– Нет, Антуан. Космический корабль уже стартовал с планеты Зиндан. Смерть Чарльза Линдсея в данной ситуации уже ничего не сможет изменить. Зато никто не помешает приверженцам короля Аббадина перекупить этого арнаутского делягу и тем самым похоронить все надежды леди Элеоноры.

– В таком случае, господин полковник, я желаю вам продаться подороже, – усмехнулся Шепель.

В доме, где поселился лорд Дарлей, Константина не ждали и встретили крайне нелюбезно. Видимо, господа Голадзе и Легран очень болезненно переживали неудачу с пленением леди Элеоноры. По сведениям, полученным Рубиксом от Селены, благородной даме все-таки удалось ускользнуть из рук Хряка, что нанесло жесточайший удар по репутации его семьи и воровской ассоциации в целом. Антуан ворчал, что беспутная девчонка съедает чуть ли не весь бюджет федеральной резидентуры в Ясире, но Шепель, довольный новостями, только рукой махнул. Именно от Селены Рубикс узнал, где остановились посланцы короля Аббадина, причем обошлись ему эти сведения в такую сумму, что он не рискнул сразу внести ее в отчет, решив разбросать по разным графам, дабы не травмировать федеральных ревизоров, столь чутких к расходованию казенных средств.

Константина продержали в прихожей чуть ли не целый час, да еще и в компании мрачных витязей, облаченных в кольчуги. Судя по всему, лорд Дарлей ожидал ответного удара от рассерженной покушением леди Элеоноры и позаботился о своей безопасности. По подсчетам Шепеля, покой посланца короля Аббадина охраняло никак не менее пятидесяти доблестных меченосцев. Наконец хозяева сжалились над притомившимся гостем, и Константин был препровожден на второй этаж, где его поджидали старые знакомые.

Кабинет лорда Дарлея был обставлен с подобающей его званию роскошью. Мебель буквально блистала позолотой. Каменные стены были завешаны материей, очень напоминающей зинданскую парчу, что придавало плохо освещенному помещению торжественный, но мрачный колорит. Лорд Ваграм Дарлей был облачен в черный с серебром кафтан явно не ясирского покроя. Его родственник Симон Лис выглядел гораздо скромнее в лиловом одеянии, схожем по покрою с костюмом босса. Шепелю ясирская одежда показалась удобнее склавинской, но это дело вкуса, конечно.

Лорд Дарлей отбросил со лба седую прядь волос и строго глянул на арнаутца, осмелившегося нарушить его покой.

– Я могу присесть? – вежливо спросил у хозяев Шепель.

Дарлей в ответ небрежно кивнул, а Симон Лис указал гостю рукой на стул, стоящий у стены. Сами благородные хозяева с удобствами расположились в деревянных креслах, украшенных резьбою, и не сделали даже попытки привстать, чтобы поприветствовать гостя. Охранники в кольчугах застыли было у дверей, но лорд Дарлей величественным жестом выслал их в коридор.

– Как вы нас нашли? – спросил Симон Лис.

– Это было несложно, – небрежно махнул рукой гость. – Люди Чарльза Линдсея следили за вами с момента вашего возвращения на Яфет.

– Мы заплатили вам сто тысяч лир, – напомнил Шепелю Симон.

– Но мы сошлись на трехстах пятидесяти, – внес существенное дополнение Константин.

– У вас ценные сведения? – нахмурил густые брови лорд Дарлей.

– Более чем, – нескромно кивнул головой Шепель. – Чарльз Линдсей продал леди Элеоноре Георгия Гергея. Не знаю, на какой сумме они договорились, но сделка состоялась.

– Когда его доставят на Яфет?

– Так он уже здесь, – пожал плечами Константин.

– Быть этого не может, – подхватился на ноги Симон Лис. – У нас есть осведомители в космопорте.

– А зачем контрабандистам космопорт? – хмыкнул Шепель. – Они способны сесть где угодно, на любом горном плато.

