Фантастический боевик - Арканмирр

      Весть, принесенная мною, уже широко распространилась: завидев меня в рядах стражей границы, жители Ирема устроили настоящую овацию. Я поклонился, принимая почести на свой счет.
      - Я не ожидал увидеть тебя здесь, - пробился сквозь общий гомон хорошо знакомый мне голос. - Однако в любом случае - добро пожаловать, Спаситель!
      - Это что, мое имя в этом мире? - спросил я.
      - Да. Так будет лучше для нас обоих.
      - Хорошо, договорились. Но не будет ли наше сходство бросаться в глаза некоторым интересующимся?
      - Вряд ли. Это для тебя оно очевидно. А меня здесь знают достаточно давно, чтобы не путать с кем попало.
      - Это я-то "кто попало"?!
      - Ты. Не я же, в самом деле…
      Люди Сумрака образовали живой коридор. В одном его конце стоял я, в другом - мой двойник. Черный Странник, который обитал в моей голове, если можно так выразиться. Тот, кто был со мной при Рагнароке. И еще раньше - в Преисподней, после Храма Темной Луны.
 
      Орион попытался идентифицировать местонахождение заинтересовавшей его Фигуры и подумал, что у него двоится в глазах: одну клетку занимали сразу две совершенно идентичные фишки! Провидец попытался было раскрыть иллюзию - и потерпел неудачу. Тот, кто скрыл истинный облик второй Фигуры, оказался слишком силен. Или невероятно искусен.
      При этой мысли Мастеру Колеса стало не по себе. Неужели…
      Нет, это было бы уж слишком. Таких совпадений не бывает.
      Но все-таки: что, если Создатель после стольких эпох безделья, именуемого Его поклонниками "размышлениями о Вечном", самолично вышел на сцену? Что, если Он, зная тайные характеристики всех Фигур, уже некоторое время использует их в Своих целях? Что, если в числе Фигур Создателя находятся и Игроки?
      Орион криво усмехнулся. Что, если все это - параноидальные фантазии доведенного до крайности Мастера Колеса, потерпевшего самую крупную в истории Игры неудачу?…
      Весьма утешительно, нечего сказать. Но как же выяснить истинное положение вещей? Сумеречный Инкванок настолько удален от основной Доски, что даже его власть, власть Игрока Первого Ранга, там значит меньше, чем могущество любого стандартного чародея. А агентов у Ориона не было: полагаться на Странников больше нельзя.
      Или можно? Если соблюсти кое-какие меры предосторожности…
      Вздохнув, Провидец принял личину Алерона Носителя Меча и перенесся в мир, именуемый в Высших Сферах "промежуточным"; он не признавал слова "Арканмирр", полагая его неудачным компотом из имени Мастера-Творца и названия его любимого магического инструмента…
 
      - Итак, ты вернулся, - молвил Янг-Цзе. - Твое решение?
      - Решение тебе известно, - сказал Алерон. - Не буду же я, в самом деле, воевать с собственными фишками…
      Взгляд мастера хлестнул подобно плети из драконьей кожи и оборвал его слова.
      - Я уже говорил тебе, - после напряженной секунды молчания сказал Коготь Тигра, - не пользуйся терминологией Игрового Кодекса. Она не рассчитана на то, что фишки обретут самостоятельность.
      - Я не желал обидеть тебя!
      - Ты не понял: я не обижен. Я лишь пытаюсь предостеречь тебя от очень серьезных ошибок. Дело в том, что ты думаешь в принципе неверно. А все из-за Кодекса: его привычная символика заменяет тебе истинные образы, на которые должна опираться мысль.
      Носитель Меча резко вскинул голову:
      - Ты обвиняешь меня в неумении думать?
      - Обвинение - пустой звук. Виноват ты только в самообмане. Мыслить ты умеешь, но не так, как нужно. Ты не видишь истины - и все потому, что не хочешь ее увидеть.
      - Но я хочу!
      - Будь это так, ты бы уже понял меня…
      Янг-Цзе встал и подошел к Алерону, остановившись точно на расстоянии "готовности духа" - шаг плюс вытянутая рука.
      Неожиданно для себя самого старший из Мастеров Колеса поклонился старшему из Странников. Он поклонился так, как кланяется провинившийся ученик своему учителю. Коготь Тигра ответил на поклон, и только теперь на бронзовой маске его лица возникла улыбка.
      - Теперь я могу просить объяснений? - спросил Алерон и удивился вторично за последние мгновения: его голос звучал именно так, как должен был звучать у непутевого ученика. Но никак не у одного из Повелителей Мироздания!
      - Просить - можешь, - спокойно ответил мастер. - Получишь ли ты ответ, зависит от того, готов ли ты этот ответ принять…
 
