Стражи Границ - Чаша Торна

Немало было здесь и других вещей, от вида которых захватывало дух у любознательной девушки. Разными путями сюда попадала посуда — от кое-как обожженных на огне поделок гончаров-самоучек до роскошных сервизов, достойных герцогского стола; статуи и фрагменты барельефов, лишь изредка вылепленные с людей, куда чаще — с разных тварей, причем некоторых из них она даже не могла опознать. Во многих комнатах подземелья стояли припорошенные пылью старинные доспехи, покрытые бороздами — следами былых побед и поражений их владельцев. Айрин не испытывала особой тяги к оружию, хотя ее и обучили владеть шпагой на должном уровне — Пламенному магу (а для всех она по-прежнему оставалась ученицей пламенного факультета, хотя теперь это, пожалуй, было уже простой формальностью) надлежит уметь постоять за себя не только с помощью заклинаний. Пламенные всегда были боевым орденом, и меч в руке был для мага столь же привычен, как и перо. Поэтому она и присмотрела себе шпагу — оружие, может, и не слишком хорошее, но достаточно древнее, чтобы внушать уважение хотя бы своим возрастом. Разумеется, Архимага она поставила в известность о своем намерении изъять в личное пользование один из хранимых в подземелье предметов, да и кто бы возражал — мало ли старого железа скопилось здесь.

Диковинки, привезенные в дар школе благодарными учениками, но не представляющие никакой ценности, тоже отправлялись сюда, в подвал, на веки вечные или до той поры, пока не понадобятся какому-нибудь любителю древностей. Но что-то пока такового не находилось.

Те книги, что использовались в процессе обучения, хранились, понятно, отдельно, и уход за ними был поставлен на должном уровне. Время от времени Айрин удавалось обнаружить интересный текст или свиток, содержащий описание какого-нибудь необычного заклинания, как правило, мелкого или не слишком полезного. Вроде найденного ею недавно заговора, вызывающего, если верить с трудом разобранному тексту, большой, пылающий холодным пламенем шар, способный осветить все вокруг. Вот только работало это «чудо» лишь в полдень да под лучами солнца — а кому нужно в полдень дополнительное освещение… И все же в таких случаях находка представлялась на суд кого-нибудь из магистров, который и решал, вернется ли свиток на прежнее место, чтобы пылиться еще лет эдак с сотню, или займет почетное место в ряду тех, что были включены в учебную программу.

После того памятного дня, когда ее, перепуганную, зареванную девчонку экзаменовали в покоях самого Архимага, прошло уже немало лет. Изменилось многое: девчонку теперь было сложно запугать, да и покои Сандора давно перестали казаться ей чем-то невероятным. Годы были посвящены не только корпению над книгами и практическим упражнениям — несколько месяцев она провела при дворе герцога под присмотром Сандры, герцогини Фабр, — и теперь мало кто посмел бы сказать, что в осанке Айрин отсутствуют признаки истинной леди. Но там, при дворе, ей было скучно. Послушно осваивая секреты макияжа, подбора нарядов и искусство бальных танцев, Айрин все больше и больше понимала глубину той пропасти, которая лежит между ней, ученицей школы Сан, и расфуфыренными дурочками, готовыми целый день болтать о нарядах, мужчинах и перемывать косточки отсутствующим подругам.

Сандор, посылая девушку к герцогине, в глубине души надеялся, что Айрин встретит при дворе человека, с которым захочет связать свою жизнь. Архимаг не был готов сознаться даже самому себе в том, что не очень хочет на самом деле, чтобы его дочь становилась полноценной боевой волшебницей. Врожденная порядочность и верность долгу не позволяли ему как-то ограничивать ее, напротив, он старался дать девушке как можно больше знаний… но при этом мечтал о внуках, а не еще об одном магистре. Магистров, в конце концов, не так уж и мало, а дочь у него, как ни крути, одна.

И поэтому единственное, в чем он позволил себе отойти от правил, было то, что Айрин все еще оставалась формально ученицей, хотя могла бы, пожалуй, сдать экзамен даже на магистра. А магистры редко создают семьи — им обычно не хватает на это времени.

