— Боюсь, я ни разу не видел ни того, ни другого.

Хунак выгнул брови:

— Правда? Как это скромно с вашей стороны.

«Дело не в скромности, — хотелось возразить Майджстралю, — а в отсутствии какого бы то ни было интереса». Прожив несколько лет с Николь, он узнал все об актерах и их пристрастиях. И еще он знал, что хотя в основе киношных ограблений лежали его подлинные деяния и при этом использовались его профессиональные записи, все это обрастало такими кошмарными и фантасмагоричными подробностями, что он устыдился бы, застав кто-либо его за просмотром.

Тем не менее ему показалось, что на вечеринке, посвященной шоу-бизнесу, в таком признаваться не стоит. Там, где присутствовали знаменитости, болтались и репортеры, а где болтались репортеры, обязательно вертелись и информационные сферы, записывающие все разговоры, которые затем транслировались на всю Империю.

— Прошу вас, выпейте чего-нибудь, — радушно предложил Хунак, — и познакомьтесь с гостями. Если желаете прогуляться и полюбоваться рифами, мы можем предоставить вам субмарину или подводное снаряжение. Выбирайте, что вам больше по вкусу.

Майджстраль посмотрел на рифы за стеклом.

— Благодарю, — ответил он. — Это было бы неплохо.

Величие князя до некоторой степени затмевала красота рифов, окружавших Подводный дворец. Рифы Козумель — громадные коралловые замки, изрытые туннелями, раскрашенными в причудливые цвета, — возвышались со всех сторон и прекрасно просматривались сквозь прозрачный купол вестибюля, этакого подводного Стоунхенджа. Под куполом парили голографические надписи «Мир океана» и «Дворец повелителя».

Хунак взял Майджстраля под руку и повел к стойке бара.

— Не можете ли вы мне что-нибудь посоветовать относительно мер безопасности? — спросил он. — У меня так много диковинных и ценных вещей, что похищение одной из них лишь вопрос времени.

— Но ваш дворец — сам по себе воплощение безопасности, — возразил Дрейк. — Ведь попасть сюда можно только по туннелю в подлодке. Я бы тут красть не стал ни под каким видом, ведь выбраться отсюда практически невозможно.

— Да, это, безусловно, непросто… попробуйте вот этого рейнского, оно восхитительно… но для кого-нибудь, столь же изобретательного, как вы, наверняка достаточно проникнуть сюда под чужим именем и взломать люк переходной камеры. Детские игрушки, не сомневаюсь.

Майджстраль пригубил вино.

— Вряд ли, — усомнился он и задумался. — Красть в таком месте сложно. Потребовалось бы много помощников, а отсюда — увеличение числа возможных ошибок и рост недопонимания. Если бы кто-то проник сюда на субмарине, ему пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы ее не засекли ваши подводные датчики — я так понимаю, у вас ведь есть подводные датчики?

— Ода.

— Ну вот. И потом, субмарина стоит немалых денег, стало быть, ее надо набить до отказа всякими ценностями, чтобы получить выгоду, и тогда сам объем операции сделает ее опасной.

— Но ведь Вором в Законе не всегда движут только меркантильные интересы, верно? — сказал Хунак. — Порой вы крадете что-то исключительно ради славы, или ради шумихи, или из любви к искусству. Ральф Адвардс, к примеру, крал самые восхитительные творения, но умер банкротом, потому что его пленяла исключительно красота этих вещей, а не богатство, которые они могли ему принести.

— В наши дни в воровском бизнесе вряд ли отыщутся подобные эстеты, — вздохнул Дрейк.

— Вы разочаровываете меня, Майджстраль.

Дрейк задумчиво потягивал вино.

— Я бы сказал, — проговорил он, немного помолчав, — что основная опасность угрожает вам, как вы говорите, из-за того, что кто-то проникнет сюда под чужим именем, украдет нечто небольшое, а потом улизнет на поезде через туннель.

