Отмеченный богами

— До Зейдабара отсюда более сотни миль, — сказал Дузон. — Они никоим образом не смогут оказаться там до рассвета!

— В таком случае почему он пытается сделать это?

— Возможно, считает, мы слишком устали, чтобы сразу начать преследование.

— Некоторые действительно слишком устали, чтобы его преследовать. — Из-за лошади Дузона появился Бузиан. Он смахивал рукой пот, застилающий его единственный глаз.

— А некоторые — нет, — парировал Дузон. — Мы станем их преследовать до тех пор, пока не истребим окончательно! Вперед, те, кто со мной! За Императрицу! За Домдар! — Он театрально вскинул меч.

Маллед совсем не устал, но у него почему-то не хватило духу присоединиться к жидким приветственным выкрикам, последовавшим за бравадой Дузона.

Нет, здесь явно что-то не так. Ребири Назакри не ждал бы столь терпеливо и не сражался бы столь долго лишь затем, чтобы так легко и бездарно погибнуть.

Предстоящий рассвет принес с собой не просто день, а первый день триады Баэла. Баэл благоволит олнамцу, а не Домдару. Неужели Империя сможет восторжествовать под испепеляющим взглядом бога войны?

На что же все-таки рассчитывает Назакри?

Дузон повел галдящую банду добровольцев через мост, и Маллед неохотно последовал за ними.

* * *

Азари, услышав за спиной шорох, резко обернулся и поднял меч.

— Спокойно! Это всего лишь я.

Азари узнал голос, ещё до того как увидел отблеск кристалла под полой плаща Алдасси.

— Алдасси, — спросил он, опуская оружие, — что происходит?

— Не знаю. Отец никогда мне до конца не доверял.

— Куда они отправились?

— В Зейдабар, конечно. Уж это-то мне известно.

— Но… но они же не смогут добраться туда до рассвета, а многие домдарцы ещё живы!

— Баэл сказал отцу, чтобы тот действовал именно так, — пожал плечами Алдасси. — Возможно, он знает больше, чем мы, но не исключено, что отец имеет дело с предательством, так как Баэл все ещё на стороне Империи.

— Неужели тебе все это безразлично?

— Конечно, нет! — воскликнул Назакри-младший, и его кристалл запылал ярче. Олнамец сейчас походил на зажженную посреди равнины свечу. Затем свет снова ослабел. — Но что я могу сделать с богами?

Азари посмотрел на запад, где светились факелы солдат Домдара, преследующих войско Ребири.

— Нам-то теперь что делать? — проронил он.

— Прежде всего следует найти крышу над головой и еду, — ответил Алдасси. — Отец победит или погибнет без нашего участия. Если он преуспеет, мы об этом услышим и присоединимся к нему. Если проиграет — перед нами откроется выбор: отомстить за него или вести спокойную жизнь.

— Ну и что же ты изберешь? — поинтересовался Азари. — Мщение?

Алдасси, прежде чем ответить, довольно долго молчал.

— Моя семья мечтала о мести многие, многие годы, — произнес он наконец. — Мне будет трудно остановиться. Во мне ещё живут семейные традиции. Иногда, впрочем, людям приходится отказываться от самых сокровенных желаний, хотя бы для того, чтобы выжить. Одним словом, это не тот вопрос, который можно решить в спешке. И кроме того, неужели ты сомневаешься, что дело моего отца восторжествует?

Азари промолчал, сочтя за лучшее присоединиться к Алдасси для поисков убежища и еды.

По правде говоря, он очень сомневался в триумфе Назакри и не испытывал при этом угрызений совести.

Глава пятьдесят восьмая

Лорд Дузон, наверное, в сотый раз посмотрел на плывущие в небе луны, а затем на восточную сторону горизонта. Маллед заскрежетал зубами.

Небольшой отряд, все ещё преследующий олнамского колдуна и его неживых воинов, следил за взглядом командира. Солдаты успели заметить необычное явление, но пока говорили о нем шепотом, не решаясь громогласно высказывать свои опасения.

На небе начали гаснуть луны.

