Герои России - Косово поле. Россия

      Некоторые нюансы стрельбы (в центр ростовой мишени), выбор позиции, страховка и уход характерны для действий специального подразделения, прошедшего подготовку в тренировочных лагерях израильской разведки. Нападавшие использовали крайне сильное прикрытие и исчезали буквально через 15 секунд после акции.
      Ни одно из четырех вышеуказанных преступлений не раскрыто. У следствия практически нет ни одной зацепки, что также указывает на стоящие за спиной исполнителей зарубежные спецслужбы.
      Убийства Стойчича. Ражнятовича, Булатовича и Лаинонича используются западными и некоторыми российскими СМИ для фабрикации версии о причастности к заказным убийствам Слободана Милошевича. Президента СРЮ открыто называют “вдохновителем” и “основным заказчиком” этих преступлении, якобы устраняющим” конкурентов и политических противников.
      В самой Югославии версию причастности Милошевича к убийствам патриотом сербского народа поддерживают так называемые “оппозиционеры” во главе с Вуком Драшковичем. По сведениям из независимых источников, партия Бука Драшковича в период с 1995 года получает ежегодно до 6 миллионов долларов со специальных счетов ПРУ, БНД и Ми-6. Только за январь-март 1999 года “оппозиция” стала богаче на 10 миллионов у.е. Для самого Вука Драшковича на подставных лиц оформлены вилла в Майами (CU.1A) стоимостью около 1, 5 миллиона долларов и дома в Бельгии и Франции. У оппозиционеров помельче имущество за границей Югославии соответствующее – более скромные коттеджи и квартиры в Германии, Испании, Венгрии и Чехии. Подавляющее большинство соратников Вука Драшковича гласно или негласно имеет двойное гражданство. Основные контакты югославской оппозиции (помимо разведсообщества) – польские правозащитники, Белорусский Народный Фронт, УНА-УНСО (украинские националисты), парламентарии стран Балтии (Латвия. Литва и Эстония) и российские правозащитные и экологические фонды, финансируемые иностранным капиталом.
      Генерал быстро прочел семнадцать строк и поднял глаза на журналистку.
      – Это, как я понимаю, официальная часть?
      – Да.
      – Что остается за кадром?
      – Всё, что не соответствует мнению цензуры. Реальные потери, участие добровольцев, спецоперации...
      – Я видел много ваших репортажей. – Бронислав галантно дал Мирьяне прикурить и подвинул к ней пепельницу. – Вы жестко работаете.
      – По-другому не умею, – ослепительно улыбнулась сербка.
      – Да и не надо, – согласился генерал, разминая сильными пальцами ароматную сигару. – После войны цензура ослабнет. И все ваши репортажи пойдут без купюр.
      – Хотелось бы надеяться...
      – На три вопроса из списка я отвечать не буду.
      – Я понимаю. – Мирьяна стряхнула пепел. – А без камеры?
      – Полностью к вашим услугам. Только вы должны мне дать слово, что не будете пользоваться диктофоном.
      – И вы мне поверите? – журналистка хитро блеснула огромными глазами.
      – Милая девушка, – кряжистый седой десантник отрубил кончик сигары миниатюрной настольной гильотиной, – мне достаточно вашего слова. Я уже навел справки и знаю, что вы собой представляете...
      – Женщины такие непредсказуемые, – Мирьяна закинула ногу на ногу, чуть не смахнув взметнувшейся полой бордовой юбки бумаги с края стола.
      – У ваших коллег о вас иное мнение, – невозмутимо заметил Лаинович,
      – Хорошо. Даю слово, – сербка засунула руку в сумочку и с притворным вздохом выключила маленький “Olimpus”.
      – Что вас интересует?
      – Русские добровольцы.
      – Они есть, – генерал покрутил в руке так и не зажженную сигару, – но эта тема полностью закрыта. Мы не имеем права подставлять этих парней.