— Либо, — улыбнулся Хунак, — я приглашу сюда настоящего взломщика только потому, что сочту его интересным гостем. А он может злоупотребить моим гостеприимством. Но если он на это рассчитывает, он, конечно, ошибается.

Хунак перешел на Высокопарный Хозалихский стиль, сложный в общении, поскольку каждое слово уточняло произнесенное ранее, что придавало высказыванию особую весомость.

Белозубая усмешка Хунака заставила Майджстраля похолодеть.

— Естественно, вор ошибается. — Дрейк после минутного замешательства подхватил заданный князем тон и ввернул подходящий афоризм, поскольку он избавлял от необходимости сочинять что-то оригинальное. — Гостеприимство следует уважать всегда.

Усмешка Хунака стала еще шире.

— Я наслышан о вашем недоразумении с Джозефом Бобом, — сказал он.

Майджстраль окаменел.

— Это следствие недопонимания, — ответил он.

— Рад слышать. Надеюсь, что нашей с вами дружбы подобное недоразумение не омрачит.

— Уверен, такого не случится.

Вернувшись к хозалихскому стандарту, Хунак проговорил:

— Прекрасно, — похлопал Майджстраля по руке и обернулся к приближавшейся гостье. Дама поразительно напоминала Элвиса Пресли — белый костюм, широченный ремень на бедрах, украшенный побрякушками, и все такое прочее. — Майджстраль, вы знакомы с майором Рут Зонг?

— Не имел счастья. Очарован.

Дрейк дружески протянул майору Зонг два пальца — в конце концов, кто же не знает Элвиса — и в ответ получил пожатие одним, означающее холодную формальность. Когда Майджстраль склонился, чтобы обнюхать ее уши, девушка несколько напряглась. «Наверное, — подумал Майджстраль, — не хочет, чтобы я видел, сколько на ней косметики». И зря. На взгляд Майджстраля, макияж был превосходный — настоящий Элвис, ни дать ни взять.

— Я надеюсь уговорить майора Зонг выступить сегодня вечером, — сообщил Хунак.

— Буду с нетерпением ждать, — сказал Майджстраль.

— Благодарю, — ответила Зонг. — Мне действительно надо попрактиковаться в преддверии конкурса в Мемфисе.

Как ни странно, ее слова прозвучали на человеческом стандарте, и Майджстраль с Хунаком из вежливости перешли на этот язык.

— Знатоки высоко ценят талант майора Зонг, — пояснил Хунак. — У нее большие шансы на победу.

— Я и сам собирался посмотреть конкурс, — сказал Майджстраль. — Желаю вам успеха.

— Спасибо. Надеюсь, вы меня простите?

Майор Зонг откланялась и удалилась. Хунак нахмурился.

— Как странно, — проговорил он негромко.

— Сэр? — спросил Майджстраль.

— Она наверняка собиралась выпить. А ушла, так ничего и не заказав.

Майджстраль навострил уши:

— Может быть, забыла? Или вспомнила о чем-то неотложном. О неназначенной встрече, например.

— Может быть.

— Смотрите — огни. В порт прибыла новая субмарина. Красный, белый, зеленый — нет, не узнаю. Но кто бы это ни был, я должен поприветствовать гостей. Майджстраль, желаю вам приятного времяпровождения.

Хунак направился к переходной камере. Майджстраль подавил желание опрокинуть бокал залпом — после напоминания о недоразумении с Джозефом Бобом пить расхотелось — и побрел по вестибюлю в поисках знакомых. Таковых на самом деле оказалось много — Дрейк видел их в передачах, но в каких — вспомнить точно не мог и уж тем более не знал этих людей по именам.

Один незнакомец в черном смотрел на Майджстраля так, словно не решался подойти и заговорить. Дрейк решил, что это, наверное, какой-нибудь взломщик-любитель, а поскольку он сейчас не испытывал жгучего желания общаться с дилетантами, то пошел дальше.

— Привет, Элис. Поздравляю с выходом на свободу.

Они обменялись дружеским пожатием двух пальцев: как-никак коллеги.