– Нас уверяли, что это невозможно, – процедил сквозь зубы лорд Дарлей.

– Чушь. Сложно – да. Но для банкира Понсона ничего невозможного нет. Он способен прикрыть купюрами глаза не только федеральных, но и союзных патрулей.

– А почему мы должны тебе верить, плебей?! – в раздражении выкрикнул Симон Лис. – Тебя видели в храме Гермеса. О чем ты договаривался с Агрипой?

– Во-первых, я и не лезу в аристократы, в отличие от некоторых, – мягко заметил Шепель. – А во-вторых, я нахожусь на службе у Чарльза Линдсея и выполняю его поручения. К слову, этот дельфионский простолюдин платит мне хотя и меньше, чем яфетские лорды, зато регулярно и не устраивает истерик по поводу и без повода.

– Тебе заплатят, – процедил сквозь зубы лорд Дарлей.

– Благодарю, ваше сиятельство, – чуть наклонил голову Шепель. – Чарльз Линдсей искал поддержки у жрецов Гермеса и нашел ее за довольно приличную сумму.

– Подонки, – не удержался от комментариев нетерпеливый Симон Лис. – Они служат и вашим и нашим.

– Вам виднее, господа, – пожал плечами Шепель. – Я новичок в яфетской политике. Что же касается вашего последнего провала, то благодарить за это вы должны только Чарльза Линдсея. Это он рассказал леди Элеоноре о вашем к ней интересе. Должен предупредить вас, благородные лорды, что этот господин весьма искушен в политических интригах.

– Вы набиваете себе цену, – криво усмехнулся Симон Лис.

– Мне почему-то кажется, что спасение королевства Склавинии и его короля досточтимого Аббадина стоит полмиллиона лир, которые вы мне должны, господа, – скромно потупил глаза Константин.

– Первый раз вижу такого наглеца, – всплеснул руками Симон Лис.

– Вы, наверное, заметили, господа, что охрана леди Элеоноры была вооружена револьверами. Но револьверы армейского образца отнюдь не самое сокрушительное оружие, которым обладает наша цивилизация.

– Вы, кажется, на что-то намекаете? – нахмурился лорд Дарлей.

– Намекаю, ваше сиятельство. По моим сведениям, космический корабль, доверху набитый оружием, уже стартовал с планеты Зиндан и через полтора месяца достигнет Яфета. Наверное, вы уже догадались, господа, что этот корабль снарядил Чарльз Линдсей для своей союзницы леди Элеоноры.

– В каком месте приземлится этот корабль?

– Понятия не имею, – пожал плечами Шепель. – Где-то в Склавинии, вероятно.

Лорд Дарлей и Симон Лис переглянулись. Эти люди побывали на планетах Федерации и, надо полагать, сумели оценить мощь цивилизации, бросившей им вызов.

– Линдсея надо устранить, – жестко сказал лорд Дарлей.

– Уж не мне ли вы собираетесь поручить это деликатное дело? – насторожился Константин.

– А вы боитесь крови? – усмехнулся Симон Лис.

– Просто мне не хотелось бы лишаться пусть скупого, но работодателя без должных финансовых гарантий с вашей стороны.

– Симон, выпиши ему чек на двести пятьдесят тысяч лир, – небрежно бросил лорд Дарлей своему подручному. – Вы, Константин, можете обналичить его здесь, в космопорте, либо в одном из банков Федерации.

– Благодарю, ваше сиятельство, – сказал Шепель, пряча ценный дар в кожаный мешочек, висящий на груди. – Но дабы не вводить вас в новые расходы, должен предупредить, что смерть Чарльза Линдсея не избавит вас от хлопот. Место посадки космического корабля известно леди Элеоноре. Груз уже оплачен, так что никаких помех при его получении не возникнет. Зато вы потеряете единственную ниточку, которая может привести вас к успеху.

– Он прав, – мрачно изрек лорд Дарлей.

