Пленница (№2) - Черная роза

Тэсс заставила себя сделать еще один большой глоток, и потом ее осенило. Почему она остается здесь, в этой промозглой тишине? Она не из тех, кто позволяет командовать собой, пусть даже такому самоуверенному соблазнителю, как этот француз.

Сейчас она ему это докажет!

Завывал ветер, когда Тэсс медленно поднималась по трапу. В этот раз ей надо было быть осторожнее. Однажды она проскользнула мимо команды, но, испытав на себе гнев капитана, матросы наверняка будут более бдительными.

С развевающимися на ветру золотисто-каштановыми волосами Тэсс неуверенно ступила на палубу, смутно понимая, что сильно пьяна. Но сидр оживил ее, и ей казалось, что темнота не может больше причинить ей зла.

Тэсс слышала над головой резкое хлопанье парусов и где-то слева звук ударяющегося о палубу каната.

— Проверь тот кливер, ле Фюр! — услышала она гортанный крик Андре с носа корабля.

С бьющимся сердцем Тэсс спустилась обратно по трапу; когда она поняла, что работа на палубе продолжается без остановки, то снова двинулась вперед.

И споткнулась о какой-то низкий ящик в тот самый момент, когда волна захлестнула корабль, швырнув ее вбок, и она упала на колени. Тэсс пьяно покачнулась, задыхаясь от беспричинного смеха. Не то чтобы подвыпившая, а пьяная в стельку! И все же Тэсс наслаждалась каждой минутой, отряхивая с лица непокорные кудри, с удовольствием ощущая на пылающих щеках веяние ветра.

Но тут сильные пальцы схватили Тэсс за запястья, и от столкновения с массивным телом она чуть не задохнулась.

— Что, во имя всех святых, ты делаешь здесь, наверху? Тэсс слегка икнула. Ее губы расползлись в идиотской ухмылке.

— Я всего лишь прогуливаюсь по палубе, капитан. Насколько я понимаю, вы не ограничили меня своей каютой.

— Ты — сумасшедшая девчонка! В такой шторм… — Голос Андре на секунду прервался, он принюхался. — Ты пила, — недоверчиво произнес он. — Дьявол, да ты пьяна!

Тэсс попыталась небрежно пожать плечами.

— Надеюсь, что да. Это лучшее, что может быть после всех пережитых неприятностей. Я, конечно, не могу сказать наверняка, поскольку никогда не испытывала этого состояния прежде. Может, если вы опишете…

— Падриг! — прогремел капитан. — Отведи… ее… вниз!

Но Тэсс не хотелось возвращаться в темноту, особенно теперь, когда она наслаждалась неистовством ветра, солеными брызгами в воздухе. О да, она наслаждалась даже перепалкой с властным капитаном «Либерте». Почему она должна возвращаться в гнетущую тишину под палубой?

Подбоченившись, упрямо развернув плечи, Тэсс дерзко повернулась лицом к французу.

— Не пойду!

— О нет, пойдешь, моя маленькая злючка, или почувствуешь на мягкой попке мою тяжелую руку!

Тэсс сжала губы. Некий безумный демон заставил ее сильнее прижаться к нему вместо того, чтобы отодвинуться. Ей было достаточно приглушенного вздоха капитана, чтобы продолжить. Она прильнула грудью к его груди; мягкие изгибы ее живота соблазняюще скользнули по его бедрам. Ее пронзило тайное удовольствие, когда она ощутила, как он твердеет и набухает от этого интимного прикосновения.

— Что это за шутки? — спросил Андре, резко отодвинув Тэсс.

Тэсс не ответила, увлеченная ураганом, кипевшим в ее крови, пораженная как молнией его близостью. Ее голова откинулась назад, и длинные волосы бешено развевались на ветру у нее за спиной и плечами, пока не окутали их обоих своим темным, живым пламенем. Сами собой влажные губы Тэсс раскрылись. Это было безумием, но ей вдруг стало все равно.

Она улыбнулась.

Андре застонал.

Потом она была подхвачена с палубы и прижата к его твердому телу; ее бедра оказались притиснутыми к его бедрам с выступающим свидетельством его мужественности.