Домдарцам было известно более сотни лун. В небесах их можно было насчитать от дюжины до девяноста. И каждая, будь она огромной или крошечной, имела свой колорит — от цвета высохшей крови Баэла до холодной голубизны Шешар и от сияющего белизной Самардаса до почти коричневого Дремегера. И трудно было бы ныне живущим припомнить случай, когда небеса оставались бы совершенно безлунными или все луны собирались в одной части неба. Образование подобных скоплений обычно предвещало разрушительные ураганы, землетрясения или иные стихийные бедствия.

Практически каждый домдарец обладал элементарным запасом сведений о ночных светилах. Наблюдая заход солнца и одновременно созерцая множество лун — от тонюсеньких серпиков-улыбок на западе до полных дисков на востоке, — трудно было не догадаться, что луны сияют отраженным от солнца светом.

Но когда вдруг дюжины лун всех размеров и цветов начинают постепенно гаснуть и темнеть подобно дотлевающим угольям в очаге, в то время как маленькие звездочки по-прежнему ярко сверкают, любой здравомыслящий домдарец сразу сообразит — что-то случилось с солнцем.

Домдарцы, путешествуя ночами, лишь изредка пользовались фонарями или факелами, им вполне доставало лунного света. Но на сей раз Дузон приказал остановиться и приготовить факелы, хотя это и означало, что расстояние между Бредущими в нощи и их преследователями возрастет.

Красный огонек колдовского кристалла исчез далеко на западе, а солдаты все ещё продолжали лихорадочно прикручивать пропитанное смолой тряпье к разнокалиберным, собранным где попало кускам дерева. Они понимали, им предстоит нелегкое преследование. Колдун и его войско свернули немного к югу и теперь шагали по дороге, вместо того чтобы пробираться напрямую через поля, топча пшеницу и круша ограды. Хотя по тракту идти было легче, Маллед не сомневался — такой путь мятежников больше соответствует интересам Домдара.

Многие солдаты что-то бормотали себе под нос и тихо ругались, не упоминая вслух о странном природном феномене над головой. Но когда последний факел был зажжен и отряд вознамерился тронуться в путь, терпению воинов пришел конец.

— Лорд Дузон, — промолвила Кидегар, — что происходит? Неужели колдун сумел каким-то образом потушить солнце?

— Не знаю, — задумчиво ответил Дузон. — Однако, что бы он ни делал, мы должны продолжать преследование. Надо быть готовыми к тому моменту, когда появится солнце.

— Но что, если оно вообще не появится? — спросил, судя по акценту, солдат-зейдабарец.

— В таком случае это будет означать конец света, а мы так или иначе погибнем! — ответил Дузон, теряя показное самообладание. — Но восход наступит, как всегда.

Маллед вовсе не был в этом уверен. Луны начали темнеть вскоре после полуночи, как только наступил первый день триады Баэла. В предстоящие три дня лишь могущество бога войны должно поддерживать огонь в солнечном очаге.

А Баэл желал победы Ребири Назакри с его нежитями.

Трудно поверить, что один бог способен до такой степени презреть свои обязанности и позволить столь совершенному миру впасть в хаос. Но умирающие луны — эти слабые коричневатые тени вместо ярких ночных светил — неоспоримый признак неблагополучия на небесах.

Пройдет три дня, прежде чем наступит дежурство Ведал и она вновь раздует солнечный очаг. Это означает три дня темноты, три дня безостановочного марша Бредущих в нощи, не нуждающихся ни в отдыхе, ни в пище и не сдерживаемых теперь живой охраной. На Гогрорском тракте не было сил, способных их остановить.

Три дня.

Маллед и сам без труда мог быстрым шагом пройти за час четыре мили. Шагая двадцать четыре часа в сутки и имея в своем распоряжении ещё две половины ночи в каждом конце марша, неутомимые нежити легко преодолеют более трехсот миль, до того как взойдет солнце первого дня триады Ведал.

А Зейдабар всего лишь в двухстах милях от Гребигуаты.

