Пятая Империя - Унаследованный Армагеддон

 

* * *

 
      Цзянь, пытаясь скрыть нетерпение, шел вслед за Хэтчером. Он ненавидел любого рода инспекции, и только то, что Хэтчер ненавидел их не меньше, дало ему силы пройти весь этот длительный парад, сохраняя видимое спокойствие. Это, а также то, что долгая или не очень, но инспекция всегда является немаловажным фактором мотивации человеческих усилий. Ничто так не убеждает людей в значимости выполняемых ими задач, как вид проверяющего результаты их работы начальства.
      Кроме того, несмотря на нетерпение, Цзянь был изрядно впечатлен. Имперское оборудование начало поступать в количествах, способных до предела напрячь возможности центров усовершенствования поставлять для него операторов, и результат был восхитительным, особенно для глаз того, кто до этого привык использовать только земные технологии. Работа над главным котлованом была почти завершена – центральные помещения структурно были почти полностью оформлены и готовы к установке компьютерной техники, а генераторы щитов уже установлены. Непостижимо.
      Слушая инженера, он краем глаза уловил, как офицер в дыхательной маске, размахивая рукой, исчез за грудой стройматериалов. Что-то показалось ему знакомым в этой маленькой фигуре, но инженер продолжал говорить, и он не стал отвлекаться.
 

* * *

 
      – Я поражен, Гебан, – сказал Хэтчер, и начальник строительства «Хуан-ди» улыбнулся. Экс-мятежник был ростом всего полтора метра, но выглядел так, как будто одной рукой мог поднять автомобиль – даже до усовершенствования.
      – Я действительно поражен, – повторил Хэтчер, когда дверь комнаты управления отрезала их от какофонии стройки. – Вы опережаете план на четыре недели?
      – Почти на пять, генерал, – гордо ответил Гебан. – С малой толикой удачи надеюсь завершить работу на два месяца раньше.
      – Грандиозно! – воскликнул Хэтчер, похлопав Гебана по плечу, и Цзянь с трудом сдержал улыбку. Наверно, ему никогда не понять, почему неформальные отношения Хэтчера с подчиненными оказывают на них такое положительное воздействие, но тем не менее… И не только с западниками, которые могли быть привычны к такому отношению. Цзянь видел точно такие же широкие улыбки на лицах китайских и тайских крестьян.
      – В таком случае, – сказал Хэтчер, поворачиваясь к маршалу, – думаю, мы…
      Мощный толчок оборвал его слова и сбил с ног.
 

* * *

 
      Диего МакМерфи был гениальным взрывотехником, техасцем мексикано-ирландского происхождения. Прибрежные нефтяные вышки и дамбы, вертолетные терминалы и жилые комплексы – он работал с любыми объектами, но это был самый ошеломляющий, самый грандиозный, самый замечательныйпроект, в котором ему приходилось участвовать, и то, что он зарабатывал право на полный комплект биотехнических имплантантов, только добавляло прелести. Он был счастлив. Сегодня он привел свою бригаду для установки взрывных зарядов на незаконченную западную стену погреба боеприпасов №12.
      Он умер счастливым человеком, а вместе с ним умерли еще шестьсот восемьдесят шесть мужчин и женщин. Они погибли потому, что один из людей МакМерфи включил бур, не зная, что кто-то подключил его управление к тысяче ста килограммам имперской взрывчатки.
      Этот взрыв можно было сравнить с взрывом трехкилотонной атомной бомбы.
 