Элис Мэндерли, темноволосая стройная женщина средних лет, слыла одной из лучших взломщиц в галактике и всегда опережала Майджстраля в рейтинге. В общем зачете она числилась третьей и считалась претенденткой на первое место, занимаемое Джеффом Фу Джорджем, пока ей жутко не повезло при попытке похитить знаменитый «Голубой Зенит».

— Надеюсь, тюрьма была не слишком ужасна, — сказал Майджстраль.

— Тюрьма есть тюрьма, — ответила Элис. — И даже самая прекрасная темница страшна. — Она нахмурила брови и проговорила с хрипотцой: — И подумать только — засадила меня туда любительница. В школу шла, заметила отблеск от моего костюма-невидимки и как шарахнет меня портфелем, полным учебников и тетрадок. Наповал. Даже не верится, что мне вот так не повезло. — Она выругалась. — А ее наградили Орденом Кваризмы Второй Степени за заслуги перед обществом. Ну разве не оскорбление, скажи на милость!

Элис разошлась и собиралась продолжать в том же духе, поэтому Майджстраль поспешил сменить тему разговора.

— Довольно странно видеть тебя здесь, среди актеров, — сказал он. — Хотя и приятно.

— Я тут с Кении. Среди приглашенных — продюсер, с которым он хочет поговорить.

— А, понятно.

Кении Чанг был мужем Элис и жутко неудачливым актером, который, будучи человеком редкого природного обаяния, никак не мог распространить его на свои кинематографические и сценические образы.

О карьере Кении Майджстралю хотелось разговаривать еще меньше, чем о подробностях пребывания Элис за решеткой.

— Собираешься снова получить лицензию? — спросил он.

Элис вздохнула:

— Уже получила. Признаюсь, что кражи утратили для меня привлекательность, но пока сидела в тюряге, Кении приобрел флайер на облигации компании «Фортрайт», и теперь я вынуждена вытаскивать семью из долгов.

Майджстралю предлагали эти бумаги меньше года назад, и он с содроганием отказался. Компания «Фортрайт» не оставляла никаких сомнений в своей жульнической деятельности (ее председатель Хсовалх в табели о рангах Имперской Спортивной Комиссии числился первым среди тех, кому можно доверять), и единственными инвесторами были либо те, кто окончательно выжил из ума, либо те, кто был готов приобрести ее ценные бумаги исключительно ради развлечения — Хсовалх слыл выдающимся артистом в глазах тех, кому нравится подобное.

Майджстраль, правда, подозревал, что Кенни относится не к этой, последней категории вкладчиков.

— Что же, — сказал он, — если у тебя есть какие-то планы на ближайшее будущее, могу оказать консультативную помощь. Я в отпуске, и мне не хотелось бы, чтобы моя команда, так сказать, ржавела.

Элис заинтересованно глянула на Майджстраля:

— Ты очень добр, Дрейк.

— А то уж Дрекслер ноет, что истомился без дела.

— Я уже набрала команду. Но все равно спасибо.

— Ну ладно. Обращайся в случае чего.

— Хорошо. — Она посмотрела на кого-то через плечо Майджстраля. — Какой-то парень пялится на нас.

— В черном? Я его уже заприметил.

— Физиономия знакомая, но вспомнить не могу.

— Надеюсь, он не служащий статистического управления по ограблениям.

Элис состроила гримасу:

— Надо держаться от него подальше.

Майджстраль посмотрел направо и с удивлением обнаружил, что к нему направляется тетушка Батти. Он обнюхал ее упрятанные под кружева уши и коснулся губ кончиком языка, изображая хозалихскую улыбку.

— Значит, это ваша субмарина только что прибыла?

— Да.

— И ее милость с вами?

— Нет. Боюсь, она все еще ведет переговоры с Младшим. Прибыли только мы с вашим батюшкой.

— Твой отец здесь? — удивилась Элис. — Но я слышала, что он умер.