Ей должно было быть страшно, но почему-то не было. Вместо этого Тэсс ощутила странный, настоятельный голод. Желая сама не зная чего.

— Ты играешь в опасные игры, чайка, — хрипло произнес Андре. — В этом мире ветра и моря я хозяин. Что бы мне ни захотелось, будет мое. Надо ли мне доказать это тебе? Ты хочешь, чтобы я взял тебя здесь прямо сейчас?

«Остановись, дурочка», — предостерегал ее внутренний голос, призывая к благоразумию. Но Тэсс не слушала, ибо некий темный, первобытный инстинкт заставлял ее добиваться, чтобы Андре стонал от вожделения. Она снова зашевелилась, потершись о ту часть его тела, которая выдавалась как свидетельство его желания.

На этот раз его ругательство было длинным и замысловатым.

У Тэсс перехватило дух, когда он сжал ее в объятиях. Шхуна резко накренилась под напором громадной волны. Или это было только игрой ее воображения, расходившегося от диких, беспокойных приливов желания?

Тэсс так и не узнала ответа, потому что в следующий момент со снастей послышался пронзительный крик. Ночь вокруг нее взорвалась звуками и движением.

— Эй, там, наверху! — проревел Андре по-французски, перейдя в следующий момент на быстрый бретонский.

С кормовой части палубы донесся рев пушечного ядра и звук расщепляемого дерева. Тэсс ощутила под ногами содрогание палубы.

«Либерте» обстреливали!

— Это вернулся проклятый таможенный катер англичан! — прокричал Падриг где-то справа от нее.

— Черт побери, Падриг, отведи ее вниз!

Но прежде чем первый помощник успел ответить, в воздухе просвистел еще один снаряд. Тэсс почувствовала, как руки капитана напряглись.

— Ан-ндре? — выдохнула она. — Что случилось? Вы ранены? Француз мрачным шепотом пробормотал:

— Ей-богу, нет, но мой корабль тяжело ранен. Нам повезет, если прибудем в Морбиан живыми.

Огромные руки отпустили ее, голос Андре удалялся.

— Идем, малышка, — отрывисто произнес первый помощник у нее над ухом. — Когда свистят пули, на палубе даме не место. Даже такой отчаянной, как вы.

На столе позванивал кувшин, когда Падриг открыл дверь в капитанскую каюту. Тэсс почувствовала, как пол уплывает из-под ног. «Либерте» сбилась с курса.

В следующее мгновение взорвался еще один снаряд, и шхуна дико дернулась, сотрясаемая ударной волной.

— Мне надо идти! — Падриг уже мчался к трапу.

Казалось, прошли часы, прежде чем крики смолкли.

Наконец суета на палубе улеглась. Только после этого Тэсс поняла, как болят ее руки, сжимающие мятые складки стеганого одеяла. Она услышала голос Андре, капитан с кормы отдавал какие-то приказания на своем гортанном наречии. Показалось ли ей это или ветер действительно стих и волнение стало не таким сильным?

Вдруг по ступеням застучали тяжелые шаги; дверь распахнулась. Тэсс услышала звуки борьбы двух тел.

— Отпусти меня, черт тебя побери! — В воздухе раздался свирепый крик Андре, более яростный, чем завывание ветра.

Тэсс нахмурилась, она не смогла разобрать после. Добавившие затем бретонские ругательства. Однако смысл их был достаточно ясен, и она была рада, что этот гнев направлен не на нее.

Послышался глухой звук удара, сопровождаемый приглушенным стоном Падрига.

— Неужели ты и вправду, — снова звуки борьбы, — так боишься, — один из них отрывисто выругался, — этого маленького свинцового шарика? — выдохнул Падриг по-французски.

— Я ничего не боюсь, ле Бра, — прорычал Андре, — и ты хорошо это знаешь! Теперь дай мне подняться на палубу, где я нужен. Мы еще не совсем прошли рифы, и этот дерьмовый английский катер может вернуться с повторной проверкой.

— Только не после того, как ты так хорошо встретил их, мой капитан. — Голос Падрига потеплел, смягченный юмором. — Господи, на это было приятно посмотреть. Когда-нибудь я расскажу об этом своим внукам.

