Он заглянул в палату к Куусинену и увидел, что тот спит. Куусинена придется поблагодарить позже.

В соседней палате лежала тетушка Батти. Майджстраль зашел к ней, высказал свое восхищение Робертой, а потом упомянул о том, что должен с превеликим сожалением отказаться от женитьбы на герцогине.

— Вот как, — пробормотала тетушка Батти, и ее ушки наклонились вперед от огорчения. — Это не лучшим образом скажется на моем положении в семействе. Большинство домашних считает, что Бобби ведет себя эксцентрично, а я ее поощряю. И когда начнутся выяснения, мне здорово нагорит.

— Если это послужит вам хоть каким-то утешением, то она, похоже, уже нашла мне замену. Это Уилл Младший.

Батти задумалась.

— Что ж, — проговорила она, — могло быть и хуже.

— Надеюсь, это не скажется пагубно на моей биографии.

Батти нахмурилась:

— Некоторые из родственников сочли бы подобный отказ оскорблением. А я, пожалуй, смотрю на это более лояльно. Я постараюсь исполнить свой долг историка и избежать того, чтобы случившееся как-то отразилось на вашем, так сказать, доблестном образе.

«Доблестном?» — подумал Майджстраль и почувствовал приступ паники.

Он непременно должен взглянуть на эту рукопись.

В последней палате лежала Кончита. Она, как и Куусинен, в драке лишилась сознания, и за ней тоже наблюдали врачи. Майджстраль приоткрыл дверь в палату и увидел, что Кончита смотрит видео.

— Привет, — сказал он и постучал.

Она просияла:

— Привет! А я видюшку смотрела.

Майджстраль взглянул на экран и увидел мужчин в «стетсонах», которые верхом мчались по прерии.

— Ты любишь вестерны? — спросил он.

— Больше всего на свете.

«Все лучше и лучше», — подумал Майджстраль.

Кончита улыбнулась и похлопала по кровати рядом с собой. Майджстраль закрыл дверь, лег рядом с Кончитой и обнял ее.

Поцелуй получился долгим и очень приятным.

— Почему бы тебе не остаться? — спросила Кончита, оторвавшись от его губ.

— Других планов у меня и нет, — ответил Майджстраль и на мгновение задумался. — Пожалуй, запру дверь.

— Ты можешь запереть больничную дверь?

— Если лучший взломщик в галактике не может придумать, как это сделать, — заметил Майджстраль, — то грош ему цена.

Чуть позже Кончита свернулась клубочком под боком у Майджстраля, положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Майджстраль думал о случившемся.

— Ты не разочарована?

— Разочарована? С какой стати?

— Скажем, у тебя нет чувства, что твои фантазии не осуществились? Твои ожидания не обмануты?

— Не говори глупостей, — пробормотала она и зевнула. — Не возражаешь, если я вздремну немножко, а?

«Роберта, — решил Майджстраль, — просто ошиблась».

Тут судьей был опыт.

— Я только об одном хочу попросить, — сказал он.

— М-м?

— Ты должна изменить прическу.

— Гребень? Но из-за него я кажусь выше ростом!

— У тебя и без того прекрасный рост.

— Ну, ладно. Спасибо за комплимент.

— Гребень к чертям, ладно?

— О… — сонно пробормотала Кончита. — Ну если ты так настаиваешь…

Кончита уснула, а Дрейк заметил, что фильм все еще идет. Он поискал глазами сервисную пластину, чтобы отключить видеоплейер, но оказалось, что до нее не дотянуться, чтобы не разбудить Кончиту.

Майджстраль посмотрел на экран. Вестерн закончился, и на Дрейка уставилась рыжеволосая кукла с идиотской ухмылочкой.

«Ронни Ромпер, — подумал в ужасе Майджстраль. — О нет!»

Он в отчаянии уставился на сервисную пластину.

— Проклятие, дядюшка Амос, — говорила кукла. — Ну я и напугался! Аж коленки друг о дружку стукались!

— Да, страшные были динозавры, — сказал дядюшка Амос, попыхивая трубочкой. — Я и сам разволновался.

— Я так перепугался, что чуть не дал деру.

— Но не дал, — отметил дядюшка Амос. — Это-то и важно.

Ронни выпучил глаза:

— Не понял, дядюшка Амос?

Дядюшка Амос смотрел на Ронни из-под пушистых седых бровей.

— Храбрость — это не значит ничего бояться, — пояснил он. — Парнишка, на которого могло налететь стадо динозавров, выглядел бы очень глупо, если бы не испугался, разве не так?

— Черт. Наверное, так.

— Герой — это тот, кто, преодолевая страх, делает то, что должен делать.

— Потрясно, дядюшка Амос, — проговорила кукла. — А я и не знал.

Майджстраль смотрел на экран.

«И я не знал», — подумал он.

И тут его охватило чудесное чувство. Он лег на спину и вспомнил всю свою жизнь. В шестнадцать лет он должен был впервые драться на дуэли, и тогда решил, что он трус.

Но ведь он же дрался на поединке — и не на одном — всего несколько дней назад, да и в промежутках ему приходилось попадать в такое положение, что он либо сам стрелял в людей, либо они стреляли в него, или — все вместе. А вчера, во время налета на Грейсленд, он отдавал приказы так, словно был искушенным бойцом, а не трусливым воришкой.

Не сказать, чтобы все это время он не испытывал страха. Но, точно также, как Ронни Ромпер, он сделал то, что должен был сделать, и не убежал. Вернее, убежал тогда, когда пришла пора убегать.

И, конечно, смысл его профессии в том, чтобы забираться в дома других людей. Предпочтительно, конечно, в такое время, когда никого нет дома, но это скорее обычный здравый смысл, а не следствие его храбрости.

«Пожалуй, — решил он, — в юности я себя недооценил».

Он посмотрел на экран и моргнул.

«Спасибо, Ронни».

Кукла в конце концов пригодилась.

Кончита мирно спала у него на плече. Майджстраль смотрел вверх, сквозь больничный потолок, на Вселенную, которая таила в себе необычайные возможности.

Несколько месяцев спустя, когда они с Робертой вернулись в Империю, тетушка Батти обнаружила, что ее рукопись пропала.

Исчезли все сведения, почерпнутые ею из составленной Романом родословной, записи разговоров с Джозефом Бобом и отцом Майджстраля. Все испарилось.

А ведь она помнила, что самым тщательным образом упаковала записки.

Батти долго думала об этом. «Как глупо», — решила она. Память у нее была прекрасная, и, уж конечно, она могла обойтись теми сведениями, которые оставались у нее дома. Второй том был почти завершен. А с третьим придется повозиться.

«Никогда не обижай своих биографов, — подумала Батти. — Они… то есть мы умеем мстить».

А уж если и существовал мастер интерпретации, легкой мистификации, способной бросить тень на образ героя, поставить под сомнения его поступки, — без сомнения, это и был биограф.

«А уж я постараюсь, — пообещала она, — очень даже постараюсь, работая над фигурой Майджстраля. И если он пожалеет о результатах, кто же в этом будет виноват?»