Пленница (№2) - Черная роза

Она шла в ночной тишине, поднявшись на лужайку и спустившись затем к большому дому, шурша сапожками по скользкой от росы траве. Над головой виднелся серп луны, вырисовывавшийся бледным пятном на фоне серебристой вуали облаков. Где-то рядом ухнула сова. Тэсс услышала шумное царапанье и пронзительный, испуганный голос маленького ночного зверька.

Звуки резко прекратились.

Сова прикончила свою жертву.

Дрожа, Тэсс поспешила к темному дому. Позади нее послышался слабый шорох, и она резко повернулась, вглядываясь в густую тень. Из ночи к ней кинулся темный силуэт с распростертыми крыльями, и потом нечто взгромоздилось на плечо.

— К утру будем в спокойной гавани! — выкрикнул пронзительный голос.

Тэсс прерывисто, с облегчением вздохнула.

— Максимилиан, скверная птица! Что ты здесь делаешь?

Но она и так догадалась. Максимилиан уже раз десять улетал из «Ангела», и каждый раз несчастное создание находило дорогу в Фарли. Тэсс вздохнула, глядя на сидящую у нее на плече птицу. По крайней мере у нее будет компания все долгие часы до рассвета.

Она была уже рядом с увитыми виноградной лозой ступенями, когда почувствовала, что Максимилиан напрягся. Его острые, загнутые когти впились ей в плечо.

— В чем дело, мошенник?

С отдаленной стороны холма, из-за мрачных стен монастыря донеслись резкие разрывы мушкетных выстрелов.

Один, второй, потом третий.

— Боже, нет… — Тэсс впилась ногтями в ладони.

— Волны с подветренной стороны! Следи за левым бортом! — пронзительно кричал Максимилиан.

Однако ночь оставалась безгласной. Только слышно было, как ветер шепчет в траве, шуршит листьями. Тэсс почувствовала, как от страха у нее свело живот. Колени подогнулись, и она уселась на ступени, приготовившись ждать, благодарная Максимилиану за то, что он сидит у нее на плече.

Она не знала, что они допустили один серьезный просчет в своих планах на эту ночь.

И имя этому просчету было — Орел.

Ей не пришлось долго ждать.

Тэсс услышала его прежде, чем увидела — легкий хруст веток, приглушенный топот ног. Он быстро приближался, не беспокоясь о том, что его могут увидеть. Тэсс замерла, всматриваясь в холм.

Из темноты вынырнула высокая стройная фигура, одетая в черное, в лихо надвинутой треуголке. «Джек или Рейвенхерст?» — лихорадочно думала она, чувствуя сильное биение сердца.

Тэсс не спрашивала себя, почему цепенеет от страха. Он был сейчас у монастыря и бежал, странно согнувшись.

— Это… это ты, Джек? — Сердце ее так сильно стучало в груди, что Тэсс едва услышала собственный вопрос.

Шаги приближались. Тэсс различала сжатые губы под маской.

— Дейн? — прерывающимся голосом произнесла она.

Фигура в капюшоне остановилась в нескольких дюймах от нее и медленно опустилась на одно колено, тяжело и хрипло дыша.

— Говорил же я, что вернусь, детка. Луна еще на небе.

Сидящий на плече Тэсс Максимилиан длинно и пронзительно вскрикнул, когда Лис соскользнул на холодную землю.

Глава 38

С бьющимся сердцем Тэсс попыталась подхватить покачнувшегося человека и сорвала маску с его лица.

— Джек, о-о, Джек, что с тобой случилось? — У нее перехватило дыхание при виде его белого, искаженного лица. Губы его были плотно сжаты, глаза казались остекленевшими.

— Поймал пулю, детка. Боюсь, этого мне будет достаточно. Кто-то… поджидал у рощицы. Я остановился у белого сада. Нет времени…

— Тише, — хрипло приказала Тэсс, таща его вверх по ступенькам в дом. Ей надо приготовить горячей воды и чистого полотна, куда она положила его в последний раз?

— Оставь, детка, мое время ушло. Дай мне просто посидеть минутку. Надо… собраться с мыслями. Мне есть что сказать тебе.

