- Поединок завершен, - провозгласил вождь. - Ты - его учитель, Алерон?
      - Да, - сказал он.
      - Нет, - одновременно заявил я.
      Странник сверкнул глазами в мою сторону, но сдержался.
      - Я недостоин столь великой чести, - пояснил я, мысленно скрестив пальцы. - На некоторое время мой путь совпал с твоим; но тебе, равно как и остальным Странникам, предстоит свершать подвиги, какие не под силу простым смертным вроде меня.
      "Ты ври, да не завирайся, - заметил Он, опять объявляясь у меня в голове. - Оседлавшие Ветер совсем не дураки, пускай и выглядят сущими дикарями".
      "А разве я солгал?" - безмолвно ответил Ему я.
      Он предпочел промолчать.
 
      Проводник поднял посох, всматриваясь в видимые ему одному тончайшие линии.
      - Да славится Имя Твое! - воскликнул он, и отряд хором повторил его слова.
      - Да пребудет Сила Твоя во веки вечные!
      Всадники снова повторили слова Проводника.
      - Да падет Твой благосклонный взгляд на тех, кто остался верен! - сказал он, описывая в воздухе нужный знак концом посоха.
      Костяной наконечник обнадеживающе завибрировал.
      Тотчас же Проход стал реальным и засветился. Даже в ярких лучах полуденного солнца этот белый свет был отчетливо виден. Отряд уже был выстроен, и тройки всадников послушно последовали за Проводником. Страха они не испытывали - этот Проход был не первым в их жизни. И даже не сто первым.
      Он не мог не подумать о том, что когда-нибудь очередной Проход станет последним - как для него, так и для всех тех, кто доверил ему свою жизнь и душу. Проводников обучали очень многому, однако всех превратностей Проходов не ведал никто. За девять столетий не один отряд Оседлавших Ветер исчез бесследно, просто не возвратившись однажды с очередной, вполне обыденной прогулки…
      Прогнав невеселые мысли, он разорвал завесу и вышел из колеблющегося Прохода в так хорошо известную Долину Потрескавшихся Скал. Отряд последовал за ним. Как только замыкающий оказался снаружи, Проводник произнес ритуальную фразу и закрыл Проход. Попутно он отметил, что структура связей становится липкой и скользкой, что в его практике случилось впервые. Для беспокойства поводов пока не было - в Проходах могло произойти (и происходило) всякое, - но следовало все же посоветоваться со Старейшими. На всякий случай.
      Перед ними было единственное место, какое Оседлавшие Ветер могли считать своим домом. Город Мечты.
      И именно в это единственное в Арканмирре место кочевникам был запрещен вход.
      Проводник искоса бросил взгляд на примкнувшего к отряду северянина, смотревшего на изумрудные стены, агатовые дороги и серебряные купола с каким-то отстраненным видом, и знаком приказал следившему за новичком Малеку доставить его. Приказание было тотчас исполнено: официально Проводник не являлся предводителем отряда, но даже сам Бессмертный Шейх трижды подумал бы, прежде чем отказать в любом из его требований.
      - Я слушаю, - произнес северянин с хрипловатым акцентом.
      - Что тебе напомнило это место?
      Рыжий воин вздрогнул. Проводник с удовлетворением подумал, что все эти гяуры [язычники, неверные (араб.)]по своей сути одинаковы. Совершенно не умеют скрывать свои эмоции.
      - Я не хотел бы вспоминать об этом, - ответил тот.
      - Ты УЖЕ вспомнил, - возразил Проводник, пряча усмешку в складках своей каффии, которую по обычаю мог не снимать и после боя. - Расскажи, и страх отступит. Облегчи свою душу.
      - Храм Темной Луны. Архитектура чем-то похожа… нет, он выглядел совсем иначе - и все-таки ощущение то же самое.
      - Никогда не слышал этого названия. Где этот храм?