      – Недавно был случай, когда шептары убили одного из них и продемонстрировали документы. Некий капитан из Министерства по чрезвычайным ситуациям России.
      – Да, я слышал об этом, – кивнул генерал, – но точной информацией пока не располагаю. Российский МИД ведет свое расследование. Много неясностей...
      – А подробнее? Ведь информация уже прошла.
      – Непонятны три вещи. Первая – как он оказался на границе Косова с Македонией, в десятке километров от передовой линии наших подразделений. Вторая – почему при нем обнаружены внутрироссийские документы и российские деньги, совершенно ненужные здесь. И третья – вооружение. Один старенький АК “сорок семь” и всего два магазина по тридцать патронов. Ни ножа, ни гранат, ни пистолета, ни достаточного или хотя бы разумного боезапаса. Равно нет фляги с водой и никакой еды, – Лаинович отвечал коротко и с военной точностью.
      – Ваше мнение?
      – Инсценировка. Косовары по своим каналам получили похищенные в России документы и подложили их к мертвому телу. Не обратив внимания на детали. Убитый – вероятнее всего, серб или македонец. Тело перевезли в зону боев и пригласили корреспондентов.
      – То есть потерь среди русских добровольцев нет?
      – Раненые есть, погибших, к счастью, нет...
      – В самом Косове их много?
      – Около сотни. Все они, как вы понимаете, действуют под сербскими именами и фамилиями. В основном специалисты по противовоздушной обороне. В моих подразделениях их нет.
      Генерал слукавил, но Мирьяна не стала ловить его на слове.
      – А независимые группы?
      – Об этом вам надо поинтересоваться у Аркана.
      – Вы же понимаете, что сейчас это невозможно, – Желько Ражнятович был где-то в Косове и в ближайшее время в Белград не собирался.
      – Понимаю...
      – Хорошо, оставим эту тему. – Мирьяна взяла с блюдечка чашку свежезаваренного кофе, принесенного адъютантом.
      Молодой рослый лейтенант мягко прикрыл за собой дверь, кинув последний обжигающий взгляд на роскошную фигуру журналистки.
      Генерал мысленно улыбнулся.
      Когда-то и он был таким же юнцом, пожирающим глазами встречных красавиц.
      – Туг был слух, – Мирьяна изобразила на лице смущение, – о спецоперации в горах и о спасении двадцати женщин с детьми.
      – Вам и это известно? – не сдержался генерал и тут же обругал себя за то, что так бурно отреагировал.
      Журналистка облизнула губы.
      – Ладно, – Лаинович обреченно вздохнул, – слушайте... Только тут без шуток. Ни одна живая душа знать не должна...
 
      После перенесенного ужаса, каковым он был охвачен в ожидании так и не состоявшегося прихода вымогателей, Николай Ефимович Ковалевский ожил.
      Он получил свою порцию матюгов со стороны оперативников из Главка, потративших три дня на бессмысленное протирание штанов в райотделе милиции, выслушал ехидные замечания дядюшки, поцапался с тупой, но страшно занудливой женой Дианой, пропустил пару важных встреч с депутатами Законодательного Собрания и лишился магнитолы, украденной неизвестными взломщиками из его автомобиля в одну дождливую ночь.
      Причем сволочи не стали аккуратно вскрывать дверцу “вольво” с помощью линейки или накидной петли, а просто расколотили обломком кирпича боковое стекло, чем ввели прижимистого Ковалевского в лишние траты на его замену.
      Но всё рано или поздно кончается.
      И страх уходит, если не получает дополнительной подпитки в виде угроз вымогателей.
      Николай взбодрился, отбросил грустные мысли и с головой ушел в бизнес по выколачиванию льгот для своей организации.
      Забота о несчастных очередниках – дело' непростое. Тут с кондачка не решить.
      Перво-наперво следует получить квоты на беспошлинный ввоз в Россию алкоголя и сигарет. Освободиться от таможенных платежей и попробовать приобщиться к торговле нефтью. Ну, и в параллель, конечно, не забывать о квартирках.
