Не верь глазам своим

Меня донимал один вопрос: имеет ли это отношение к той якобы сенсации, что Райан обсуждал с другом? Сложно представить, как он узнал. И если речь не об этом, то о чем?

Я сидела в полутемноте, погрузившись в мысли, и тут зазвонил телефон, я аж подпрыгнула.

— Так вот что входит в планы на лето Бейли Уэггинс, — с хитрецой произнес Боу. — Соблазнить мужчину и исчезнуть?

— В смысле?

— Я тут сижу на скучнейшем из ужинов, выслушиваю уверения инвестора, что «Побег из Шоушенка» — лучший фильм всех времен и народов, и жду, когда ты позвонишь мне и скажешь, что свободна завтра вечером. А ты совсем про меня забыла.

— Прости. Я собиралась позвонить, но работа затянулась, и мне пришлось отправиться в клуб, чтобы проверить одно предположение. Только что вернулась домой.

— Как твоя статья?

— Думаю, неплохо. Написала от первого лица, что очень необычно. Я знала как-то профессионала из «Таймс юнион» в Олбани, так он говорил, что лучший способ испортить уже готовый очерк — это вставить в него себя. Боюсь, когда выйдет журнал, он разозлится, приедет в Нью-Йорк и отшлепает меня, перекинув через колено.

— Поаккуратнее с такими образами, а то мне сложно будет заснуть.

— Если бы ты его видел, тебе бы снились кошмары. Как прошел обед, если не считать оды фильму «Побег из Шоушенка»? Получишь деньги?

— Кажется, да. Этот инвестор так богат, что просто ищет варианты, куда пристроить свои денежки. Конечно, придется запудрить ему мозги об огромной выгоде вклада.

— Значит, вечер не прошел даром.

— В каком-то смысле да. Так как насчет завтра?

Я замялась. Следует ли придержать вожжи? Заставить его подождать до четверга или субботы, чтобы создать образ не такой уж доступной женщины? Но зачем? Мне нужно было поверхностное увлечение, вот оно и есть: быстро, весело, без интриг и обдумываний. К тому же надо отвлечься от мыслей об убийстве и мании преследования.

— Конечно, завтра я свободна.

— Прекрасно. В полвосьмого?

— Отлично.

— Я перезвоню. За тобой заехать?

— Нет, только скажи, где мы встречаемся, и я подъеду туда сама. У меня могут появиться дела по пути с работы.

Молодец, Бейли. Закутайся в загадочность после того, как выдала себя за самую простую и податливую девушку в Нью-Йорке.

Забравшись в постель, вспомнила прошлую ночь с Боу. После того как он обломал меня с ужином, я старалась не думать о нем, а теперь, когда он искупил свою вину, я с легкой душой окунулась в сладострастные ощущения предыдущей встречи и вообразила, как оно будет в следующий раз.

Утром под дверью обнаружилась еще одна записка от Лэндона. Он приглашал позавтракать на своем балконе в любое время, поскольку у него выходной. Я с трудом встала с кровати в полдевятого и постучалась к нему с настроем поглощать кофеин.

— Ого, какой у тебя тут аромат, — сказала я, вдохнув дурманящее сочетание запаха французских гренков и апельсинов.

— Я-то знаю, как нужно питаться при слежке за убийцей. Проходи на балкон, я скоро буду. Там уже стоит свежевыжатый апельсиновый сок.

Судя по прогнозу погоды, сегодня должно перевалить за тридцать, однако утро выдалось на удивление славным. Я сидела за столиком и наблюдала за потоком серебряных самолетов, что летели на юг параллельно Пятой авеню, искрясь на ясном голубом небе. Через пару минут появился Лэндон с груженным едой подносом.

— Я вчера слышал, как ты вернулась. Не поздновато ли?

— Да, искала информацию по барам Манхэттена. Приползла обратно на всех четырех от усталости.

— Так что ты узнала? В «Пост» каждый день появляется яркий заголовок со статьей про убийство в «Баззе», но им, похоже, ничего не известно.