* * *

 
      Джеральд Хэтчер отлетел от Цзяня Тао-линя, но сильная рука маршала удержала его от падения. Все сигналы тревоги и сирены истошно вопили; Гебан мертвенно побледнел. Дверь едва успела распахнуться перед ним, а не то он, наверное, вырвал бы ее голыми руками.
      Тряся головой, Хэтчер пробирался к выходу вслед за Цзянем, пытаясь понять, что же произошло. На западе поднялось огромное грибовидное облако, и, пока он наблюдал за этим зрелищем, огромный пятиместный транспорт на гравитонной тяге, доверху загруженный стальными конструкциями, опрокинулся в воздухе. Взрывная волна зацепила его уже ослабнув, и пилоту почти удалось справиться с управлением. Почти. Все-таки двигатель гражданского образца не был рассчитан на такие нагрузки, и транспорт воткнулся в землю носом.
      Грянул новый взрыв, и погибших стало шестьсот девяносто один.
      – О Боже! – пробормотал Хэтчер.
      Цзянь молча кивнул; он был в шоке. Независимо от причин произошедшего, это была самая настоящая катастрофа, и он презирал себя за то, что сначала подумал о потерянном времени и лишь после – о потерянных жизнях. Он повернулся к датчикам контрольного блока, затем обратил внимание на приближающуюся группу людей. Все они были вооружены, и вновь человек маленького роста, возглавлявший их, показался ему знакомым.
      – Кван! – взревел он.
      Гневный голос Цзяня оторвал Хэтчера от созерцания клубов дыма. Он хотел было что-то сказать, но маршал, ныряя в дверной проем, рванул его за собой. Оба они рухнули на пол комнаты управления с достаточной силой, чтобы треснули ребра. И тут же через распахнутую дверь послышался треск первой автоматной очереди.
 

* * *

 
      – Вперед! – орал генерал Кван До Чин.– Убейте их! Убейте их сейчас же!
      Его солдаты бежали по стройплощадке, и сердце Квана преисполнилось радости. Да, уничтожить предателей! И особенно главного изменника, который пытался сместить его! Какой триумф – начать войну против завоевателей!
      Пока он и его люди бежали вперед, а строители спешили вытащить раненых и убитых с места взрыва, еще шесть отборных групп, оснащенных автоматическим оружием и гранатами, окружили стройку. Главной их целью были имперцы, но ими они себя не ограничивали.
 

* * *

 
      – Что, черт возьми, происходит?! – Голос генерала Хэтчера звучал приглушенно из-за дыхательной маски, но все равно было заметно, как он охрип. Стоя на коленях, он инстинктивно держался за кобуру.
      – Я не знаю, – кратко ответил Цзянь, проверяя свое оружие, – но вьетнамца, ведущего своих людей сюда, зовут Кван. Он один из самых ярых противников нашего с вами объединения.
      За дверью вновь послышались выстрелы, резкий визг рикошета, и Хэтчер привстал, чтобы дотянутся до кнопки закрытия двери. Дверь моментально захлопнулась, но она была изготовлена из земной стали, поэтому следующая же очередь прошла прямо сквозь нее.
      – Проклятье! – Хэтчер на четвереньках пополз через комнату. Майор Аллан Джермейн уже стоял прижавшись спиной к стене слева от выхода, и, как по волшебству, в его руке появился гравитонный пистолет.
      – Какого черта они добиваются?!
      – Не знаю, Джеральд. Все это бессмысленно и просто навлечет на них ответные меры. Но их конечная цель не так уж важна. По крайней мере для нас.
      – Согласен. – Хэтчер припал к стене, когда в двери появилось еще ряд отверстий. – Ал!
      – Я уже сообщил о происходящем, сэр, – отозвался Джермейн. В отличие от его босса, у майора был имплантант-передатчик. – Но я не знаю, какой от этого будет толк. Эти ублюдки стреляют в спасателей. Гебан серьезно ранен – и не он единственный среди имперцев.
      – Будь они прокляты! – прошипел Хэтчер, пытаясь думать, несмотря на захлестнувший его ужас и полузабытый армейский азарт.
      Стрельба стала беспрерывной, а Хэтчер только скрежетал зубами, когда над ним свистели пули. Комната превратилась в смертельную ловушку. Он попытался оценить местоположение нападавших. Они были от них к югу. Им нужно было пройти по крайней мере по трем пандусам. Так что, кто бы ни стрелял по двери, он делает это прикрывая их приближение… скорее всего с зарядом взрывчатки, который превратит их всех в отбивные.
      – Мы должны обеспечить себе сектор стрельбы, – проскрежетал он. Его автоматический пистолет был игрушкой по сравнению с тем оружием, которое использовали против них, но это все равно было лучше, чем полное бездействие. Лучше делать хоть что-нибудь, чем принять смерть без сопротивления.
      – Согласен, – спокойно сказал Цзянь.
      – Хорошо. Тао-линь, вы открываете дверь. Ал, я думаю, они стреляют с южной стороны. Ты можешь держать под прицелом верхнюю часть пандуса не сходя с места. Тао-линь, выбираемся отсюда вместе. Мы попытаемся придержать их, но наша главная огневая сила – Ал.
      – Да, сэр, – ответил Джермейн, и Цзянь кивнул, соглашаясь.
      – Тогда действуем… сейчас!
      Цзянь ударил по кнопке и прокатился по полу через комнату, встав на колени рядом с Хэтчером. Тут в комнату влетела еще одна очередь, и оба прижались к стене. Хэтчер выругался, когда пуля рикошетом черкнула по его щеке.
      – Ты сможешь убрать этого стрелка так, чтобы тебя самого не убили?
      – С удовольствием, сэр, – холодно сказал Джермейн. Он искал источник огня не глазами, а имплантантами, затем пригнулся и сделал шаг в сторону. Он двигался с ошеломляющей скоростью, которую обеспечивала биотехника, и его гравитонный пистолет издал свистящий звук, выпуская трехмиллиметровые дротики со скоростью пять тысяч двести метров в секунду.
 