      Мы были рождены единым целым, и потому иногда наши мысли могли соприкасаться довольно тесно. Фактически мы и являлись одной личностью, которую один из Владык (Орион Провидец?) разделил на независимые части. Не понимаю, зачем это было сделано: ведь теперь, согласно нерушимым для Владык канонам Игрового Кодекса, мы считались ДВУМЯ самоуправляющимися Фигурами. Пожалуй, это было не подлинное самоуправление - один из нас контролировал другого, и наоборот. Но такая связь была куда прочнее нитей,на которых кукловоды-Игроки держат свои (да и чужие) марионетки-Фигуры. Это проясняло многие из тех событий, которые я не мог ранее понять.
      Дети бывшей богини Асгарда и Мастера Колеса, мы получили в наследство знания, которыми обладали только Владыки. Игровой Кодекс был лишь частью (правда, частью довольно важной); главное крылось в том, что мы понимали стиль их действий и образ мышления, modus operandi. Небесполезное качество для Фигуры. И жизненно важное - для Фигуры Играющей. Оттого-то их - нас! - столь мало на Доске…
 
      Я мог бы остаться в Граде Восьми Столбов (это было одно из многочисленных названий Ирема) - однако некое странное предчувствие гнало меня дальше, не давая надолго останавливаться на одном месте. И я продолжил свой путь, указанный той самой призрачной дорогой, на которую вывели меня Врата Преисподней. Дорога Обреченных, так называли ее Люди Сумрака; только шла она, по их словам, в обратном направлении - то есть к Провалу. Идущего же ОТ края пропасти встречали столь растерянными взглядами, как если бы я был ходячей диковиной вроде говорящего абрикосового пирога…
      Положительно, в этом сумеречном мире, имя которого - Инкванок - было позабыто даже его обитателями, что-то с самого начала времен ждало моего прихода.
      "Почему именно я?" - хотелось спросить мне.
      Однако я молчал, ибо уже знал ответ. Как знал и истинное предназначение этого мира и железной двери, отделяющей его от ада.
      Вновь в моей голове зазвучал холодный металлический голос, пробужденный волшебством Зеркала Памяти:
      "Древние были, есть и будут. Они пришли с темных звезд задолго до рождения человека; незримые и внушающие отвращение, спустились Они на первозданную Землю…
      У ледяных полюсов воздвигли они города и крепости, а на высотах возвели Они храмы Тем, над которыми не властна природа, Тем, над которыми тяготеет проклятие Богов.
      И род Древних наводнил Землю, и дети Их шествовали сквозь века. Шантаки, птицы Лэнга - дело рук Их, и Бледные Призраки, обитавшие в первозданных склепах Зин, почитали Их своими богами. От Них родились На-Хаг и Мрачные Всадники Ночи. Дикие Собаки приносили Им клятву верности в сумеречной долине Пнот, и Горные Волки пели молитвы в Их честь у подножия пиков древнего Трока…
      Бесцельно блуждали Древние путями тьмы, нечестивая мощь Их над Землей была велика: все творения склонялись перед Их могуществом и ведали силу Их злобы.
      И тогда Старшие Лорды открыли глаза и узрели всю мерзость Тех, кто свирепствовал на Земле. В гневе Своем Старшие Лорды направили Свои руки, схватив Древних посреди Их бесчинств, и выбросили Их в Пустоту за плоскостью миров, где царит хаос и нет места формам. И возложили Старшие Лорды на Врата Свою Печать, сила которой не уступит натиску Древних…
      По ту сторону Врат обитают отныне Древние, не в плоскостях, ведомых человеку, но в углах промеж ними. Они блуждают вне плоскости Земли в постоянном ожидании часа возвращения; ибо Земля познала Их и познает впредь в назначенный час…
      День сменяется ночью; день человека пройдет, и Они снова воцарятся в Своих былых владениях. В своей глупости ты познаешь Их, и Их проклятие поглотит Землю…" [Абдул аль-Хазред "Ал Азиф"]
      Древние.
      Те, кто правил Вселенной до начала эпохи Игры. Те, кто может (и хочет) положить ей конец раз и навсегда.
      Вот только стоит ли платить ТАКУЮ цену за окончательное избавление от самоуверенных Игроков? Стоит ли возвращаться в безумный мрак того хаоса, из которого прихотью случая произошел мир разумных существ? Стоят ли ожившие ужасы Старого Мира той свободы, которую могут принести Древние? И будет ли это настоящей свободой?
      На эти вопросы у меня не находилось ответа.
      Если таковой вообще мог быть получен. В самом деле, не у Древних же спрашивать!
      Некоторые факты прояснил мой двойник, неплохо осведомленный о положении дел во Внешних Мирах, центральным (и самым жестоким) из которых считалась та самая мифическая Земля, о которой говорилось в пророчестве Древних… да и не только в нем: некоторые легенды Арканмирра говорили о том, что Истинная Земля на самом деле является прародиной всех живых существ, населяющих Вселенную…
      Древние. По сравнению с некоторыми из Них убитый мною Алкар-Аз был попросту грудным младенцем, а ведь Обитателя Пирамиды могущественные Лорды Преисподней боялись пуще курящегося ладана!
      И все же: решение было за мной. И принять его следует до того, как я приду к началу Дороги Обреченных. Потому что там думать будет уже некогда.
      Некогда и некому.
 