— Пока вроде даже у полиции нет зацепок. Вероятно, они до сих пор держат Робби в качестве подозреваемого, хотя никаких конкретных действий по отношению к нему не принимают.

— А ты что думаешь?

— До выходных мне казалось, я иду по тому же следу, что и они, только с запозданием. Но теперь, возможно, натолкнулась на нечто интересное.

Я поделилась с Лэндоном тем, что узнала о Еве, и просьбой Нэша держать язык за зубами.

— Боже мой, вот это новость! — воскликнул он. — Теперь понимаю, почему она мне так нравится. Так что ты собираешься делать? Ты же не можешь подвести своего начальника, верно?

Нет, но передо мной стоит моральная дилемма. Я обещала Нэшу хранить молчание, когда еще не знала, что Кики в курсе. А она была в курсе, и, даже если Джед не сказал ей о своем намерении пойти к Моне, она уж точно догадалась бы, что информация скоро дойдет до ее сведения. На той вечеринке Кики, вероятно, пыталась нащупать почву и выяснила, что Моне должен звонить Джед. И тут все поняла. Мона не стала успокаивать ее уверениями, что не будет издавать об этом статью, Кики вышла из себя и ударила ее по голове.

— Так ты делаешь ставку на Кики?

— Не совсем. Есть и другие варианты.

— Конечно, и неудивительно.

— Мне кажется, здесь может быть замешан муж Евы. Я с ним встретилась лично и могу утверждать, что он из тех, кто не снес бы унижения, если бы тайное стало явным. Узнай он о происходящем, сам бы пошел в кабинет Моны.

— А как же Ева? Ведь все из-за нее.

— Она постоянно была на виду.

— Что ж, по крайней мере среди твоих коллег в «Баззе» нет психопатов, пусть это малое утешение.

— К сожалению, есть один.

Проглатывая гренок, я рассказала Лэндону о случае в сауне Дикера.

— Не значит ли это, что убийца все-таки среди сотрудников журнала, а Кики с Брэндоном ни при чем?

Пока я не нашла человека с мотивом. Сколько бы они ни ненавидели Мону, ни у кого не было причины впадать в ярость. Кроме Робби, конечно, но он не в счет. Думаю, инцидент в сауне — жестокая шутка. У нас там есть автор по имени Райан, который нашел какую-то вескую зацепку в связи со смертью Моны. Возможно, он решил сбить меня с толку. А еще есть одна цыпа, которая крутит шашни с Нэшем и видит во мне конкурентку. Интересно, кто из них?

— Ужас. Что же тебе делать?

— Просто быть осторожнее. И естественно, не забывать, что это могло быть не розыгрышем. Вдруг Кики, или Брэндон, или даже Кимберли наняли кого-нибудь, чтобы припугнуть меня?

— У меня уже голова идет крутом.

— Понимаю. Сама не знаю, как действовать дальше.

Лэндон пошел за кофе, я приблизилась перилам. Еще полчашечки, и нужно бежать.

— Я вчера думал о той истории с твоим братом, Камероном, — сказал по возвращении Лэндон.

— О девочках в красных комбинезонах?

— Да. Со мной произошло нечто подобное, хотя куда хуже. Я вышел из супермаркета и увидел впереди неприятную сцену. Двое парней, оба латиноамериканцы, пытались вырвать большой пластиковый пакет из рук приятной пожилой женщины. Грабители, подумал я.

— Прямо посреди дня?

— Около семи вечера. Я не стал ввязываться в драку, но закричал: «Прочь! Отстаньте от нее!» Представляешь, они обернулись, и я заметил на них фирменные зеленые фартуки продавцов супермаркета. Ребята заорали в ответ, что она воровка и они хотят вернуть товар в магазин.

— Да, прямо, как говорит твоя тетя, оптическая путаница.

— Мне стало так стыдно, что я принял их за хулиганов.

Я допила кофе, дружески обняла Лэндона и откланялась. Уже в своей квартире спохватилась, что не рассказала ему про Боу. И неспроста. Одна ночь еще ничего не значит. Черт, ведь он может запросто позвонить и отменить ужин. На данном этапе нет смысла описывать его Лэндону.