Увы, его надеждам не суждено было сбыться — среди напыщенных придворных не нашлось того, кто заставил бы сердце Айрин учащенно забиться. Возможно, это было закономерно — в мирное время к дворцам стекаются жаждущие теплого местечка, и лишь в грозовые годы в этих залах раздаются шаги настоящих воинов. А девушка, впитавшая в себя сотни книг, посвященных подвигам и свершениям, искала того, кто был бы достоин героев минувших лет.

Поэтому она снова вернулась в школу и, получив право свободного доступа к «сокровищам» столетий, целыми днями пропадала в старых подвалах в надежде найти что-нибудь достойное внимания.

— Госпожа Айрин, вас хочет видеть Архимаг. Говорят, срочно! — Мальчишка пыжился от гордости — еще бы, ему, еще совсем сопляку, дает указание сам Сандор. Айрин лишь усмехнулась, но послушно отложила в сторону толстый том, который она прилежно изучала уже несколько дней подряд, и, взяв лампу, двинулась к выходу.

Сандор был погружен в раздумья и, когда девушка вошла, лишь кивком указал ей на кресло. Айрин села и спокойно принялась ждать, когда магистр соизволит сообщить ей причину вызова.

Уже с год она знала тайну, которую Сандор пытался хранить от нее — герцогиня проболталась. Хотя леди Рэй и была магистром, но ученое звание ничуть не лишило ее женских слабостей, в том числе и полного неумения хранить чужие тайны. Она лишь настойчиво просила Айрин молчать, и девушка заверила подругу и наставницу, что будет нема как рыба. Собственно, это было не так уж сложно — в школе она почти ни с кем не сдружилась, а беседовать на личные темы с преподавателями было не принято.

— Что ж, Айрин… — наконец заговорил Архимаг, и девушка поняла по его тону и взгляду, что разговор для нее будет не слишком приятным. — Что ж… я считаю, что твое обучение в школе завершено…

— Но, ваша честь…

— Завершено. — Старый маг сказал это таким тоном, как будто поставил точку. — Конечно, есть еще немало того, что можно узнать… хм-м… копаясь в пыльных архивах, но… В мои планы относительно тебя это не входит.

Он снова замолчал, и Айрин попыталась подать голос:

— А не позволительно ли мне будет узнать, что входит в планы господина ректора относительно меня?

— Позволительно, позволительно… Ко мне обратился граф Бэр Урман, старший сын недавно почившего Сохо Урмана… с просьбой о… ну, скажем так, о том, чтобы я подобрал ему достойную… хм-м… супругу.

— Я…

— Не перебивай старика. Это хорошая партия для девушки, к тому же граф весьма состоятелен, недурен собой и… редкость, знаешь ли, весьма и весьма неглуп. Поэтому я, все взвесив разумеется, принял решение… э-э… рекомендовать молодому графу твою кандидатуру.

Сандору было нелегко все это говорить, но он, как отец, не мог упустить такой возможности. Предыстория этого события была гораздо сложнее, чем казалось Архимагу, он тоже не знал всего, во всяком случае даже не догадывался, что стал объектом интриги, затеянной герцогиней Сандрой Рэй вместе с упомянутым графом Урманом. В свое время Урман обратил внимание на красивую, хотя всегда несколько грустную девушку, время от времени появлявшуюся на балах при дворе герцога. Граф обратился к леди Рэй и в ответ услышал столь много лестного о юной воспитаннице Архимага, что счел эту красотку вполне достойной графской короны. Как леди Сандра удержалась, чтобы не разболтать графу о родственных связях Айрин и Архимага, ведомо одному лишь Торну, но уверенность Урмана в том, что девушка сирота, оставалась фактом. А значит, не было повода и просить у Архимага руки Айрин.

Сандра Рэй нашла изящный и почти беспроигрышный ход, следствием которого стало высказанное графом желание обрести жену среди выпускниц школы Сан. Разумеется, в этой ситуации было невозможно заранее назвать имя избранницы, но Сандра была уверена, что старый магистр не упустит возможности, тем более что ей хорошо были известны матримониальные планы Учителя. И, конечно, оказалась права.