— Ты не доживешь до внуков, если сейчас же не отпустишь меня!

— Не доживешь и ты, если я тебя отпущу! Тэсс вскочила на ноги.

— Перестаньте! — закричала она, напуганная звуками продолжающейся возни, прерываемой громкими вздохами и яростным шуршанием одежды.

Тут Андре изрыгнул отрывистое ругательство.

— Тысяча извинений, мой друг, но ты можешь скоро покинуть этот мир, если ле Фюр не извлечет из твоей ноги кусочек свинца. Ты уже истекаешь кровью!

— Ты называешь это раной, Падриг? Ба! Это не более чем укол иглы старухи!

— Слишком много крови для укола, — сухо произнес первый помощник. — А теперь иди и ляг, будь молодцом. Твоя женщина любезно освободила тебе кровать. Ты ведь не хочешь обидеть ее, правда?

«Твоя женщина»!

Тэсс вздрогнула. Слова прозвучали так естественно, так к месту. Внезапно наступившая вслед за обманчиво невинным высказыванием Падрига тишина была нарушена напряженным вздохом Андре.

— Поднимай-ка свою несчастную тушу обратно на палубу, Падриг. И не забудь держать паруса против ветра! Если не ошибаюсь, к утру дождь усилится.

— Да, разумеется, я буду очень внимателен, — пробормотал первый помощник.

— И еще кое-что, Падриг, — отрывисто произнес капитан. Следующие слова были предназначены только его помощнику и произнесены на беглом бретонском.

Когда он закончил, Тэсс услышала, как Падриг пересекает каюту. Дверь открылась, после чего первый помощник вышел; громко позвав ле Фюра.

Тэсс не двигалась, каждым нервом ощущая властное присутствие капитана. Он был близко — она это знала; ей было слышно его резкое, неровное дыхание.

— Малышка.

Одно слово. И все же в этом кратком высказывании была заключена целая гамма чувств: нежность, ликование, нерешительность и неистовое мужское чувство собственничества.

«Не было ли в нем сожаления?» — спрашивала себя Тэсс. Она подняла голову, хмурясь в темноте.

— Иди и помоги мне добраться до постели, чайка, — приказал Андре.

— Я… не могу помочь вам, — быстро ответила она, устыдившись своей немощи. Неожиданно рассердившись, что он попросил именно то, что она не в состоянии сделать. — Я не вижу, если вы позабыли об этом, — ледяным тоном добавила она.

— О-о, но ты слышишь меня, чайка. И, что самое важное, чувствуешь меня. Пусть это чувство приведет тебя сейчас ко мне.

Ее гнев вспыхнул с новой силой. «Безумие!» — подумала она. И все же…

Тэсс начала медленно продвигаться к тому месту, где он должен был стоять, ориентируясь по его прерывистому дыханию. Она почти видела его высокое мускулистое тело, подпирающее дверной проем; высокомерное выражение лица пропало, когда он изучал ее.

Тэсс заметила, что француз не издал ни звука, чтобы помочь ей, что только укрепило ее яростное желание достичь цели. Все ее чувства обострились в темноте, нервы были натянутыми, как тетива лука меткого стрелка.

Она напряглась, обратив к нему все свои чувства.

Андре был очень близко — теперь она это знала. Когда его прерывистое дыхание стихло, это только подтвердило ее догадку. Тэсс слегка подалась вправо. Дуновение теплого воздуха задело ее горящие щеки, шевеля завитки волос на шее.

Секунду спустя ее пальцы нащупали его мускулистое плечо под влажной шерстью свитера.

— Теперь ты веришь мне? — хрипло пробормотал капитан «Либерте». — Ты видишь — и чувствуешь — гораздо больше чем тебе кажется. — Он слегка покачнулся и процедил сквозь зубы грубое ругательство. — И это все для меня, чайка. Помни об этом! Не для него.

Неожиданно рука Андре выскользнула из ее пальцев, и он с прерывистым стоном рухнул на пол.

Глава 28

— Падриг! — дико вскрикнула Тэсс, стараясь нащупать дрожащими пальцами голову Андре. Упав на колени, она наклонилась, пытаясь приподнять его. — Кто-нибудь!