Пальцы его сжимали плечо Тэсс, когда он навалился на нее. Сдерживая рыдания, Тэсс с трудом дотащила его до потертого дивана у окна.

Она дрожащими пальцами стащила с него плащ, оцепенев при виде когда-то нарядной белой рубашки, теперь пропитанной темной кровью. Покачнувшись, Тэсс застонала.

— Накинь… на меня плащ, девочка, — прошептал Джек сквозь стиснутые зубы, — мне надо сказать тебе…

Она смотрела в его застывшие, туманные глаза. Когда Джек заговорил снова, в его голосе слышалась отчаянная решимость.

— Садись, Тэсс. Выслушай меня сейчас, ибо у меня осталось совсем мало времени. — Он покачал головой, заметив, что она хочет что-то возразить ему. — Нет времени для лжи, детка. Он оказался чертовски умным. Поджидал… скажи Рейвенхерсту, — Джек остановился, побледнев и переводя дух, — Ранзли и еще другой. Ищи… ищи крыло. Никому не доверяй.

Глаза контрабандиста на мгновение затуманились, но он затряс головой, отгоняя подползающее оцепенение.

— Твой виконт не тот, за кого себя выдает. Ты могла бы все испортить, детка.

Тэсс покачала головой, не желая больше ничего слушать.

— Не говори так, Джек. Ты… тебе станет…

— Скоро я умру, — без выражения закончил он, — но мне не грустно, слышишь? Это была хорошая жизнь. Я заберу с собой в неведомые края редкие воспоминания. И самые лучшие из них — о тебе. — Его глаза снова затуманились. — И о ней. Она была прелестней любой другой женщины, которую я когда-либо знал. Да, более чудное создание никогда не украшало землю. — Его неистовые темные глаза остановились на лице Тэсс. — Я обещал ей, что не скажу тебе, но сейчас нарушаю обещание. Ты заслуживаешь этого. — Он с силой обхватил пальцами ее запястье. — Ты никогда не была его дочерью, детка. Нет, ты кровь от моей крови и плоть от моей плоти. И я люблю тебя с самого первого мгновения, как ты пронзительно закричала в первый раз. Моя милая, милая Тэсс! Мое дорогое дитя.

У Тэсс перехватило дух. Невозможно! Сердце подпрыгнуло у нее в груди, и в голове загудело.

И все же это казалось очень логичным. Это многое объясняло, по крайней мере жестокость по отношению к ней Эдварда Лейтона. Затаенную боль матери. Заботу, которой всегда окружал ее Джек.

— Это не было подлостью, детка. Я знал ее задолго до того, как он положил на нее глаз. Но я как дурак считал, что мы слишком разные по положению, и поэтому позволил ей ускользнуть. Когда я образумился и вернулся к ней, она уже не могла принадлежать мне, поскольку ее насильно выдали замуж из-за долгов отца. — Его глаза на мгновение закрылись, и он содрогнулся. — Как бы она гордилась тобой, детка! Ты никогда не уступала ему. Да, ты такая пылкая, какой она хотела тебя видеть. По меньшей мере я смог для тебя сделать хотя бы это.

С губ Тэсс готовы были слететь сотни вопросов, но она с ужасающей ясностью понимала, что у нее нет времени. Седовласый человек застонал от боли. Через несколько томительных мгновений он открыл глаза.

— Послушай… в дымоходе «Ангела» письма — дневник.

— Джек!

Контрабандист прерывисто вздохнул, пальцы, державшие запястье Тэсс, ослабли.

— Нет, Джек! О-отец! — По ее щекам потекли горькие слезы. Не теперь! Так много еще хочется узнать. Так многого она не сказала.

Не успев обрести, она уже теряла его.

— Тише, детка, — ласково произнес человек, бывший ее отцом. — Позволь мне теперь уйти. Устал… я так устал. И у меня… очень странное чувство, что она ждет меня. — На мгновение его черты посуровели. — Карман плаща. Возьми, это… ее.

Слабыми, дрожащими пальцами Тэсс ощупала его плащ, подавляя рыдания при виде запекшейся крови. Глубоко в кармане она нащупала маленький твердый предмет. Нахмурившись, вытащила кольцо — одна жемчужина в окружении крошечных отполированных сапфиров.