      Мимо затерянного в песках великой пустыни Руб аль-Кхалли города вне времени и пространства, населенного племенем титанов духа Нефилим под управлением Шаддада Повелителя Джиннов…
      Мимо возвышающегося над ледяными полями плоскогорья трижды запретного Лэнга, жуткого владения Гастура Змеезубого, Носителя Желтой Маски…
      Мимо парящего над облачной вершиной неведомой горы Кадат Ониксового замка, чьи циклопические стены, озаренные лишь слабыми отблесками лучей древних звезд, отмечены проклятой печатью Ушедших и влажными слизистыми следами вездесущего Ньярлатотепа, Могучего Посланца, облаченного в Крадущийся Хаос…
      Мимо наполненных смрадными образами порока и извращения подземных чертогов Шаб-Ниггурата, Великого Черного Козла Лесов, единственного из Древних, оставшегося в плоскости Земли…
      Мимо туманной сырости болотной обители коварного Дагона, которому отдельные племена доныне возносят свои моления…
      Мимо погребенных в морской пучине коралловых башен Р'лие, где в Своем мертвом и беспокойном сне томится скованный чарами Старших Лордов Повелитель Грез, чудовищный змей Ктулху…
      Мимо замкнутых серебряным ключом Врат Йог-Сотота, за которыми в Пустоте ждет Своего часа мерзкий бесформенный Азатот…
 