– Мне кажется, вам следовало бы попытаться перекупить Чарльза Линдсея, – осторожно предложил Шепель. – Предложить ему плату, от которой он не сможет отказаться.

– Насколько я понимаю, речь идет не о деньгах? – вкрадчиво переспросил Симон Лис.

– Вы знаете этих господ, я имею в виду Понсона и Линдсея, – пожал плечами Константин. – Их цель состоит в том, чтобы проникнуть в сердце вашей цивилизации и с удобствами там расположиться. Разумеется, они потребуют гарантий. Леди Элеонора, насколько я понимаю, эти гарантии им дала. Очередь за вами, лорды. На мой взгляд, слово царствующей особы гораздо весомее слова претендента.

– Это исключено, – резко отозвался лорд Дарлей. – Чужакам нет места в Склавинском королевстве. Тем более таким чужакам, как Линдсей и Понсон.

– В таком случае, господа, вашим новым королем станет воспитанник Чарльза Линдсея Георгий Гергей. Эти люди станут полновластными хозяевами Склавинии, а со временем и всего Яфета.

– Ну это мы еще посмотрим! – надменно вскинул голову Симон Лис.

– Меня восхищает ваш оптимизм, господин Легран, но вы, надеюсь, не будете отрицать, что Склавинию ждут нелегкие времена?

– Сколько вы хотите, Константин?

– Я оцениваю этот груз в двадцать миллионов лир, – не стал отнекиваться и ломаться Шепель. – Восемь миллионов в качестве задатка вы положите на мой счет в банке космопорта.

– И вы сумеете выпытать у Линдсея место посадки космического корабля?

– Разумеется, нет. Стоит мне только заикнуться об этом, как из меня вышибут мозги и выбросят в сточную канаву. Чарльз человек решительный. Но у нас есть другой источник информации – леди Элеонора. Линдсею нужен свой человек в штабе заговорщиков, и он не возражает против того, чтобы этим человеком стал я.

– Именно для этого он посылал вас к Агрипе?

– Да.

– А почему он не договорился об этом с леди Элеонорой?

– Какой толк в агенте, у которого нет выхода на резидента. Я буду сидеть под крылышком этой дамы, а ее соглядатаи будут сторожить каждый мой шаг. Нужна цепочка, по которой я мог бы передавать информацию Линдсею и получать указания от босса. Но этих цепочек может быть две, господа.

– Линдсей не верит леди Элеоноре?

– А где вы видели, господа, делового человека, который бы на сто процентов верил своему партнеру?

– Выходит, и вам, Константин, верить нельзя? – криво усмехнулся лорд Дарлей.

– На вашем месте я бы приставил ко мне соглядатая, и не одного. Но это уже ваши проблемы, господа.

– А как вы собираетесь проникнуть в штаб заговорщиков? Ведь чужакам в Склавинию хода нет.

– Я рассчитываю вступить в ассоциацию воров.

– Вас примут, – кивнул головой Симон Лис. – Но убьют раньше, чем вы переступите границу Склавинии.

– Именно поэтому я заручился протекцией верховного жреца храма Гермеса Агрипы и его верного помощника Исава. Но если и вы, лорд Дарлей, замолвите за меня словечко перед Хряком, то это пойдет на пользу делу.

– Вы очень алчный и ненадежный человек, Константин, – задумчиво проговорил лорд Дарлей.

– Очень нелестная для меня характеристика, ваше сиятельство, но я не буду возражать. Отмечу только, что никакой опасности для короля Аббадина я не представляю. Вы сможете устранить меня на территории Склавинии в любой момент. Это я рискую жизнью и здоровьем, а вы в данной ситуации останетесь при своих либо сорвете крупный куш.

– Однако двадцать миллионов лир – это большие деньги.

– Именно, дорогой Симон. И я сделаю все, от меня зависящее, чтобы не только получить их, но и потратить. Мне надоело жить в нищете, господа аристократы, и поэтому я поставил все на яфетскую карту.