* * *

 
      Кван чертыхнулся, когда прикрывавший их стрелок замолк. Значит у них есть по крайней мере один чертов гравитонный пистолет. Это не радовало, но у Квана двадцать пять человек, вооруженных до зубов.
      Он не знал, как проходит атака, но реакция Цзяня была слишком очевидной – единственный человек, который мог опознать его, должен умереть.
      Его люди начали подниматься по пандусу.
 

* * *

 
      Ее звали Литанил, и ей (если не считать времени, проведенного в стазисе) было тридцать шесть лет. Какое-то время ушло у нее на то, чтобы осознать, что происходит, и еще немного – чтобы поверить в это, а затем ее переполнил жуткий гнев.
      Литанил не долго думала, когда к ней обратились люди Ану, поскольку была молода и скучала. Позже ей стало ясно, что она была непростительно глупа, и теперь, как и ее товарищи, она работала изо всех сил, пытаясь искупить свою вину. Кроме того, люди стали ей нравиться. Она восхищалась ими, а сейчас сотни их погибали, уничтоженные скотами, которые были ответственны за всю эту резню. Ей было все равно, почему это произошло. Она даже не задумывалась о чудовищном предательстве по отношению к своей расе, которое представляло собой это нападение. Она думала только о погибших друзьях, и что-то смешалось у нее внутри.
      Она развернула буровую установку по направлению к бою и сняла все предохранители через нейроинтерфейс. Предполагалось, что случайно отключить предохранители невозможно, но случаем тут и не пахло.
 

* * *

 
      Аллан Джермейн встал на одно колено, изготовив свой гравитонный пистолет в тот момент, когда первые трое нападавших перевалили через край пандуса.
      Они успели произвести всего по несколько выстрелов до того, как их разорвал на куски град разрывных дротиков.
 

* * *

 
      Литанил гнала свою буровую установку на максимуме, пересекая каменистую равнину со скоростью почти двести километров в час. Даже гравитонный двигатель не был способен вести тяжелую установку на такой скорости ровно, но она управляла им, как норовистой лошадью, ее имплантированные сканеры обшаривали местность, а на лице застыло выражение гнева, когда она подняла буровую головку машины на уровень груди.
 