Казалось, прошла вечность, прежде чем она услышала ответный крик и топот ног вниз по трапу.

— У парня не больше мозгов, чем у свиной задницы! — пролаял незнакомый голос. — Помоги мне уложить дурня в постель, Падриг!

В следующую секунду обмякшее тело капитана было поднято с ее рук. Тэсс прислушивалась, как мужчины с ворчанием укладывали его в постель. Она сжимала и разжимала пальцы, стоя на коленях посреди каюты, оцепенев от потрясения.

— Что… что с ним произошло?

— В его бедро угодила пуля из английского мушкета, вот что, — сумрачно ответил Падриг. — Андре ранили, когда он пытался отнести вас вниз. Потом этот дурень отказался уйти с палубы. Теперь он потерял уйму крови. Ле Фюр?

— Да, Падриг. Я готов.

— Что вы собираетесь делать? — слабым голосом спросила Тэсс.

— Ле Фюр попытается вытащить пулю, а нам остается только молиться, чтобы у него не дрогнула рука. Лучше сделать это сейчас, пока капитан все еще без сознания.

Тэсс поднесла руку ко рту, ее захлестнуло чувство вины. Когда это случилось, он пытался отнести ее вниз, в безопасное место. Если бы ее не было на палубе, его бы не ранило. Он был бы сейчас цел и невредим, стоял бы перед ней, изводя ее своей пылкостью.

В каюте послышалось клацание металла. Тэсс услышала слабый всасывающий звук, а потом ужасный звук металлического лезвия, режущего человеческую плоть. Андре застонал, потом отрывисто пробормотал что-то на неразборчивой смеси французского с бретонским, приправленной случайным английским ругательством.

Каюту наполнил сладковатый запах крови вместе с едким запахом пота — то были запахи болезни и страха.

Подкрадывающейся смерти.

У Тэсс перехватило дыхание, когда она представила себе сцену ночного кошмара — большой мужчина ворочается на постели, пропитанной его кровью, пока ле Фюр ищет засевшую пулю. Тэсс покачнулась, уверенная, что теряет сознание.

— Черт! Он просыпается, проклятие! Держи его, Падриг!

— Не могу, по крайней мере не со свечой в руке. Малышка! Тэсс с побледневшим лицом скользнула к кровати.

— Вы можете подержать это? И держите ровно! — Падриг вложил ей в руку холодное металлическое основание подсвечника и выругался. — Вы не собираетесь упасть на меня?

— Со м-мной все в порядке, — выдавила она из себя. — Продолжайте скорей! Чем больше он потеряет крови… — Ей не надо было заканчивать фразу.

Тупой скрежет возобновился. Андре хрипло бормотал пересохшими губами. С мертвенно-бледным лицом Тэсс прислушивалась к звукам его борьбы. По ее лбу струился пот от жара и чада горевшей свечи.

«Пожалуйста, Господи, — молилась она, — спаси его!» Она не должна потерять этого человека, которого только что нашла.

Вдруг ле Фюр торжествующе проговорил:

— Вот она, дьявол! — Скрежет возобновился, потом послышалось резкое клацание металла о металл. — Настоящая красотка, клянусь всеми святыми! Застряла в дюйме от кости, поразительная удача, что не проникла дальше.

— Хорошая работа, ле Фюр. У тебя твердая рука. — Голос Падрига потеплел. — Но ты лучше прибереги эту пулю, ибо капитан сам захочет посмотреть на нее, чтобы удостовериться в том, что ты не пропустил никаких кусочков. — К великану вернулось чувство юмора.

Тэсс с трудом сдержала возглас негодования. Как они могут смеяться, когда их капитан лежит раненый?

— Теперь я возьму это, малышка, — спокойно произнес Падриг, вынимая подсвечник из ее одеревеневших пальцев. — Капитан поправится, не волнуйтесь. Этот мужик силен как бык. Чтобы свести его в могилу, понадобится нечто большее, чем дюйм английского свинца. А что до шуток, ну так мы к этому привыкли. Андре тоже. Теперь ему надо отдохнуть, но поскольку на палубе каждый человек будет на счету, пока мы в этих водах…

Неожиданно корабль резко накренился, и Тэсс была отброшена назад, к стене. Она услышала, как Падриг споткнулся, с глухим стуком ударившись о деревянный каркас кровати.