      - О, вряд ли кто-либо из вас туда доберется. - Северянин говорил уже иным тоном, словно у него действительно отлегло от сердца. - Храм Темной Луны находится на Темной Стороне Арканмирра, где-то за Двуликой Башней.
      Проводник был вынужден взглянуть на собеседника совершенно иначе. Среди кочевников практически не было людей, осведомленных даже о самом факте существования Темной Стороны. Коли такую серьезную информацию свободно открывает ему один из гяуров, это значит, что варвары куда более сведущи в Тайнах, чем всегда полагали Старейшие.
      Впрочем, наивность их от этого не уменьшается. Разве можно так, походя и без уверток, говорить о подобном?
      - А что значит этот город для вас? - спросил вдруг варвар.
      Теперь вздрогнул Проводник.
 
      Я не то чтобы знал причину такого странного поведения кочевников. После того как я ушел от Алерона, внутренний голос обиженно молчал, - считая, вероятно, что я нарушил Его планы. Мне это доставило несказанное удовольствие.
      Их обреченных взоров, устремленных в направлении Города Мечты, мог не заметить лишь слепой. А глубинное сходство города с Храмом Темной Луны и Роковым Замком, что располагался в Преисподней, в Круге Пятом, наводило на очень серьезные подозрения. Только мысли эти я никак не мог облечь в слова. Потому-то и задал вопрос, так перепугавший того, кого называли Проводником.
      - Город Мечты - наша родина, - прошептал кочевник, отвечая, казалось, не на мой вопрос, а на свои собственные треволнения. - Ни один народ в мире не может сказать, что проклят так, как мы. Запрет мешает нам пересечь границы города.
      - Запрет?
      - Предки наши много веков назад поклялись уничтожить отступников от истинной веры, а до тех пор не переступать городской черты. Клятва была дана, и мы вынуждены исполнять ее до сих пор.
      Что-то эта фраза мне напомнила…
      Ну да, точно! Это был отрывок из рассказанного Фионом предания о Странствующем Ангеле-Мстителе:
      "…Пока торжествует зло и преумножается несправедливость, пока недобрые люди помыкают мужчинами и глумятся над женщинами, пока обижают слабых - людей ли, животных ли… до тех пор не знать мне отдыха под небесами, не ведать покоя ни за накрытым столом, ни в мягкой постели". [Р. Говард. "Клинки братства"]
      А звали этого странного ангела - Кейн Идущий-с-Громом. Вот-вот, тот самый Кейн, боевой жезл которого каким-то образом попал в руки Повелителя Драгоценностей…
      Затем я подметил иное совпадение: о Проклятии Вечных Скитаний, наложенном на вестерлингов, говорил и Колин, причем говорил с той же угрюмой обреченностью, что и Проводник. Я попытался вспомнить еще что-нибудь в таком роде - и у меня потемнело в глазах.
      В одной из древнейших готландских саг говорилось о тех, кто покинул отчизну ради сохранения рода; о тех, кто был обречен на изгнание… Мысленно сопоставляя сагу с той странной поэмой о Рагнароке - вернее, с последовавшей за нею сценой, - я получил заключение, которому не мог поверить.
      Такого не может быть!
      Жаль, я не знаю мифов сидхе и половинчиков… Тогда бы было несложно проверить мое невероятное предположение о том, что ВСЕ народы Арканмирра - изгнанники и прибыли сюда для какой-то тайной цели, которую им попросту не удосужились открыть…
      "Говорил же я: поменьше думай об этом, - скорбно заметил Он. - Теперь тебе придется замолчать навсегда".
      Мое тело снова накрепко сковала чужая воля. Ноги плотнее стиснули бока лошади, руки резко встряхнули поводья; лошадь поднялась на дыбы, пронзительно заржав, а затем ринулась к воротам запретного Города Мечты.
      Подтверждение получено, кисло подумал я, однако ценою тому определенно станет - если уже не стала - моя жизнь…
      Разряды синих молний поразили лошадь, буквально испепелив бедное животное. Я вылетел из седла и покатился по песку, непонятным образом ускользнув от остальных молний, направленных уже в меня. Размышления о тайне народов Арканмирра отошли на задний план, как и все прочие мысли, не относящиеся к проблемам выживания.