* * *

 
      Рядовой корейской армии Пак не услышал ничего подозрительного, но в последний момент инстинкт заставил его обернуться. Его глаза расширились от ужаса, когда он увидел с ревом надвигающуюся на него огромную машину. Позади нее клубились дым и каменная пыль, а… нечтовпереди, нацеливалось прямо на него!
      Последнее, что увидел Пак, было ужасное сияние за миг до того, как он взорвался облаком перегретого пара.
 

* * *

 
      Генерал Кван выругался, когда погибли трое передовых людей, но это не было совершенно неожиданным. Должно быть работа того помощника-афроамериканца. Но, хоть и усовершенствованный, он там один. А наверх можно подняться не только по пандусу.
 

* * *

 
      – Они рассредоточиваются, – сообщил Джермейн. – Я не могу получить четкий сигнал через пандус, но некоторые из них идут в обход.
      – Под краем платформы есть строительные леса, – сказал Цзянь.
      – Проклятье! – проронил Хэтчер. – Ал, напомни мне, когда вернемся домой, проследить, чтобы каждой стройплощадке был выделен наряд вооруженной охраны.
      – Да, сэр.
 

* * *

 
      Литанил смела команду рядового Пака и развернулась в поисках новых целей. Чуть в стороне она заметила полдюжины усовершенствованных строителей-землян, вооруженных прутьями арматуры и импровизированными бомбами сделанными из имперской промышленной взрывчатки. Рабочие заходили во фланг второй группы нападающих.
 

* * *

 
      Кван высунул голову из укрытия. Все слишком затянулось, но время еще есть. Его люди наконец заняли позиции, и он выкрикнул приказ.
 

* * *

 
      – Ложись! – закричал Джермейн, и Хэтчер с Цзянем моментально рухнули под кашель гранатометов. Две гранаты разорвались с недолетом или попали во внешнюю стену; третья влетела прямо в дверной проем, и майор поймал ее левой рукой, как теннисный мяч. Взрыв – и руку оторвало, а осколки вонзились ему в грудь и плечо.
      Болевой шок ненадолго парализовал его, но имплантанты остановили кровотечение из искромсанной руки и наполнили сосуды адреналином. Первая волна нападавших как раз преодолела пандус, и он уничтожил их всех.
      Хэтчер тоже выстрелил, как только из-за платформы высунулась голова. Первый выстрел оказался неудачным, зато второй угодил точно над левым глазом. Подле него на животе лежал Цзянь, стреляя с обеих рук. Упал еще один нападавший.
 

* * *

 
      Неожиданная серия взрывов развеяла пылевые тучи, когда строители швырнули свои самодельные бомбы. Группа атакующих дрогнула, так как троих из них разорвало взрывами. Четвертый разрядил в рабочего полный магазин. Он убил своего противника, но об этом ему так и не пришлось узнать; стальной прут, которым была вооружена жертва, пронзил его, как копье.
      Шестеро уцелевших бросились бежать – прямо навстречу Литанил.
 

* * *

 
      Погибли еще восемь человек Квана, но девятый всадил пулю прямо в сердце Аллану Джермейну. Майор был практически мертв, однако благодаря биотехнике сумел прицелиться и нажать на спусковой крючок.
      Джеральд Хэтчер грязно выругался, когда его помощник беззвучно рухнул, выронив гравитонный пистолет. Ублюдки! Ублюдки! Он выстрелил и попал в цель, а затем убил еще одного врага.
      Этого было недостаточно, и он это понимал.
 

* * *

 
      Четвертая группа наступающих занимала хорошую позицию между двумя гигантскими скреперами, но в их секторе стрельбы больше не осталось мишеней. Они начали выходить попарно, останавливаясь по очереди, чтобы прикрывать друг друга. Это был маневр из учебника.
      Как только двое добрались до краев скрывавшего их скрепера, с каждой стороны высунулось по паре усовершенствованных рук. Пальцы, вдесятеро более сильные, чем их собственные, сжались, и послышался хруст трахей. Дергающиеся тела оттащили в сторону, и присевшие в засаде стали ожидать следующих жертв.
 