— Она очень любила тебя, детка, помни об этом. И если повстречаешь любовь — крепко держи ее. Не… не упусти ее, как мы…

Склонившись к нему, Тэсс обняла его, и ее слезы омывали его бледные щеки.

— Я люблю тебя, отец. И всегда любила.

Его губы слегка скривились, потом он стал содрогаться в конвульсиях.

— Бог в помощь, дочь моя, — прошептал он. — В спокойную гавань до захода луны, а, Макс?

Большая птица на плече Тэсс тихо высвистывала. Седовласый великан вздрогнул еще раз и после этого больше не двигался.

Рейвенхерст услышал первый мушкетный выстрел, когда огибал холм. Повернувшись в седле, он попытался установить источник звука. Снова раздался отдаленный разрыв, потом еще и еще.

Проклятие! Они доносились из Фарли.

Громко выругавшись, он осадил лошадь и повернул обратно. Согнувшись под ветром и с силой сжимая поводья, Дейн все же боялся, что уже поздно.

— Тэсс?

В подземелье ее не было. Он пошел туда прежде всего, готовый увидеть кровь на земле и ее бездыханное тело.

Но там он ничего не нашел.

И снова он шептал ее имя, стоя у начала ступенек, ведущих на крышу монастыря.

Ответа не было.

Его шаги заспешили по дорожке к притихшему дому. Почему нигде нет света? Неужели маленькая идиотка нарушила данное Лису обещание и пошла за ним? Были ли эти отдаленные выстрелы предназначены ей?

Рейвенхерст сжал руки в кулаки. На мгновение глаза ему застлала темнота. Потом он резко встряхнул головой.

«Скорее, черт возьми!»

Он сорвался вниз с откоса, грохоча сапогами, устремив глаза на темный дом, молчаливо насмехавшийся над ним.

Взбежав по ступенькам, он дернул за ручку двери. «Почему нет света? — продолжал он спрашивать себя. — Где она может быть?»

Холл был во мраке, и Дейн чертыхнулся, споткнувшись о небольшую корзину, стоявшую за дверью. Вдруг он замер, заметив в дальнем конце коридора слабый сероватый отсвет. Его горло болезненно сжалось.

— Тэсс?

Ответа по-прежнему не было.

Сжав пистолет в кармане плаща, Рейвенхерст беззвучно двигался через холл в сторону серовато-коричневого прямоугольника. У двери он помедлил, приготовившись к любым неприятностям.

Так ему казалось.

Но ничто не предвещало мрачной картины, представшей перед ним за порогом комнаты.

Большой седовласый мужчина с застывшим пепельно-серым лицом вытянулся на потертом плющевом диване. Красавица с золотисто-каштановыми волосами держала его голову на коленях, шепча ласковые слова утешения и любви.

Дейн почувствовал острую жалость, удивившую его самого. Этот человек — преступник, возможно, изменник, тогда почему он ощущает такую пустоту, как будто мир лишился чего-то важного?

Он подошел ближе, не говоря ни слова, устремив взгляд на чем-то неуловимо знакомое лицо, теперь уже без маски. Нахмурившись, Рейвенхерст изучал благородный нос Лиса, его выразительный рот, бледные щеки.

Но даже теперь, в объятиях смерти, его щеки были не столь бледны, как у Тэсс. Пальцы Рейвенхерста сильнее сжали пистолет, когда на него накатила волна дикой ревности, жгучая, как разъедающая кислота. Нахмурившись, он раскрыл рот, чтобы сказать что-то, но быстро опомнился, почувствовав презрение к самому себе. Ревновать к мертвецу?! Бога ради!

— Уходи, — сурово приказала Тэсс, оторвав наконец глаза от Джека и с бешенством взглянув на Рейвенхерста. — Он спит, не видишь, что ли? Ему нужен… сон. Вот и все.

На впалых щеках Рейвенхерста заиграли желваки. В это мгновение в ее гордом облике он различил боль и отчаяние. Дейн слишком хорошо понимал, что она чувствовала сейчас, когда ее руки были испачканы кровью любимого существа и его безжизненное тело лежало на ее руках холодным, неподвижным грузом.