      Не очередникам, естественно. Те, как жили десятилетиями в грязных коммуналках на сорок семей с одним туалетом, так и проживут. Чай, не баре какие...
      А вот улучшение жилищных условий председателя – дело святое. И не важно, что у него уже есть тысяча – другая квадратных метров в самых разных районах города. Лишними метры не бывают.
      Особенно для человека, взвалившего на себя столь тяжкий труд, как возглавлять движение “За права очередников”. Ему простор нужен, чтоб лучше думалось и сопереживалось.
      А кто с квартирками пособить может? Правильно – те, у кого судьбы людские в руках оказываются. Прокуроры и судьи. Судей напрямую не достать. У них там своя мафия – исполнители, приставы... И фирмочки, что годами при судах кормятся за долю малую. Новому человеку в систему тяжело пролезть. Съедят-с. И косточек не останется. А вот прокуроры, надзиратели наши милейшие за всеми и всяческими законами – другое дело. К контакту открыты, к взятке привычны, в разговоре обходительны и денежку не меньше других уважают.
      Особливо американскую и в крупных купюрах.
      Сами иногда ходы-выходы на коммерсантов ищут.
      И немудрено.
      Что в прокурорском звании хорошею? Да ничего. Любой знающий человек подтвердит. Сиди, как средневековый писец, в темном кабинете, дела разные дурацкие листай, с жалобщиками общайся, стоны выслушивай и сопли подтирай. Тоска...
      Ни тебе уважения, ни тебе покоя, ни зарплаты приличной.
      Каждый норовит оскорбить. И заявители со своими мелочами, и милиционеры, кому ты санкцию на арест злодея не подписал, и руководство за недостаточное рвение.
      Прокурор – он всегда крайний.
      Если устроиться в жизни не может...
      – Тысяч четырнадцать, – Ковалевский пролистал документы на квартиру некоего гражданина Ибрагимова, отметил, что она является соседней с “двушкой” Рокотова, порадовался оперативности дядюшки, так умело устранившего назойливого “черножопого”, и посмотрел на меланхолично жующего резинку Терпигорева. – Больше никак. И то только из уважения к вам.
      – Сколько получу я? – поинтересовался районный прокурор.
      – Половину, как всегда... Алексей Викторович подумал и кивнул. Две тысячи пойдут “наверх” и прилипнут к ладошкам Сыдорчука, остальное его. Нормально.
      – Согласен. Как думаете оформлять?
      – Сначала на своего работника, потом выставляем на продажу.
      – Фирма ваша?
      – Конечно, – Ковалевский решил больше не рисковать и не прописываться на сомнительной жилплощади.
      – Когда я получу деньги?
      – Три завтра, остальные после реализации.
      – Устраивает. Я завтра буду в районе обеда, так что подъезжайте.
      Прокурор и коммерсант обменялись рукопожатием.
      Николай Ефимович вышел из кабинета Терпигорева, с важным видом прошел мимо очереди посетителей и брезгливо отстранился, когда какая-то бабулька в стареньком пальто попыталась его о чем-то спросить.
      Стариков Ковалевский недолюбливал и старался держаться от них подальше.
      Если, конечно, это не затрагивало его финансовые интересы.
 
      Димон появился у подъезда Владислава минута в минуту.
      Его черный БМВ седьмой модели с четырехлитровым двигателем почти бесшумно въехал во двор и встал правым бортом к стене с низкими зарешеченными окнами.
      – Здоров! – Верзила захлопнул дверцу и оглянулся вокруг. – А где твой аппарат?
      – В гараже, – Рокотов оценил внешний вид братка-журналиста, – я ж не могу в него автоматы упаковывать на виду у всех.
      Одетый во все черное Димон понимающе подмигнул.
      – Тайники надежные?
      – В передних крыльях. При уличной проверке не обнаруживаются.
      – Здесь тачку оставить можно?