— То не остается никого, кроме меня, — закончила она. — Что ж, по крайней мере это я в состоянии для него сделать.

— Вы уверены, что сможете ухаживать за ним? — Голос Падрига зазвенел от тревоги. — У него может начаться лихорадка. Он большой мужчина, за ним будет трудно уследить.

— У меня хватит сил управиться с раненым мужчиной, уверяю вас, — выпалила Тэсс чересчур уверенно. — Я могу быть слепой, но я не утратила способность управлять руками и ногами. Хотя могу скоро утратить ее, — мрачно добавила она, — если меня будут и дальше так понукать.

— В таком случае покидаю вас. Я нужен у штурвала.

Тэсс почувствовала, как он придвигает к ней стул, после чего Падриг усадил ее.

— Ле Фюр помыл его и постелил чистые простыни. Найдете воду и чистое белье здесь, под правой рукой. — Говоря это, Падриг подвел ее руку к глиняному тазику на столе у кровати. — Пришлю к вам кого-нибудь на помощь, как только мы отплывем дальше на юг, в более спокойные воды.

Наступила напряженная тишина, Падриг надсадно откашлялся. На секунду он поймал огромной ручищей ее тонкие пальцы.

— Хорошенько присматривайте за ним, малышка, — отрывисто прошептал он. — Ради меня, ради всех нас. Он человек упрямый и непокорный, как само море, но он лучший капитан, когда-либо бывший на «Либерте».

Тэсс вдруг почувствовала, как у нее сжимается горло.

— Постараюсь, Падриг, — прошептала она.

— Да хранит тебя Господь, мой капитан и друг, — тихо произнес огромный бретонец, выходя из каюты.

Часы тянулись медленнее, чем Тэсс могла себе представить. Француз долго спал, хотя его сон был беспокойным. Он постоянно метался, бормоча что-то, движимый какой-то непонятной потребностью.

Тэсс обмывала его покрытое потом лицо, тихо разговаривая. Ее слова и прикосновения, казалось, успокаивали его. Сама она находила для себя утешение в том, что просто сидела рядом с ним, окутанная темнотой, бешено раскачиваемая во мраке ночи и шторма, когда снаружи, за иллюминатором, завывал ветер.

Прошли долгие часы, ночь сменилась днем и потом снова ночью. Тэсс заснула.

— Дорогая!

Тэсс, вздрогнув, проснулась и поняла, что все еще сидит в кресле. Она нахмурилась, сердясь на себя за то, что расслабилась, когда должна была присматривать за капитаном. С постели рядом с ней донесся приглушенный стон. Она неловко протянула руку, пытаясь отыскать его.

— Дорогая моя… — На этот раз голос прозвучал громче, настойчивее — протяжный, прерывистый вопль, исходивший из сухой глотки.

— Я здесь, Андре. — Тэсс прикоснулась пальцами к его лбу, отводя вверх длинные завитки густых волос. Его густая жесткая борода щекотала ее пальцы, и Тэсс поймала себя на том, что улыбается, представляя себе, как он должен сейчас выглядеть. Ей хотелось узнать, какие у него волосы — черные или каштановые. И какого цвета у него глаза.

Но спрашивать было некогда, ибо она чувствовала, что по его лицу струится пот. Она потянулась за чистым куском полотна и промокнула его разгоряченную кожу.

Он поймал ее рукой за запястье, потом сжал пальцы.

— Милая… это ты… правда?

— Конечно, мой капитан. — Тэсс старалась говорить бодро и надеялась, что ей это удалось. — Я останусь здесь до тех пор, пока вы не окрепнете и не станете более достойным партнером. Понимаете, сейчас вы не в состоянии предложить мне хороших развлечений, будучи таким слабым.