— И да, и нет, — ответил Майджстраль. — У нас что-то вроде семейного совета. Это Элис Мэндерли. Элис, позволь представить тебе… — Он посмотрел на тетушку Батти и захлопал глазами. — Боюсь, вы мне знакомы исключительно как Батшеба.

Батти пожала руку Элис и обнюхала ее уши.

— Я — досточтимая Батшеба сар Алтунин, — представилась она, упомянув тем самым семейство, некогда ее удочерившее. — Но вы можете называть меня Батти.

— Как поживаете?

— Мне страшно неудобно, что пришлось нагрузить вас моим отцом, — извинился Майджстраль. — Но, боюсь, сейчас моя жизнь еще беспорядочнее, чем обычно…

— Не стоит извиняться. Мы с Густавом отлично проводим время — нам есть о чем поболтать.

Майджстраль удивленно вздернул брови:

— Правда? И о чем же вы болтаете?

— Большей частью о вас.

— А-а-а, понятно. Для вашей книги.

Батти с удовольствием отпила немного вина.

— Да. Похоже, третий том приобретает весьма интересную окраску.

Майджстраль решил, что, как только кончится вся эта заварушка, он обязательно стащит у нее эти книжки.

— Не уверен, что этому источнику информации можно доверять, — сказал он, — учитывая состояние его памяти. Он, к примеру, частенько забывает о том, что умер.

Язык тетушки Батти высунулся — она улыбалась.

— Я заметила. Однако я в лучших традициях биографа стараюсь искать подтверждения у другого свидетеля.

— Прекрасно.

— Вот, например, у вас было чучело медведя — его действительно звали Питер Пижама?

Майджстраль захлопал глазами:

— Вроде бы да. Но я вспомнил о нем впервые… да, впервые за несколько десятков лет.

Элис слушала их разговор без особого интереса, но после этой фразы улыбнулась.

— Похоже, к нам пожаловало мое персональное чучело, — сказала она. — Батти, познакомьтесь с моим мужем, Кенни.

— Привет, — поздоровался Кении.

Кении был красавцем. Его длинные волосы были слегка растрепаны по нынешней моде. Пожалуй, если сильно придираться, в своей небрежности он несколько переусердствовал — некоторые пряди были совсем не расчесаны, воротник поднят, на лице — бородка однодневной выдержки, руки в карманах — но, это, конечно, дело вкуса.

Майджстраль на мгновение попытался представить Кенни чучелом медведя и решил, что Питер Пижама выгодно отличался умом.

— Я поболтал с Винни, — сообщил Кенни Элис, — и он сказал, что я рожден для этой роли, но последнее слово за теми, у кого бабки, так что — как знать? Обещал позвонить.

— Ну, может, позвонит, — согласилась Элис.

«Скорее всего нет, — подумал Майджстраль, — хотя Кенни с этим продюсером явно перешел на „ты“ после пяти минут знакомства». Он и в самом деле не мог припомнить, чтобы кто-то сам позвонил Кенни и сделал ему предложение.

— Тут такие сделки проворачиваются, я вам доложу, — продолжил Кенни. — Надо ухо востро держать. Элвиса этого видали? Майора Зонг?

Уши Элис плотно прижались к голове.

— Да.

— Отвратительная маленькая сучка, но тут пахнет большими денежками. Может быть, если я пропою хвалу «Акту о безопасности и подстрекательстве» и прикинусь, что давным-давно ненавижу крыс…

Элис коснулась руки мужа:

— Держись подальше от нее, милый. Это знакомство тебе ничего хорошего не даст.

Кенни задумчиво поскреб щетину.

— Ладно, как скажешь. В этом террариуме полно других млекопитающих. — Он осклабился. — А не слабо, правда? Что-то вроде аквариума наоборот, а? А заглядывают в него рыбки. Усекли?

— Хорошая шутка, Кен, — ответила Элис.

— Пойду-ка прогуляюсь, выпью чего-нибудь… — Он собрался был уйти и, словно внезапно заметив Майджстраля, обратился к нему:

— Слушай, Дрейк, — сказал он, — а ты знаешь, что тут должна появиться Николь?