Архимаг принял все за чистую монету — будучи одним из лучших мастеров в области магии, он мало разбирался в хитросплетениях интриг и попался на удочку легко и сразу. Впрочем, и леди Рэй, и сам Архимаг прекрасно понимали, что партия для Айрин действительно хороша.

— В общем, завтра приезжает граф… и я прошу тебя, девочка, вести себя достойно.

Лицо Айрин пылало от возмущения, злости и обиды. Как это так, ее пытаются выдать замуж чуть ли не насильно, за человека, которого она никогда в жизни не видела… И плевать на то, что он богат, красив и умен, если она когда-нибудь и выйдет замуж, то только за того, кого выберет сама.

— Вы считаете… — Голос ее дрожал, и на глаза сами собой навернулись слезы. — Вы считаете, что если вы… мой отец… то можете распоряжаться мной, как… вещью?

— Ты… знаешь? Кто сказал тебе?

— Ага, значит, это правда! Это не важно, кто мне сказал, слухом земля полнится…

— Хорошо. Так вот, как твой отец, я имею право решать твою судьбу.

— Да не имеете вы такого права, не имеете! — Она кричала, не осознавая того факта, что уже лет пятьдесят никто не рисковал повышать голос на Архимага. — Вы никогда не были мне отцом, никогда! Только учителем, но это же совсем не то! Я взрослая, я сама могу решать за себя, и никогда, слышите, никогда я не выйду замуж вот так… насильно!

— Дочь моя, но ведь этот молодой человек вполне…

— Да наплевать мне на то, каков этот молодой человек! — Она добавила еще пару фраз, живо характеризующих и молодого человека, и самого магистра, и сложившуюся ситуацию. Выражения эти куда более соответствовали придорожной таверне, чем кабинету Архимага школы Сан, но Айрин уже не контролировала себя. — Если я соберусь выходить замуж, то я найду того, кого полюблю!

Магистр нахмурился, хотя и постарался сдержать раздражение. Да уж, не так он планировал тот момент, когда должен будет открыть дочери тайну ее рождения, не так… Что ж, разговор придется отложить, пока девочка не успокоится, а то можно до такого договориться…

— Айрин, думаю, бессмысленно продолжать эту… хм-м… беседу сейчас. Думаю, тебе надо остыть, приходи завтра утром, и мы еще раз, спокойно, обсудим все вопросы. Я считаю, что к моим словам, словам много пожившего человека, ты могла бы…

Его речь была прервана хлопком двери. Айрин ушла. Сандор мрачно уставился на свой заваленный бумагами стол. Возможно, он был неправ, столько лет скрывая от девочки свою тайну, возможно, надо было давно примерить на себя роль отца, и тогда сегодняшний разговор протекал бы иначе. В конце концов, слишком много и сразу свалилось на ее юную головку, девушку можно понять… Да и он, привыкший к общению с умудренными опытом и годами собеседниками, вовсе не знал, как надо разговаривать с юной девицей, да еще и с собственной дочерью. В первый раз Архимага посетила мысль о том, что он упустил в жизни что-то очень важное…

Утром он ожидал прихода Айрин, но она не явилась. Он послал за ней — ее не нашли. Девушка исчезла… И только потом, когда на конюшне недосчитались лошади, старику многое стало понятно.

* * *

— Вот так все и произошло, Рон, — вздохнула Айрин, заканчивая рассказ. — Я просто-напросто сбежала из школы. Взяла шпагу, увела лошадь… Потом долго не могла найти никакого дела. Деньги кончились быстро, хотя я и пыталась экономить, как могла. Боевые маги никому не нужны.

— Ясно… Я много лет знаю Сандора, но никогда даже и представить себе не мог, что у него может быть дочь… да еще такая очаровательная.

— Спасибо…

— И вы даже не пытались послать весточку вашему… отцу?