      Уклонившись еще от двух молний, я внезапно понял, что сковывающие чары исчезли. Похоже, что прямое и открытое убийство не в Его обычае. Эту мысль я отодвинул в сторону, но не выкинул из головы окончательно. Следовало обдумать перспективы… но позже.
      Три разряда… Один впился в песок прямо у моей головы, когда я упал, чтобы пропустить второй над собой; последний попал в мифриловую броню, застонавшую от такого обращения, рассеялся по ней и с грозным шипением исчез. Кольчуга почернела, словно по ней долго возили куском угля.
      И внезапно стало тихо. Никаких громов и молний, никаких прочих опасностей - видимых, по крайней мере. Даже удушающая жара пропала, а воздух стал резким и свежим, как после хорошей грозы. Впрочем, это в определенном смысле и была гроза.
      Врата Города Мечты, находившиеся теперь буквально в сорока шагах от меня, начали открываться. Пожав плечами, я пошел навстречу своей гибели.
 
      Игла черного пламени вонзилась в мозг Джафара, заставив Алхимика высказать пославшему ее свое крайнее недовольство. Столь витиеватых ругательств даже сквернослов Маркус ни разу не слышал. Истерлинг смущенно заткнулся.
      - Так-то лучше, - удовлетворенно улыбнулся Властитель. - Теперь выкладывай, в чем дело.
      Гомункулус в стеклянной колбе беззвучно зашевелил губами.
      - Черные Пески? Там же даже орки дохнут от жажды!
      Гомункулус настаивал на своем.
      - Хорошо, - кивнул Алхимик, - я проверю. Но тебе не поздоровится, если ты напрасно побеспокоил меня.
      На безжизненном личике глиняной фигурки отразилась покорность. Джафар кивнул, бросил в рот уродцу крупинку волшебной пыли и разорвал контакт с Хромым Лисом, постоянным его наблюдателем с западной границы.
      Неужели что-то было упущено из виду? Какой-то новый фактор… Да, среди Властителей уже не первый месяц ходили слухи об изменяющемся магическом поле Арканмирра. Да, многие заклинания теперь теряли силу или, напротив, обретали слишком большое могущество. У самого Алхимика пока не было подобных проблем, ибо его техника получения Власти из золота не являлась волшебством как таковым. Од-нако он не мог позволить себе совсем не обращать внимания на эти вопросы и недавно разгадал секрет этой кутерьмы. Просто так, ради себя самого - с остальными Властителями Джафар пока не поделился своим открытием (и не собирался этого делать иначе, как за соответствующую плату). То было не более чем предположение, но оно очень хорошо объясняло все аспекты происходящего.
      До сегодняшнего дня, подкинувшего принципиально новую загадку. Впрочем, загадки для того и существуют, чтобы их отгадывать.
      Он аккуратно установил на собственноручно вырезанную деревянную подставку округлый голубой кристалл и представил себе образ хозяина Дальновидящего Ока, с которым был некогда хорошо знаком. Затем Алхимик убедил себя в том, что он сам и этот хозяин - одно и то же лицо. Восприняв убежденность Джафара, Око мигнуло и показало в своей глубине то, что требовалось Властителю.
      По Цитадели вновь пронесся вихрь проклятий на санскрите.
 
      - Захады, дарагой, гостэм будэш.
      Это уже было куда приятнее, чем первоначальная встреча - молнии там разные, громовые удары и прочая чертовщина. Одно смущало: собеседник определенно не спешил показываться на глаза, а я терпеть не мог людей, которые корчат из себя великих магов и передают голос на расстояние.
      Хотя - кто сказал, что в этом городе обитают люди?
      Шагнув за линию городских ворот, я внезапно почувствовал дикий жар и резкий сернистый запах бурлящей лавы. Пот на мгновение залил глаза, но тотчас высох. Волосы на голове затрещали.