Да, именно в этом и заключался план Ребири Назакри, самым непостижимым образом соединившийся с планами, которые давно вынашивал Баэл. В этой противоестественной темноте олнамец и его орда беспрепятственно дойдут до Зейдабара и, уничтожив сердце Империи, ввергнут мир в хаос и непрерывные конфликты.

Таким образом Баэл получит свои войны, а Ребири Назакри осуществит свою мечту о мести.

Но что способна сделать Имперская Армия? Смогут ли противостоять врагам стены Зейдабара? Неужели Бредущим в нощи удастся одолеть их за одну ночь — ночь, которая знаменует для них конец похода?

Баэл и Назакри, конечно, не сомневаются в том, что это возможно, так же как до сих пор эта парочка прекрасно знала, что делает. Вероятно, они решили, что угасание дневного светила посеет среди домдарцев панику и город окажется беззащитным.

Маллед был почти уверен, что необычная тьма произведет именно такой эффект и в городе не окажется никого, кто смог бы повести людей на стены.

Не окажется никого, похожего на Богоизбранного Заступника!

А он остался здесь, в тылу вражеской армии, и преследует её, вместо того чтобы встретить противника грудью.

Видимо, ему вообще не следовало уходить из Зейдабара.

Он потрепал Оннела по плечу.

— Похоже, мне надо как следует потолковать с Лордом Дузоном.

Помахав рукой Дарсмиту, Вадевии и Кидегар, он побежал в голову колонны.

Все прочие взирали на него с изумлением: они были так измотаны, что едва передвигались, все больше и больше отставая от противника. С каждой пройденной милей возрастало число обессилевших, не способных сделать ни единого шага солдат, которые оставались лежать на обочине тракта. Вадевия, не участвовавший в битве на реке, был единственным, кто пока не падал от усталости, но и он с трудом волочил ноги после нескольких часов непрерывной ходьбы.

— И как ему это удается? — недоумевала Кидегар, глядя вслед Малледу.

— Не знаю, — пожал плечами Оннел. — Многие годы мне казалось, что знаю, но теперь я в этом не уверен.

Бузиан покосился на Оннела, однако промолчал. Дарсмит деликатно кашлянул. Он знал, что Маллед является Богоизбранным Заступником и его упоминание о Дузоне — не более чем простая уловка.

Во главе колонны наиболее стойких бойцов возвышался на коне Дузон. Он понимал, что бедное животное загнано и погибнет, если его не напоить, не накормить и не дать хорошенько отдохнуть.

Но сделать этого он не мог — Бредущие в нощи и без того слишком оторвались от авангарда.

— Лорд Дузон!

Капитан растерянно заморгал и помотал головой — не заметил, как задремал прямо в седле. Обернулся — рядом со стременем шагал Маллед.

— Что? — спросил Лорд, не очнувшийся окончательно.

— Милорд, нам следует двигаться быстрее! — произнес Маллед просящим, но в то же время не терпящим возражения тоном. — Надо перехватить Бредущих и уничтожить их! Послать гонцов, чтобы предупредить Зейдабар!

— Мы догоним их, когда рассветет… — выдавил из себя Дузон.

— Только взгляните на луны, милорд, — продолжал Маллед. — Солнце в триаду Баэла не взойдет, а если и взойдет, то останется темным. Небо к этому времени уже должно было порозоветь. Однако, посмотрите, оно черно, как обожженное железо.

— В таком случае мы нагоним их на четвертый день! — стоял на своем Дузон. — Посмотрите на нас, Маллед. Мы не в том состоянии, чтобы сражаться ночью.

— Но мы должны сделать это, милорд! Мы не можем позволить им беспрепятственно дошагать до Зейдабара. В крайнем случае нам следует предупредить город, чтобы там могли подготовиться к обороне…

— Зейдабар находится в шести днях пути от реки, Маллед! — раздраженно ответил Дузон. — Им ни за что не дойти до столицы за одну триаду!

— Милорд, в их распоряжении три дня и четыре ночи! Ночами они привала не делают. Они не задерживаются и для того, чтобы поесть, выпить воды или отдохнуть. Нет ни одной причины, которая могла бы вынудить их остановиться хоть на секунду!