      – Я не думаю, что к твоему агрегату кто-нибудь рискнет подойти, – Влад ухмыльнулся. – Самоубийцы здесь не водятся. Сразу видно, что хозяин голову оторвет.
      – Не скажи, -рассудительно заявил Чернов, – дураков много...
      – Смотри сам. Можем на стоянку отогнать. Оттуда до моего гаража рукой подать.
      – Давай...
      К десяти вечера “мерседес” с боевым экипажем припарковался в проходном дворике напротив ресторанчика.
      Смеркалось.
      На город опускалась прозрачная питерская ночь с се размытыми тенями и бледно-серым небом.
      – Не передумал? – спросил биолог.
      – Ничуть, – Чернов поерзал по узкому для него сиденью. – Так и надо. Взбодрим уродов и посмотрим. Зуб даю, что засуетятся.
      – В этом я не сомневаюсь. Только поможет ли это нам?
      – Обязательно, – Димон поправил вязаную шапочку, в мгновение ока превращающуюся в маску с прорезями для глаз. – Проверено...
      – А менты?
      – Уйдем. Против твоего “мерса” их машины не фурычат. К тому же мы быстро – отстрелялись и по газам.
      – Прохожих бы не зацепить...
      – Народ нынче ученый. Пол пули не полезут, разбегутся.
      – У тебя на всё есть ответ.
      – Так не впервой же! – удивился Чернов. – Нормальная акция.
      – Ну-ну... Садист не подведет?
      – Всё путем, не сомневайся. Человек с рожками будет как штык. Я взял двадцать, чтоб точно хватило.
      Рокотов обернулся и посмотрел назад в салон.
      – А чо у тебя за бак за сиденьями? – Димон ткнул пальцем в металлический куб.
      – Средство индивидуальной защиты. – Влад открыл бардачок, достал пульт с длинным черным проводом и воткнул штекер в прикуриватель. – Теперь порядок.
      Журналист с интересом посмотрел на кнопки.
      – Ничего не трогай, -предупредил биолог, – а то раньше времени сработает.
      – Не лох.
      – Я тоже. Потому и говорю. Димон подвигал бровями.
      – С чего начнем? Давай я в кабак залечу.
      – Нет уж, – Рокотов затряс головой, – один уже сходил на разведку. Если действуем, то только на пару. Страхуем спину и всё такое...
      – Хорошо, – легко согласился Димон. – Очередь по окнам, потом по машинам. Бить надо от ограждения, оттуда весь сектор простреливается.
      – Ты что, тут днем уже побывал?
      – Естественно. Рекогносцировка – это архиважно.
      Владислав неслышно вздохнул. Цитирующий Ильича браток имел весьма приблизительное представление об инстинкте самосохранения.
      Половина одиннадцатого наступило незаметно.
      – Всё, я пошел, – Димон выбрался из машины. – Распаковывай стволы...
      – Осторожнее.
      – Будь спок!
      Чернов неожиданно быстро для своих габаритов растворился в полутьме двора.
      Рокотов приподнял крылья “мерседеса” и выложил на сиденья два АКСУ.
      Журналист появился так же стремительно, как и исчез, и поставил на асфальт брякнувший металлом рюкзак.
      – Стволы не пристреляны, – предупредил Влад, – так что бей с поправкой...
      – Само собой, – Чернов присоединил магазин и распихал по карманам еще пять.
      – У тебя что, обмундирование специальное для таких случаев?
      – А ты думал! Всё как надо. Карманы в размер рожка.
      – То-то я смотрю, что на обычную одежду не похоже.
      – Спецзаказ, – поучительно сказал Димон. – Случаи разные бывают... Ты готов?
      – Готов, – Рокотов спрятал автомат под плащом и закрыл дверцу.
      Дорогу они перебежали на красный свет и на секунду остановились в десяти метрах от ресторанных окон.