      Я молнией рванулся вперед, уходя прочь от источника жара, который опять-таки оказался незримым. Фокусы Города Мечты уже серьезно начали действовать мне на нервы. Но что я мог сделать?
      "Найти главного и расплатиться с ним его же монетой", - угрюмо подумал я, касаясь эфеса мифрилового меча.
      Мысль эта немного подняла настроение и прибавила сил. Но получасовое блуждание по безжизненным улицам вновь нагнало депрессию.
      Наконец я двинулся по главному проспекту к высокому минарету, расположенному неподалеку от цитадели. В саму цитадель я уже наведывался - безуспешно, - но в эту башенку покуда не заглядывал. Как, впрочем, и во множество других строений. Если для достижения цели (какой именно, кстати?) предстоит обыскать каждый квадратный дюйм этого проклятого города, я это проделаю; но, клянусь Имиром, тому, кто за это в ответе, придется плохо!
      Если, конечно, этот Некто вообще существует…
      Вход был инкрустирован золотом и слоновой костью. Орнамент, однако, почти стерся от времени. Ну и черт с ним: у меня все равно не было ни причин, ни желания осматривать все дурацкие рисунки.
      Впереди послышался шорох. Первый звук в этом сумасшедшем месте.
      Я обнажил меч, мысленно попросив его не светиться. Просьба была удовлетворена: короткое мифриловое лезвие выглядело таким же невзрачным, как у простого железного тесака. Бесшумно ступая по винтовой лестнице, я поднимался наверх.
      Высокая дверь из жемчужно-серого дерева; панели покрыты сложной резьбой. Осторожно подкравшись, я прислушался. Да. Внутри определенно кто-то находился.
      Правила хорошего тона предписывали вежливо постучаться, а потом уж входить. Мне, однако, подобное соображение тогда даже не пришло в голову. И совершенно напрасно. Еще хорошо, что я не применил метод "кувалдой в дверь" - тогда бы мне действительно не поздоровилось…
      Я распахнул двери, оказавшиеся незапертыми.
      - Интересно, - прозвучал низкий голос, напоминавший шум водопада или рев урагана. - Разве Запрет снят?
      - Это вряд ли, - отозвался второй голос, чуть более грубый; он, скорее, напомнил мне лесной пожар. - Я б учуял.
      Круглый зал в верхней части минарета был пуст. Вернее, выглядел таковым - ведь голоса эти явно кому-то принадлежали, и эти самые "кто-то" заметили мое вторжение.
      Через пару секунд я узнал, кто они. Точнее, ЧТО они такое.
      У стреловидного окна материализовалась двенадцатифутовая человекоподобная фигура в набедренной повязке и традиционном для истерлингов тюрбане. "Человекоподобная" - в том смысле, что у нее были две руки и голова; ноги (если они вообще существовали) скрывались в столбе красно-оранжевого огня, выходящем из того самого места, откуда в оригинале должны расти ноги. Лоснящаяся кожа существа имела кирпично-розовый оттенок, руки с длинными лакированными ногтями были скрещены на толстом животе. Нос выглядел неожиданно тонким и острым для его расплывшейся физиономии, оканчивающейся тройным подбородком.
      - Ну, че уставился? - недружелюбно осведомился обладатель второго голоса. - Никогда ифритов не видел?
      - Не-а, - сказал я, надеясь, что голос не слишком дрожит.
      Видеть-то я ифритов не видел. Зато слышал о них более чем достаточно. В те дни, когда у Фрейи и Джафара были не самые теплые взаимоотношения, жители Готланда достаточно натерпелись от этих огненных созданий, имеющих немалый запас стихийной силы и характер маньяка-убийцы…
      - Забыли, - вздохнул ифрит, поворачиваясь в сторону висящего на стене полуистлевшего гобелена. - Слышь? Они забыли даже нас!
      - Мы, пожалуй, тоже виноваты в этом.
