Глава 26

– Этот мерзавец исчез, – сказал Джером Моргану. – Он явно скрывается где-то неподалеку.

В библиотеке «Королевских Вязов» братья обсуждали ситуацию.

– Если бы он не скрылся, я уверен, его бы давно утопили или разорвали на куски, – сказал Морган.

Это была правда. Джером удивился тому, какую бурю чувств вызвало нападение на его жену. Известие о случившемся распространилось по окрестностям молниеносно, и поместье осаждало огромное количество желающих прочесать лес и найти негодяя.

– Рейчел пользуется всеобщей любовью, – сказал Морган.

Да, многие в округе ее любили. Джером был глубоко тронут тем, какое безграничное доверие завоевала его жена у его же собственных крестьян за столь короткое время. Она оказалась той самой нежной и заботливой женой, о которой он всегда мечтал, и мысль о том, что он может потерять ее из-за рыскающего поблизости убийцы, приводила его в ужас.

Морган почесал в затылке.

– Все недоумевают, кому нужна смерть Рейчел.

– Я бы хотел, чтобы она подозревала каждого, – пробормотал Джером. – Она по-прежнему считает, что в нее выстрелили по ошибке. Хороши ошибки – два выстрела за последние три месяца. Она просто не хочет верить, что кто-то желает ее гибели.

– Ты говорил ей про тот случай с котятами, ну, в Уингейт-Холле?

– Нет. Наверное, надо сказать, но она так расстроится. – Джером не хотел лишний раз огорчать жену. Уголки его губ опустились. – И какой смысл? Взять хотя бы ее отношение к этому выстрелу. Думаю, она все равно не поверит, что молоко, предназначенное для нее, было отравлено.

Морган поднялся и подошел к столику красного дерева, на котором стоял графин с бренди.

– Догадываюсь, что ты ничего не рассказал ей о наших подозрениях относительно Джорджа?

– Ну, о чем ты говоришь? Если Рейчел не верит в очевидные факты, полагаешь, она поверит, что ее брат, которого она любит без памяти, подсылает к ней наемного убийцу?

– Нет, – признался Морган. Он поднял графин. – Выпьешь?

Джером рассеянно кивнул, раздумывая над тем, как же заставить Рейчел поберечься.

Морган разлил бренди в два бокала и сказал:

– Тебе нужно использовать все свое влияние и заставить Джорджа вернуться в Англию, где люди Гриффина его накроют.

Джером нахмурился.

– Для этого мне придется поехать в Лондон, а я не хочу разлучаться с Рейчел.

С тех пор, как прозвучал проклятый выстрел, Джером постоянно держал ее в поле зрения. Он все время р ней беспокоился. Ночью, если она переворачивалась и во сне отодвигалась на другой край кровати, он мгновенно просыпался и снова засыпал, только убедившись, что она рядом с ним.

Он не мог оставить ее здесь. Он бы сошел с ума, постоянно думая, что с ней, как она? Но взять ее в Лондон он мучительно боялся. Перед ним маячило лицо Энтони Дентона, и за ним толпа ему подобных.

– О чем задумался? Возьми Рейчел с собой. – Морган протянул брату бокал с бренди. – Интересно, почему мое предложение вызвало на твоем лице такую кислую мину?

– Боюсь, – мрачно признался Джером, – боюсь того, что уже случилось однажды. Ты сам прекрасно знаешь, что в Лондоне каждый прохвост будет ходить за ней по пятам. Они не отстанут от нее, пока не добьются взаимности.

Джером все время пытался убедить себя, что его страхи напрасны. Но, увы, видел слишком много прекрасных и невинных девушек, которые, попав в лондонское высшее общество, изменялись до неузнаваемости.

– Для большинства повес соблазненйе женщин – всего лишь азартная игра. Как долго сможет Рейчел противостоять их решительной осаде? – усмехнулся Джером.

– Ты недооцениваешь свою жену.

– Это ты недооцениваешь этих мерзавцев и их способностей.

Мысль о Рейчел, клюнувшей на их приманки, наполняла сердце Джерома горечью. Он не перенес бы ее измены.