* * *

 
      Кван высунулся из укрытия и заметил, что гравитонный пистолет лежит метрах в двух перед дверью. Сейчас! Он стиснул автомат и поднялся, направляя оставшихся в его распоряжении людей вперед по пандусу, а сам последовал за ними.
      Последний из атакующих забрался на леса. Он видел, что случилось с его товарищами, которые попытались высунуться, и поэтому решил высунуть из-за края только ствол автомата. Это была неплохая идея, но из-за волнения он подался слишком высоко. Заметив высунувшуюся макушку, Джеральд Хэтчер выстрелил в нее за миг до того, как очередь прошила обе его ноги.
 

* * *

 
      Литанил вновь развернула свою буровую машину. Она знала, что они побеждают.
      Противнику удалось атаковать неожиданно, но они не понимали до конца, кого атакуют. Большинство строителей были обыкновенными землянами, однако значительная часть уже прошла усовершенствование. И эти люди получили полный флотский пакет, дополненный согласно приказу Колина МакИнтайра аппаратурой фолд-спейс-связи. Даже не имея оружия, они могли быть сильными, жесткими, быстрыми, и, кроме того, обладали бесперебойной связью.
      И, как доказала сама Литанил, на стройплощадке было чем вооружиться.
 

* * *

 
      Цзянь Тао-линь не был больше маршалом. Он был воином, одиноким и преданным, а Кван был все еще на свободе. Что бы ни случилось, Кван не должен жить.
      Цзянь отшвырнул в сторону свой разряженный пистолет, чувствуя, что его ум стал абсолютно холодным и ясным, и приподнялся на руках и пальцах ног, как бегун в колодках перед стартом.
 

* * *

 
      Генерал Кван моргнул, когда Цзянь рванулся из комнаты управления. Он бы никогда не поверил, что человек столь огромных размеров может двигаться с такой скоростью! Но чего он добивается? Ему не удастся обогнать пулю! И куда он бежит?!
      Затем он увидел, как Цзянь упал, подхватил гравитонный пистолет, и покатился к лесам. Нет!
      Раздались выстрелы, но люди Квана были так же удивлены, как и он сам. Они почти упустили его и постарались взять упреждение, но тут он перекатился через край лесов и оказался в укрытии.
 

* * *

 
      Цзянь выбросил ногу в сторону, крякнув от боли, когда колено треснуло от удара о бетон, но своей цели он достиг. Он остановился, гравитонный пистолет Джермейна был у него, а пули, которые предназначались ему, прошли мимо. Он поднял дуло пистолета, не пытаясь встать.
      Когда Цзянь открыл огонь, Кван в растерянности закричал. Трое из оставшихся у него людей были убиты. Затем четверо. Пятеро! Он поднял свое оружие, целясь в маршала, но волнение не позволило выстрелить метко.
      Цзянь еще раз крякнул, когда пуля прошла через его правый бицепс. Вторая пронзила его плечо, но он продолжал давить на спуск, и его огонь подметал пандус, как метлой.
      Пал последний воин Квана, и его неожиданно захлестнула волна ужаса. Бросив автомат, он попытался спрыгнуть вниз, но было слишком поздно. Последнее, что он увидел, – холодный, полный ненависти, безжалостный взгляд Цзяня Тао-линя.
 