— Следовало ожидать, — ответил Майджстраль.

— Вы же с ней приятельствуете, как я понимаю? То есть — никаких там обид, и все такое?

— Никаких.

— И это после того, что она полетела с тобой на эту планетку… как ее бишь… а. Пеленг — и потом смылась от тебя к тому мужику, с которым сейчас живет?

— Не было такого, — буркнул Майджстраль.

— Хм? — удивился Кении. — Да нет, правда! Она с ним живет. Это же передавали в новостях. Он не то ее визажист, не то еще кто-то в этом роде.

— Я хочу сказать, — спокойно пояснил Майджстраль, — что мы с Николь на Пеленге не были любовниками, а посему она и не изменила мне с лейтенантом Наваррой.

— О… — Кенни призадумался. То, что в новостях могли наврать, никак не укладывалось у него в голове. Но вдруг он просиял. — Пустяки. Главное, что вы с ней по-прежнему на дружеской ноге. Не откажешься нас познакомить, а? Был бы рад поработать с ней вместе. Связи с Диадемой никогда еще никому не вредили.

«Бедняжка Николь», — подумал Майджстраль. Ну, в конце концов она сама выбрала такую судьбу, а стало быть, отдавала себе отчет, какие издержки сопутствуют этой самой славе. В том числе общение с такими типами, как Кенн, Винки или Ванг-Тхокк.

— Если представится возможность, — ответил Майджстраль, — я вас обязательно познакомлю.

Кенни глянул на кого-то за спиной Майджстраля и нахмурился:

— Какой-то тип в черном пялится на меня. Небось автограф хочет получить, скотина. Надо делать ноги.

— Пока, — попрощался с Кенни Майджстраль.

Пока он жил с Николь, он наелся таких разговоров под завязку.

— Пойду, пожалуй, с Кенни. — Элис откланялась.

Батти и Майджстраль посмотрели друг на друга.

— Какой… настойчивый молодой человек, — отметила Батти.

— Могло быть и хуже, — успокоил ее Майджстраль. — Он мог напиться.

— Вашего отца, — сообщила Батти, — разместили в моей комнате.

— Исключительно любезно с вашей стороны, — поблагодарил Майджстраль. — Можно через некоторое время перенести его в мою комнату, и я найду, кто бы присмотрел за ним.

— Как вам будет угодно, дружочек, но на самом деле это вовсе не обязательно. Я к нему уже успела привыкнуть, и к тому же это мы перевезли его на Землю. И я совсем не против приглядеть за ним, пока вы не уладите недоразумение с Джозефом Бобом.

«А за это, — подумал Майджстраль, — Батти будет продолжать копаться в моей биографии». Правда, отец не знал о нем ничего такого уж сенсационного — повзрослев, Майджстраль старался всячески ограждать семейство от собственных неприятностей, так что Батти суждено было удовольствоваться крошечными перлами вроде Питера Пижамы — такими домашними и, пожалуй, даже в чем-то милыми.

К тому же ему вовсе не хотелось препираться с мертвецом, даже с собственным папашей.

— Ну, если вы правда не против, — сказал Майджстраль.

— А этот молодой человек все еще на нас смотрит, — сообщила Батти.

Откуда-то сверху спикировала маленькая серебристая сфера и подлетела к Майджстралю. Следом за ней, но на своих двоих, подошла молодая дама с крайне необычной прической, в юбке колокольчиком.

— Мистер Майджстраль? — проговорила она на человеческом стандарте. — Я — Мангула Эриш из Службы Новостей Талона.

Появление подобной персоны было неизбежно. Майджстраль полузакрыл ленивые глаза и уставился на журналистку.

— Как поживаете? — отозвался он на том же языке.

К первой информационной сфере присоединилась вторая и повела запись в другом ракурсе.

— Ваше пребывание на Земле протекает продуктивно? — спросила Мангула.

— Нет, — ответил Майджстраль. — Но я ни к какой продуктивности и не стремлюсь.