– Ну хорошо. Не станешь же ты держать ее все время здесь, взаперти? – Морган отпил бренди. – Помнишь, в детстве меня сбросила лошадь? И я бы никогда не сел на нее снова, если бы ты не заставил меня. Ты сказал, что нужно побороть свой страх немедленно, поскольку это единственная возможность.

Джером улыбнулся, вспомнив, как Морган вскочил на спину лошади и показал ей, кто здесь хозяин положения.

– Так вот, теперь я даю тебе тот же самый совет, братец. Возьми Рейчел в Лондон и узнай всю правду вместо того, чтобы прятаться здесь и бояться того, что только еще может случиться. Оставайся там столько, сколько тебе потребуется, чтобы убедиться в глупости и неосновательности твоих опасений.

Морган прав. Лучше узнать правду, чем бесконечно воображать себе то, что только еще может случиться. Джером не мог оправдаться даже тем, что его присутствие необходимо в «Королевских Вязах». Последние две недели показали, что он со спокойной душой может оставить все хозяйство на брата. Решено! Он отправится с Рейчел в Лондон и останется там столько, сколько потребуется, чтобы успокоиться.

– Не забудь. Ты должен быть на нашем ежегодном празднике, – продолжал Морган. – Подготовка займет не больше двух дней. Вы с Рейчел сможете уехать на следующее утро.

– Могу я попросить тебя взять на себя управление поместьем до моего возвращения?

Просьба Джерома явно доставила брату удовольствие. И на этот раз Рейчел оказалась права, угадав сокровенное желание Моргана.

Как часто она оказывалась права!

Морган с гордостью сказал:

– Ты не пожалеешь, что доверился мне.

Джером поднял бокал с бренди за здоровье брата.

– Поверь, я никогда в тебе не сомневался. Просто я считал, что нельзя перекладывать мои обязанности на твои плечи.

Два дня спустя Джером наблюдал за приготовлениями к ежегодным торжествам. На большой зеленой лужайке поставили длинные столы. Вскоре они будут ломиться от бесчисленных подносов с разнообразной снедью. Поодаль готовились игры и увеселения для детей и взрослых. А ближе к вечеру на огромной открытой террасе начнутся танцы.

Все население «Королевских Вязов» – слуги, крестьяне, работники и их семьи – участвовало в празднике» Все местные жители с нетерпением ожидали этот день.

Рейчел просто ни секунды не сидела на месте. Ее воодушевление было так заразительно, что даже Джером, который не любил торжеств, присоединился к ее бесконечным хлопотам.

Неизвестно, кто из его предков положил начало традиции ежегодно устраивать пир для обитателей поместья, но она была очень давняя и восходила чуть ли не к пятому герцогу в роде. Джером с раннего детства принимал участия в этих увеселениях.

Все эти годы ритуал празднества оставался неизменным: герцог, одетый в парадную одежду, появлялся на террасе и торжественной речью приветствовал собравшихся. Местные жители чувствовали себя весьма скованно до тех пор, пока он не исчезал в доме. Затем начиналось шумное веселье.

Джером тяготился своей ролью. Он вздохнул и отвернулся от окна. Пора одеваться. Питер уже достал из сундука роскошный, украшенный вышивкой костюм из красного бургундского бархата.

Вошла Рейчел в изящном платье из лилового муслина с газовым шарфом, наброшенным на плечи. Джером залюбовался этим милым нарядом, делающим его жену еще краше.

– Умоляю тебя, Джером, только не надевай этого – воскликнула она, увидев приготовленный для него парадный костюм.

– Почему?

– Это слишком, слишком... – она остановилась, подыскивая слово, – ну, в общем, никуда не годится.

– Но герцогу так положено, – возразил он.

– Только, пожалуйста, не сегодня. Давай попробуем... вот это.

Рейчел торопливо перебирала вещи в гардеробной, пока не остановилась на коротких панталонах и камзоле из тонкого синего сукна с черной шелковой отделкой. Наряд был одним из самых простых. Лацканы и манжеты камзола даже не украшала столь модная нынче вышивка.

Она подала ему плащ.

– В этом наряде ты почувствуешь себя гораздо свободнее, впрочем, как и твои гости.