Дузон какое-то время в замешательстве взирал на Малледа, потом обратил взгляд на запад. Далеко, у самого горизонта, он увидел красное свечение, которое, несомненно, было горящим кристаллом колдуна.

— Да сохранят нас боги! — произнес он в отчаянии. — Вы, конечно, правы. — Обернувшись к толпе оборванцев, в которую превратилось его войско, он промолвил:

— Но драться мы тем не менее не сможем. Посмотрите на нас! Мы едва плетемся. Что уж тут говорить о битве!

— Но кто-то должен сражаться, сэр! Если на это не способны мы, то следует направить гонца в Зейдабар.

— Кого же мы сможем послать? — печально покачал головой Дузон. — Ни один из оставшихся в живых Новых Магов не способен извлечь из своего кристалла даже искорки. Всю энергию они исчерпали в битве. А пешком вряд ли кто сможет обогнать эту орду.

— А как насчет старых магов?

— Жрецов? — Дузон поморгал, обдумывая предложение. — Наши все погибли, но в Дриваборе парочка, кажется, сохранилась.

— Значит, надо кого-то послать назад. Жрецы-вестники в таком случае смогут предупредить Зейдабар по крайней мере за день до нападения.

— Вы правы, — кивнул Дузон. — Надо послать того, кому они могут доверять. Мы пошлем вашего жреца, Вадевию.

— Отлично, — сказал Маллед. — А остальным надо сделать все возможное, чтобы потревожить противника с тыла.

— Да, все возможное, — вновь согласился Дузон. — Но не ожидайте от нас многого, о Богоизбранный, мы не столь неутомимы, как вы.

Маллед сдвинул брови, гневно сжал губы.

— Я все же пока человек, — произнес он, — а вовсе не бог. К тому же, с точки зрения большинства ваших людей, милорд, Заступником Империи Домдар являетесь вы, а не я.

— Это просто ещё раз демонстрирует хорошо известную истину, что представления народа чаще всего не соответствуют действительности, — в свою очередь, осерчав, ответил Дузон.

— Но в то же время мы не должны без надобности разуверять остальных. Прошу вас, милорд, ведите себя как Заступник — не позвольте им разочароваться.

— Вы, кажется, начинаете приказывать мне, Маллед… — повысил голос Дузон. Но тут же умолк, изумленно глядя на кузнеца. — А знаете, мне раньше это не приходило в голову. Скажите, у вас есть надо мной власть? И это тоже дар богов?

— Вы — свободный человек, милорд, — ответил Маллед. — Так же, как и я. Мы оба служим Императрице, и в Капитаны она произвела вас, а не меня. Однако не думаю, что в ваше производство вмешивались боги.

— Отлично. В таком случае, Маллед, поступайте, как считаете нужным, и пусть боги, которые вам благоволят, окажутся мудрее божеств, вам противостоящим. Пошлите Вадевию в Дривабор, а сами отправляйтесь вперед, если считаете нужным и если у вас ещё есть силы. Я же поведу остальных и сделаю все, чтобы вам помочь. Но обещать многого не могу.

— Понимаю, — кивнул Маллед.

Он повернулся и стал ждать подхода Вадевии.

Объяснив ситуацию жрецу, обрадованному поручением, и передав ему слова послания в Зейдабар, Маллед снова обратился лицом на запад и затрусил по Гогрорскому тракту. Вскоре он догнал Лорда Дузона, но задерживаться не стал. Он побежал дальше — туда, где уже давно скрылись Бредущие в нощи.

Глава пятьдесят девятая

— Она мертва, — произнес Принц Граубрис.

Он склонился над изголовьем и опустил ладонь на веки Императрицы, а затем, наклонившись ещё ниже, поцеловал её в щеку. Кожа матери, успев похолодеть, оказалась сухой и безжизненной.

— Ее Императорское Величество Беретрис скончалась, — подтвердил слова Принца Главный лейб-медик.

— Императрица мертва! — провозгласил Шуль. — Да здравствует Император!