      – Я – кабак, ты – машины, – сказал журналист и присел на одно колено, держа АКСУ плотно прижатым к плечу.
      С этого момента пути назад уже не было.
      Стоящий в дверях пузатый кавказец широко открыл рот, увидев направленный на него ствол, и Димон вдавил курок.
      Веер пуль отшвырнул кавказца внутрь. стекла рассыпались длинными сверкающими осколками, хлопнула покосившаяся дверь, и изнутри ресторана раздался вопль.
      Пока Чернов обрабатывал помещение. Влад высадил три магазина по припаркованным на маленькой стоянке машинам. Бил по моторным отсекам, и уже через мгновение несколько иномарок загорелось.
      Димон отбросил использованные рожки и попятился назад.
      – Уходим!
      – Слева! – Биолог помчался зигзагом. на ходу дав короткую очередь в вывернувший совсем некстати милицейский “уазик”.
      Чернов тут же поддержал огнем и пробил патрульной машине оба левых ската.
      “Уазик” чихнул и остановился.
      Из водительской дверцы вывалилось тело и на четвереньках понеслось прочь.
      Влад с Димоном заскочили во двор.
      – Погнали! – Рокотов нырнул в машину и вывернул руль.
      Чернов грохнул своей дверцей и нажал клавишу стеклоподъемника, освобождая себе амбразуру для стрельбы.
      “Мерседес” вылетел через двор на проспект.
      – До гаража – пять минут'
      – Ясно! – Димон развернулся спиной к водителю и перезарядил автомат.
      Джип перескочил разделительную полосу. развернулся на сто восемьдесят градусов и на скорости сто десять километров в час вклинился в редкий поток автомобилей.
      – У них что, учения сегодня? – неожиданно сказал журналист.
      – У кого? – Влад был слишком поглощен дорогой, чтобы следить по сторонам.
      – Три “мусоровоза” на хвосте...
      – Черт! – Погоня началась тут же, не успели мстители отъехать пару кварталов.
      Рокотов кинул взгляд в зеркало, заднего вида.
      Так и есть.
      С включенными проблесковыми огнями за “мерседесом” неслись три милицейских “форда”.
      – Щас я их накрою! – пообещал Димон и полез в окно.
      – Сиди! – завопил Влад. – Я сам! Возьми пульт!
      Чернов схватил коробочку дистанционного управления и сжал ее в могучих руках.
      Дорога пошла под уклон, к развязке под Большеохтинским мостом.
      – Спокойно! Зеленую кнопку видишь?
      – Да!
      – Нажимай!
      Димон вдавил зеленый квадратик.
      Ничего не произошло.
      – Не работает! Давай я из автомата!
      – Всё работает! – Рокотов сманеврировал между опорами моста. – Пошла зарядка батареи! Жди!
      – Чего ждать?!
      – Огонек должен загореться!
      – Так он уже горит!
      – Отлично! Теперь слушай – найди белую кнопку...
      – Вижу! Нажимать?!
      – Нет! Положи на нее палец, закрой глаза и на счет три! Понял?!
      – Да!
      – Поехали! – “Мерседес” помчался по широкой дуге. – Глаза закрыл?
      – Да!
      – Раз!.. Два!! Три!!!
      Чернов нажал.
      Влад плотно прищурился, оставив лишь две узенькие щелочки между веками, и резко нажал на тормоз, а потом снова на газ.
      В момент торможения бешено мчащиеся милицейские “форды” приблизились к джипу на пятьдесят метров.
      Всё вокруг озарилось ослепительно белым светом.
      Ток из конденсатора поступил на клеммы специальной лампы, закрепленной на месте задней фары, дуга выгорела и на две сотые секунды дала вспышку в пятьдесят миллионов свечей.
      Человеческие глаза такой интенсивности света не выдерживают.
      Ни один из сидящих в машинах милиционеров не успел даже моргнуть – Поток фотонов, превосходящий в несколько раз по силе открытый солнечный свет, ударил в расширенные зрачки и вызвал дикий приступ боли в перегруженных нервных окончаниях.