      Дорога Обреченных завершилась.
      Я глубоко вздохнул, пытаясь изгнать из памяти увиденное за последние мгновения - без особого, признаться, успеха, - и подготовился к финальному броску.
      Передо мной зияла Бездна, через которую хрупким мостом было переброшено узкое лезвие меча. Как это водится в героических сагах, теперь я должен был пройти по этому "мосту" (мне еще очень повезет, если его никто не охраняет) и встретиться с тем, что ожидает меня по ту сторону. Точнее, с Тем, Кто ждет меня там.
      Шаг.
      Меч был обжигающе холодным, это чувствовалось даже сквозь плотную кожу сапог. Ноги начали неметь.
      Шаг.
      В глубинах Бездны что-то зашевелилось, и вихри Пустоты едва не сбросили меня вниз. Пробормотав проклятье, я восстановил равновесие идвинулся дальше.
      Шаг.
      Отдаленный вой ветра превратился в торжественную симфонию. Ночное зрение дроу покинуло меня, и окружающую тьму рассеивало лишь слабое желтоватое сияние моста-меча.
      Шаг.
      Шипящие разряды молний и оглушающие раскаты грома. Острый запах приближающейся грозы. Низкое гудение силового щита, возникшего у меня над головой.
      Шаг.
      Лиловые клинки молний, скрещенные в приветственном салюте, образовали вокруг меня исполинское кольцо Врат.
      Шаг.
      Голоса, не принадлежащие представителям человеческих рас, пели на неизвестном мне языке. В унылом, однообразном речитативе угадывались только отдельные слова - и, честное слово, лучше бы они не угадывались…
      Шаг.
      Сладкий аромат жасмина и скользнувший впереди огненный луч полуденного солнца. Пожав плечами, я сделал последний…
      Шаг.
      Рассекая мифриловым клинком липкую паутину, я вошел - нет, вышел - на широкий каменный карниз, нависающий над бездной; только в этой области Первозданной Пустоты (Бездны Хаоса?) на дне черной пропасти время от времени появлялись какието образы, остававшиеся неясными для меня, но не для того, кто сидел на краю, беззаботно свесив ноги вниз.
      - Каков твой выбо', юноша? - картавым шепотом спросил Он, даже не давая Себе труда обернуться.
      - Я хотел бы видеть все карты, Владыка С'ньяк, - ответил я.
      - Многие хотели бы этого.
      - Однако немногие имеют право и возможность настаивать на своей просьбе.
      С'ньяк-Мыслитель одним движением поднялся на ноги и пронзил меня одним из тех взглядов, которые могли вызвать (и зачастую вызывали!) эпилептический припадок у многих чародеев древних времен, осмеливавшихся послать свое сознание за пределы Грани, "дабы принять в свое сердце Сущность Бытия". Взгляд этот, однако, нужного эффекта не произвел; то ли потому, что я находился здесь во плоти, то ли по причине моей "особой" закалки (все-таки я уже неоднократно общался с Властителями, любившими применять аналогичный прием).
      - Я не собираюсь уступать, - спокойно сказал я. - Никакого выбора до тех пор, пока вы не откроете карт. Я должен видеть полный расклад, чтобы принять решение.
      - Человечишка! - процедил С'ньяк. - Ты желаешь получить п'е'огативы, недоступные даже Ста'шим Ло'дам?
      - Возможно, - ответил я с легкой усмешкой, - коль скоро от меня зависит, будет ли свершено то, что не под силу ни одному из них. Твой ход, Мыслитель.
 