Граубрис выпрямился и обвел взглядом испуганные лица лакеев, медиков и горничных. Из всех Советников в покоях королевы остался один Шуль. Даризея дремала, сидя в кресле.

— Разбудите мою сестру, — распорядился Граубрис. — Пусть она взглянет на мать.

Горничная заторопилась исполнить приказ. В этот миг дверь распахнулась, и в спальню стремительно вошел Принц Золуз. Он бросился к постели матери, но, заметив испуг присутствующих, позу брата и величественное выражение на его физиономии, остановился.

— Неужели я опоздал? — спросил он.

— Да, — бросил Граубрис, проходя мимо Золуза к дверям.

— Грау! — воскликнул тот ему вслед. — Думаю, что тебе…

Он не успел закончить фразу. Граубрис вместе с семенящим следом Шулем вышел из спальни, плотно закрыв за собой дверь.

Граубрис надеялся увидеть большинство Имперских Советников в приемной перед покоями Императрицы. Однако, очутившись в совершенно пустом помещении, замер, пораженный.

Комната была не только безлюдной, но и необычно темной. Свечи и лампы не горели, а окна почти не пропускали света. Лишь в камине дотлевали угли.

— Куда все подевались? — пробормотал Граубрис.

На глаза навернулись слезы, но Принц их тотчас прогнал. Отныне он Император, и у него нет времени на пустые стенания, даже по усопшей матери. Сейчас нет важнее дела, чем остановить мятежников, а также обнаружить и казнить предателей.

— Не знаю, Ваше Величество, — ответил Шуль. — Они должны быть здесь…

— Помолчите! — оборвал его Граубрис.

Он услышал чьи-то голоса и устремился на звук. Позади него открылась дверь спальни, и Золуз вскричал:

— Грау, подожди!

— В чем дело? — обернулся Граубрис, игнорируя присутствие Лорда Шуля. — Полагаю, тебе следует попрощаться с мамой. Потом присоединяйся к нам. В данный момент в твоем присутствии здесь нет необходимости.

— Грау, ты давно выглядывал в окно?

Окна спальни были тщательно прикрыты тяжелыми бархатными гардинами. Граубрис бросил мгновенный взгляд на окно приемной и обронил:

— Только что.

После этого он продолжал путь. За ним по пятам семенил Лорд Шуль.

Золуз постоял немного в нерешительности, пожал плечами и вернулся в спальню. Как напомнил брат, ему и Даризее следовало сказать матери последнее прости.

Граубрис, вихрем ворвавшись в зал, увидел там дюжину мужчин и женщин, толпившихся у больших овальных окон. Все они громко галдели. Он сразу узнал в них членов Имперского Совета и все понял. Эти люди просто не могут жить без дебатов.

— Мать умерла, — объявил он без всяких предисловий. Вообще-то он собирался произнести более приличествующие случаю слова, но помимо воли у него вырвалась именно эта простая фраза.

В его сторону обратилась дюжина потрясенных лиц, и шум мгновенно стих.

— Примите наши соболезнования, Ваше Высочество, — произнес Принц Гранзер. — Мы все любили её как Императрицу, а я, кроме того, как матушку моей супруги. Но для вас она была больше, чем это, и потеря ваша невосполнима.

Граубрис нахмурился. Принц Гранзер обратился к нему “Ваше Высочество”, а не “Ваше Величество”. Возможно, с чисто формальной точки зрения это приемлемо — коронация ещё не состоялась, — но по существу явная демонстрация неуважения. Ведь Шуль уже обращается к нему как к Его Величеству.

— Если вы желаете попрощаться с ней, я… мы вам это дозволяем.

Гранзер не знал, что сказать. Остальные же обменялись смущенными взглядами.

— Боюсь, Ваше Высочество, нам сейчас необходимо заняться более неотложными делами, — промолвил наконец Гранзер.

— Но что может быть важнее? — жестко произнес Граубрис. — Разве мятежники уже стоят у Врат Зейдабара?

— Пока нет, — ответил Лорд Грауш.

— Вы не смотрели на небо? — поинтересовалась Леди Лузла.