Джером не собирался с ней спорить. По правде сказать, он и сам не любил облачаться в расшитый золотом костюм, чтобы помахать крестьянам рукой с террасы. Отец настаивал, что герцогу подобает роскошное платье, что люди ждут именно этого, но Джером всегда чувствовал себя в нем, как павлин на базаре.

Когда они спустились к собравшимся, Джером со вздохом сказал:

– Нам придется здесь побыть некоторое время. Ровно столько, сколько мне потребуется для приветственной речи.

Рейчел посмотрела на него даже с некоторой обидой.

– Как? Неужели для этого я работала целыми днями? Нет, я не собираюсь лишать себя удовольствия.

«Какого еще удовольствия?» – недоумевал про себя Джером.

Они вышли на террасу. Он подошел к перилам и поприветствовал собравшихся, сердечно приглашая их, к столам. Потом пожелал им хорошенько повеселиться. Произнеся последнее слово, Джером с облегчением повернулся и собрался удалиться в дом.

Именно так всегда делал его отец, и Джером привык следовать его примеру. Но Рейчел настойчиво потянула его за руку, увлекая в толпу собравшихся. Вместе с ней он спустился вниз на лужайку. Люди расступались в стороны, давая им дорогу. У Джерома возникло впечатление, что стена, которая всегда отделяла его от людей, разрушилась.

Маленький Томми Таггард со всех ног несся через лужайку с криком:

– Джером, Джером!

Малыш казался таким счастливым и взбудораженным от встречи с ним, что Джером подхватил мальчика и подбросил его высоко над своей головой. По всей видимости, Томми ждал именно этого, потому что немедленно завизжал от восторга.

Когда Джером хотел опустить мальчика на землю, он обхватил своими ручонками герцога за шею и захныкал:

– Я хочу быть таким же высоким, как ты.

Джером рассмеялся и понес малыша через лужайку.

Подбежал Билли и схватил герцога за другую руку:

– Я буду участвовать в беге в мешках, Джером, Поможешь мне влезть в мешок? Я поскачу быстрее всех!

Джером как-то сразу позабыл про ту глубокую пропасть, которая отделяла его от крестьян, забыл все, кроме счастливого и доверчивого лица Билли. Скованность исчезла, как по волшебству, и Джером улыбнулся:

– Конечно, я помогу тебе.

Рейчел стояла в стороне и думала, глядя на мужа: «Как немного, оказывается, надо для счастья...»

Билли вел герцога за руку туда, где устраивали бег в мешках. Собравшиеся как по команде поворачивали головы им вслед, провожая взглядами необыкновенное трио. Но Джером уже не замечал этого.

– Где твой отец. Билли? – спросил Джером.

– Вон там.

Старший Таггард был уже вполне здоров. Он стоял немного в стороне от шумной толпы и пытался успокоить плачущего младенца.

Рейчел, шедшая вслед за мужем, сказала Биллу:

– Дай-ка подержу.

Она протянула руки и взяла хныкающего малыша, которого отец отдал с явным облегчением.

Джером с Тагтардом о чем-то заговорили, а Рейчел несколько раз причмокнула губами, и малыш тут же перестал плакать.

Сердце Джерома дрогнуло при виде жены с младенцем на руках. Раньше он никогда так не думал о детях. Долг превыше всего, в роду должен быть наследник – вот обыкновенный ход его мыслей. Теперь он понял, что страстно ожидает дня, когда его жена, его прекрасная Рейчел, будет держать на руках их младенца.

Вспоминая детство, он решил попытаться стать своему сыну лучшим отцом, чем был его собственный. Джером улыбнулся, размечтавшись о том, что сделает для сына, которого родит ему Рейчел.

Поговорив с Таггардом несколько минут, Джером оставил его и пошел к Билли, чтобы помочь ему подготовиться к началу состязаний.

После окончания гонок Рейчел с Джеромом отправились к столам, взглянуть, каково угощение. Они продвигались вперед очень медленно, потому что Рейчел то и дело останавливалась, чтобы поговорить то с тем, то с другим. Джером удивлялся: она всех называла по имени и со знанием дела спрашивала об их семьях. Незаметно для себя самого он втягивался в ее разговоры.