      - Проклятье! Да зачем вообще запреты, коль может их переступить любой?
      - Эх, Таммас, друг мой, - из всего Совета вопрос такой нас мучит лишь с тобой; а раз нет большинства - нет и преграды.
      - К тому же, Ратт, из всех своих Фигур ты выбрал ту, к которой нет расклада. Случайность, скажешь?
      - Нет. Уж третий тур идет, а этот гад не убран с поля и память не утратил. Игрокам не подчинить его железной воли, так что пора бы действовать: финал грядет, а Игроков еще немало, и все Арбитры бдят. Не правда ль, Ван?
      - Естественно. Но как бы до финала пройти не по известным вам следам? Ведь Древние, рожденные во мраке до наступленья Эры Колеса, - не те друзья, которых я желал бы иметь.
      - А есть ли выбор, Ван? Не зря твердил поэт, что "были, есть и будут Они, посланцы бездны темных звезд - отцы порока, властелины судеб, хозяева стихий, владыки грез…"
      - Да ладно, Таммас! Я таких цитаток могу тебе нарыть страниц на сто; все это не решает сути главной - кто прав, кто нет, кто чей займет престол. Кому, когда, куда и сколько ставить, чтоб выйти в плюс - по сумме всей Игры. Куда какую армию направить, где отступить, а где взорвать мосты.
      - Не стоит препираться без причины. Вы знаете, что должно Колесу уйти вслед за Крестом - и под личиной откроется то самое Лицо, которое со всех иконостасов и барельефов убрано давно. Вы знаете, зачем и как.
      - Прекрасно! А дальше что?
      - Жизнь, Таммас,- но с умом. Под стершейся Печатью Старших Лордов по-прежнему стоят Его Врата. И все еще живет за ними Тот, Кто поклялся отплатить, - а клятва та, как ни крути, прямое отношенье имеет к нам. Ведь мы - потомки Их. Коль Старшим Лордам не под силу с тенью сражаться было, как же нам одним здесь выстоять? Нет, мы возьмем оружье и выйдем биться - ну а дальше что? Такой ли результат нам вправду нужен?
      - Однако, Ратт, еще стоит престол. На Трон Оникса должен сесть, конечно, не Азатот, не Ктулху, не Гастур - но стоит ли надеяться, что мести удастся избежать нам? Всех Фигур ведь не убрать с Дороги Обреченных, а стоит хоть одной достичь конца - и Ключ Теней в запоре повернется, открыв Врата…
      - А если взять гонца и отослать "с особым порученьем" в ближайший ад?
      - Не выйдет. Первый - Он.
      - Какого черта?! Ты не смог решения найти?
      - Не смог - ни я, ни Гиддеон, ни даже Ренфильд. Ни одна преграда Его теперь не в силах удержать. Один лишь шанс, что излученье ада Его убьет, позволив нам бежать. Он не бессмертен, и из Преисподней уйти не сможет…
      - Крайне мал тот шанс. Я против, Ратт: такого рода козни погубят нас верней, чем Он. Не раз уже бывало так, что Неизбежность в последний миг свою меняла цель. Нам лучше бы вести себя, как прежде, чтоб ускользнуть в открывшуюся щель.
      - Открывшуюся где?
      - Ты сам подумай…
      - Коль вы об этом, стыдно мне за вас.
      - Неплохо, Таммас. ЭТО может Судей значительно отвлечь. Готовь заказ.
      - Но что нам делать с Древними?
      - Молиться.
      - Кому? Какой из всех живых богов способен нам помочь?
      - Марк Черный Рыцарь, что в Бездне Старших Лордов выпил кровь - за что отмечен был печатью смерти; впоследствии - Страж Крепости Теней. Не раз упоминается в "Сонетах Железных Рун" из Книги Миражей. Как, подходяще?
      - Выход… интересный. Ну, Ван, согласен?
      - Мне подходит, Ратт. И можете использовать мой, местный проход к пределам Сумеречных Врат.
      - Так у тебя имеется заначка?
      - Естественно. Я все-таки Игрок со стажем - и не так чтоб неудачник: я просто ощутил, что мой порог на горизонте. Видимо, придется остановиться тут, чтоб продолжать Игру, не натыкаясь на решетки своих же правил - чтоб не вспоминать, что мы - и Игроки, и чьи-то фишки…
      - Ну, этого забыть нам не дано. Мне жаль, Ратт, но в дальнейшем третий - лишний. Прощай, друг, и не злись: umesh Raid-ho!
      - Стой!
      - Поздно, Ван. Ему уж не поможешь.
      - Зачем?…
      - Причина есть. Любой секрет хранить способны двое, но не больше. Надеюсь, это даст тебе ответ?
 