— Или на улицы? — добавил Лорд Дабос.

Граубрис недоуменно уставился на Советников.

— Я был там, где мне следовало быть, — отрезал он. — У смертного одра матушки.

— Если позволите, Ваше Высочество, — произнес Лорд Сулибаи, взмахнув пышным рукавом из темно-бордового шелка, — то я бы осмелился посоветовать вам взглянуть.

Лорд отступил в сторону.

Ничего не понимающий Граубрис подошел к окну и вгляделся в ночь. Шуль тоже посмотрел, высунувшись из-за плеча патрона.

Странно, подумал Принц, уже должен был наступить рассвет, а небо все ещё темное. Кроме того, там не видно лун — наверное, их закрыли тяжелые тучи… Но, с другой стороны, как всегда сверкали яркие точки звезд.

Они попросили его посмотреть на небо, он это сделал, но не смог понять увиденного. После столь долгого бдения у постели матери сознание оставалось затуманенным. Принц замотал головой.

Что ж, посмотрим на улицы, подумал Граубрис, и опустил глаза.

Площадь перед Дворцом и все прилегающие к ней улицы были забиты людьми. Граубрис видел бледные пятна сотен и сотен лиц, обращенных к небесам и к башне, в которой он сейчас находился.

Интересно, почему внизу собралось так много людей, хотя солнце ещё не взошло?

— Что происходит? — осведомился он. — Почему так много людей в столь ранний час?

— Уже прошло полчаса со времени восхода, Ваше Высочество, — негромко ответила Леди Мирашан.

Граубрис вздернул голову и посмотрел на восток.

Там было темно.

— Чушь! — бросил он.

— Боюсь, это именно так, — сказал Принц Гранзер.

— В таком случае где же солнце? — Граубрис показал на окно.

— Именно это нам очень хочется узнать, — заметил Лорд Грауш.

— Именно это и они хотят узнать, — прибавил Лорд Сулибаи, указывая на толпу внизу.

— Ваше Величество, — ввернул Шуль, — это сами боги, вне всякого сомнения, скорбят по поводу ухода вашей матушки…

— Толпа может поверить, если должным образом объявить ей об этом, — сказал Дабос.

— А вы, конечно, не верите? — Граубрис посмотрел в глаза Дабосу.

— Нет, Ваше Высочество, не верю, ибо нет никаких сведений, что подобный феномен имел место после кончины всех предыдущих монархов. Более того, по моему мнению, мы имеем дело с черной магией мятежников, направляющихся в сторону Зейдабара.

Граубрис обернулся к Шулю.

— Этого нельзя исключать, Ваше Величество, — произнес тот. — Но для беспокойства нет никаких оснований. Нас защищают наши стены и наша армия. Если народ услышит глас Императора, если вы заверите ваших подданных…

— …то начнется настоящая паника, — закончил фразу Лорд Грауш.

Граубрис, резко оборотившись, воззрился на Грауша, а Шуль взвизгнул:

— Милорд, вам следует проявлять больше уважения к своему Императору!

— А это ещё одна неотложная проблема, — сказал Гранзер. — Остается открытым вопрос, кто теперь наш Император.

— Что? — Граубрис, не веря своим ушам, пронзил взглядом зятя. — Мать назвала наследником меня!

— Но согласно древнему закону, Ваше Высочество, правом провозглашать наследников обладает лишь Имперский Совет, — пояснил Лорд Пассейл. — Нам следовало бы вверить себя воле богов, но в данных обстоятельствах, когда боги отказываются давать советы, не остается ничего иного, как следовать здравому смыслу. И в этом отношении…

— …некоторые из вас расходятся во мнениях, — продолжил Граубрис, вновь останавливая взгляд на Гранзере. — Кое-кто из вас желает видеть Императрицей мою сестру.

— Нет, — ответил Пассейл, — вашего брата.

В этот миг, словно по сигналу, Принц Золуз и Принцесса Даризея вступили в зал.

— Моего брата? — переспросил Граубрис, вперившись в Золуза. — Зол, тебе об этом что-нибудь известно?