Церемония в храме Артемиды с самого начала произвела на Георгия Кайданова ошеломляющее впечатление. Во-первых, его потряс сам храм, воистину величественное здание, отделанное мрамором изнутри и снаружи. И хотя на дворе стояла глубокая ночь, здесь, в обители Артемиды, было светло как днем. Георгий так и не сумел определить, где же находится источник света, хотя добросовестно пытался дотянуться взглядом до потолка. Во-вторых, его повергал в смущение и восхищение хоровод обнаженных амазонок с венками из ярких цветов на головах. Видимо, каждый цветок что-то означал, поскольку венки на головах у женщин были разными. Особенно выделялась королева Изабелла, украшенная цветами, очень напоминающими дельфионские маки. Головку же Катерины, державшейся все время рядом с Георгием, венчал венок из белых лилий. Мраморный пол храма тоже был усыпан цветами, и у Кайданова от их запаха закружилась голова.

Головокружение быстро прошло, однако Георгий впал в состояние, очень похожее на опьянение. Женщины что-то пели, вероятно гимн Артемиде, но лейтенант не уловил смысла комплиментов, расточаемых ими богине. Какое-то время он чувствовал себя неловко без одежды в окружении нагих женщин, но потом притерпелся к ситуации, возникшей не по его вине. Никто не требовал от него ни слов, ни поступков, он просто стоял в центре зала у подножия огромной статуи и смотрел в ее необыкновенно красивое каменное лицо. Тело Артемиды было столь совершенных пропорций, что внушало невольное уважение как к скульптору, его изваявшему, так и к самой богине, вдохновившей ваятеля на такой подвиг. Судя по всему, эта статуя и должна была признать за Георгием право на трон и благословить его на великие деяния.

Каким образом ей удастся это сделать, он не знал, но предполагал, что последнее слово останется за королевой Изабеллой. Лейтенант даже попытался еще до начала церемонии провести с нею разъяснительную работу, но наткнулся на полное непонимание. Ему показалось, что своими попытками отвертеться от многотрудных обязанностей претендента на престол он вызвал подозрения у далеко не глупой Изабеллы и тем самым подверг немалому риску задание командования. О том, чтобы уклонится от церемонии опознания, тоже не могло быть и речи. Ни жена Катерина, ни прекрасные амазонки не поняли бы такого странного поведения лорда Гергея, которому ничего не оставалось делать, как подчиниться воле окружавших его решительных женщин.

Водившие хоровод амазонки ускорили движение, теперь они бегали вокруг богини, размахивая руками и что-то выкрикивая. О смысле этих слов Георгий догадался и даже испытал легкое смущение на сей счет. Женщины требовали от Артемиды, чтобы она во искупление своих грехов отдалась жеребцу по имени Георгий Гергей. Претензия, предъявляемая богине, была, по мнению лейтенанта, откровенно хамской. Он уже слышал историю с отравлением двух кентавров, взалкавших любви Артемиды, и слегка опасался, что его постигнет та же участь. К счастью, зарвавшиеся женщины вовремя опомнились и снизили планку своих претензий. Речь теперь шла только о дочерях богини по имени Элеонора, Катерина, Кристина, Милица, Дарина и примкнувшей к ним Изабелле. Похоже, церемония опознания одновременно являлась еще и брачной, на которой леди Катерина Борей представляла не только себя, но и всех своих сестер. Возражений со стороны богини Артемиды не последовало, и на голову Георгия водрузили венок из белых цветов, подобных тем, что украшали голову Катерины, стоявшей по левую руку от жениха. Справа от Кайданова неожиданно встала Изабелла в своем венке из алых маков, после этого неугомонные амазонки вновь закружились в хороводе. Возможно, запах цветов, пьянивший Георгия, действовал на них возбуждающе. Их движения становились все более неприличными, а слова, бросаемые ими в каменное лицо богини, заставляли Кайданова краснеть от смущения.