      С этими словами в комнате материализовалась вторая фигура. Если при виде ифрита я вздрогнул, то теперь у меня просто перехватило дыхание.
      Второй очень напоминал ифрита, но был постройнее и облачен в белый халат и голубую чалму, а вместо столба пламени у него было что-то вроде облачка. Кроме того, он обладал длинным крючковатым носом и жидкой бородкой серебристого цвета.
      Конечно же он не мог быть не кем иным, кроме как джинном. Ифриты порождали боль и огонь, тогда как джинны владели страхом и холодом; и если у ифритов еще можно было отыскать подобие человеческих черт, то джинны больше напоминали дьяволов - злобных и бес-пощадных, остающихся при всем этом спокойными и хладнокровными.
      - Смотри, а меня он узнал, - заметил джинн.
      - Еще бы. Я же представился.
      - Я - не ты.
      - Да будет Иблис благосклонен ко мне, окажись это не так!
      Джинн проигнорировал выпад и перевел внимание на меня.
      - Какая нелегкая принесла тебя сюда? - с пугающей вежливостью спросил он.
      Я мог только пожать плечами, однако такой ответ джинна не удовлетворил.
      - Как тебе удалось пройти сквозь сторожевое заклятье?
      - Чудом, - сказал я, ничуть не погрешив против истины.
      - Что-то многовато чудес развелось за последнее время, - заметил ифрит. - Демоны вылезают из Геенны, захватывают треть Джангара, потом поджимают хвост и улепетывают обратно в ад. Свет и Тьма обмениваются тысячами посланий и чуть ли не меняются местами…
      Лишь тут я осознал, о чем идет речь. А мог бы и раньше понять!
      Все это было следствием моих странствий. Моих, и ничьих более.
      Прав оказался Янг-Цзе. Судьба ли, боги ли - в общем, я был центром этой вселенской паутины, той точкой, в которой сходились пути всех участников Игры…
      Стоп! Это еще что такое?! Откуда взялось слово "игра"?
      В одно мгновение я мысленно пробежал всю свою жизнь, какую помнил. За год странствий я приобрел гораздо больше, чем за шестнадцать предыдущих лет… но позабыть их я не мог.
      И все же - забыл. Забыл, как забывают слова какого-нибудь предания, даже если суть сказанного остается в памяти.
      Словно эта жизнь была лишь сном…
      - Эй, ты че, заснул?
      Рев ифрита прервал мои лихорадочные попытки разобраться в собственной памяти.
      - Да нет, - медленно проговорил я, - скорее уж проснулся.
 
      От этой странной парочки мне удалось быстро отделаться. Когда я (разумеется, вкратце) описал им мои похождения по Девяти Кругам Преисподней, обоих чуть кондрашка не хватила. Джинн с содроганием прошелестел: "Swarzwraanger!!!" [Черный Странник], после чего ифрит стал бледно-серого цвета и мгновенно растворился в воздухе - от греха подальше. Джинн быстро последовал его примеру, но я не опечалился - одному как-то спокойнее.
      К тому же мне предстояло хорошенько поразмыслить над тем кусочком информации, который только что открылся.
      Итак, вся моя жизнь до определенного момента оказалась простым сном. До какого же именно момента?
      Сон закончился, когда Тугг захватил меня в Гильдии Наемников и отослал в казармы.
      Ухмыльнувшись, я попытался проникнуть немного дальше. Что я делал у наемников? И как, кстати, я оказался там?…
      Тут у меня в голове что-то щелкнуло - и все детали головоломки встали на свои места.
      Теперь я понял многое. Не все, разумеется, - но достаточно, чтобы сделать то, что нужно.
      Я спустился с минарета, прошел в сады во внутреннем дворе цитадели и устроился у колодца. Стащив кольчугу и отложив все оружие, я произнес необходимые слова.
      Передо мною возник Он, но теперь меня не обманывало то, что Его лицо было копией моего. Собственно, иначе и быть не могло.