Так прошло несколько часов. Приглашенные уже по нескольку раз'обновили тарелки с едой. Джером заметил, как Рейчел что-то шепчет его брату. Морган кивнул и исчез в доме, а через несколько минут вернулся с гитарой. Он протянул ее Джерому со словами:

– Сейчас самое время для музыки.

Джером не ожидал такого поворота событий. Прежде он всегда играл только в кругу семьи и сначала хотел отказаться, но Рейчел посмотрела на него с такой умоляющей улыбкой, что ему ничего не оставалось, как начать настраивать инструмент.

Джером запел какую-то веселую песенку, и Рейчел с Морганом присоединились к нему. Наступила тишина.

Когда они допели песню, публика взорвалась аплодисментами. Кто-то крикнул: «Еще! Еще!!» – и Джером исполнил еще несколько баллад.

Морган жестами призвал присутствующих присоединяться, и вскоре все запели хором хорошо известную всем народную песню. Перебирая пальцами струны, Джером испытывал неведомое прежде воодушевление.

Он бросил благодарный взгляд на жену, которая словно волшебница преображала все, к чему прикасалась. Джером любил ее больше всех на свете, но все-таки не мог сказать ей об этом. Он по-прежнему боялся потерять ее и ничего не мог поделать с собой.

Но кто же больше ее заслуживал слов любви и благодарности? Она принесла ему небывалое счастье. Ужасная мысль вдруг заставила его забыть о празднике: а вдруг убийца, который охотится за ней, достигнет своей цели? Тогда Джером никогда больше не сможет ей рассказать о своей любви. Она так и не услышит его признаний.

Сегодня же вечером Джером решил наконец исправить эту несправедливость.

На лужайку опустились сумерки, но народ не спешил расходиться по домам. Рейчел с улыбкой следила, как ее-муж расхаживает среди гостей, вступая в разговоры и смеясь шуткам. Она давно не видела его таким оживленным, вся напряженность и скованность, обычные во время общения со слугами и крестьянами, разом слетела с него.

Как она любила его таким! И какой прекрасной была их жизнь здесь. «Королевские Вязы» стали теперь ее домом. Ей не хотелось ехать в Лондон, но Джером сказал, что у него там неотложные дела. У Рейчел была причина не желать этой поездки, немного странная, но... У нее возникло тревожное предчувствие, что путешествие это закончится большим несчастьем.

Начались танцы, и Джером вывел ее на площадку в числе других пар.

– Сегодня я с тобой танцую в первый раз, – заметил он. – Сегодня я очень многое делаю впервые благодаря тебе, моя любимая.

Рейчел с удивлением отметила, что он назвал ее любимой. Джером никогда раньше не говорил так. Она так давно ждала этого... Но дурное предчувствие чего-то с новой силой напомнило о себе.

Вскоре на площадке стало тесно. Рейчел убедилась, что ее муж танцует так же хорошо, как и играет на гитаре. После нескольких быстрых танцев она совсем запыхалась и взмолилась об отдыхе. Джером повел ее к дому.

Навстречу им шел слуга с письмом в руке. Он передал его Джерому, сообщив, что это только что получено из Лондона. Джером вскрыл его быстро и пробежал глазами. Улыбка исчезла с его лица, и он стал мрачнее тучи.

Он подал руку Рейчел и молча провел ее в небольшую гостиную, двери которой выходили на террасу.

– Что такое, Джером? – спросила Рейчел в тревоге. – От кого это письмо?

– От Невилла Гриффина. Страх стиснул ее сердце.

– Плохие новости о Стивене? – замирая, просила она.

– Боюсь, да. «Морской Сокол» возвратился в Англию. Его капитан подтвердил, что человека, похожего по описаниям на твоего брата, прислали на борт фрегата в качестве матроса. Это было в ту самую ночь, когда Стивен прибыл в Дувр из Кале. Этот человек заявлял, что он граф Арлингтон, но никто ему не поверил. Все думали, что он лжет. Ни одежда, ни вид его не говорили о благородном происхождении. Сопровождавший его судебный исполнитель заявил, что это вор и мошенник.

– Но если корабль вернулся, то где же Стивен?