В редакции почти никого не было, а пришедшие сидели с вялым, недовольным видом после вчерашней суматохи. Лихорадочный темп завершения работы временно отвлек их от обсуждения убийства, а теперь они снова погрузились в сплетни.

Сидя в метро, стремительно летящем на север, я думала, как разрешить дилемму с Нэшем. Выбора фактически нет. Я должна рассказать ему все, что узнала о Кики, и попросить передать сведения полиции. Не хотелось бы намекать: «В противном случае это сделаю я». Ведь есть риск потерять хорошую работу с достойным начальником вместо прежней дьяволицы. Остается надеяться, что Нэш поймет, как важно сейчас вмешаться.

Он еще не пришел, поэтому я занялась уборкой на столе и просмотром электронной почты, в которую давно не заглядывала. Заместитель главного редактора сообщал, что некая актриса из «мыльных» сериалов накануне узнала, что ее муж двоеженец и скрывает в Виргинии жену с ребенком. Согласно формуле Моны, освещения заслуживает знаменитость категории «А», совершившая злодеяние уровня «Б», или же знаменитость категории «Б», замешанная в тяжком преступлении уровня «А». Однако на третьесортную актрису с незначительным правонарушением не стоит тратить типографской краски. Интересно, изменится ли эта формула при Нэше?

Тут неторопливо вошел он сам, прервав ход моих размышлений. В отличие от Моны, появление которой всегда сопровождал сход лавины, Нэш кивком поздоровался со всеми, сделал кому-то комплимент по поводу вчерашней надписи к фотографии, улыбнулся помощнице Ли. Он держался уверенно, даже самодовольно, излучая свет новой должности. Кэт сказала, что для главного редактора ему не хватает дара предвидения, хотя он сам вряд ли придерживается той же теории.

Я дала ему время усесться и зашла в кабинет. На меня накатила легкая тревога, какую испытываешь перед кабинетом гинеколога, листая старый номер «Таймс» со статьей о глобальном потеплении. Выбора нет. Надо действовать.

— Привет, Нэш. Есть минутка? — спросила я.

— Да, заходи. У меня назначена встреча на пол-одиннадцатого, но пока свободен.

— Вчера я натолкнулась на важный факт и должна поделиться с тобой.

Нэш прекратил просматривать оставленные ему записки, медленно поднял голову и выжидающе уставился на меня:

— Что у тебя?

— Джед, видимо, заставил тебя поверить, что Кики не знала о бомбе, — сказала я, — а на самом деле она была в курсе. И мне кажется, Кики догадывалась, что он уже рассказал все Моне или собирается.

— Откуда у тебя такие данные? — с серьезным видом спросил Нэш. Надо быть осторожнее в подборе слов. Не дай Бог, он подумает, что я веду расследование у него за спиной, хотя так оно и есть.

— Я говорила с Кики, подыскивая информацию для следующей статьи, затем связалась с Джедом, сложила два и два и поняла: Кики знала, что Мона скоро получит сведения о гермафродите.

Нэш недоверчиво на меня посмотрел, смутившись столь длинным предложением.

— Ты правда считаешь, что Кики могла убить Мону? — наконец-то спросил он.

— Но кто-то же ее убил, и, вероятнее всего, человек с вечеринки, — сказала я. — Возникает вопрос, у кого был мотив. У Кики был. Кстати, у мужа Евы тоже. Когда я поднялась на шестнадцатый этаж тем вечером, Брэндон пытался сбежать оттуда. Возможно, он участвовал в роковой схватке с Моной. Я считаю, мы должны включить их в число подозреваемых.

— Тогда наша обязанность пойти в полицию, так?

— Точно, — с облегчением согласилась я. — Я достаточно долго пишу о криминалистике и знаю, как опасно скрывать от полицейских важную информацию. Это всегда выходит боком.

— Только знаешь что, — сказал Нэш. — Мне надо поставить в известность Дикера. Попытаюсь отловить его сегодня же утром, согласую и позвоню детективу Тейту.