— Я… не… должен… — Андре громко заскрипел зубами и пробормотал что-то на бретонском. Тэсс почувствовала, как его голова беспокойно заметалась по подушке. Неожиданно он напрягся. — Не доверяй мне, чайка, — прохрипел он, — когда-нибудь я брошу тебя. В конце концов море забирает всех, бросающих ему вызов, — даже самых лучших и храбрых, к которым я, разумеется, не отношусь. — Он снова пробормотал что-то невнятное и зашевелился у нее на руках.

«У него, похоже, начался бред», — подумала Тэсс. Потом к нему вернулся рассудок.

— Французы называют море «она» — ты знала об этом? Да, но для бретонцев море всегда мужского рода. Гневное, беспощадное, неукротимое — именно такие чувства ты вызываешь во мне.

Тяжело дыша, он сел в кровати, протягивая к ней руки в темноте.

— Где ты? Свеча догорела.

— Здесь, мой дорогой корсар. Любимый мой. — Ласковое слово непроизвольно сорвалось с ее языка.

Огрубелыми пальцами Андре взял ее за плечи.

— Это правда, чайка? Ты ничего не знаешь обо мне, возможно, я ничем не лучше сброда с парижских улиц.

И все же ты назвала меня так… — Его голос перешел в стон. Он сжался, процедив сквозь зубы ругательство.

— Тише, — прошептала Тэсс, пытаясь уложить его обратно в кровать, понимая, что эта возня может повредить ране. — Возможно, чувствовать — более чем достаточно, — тихо добавила она. — Сейчас мне не хочется ни о чем задумываться.

Неужели промчалось несколько часов? Тэсс казалось, что прошла целая жизнь.

Она почти видела его слабую ответную улыбку; его голос потеплел в смутном ожидании награды.

— Я заставлю заплатить тебя самой дорогой ценой за эту маленькую дерзость, англичанка.

Мышцы Андре напряглись под ее пальцами, а потом расслабились. Наконец он позволил ей уложить себя в постель.

— Позже… — слабым голосом добавил он.

Андре вздохнул, и не успела его голова коснуться подушки, как он уже спал.

Тэсс скоро поняла, что капитан — пациент не из легких. Он засыпал ненадолго, а потом наполовину пробуждался, начиная бормотать и беспокойно метаться. Тэсс тщетно пыталась успокоить его, удержать в спокойном состоянии, ибо понимала, что такое напряжение плохо скажется на его ране. Но он был большим мужчиной, и сны его были беспокойными.

Падриг приходил дважды с едой и чистым бельем, и ле Фюр также приходил проведать своего пациента. Остальное время она оставалась с капитаном одна. Через какое-то время — Тэсс не могла сказать, когда в точности, поскольку ее чувство времени было нарушено, — Андре в полубреду грубо притянул Тэсс к себе на грудь, глубоко запустив пальцы в ее спутанные кудри.

— Сон, — выдохнул он со стоном.

— Не сон, — прошептала Тэсс, — женщина. Женщина из плоти и крови.

Его женщина?

Однако Тэсс прогнала эту опасную мысль из головы вместе со всеми другими и отдалась на волю волн и корабля, плывущего по пенному морю.

Навстречу рассвету.

Навстречу купающейся в солнце гавани, которую он обещал ей.

Прошло немало времени, и Тэсс была разбужена топотом ног и» палубе. Заморгав, она протянула руку к лицу Андре, с облегчением обнаружив, что его лоб сухой и прохладный под ее пальцами. Она поняла, что не знает даже, какой сегодня день, и улыбнулась при мысли о том, что это нисколько ее не волнует.

Лениво потянувшись, она выпила немного сидра, принесенного Падригом, и, не найдя никакой еды, беспечно пожала плечами.

Разве ей нужна пища? Только не с этим сладким, тающим во рту бретонским сидром, растекающимся по жилам подобно солнечному свету. Она тихо засмеялась, слегка опьянев от терпкого, душистого напитка, опьянев от близости находящегося рядом мужчины.

Она услышала рядом с собой слабый шорох. Кровать заскрипела.

— Англичанка?

— Я здесь, — прошептала Тэсс, мгновенно придя в себя от звука грубого голоса Андре. Она чувствовала себя достаточно уверенно, разговаривая с ним по-французски. Но почему от его хрипловатого голоса по ее спине пробегали мурашки?