— Ну почему же, не такая уж я бессердечная… посылала не раз. Только всегда так, чтобы нельзя было определить, откуда послана весточка.

— Думаете, он искал вас?

— Наверное… Кто знает, но я бы на его месте искала.

— Хорошо, Айрин, а что потом? Ладно, вы доказали отцу свое право на самостоятельность. Прекрасно, урок принят. А дальше? Ведь не можете же вы вечно скитаться, вечно прятаться от него… хотя бы просто потому, что вам, как магу, требуется время от времени возвращаться к обучению, а лучше всего делать это в стенах школы, где можно поделиться достижениями и послушать то, что скажут другие. Или ты намерена поставить крест на своем дальнейшем совершенствовании и посвятить жизнь вот этому? — Он обвел рукой вокруг. — Знаешь, девочка, вся жизнь, посвященная странствиям, впоследствии может показаться очень убогой. — Рон и не заметил, как перешел на «ты».

— А ты? Я же много слышала о тебе… Как же, сэр Рон Сейшел, благородный Черный Барс… Один из самых известных в герцогстве наемников, имеющий к тому же кучу принципов и собственноручно установленных для себя самого правил… Бла-арод-ный воин, мать его… А чем твоя жизнь отличается от моей? Ты же тоже бродяга, ни кола ни двора, ни жены, ни детей… Если ты такой умный, что ж сам не осел где-нибудь, не обзавелся семьей? Или бабы не нашел подходящей?

Айрин просто бесилась, а Рона происходящее откровенно забавляло. Тот факт, что девушка столь бурно реагировала на невинную в общем-то тему разговора, свидетельствовал только об одном — эта тема ее всерьез беспокоила, брала за душу, и сама она не раз задавала себе те же вопросы, не находя на них должного ответа.

— Остынь, девочка… Почему же не нашел? Нашел… Только вот чтобы осесть и заняться, к примеру, ведением хозяйства, деньги нужны, и немалые. А я, видишь ли, беден как церковная мышь… — Он поймал взгляд Айрин, брошенный на мешок Рона, в нем сейчас лежали драгоценные камни, стоимость которых было даже сложно оценить. — Ну, был беден… И моя избранница тоже, видимо, придерживалась похожих взглядов. Теперь она замужем за лавочником в Гайсере, у них трое ребятишек и неплохой достаток в доме.

— Ты жалеешь об этом?

Конечно, с педагогической точки зрения, он должен был бы сказать, что жалеет. Что дом, семья — это именно то, что нужно человеку. Он и сам понимал, что девушка не должна посвящать свою жизнь странствиям, даже если странствия эти — во имя благой цели.

— Не знаю… Я порядком устал от работы наемника. Да и богатства мне это не принесло. Наш род давно обнищал, и я, как последний из рода Сейшелов, получил в наследство лишь герб, коня да старый меч… Меч сломался в первом же бою, конь сдох двумя годами позже, поэтому остался только герб. Правда, сейчас я мог бы назвать себя богатым человеком и, — тут он усмехнулся, несколько зло и жестко, — и богатым женихом. Да только прежде, чем я смогу наконец покончить со своей походной жизнью, надо завершить нашу миссию. И я не вполне уверен, что доживу до ее конца.

Рон хотел было сказать еще что-то, но обнаружил, что девушка уже не слышит его. Она спала, прислонившись к его плечу, и ей снился чудесный сон: могучий рыцарь на белом коне приезжает просить ее руки, припадает на одно колено, закованная в стальную перчатку рука медленно снимает с головы шлем, открывая ее взгляду странно знакомую, черную с серебром, шевелюру…

Глава 8 НЕКРОМАНТ. СТРАЖ

Я слушаю звон мечей, время от времени поглядывая на поединок Лэш и мастера Улло. Мой страж работает двумя клинками, как и ее противник, — за два последних дня звуки сталкивающегося металла стали привычными.