Это яркое напоминание о чем-то поразило его, как выстрел из пушки. Он вздрогнул, представив, как дым застилает ему глаза, слыша крики ужаса, когда загорелась накренившаяся от качки палуба.

Потом видение исчезло так же быстро, как и возникло. Дейн знал, что надо делать.

— Да, он спит, но ему будет удобней, если ты опустишь его, Тэсс. Да, вот так. — Он осторожно снял ее безвольные пальцы с груди контрабандиста. — Так лучше, ему это понравится. Еще чуть-чуть… — Он очень бережно приподнял голову Лиса и отодвинул Тэсс в сторону, потом снова прислонил тело к выцветшим подушкам.

Тэсс вздрогнула, с ее сжатых губ сорвался протяжный вздох. Медленно поднялась она на ноги с совершенно бесстрастным лицом, похожим на безжизненную маску жемчужного оттенка. Рейвенхерст вдруг увидел на ее щеках чуть заметный серебристый след от слез.

— Он… он сказал мне, чтобы я никому не доверяла, — прошептала она. — Может быть, это ты поджидал в рощице. — Она сжала руки в кулаки. — Может быть, твоя пуля сразила его. — Ее голос поднялся до пронзительного крика. — Ты так долго охотился за ним. Сегодня ночью тебе наконец представился удобный случай!

Она вдруг бросилась на Дейна, с дикой злобой осыпая ударами его плечи, шею и руки.

На виске Рейвенхерста запульсировала жилка, когда она стала бить его ладонями по лицу, оставляя красные следы. И все же он не двигался и не отворачивался, позволяя осыпать себя яростными ударами.

— Умер… умер, когда я только нашла его, — прерывисто всхлипывала Тэсс. — О Господи, почему я тоже не могу умереть?

Рейвенхерст обхватил ее запястья и сильно сжал.

— Да, он умер, Тэсс, но я не имею к этому никакого отношения. А у тебя впереди целая жизнь — она будет такой, какой ты ее сделаешь. Отпусти его. Ему бы не захотелось видеть тебя такой.

— Откуда ты знаешь, чего бы ему захотелось? — вопрошала Тэсс с потемневшими от слез глазами. — Он был… он был моим отцом!

Слышно было, как у Рейвенхерста перехватило дыхание. Ее отец? Он прищурил глаза, изучая благородную линию точеного носа Тэсс и ее решительно вздернутый подбородок.

Да, эта женщина каждой черточкой напоминала Лиса — теперь, внимательно вглядевшись, Дейн это понял. А это означает… Нахмурившись, он пытался подавить вспыхнувшую в его душе надежду. Но сначала надо было ответить на сотни вопросов и загнать в нору предателя.

— Кто это? Лис сказал тебе хоть что-нибудь? — спрашивал Рейвенхерст, настойчиво сжимая ее руки.

Тэсс несколько мгновений изучала его безумным, отстраненным взглядом. Потом, покачав головой, стала вырываться.

— Ты… ты делаешь мне больно!

Рейвенхерст тотчас же ослабил хватку, но не отпустил ее.

— Подумай, черт возьми! Это важно. Если не для меня, сделай это для него! Для своей страны. Я найду человека, погубившего его, можешь не сомневаться, но мне понадобится твоя помощь, Тэсс!

Рейвенхерст резко выдохнул, когда он заговорил снова, его голос был неторопливым и очень отчетливым.

— Расскажи мне все, что он сказал тебе.

— Я… он… — Тэсс задрожала, зажмурив глаза.

— Хорошо, он сказал, что это Ранзли и кто-то еще. «Не доверяй никому, — сказал он. — Ищи…» — Тэсс наморщила лоб, пытаясь вспомнить последнее предупреждение Джека. — «Ищи крыло». Да, я думаю, он так и сказал. — Она покачала головой. — Но возможно, он имел в виду кольцо. Иначе это бессмысленно.

Нахмуренные брови Рейвенхерста подсказали ей, что он думает так же.

— И ничего больше? — разочарованно допытывался Дейн.

— Только еще одно. — В глазах Тэсс был заметен упрек. — Он сказал, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Что он имел в виду?

Рейвенхерст улыбнулся.