      Три водителя патрульных “фордов” рефлекторно вдавили педали тормозов и схватились руками за лица. Машины раскрутило.
      Один автомобиль вылетел на газон, перевернулся и на крыше съехал по пологому берегу к самой воде. Остальные два ударились друг о друга передними крыльями, правый продолжил поступательное движение на заблокированных намертво колесах, оставляя за собой на асфальте черные дымящиеся полосы сгоревшей резины, а левый взмыл вверх, перескочил металлическую решетку и, угодив капотом между двумя продолговатыми бетонными блоками, встал на попа.
      Непристегнутые стражи порядка влепились в лобовые стекла.
      Брызгами разлетелись сине-красные колпаки проблесковых огней, сирены в последний раз надрывно взвыли и затихли.
      Погоня захлебнулась, не успев толком начаться.
      Димон осторожно приоткрыл один глаз.
      – Чо это было?
      – Передовые достижения отечественной науки, – довольно улыбнулся Рокотов и немного сбавил скорость. – Через час очухаются...
      – Вот это круто!
      – Круче было бы шарахнуть ультрафиолетом, но от него сетчатка глаза отслаивается. А я человеколюбец.
      “Мерседес” вкатился под темную арку, миновал длинный пустой двор, завернул за помойку и остановился.
      – Вот и наш гараж.-Влад достал ключ. – Давай открывай ворота...

Глава 12
ЗА ЯБЛОЧКО, ФЕЛИКС, ЗА ЯБЛОЧКО!

      – Не успокаиваются, -тихо сказал Гоблин, прислушиваясь к звукам сирен.
      – А ты думал! – Рокотов сменил позу и подложил под голову согнутую в локте руку. – Они ж никак понять не могут, куда мы с тобой подевались...
      С момента расстрела кабака и неудачной погони за стрелявшими прошло уже полтора часа.
      Но стражи порядка не унимались.
      Создавалось впечатление, что в район Большеохтинского моста согнали три четверти всего личного состава питерской милиции и все патрульные машины. По крайней мере мимо гаража, где в “мерседесе” сидели Димон с Владиславом, за это время четырежды проезжали УАЗы с включенными мигалками. И два раза проходили пешие патрули, освещавшие путь мощными фонарями и громко переговаривающиеся между собой.
      Биолог и журналист вели себя тихо, как мыши, и беседовали только шепотом.
      – Может, у них какая-нибудь спецоперация вроде “Вихря-антитеррора”? – предположил Чернов.
      – Тогда мы сюда удачно заехали...
      – Надо выбираться.
      – Легко сказать.
      – Ничего в голову не приходит?
      – Приходить-то приходит... Но самое умное – это захватить патрульную машину.
      – Верно! – обрадовался Димон.
      – Ага! – ехидно поддержал Влад. – И куда мы на ней поедем?
      – Подальше отсюда.
      – А зачем? Тут нас никто не найдет. Гараж закрыт, следов на асфальте не остается. Вокруг сотни таких гаражей... Утром и выйдем.
      Журналист почесал бритую голову.
      – А машина?
      – Ты плохо обо мне думаешь. Всё предусмотрено. Багажник на крыше, лестница сзади, колпаки на колесах, защитная коробка запаски, все наклейки по бортам и на бампере – это всё съемное. Снять – три минуты... И джипер абсолютно меняет облик. Психология, друг мой. Люди прежде всего запоминают особые приметы и яркие пятна. Таких сереньких “мерседесов”. по городу до фига. А у нас к тому же был специально наклеен под заднее стекло транзитный номер. Мол, залетные...
      – Мы тоже так делали, – Гоблин вспомнил боевую юность, когда он в компании таких же короткостриженых субъектов гонял жадных бизнесменов. – Попроще, конечно. Обычно достаточно было снять задний номер.
      – Я стараюсь рассчитывать на умного противника.