— Я узнал о их мнении час назад, — ответил Золуз. — И только что хотел поговорить с тобой.

— Это же измена! — возмущенно провозгласил Лорд Шуль. — Измена, говорю я вам! Беретрис назвала своим наследником Граубриса!

— Помолчите, Шуль! — Граубрис обвел взглядом присутствующих. — Итак, кто же из вас, милорды и прекрасные дамы, кого поддерживает?

— Мы можем это наглядно продемонстрировать, — пожав плечами, ответил Гранзер. Он пересек зал и встал по левую руку от Золуза, в то время как Даризея встала справа от Принца.

— Дари, — сказал Граубрис, — не будет ли тебе больше к лицу свое собственное, особое место?

— Сейчас не время для эгоизма или тщеславия, — упрекнула она брата. — Грау…

— Тем не менее я настаиваю! — оборвал сестру Граубрис.

Даризея вздохнула и сделала шаг в сторону.

— Итак, прекрасные дамы и милорды, если каждый из вас присоединится к своему кандидату, мы сможем решить это дело раз и навсегда, и очень быстро. Полагаю, дорогие брат и зять, вы подчинитесь решению большинства?

— Естественно, — согласился Гранзер.

Золуз ограничился кивком.

Постепенно и остальные тоже пришли в движение.

Шуль встал рядом с Граубрисом. Гранзер остался там, где стоял, не сводя глаза с лица супруги.

Пассейл прошел через зал, чтобы присоединиться к Золузу и Гранзеру, следом за ним подошли Ниниам и Грауш. Затем, после некоторого колебания, рядом с ними встали Сулибаи, Дабос и Лузла.

Вамиа устремилась было к Даризее, но передумала на ходу и подошла к компании, окружавшей Золуза.

Шуль, Орбалир, Апирис, Мирашан и Далбиша топтались вокруг Граубриса. Тот обнаружил, что его команда малочисленнее.

— Но здесь не все, — отметил он. — Кого не хватает?

— Леди Зурни отбыла в свое поместье, — объявил Сулибаи. — Лорд Горнир в море на пути в Грею, для контроля за восстановительными работами в этой провинции.

— А Кадан? — вмешался Шуль. — Где Кадан?

— Лорд Кадан по моему приказу командует армией на Восточной равнине, — ответил Гранзер.

— Армией? — изумился Граубрис. — Но армия же находится в Агабдале!

— Боюсь, вы не правы, — произнес Пассейл. — Армия тронулась в путь вчера утром.

— Что? — Граубрис повернулся к окну. — Кто же в таком случае станет оборонять Зейдабар?

— Полагаю, — сухо промолвил Гранзер, — в защите города необходимости не возникнет. Позвольте напомнить, Ваше Высочество, армия с самого начала создавалась для того, чтобы отвращать угрозу от столицы.

Граубрис вопросительно посмотрел на Шуля, и тот посоветовал:

— Следует приступить к эвакуации города, Ваше Величество. Враг приближается.

— А я так не считаю, — выступил вперед Золуз. — Мы не можем оставить Зейдабар. Сдать столицу, Грау, означает сдать Империю.

— Не знаю, как ты намерен удержать столицу, Зол! — выпалил Граубрис. — Что ж, подыхай здесь, если не желаешь уходить! Сердцем Домдара является Император, а вовсе не скопище камня и железа. И я желаю быть таким Императором и выжить вопреки всему, что хочет сотворить с нами этот олнамский колдун!

— Может быть, нам следует прежде выяснить, не разбита ли уже армия колдуна? — предположил Золуз. — Несколько дней мы не получаем никаких вестей. — Он обернулся и окинул взглядом небольшую группу своих сторонников. — Леди Лузла, не могли бы вы позаботиться о том, чтобы Имперский Колледж немедленно направил посыльных на восток? Темнота, конечно, замедлит их передвижение, но я уверен, они смогут что-то сделать.

— Слушаюсь, Ваше Величество. Я немедленно отдам распоряжение, — ответила с поклоном Леди Лузла.