      С'ньяк оторвался от карниза и, преобразовав нижнюю часть тела в пушистое черное облако, воспарил над Бездной. Подчиняясь его жестам, образы на дне пропасти начали меняться, открывая мне то, что я требовал показать. Сдерживая тошноту, я смотрел вниз, где воскресали картины правления Древних.
      - Мы - да', - речитативом пропел Мыслитель, - мы отк'ываем п'осящимсек'еты ста'ого ми'а и даем им силы п'отивостоять неизбежности. Мы - очищение: мы избавляем п'осящих от скве'ны и по'ока, давая им взамен чистое чувство ст'емления к высотам. Мы - честь: наше слово тве'же алмаза, постояннее го' и к'епче стали. Мы - до'ога: п'осящие получают все, что им нужно для достижения цели…
      - Потому что вы - и есть цель, - завершил я.
      Темные глаза С'ньяка удовлетворенно вспыхнули:
      - Ты понял нас. Это даже лучше, чем я мог надеяться. За последние века люди оп'еделенно стали умнее. Иг'а Железных 'ун п'инесла свои плоды.
      - Об этом я что-то слышал…
      - Вполне возможно. Смот'и!
      Мыслитель вызвал из Бездны длинный язык алого пламени и, окунув в него обе руки, начертил в воздухе смутно знакомый узор.
      Я побледнел, когда вспомнил, ЧТО это означало.
      Символ Игры Железных Рун - предка нынешней Игры.
      В моей голове зазвучала любимая поэма Черного Странника - моего двойника, - вырезанная на двери в его доме. Язык Бездны не относится к числу мягких наречий, но сейчас его слова звенели подобно целому оркестру, что только усиливало зловещий эффект поэмы, автором которой был безымянный рифмоплет из Ведьминой Гавани…
 
              Последний день трехлетнего похода,
       Последний цикл Игры Железных Рун.
       "Грядет приход Свидетелей Исхода! -
       Провозгласил провидец. - Ни колдун,
       Ни воин не помогут в день расплаты,
       И мы обречены на вечный ад -
       Коль не найдется тот, кто жертвой страстной
       Не одолеет зло, уйдя во мрак…"
 
       Но речи вдохновенные упали
       В пустое безразличие. Народ
       Шел мимо, в своей спеси не вникая
       В его слова. Что он им, тот Исход?
       Они отвергли тьму былого мира,
       Они забыли строки древних книг,
       Они не помнят, что для Арканмирра
       Чужие все - и боги и они.
 
       Последний день трехлетнего скитанья,
       Последний тур Игры Железных Рун.
       Застыли в напряженном ожиданье
       Владыки Нереальности: сквозь шум
       Им отданного города донесся
       Зловещий скрип кладбищенских ворот.
       Они не знали, кто посмел без спроса
       Прервать их; знали лишь, что он идет.
 
       И выступил из тени Он, одетый
       В доспехи Ночи, в плащ Разбитых Грез.
       Изгой, спаситель, ангел или демон -
       В тот день Его слова решали все.
       Был брошен вызов, но на поединок
       Не согласились Лорды Миражей,
       И договор почетный заключили
       Они, чтоб тайну скрыть в краю теней.
 
       Последний день трехлетнего сраженья,
       Последний ход в Игре Железных Рун.
       Молчит Река Разбитых Отражений,
       Молчит сокрытый тенью мертвый Ульм -
       Но Арканмирр спасен. И Черный Рыцарь
       Был удостоен места в мире грез,
       Где ждет свою судьбу, чтоб с ней сразиться
       За право пересечь потоки слез…

 
      Не вполне сознавая, что делаю, я обнажил мифриловый клинок и начертил его светящимся острием собственный узор. Где-то в глубине скального массива послышался гул: пробужденная энергия вступила в конфликт с защитой Древних.
      - Ты что тво'ишь? - удивленно спросил С'ньяк. - 'азве…
      Черное отверстие Прохода, по которому я попал сюда, плотно затянулось серебристой паутиной. Тотчас же кто-то с той стороны попытался разорвать ее, затем в дело пошел топор - но это было уже бесполезно. Знак, сконструированный по образцу лежащей на Вратах Йог-Сотота Печати Старших Лордов, держался надежно.
      - Мой выбор сделан, - сказал я, делая шаг вперед.
      Пропасть испустила протестующий возглас (как ни странно, несколькими голосами сразу), но слова Мыслителя легко перекрыли их:
      - Пусть. Это его п'аво.
      "Древние действительно держат слово",- успел подумать я, падая в черноту Бездны.
 