На Лэш надета кольчуга, ее тонкие руки охвачены стальными наручнями, а стройные ноги защищают изящные, выкованные для женщины поножи. Мастер Улло сам выбирал для нее доспехи, хотя и покривился вначале: мол, не женское это дело носить броню. Сам он предпочитал драться, будучи обнаженным до пояса, и сейчас пот блестел на его рельефных мускулах, сделавших бы честь любому мужчине… любому, кого интересуют эти внешние эффекты.

Лэш необходима тренировка — все достоинства стража не стоят ничего, если он не умеет держать в руках оружие. Конечно, и Учитель, мир его праху, и я могли бы показать ей пару приемов, и показали, конечно, но меч и магия — не слишком совместимые понятия, поэтому потребовался мастер меча, который смог бы превратить эльфийку в настоящего стража, смертельно опасного для любого, дерзнувшего замыслить недоброе в отношении ее хозяина. И мне пришлось ехать в ближайший город и искать там опытного бойца. Не хочу вспоминать, чего мне стоило заставить Лэш остаться в доме — это был один из приказов, который страж упорно не хотела исполнять. В конечном счете, разумеется, я настоял на своем, благо подчиняться она мне все-таки обязана.

Училась она быстро — даже я, не будучи любителем фехтования, уже видел, что мастеру приходится нелегко. Стражи учатся быстро, они не умеют забывать, к тому же ее тело сейчас просто создано для боя и любые пригодные для этого навыки приобретаются ею мгновенно.

На доспехах и шлеме настоял, конечно, я. Разумеется, без тяжелого железа страж может действовать быстрее, но это уже вторично. В первую очередь я хотел, чтобы она выходила из любой схватки целой — не слишком приятная работа штопать повреждения на неживом теле, ее раны не зарастают так, как у обычных людей, — тут потребна магия, а Сила нужна была для других целей. Поэтому придется ей привыкать.

Лэш сделала очередной выпад, и на правом бицепсе мастера заалела царапина. Я отдал ей ясный и однозначный приказ — никаких ран, никаких травм. И уж тем более не убивать — мастер Улло пока мне нужен. Пока…

Я с удовольствием вспомнил вчерашнее утро, когда представил этому рубаке его ученицу. В его глазах была такая обида! Еще бы, он ведь считал себя опытным фехтовальщиком, мастером боя — и на тебе, обучать девчонку. Ну он-то с самого начала знал, что речь идет о женщине, в конце концов, сам подбирал кольчугу, но, увидев, похоже, решил, что имеет дело с ребенком. Думаю, к сегодняшнему вечеру он уже переменил мнение.

Лэш дралась спокойно и сосредоточенно — это людям свойственны такие второстепенные эмоции, как азарт, ненависть, страх и прочая дребедень. В бою побеждает точный расчет и хладнокровие, а уж с хладнокровием-то у Лэш было все в порядке… Звучит как каламбур, для тех, конечно, кто знает истинное положение вещей.

Наконец мастер выдохся окончательно и, отсалютовав Лэш клинками, присел на ступеньки рядом со мной, отдуваясь и истекая потом.

— Вот чертовка! — В его голосе сквозит искреннее восхищение. — В другое время я бы голову отдал за то, что она не человек.

— А она и не человек… — спокойно отвечаю я. — Она эльф. Лэш, сними шлем…

Страж покорно стянула с головы железный колпак. Разумеется, никакого забрала — зачем сужать обзор стражу, тем более что рана в глаз для нее не смертельна и даже не опасна. А вот мозг беречь стоит, хотя и на нем свет клином не сошелся. Теперь Улло впервые увидел ее уши, выдающие ее происхождение так же ясно, как чешуя с крыльями характеризует дракона.

Я, конечно, отнюдь не собирался сообщать мастеру все как есть. Во-первых, потому, что он, как и любой слишком возомнивший о себе правдоискатель, тут же бросится в драку, и, во-вторых, просто по привычке — Учитель в свое время не раз обращал мое внимание на то, что слишком много говорить вредно для здоровья.

— С ума сойти, у нее даже дыхание не сбилось! — восхитился мастер.