Граубрис обжег её взглядом. Как она смеет называть Золуза Величеством? Эти выскочки, видимо, настроены весьма серьезно!

— Ваше Величество, — прошептал Шуль, — неужели вы полагаете, что у нас есть реальные средства его остановить? Нам следует немедленно бежать из города! Может быть, увидев, что ваша матушка скончалась, и убив вашего братца, колдун этим удовлетворится, и вы с триумфом вернетесь, как только боги снова восстановят мировое равновесие.

— Вы правы, — громко произнес Граубрис и обратился к остальным:

— Я покидаю дворец и настоятельно рекомендую всем присоединиться ко мне, оставив свои предательские поползновения. Объявляю Имперский Совет распущенным навсегда!

После этих слов даже сторонники Граубриса посмотрели на него с нескрываемым изумлением.

— Вы… вы ликвидируете Имперский Совет? — спросила леди Далбиша.

Граубрис не удостоил старуху ответом. Оттолкнув Золуза и Гранзера, он направился к лестнице. Свита, состоявшая из четырех Советников, заспешила вслед за Принцем. Далбиша осталась стоять у окна, опершись на свою знаменитую трость.

Остальные в молчании наблюдали, как уходит Граубрис.

Первой нарушила тишину Даризея.

— Ну и что теперь?

— А теперь мы подумаем, что можно предпринять для обороны города, — ответил Золуз. — Полагаю, армия нам не понадобится, хотя Лорд Кадан не мог за один день уйти далеко. Однако, если колдун и Бредущие в нощи, пользуясь неестественной темнотой, продолжают движение, то они могли прорваться через войско Кадана или обойти его. Во всяком случае, нам следует быть готовыми к такому повороту событий.

— А как быть с мамой?

Золуз растерялся, но через несколько секунд, печально глядя на сестру, произнес:

— Боюсь, у нас сейчас просто нет времени, чтобы заниматься ею. В первую очередь мы должны позаботиться о живых, а мертвые могут подождать. Но когда все это кончится, Дари, я обещаю — это будут самые величественные похороны в истории.

— Если кто-нибудь останется, чтобы принять в них участие, — пробормотала Даризея.

Ее никто уже не слышал. Все обсуждали стратегию предстоящей обороны.

Глава шестидисятая

Бредущий в нощи даже не оглянулся, хотя Маллед был уверен, что жмурик слышал его приближение. Несмотря на то что Бредущий продолжал шагать вперед, он выглядел мертвым, каким и должен быть труп.

В темноте безлунной ночи не было видно ничего, кроме расплывчатых силуэтов. Однако Маллед успел заметить одеяние жмурика, когда тот проходил мимо освещенного окна дома, стоявшего поблизости от тракта. Облаченный в некогда пышную, а теперь полуистлевшую зеленую с золотом похоронную мантию Матуа, этот Бредущий успел побыть в мертвецах, видимо, довольно долго. Его левая рука была отрублена, на ноге сзади под коленкой зияла дыра, из-за чего монстр сильно хромал.

Это, наверное, и объясняло, почему он оказался последним в многотысячной колонне нежитей, марширующих на запад по Гогрорскому тракту.

Богоизбранный Заступник изо всех сил взмахнул мечом и снес твари голову.

Тело рухнуло, как марионетка, у которой внезапно обрезали все нити. Голова, откатившись к обочине, уткнулась в пыль провалившимся носом.

Маллед не долго думая сделал три стремительных шага в другую сторону и снес череп ещё одному ходячему покойнику. Затем, едва не споткнувшись о второе тело, атаковал третьего жмурика.

Пока ни один из них не оказал сопротивления, а те, кто ещё сохранил голову, продолжали неудержимое движение на запад.

А, собственно, почему они должны сопротивляться? Они уже мертвы и не имеют ничего против того, чтобы умереть снова. Их отвратительные черные души не гибнут, они просто торопятся во главу колонны и исчезают в магическом приборе колдуна. Все усилия против этой несметной орды бесполезны, думал Маллед. Пока он уничтожил всего лишь троих Бредущих в нощи…