— Ты была… здесь? Все время?

Тэсс осторожно поставила пустой стакан на стол.

— Все время.

— Я говорил… или делал… что-нибудь?..

Она улыбнулась, почувствовав неуверенность в его голосе.

— Вопиющее? Неподобающее? Или просто самонадеянное? Дайте подумать — вы беспокойно метались и довольно часто стонали. О да, и говорили что-то о грузе, спрятанном на каком-то острове вблизи побережья. И было что-то еще — что-то о человеке, которого вы должны были встретить с посланием. Я как раз собиралась выведать у вас место встречи, когда…

Пациент с ворчанием сел и схватил ее за руки.

— Вижу, мне придется заняться твоим приручением, малышка. — Пальцы француза заскользили к ее плечам, и он притянул Тэсс к груди. Ее волосы рассыпались по его обнаженным плечам в диком беспорядке. — Поцелуй меня, англичанка, — грубо приказал он, — поцелуй меня так, чтобы я ощутил пленительную бурю.

Опьянев от сидра, Тэсс с улыбкой наклонилась ниже, прикасаясь пальцами к жестким волосам у него на груди. Очень осторожно она прижалась губами к его губам в легком поцелуе.

Его стон заставил ее улыбнуться шире.

— Еще! — прорычал он. — Твои губы как сидр. Нет, слаще любого сидра!

Тэсс знала, что он хочет ее, но ему так же важно было, чтобы она пришла к нему по доброй воле, испытывая страсть, соизмеримую с его собственной. И сознание этого делало ее невообразимо дерзкой.

Ее пальцы задвигались с изощренной медлительностью, нащупывая плоские мужские соски среди густого руна на его груди. К своему удивлению, Тэсс ощутила, как они мгновенно затвердели при ее прикосновении. Француз протяжно и хрипло застонал, сжимая пальцами ее плечи.

Опьяненная откровенным проявлением его желания, Тэсс с сильно бьющимся сердцем придвинулась ближе. Она слегка дотронулась языком до его губ. Возбужденная странным, непонятным желанием, Тэсс провела им по сомкнутым губам Андре, а потом надавила сильнее, заставляя рот раскрыться. Губы Андре немедленно сомкнулись вокруг ее языка, глубоко засасывая его.

От его прерывистого стона по жилам Тэсс заструился огонь. Их охватил пожар, подобный тому, что мгновенно вспыхивает после удара молнии в грозовую летнюю ночь.

Ее сердце бешено стучало. Может быть, да, может быть, только в этот раз. Раз уж все остальное потеряно, разве важно, если она уступит один только раз? Нет, ей никак нельзя поддаваться этой слабости. Ни одного раза.

С одного раза все и начинается.

Ее научила этому невероятная жестокость отца.

— Андре, — силилась вымолвить она, страшась происходящего между ними, страшась смятения своих чувств. Но звук затерялся где-то между их сомкнутыми губами.

— Матерь Божья, — хрипло пробормотал он в ее горячие губы, — слишком быстро.

С прерывистым криком Тэсс силилась вырваться, ее руки сжались.

— Я… я не могу, — выдохнула она, все еще не протрезвев.

Ее кулаки замолотили по воздуху, натыкаясь на твердые мышцы. С губ Андре сорвался хриплый стон. Он с ожесточением сжал ее груди.

В то же мгновение Тэсс была грубо отброшена на кровать. Она почувствовала, как ее задело широкое плечо; кровать затряслась, когда он наклонился, чтобы ухватиться за раненое бедро.

— Бог свидетель, англичанка, ты собираешься убить меня! В таком случае это тебе не по силам. И можешь также выбросить из головы любые мысли о побеге! — прорычал француз. — Наши отношения еще далеко не закончены, предупреждаю тебя!

— Она не умерла! Не верю этому — не важно, что говорит этот грязный болотный кровопийца!

Конюх «Ангела», спотыкаясь, вошел в кухню; по его молодому лицу было заметно, что он пытается сдержать слезы.