«Еще бы оно сбилось, — подумал я про себя. — Лэш вообще не дышит, то, что он видит, всего лишь маскировка, декорация…»

— Мы мало знаем о способностях эльфов, — высказался я с глубокомысленным видом.

— Да уж… — Улло смахнул с плеча капли пота. — Жарко сегодня… скажите, хозяин, а вы что, никогда не снимаете перчатки? Упрели небось?

Настроение у меня испортилось, хотя он, возможно, и не хотел меня задеть. Конечно, ритуал слияния разумов опасен, и его последствия могут быть самыми пренеприятнейшими. То, что я отделался лишь руками, — не более чем просто везение. Большое везение, скажем так. Мог и вообще превратиться в какого-нибудь урода. А то, что теперь руки по локоть покрыты чешуей и пальцы заканчиваются впечатляющими когтями, так это не беда. Малая плата за то, что я приобрел. На что похож был Учитель к концу ритуала, я и вспоминать не хочу. Тошнит.

А приобрел я немало… и сложно сказать, кто я сейчас больше — ученик Берг или Учитель. Наверное, все же ученик… По крайней мере, мыслю я, как тот же самый Берг, что корпел над книгами без особого к тому стремления еще несколько дней назад. Но теперь у меня немного другая память, я все еще помню свое детство и первую встречу с Учителем, но я помню и его детство, помню, как свое… Воспоминания накладываются одно на другое, и некоторые моменты я вижу сразу с двух сторон — забавное явление. Но воспоминания — это так, мелочь. Важно другое — я знаю и умею все, что знал и умел Учитель… Вернее, не так. Знаю все, а умею больше — слияние разумов сильно повышает способности к магии, особенно если они есть у обоих, — и я уверен, что сейчас вряд ли найдется маг сильнее, чем я. Я знаю содержание книг, даже тех, к которым еще не прикасался, и умею применить эти знания. Мне стали известны планы Учителя в отношении Чаши, более того, теперь это мои планы… и не важно, что неделю назад мне было наплевать и на власть, и на деньги, — теперь у меня другие желания, мои… и немного не мои.

— Язвы, — пожал я плечами, отвечая на вопрос мастера. — А перчатки пропитаны лекарством.

— А девчонка хороша, — вздохнул он мечтательно. — Знаете, хозяин, мне же ее, по сути, и учить-то больше нечему. Все приемы, что я ей показал, она уже лучше меня знает. И применяет успешно. — Он скосил взгляд на царапину, которая перестала кровоточить, но наверняка напоминала о себе.

— Она способная, — заметил я равнодушно.

— Ага. А в постели небось тоже… способная? При мысли о постели к горлу подступила тошнота. Я один раз попробовал заняться этим с Лэш — надеюсь, более гадких воспоминаний в моей жизни никогда не будет. Нет, она, конечно, не отказала… но вы пробовали когда-нибудь заниматься сексом с русалкой? С холодной, мокрой, скользкой, бр-р… Так вот, это было еще хуже… Мало того что совершенно холодная, так еще и абсолютно равнодушная… отвратительно, тем более что мне было с чем сравнивать. Тогда, после этого крайне неудачного и неприятного эксперимента, я отправился в город и купил двух молодых рабынь, благо сундук с золотыми марками теперь оказался в моем распоряжении. Конечно, этим двум девушкам было далеко до эльфийки, какой она была тогда… в первый раз. Но и то, что получилось, не шло ни в какое сравнение с этой холодной… рыбой. Одна из них, черненькая, была весьма и весьма неплоха… Может, и не стоило ее убивать пока, но я снова не сдержался. Теперь они лежат в ваннах с раствором, который предохраняет их от разложения. Из девочек получится пара неплохих зомби… когда время придет.

— Она во всем способная…

— Странно все это, — задумчиво пробормотал он.

— Что?

— Ну, это вот. Девка эта… Я, кстати, об эльфах много чего слышал. И с людьми они обычно любовь не крутят. Да и еще… Я, к примеру, слышал, что здесь живет старик-отшельник, нелюдимый и одинокий. А тут вы распоряжаетесь как у себя дома. Странно… И старика-то не видно, вот в чем вопрос, а? А с деньгами у старика, говорят, проблем не было… тоже интересно, верно?