      – С ментами ты ошибся. Умных среди них не осталось.
      – Да брось ты. Есть и умные, есть и дураки...
      – Не-а, – Димон закурил, – ошибаешься... Умных почти всех выдавили. Остались верные, а это не одно и то же.
      – Кому верные?
      – Мусорному братству.
      – Это расплывчатая категория, – не согласился Владислав.
      – Самая что ни на есть конкретная. – Чернов махнул рукой с сигаретой, и оранжевый огонек описал полный круг в темноте салона. – У современных ментов две задачи. Делать деньги и охранять честь мундира. Одно с другим связано.
      – Кто ж тогда преступления раскрывает?
      – А никто...
      – Так не бывает. Иначе система сожрала бы сама себя.
      – Она и жрет.
      – Обоснуй.
      – Слухай сюда, – Димон немного приподнял спинку своего кресла, – у меня есть версия. В последние год-два штаты МВД расширяются. И одновременно оттуда увольняются тысячи сотрудников. Происходит так называемая принудительная ротация... То есть имеется система ради системы, почти не связанная с окружающим миром.
      – Не понял.
      – Общество не оказывает влияния на структуру МВД. и пели общества не совпадают с целями этого министерства.
      – Кучеряво... Но требуются экспериментальные данные.
      – Я тебя не убедил?
      – Димон, я привык оперировать менее глобальными категориями и основываться на законах биологии. Жизнь ракообразных несколько отличается от человеческого сообщества. Но твоя идея, даже если она и не совсем верна, представляет интерес для социопсихологии. В качестве суждения дилетанта...
      – Почему это дилетанта? – А у тебя диплом есть?
      – Нет...
      – Вот и весь сказ, – Рокотов пожал плечами. – Без бумажки да без рекомендации научных авторитетов тебя никто даже слушать не будет.
      – Читателям нравится.
      – Читатели – обычные люди, а не научный мир. В науке – как на зоне. Шаг вправо-влево от общепризнанных истин, и ты становишься изгоем – Примеров куча... Самый свежий – вопрос о новой хронологии Фоменко и Носовского.
      – Знаю. Читал.
      – А попадались тебе публикации о том, что их вообще не существует и всё это – выдумка ради денег?
      – Конечно. Даже мы эти материалы печатали...
      – И как тебе?
      – Мне новая хронология нравится. А существуют в действительности эти корешки или нет – вопрос спорный.
      – Никакою спорного вопроса тут нет. Я их диссертации читал. Причем диссертации. никакого отношения к истории не имеющие... Вес вопли про фальсификацию новой хронологии инспирированы старыми мудаками из Академии наук, которые вцепились в свои регалии и заслуги и не хотят видеть очевидных вещей. – Влад разлил из термоса кофе по двум пластиковым чашечкам– Держи... Так вот – эти старые пердуны обделались по самое некуда. Потому что может выйти, что все, чем они занимались всю жизнь и на чем делали себе имя, – чушь собачья. И их открытий не стоят ломаного гроша.
      – Но академик Лихачев...
      – Ты что, с ним знаком?
      – Немного, – потупился Гоблин, – один раз был у него на работе...
      – Ну и что академик?
      – Он против переписывания истории.
      – А что ему остается делать? Всё правильно... Я никоим образом нс умаляю его заслуги. Сергеич – мужик что надо, таким памятники ставить стоит. Но он же всю жизнь занимался “Словом о полку Игореве”, копался в материалах, сравнивал, искал подтверждения... И тут получается, что потрачено пятьдесят лет на изучение фальшивки. Ведь по новой хронологии выходит, что “Слово” – это не историческая хроника, а беллетристика, плод воображения какого-то неизвестного нам писателя, жившего в семнадцатом или восемнадцатом веке. Ловкая подделка, одурачившая не одно поколение. С этим очень трудно согласиться и признать ненужность своих прошлых изысканий. Сергеич упирается на уровне подсознания. Нормальная психологическая реакция...