— Она поехала на север навестить брата, правда, мистер Хобхаус, как вы мне и сказали? — Карие глаза Джема изучали напряженные черты мажордома, умоляя о положительном ответе.

— Мертва? Кто распускает такие слухи? — Лицо Хобхауса оставалось суровым. — Это не более чем жестокая шутка.

— Это сам Хоукинз, вот кто. Рассказывает всем посетителям «Трех селедок». Говорит, что поймал Лиса на берегу своими собственными руками и видел, как его разнесло на куски. Говорит, что молодая мисс была там и, вполне вероятно, ее тоже убили, только ее тело… потерялось, было смыто отливом. — Щеки паренька покрылись маленькими красными пятнами. Его пальцы задрожали, и он судорожно ухватился за отвороты куртки Хобхауса. — Это неправда! Не может этого быть! Только я… я хочу услышать это от вас, мистер Хобхаус.

Хобхаус и Летти обменялись мрачными взглядами поверх головы мальчика.

— Вы должны сказать мне, сэр. Вы не станете лгать, я знаю!

На лице Хобхауса промелькнуло выражение отчаяния, но он немедленно взял себя в руки. Распрямив плечи, слуга сурово взглянул на Джема, изучавшего его с мрачной решимостью. Хобхаус понял, что мальчик не уйдет без ответа.

— Ну что, Джем, что за чепуху ты мелешь о мисс Тэсс? Она уехала проведать мистера Эшли в Оксфорде, как я уже говорил тебе; а кто рассказывает другое, тот хныкалка и дурак. Дело в том, что молодой хозяин неожиданно заболел, и поэтому у нее не было времени попрощаться. — Хобхаус приподнял сильными пальцами лицо мальчика, заметив, что его карие глаза блестят непрошеными слезами. Он сурово заставил Джема посмотреть ему прямо в глаза. — Ну, кому ты поверишь, Джем? Мне, никогда не лгавшему тебе, или этому… — Он запнулся, подняв темную бровь, пытаясь вспомнить предыдущие слова мальчика.

— Болотному кровопийце, сэр?

— Черт меня возьми, если ты не нашел подходящее определение для него, парень! Именно так. Теперь я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос. — Голос его был жестким и строгим. Хобхаус с облегчением убедился в том, что такой голос в состоянии устрашить и кого-нибудь гораздо более самоуверенного, чем мальчик возраста Джема.

— Простите, сэр, — произнес наконец конюх, ободренный нескрываемым негодованием в глазах мажордома. Он медленно вздохнул. — Я знал, что ублюдок, прошу прощения, мисс Летти, врет. — Голос мальчика стал громким и уверенным. — Да, я знал это все время. — Он резким движением отпустил изрядно помятую куртку Хобхауса, которую теперь безуспешно пытался разгладить. — Мне очень жаль, сэр. Хобхаус постарался изобразить раздражительность.

— Мне тоже, Джем. А теперь хватит влезать в дела, которые тебя не касаются. У тебя полно работы на конюшне. А если нет, я уверен, Эдуард будет более чем счастлив…

Мальчик протестующе вскинул руки, уже направляясь к двери.

— Иду, мистер Хобхаус! Честное слово. Не надо пугать меня такого рода мучениями. Я бы не смог выдержать еще хотя бы полдня с этим сумасшедшим французом! Он заставил меня надеть фартук, вот что!

В следующее мгновение Джем исчез, захлопнув за собой дверь. Плечи Хобхауса тотчас же поникли. Глубоко вздохнув, он запустил дрожащую руку в темные волосы. Рядом с ним Летти издала наполовину вздох, наполовину рыдание, и ее глаза наполнились слезами.

— Где она? Эндрю, что могло с ней случиться? Прошло уже три дня!

— Хотел бы я знать, Летти. — Хобхаус сощурился. — Он сказал что-нибудь? — Мажордом фыркнул, увидев, что горничная пытается изобразить удивление. — О, не надо ничего придумывать — я отлично знаю, что ты тайком встречалась на церковном дворе с камердинером лорда Рейвенхерста.

Летти не стала отпираться.

— Нет, ничего. Виконт уехал в Дувр по официальному делу, Пил больше ничего не знает. — Ее плечи поникли.