Угу, есть такая фраза: «Умный-умный, а дурак». Это про него… Держал бы свои соображения при себе, прожил бы дольше. Немного. Разумеется, в мои планы ни в коей мере не входило отпускать его живым, но по крайней мере еще пара дней была бы его. С другой стороны, если он научил Лэш всему, что знал, зачем он мне нужен? Мало ли, еще убежать попробует. Вряд ли получится, но все одно — беспокойство. И вообще, когда человек начинает задавать слишком много вопросов, ему следует укоротить язык. По самую шею.

— Лэш! — позвал я, чуть повысив голос. Необходимости в этом особой не было, поскольку она, как и положено, была рядом, но мне хотелось некоторой картинности, что ли. — Лэш, этот человек мне больше не нужен.

Мастер Улло, надо отдать ему должное, все понял совершенно правильно, то есть у него ни на мгновение не возникла мысль о том, что сейчас ему сполна заплатят и отправят восвояси. Он понял, что сейчас его будут убивать. И реакция у него была великолепной — я еще не закончил фразу, а он уже взлетел со ступенек и готовился встретить атаку Лэш, которая спокойно шла на него, поднимая оружие.

Теперь, когда была получена команда, Лэш уже не сдерживала ни свои реакции, ни новоприобретенное умение владеть мечами. Спустя несколько секунд в глазах у мастера появилась тоска — он осознал, что сопротивляться ему недолго. Он еще пытался уйти в глухую защиту — совершенно неэффективный прием в стычке с не знающим усталости стражем, но не помогло и это.

Стальной вихрь пробил его оборону, и мастер отпрянул назад, зажимая рассеченное на пару пальцев вглубь левое предплечье. Пальцы раненой руки разжались, выпуская глухо звякнувший о камни клинок. Мгновение — и он не сумел отбить очередкой выпад, а набухшая кровью полоса пересекла мускулистую грудь.

— Не изруби его на куски, Лэш! — прикрикнул я. — Он нам еще пригодится. Тело хорошее, зомби выйдет что надо.

Улло зарычал от бессильного бешенства, а затем…

Все-таки он был мастером. Не знаю, лучшим ли, как говорил он сам, или просто весьма и весьма неплохим. Во всяком случае, умирая, он явно решил продать жизнь подороже. Движения и его, и Лэш были так быстры, что я едва успевал их заметить.

Раз… И его правая рука бросает меч и ныряет за пояс штанов.

Два… Лэш делает выпад правой, но мастер уклоняется от лезвия.

Три… Он выбрасывает руку вперед, что-то блестящее срывается с его пальцев и летит ко мне.

Четыре… Правая рука Лэш еще в движении, и она не может остановить предназначенный мне нож клинком. Она принимает его в плечо.

Пять… Ее левая рука вгоняет меч в живот мастеру. По самую рукоять.

Шесть… Правая рука, ничуть не утратившая подвижности, пронзает сердце. Этот удар уже лишний, он и так мертв.

Я встал со ступенек и потянулся. Где-то в глубине души теплилась крохотная искорка благодарности к стражу, принявшей на себя предназначенный мне удар. Совершенно неуместное чувство — она ведь именно для этого и создана. Эльфийка спокойно смотрела на меня, ожидая приказаний, совершенно не обращая внимания на торчащее из плеча лезвие.

— Ладно, Лэш. Отнеси-ка его в ванну и залей раствором из бочки с синей крышкой. А потом займемся твоей раной.

Без усилий подняв труп мастера Улло, страж скрылась в доме.

Глава 9 НАЕМНИКИ. ПОИСКИ

— Безнадежно! — Рон с такой силой опустил кружку на стол, что Айрин всерьез испугалась — вот сейчас кружка расколется и пиво зальет ее костюм.