— Возможно, то, что тебе стоит доверять мне, хотя ты и пытаешься отрицать это. Может быть… — Он длинно витиевато выругался, проглотив слова, готовые слететь с его языка. «Слишком рано», — сумрачно подумал он. — В одном можешь быть уверена — Лис будет снова в седле. И он не перестанет выезжать до тех пор, пока я не разыщу человека, стоящего за этими злодеяниями. Но сначала… — Рейвенхерст прикоснулся пальцами к подбородку Тэсс, медленно приподнимая ее лицо и заглядывая ей в глаза. — Я должен похоронить его, Тэсс. Позже я приглашу священника… думаю, об этом позаботится моя тетя. Но пока скажи — где?

— В белом саду, — тихо ответила она. — Он бы мог пожелать этого. Это было любимое место моей матери. Да, в белом саду… — Ее голос замер, глаза наполнились слезами. — Спасибо…

Это были не те слова, которые он хотел услышать, даже не та малая часть, которую она могла бы произнести, но и этого было достаточно.

Пока.

— У тебя есть…

— Я найду все, что потребуется, — тихо сказала Тэсс и вышла.

Он проводил ее тоскующими глазами, переполненными болью, которую Рейвенхерст обычно тщательно скрывал. Ото всех, даже от самого себя.

Он пришел сказать ей, когда все было кончено.

Она так и сидела там, где он ее оставил, — в потертом плюшевом кресле, стоящем посреди гостиной, имевшей странный, нежилой вид без давно проданной мебели.

— Одно последнее одолжение, — прошептала она, ее руки, сплетенные на коленях, слегка дрожали.

Рейвенхерст нахмурил темные брови. Его охватило странное оцепенение при виде ее потемневших глаз.

— Ты… ты сказал, что я могу доверять тебе, — на мгновение голос Тэсс сорвался, — докажи мне это.

Она поднялась, протягивая руки к его мускулистым плечам.

— Господь всемогущий… — Рейвенхерст резко выдохнул, когда она прикоснулась пальцами к обнаженной коже на его шее.

Огонь, мука из мук, чистейшее, опьяняющее удовольствие.

— Сейчас, Дейн.

Рейвенхерст невнятно выругался. Он не мог воспользоваться ее беззащитностью. Это означало бы поступить цинично, это означало бы… Ее пальцы колдовали на его груди, расстегивая первую пуговицу на рубашке.

— Тэсс, — хрипло прошептал он.

Тэсс ничего не могла с собой поделать, ей казалось, что ее рассудок помутился, но в голове у нее роились невероятные образы. Наконец она вспомнила часы мучений и восторга, часы доверия и понимания. Двое мужчин. А на самом деле один?

Мозолистые пальцы ухватили ее запястье, не давая пошевельнуться.

— Зачем… — Выругавшись, Рейвенхерст прочистил пересохшее горло. — Зачем ты это делаешь?

Глаза Тэсс странно, по-кошачьи замерцали.

— Зачем? Тебе и вправду надо меня об этом спрашивать? — В ее голосе слышалась насмешка. Она очень осторожно придвинулась ближе, пока их тела не коснулись друг друга; это прикосновение было легким и манящим, как первый поцелуй любовников.

— Перестань, Тэсс, — заворчал Рейвенхерст, но от ее прикосновения жар в его чреслах стал невыносимым. Его переполняло желание подмять ее под себя и заполнить собой. И делать это бесконечно, неистово и невероятно нежно.

До тех пор, пока не уйдут все слова, пока не исчезнут все вопросы и чертовы ответы! И не исчезнет ложь.

— Скажи мне, — попросила она.

В полосе лунного света суровые, угловатые черты лица Рейвенхерста казались выточенными из мрамора. Тэсс, замерев, ждала.

— Любимая.

Слово прорвалось с тихой стремительностью, повиснув, подобно кинжалу, в напряженной тишине, заполнявшей комнату.

Тэсс рассмеялась прерывистым и резким смехом.

— Или, может быть, Андре, теперь, когда мне известна твоя тайна, ты больше не хочешь меня?

Рейвенхерст с силой, но все же очень осторожно ухватил ее за руки.

