пытается урвать себе больше, чем заслуживает.
      – То есть я не понимаю, как кот может разговаривать, – пояснил Тауг.
      – Точно так же я не понимаю, почему все остальные животные не могут. – Явно довольный собой, Мани пригладил усы лапой. – Гильф пытается, но без особого успеха, должен сказать. Ты намерен последовать моему совету касательно великанов?
      – В смысле самому перебить всех? Я не могу, да и не знаю, где они.
      – Я знаю. И Гильф тоже, я уверен.
      Гильф кивнул и опустился на задние лапы в высокой сухой траве.
      – Когда мы были там, – правой лапой Мани указал на вершину холма, – я видел ферму далеко на севере. А возле нее великанов и большой табун лошадей и мулов. Тебе не кажется, что это они?
      – Похоже на то, – признал Тауг.
      – Тогда тебе нужно лишь… – Мани осекся, заслышав частый топот копыт.
      Молодой человек в кольчуге и шлеме гнал коня вниз по склону холма.

      – Это пес сэра Эйбела?
      – А вам какое дело?
      – Это он. Ошибки быть не может. Здорово, старина Гиф! Помнишь меня?
      Гильф зарычал.
      – Леди Идн сказала, что у паренька, якобы видевшего смерть сэра Эйбела, его конь и пес, но это не его конь.
      – Этого коня подарил сэру Эйбелу отец леди, – сказал Тауг.
      – А! Тогда все понятно. Значит, ты и есть тот самый мальчик.
      – Вы считаете себя мужчиной?
      – Безусловно!
      – Коли вы мужчина, значит, и я тоже. – Пустив в дело пятки и поводья, Тауг подвел хромого белого жеребца ближе к вороному коню незнакомца. – Вы предпочитаете биться верхом или пешим?
      – Ты хочешь биться со мной? – Новоприбывший сохранял серьезное выражение лица, но, казалось, с трудом сдерживал насмешливую улыбку. – Тебе что, жизнь не дорога?
      – Верхом или пешим?
      Насмешливая улыбка наконец проступила.
      – В таком случае верхом.
      Удар тупым концом самодельного копья пришелся в лицо противнику Тауга и выбил его из седла. В следующий миг Гильф напрыгнул на поверженного, и он тщетно силился обеими руками оторвать от себя пса, вцепившегося клыками в горло.
      – Нет! – крикнул Тауг.
      Гильф, который уже начал увеличиваться и темнеть, снова сократился в размерах и отступил.
      – Благодарю. – Незнакомец сел и сплюнул кровью; кровь также струилась у него по лицу и шее. – Сдаюсь. Я… я прошу тебя де оставлять бедя без кодя в этой глуши. Теперь я не ибею права на Будрайза… – Он снова сплюнул.