Устроенная амазонками вакханалия вступала, похоже, в решающую фазу, их движения откровенно показывали богине, что именно она должна совершить, дабы заслужить восхищение своих распущенных жриц. Георгий долго крепился, не желая срамиться пред ликом богини, но сексуальное возбуждение, охватившее всех присутствующих, накрыло наконец и его. И в этот момент лицо богини дрогнуло. Кайда-нов вдруг с ужасом ощутил, что каменное изваяние разглядывает его вполне человеческими глазами. Более того, по телу богини прошла дрожь, и это была дрожь живого тела, жаждущего любви. Георгий остолбенел, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.

– Она проснулась! – услышал он вдруг дикий вопль.

Похоже, амазонки были испуганы случившимся не меньше Георгия. Они перестали кружиться и разбежались по углам храма. Перед обретающей плоть богиней остались только Кайданов и две женщины, Изабелла и Катерина. Эти, похоже, не испугались. Более того, в их глазах горело безумие неудовлетворенной страсти. Георгий, ошалевший от всего происходящего, с изумлением увидел, что маки в венке, украшающем голову Изабеллы, поменяли цвет и теперь сияли белизною. Похоже, ему предстояло сделать выбор сразу между тремя женщинами, из которых одна была богиней. В храме воцарилась почти мертвая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием женщин, впадающих в любовный экстаз.

Георгий шагнул к Катерине, а возможно, это она сама прижалась к нему. Их соитие длилось столь долго, что ему, казалось, не будет конца, а во время бурного завершения он почти потерял сознание. Кайданов с ужасом смотрел на сотрясающееся в экстазе тело богини, повторяющее все движения висевшей на нем Катерины. Когда все было кончено, он вздохнул с облегчением, но, как вскоре выяснилось, поторопился. В храме была еще одна женщина, страсть которой не была удовлетворена. Королева Изабелла предъявила свои права на Георгия Гергея и получила благословение богини Артемиды. Амазонки, очнувшиеся от оцепенения, вновь закружились в неистовом и непристойном танце, понуждая мужчину на новый подвиг, и Георгий, слегка попривыкший к обстановке, не заставил себя долго упрашивать. Ноги Изабеллы оплели его бедра, а пальцы острыми ногтями впились в тело. Он почувствовал на лице свежее дыхание королевы амазонок и впился губами в ее губы. На богиню Артемиду он не смотрел, потому что и без того знал – она участвует в их соитии со всем пылом женщины, истосковавшейся по мужским ласкам. В этот раз Георгий, кажется, все-таки потерял сознание.

В себя он пришел уже на ложе, в окружении двух заботливых сиделок, Катерины и Изабеллы, которых его пробуждение привело в восторг.

– Она благословила тебя! – захлопала в ладоши Катерина. – Какое счастье.

Георгий, однако, не был уверен в том, что ему так уж крупно повезло. Пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что его, скорее всего, одурманили наркотическим веществом, от которого у него начались галлюцинации. Разум арнаутца отказывался верить в то, что в любовный экстаз впала вдруг скульптура богини, чьи габариты превышали размеры той же Катерины по меньшей мере раз в пять.

– Надеюсь, продолжения не будет? – робко спросил он у сияющей Изабеллы.

– А кого ты имеешь в виду? – насторожилась Катерина. – Нас или богиню?

– Не богохульствуй, – строго сказала королева амазонок. – Любимцу Артемиды дозволено многое, но не все.

– Я буду осторожен, – подтвердил Георгий. – А она часто просыпается?

– Последний раз это было сто пятьдесят лет назад. Но король Азария не оправдал ее надежд.

– И что с ним стало?

– Его испепелил взгляд богини.

Георгий мысленно посочувствовал неведомому Азарии и порадовался за себя. Надо же было угодить в храм именно в тот момент, когда спавшая много лет богиня вздумала очнуться. Не исключено, правда, что ее разбудили амазонки, вопившие как полоумные.

– А если бы я оказался не тем, за кого себя выдаю? – осторожно спросил Георгий у Изабеллы.