      Сияющий обод с дюжиной спиц, именуемый одними народами Колесом Судьбы, другими - Колесом Времени, третьими - Золотым Кругом Вечности, с величавой медлительностью вращался в окружающей пустоте. На бесконечно длинную ось крепились хитро сплетенные зубчатые колеса, соединенные в странный механизм.
      На раму из тонких металлических прутьев была натянута основа из суровых, лишенных даже следов окраски Нитей Судьбы, а с двигающегося взад-вперед челнока волнами сбегали тонкие разноцветные нити, соответствующие прихотливо сходящимся долям смертных существ. Иногда в узор возникающего на раме полотна вплетались цельные кусочки иной, более древней ткани; иногда нити наискосок пересекал шнур Судьбы одного из тех, кого смертные считали богами.
      Узор усложнялся, и край гобелена уже развевался далеко за пределами первоначальной рамы. А Колесо по-прежнему вертелось, и все новые нити ложились на предназначенные им места.
      Несколько раз какие-то пришельцы, стремясь остановить извечное вращение Колеса (зачем - так и осталось неясным), вставляли между спицами различные предметы, вплоть до освященных мечей и магических посохов.Скорость работы снижалась не более чем на мгновение, а затем кровь безумцев пятнала ткань в необходимых местах, добавляя полотну неповторимые сочетания оттенков и красок.
      Но один из них не стал даже пытаться останавливать механизм. Он прошел вдоль него, коснулся оси, погладил обод и спицы Колеса - и улыбнулся, заметив в ступице выемку для отсутствующей детали. Затем он ушел, чтобы вскоре вернуться и вставить ее на место. После этого он вскрыл себе вены, орошая собственной жизнью ось Колеса и все места, блестящие от длительного трения.
      Смазка подействовала. Механизм стал работать без неровных толчков и с возросшей эффективностью.
      А вставленная им спиральная пружина сжималась все сильнее, чтобы в конце концов дойти до предела выносливости - и сравнить свою прочность с прочностью Колеса, никогда не подвергавшегося серьезным перегрузкам…
 

9. Грезы Мироздания

 

      Сон, увиденный во сне, есть реальность.
Сиддхартха Гаутама

 
      Миры Света. Эфирный Престол. Дом Колеса.
      - Ты проиграл, Орион.
      - Это пока не решено, Теодорес, - возразил Мастер Колеса. - Финал не объявлен.
      - Не имеет значения. Все твои карты вышли из расклада навсегда.
      - Не слишком ли безапелляционное заявление?
      - Ты цепляешься сейчас даже не за соломинку, а за ее тень, - с презрением проговорил Освободитель, глава Дома Ключа - Дома-Победителя. - Как может сыграть ставка на мертвого персонажа?
      - Точно так же, как может не сыграть ставка на живого. Что-либо еще? Если нет, то у меня много иных дел.
      - Что ты затеял, Провидец? - Теодорес сменил тон, так как, несмотря на явное преимущество, чувствовал подвох.
      - Ты ждешь ответа? - Улыбка Ориона была какой угодно, только не доброжелательной. - Что ж, жди. Терпение только так и можно натренировать. Произнеся (мысленно) греческий алфавит задом наперед, Освободитель пожал плечами, занося очко в актив противника.
      - Ладно, пусть будет так. Подождем официального извещения. Все равно у тебя осталось менее двух дней реального времени.
      - По твоим расчетам.
      - Не пытайся меня запутать. Я веду хроники еще с тех пор, когда и не мечтал попасть в ряды Игроков. Армагеддон расставит все Фигуры по местам и устранит все неясности.
      - "Устранит" - прекрасный эвфемизм, - усмехнулся Провидец. - На кого же возлагается почетная миссия Главного Устранителя?
      Теодорес вернул Мастеру Колеса усмешку, проговорив:
      - О, кандидат имеется. И, по моему недостойному мнению, он превосходит всех тех, кто должен быть вычеркнут из списка присутствующих в мирах Игры.
      - Было приятно услышать именно из твоих уст подтверждение того факта, что твое мнение не является достойным, - кивнул Орион. - И все-таки я желал бы знать имя вашего кандидата на столь ответственный пост. Ведь это имеет какое-то отношение ко мне, не так ли?
      - Имеет-имеет, да еще какое…
      Подвох даже не был замаскирован, но Провидец поддался на провокацию - терять ему все равно было нечего:
      - Нельзя ли более конкретно?
      - Можно, - молвил Освободитель. - Ты, кажется, даже встречался с ним ранее. Мы обычно выбираем из смертных - вернее, Воскрешенных, прошедших через смерть: они лучше всех понимают, что это такое. Но особый эффект возникает тогда, когда жертва и палач связаны кровными узами…
      Орион побледнел:
      - Ты не посмеешь! Это преступает все…
      - Не посмею? - Теодорес распахнул ворот своего свободного одеяния и показал болтавшуюся на шее тонкую цепочку с серебряным ключом. - Лучше молись, чтобы я не посмел сделать ЭТО - или покончено будет не только с тобой!
 