* * *

 
      Джеральд Хэтчер застонал, потом прикусил губу, чтобы не закричать, когда кто-то дотронулся до его левой ноги. Вздрогнув, он сумел приподнять веки, на секунду удивившись собственной слабости и пронзительной боли.
      Над ним склонился Тао-линь, и Хэтчер подавил еще один крик, когда маршал чем-то туго перетянул его правую ногу. Жгут, смутно сообразил Хэтчер… а потом вспомнил все.
      Лицо его еще сильнее исказилось от боли, когда он увидел рядом с собой мертвое лицо Джермейна, но мозг его снова заработал. Плохо, медленно, с провалами в памяти, но заработал. Стрельба, кажется, прекратилась, и Тао-линь возится с ним; должно быть они победили, верно? Он был очень доволен, что сумел прийти к такому выводу.
      Цзянь ползал вокруг него. Одно плечо было перевязано импровизированным бинтом, пропитанным кровью, левая нога бесполезно тащилась, но, когда он со стоном опустился между Хэтчером и дверью, в здоровой руке был зажат гравитонный пистолет Аллана.
      – Т-тао-линь? – выдавил генерал.
      – Ты очнулся? – Голос Цзяня был хриплым от боли. – Ты силен, как бык, Джеральд.
      – С-спасибо. Каково… наше положение?..
      – Думаю, мы отбили атаку. Я не знаю, каким образом. Боюсь, ты серьезно ранен, мой друг.
      – Я… буду жить…
      – Да, думаю будешь. – Цзянь произнес это так рассудительно, что, несмотря на боль, Хэтчер улыбнулся. Его ум работал еще не слишком четко, и большим облегчением было бы окунуться в забытье, но было что-то, что он обязательно хотел сказать. А!
      – Тао-линь…
      – Лежи тихо, Джеральд, – сурово сказал маршал. – Ты ранен.
      – А ты… нет? Похоже, что я… раньше тебя… получу имплантанты.
      – Американцы! Вам всегда надо быть первыми.
      – Передай Гору, что я рекомендую тебя… мне на замену…
      – Меня? – Цзянь уставился на него, его лицо искажала не только боль, но и стыд. – Но ведь во всем этом виновны мои люди!
      – Дерьмо собачье. Поэтому… так важно… чтобы ты… занял мое место. Скажи Гору! – Хэтчер сдавил руку своего друга, вложив в это пожатие все свои угасающие силы. Это была правая, раненая рука Цзяня, но тот даже не вздрогнул.
      – Скажи ему! – приказал Хэтчер, пытаясь не потерять сознание.
      – Хорошо, Джеральд, – мягко проговорил Цзянь, – я скажу.
      – Славно, – прошептал Хэтчер и провалился в забытье.
 

* * *

 
       В городе гремели музыка и танцы, так праздновал Народ Райена. Двенадцать сезонов войны против Тура наконец-то закончились, и не просто победой. Королевские дома Райена и Тура издавна вели бесконечную борьбу за право владения Фитанскими медными копями. Но мудрость наконец-то восторжествовала, и когда Дочь Тура обручится с Сыном Райена, два Народа станут одним.
       Это было хорошо. Это было очень, очень хорошо, потому что Райен-Тур станет самым великим из всех городов-государств Т ’ йира. Их мечи и копья не будут больше направлены друг на друга, но станут надежной защитой от соседей, а медь Фитана принесет им богатство и процветание. Корабли Райена уже были самими быстроходными в мире, а с обшивкой из Фитанской меди, что защитит их корпуса от гнили и обрастания, они будут владеть всеми морями Т ’ йира!
       Веселье райенцев было велико, и никто не догадывался, что корабли ачуультани достигли их звездной системы еще в то время, когда шла война. Никто из них не знал, что ачуультани пришли сюда почти случайно, не догадываясь, что система населена, пока не вошли в нее. Не знали и того, что корабли задержались в поясе астероидов. На самом деле никто из их народа понятия не имел, что такое астероид, а тем более не представлял, что может произойти, если самый большой из них упадет на Т ’ йир.
       И, поскольку они не имели понятия обо всем этом, то и не подозревали, что их миру осталось жить всего семь месяцев.