Они сидели в таверне «Дракон и меч», действительно весьма и весьма приличной. Разумеется, проводник получил от хозяина должную мзду за то, что привел клиентов, но это было в порядке вещей. Сами господа и проводник расстались несколько дней назад весьма довольные друг другом. Рон — тем, что их лошади оказались в целости и сохранности, так же как и остальные вещи. Охотник — тем, что в качестве награды получил уже ненужную Рону кольчугу, цена которой была раз в двадцать выше, чем оговоренная заранее плата проводника.

Прошло больше недели с тех пор, как они прибыли в городок, преисполненные гордости от возложенной на них миссии, и тут же развернули кипучую деятельность. Вернее, попытались развернуть — по мнению Рона, поддержанного остальными, идти на мага вот так, вчетвером, было просто форменным самоубийством. Особенно учитывая тот факт, что маг наверняка окружен армией зомби.

Поэтому следовало собрать достаточно сильный отряд, тем более что денег на наем людей у них было в достатке. Рон лишний раз поразился шутке судьбы — сначала он упрямо отказывался принять предложение Драйгара, затем, по стечению обстоятельств, возглавил его же отряд, а теперь и вовсе оказался на месте этого известного искателя приключений, пытаясь завербовать наемников для благого дела. Только у Драйгара это лучше получалось.

Два дня Рон убил на то, чтобы встретиться с мэром Кадруса — не так уж и легко оказалось пробиться сквозь армию помощников, советников, писарей всех мастей и прочую шваль, хотя в конечном счете несколько монет, сунутых в нужный момент и в надлежащие потные ладони, сделали свое дело. Рон пытался было убедить мэра в том, что необходимо послать воинов на поиски таинственного мага. А воинов в городе хватало — и городская стража, и расквартированный здесь же отряд герцогской гвардии, призванный хранить мир в Кадрусе и его окрестностях.

Как стражники, так и гвардейцы при молчаливой поддержке мэра предпочитали хранить мир в местных тавернах, набираясь крепким пивом до полной невменяемости. Если что и нарушало тишину в городе, то как раз выходки пьяной солдатни, — впрочем, надо отдать должное, когда следовало оттащить на дыбу карманника или лиходея, промышлявшего грабежом на темных улицах, делалось это быстро и эффективно. Поэтому в городе в целом было спокойно, и мэр отнюдь не собирался это спокойствие разрушать.

— Да, как же, Лорд Драйгар, помню, помню… Да, я послал ему предложение и задаток, он ответил согласием… Нет, я, разумеется, не буду требовать деньги назад, тем более если верить вашим словам… Да верю я, верю, простите старика, просто привык к этой фразе… не с кого, в общем, требовать… Нет, ваши услуги не нужны, после Серого Паладина здесь, знаете ли, мертвяков уже не видели…

Низенький толстенький человечек, волею судеб и приказом герцога ставший мэром этого небольшого городка, был заметно не рад приходу наемников. Он и так выложил из городской казны немало полновесных монет, чтобы заполучить известного бойца, выложил не скупясь, при первой же угрозе паники среди окрестных сел. Не его вина, что появился Серый и мертвяки были уничтожены, а деньги, стало быть, потрачены зря. С другой стороны, Драйгара нет в живых, а монеты он получал без всякой расписки, слову Лорда Драйгара можно было доверять… А значит, в отчете герцогу сумму можно будет слегка завысить, скажем, марок на двадцать — и не слишком нагло, и душу греет.

— Паладина здесь действительно видели. Недалеко была деревня… Знаете, Черная Смерть… В общем, когда пошли жечь ее, так его и видели… Откуда я знаю, он что, с живыми когда-то говорит? Шел куда-то… а вы ж знаете, раз уж он пришел, то не уйдет, пока дело сделано не будет. А раз ушел, то и делу тому, стало быть, конец.

А вот появление этих возмутителей спокойствия мэра не радовало. И главное, не выставишь же их из города просто так, без повода. А если и повод найдется, все равно не выставишь — ладно гном, с ним можно особо и не церемониться, но этот сэр Сейшел все-таки благородный рыцарь, нельзя ж его, как холопа, за ворота… Даже если и хочется.