      Девять Миров. Асгард. Вальхалла.
      - Мы можем принять участие в Последней Битве, Один.
      - Можем, - кивнул одноглазый Ас. - Но что в том для нас, Локи? Победа Белого Бога, нашего злейшего врага?
      - Враг из него сейчас, как каша из топора. Когда Мидгард и Земля разошлись окончательно, Триединый утратил значительную часть своего могущества. Союзник из него, конечно, аховый - но его имя и наша сила способны перетянуть рычаг Весов в нужную нам сторону.
      - Я не собираюсь прощать Белому Богу издевательство над моим обликом: еще до Рагнарока он послал какого-то из своих архангелов изображать Дикого Охотника, так с тех пор меня даже в моих Северных Странах полагают чуть ли не самым худшим из демонов.
      - Ну, мне Триединый тоже изрядно досадил, - пожал плечами Лис. - Я готов временно смириться с его присутствием в одних рядах со мной; победа Древних будет куда худшим вариантом. Обо мне говорят много всякого и не всегда совсем уж без повода, - (при этих словах Скиталец закашлялся, тщетно стараясь скрыть ухмылку), - однако стать на сторону Древних не способен даже я. Я мог бы предать, скажем, конкретно тебя или Асов - но не Вселенную целиком!
      - Обидно, но ты можешь оказаться прав…
      Один сумрачно уставился на пылающий в камине огонь.
      - Знаешь, Воскрешение кое-что изменило.
      - Не имел личного опыта. Что же теперь не так?
      - Да то, что Игра кажется мне какой-то мелочью, не заслуживающей внимания. Простое развлечение. Чего ради они грызутся?
      - Ты обрел мудрость, - промолвил Локи (против обыкновения, абсолютно серьезным тоном). - Это действительно меняет многое. Подумай теперь над моими словами.
      - Вот я и думаю. Даже если ты прав - как тогда нам выходить на бой? Без оружия? Долго же мы продержимся… Благодаря умному руководству с обеих сторон Рагнарок удалось свести к серии поединков. При Армагеддоне такого не предвидится.
      - Ну, отчего же совсем без оружия, - Лис кивнул на свое копье, стоящее в углу, и висящий на стене Меч Искажения. - В моем арсенале найдется еще пара вещичек, да и в сопредельных мирах несложно найти достойную нас амуницию; в конце концов, можно смотаться к Велунду [он же Виланд - мастер-кузнец, король альвов]и попросить его сделать что-то вроде наших прежних артефактов…
      - Разве Велунд выжил? - удивился Скиталец. - Я полагал, что во время Рагнарока погибли все альвы и цверги.
      - А они и погибли. Насколько мне известно, Велунд-кузнец нашел приют в аду и занимает там пост главного оружейника или что-то в этом роде. Смерть, как тебе уже известно, далеко не всегда окончательна. Да и самВелунд не из тех, кто пренебрегает открывшимися возможностями.