— Прекрасно, — улыбнулась я. Жаль, что потеряются пара часов, но возражать не стоит, ведь он обещал сегодня связаться со следователем. Я собралась уходить.

— Ты понимаешь, что это значит? — спросил Нэш, и я резко остановилась. — Если это действительно так, то выходит, Мона умерла из-за своей работы, из-за глупой сплетни. Бред какой!

— Да. И Джед найдет другой журнал, статью все равно опубликуют.

— Послушай… — Нэш осекся и закачал головой, будто опомнился, обнаружив вескую причину недоговаривать.

— Что?

— Райан… Нет, забудь.

— Что? — снова спросила я, борясь со всплеском адреналина.

— Нет, ничего. Просто размышляю вслух. Потом поговорим, ладно?

«Черт!» — мысленно закричала я. Райан сказал ему что-то, намекнул. И Нэш не поделится со мной, даже если я встану на колени.

Я повернулась к двери, и мне стало еще хуже: там стояла Хиллари.

— Мне нужно обсудить с тобой статью для «Клубнички», — сказала она Нэшу, проигнорировав меня.

— Дело может подождать, если не повлечет судебного иска, — резко ответил ей он. Ого!

Хиллари сделала вид, что не обиделась, хотя он явно ее задел.

— Милые штанишки, — отметила она, выходя.

Да уж, милые. Слегка морщинят на бедрах, но у

меня ничего чистого не осталось, помимо платья на вечер.

— Доброе утро, Хиллари. — Все, что у меня нашлось сказать в ответ.

Возвращаясь за стол, я услышала, как разрывается мой телефон. Как ни странно, на проводе оказался Робби. В его голосе звучала надежда.

— Как дела? — поинтересовалась я.

— У меня прекрасная новость. Похоже, меня вычеркивают из списка подозреваемых.

— О, Робби, это чудесно! — воскликнула я с неимоверной долей облегчения. — Нашли убийцу?

Невежливо было сразу же задавать такой вопрос, но я не сдержалась.

— Не знаю, — ответил он, — Просто меня засняла камера слежения в вестибюле. Я выходил из здания с письмами почти в тот же момент, когда Мона разговаривала по телефону. Я никак не успел бы убить ее и спуститься вниз. Кроме того, орудие убийства не найдено, а на мне не было пиджака, чтобы вынести его в кармане. С адвокатом продолжают вести переговоры — очевидно, не хотят меня отпускать, — но мы надеемся сегодня узнать новые подробности.

— Я так за тебя рада. Определенно включу это в следующую статью. Люди должны знать, что с тебя официально снято подозрение. Тогда над тобой не будет висеть черное облако.

Робби захотел встретиться со мной, чтобы поделиться, каково ему было все это время. Повесив трубку, я послала сообщение Тейту с просьбой перезвонить мне и передать последнее заявление полиции.

Мой друг невиновен, как я всегда надеялась, молилась и верила. У него все будет хорошо. Откинувшись на спинку стула, я не ощутила ожидаемой радости. На меня накатила странная хандра. И не без причины. Я со своим очерком зашла в тупик. Вышла на подозреваемых, но не знаю теперь, как подняться на следующий уровень и выведать дополнительную информацию.

Конечно, сейчас в этом нет такой нужды, как пять минут назад, когда над Робби висел дамоклов меч, и все же надо вычислить, кто убийца. В конце концов это я нашла Мону, и мне хочется докопаться до истины. К тому же не исключено, что преступник следит за мной и не остановится, пока его не задержат. После всех напастей я не могу допустить, чтобы Райан сорвал куш и представил публике результаты своего поиска. Мне не дает покоя зависть.

Огляделась вокруг. Редакция постепенно заполнялась сотрудниками, но стол Райана оставался пустым. Насколько помню, его никогда не бывает утром по вторникам. Интересно, спит ли он или ищет подтверждения своей сумасшедший теории, в чем бы она ни состояла?

Я достала из сумки список приглашенных на вечеринку, который постоянно носила с собой. В конце перечислялись работники «Трека». С помощью компьютера нашла и записала их телефонные номера. Столько всего навалилось на прошлой неделе, что до них просто руки не дошли. А теперь вполне можно расспросить, как часто Кики с Брэндоном находились в их поле зрения.