— О, я очень хочу тебя, с тех самых пор, как увидел в белом саду пять лет назад — с глазами, горящими зеленоватым огнем, и напоминающими темный огонь волосами, распущенными по плечам. Боже, я никогда не переставал мечтать о тебе!

Его слова погрузили Тэсс в необъятную волну боли и предательства. До самого последнего мгновения она надеялась, что ошибается.

Но надежды покинули ее.

Она откинула голову, с губ ее срывался дикий, безумный смех.

— Нет, Тэсс, — пробормотал он. — Не надо.

Но теперь она была далеко от него, и наступившая темнота была хуже той, которую она узнала за дни и ночи слепоты. Тогда у нее был свет, свет Андре и подаренная им надежда.

— Андре ле Бри, — фыркнула она, — капитан и корсар. Просто еще одна ложь — самая изощренная из всех. Ты такой же, как мой… как человек, называвший себя моим отцом!

— Это не ложь, — пробормотал Рейвенхерст. — Фредерик Дейн Андре Жордан ле Бри Сен-Пьер. Моя мать была ле Бри, из Морбиана. Домик был ее, Тэсс. И я никогда не приводил туда другую женщину. Только тебя. — От желания убедить его голос стал резким.

Плечи Тэсс затряслись от безудержного смеха. Даже сейчас он намеревался убедить ее в своей невиновности, после того как уничтожил ее последнюю надежду, одним безжалостным ударом сведя на нет годы выздоровления. И он сделал то, что угрожал сделать французский корсар, смутно поняла она.

Он проник ей в душу и вырвал из груди сердце.

Ее сердце принадлежало ему — Тэсс с горькой мукой должна была признать это. Дейну или Андре — это не имеет значения. Ее сердце всегда принадлежало ему.

Она встрепенулась, вырываясь из его объятий; ее лицо стало мокрым от слез, заблиставших серебром в лунном свете.

— Тебе было мало предать меня один раз, да? Нет, тебе понадобилось окончательно разрушить мою жизнь. Отвратительный проклятый лжец! Нет, убийца — вот ты кто, ибо ты убил Андре!

— Перестань, Тэсс. Андре существует! Он — часть меня, голос моей юности, радость капитана, стоящего у штурвала. Но ты не сможешь обладать им, не обладая мной. Это закон жизни, Тэсс: добро не всегда можно отделить от зла. Вот этого-то ты и не можешь принять, правда?

Она не ответила; глаза ее были бездонными, потемневшими от боли.

— Это было нечестной игрой! Зачем ты возвратил мне надежду?

Из тени послышался шорох крыльев. Через секунду из сумрака через полосу лунного света малиново-изумрудным пятном проплыл Максимилиан, едва коснувшись головы Рейвенхерста. Виконт от неожиданности, выругавшись, пригнулся.

Тэсс тотчас же вырвалась из его рук и ударила Дейна в пах коленом. Так же как и в первый день на кухне, Рейвенхерст согнулся пополам, судорожно хватая ртом воздух. Невыносимая боль сдавила его чресла, но он все же пытался что-то сказать.

— Черт побери, Тэсс. У-у-у! Подожди…

— Слишком поздно! — дико закричала она; в ее глазах серебрились слезы. — Андре… Дейн — за каким бы именем ты ни прятался теперь, не имеет значения! Ты предал меня в последний раз. Я позабочусь, чтобы у тебя больше не было возможностей.

С напряженным от боли лицом Рейвенхерст смотрел, как она неуверенно повернулась и поплелась к двери.

— Подожди… — хрипло пробормотал он.

Но Тэсс не стала ждать. Она выбежала из комнаты, и шорох ее шагов не смог заглушить безудержных рыданий, срывавшихся с ее губ.

Глава 39

Луна стояла высоко, ее бледный серп покачивался на волнах пенистых облаков, когда Тэсс повернула на Мермейд-стрит. В оцепенении она отметила, что с болот наползает сырой туман. Ни минуты не колеблясь, Тэсс, потрясенная смертью Джека и раскрытием невероятной тайны Андре, взяла лошадь Рейвенхерста, Сердитый топот копыт, казалось, поддразнивал ее.

«Слишком поздно, — как будто выстукивали они. — Слишком поздно. Слишком поздно».