      - Значит, я был прав, - заметил я, не объясняя, в чем конкретно доказывал свою правоту.
      - Да, - согласился Он, - хотя память возвращается к тебе не потому, не так, не там и не тогда, когда нужно.
      - Уже неважно. Но разве Властители пренебрегли правилами?
      - Пока нет.
      - Тогда я не понимаю, зачем необходимо мое присутствие.
      - Расчеты показывают, что вскоре ЭТО случится.
      - Никогда не полагался на аналитические расчеты. Лучше уж вовсе ничего не знать, чем доверять формулам, которые не выдерживают соприкосновения с реальностью.
      - Поэтому я и сказал: ты обрел память не в лучшее время.
      Я не стал говорить, что ВСЕГО пока не вспомнил.
      - Значит, вы хотите использовать меня сейчас, пока я еще не могу осознать всего, что происходит вокруг меня. - Это было утверждением, а не вопросом, и Он понял это. - Правила Игры не поощряют такой инициативы.
      - Но и не запрещают…
      По Его реакции я понял, что не очень далек от истины. И решил проверить другое предположение:
      - Я еще могу понять, зачем потребовался Рог Судьбы. Но что касается остального…
      - А вот это не тебе решать!
      Я был удивлен: Он почти утратил равновесие!
      Кажется, я действительно нашел нужную точку.
      - Решать, может, и не мне, - протянул я, - зато жизнь замешана моя - не чья-нибудь еще. Язык Бездны был вашей идеей, а здесь он равносилен медленно действующему яду.
      - Это можно исправить, - быстро заявил Он.
      - Теперь - несомненно. А если бы я не успел этого понять?
      - Но все расчеты… - Он натолкнулся на мой взгляд, забормотал еще что-то по поводу дурацких совпадений и осекся.
      Я со значением указал на мифриловый клинок.
      - Как ты полагаешь: засветился бы он, если б я обратил его против тебя?
      Он предпочел промолчать, вновь подтвердив мои подозрения.
      - Теперь слушай и запоминай: решение будет за мной и только за мной! Передай это сам знаешь кому.
      У Него чуть глаза не выкатились из орбит.
      - И перестань, наконец, издеваться над моим лицом, - добавил я, загоняя последний гвоздь в крышку Его гроба. - Теперь проваливай отсюда. Apage, Satanas! [Изыди, Сатана! (лат.)]
      Он жутко скорчился и растворился в воздухе.
 

5. Тропою Ложных Надежд

 

 
      Да как он смеет!
      Добро бы он просто пошел против правил - нет, он хочет оставить с носом МЕНЯ!
      Игровой Кодекс нарушить сложно, но не так уж невозможно. Однако ТАКОЙ ход!…
      И это после всего, что Я для него сделал!
      Вот и верь после этого в человеческую благодарность…
      Так… если даже Я заговорил о вере, значит, неприятности случились не только с ним. Что-то разладилось внутри самой Игры.
      Но ведь суть Игры не может измениться, это противоречит…
      Кажется, Я все-таки заразился от него неуверенностью в завтрашнем дне. Это невозможно, сказал бы Я, когда бы Мне некогда не доказали невозможность самого понятия "невозможность".
      Но это значит…
      Тогда у Меня крупные неприятности. Завалить такое простое дело, да еще и после того, как Я лично подготовил все позиции и расставил фигуры…
      Или все-таки можно выкрутиться?
      Надеюсь, что можно.
      Dum spiro, spero. [Пока дышу - надеюсь (лат.)]Хотя Я и не дышу, в том смысле, в котором употребляют этот термин смертные…
      Надежда - надеждой, но опускать руки и сдаваться на милость Судьбы не стоит. Это противоречит не только Моим правилам, это противоречит даже уставу Игры.
      Пускай в Игре что-то не так - но Кодекс еще существует, ибо существует этот мир. А значит…
      Значит, Я должен выяснить все, не прерывая Игры.
      И Я это сделаю, клянусь Первозданным Хаосом!