В течение следующего часа я переговорила почти со всеми. Чтобы не наделать переполоха, я уверяла всех, что пишу продолжение на тему влияния смерти Моны на мир знаменитостей и мне хочется узнать как можно больше подробностей, даже обрывочных. Начинала с общей атмосферы вечера и через расспросы о свите Евы переходила к Брэндону и Кики. «Как вели себя Ева с Брэндоном?», «Он постоянно находился с ней рядом? », «Выполняла ли свой промоутерский долг Кики? » Одна старший редактор описывала все с таким рвением, что я предложила ей встретиться в кафе внизу.

В итоге выяснила мало нового. Несколько человек видели схватку Кики с Моной и в один голос твердили, что все произошло очень быстро. Никто понятия не имел о поводе. Затем Кики подошла к Еве и отвела ее к бару, где они разговаривали с представителями записывающей компании.

Что касается Брэндона, то он держался в стороне, бродил туда-сюда с нетерпением перелетной птицы. К сожалению, никто не мог назвать точного времени, в какой момент Кики и Брэндон попадали к ним в поле зрения, поэтому я не смогла определить, отлучались ли они надолго.

Каждому я задавала один и тот же постыдный вопрос: «А к вам еще не обращался мой напарник, Райан Фостер? Он описывает события с другой позиции». Не было надобности переходить на шепот, поскольку он еще не появился.

Все отвечали отрицательно.

Пока я висла на телефоне, Боу оставил сообщение с адресом ресторана на Хэнсуорт-стрит. Я засияла от радости, несмотря на плохое настроение.

Пробило четыре часа, и не осталось причин задерживаться на работе. Вероятно, мне не связаться ни с кем из «Трека» до завтрашнего дня. Жутко хотелось узнать, позвонил ли Нэш детективу Тейту, но неловко контролировать его действия. Придется поверить ему на слово.

— Уже уходишь? — спросила Джесси, когда я накинула сумку на плечо.

— Да. Сегодня здесь больше делать нечего. Кстати, не знаешь, куда пропал наш друг Райан?

Она кинула взгляд на его стол, словно там был написан ответ.

— Похоже, у него выходной.

— Вряд ли. Время сейчас напряженное.

— Возможно, работает над своей сенсацией. Поспрашиваю у народа. Если что узнаю, перезвоню.

— На сотовый, хорошо? Я не домой. Джесси лукаво улыбнулась:

— На свидание?

— Гм… Да, с тем мужчиной, с кем познакомилась у Дикера.

Не успела она расспросить меня о подробностях, как зазвонил телефон.

— Бейли, — прозвучал отдаленно знакомый голос. — Не вешайте трубку, с вами будет говорить Кэт Джонс.

— Так за тебя все делает личный секретарь? — спросила я подошедшую Кэт. — Это не по дзэн-буддийски.

— Извини, но я не знала, где тебя застать. Послушай, у меня есть любопытная информация. Можешь зайти?

— Информация? — удивилась я. — О чем?

— О Дикере. Но не хочу ничего говорить по телефону. Ты не заглянешь по пути домой?

— Боже, Кэт, спасибо, но не могли бы мы встретиться в другом месте? Мне как-то не хочется заходить в «Глосс».

— Ладно, — вздохнула она. — Как насчет кафе «Жаклин»? Через пятнадцать минут будешь? Ты ведь неподалеку.

— Конечно, буду.

Это заведение для тех, кто не хочет, чтобы счет за обед превысил сорок долларов. Странно, что Кэт вообще о нем знает.

Я попрощалась с Джесси и пообещала поболтать потом. Добралась до кафе меньше чем за пятнадцать минут и успела выпить капуччино, когда в дверях наконец-то появилась Кэт. Одетая в розовую кофточку с декольте и прямую клетчатую юбку, отделанную внизу длинной бахромой, которая развевалась при ходьбе, она тотчас приковала к себе взгляды. К счастью, я сидела за столиком, скрывая жалкие вздутия на брюках.