– В этом случае венки на наших с Катериной головах увяли бы, а цветы осыпались бы пеплом. На моей памяти такое было только раз, когда расположения Артемиды добивался Исав из Фригии.

– Он тоже был испепелен?

– Нет. Богиня не стала взыскивать с него за грехи матери, но право на титул лорда Грата он потерял, что, однако, не помешало ему стать жрецом бога Гермеса. Обычно, если богиню устраивает претендент, цветы и на его голове и на головах невест остаются нетронутыми. Но ты сам пожелал усложнить церемонию, лорд Борей, принц Склавинии, и тем самым разбудил любопытство богини.

– Ты себя имеешь в виду?

– Естественно. Теперь я твоя жена, лорд Борей, наряду с Элеонорой, Катериной, Кристиной, Милицей и Дариной. Если я рожу сына, то отправлю его тебе. А если рожу дочь, то это будет вторая в истории Амазонии великая королева, ибо в ее зачатии участвовала сама богиня Артемида.

Георгий проспал чуть ли не сутки. Ему казалось, что человек, удовлетворивший желание богини, имеет право на продолжительный отдых. Надо полагать, что Катерина думала иначе, она несколько раз пыталась разбудить мужа, но не встретила никакого понимания. Но вставать с ложа Кайданову все равно пришлось. Он чувствовал себя разбитым и опустошенным. Ему припомнилось вдруг арнаутское суеверие по поводу яфетянок, и он невольно покосился на Катерину, блистающую утренней свежестью. Благочестивая леди хлопотала по поводу завтрака для проголодавшегося мужа. Стол накрывали здесь же, в огромной спальне, несколько молоденьких служанок. То, что перед ним не амазонки, Георгий определил сразу. Это были хрупкие миниатюрные создания, предназначенные для романтической любви, но отнюдь не для оргий и тем более не для драки.

– Тебе нравятся кентаврийки? – удивленно покосилась на проснувшегося мужа Катерина. – Но ведь они всего лишь рабыни.

– Мне не нравится рабовладение, – пробурчал Кайданов. – Я сторонник демократической формы правления.

Вообще-то, если жена не хочет, чтобы муж обращал внимание на обслугу, то не худо бы ей экипировать персонал поприличнее. Что за дурацкая мода, в самом деле, ходить обнаженными! В конце концов, у государственного деятеля такого масштаба, как лорд Борей, в голове должны возникать мысли не только сексуального характера. Георгий уже собирался высказать свои соображения Катерине, но в последний момент передумал. Ведь в чужой монастырь со своим уставом не лезут, хотя устав этого женского монастыря мог бы вогнать в краску любого арнаутского распутника.

– Я все-таки не понимаю, чем же кентавриты отличаются от нас грешных? – спросил Георгий, присаживаясь к накрытому столу.

– Как тебе не стыдно, милорд, – возмущенно зашипела на него Катерина. – Все же знают, что лучшие люди Яфета рождены от богинь и связаны с ними тысячами нитей.

– Ну а простые люди от кого рождены? – полюбопытствовал Георгий, нацеливаясь на паштет.

– Простые люди произошли от нимф, которых произвели на свет те же богини.

– А от кого богини родили нимф?

– Нимфы – это всего лишь дубликаты богинь.

– Ну да, – вздохнул Георгий. – Копии для бедных.

– А что тут удивительного, – пожала обнаженными плечиками Катерина. – Не станет же богиня вступать в сексуальную связь со всякой рванью.

– За что я тебя люблю, дорогая, так это за удивительную демократичность в суждениях.

Катерина не уловила в иронии в его словах, зато вскользь брошенное слово «люблю» она восприняла как сигнал к действию. Георгию пришлось прервать так хорошо начавшийся завтрак, дабы выполнить супружеский долг. После свершения этого во всех отношениях похвального деяния лейтенант пришел к выводу, что все суеверия арнаутцев по поводу яфетянок не более чем чушь собачья.