 
      Пока было неясно, что последует за моим открытием. Очевидно одно: большая часть моих странных предчувствий оказалась абсолютной истиной, тогда как считавшаяся неоспоримой информация была иллюзией, выдумкой. Правда, недалеко ушедшей от истины.
      И Путь по-прежнему поджидал меня. Меня - ибо никто иной не имел шансов пройти его. А пройти нужно, хотя бы для того, чтобы узнать окончание Пути, увидеть его собственными глазами.
      Потому что именно это было целью Игры.
      Натягивая доспехи, я думал о том, что пришло время объясниться с Фрейей Искательницей. Конечно, обмен информацией мог завершиться и в мою пользу, но я не должен был рисковать. Сейчас, на этом этапе событий, я был уязвим. Не то чтобы это останавливало меня, но следовало соблюдать осторожность и играть наверняка. Так гласил Игровой Кодекс.
      Тут я усмехнулся, припомнив собственные действия до того момента, как вспомнил о самом существовании Кодекса и об Игре. Такого понятия, как "осторожность", в моем мышлении тогда не существовало вовсе; а значит, я прежде всего не должен менять сложившийся образ поведения. Рискованно, но, черт возьми, не рисковать нельзя! Без риска нет победы. А поражение не наступит, пока я сам не признаю, что проиграл.
      Нацарапав острием кинжала пару символов, я прочел формулу Перемещения. Этот ход, разумеется, противоречил образу, зато в случае успеха экономил массу времени. А скорость сейчас была даже важнее сохранения образа.
      Пройдя черным коридором Бездны, я оказался в известных мне лишь понаслышке Горах Имира, в сотне шагов от Хрустального Замка. Через окружавшую дворец Фрейи стену я без труда перебрался, а двери парадноговхода и вовсе оказались незапертыми.
      Не проверяя, находится ли кто-то во внутренних покоях, я подошел к одному из зеркал, активируя поставленную Фрейей защиту. Как и в прошлый раз, зеленое сияние сковало меня. Теперь я мог бы освободиться и сам, однако не стал этого делать. Разговор все равно предстоит, так что лучше не проявлять ненужной инициативы.
      Владычица появилась через минуту.
      - У тебя это уже вошло в привычку? - спросила она, не снимая чар. - Такое поведение до добра не доведет…
      - Ien wyssa (знаю), - сказал я на Языке Бездны.
      Фрейя на мгновение застыла, затем развеяла заклинание.
      - Наследие Источника? - предположила она.
      - Да. Но я пришел не для этого. Вернее, не только для этого.
      - И что же ты узнал еще?
      - Я видел Рагнарок.
      Искательница побледнела, затем гордо вскинула голову:
      - Мне нечего стыдиться! Да, я тогда проиграла, но это далеко не конец!
      - Я и не утверждал этого. У меня другой вопрос: где теперь находится Гьяллархорн, рог Хеймдалля?
      - Почему не меч Фрейра, молот Тора или копье Одина? Что тебе до наследия Асов? Я знаю вас, готландцев: вы ведь не почитаете Асов как богов, и в чем-то вы правы.
      - Участь Мьолльнира и Гунгнира мне известна, - проговорил я, - а меч Фрейра, Хундингсбана, сейчас меня не интересует. Рог Судьбы - иное дело: он нужен мне. Вернее, я должен его найти.
      - Зачем? - прямо спросила она.
      - Чтобы отомстить за Иггдрасиль, - столь же прямо ответил я. - Спрашивай дальше, я отвечу.
      Фрейя покачала головой:
      - С самого начала я недооценивала тебя. Даже после того, как ты на моих глазах отправил в Бездну одного из Властителей, я считала тебя простым смертным.
      - И в чем-то была права, - перефразировал я ее собственное замечание. - Тогда. Но не теперь.
      - Должна ли я именовать тебя "Йохан Черный Странник"?
      - Не думаю. Богиня любви, даже бывшая, не примет сторону Тьмы. Кроме того… мой статус в указанном отношении пока не определен.