— Ого, я делаю успехи, — заявила она. — Сегодня тебе приятнее видеть меня, чем в прошлый раз.

— Брось, Кэт. Ты же знаешь, я на тебя ничуть не злюсь. У тебя, как вижу, хорошее настроение.

— Правда? Скажи мне кто десять лет назад, что в один прекрасный день я стану редактировать очерки о преимуществах ароматических масел, заколола бы сосулькой.

— Так что у тебя за новость? — спросила я, когда она заказала себе капуччино.

— Тебя интересовали отношения между Моной и Дикером, и я навела пару справок. Больше мне помочь нечем.

— Спасибо, — поблагодарила я, хотя, имея дело с Кэт, всегда ожидаешь подвоха. — И что ты выяснила?

— Помнишь, я говорила тебе, что Мона тянула с подписанием контракта? Так вот, ей поступило шикарное предложение продюсировать телевизионные реалити-шоу. И она собиралась принять его.

— Что?!

Это в корне противоречило словам Карла.

— Отчего ты так удивлена? Я же намекала тебе на нечто подобное.

— Кое-кто твердил, что она остается работать в «Баззе».

У меня надежный источник. На самом деле Мона набивала себе цену у Дикера только для того, чтобы выбить лучший гонорар на новом месте. Он не мог тягаться с телевизионщиками. Мону ждали большие деньги.

Так значит, Карл пустил меня по ложному следу. Но зачем? Я вспомнила его лестную реплику о Дикере как о якобы толковом человеке. Интересно, не пожертвовал ли он Карлу некоторую сумму денег, какую компании обычно выплачивают семье покойного сотрудника. А заодно попросил не злословить.

Я опять оказалась там, откуда начинала. У Анкера была хорошая причина размозжить Моне череп.

17

Свидание с Боу назначено на полвосьмого. Приехав домой, я не сразу полезла в душ, а попыталась расслабиться, наблюдая с балкона за спускающимися на город сумерками. Даже заварила себе чашку зеленого чая, достав пакетик из подарочной корзинки столетней давности. Забавно, но я словно начала жить по законам нового усовершенствованного журнала «Глосс», который всеми своими силами преображает Кэт. Надо же как-то успокаивать нервы.

Мы недолго пробыли в кафе. Мне не сиделось на месте, как бы высоко я ни ценила желание Кэт помочь и ни радовалась, что наши отношения вернулись к прежним. Заскочив домой, я пошла в тренажерный зал, решив, что полчаса на беговой дорожке не только запустят сердцебиение, но и переведут мыслительный аппарат на другую скорость быстродействия, и тогда я придумаю, что делать с бомбой для Дикера. Как все сложно! Естественно, нельзя подниматься на восемнадцатый этаж и караулить его там, как в прошлый раз. В противном случае можно потерять работу и покинуть здание в сопровождении охранников.

Пробовала завести мозги зеленым чаем, не помогло. Из головы не шло убийство. У меня конкретные подозреваемые — Кики, Брэндон, а теперь еще и Дикер, — но как их обличать? К тому же надо помнить о Кимберли. Она заявила, будто у нее есть алиби, что требует проверки. Кажется, мне остается одно — ждать. Посмотрю, как отреагирует полиция, когда Нэш расскажет им об аукционе Джеда Крэндола. Узнаю, что откопал Райан.

В конце концов мне удалось отогнать дурные мысли и настроиться на предстоящую ночь с Боу. Я весь день с нетерпением предвкушала нашу встречу и в то же время волновалась. С разрыва семейных отношений я осторожничаю с новыми мужчинами, порой зацикливаюсь на какой-нибудь мелочи и в итоге отказываюсь от вполне приличного человека. Поводом может послужить даже такая нелепость, как выпуклые накладные карманы на пиджаке.