      – Да уж...
      – И так повсюду. Не только в России. Вон года три назад тетка одна делала раскопки в Мексике. Нашла черепа древних людей, сделала двойной анализ и получила возраст в двести тысяч лет. И тут же была лишена возможности работать.
      – Почему это?
      – Да потому, что по общепризнанным научным теориям люди появились в Центральной и Южной Америках не двести, а тридцать тысяч лет назад. И открытие этой тетки разрушает стройную схему, на которой многие сделали себе имя... Это заблуждение, что ученые стремятся к истине. Большая часть зарабатывает деньги на науке, и только единицы занимаются непредвзятыми изысканиями. Эйнштейна тоже много лет гнобили и объявляли сумасшедшим за теорию относительности. К счастью, в результате всё встало на свои места. Но такое происходит далеко не всегда. А сейчас, например, делают дураков из людей, которые эту самую теорию относительности пытаются опровергнуть…
      – Эйнштейн что, лоханулся с относительностью? – заинтересовался экс-браток.
      – Можно сказать, что да, – хмыкнул Владислав. – Для своего времени он сделал всё правильно. Но сейчас его теория требует сильной корректировки. Однако многие физики и особенно математики этого не хотят понять. Уперлись в принципы замедления времени при достижении световых скоростей – и кранты.
      – А вот у меня был случай, – неожиданно вспомнил Димон, – с дружком... Он купил себе “феррари” и решил опробовать ее на треке. Достичь предела скорости. И представляешь...
      Рокотов устроился поудобнее и приготовился слушать. Он уже успел заметить, что истории, которые случались с приятелями Чернова, были на редкость разнообразны и поучительны.
 
      Американский разведывательный спутник WWN-18 развернул дополнительное тридцатифутовое полотно солнечной батареи и скорректировал принимающую антенну по трем координатам.
      Продвигающийся на сто сорок километров ниже российский аппарат наполовину попал в тень батареи американца и коротким рывком ушел на пятьсот метров вправо, чтобы ничто не мешало ему подзаряжать свои аккумуляторы.
      Маневр одного из звеньев системы раннего предупреждения о ракетном нападении не остался незамеченным в Центре управления и контроля Военно-космических сил России.
      Дежурный офицер отметил в журнале время пуска двигателей, точку перемещения и ввел в передающее устройство команду на сканирование квадрата. Миллисекундный импульс поступил на борт станции “Фотон-Р”, вращающейся вокруг Земли с тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. и четыре пассивных локатора начали ощупывать сто тысяч кубических километров пространства.
      Через полторы минуты чужой спутник был обнаружен, идентифицирован как принадлежащий “вероятному противнику”, и его координаты в виде цифрового ряда отправились на дежурный пульт связи в один из подмосковных городов. Оттуда расшифрованное сообщение по волоконно-оптическому кабелю прошло в Центр управления и контроля и пополнило папку сверхсекретных донесений космической разведки за четвертое июня тысяча девятьсот девяносто девятого гола.
      Начальник смены вписал в специальный квадратик на документе точное время поступления информации и подколол распечатку к семидесяти девяти таким же листам.
      За последнюю неделю активность американской космической группировки возросла почти на тридцать процентов.
 
      – Ну ктo там? – Димой нетерпеливо дернул Влада за рукав.
      Рокотов опустил бинокль. – Тишина. Ни людей, ни собак... Склад – два-бис” на станции Горская оказался огороженной территорией в четыре с лишним гектара, на которой возвышались два огромных металлических ангара, собранных из гофрированных некрашеных листов.
      Идея о тайном проникновении на склады принадлежала Чернову и родилась утром, когда благополучно добравшиеся до рокотовской квартиры биологе журналистом пили кофе.
      В принципе Влад не возражал.
      Склад пока был единственной зацепкой. Азад перед смертью записал этот адрес на обрывке салфетки и зажал его в кулаке.
      Не просто так...