Тэсс слышала за собой в темноте шорох преследовавших ее невидимых существ. О да, этой ночью демоны подкрались совсем близко!

Поэтому ничего удивительного не было в том, что Джем, молодой конюх, перепугался, когда она ворвалась в тихую конюшню подобно Валькирии.

Тэсс уже знала, что ей надо делать — и как можно скорее.

Десять минут спустя она бросила последнюю вещь в старую кожаную сумку, потом торопливо застегнула ее, молясь, чтобы ей не встретился Эшли. Позднее она объяснит ему, но не сегодня, когда ад готов поглотить ее. Нынешней ночью она должна думать только о том, как выжить. Любой ценой.

— Мисс Лейтон?

Проклятие! Тэсс сжалась, не поворачивая головы. Голос был тихим, повелительным и совершенно незнакомым.

— Пожалуйста… не уходите. У меня… у меня есть кое-что для вас.

— Убирайтесь, — с ненавистью сказала Тэсс.

— Это нечто, что я храню пять лет, и все это время оно подтачивает мои силы, — задыхаясь, прошептала женщина.

Отчаяние, прозвучавшее в этом старческом голосе, привлекло внимание Тэсс. Медленно и неохотно она повернулась, сердито взглянув на маленькую седую женщину, стоявшую в дверном проеме.

— Кто вы? Что вам нужно от меня? — устало спросила она. Лицо графини Крэнфорд вытянулось от напряжения.

— Вы знаете моего племянника. И, думаю, очень хорошо. — Она ощупывала темными глазами лицо Тэсс, проникая в самые потаенные уголки ее изболевшейся души. — Вы могли бы быть той единственной, которая ему нужна. Если только… — Из глубоких складок платья показалась ее рука, сжимавшая конверт, который она протянула Тэсс. — Это ваше. Знаю, как жестоко я поступила, скрыв его от вас.

Тэсс молча уставилась на прямоугольник веленевой бумаги. Итак, это тетка Рейвенхерста, графиня Крэнфорд. Пять лет назад он говорил о ней с грубоватым, заботливым обожанием.

— Возьмите его, пожалуйста! Дейн до сих пор не знает, что я спрятала от вас это письмо. Он послал его накануне Трафальгара через моего старого приятеля из морского министерства. Я знала, что это для него очень важно, раз уж он воспользовался связями семьи — от чего всегда так упорно отказывался. — Ее хрупкие руки задрожали, и на мгновение Тэсс испугалась, что женщина упадет в обморок.

Она быстро подвела графиню к креслу и подала ей стакан воды.

— Выпейте, ваше сиятельство, — сказала она после минутного колебания.

Графиня вскинула проницательные глаза, остановив взгляд на лице Тэсс. Лазурные глаза — совсем как у Дейна. По спине Тэсс пробежала дрожь, а вместе с ней — волна ослепляющей боли.

Тонкие хрупкие пальцы ухватили Тэсс за руку.

— Он ничего не знал, верьте мне. Во всем виновато мое… мое глупое вмешательство. Я думала, что в предстоящей борьбе он будет сильнее, уверенней, если сочтет, что между вами все кончено. Тогда ничто не будет отвлекать его и не сделает таким уязвимым. Вот почему я сказала ему, что доставила письмо лично и вы при мне разорвали его, швырнув обрывки мне в лицо. — Графиня на секунду закрыла глаза. — Да поможет мне Бог, я думала, что поступаю правильно. Как же я жалела об этом с тех пор!

Тэсс побледнела — еще один удар, после многих других. Глаза пожилой женщины, так напоминавшие глаза Дейна, раскрылись и умоляюще взглянули на нее.

— Это все меняет, понимаете? Он пытался связаться с вами, объяснить все, вместе подумать о будущем, которого он страстно желал, несмотря на происшедшее. Да, дорогая моя, он рассказал мне даже об этом. Думаю, он чуть не сошел с ума той ночью, и, боюсь, я могла лишь посоветовать ему навсегда выкинуть вас из головы. Получается, что я оказалась всего лишь глупой, надоедливой старухой. — Глаза графини подернулись слезами, когда она вкладывала письмо в руку Тэсс. — Прочтите его, дорогая! Прочтите сейчас, ибо он нуждается в вас — больше, чем вы можете себе представить. Он потерял все, что у него было. Возможно, он близок к тому, чтобы потерять самого себя.