Через год после развода я встретила очаровательного и успешного архитектора. Пусть от него не подкашивались колени, но он был привлекателен и невероятно приятен в общении. Два раза сводил меня в ресторан, а на третье свидание предложил поехать за город: собирать яблоки и любоваться осенней листвой. Я принимала ванну в его загородном доме перед отъездом и тут случайно заметила тюбик с надписью «Мазь от фурункулов». Это было началом конца. Я начала ломать голову, для чего она. Для спины? Для ноги? Или хуже — для зада? Как человек может пойти в магазин, купить нечто с названием «Мазь от фурункулов» и выставить на всеобщее обозрение? Это сразу же вызвало приступ тошноты. По дороге назад я уже не могла смотреть ему в глаза, а к вечеру моя навязчивая идея переросла в полное отвращение. Он чувствовал неладное и не понимал, что произошло. И никогда не поймет.

Однако с Боу я напрочь забыла об осторожности, что меня очень беспокоило.

У выбранного им ресторана было французское название, располагался он на Хэнсуорт-стрит, рядом с Девятой авеню, посреди мясоконсервного района и буквально в нескольких шагах от «Сохо-Хаус». Думала дойти туда пешком, прямо на запад от моего дома, но это займет около получаса, и я вспотею и устану. Я поймала такси и приехала на пять минут раньше, перед Боу.

Ресторан оказался марокканским: кирпичные стены, банкетки, покрытые ярко-красными коврами, и марокканские лампы с цветными стеклышками. Внутри было тускло, свет излучали только лампы и свечки, вставленные в углубления от вынутых кирпичей. Чтобы не было жарко, открыли входную дверь, наполовину завешанную тканью. Казалось, будто ты ступил сюда прямо с улочки Марракеша. Только вот вид наружу походил скорее на парижский: край французского бистро, толпы людей, прогуливающихся по широкой Девятой авеню.

Я только собиралась попросить бутылку минералки, как вошел Боу. На нем были темно-зеленая рубашка с короткими рукавами и черные джинсы. Волосы влажные, словно он только что из душа. У меня сердце трепыхнулось, как птица в клетке.

— Привет, — поздоровался Боу, улыбнулся и выдвинул деревянный стул. Я ждала, что он поцелует меня в щечку. Не тут-то было. Видимо, сижу слишком низко — нагибаться неудобно. — Сказочно выглядишь.

Сказочно — явное преувеличение, хотя я старалась: надела светло-желтое летнее платье с глубоким вырезом и легкие босоножки. Выходя из дома, подумала, не слишком ли я похожа на героиню Фицджеральда, тем более для мясоконсервного района, но в такой теплый вечер хочется, чтобы руки и ноги были открытыми.

— Спасибо. Надо отметить, ты тоже.

— Надеюсь, ресторан тебе понравится. Я никогда не спрашивал, что ты любишь, кроме макарон с моллюсками.

— Много чего. В частности, марокканскую кухню. Ты когда-нибудь бывал в Марокко?

— Нет, но давно мечтал. Из-за долгого пребывания в Азии я не успел исследовать остальной мир. А ты?

— Да, я провела там замечательную неделю. В Марракеше. Как-то даже ночевала в палатке в Сахаре.

— Ты ведь не одна туда ездила?

— Нет, с подругой. Она иностранный корреспондент. Я иногда тоже пишу путевые очерки. Обожаю это дело, плюс ко всему находятся темы для разговора, помимо описания трупов.

Боже, что за чушь я несу? Можно подумать, у меня свидание с незнакомым человеком, а не с мужчиной, который провел ночь в моей постели.

Официант принес меню и карту вин, и Боу принялся читать. Карие глаза перескакивали со строчки на строчку. Казалось, он все делает с той уверенностью и легкостью, какая приходит, когда пренебрегаешь мнением окружающих. У меня перехватывало дыхание от простого наблюдения за ним. Надо постараться восстановить непринужденный ритм беседы, достигнутый той ночью.

Сделав заказ, Боу облокотился на стол и проникновенно посмотрел мне в глаза. Затем взял мою руку и сжал пальцами.

— Так, значит, этот браслет ты привезла из одного из своих путешествий? — спросил он, глядя на бледно-желтые камешки.

— Да, — ответила я и подумала, чувствует ли он, как пульсирует вена на запястье. — С экватора.