– Мне не совсем понятно, дорогая, откуда на Яфете взялась рвань, вступившая в связь с нимфами, – сказал Кайданов, вновь присаживаясь к столу. – О лучших людях я даже не спрашиваю, поскольку очевидно, что их породили боги. Перун, например, или Гефест. Возможно, даже Аполлон.

– И лучших людей и простолюдинов породила Зона, – отозвалась с ложа Катерина.

– Зона – это имя богини?

– Нет, Зона – не богиня. Она хаос и начало всех начал.

– Иными словами, нынешние яфетяне – потомки выходцев из Зоны и богинь?

– Да. Но далеко не все. Есть еще кентавриты, зоофиты и оборотни. В Содомии обитают гермафродиты и прочие поклонники богини Изиды, а в глубине Атлантиды, среди гор, лежит Темная страна, где живут навьи.

– А кто породил эту нечисть? Всех этих кентавритов, зоофитов и гермафродитов?

– Их породили выходцы из Зоны и дубликаты Ваала – навьи.

Георгий, разумеется, знал, что пятьсот лет назад на Яфете существовала федеральная тюрьма, которая и фигурировала в местных мифах под названием Зона. Вот уж действительно достойное начало всех начал. Заключенные и охранники, брошенные на произвол судьбы федеральными властями, видимо, разбрелись по всей планете, положив начало не только цивилизации, но и мифам, подкрепляющим ее основу. Уж слишком от них отдает тюремными обычаями. Чего стоит одно название страны, где обитают гермафродиты, – Содомия. Что касается нимф и навий, в связь с которыми якобы вступали выходцы из Зоны, то это, скорее всего, эротические фантазии заключенных, оставшихся без женской ласки. Генерал Виркур говорил, что на Яфете той поры количество мужчин почти в двадцать раз превышало количество женщин, за которых шла, надо полагать, беспощадная война.

– А откуда появились матери кентавритов?

– Естественно, из Зоны. Ведь Великий Хаос породил не только мужчин, но и женщин. Часть из них осталась с мужчинами, другая часть откололась и ушла к кентаврам.

– Хотел бы я взглянуть на их потомство.

– Ты же видел кентавриек.

– Я имею в виду мужчин.

– Мужчин среди кентавритов нет, только жеребцы, – пренебрежительно махнула рукой Катерина.

– Ну так отведи меня в их конюшню.

Леди Катерина фыркнула. Ее презрение к несчастным кентавритам, порабощенным амазонками, было абсолютно искренним. Георгия, выросшего в обществе, давно преодолевшем все расовые и национальные предрассудки, оно покоробило. Собственно, на планетах Федерации и Союза, как, впрочем, и на независимых, проживала одна раса – земная, и вряд ли Яфет был в этом ряду исключением. Хотя после бурной ночи, проведенной в храме Артемиды, в душу лейтенанта Кайданова и закралось сомнение в этом. Ожившая богиня не выходила у него из головы, и он сейчас мучительно размышлял над тем, стоит ли докладывать об увиденном начальству или списать все на наркотическое опьянение. В миф о кентаврах, вступавших в связь с женщинами из Зоны, он, разумеется, не верил, но тем не менее решил выяснить, есть ли хоть какая-то антропологическая разница между обычными яфетянами и кентавритами.

Сопровождать Георгия вызвалась Халима. Кайданов слегка побаивался великанши, но все же не стал отказываться от ее услуг. Впрочем, амазонка вела себя с лордом Бореем сдержанно и даже почтительно. Как-никак Георгий был теперь не просто гостем, а наследным принцем Склавинии и мужем королевы Изабеллы, не говоря уже о благосклонности Артемиды, которую богиня проявила к нему на глазах своих преданных жриц. Кайданов с интересом разглядывал фортификационное сооружение, построенное кентавритами, и все больше восхищался совершенством его форм. Он никак не мог поверить в то, что крепость амазонок построили ничтожества, достойные, как утверждала Катерина, своего рабского состояния.