– В отчаянии он прыгнул за борт, когда корабль был у берегов Америки. В тумане он по ошибке принял огни проходящего мимо фрегата за береговые. На самом деле берег был в нескольких милях. – Джером сделал паузу и притянул ее поближе к себе. – Мне жаль, любимая. Полагаю, Стивен утонул.

– Нет! – вскрикнула Рейчел. – Разве его тело нашли?

Она готова была цепляться и за эту тоненькую нить надежды. Джером промолчал.

– Тогда я не верю в его смерть! Стивен прекрасный пловец.

– Мне жаль, дорогая, но он не мог бы доплыть до берега. Было слишком далеко. Слезы потекли по щекам Рейчел.

– Я не могу в это поверить.

Джером обнял ее покрепче, успокаивая тихим ласковым голосом и нежно поглаживая по волосам.

Воспоминание о Стивене, красивом, смеющемся мальчике, иногда взбалмошном, иногда нежном старшем брате, мучительно отозвалось в Рейчел.

– Он не мог умереть. Я не представляю нашей семьи без него.

– Теперь у тебя другая семья, – нежно напомнил ей Джером. – Я – твоя семья. У нее задрожал подбородок.

– Но Стивен так любил меня. Джером наклонился над ней и, почти касаясь губами ее щеки, прошептал:

– Я тоже. Господи, помоги мне! Я тоже люблю тебя. Очень, очень сильно люблю.

Он поцеловал ее. Этот поцелуй был и нежным, и пьянящим, и успокаивающим в одно и то же время.

Рейчел чувствовала себя счастливой, но в тоне его она безошибочно уловила какую-то нотку, очень мешавшую ей. Слабая мелодия недоверия все еще звучала в торжествующей песне их любви.

А без доверия как долго может длиться даже самая сильная любовь?

Глава 27

В одном из элегантных лондонских салонов не умолкала легкомысленная женская болтовня. Рейчел сидела в гостиной в обществе столичного высшего света. Кругом – обитые дамаском кушетки и кресла. Изящные французские столики-маркетри, отделанные позолоченной бронзой, стояли вдоль стен, украшенных тяжелой лепниной.

Слева от Рейчел три светские львицы обсуждали, кого не пригласили к герцогу Девонширу на бал сегодня вечером, с таким воодушевлением, как будто это было самое волнующее событие года.

Справа четыре другие во главе со злоязычной леди Олдфилд разбирали по косточкам скандальные любовные похождения всех подряд лордов королевства.

Рейчел изнывала от скуки. Она страдала, что столько времени потеряно зря. Зачем они приехали в Лондон? Целые четыре недели она томилась на обязательных для каждой светской дамы приемах. Красотки были заняты исключительно последними новостями моды, своим общественным положением, тщательно оберегаемым от сплетен, и злобными сплетнями о других.

Вечера проходили так же тускло и однообразно, ей приходилось посещать балы то в одном, то в другом доме. Все происходило одинаково и приелось ей до тошноты. В прекрасно обставленных гостиных обыкновенно было душно и толпились многочисленные гости. Ее все время окружали поклонники, которые сгорали от желания приписать себе очередную любовную победу. Они открыто боролись друг с другом за право первым завлечь эту красавицу герцогиню в любовную игру. Рейчел чувствовала себя куропаткой, которую выслеживает орава охотников, и проклинала все и всех.

Но тяжелее всего ей было, когда она оставалась одна, без Джерома. Прибыв в Лондон, она с удивлением узнала, что в обществе считается дурным тоном, когда на балу муж танцует в паре со своей женой вместо того, чтобы развлекаться с кем-то другим.

Больше всего Рейчел хотелось обратно домой, в «Королевские Вязы», где она чувствовала себя намного счастливее. Она бы с радостью отдала все развлечения Лондона за те насыщенные делами дни и наполненные страстными ласками ночи, которые она проводила с Джеромом в их загородном доме. Но Джером, кажется, не собирался оставлять город в ближайшее время.

Целыми днями он занимался какими-то финансовыми делами, так что Рейчел его почти не видела. Она каждый день оставляла ему где попало записочки, чтобы сказать, как сильно она его любит.