— Я имела в виду, — бесстрастно продолжала Мангула, — станем ли мы свидетелями исчезновения каких-либо шедевров или драгоценностей, покуда вы на Земле?

Майджстраль вздохнул и снова сказал правду, понимая, что никто не поверит ни единому его слову:

— Я здесь в отпуске, прилетел на свадьбу моих друзей. Если что-то и пропадет, то не по моей вине.

— Обусловлено ли ваше нежелание что-либо красть вашим уважением к историческому величию Земли и ее бесценным сокровищам?

Глаза Майджстраля превратились в узенькие щелочки.

— Оно обусловлено тем, что я отдыхаю.

— Не хотите ли вы попросить прощения у жителей Земли, пользуясь случаем?

Майджстраль удивленно открыл глаза:

— За что я должен просить прощения?

— Но ведь именно на Земле ваш дед, имперский офицер, больше известный под прозвищем Роберт-Мясник, совершил большинство преступлений перед собственным народом.

Кончики ушей Майджстраля наклонились вперед, продемонстрировав его полное недоумение.

— И что же?

— Да то, — не сморгнув глазом, гнула свое журналистка, — что вы, как его потомок, должны бы извиниться за его злодеяния.

— Меня в ту пору и на свете-то еще не было, мисс, — ответил Майджстраль, — и я не имел никакого отношения к тем решениям, которые принимал мой дед, а также к тем действиям, которые влекли за собой эти решения со всеми вытекающими последствиями. Но если кому-то станет легче от моих извинений, я готов сделать это с радостью, хотя и не понимаю, какой от этого прок.

Он хотел было уже покаяться и за поступки предков Джесси Джеймса и Безумного Джулиуса, но дипломатическое чутье подсказало ему, что на сей счет лучше помолчать.

Мангула несколько мгновений переваривала грамматические сложности заявления Майджстраля.

— Так вы, значит, просите прощения? — уточнила она.

— По-моему, уже попросил.

Мангула захлопала глазами. Она-то надеялась вывернуться и задать новый, провокационный вопрос, но Майджстраль ответил именно так, как ей хотелось, поэтому она рванула в атаку, надеясь выжать из интервью как можно больше сенсаций.

— Вы осуждаете дело, за которое боролся ваш дед?

Майджстраль задумчиво потрогал полоску биопластыря на щеке.

— Мисс Эриш, — сказал он, — я полагаю, что история уже все расставила по своим местам и не мне с ней тягаться. Я желаю всем только добра и мира, независимо от политических убеждений.

Для того чтобы превратить интервью хоть капельку в сенсационное, была необходима большая редактура — чистка, как выражаются журналисты, и Мангула решила свернуть разговор и передать материал своему шефу — пусть сам решает, что с ним делать.

Вследствие этого она напрочь забыла поинтересоваться, откуда у Майджстраля биопластырь, который теперь был особенно заметен из-за кропотливой деятельности волокон, прораставших в глубь ткани, из-за чего образовалась выразительная припухлость, — а ведь этот вопрос мог породить по-настоящему скандальный материал.

— Благодарю вас, мистер Майджстраль, — промямлила она и удалилась в сопровождении серебристых шариков.

— И так все время? — поинтересовалась Батти.

— О да, — вздохнул Майджстраль. — В последние годы чаще, чем всегда.

— Право, вы ведете странную жизнь.

— Надо отвечать журналистам как можно заковыристее. Так им сроду не слепить мало-мальски доходчивого материала. По крайней мере попотеть придется изрядно.

Взгляд Батти снова скользнул за спину Дрейка.

— Сюда идет тот юноша в черном, — сообщила она. — А с ним еще и дружок.

Майджстраль вздохнул. Сегодняшние разговоры были для него сущей пыткой, и не было никакой гарантии, что ему не предстояли новые мучения. Но, как бы то ни было, он развернулся к незнакомцам, напустив на себя как можно больше цивильности.