Глава 7

      Нельзя сказать, что Колин МакИнтайр боялся, потому что «бояться» – слишком слабое слово.
      Он сидел спиной к двери конференц-зала, пока все остальные заходили, и затылком чувствовал их страх. Он подождал, пока все расселись, затем повернулся на стуле лицом к присутствующим, чтобы увидеть их глаза. Их лица выглядели даже хуже, чем он предполагал.
      – Ну что ж, – сказал он наконец, – нам нужно решить, что делать дальше.
      Их взгляды, даже взгляд Джилтани, отразили назад прозвучавшую ложь и ему захотелось повысить голос. Онине должны были принимать решение; ондолжен. Колин от всей души жалел, что вообще узнал о «Дахаке».
      Он остановился, глубоко вздохнул, закрыл глаза. А когда вновь их открыл, мрак в них лишь слегка отступил.
      – Дахак, – тихо сказал он, – у тебя есть что-нибудь новое для нас?
      – Нет, капитан. Я проверил все известное и разрабатываемое оружие из своей базы данных. Соответствия наблюдаемому результату не обнаружено.
      Колин с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Наблюдаемый результат. Какой точный, четкий способ описать две некогда населенные планеты, где ныне полностью отсутствует жизнь. Ни деревца, ни кустика, ничего. Нет даже радиоактивных равнин из вулканического стекла, нет следов боевых действий – просто пустая, изъеденная эрозией земля и несколько жалких скоплений зданий, осевших под напором мощных штормовых ветров. Впрочем, их существование многое говорило о прочности имперских стройматериалов, поскольку, по расчетам Дахака, никто не прикасался к ним в течение почти сорока пяти тысяч лет.
      Нет птиц, подумал Колин. Нет животных. Нет даже насекомых. Просто… ничего. Единственное движение – ветер. Погода ободрала догола планету, и проступили ее каменистые кости, как зубы зловеще оскалившегося черепа; от всего этого веяло духом смерти.
      – Гектор, – наконец сказал он, – у тебя есть еще идеи?
      – Никаких. – Обычно неподвижное лицо МакМахана было еще более спокойным, и он, казалось, прирос к своему стулу.
      – Коханна?
      – Мало что могу добавить, сэр, но должно быть применялось какое-то биологическое оружие. Что-то немыслимое, – с дрожью произнесла Коханна. – Я направила исследовательский зонд, чтобы провести анализ, но не рискнула послать туда людей.
      Колин кивнул.
      – Я даже не могу предположить, как это удалось сделать, – продолжила специалист по биотехнологиям. – Какое оружие моглопроизвести такой эффект? Если они облучили это место… Но там просто ничего нет, капитан. Вообще ничего.
      – Хорошо. – Колин вздохнул. – Танни, а ты что можешь нам сказать?
      – Едва ли больше Ханны. Мы обнаружили на орбите корабли и сооружения, числом три. Все заброшены. Как и касаемо планет, мы не рискнули послать людей, но зонды тщательно их обыскали. И не узрели ничего, за исключением скелетов.
      – Дахак? Как успехи в исследовании их компьютеров?
      – Очень невелики, капитан. Мне не удалось провести детальное изучение оборудования, но есть сильные отличия между их технологией и той, с которой знаком я. В частности их сети, по всей видимости, были соединены через фолд-спейс, что дает значительный прирост быстродействия, по сравнению с моими молекулярными схемами. К тому же эти компьютеры действуют на основе совершенно иного принципа, поддерживая поток данных в квазипостоянных силовых полях, а не на материальных носителях. Их источники энергии давным-давно иссякли, а без постоянного притока энергии… – Компьютерный голос сделал паузу, похожую на электронный эквивалент пожатия плечами. – Единственной случай, в котором удалось хотя бы частичное извлечение данных – это артефакт номер семнадцать, вспомогательное судно «Кордан», – продолжил Дахак. – К сожалению, его информационное ядро обладало ограниченной емкостью, так как само судно представляло собой всего лишь трехместную досветовую разъездную шлюпку, которая к тому же значительно пострадала. Большинство данных в памяти зашифровано многоуровневым флотским кодом, который мне пока не удалось вскрыть, хотя, думаю, это возможно, если удастся заполучить более объемный образец. Все же, что удалось прочитать, состоит из записей о рутинных мероприятиях и астронавигационного материала.