Рейчел больше не боялась, что он не отвечает ей взаимностью. Она невольно улыбнулась, вспомнив, как не хотел он признаться в этом даже самому себе. Со времени того злосчастного выстрела у реки Джером постоянно волновался о ней. Она до сих пор считала все происшедшее нелепой случайностью. И кому нужно ее убивать? Но и в Лондоне муж не отпускал ее никуда без сопровождения Ферри и четырех вооруженных охранников, ехавших по обеим сторонам экипажа.

«Даже короля так тщательно не охраняют!» – ворчала она.

Самые счастливые моменты приходились на раннее утро, когда они возвращались с очередного бала. Джером так страстно любил ее, что в его объятих Рейчел забывала постоянно преследующее ее мрачное предчувствие. Она все еще думала, что суетный Лондон принесет им несчастье.

Теперь, покорно сидя в этой вычурной, помпезной гостиной, вполуха слушая несносную болтовню дам, Рейчел пыталась понять, за что ее брат Стивен так сильно любил эту бессмысленную столичную жизнь.

Рейчел подавила зевок. Последнее время ей постоянно хотелось спать. Обыкновенно она чувствовала себя полной сил и энергии с утра до позднего вечера, но последние два-три дня с утра ее подташнивало. Она надеялась, что беременна. Эта мысль наполняла ее радостью, но ей хотелось полностью удостовериться в своем предположении прежде, чем сообщить эту новость Джерому.

Одна из дам произнесла:

– Я слышала, Эмили Хекстабл уезжает из Лондона через три дня в Бедфордшир, чтобы заняться приготовлениями к свадьбе с сэром Генри Локманом.

Семейство Хекстабл объявило о помолвке Эмили с сэром Генри через два дня после того, как Рейчел с Джеромом прибыли в Лондон.

Леди Олдфилд лицемерно посочувствовала:

– Какое невезение! Бедная Эмили теперь вынуждена выйти замуж за простого баронета, а ведь собиралась стать герцогиней. Ну да времени она не теряла, быстро нашла замену. – Она презрительно хмыкнула. – Впрочем, в ее возрасте девушка уже не может себе позволить тратить много времени на выборы жениха.

Рейчел не любила Эмили, но надо признать, леди Олдфилд с ее ядовитым языком нравилась ей еще меньше.

Тем временем леди Олдфилд повернулась к Рейчел и с хищным блеском в глазах сказала:

– Ваша светлость, Энтони Дентон просто не спускает с вас глаз. Все уже это заметили.

Да, действительно, так оно и было, но Рейчел ничего не предпринимала, чтобы избавиться от его настойчивых ухаживаний, она словно бы просто не замечала их.

Пока Тони достиг успеха только в одном – привел Джерома в бешенство.

– Он дьявольски красив, этот Тони. Умелый соблазнитель, – сказала с подстрекательской усмешкой леди Олдфилд, – и такой прекрасный любовник.

Рейчел поморщилась. Всем было известно, что злобная красавица сама состояла когда-то в любовницах Дентона. Рейчел поддалась искушению дать этой гарпии с языком змеи отведать вкус своего яда. Глядя прямо в глаза леди Олдфилд, Рейчел холодно поинтересовалась:

– Неужели? Вы, очевидно, не понаслышке знаете о его способностях и успели их оценить гораздо лучше, чем когда-либо смогу это сделать я.

Леди Олдфилд не нашлась с ответом, а ее лицо покрылось алыми пятнами. Несколько других женщин спрятали улыбки под веерами. Впервые ядовитый язык подвел леди Олдфилд, но недобрый блеск ее глаз ясно сказал Рейчел, что герцогиня нажила опасного врага.

Джером окинул взглядом бальную залу герцога Девоншира, где собрались сливки столичного общества. «Да, теперь мне легко отыскать свою жену, – подумал он, – достаточно только бросить взгляд на самое большое скопление мужчин, и можно с уверенностью обнаружить Рейчел в центре».

За четыре недели, которые они уже пробыли в Лондоне, так случалось на каждом светском рауте. Несравненная красота и очарование снискали Рейчел славу самой прелестной женщины Лондона. Все мужчины в столице были ослеплены.