У молодого человека в черном длинные волосы лежали примерно так же, как у Майджстраля, на пальце красовался перстень с крупным бриллиантом, причем на том же пальце, что у Майджстраля, и вдобавок камешек был точь-в-точь как у Дрейка. Спутник незнакомца был облачен в бутылочно-зеленый пиджак и увешан золотыми побрякушками.

— Майджстраль, — проговорил человек в черном, протянув Дрейку три пальца, получив в ответ пожатие одним. — Я — Лоуренс.

Майджстраль обнюхал уши актера.

— Приятно познакомиться, — сказал он. — Говорят, вы здорово меня изображаете.

Актер отступил на шаг, не скрывая удивления:

— Кажется, вы ни разу не видели меня в кино?

Майджстралю, вероятно, следовало уверить молодого человека в обратном, присовокупив уйму комплиментов, и тогда осчастливленный Лоуренс оставил бы его в покое. Однако Майджстраль уже устал от вежливости, к тому же пообщался сегодня с одним актером, поэтому он сделал самое худшее, то есть сказал правду.

— Стыдно признаться — ни разу, — ответил он. — У меня очень напряженная жизнь, и на кино времени не хватает. Но многие говорили, что вы им нравитесь больше, чем прежний актер.

— Анайя.

— Вот-вот. Примите, конечно, мои извинения за то, что я не узнал вас в лицо.

От обиды кончики ушей Лоуренса поникли, но все же он повернулся к своему приятелю:

— Это Деко, мой компаньон.

— Приятно познакомиться, — сказал Майджстраль. Он уже понял свою оплошность и потому протянул Деко два пальца, которые тот сухо пожал одним, и Майджстраль мысленно вздохнул — ну никак ему не удавалось сегодня соблюдать этикет!

Дрейк представил тетушку Батти, а потом все четверо погрузились в тягостное, неловкое молчание.

— Какие потрясающие хоромы, не правда ли, — наконец нарушила молчание тетушка. — Обычно подводное жилище производит угнетающее впечатление, но князь Хунак так расстарался, что ощущения клаустрофобии не возникает.

— Это верно, — подтвердил Лоуренс.

И снова — пауза. Тетушка Батти, судя по всему, на большее была не способна.

На самом деле Лоуренс в кино играл не Майджстраля. Его герой был очень похож на Дрейка, или по крайней мере на того Дрейка, каким он должен был быть в видеосериале, — отважного, непоколебимого, обаятельного драчуна, имевшего потрясающий успех у женского пола. Компания, выпускавшая этот сериал, обладала авторскими правами (купленными у Имперской Спортивной Комиссии) на подлинные записи, где Дрейк был запечатлен во время краж, и посредством микширования этих кадров с собственными съемками заменяла изображение Майджстраля изображением Лоуренса. Все понимали, что Лоуренс играет Майджстраля, несмотря на то, что герой носил другое имя, и считалось, что все киношные приключения, как бы ни были они невероятны, соответствуют действительности и повествуют о той части жизни Дрейка, которая недоступна средствам массовой информации. А поскольку Майджстраль при всем желании не мог совершить столько ограблений, сколько герой сериала, демонстрировавшегося раз в неделю, то продюсеры приобретали записи краж других взломщиков и точно так же комбинировали их с павильонными съемками. В итоге Майджстралю приписали множество восхитительных подвигов, которых он не совершал.

— Я вижу — вы носите перстень с бриллиантом, — заметил Майджстраль.

— Да, — просиял Лоуренс. — Совсем как ваш. Он очень помогает мне входить в образ во время съемок. Смотрю на него и говорю себе: «Я — Дрейк Майджстраль, величайший взломщик всех времен». А потом играю.

— Но вы носите перстень и тогда, когда не снимаетесь, — сказал Майджстраль. — Не приводит ли это к недоразумениям? Смотрите, к примеру, в свою тарелку за завтраком, видите перстень, а потом боретесь с искушением что-нибудь стянуть?

— Но Лоуренс на самом деле отличный взломщик, — вмешался Деко. — У него богатая практика.

Майджстраль удивленно уставился на Лоуренса:

— Вы действительно занимаетесь воровством?