      Я смог определить дату катастрофы по последней записи, сделанной капитаном «Кордана». В ней нет никаких признаков тревоги, и, к сожалению, она весьма кратка. Последняя запись просто отмечает, что капитан вместе со всем экипажем была приглашена на обед в резиденцию планетарного правителя на Дефрам-А-3.
      – Ничего более? – тихо спросила Нинхурзаг.
      – Нет, коммандер. Там, без сомнения, содержалось больше данных, но только компьютеры «Кордана» использовали запись на жесткие носители, которые, к сожалению, серьезно пострадали от времени. Я обнаружил еще двенадцать компьютерных сетей, выполнявших специализированные и вспомогательные функции, но ни в одной не содержалось данных, пригодных для восстановления.
      – Влад? – обратился Колин к своему механику.
      – К сожалению, ничего не могу добавить. То, что мы не рискуем высадиться, лишает нас основного массива экспериментальных данных, но даже по результатам работы зондов видно, что их технологии гораздо более совершенны, чем технологии «Дахака». С другой стороны, мы не увидели свидетельств фундаментальных прорывов – создается впечатление, что это просто результат дальнейшего развития того, чем мы уже обладаем.
      – Так ли это, Влад? – спросила Джилтани. – Не сказал ли только что Дахак, что компьютеры их весьма не похожи на него самого?
      – Верно, Танни, но эти различия непринципиальны. – Влад нахмурился. – На самом деле он сказал, что они продвинулись гораздо дальше в использовании полевых структур. Я не могу утверждать однозначно без тщательного изучения, но те поля во включенном состоянии, скорее всего, представляли собой аналог твердых поверхностей. Собственно, техническая мысль Империума двигалась в этом направлении уже давно – наш щит представляет собой тоже самое поле, только в большем масштабе. Единственное новшество в том, что они нашли способ манипулировать полями на таком уровне, что рядом с этим молекулярные схемы могут показаться громоздкими и неуклюжими, но теоретически это было возможно с самого начала. Понимаете? Постепенноеусовершенствование.
      Джилтани медленно кивнула, а Колин оперся локтями на стол.
      – Принимая это во внимание, Дахак, каковы шансы получить полезные данные с какого-либо обнаруженного нами компьютера?
      – Предполагая, что эти компьютеры будут представлять собой разновидность того, о чем говорил капитан-инженер Флота Черников, а также что они длительное время провели лишенными энергии… шансы нулевые. Однако заметьте, что компьютеры «Кордана» были не такого типа.
      – В смысле?
      – Высока вероятность того, что корабли Флота продолжали хранить информацию критически важных систем на материальных носителях именно потому, что энергетические методы сохранения данных подвержены сбоям в случае отключения питания. Если дело обстоит действительно так, то каждый досветовой корабль сможет предоставить нам достаточно много данных. На любом же сверхсветовом боевом корабле Флота, по всей вероятности, на материальном носителе должен хранится полный дамп компьютерного ядра.
      – Понятно. – Колин откинулся назад, протирая глаза. – Итак. Мы находимся на расстоянии пяти с половиной месяцев пути от Земли, и все, что мы до сих пор нашли, – это полностью уничтоженная военная база и две абсолютно мертвые планеты. Если Дахак ошибается насчет возможности сохранения сведений в центральных компьютерах кораблей Флота, то у нас нет ни малейшей надежды даже на то, чтобы выяснить, что в действительности произошло, а еще меньше шансов получить помощь от систем, по которым прошлась эта напасть.