Она, казалось, вовсе не замечала этой суеты вокруг нее. Но, как и предполагал Джером, это только подстрекало соблазнителей, и они удваивали свои старания. Джером все еще не был уверен, что они потерпят поражение. Он решил задержаться в Лондоне. Он должен убедиться, дело не в Рейчел, а в нем самом, в Клео и других вероломных красотках.

Наконец Джером отыскал Рейчел в переполненной людьми зале. Как он и ожидал, ее окружали поклонники, и среди них Энтони Дентон. Джерома привело в ярость то, что Тони усиленно увивался вокруг его жены.

Стиснув зубы, Джером в очередной раз напомнил себе, что Рейчел не Клео и не поддастся на уловки Тони. Он улыбнулся при мысли о записочках, которые она взяла в привычку писать, пока они жили в Лондоне. Рейчел оставляла свои лаконичные послания в самых необычных местах, где он случайно их обнаруживал. Ему доставляло огромное удовольствие находить и читать ее нежные записки.

Протискиваясь сквозь толпу гостей, Джером увидел впереди сэра Генри Локмана, жениха Эмили Хекстабл. Джером удивился, как быстро Эмили приняла предложение сэра Генри, но, разумеется, по этому поводу он не собирался рвать на себе волосы.

Глядя на Локмана, Джером вдруг неожиданно для себя осознал, как сильно завидует этому человеку. Не потому, что он женится на Эмили, а потому, что ему никогда не придется усомниться в ее верности.

Человек, чем-то похожий на Невилла Гриффина, прошмыгнул мимо Джерома, напомнив ему, что надо рассказать Рейчел последние новости. Бывший капитан «Бетси» вернулся в Англию и подтвердил все известное раньше. Стивен действительно переплыл канал из Кале в Дувр на его судне. Но капитан настойчиво отрицал, что писал Уингейтам.

Оркестр заиграл снова. К Джерому бочком подошел лорд Рафас Олдфилд. Во всем высшем обществе Лондона нашелся только один человек, который мог бы соперничать с Рафасом в искусстве злобной клеветы и интриги. Это была его собственная жена. «Что за мерзкая пара!» – подумал Джером с отвращением.

– Ваша светлость наверняка уже слышали о последнем пари лорда Биркхолла?

Биркхолл, богатый развратник, отличался неуемной страстью к азартным играм и совращению молодых невинных девушек. Он часто и охотно спорил на огромные суммы денег ради какого-нибудь развлечения. Обыкновенно, его развлечения отличались жестоким сладострастием.

– Нет, не слышал, – ответил Джером. Впрочем, ему и не особенно хотелось об этом слышать, какая-нибудь очередная мерзость, но он знал, что Олдфилд ни за что не отстанет, пока не поделится новостью.

– Биркхолл поспорил с Энтони Дентоном на двадцать тысяч фунтов, что тот не сможет соблазнить некую всем известную даму.

– Какую? – спросил Джером прежде, чем успел подумать. Спрашивать, конечно, не стоило.

– Ах, это тайна! – Олдфилд насмешливо улыбнулся. – Ни Биркхолл, ни Дентон не раскроют, кто она. Но, судя по тому, сколько внимания Тони уделяет герцогине, есть все основания предположить, что эта таинственная леди – ваша жена.

Джерому очень захотелось двинуть кулаком по ухмыляющемуся лицу Олдфилда.

– Удивительно, что вы об этом не слышали, – продолжал Олдфилд, и его улыбка сделалась еще шире. – Все в Лондоне теперь говорят только об этом.

Теперь Джером понял, почему, когда он два дня назад подошел к группе мужчин, все вдруг замолчали. Они явно обсуждали это пари... и его жену.

– Дентон сейчас в крайней нужде, но представьте, его пришлось уговаривать, – сообщил довольный Олдфилд. – Правда, когда Биркхолл назвал сумму, Тони сказал, что за такие деньги готов соблазнить даже Медузу Горгону и каждую змею на ее голове. Ox, a вон и Мальборо! У меня к нему разговор.

Олдфилд бросился прочь, наверняка чтобы поделиться новой сплетней.

В туманном свете каретных фонарей Рейчел смотрела на суровые линии профиля своего мужа, желая понять, чем он расстроен.