Лоуренс вспыхнул:

— Нет. Мой контракт не позволяет… нельзя же звезде экрана оказаться за решеткой. Но, кроме грабежей, я все-все умею.

— У него превосходный костюм-невидимка, — добавил Деко. — Я сам его изготовил. Он иногда летает по ночам просто для того, чтобы почувствовать себя взломщиком, понимаете?

— Это мне и вправду помогло сыграть роль, — добавил Лоуренс.

Майджстраль окинул взглядом приятелей и решил, что они собирались сразить его этой подробностью. Он раздумывал, как именно ему следует отреагировать, когда подошел один из слуг Хунака:

— Сэр. Вас вызывает мисс Николь. В углу — кабинка для личных переговоров.

Майджстраль изобразил извиняющуюся улыбку:

— Прошу прощения, джентльмены.

— М-м-м, — проговорил Лоуренс ему вслед. — Знаете, я давно хотел поговорить с вами о Николь…

Майджстраль скрылся в кабинке, нажал кнопку, которая исключала всякое подслушивание и чтение по губам. На экране появилась Николь.

Николь была высокой блондинкой, возраст которой колебался в пределах между «чуть за тридцать» и «ближе к сорока». Она принадлежала к Трем Сотням — эти люди были столь знамениты, что им не требовалось фамилий. Строго говоря, она была актрисой, но ее профессия стояла выше того, чтобы называть ее просто актрисой и даже звездой. Только место в некоем возвышенном пантеоне отвечало ее истинному положению.

Когда она говорила, целые планеты, затаив дыхание, ловили каждое ее слово. Люди, о которых она никогда не слышала и не знала об их существовании, кончали с собой, решив, что недостойны жить рядом с ней в одной Вселенной. Странные инопланетные расы поклонялись ее образу и приносили в жертву брызги вина, изготовленного из рыбьей печенки.

Короче говоря, эта женщина была колоссом. Она была великой даже для актрисы, входящей в клан Диадемы.

В жизни Майджстраля была возможность попасть в Диадему и сравняться с Николь. И его отказ принес ему на короткое время большую популярность, чем предполагаемое согласие, но индустрия, которую представляла Николь, продолжала крутиться и без него, вырабатывая все больше славы, пафоса, богатства, покуда то скромное предприятие, которое являл собой Майджстраль, карабкалось к успеху.

Впрочем, когда перед Дрейком возникло изображение Николь, то это была отнюдь не небожительница, а скорее старая подруга. Майджстраль был рад ее видеть. В теперешней ситуации приятно встретиться с тем, кому доверяешь, а Николь как раз и была испытанным товарищем по несчастьям.

— Привет, Николь, — сказал Майджстраль.

Чудесные глаза Николь светились участием.

— Дрейк, — проговорила она, — что у тебя с князем Техасским?

— Похоже, рассказывать тебе ничего не надо, — произнес Майджстраль. — Откуда ты об этом узнала?

— Не без участия Службы безопасности Диадемы, естественно, — ответила Николь. — На каждого приглашенного на вечеринку имеется досье.

— Понятно, — отозвался Майджстраль.

Члены Диадемы вращались в своем собственном, совершенном мире, исключающем досадные мелочи типа выбившейся из прически пряди или расстегнутых пуговиц, ну и конечно, никакому нахалу-самозванцу не позволялось нарушать спокойствие вечеринки. Охрана Диадемы работала гладко, четко и слаженно и служила предметом зависти всех мало-мальски выдающихся людей, включая Президента Созвездия. Конечно, он и не платил своим телохранителям. Поэтому был менее знаменит, нежели Николь, и это так же удручало его, как разница в обслуживании.

— Господи, как это произошло? — спросила Николь.

Майджстраль рассказал. Взгляд Николь смягчился.

— О, Дрейк, — вздохнула она, — а я-то надеялась нагрузить тебя своими проблемами.

— Боюсь, тебе это удастся в последний раз, — ответил Майджстраль.