      - Это что-то новенькое, - удивилась Владычица, - на моей памяти такого не случалось…
      Я ухмыльнулся:
      - Не в моих правилах напоминать дамам об их возрасте, однако… Твоя память охватывает немногим больше пятисот столетий. Не такой уж долгий срок по меркам Большой Игры.
      - Справедливо замечено. Итак, ты собираешься отправиться на поиски Рога Судьбы?
      - Да. Это будет лучшим выбором.
      - А после этого?
      - То есть?
      - Кому ты собираешься мстить? - В голосе Искательницы было нечто большее, нежели простой интерес. - Рагнарок не был твоей битвой, а павшие Асы не были твоим народом. Кому именно и за что ты хочешь мстить?
      - Я, как и все смертные,- сын Аска и Эмблы…
      - Все готландцы. Но не все смертные, - поправила Владычица. - К половинчикам, например, это не относится…
      - В общем, Ясень-Иггдрасиль в каком-то смысле мой родственник, так что основание у меня есть.
      - Ну-ну. Кровная месть за уничтожение дерева. Это…
      - Ты поможешь мне? - прервал я.
      - Да. Но сперва - смотри сюда.
      Искательница кивком указала на свое зеркало и дала мне возможность вновь проникнуть в далекое прошлое.
 
      Голубые глаза Фрейи метали молнии, которые сделали бы честь даже Мьолльниру. К сожалению, эти молнии были бессильны расплавить обвивавшие ее стройную фигуру черные цепи.
      Положив руки на подлокотники золотого трона, ранее принадлежавшего Одину, Локи смотрел на пленницу с обычной ехидной ухмылкой, наслаждаясь столь редко выпадавшим ему чувством превосходства.
      - Желаешь сказать что-нибудь, дорогая?
      Фрейя всегда была сдержанной и приветливой. Но сдерживаться она уже не могла, и в адрес Лиса последовал целый заряд заковыристых фраз на диалектах цвергов и троллей.
      Локи укоризненно покачал головой.
      - Постыдилась бы. На вид такая интеллигентная, а ругается, как последняя…
      Невысказанное им слово, как ни странно, заставило Фрейю улыбнуться:
      - Это не оскорбление, Лис, а констатация факта. Ты теряешь свой стиль.
      - И верно, ты ж у нас богиня любви, - нахмурился Локи. - Ладно, Птичка, я подумаю над другой формулировкой. Тебе тоже следует кое над чем поразмыслить - к примеру, как ты собираешься убедить меня не подвергать твои чудесные перышки испытанию Огнем?
      Фрейя промолчала, но Лис не отставал:
      - Ты ведь знаешь, меня можно подкупить. К примеру, слезами…
      - Моими слезами, - уточнила Фрейя. - Когда-то мои слезы действительно обращались в золото, однако это происходило до того, как цверги были уничтожены. Это же их магия, в конце концов. Ты перехитрил самого себя, Хитроумный.
      Локи оскорбленно фыркнул:
      - Зато твоя хитрость превыше всех остальных. Ну чего вы добивались, собравшись вчетвером в кучку на окраине поля Вигрид и бросая вызов Змее, Хель и мне?
      - Змея ответила. Она нас не побоялась.
      - Моя дочка не отличалась умом, - пожал плечами Лис.
      - Естественно, - не преминула вставить Фрейя.
      - Сама виновата, - продолжил Локи, пропуская мимо ушей этот выпад. - Торов сыночек также не блистал интеллектом, но ему хотя бы досталась сопротивляемость ядам в дополнение к его искусству лучника. Он, случаем, не из этих… Вольсунгов?
      - Какая разница?
      - Оно и верно, - хихикнул Лис, - теперь уже никакой. Хель с ним разделалась подчистую.
      - Но и сама пала от меча моего брата. - На лице Фрейи проступила скорбь: ближе Фрейра у нее в Асгарде никого не было. - Можешь быть спокоен, я не забуду твоего удара в спину.