Грудь Тэсс судорожно вздымалась. Она сжала пальцами толстый веленевый конверт. Опустив глаза, увидела свое имя, написанное твердым решительным почерком. До боли знакомым почерком Дейна.

С трудом подавив рыдание, Тэсс опустила письмо и отпрянула, испытывая более сильное искушение, чем ей хотелось.

— Это уже не важно, — прошептала она. — Ничего нельзя изменить. Надеяться сейчас… снова чувствовать… — Она с содроганием прикусила губу. — Боже, не хочу больше!

Подхватив сумку, Тэсс отступила к двери; каждый шаг давался ей с трудом, лицо было искажено отчаянием.

— Н-не ходите за мной. Не… не говорите ничего больше! Слишком… поздно, разве вы не видите? Для всех нас.

Слепо идя к двери, Тэсс не заметила стоящую в холле женщину.

«Я чуть не потеряла его», — подумала француженка, наблюдая за вбежавшей в холл красавицей с золотисто-каштановыми волосами. Вслед за тем изумрудные глаза Даниэлы прищурились.

Вот счастливый случай, плывущий прямо ей в руки! Она не упустит его, как эта глупенькая упрямая англичаночка.

Со страдальческим выражением на лице Даниэла вонзила в ладони пальцы с длинными ногтями, нажимая до тех пор, пока на глазах с тяжелыми веками не проступили слезы. Потом она быстро направилась в тихую комнату.

— Простите меня, ваше сиятельство, — настойчиво начала она, прижимая руку к груди. — Я не могу больше ждать. Мне нужно высказаться, или я умру… — С ее розовых губ сорвался стон. — Не ради себя. И даже не ради вашего племянника. Молю о вашем милосердии ради ребенка, нашего ребенка.

Стоя на лестничной площадке, куда она вернулась после того, как оставила записку для Эшли, Тэсс при этих словах француженки оцепенела. Если у нее и оставались какие-то сомнения, то теперь пути назад не было.

В кабинете лорда Леннокса окно еще светилось, когда час спустя Тэсс остановила лошадей у его дома. Она проворно соскочила с двуколки и передала поводья встревоженному Джему.

— Все будет хорошо, Джем, уверяю тебя. Скоро лорд Леннокс привезет меня обратно. — Ее руки дрожали от тревоги и изнеможения, но Тэсс старалась, чтобы голос ее не выдал. — Теперь возвращайся в «Ангел».

— Хорошо, мисс Тэсс. — Молодой конюх нахмурился еще больше. — Если вы уверены, то ладно — хотя мне и подумать-то страшно, что скажет мистер Хобхаус, когда…

— Ну же, Джем! — Это был уже приказ.

Покачав головой, юнец взобрался в двуколку и подстегнул лошадей. Минуту спустя они свернули на длинную, обсаженную деревьями аллею, разгоняя копытами призрачные волны тумана.

В неожиданно наступившей после их отъезда тишине Тэсс испытала дикое желание позвать мальчика назад. Но она знала, что уже слишком поздно менять решение. Крепко сжав губы, Тэсс поднялась по широким мраморным ступеням и резко дернула дверное кольцо.

Через несколько минут появился заспанный слуга, откровенно недовольный поздним вторжением.

— Мне нужно повидать лорда Леннокса, — повелительно объявила Тэсс, хорошо понимая, насколько странным может показаться ее визит в такое время.

Подняв кустистую бровь, слуга оглядел ее с головы до ног — начиная со спутанных волос и пыльного плаща и кончая поношенной кожаной сумкой, брошенной на ступеньки.

— И позвольте спросить, как я должен доложить о вас? Разумеется, если предположить, что его сиятельство дома, чего я не утверждаю.

Тэсс вздернула подбородок, хотя ее сразу стали одолевать новые сомнения. Что, если графа действительно нет дома? Что, если он в гостях?

Это должно свершиться сегодня! Если она не сделает этого сейчас, то больше уже не найдет в себе сил.

Слуга не двигался, отказываясь идти, пока не узнает имя.