— И куда ты отправишься в следующий раз?

— В Италию в сентябре. В Рим и Флоренцию.

— Мне бы невероятно понравилось путешествовать по миру вместе с тобой, хотя есть опасность, что я не смог бы вылезти из постели.

Я залилась румянцем.

— Нам пришлось бы заказывать еду в номер, — отметила я. — Тогда ты попробовал бы местную кухню.

— Действительно. И иногда прогуливался, чтобы размять ноги.

— Точно, — согласилась я.

— Знаешь, хочу тебе признаться, я в восторге от проведенной с тобой ночи. Со мной ни разу ничего подобного не случалось.

Я покраснела еще больше. Минута — и меня будет трудно отличить от красных ковров.

— Не случалось? Отчего же? Наверное, когда ты появляешься на пороге едва знакомой женщины, она отказывается заняться любовью.

Он рассмеялся звонким многозначительным смехом, и я поняла, что все бывает как раз наоборот: женщины не отказывают ему ни при каких обстоятельствах.

— Дело не в этом, — возразил Боу. — То был ни с чем не сравнимый опыт. Увлекательная беседа за ужином под звездами.

После этой фразы я расслабилась. На заднем фоне играла ненавязчивая восточная музыка, и казалось, мы находимся в экзотическом уголке за тысячи километров от Манхэттена. Сервированный лимоном и специями цыпленок навеял воспоминания о Северной Африке.

Мы разговаривали о сюжете фильма Боу, о том, где я успела побывать за последние несколько лет, о буддийских монахах. Он спросил меня о семейной жизни, и я описала в общих чертах, что мой бывший супруг был адвокатом, окончил, как и я, Брауновский университет, познакомились мы на встрече выпускников в Нью-Йорке, понятия не имею, где он сейчас. Я не стала говорить, насколько он меня разочаровал, чтобы не произвести дурного впечатления. Боу тоже рассказал о своей личной жизни. Оказывается, он разорвал серьезные отношения в декабре, потому что его возлюбленная получила долгожданную работу в Лондоне.

Наконец мы перешли к теме смерти Моны.

— Как же я мог забыть о твоем расследовании! — спохватился Боу. — Какие новости?

— Никаких, если не считать того, что с Робби сняли подозрение.

— Ты завершила статью?

— Да, и работаю над продолжением. Уже даже надоело — обычно я не появляюсь в редакции больше трех раз в неделю, а сейчас приходится торчать там каждый день. Могу я задать тебе странный вопрос?

— Тебя интересует, не я ли убил Мону Ходжес? Нет, раньше я и не знал о ее существовании.

— Почти угадал. Как считаешь, способен ли на такое Дикер?

— Дикер?!

— Да, Дикер.

— Знаю, за глаза его часто называют душегубом, но не думал, что эту аллегорию надо воспринимать буквально. Зачем ему убивать Мону? Она возрождала его пресс-империю.

— Но ей предложили лучшее место, и она собиралась согласиться. Вдруг Дикер набросился на нее в приступе ярости? Ты встречал его пару раз. Мог он или нет?

— Насколько я заметил, Дикер — человек вспыльчивый. На мне это пока никак не отразилось, зато я слышал его разговор по телефону. Да, запросто могу представить, как он размозжил ей череп. Не умышленно, конечно, а в приступе ярости, как ты и говоришь. Хочешь, спрошу у него?

— Что?

— Я встречаюсь с ним на этой неделе. Мне неинтересно его предложение, но надо же выслушать. Когда он будет жевать большой кусок бифштекса, я так прямо и спрошу: ты убил Мону?

Я рассмеялась.

— Да, ты действительно можешь помочь мне.

— Только скажи как. С удовольствием сыграю доктора Уотсона на пару с тобой, Шерлок Холмс.

Ничего противоестественного, если ты начнешь расспрашивать Дикера о Моне. Можешь просто упомянуть между делом, что до тебя дошел слух, будто Мона собиралась уйти от него и заняться продюсированием телевизионных реалити-шоу. Любопытна его реакция: знал он об этом или нет?