Конюшня, как называли амазонки помещение, выделенное под проживание рабов-кентавритов, находилось в глухом углу крепости. Это было самое убогое строение из всех, виденных Георгием в Амазонии. К слову сказать, помещения, в которых амазонки содержали своих лошадей, выглядели настоящими дворцами по сравнению со скорбной обителью кентавритов.

– Кентавриты удивительно нечистоплотны, – поморщилась Халима. – Чтобы загнать их в воду, приходится применять кнут.

Запах здесь действительно был не из самых приятных. Неудивительно, что чистоплотные амазонки, привыкшие ублажать себя цветочными маслами и благоухающие, как клумбы, обходили это место стороной. Стерегли кентавритов рослые бабищи, затянутые в кожу. Кайданов принял их за амазонок, но ошибся. Женщины, вооруженные хлыстами и дубинками, были надсмотрщицами, как пояснила Халима. Их ассоциация с давних пор сотрудничала с амазонками. Кентавритов надсмотрщицы ненавидели люто и не давали им спуску. Повинуясь знаку Халимы, профессиональные садистки хлыстами и понуканиями выгнали из конюшни трех волосатых и грязных существ, в которых при некоторой доле фантазии можно было опознать особей мужского пола. Георгий был потрясен, он никак не хотел верить, Что виденные им сегодня поутру кентаврийки, изящные, как статуэтки, и эти похожие на орангутангов существа принадлежат к одной расе. Мысленно он попытался подстричь кентавритов, чтобы сделать их похожими на людей, но увы. Лысыми они выглядели бы еще более отвратительно. И дело было не только в откровенно лошадиных мордах, но и в отсутствии интеллекта в глазах.

– Нет, они не глупые, – возразила Халима. – Умнее собак. Хорошо понимают человеческую речь, но сами не говорят. Очень послушные и заботливые мужья. Кентаврийки не знают с ними горя, тем более что у каждой из них раньше было по десятку таких жеребцов. Но в битве они жутко свирепы, особенно корда им противостоят другие самцы. Я имею в виду мужчин.

– Но ведь женщины этого племени разумны?

– Конечно, – удивленно вскинула бровь Халима. – Поэтому мы их изолировали друг от друга во избежание неприятностей. Но изредка мы их сводим Для получения потомства. Девушки-рабыни, которых ты видел сегодня, лорд Георгий, родились в Амазонии, поэтому они практически безопасны, поскольку не переняли у своих матерей навыки управления самцами. Но вольные кентаврийки, а таких еще немало в горах, коварны, как навьи, и им в руки лучше не попадаться. Кстати, кентаврийки не дают потомства от наших мужчин, а вот наши женщины могут рожать от этих уродов, но только девочек-кентавриек.

Халима неожиданно смутилась и умолкла. Внимательно слушавшие ее фригийки-надсмотрщицы странно ухмыльнулись, но Кайданов, сбитый с толку увиденным, не обратил на их поведение никакого внимания. Он впервые столкнулся с фактом, не укладывающимся в строгие научные концепции, согласно которым в мире нет и не может быть расы, отличной от земной. На Яфете эта раса была, и ее существование никоим образом нельзя было списать на галлюцинацию. Судя по всему, кентавриты представляли собой потомков землян и аборигенов Яфета, обитавших на этой планете с незапамятных времен. Но тогда выходит, что и миф о кентаврах Бритте и Симпилиусе, убитых богиней Артемидой, имел под собой реальную основу?

Шепель не заметил, как перешел границу. Собственно, никакой черты, обозначенной полосатыми столбами, между Склавинией и Ясиром не было, просто юркая Селена, скользнув в узкую расщелину между двух огромных камней, заявила, что отсюда начинается тайная тропа, ведущая к замку Борисфен, и поэтому следует удвоить осторожность, дабы не нарваться на стражников. Константин окинул взглядом огромное каменное плато, простирающееся до самого горизонта, и пришел к выводу, что спрятаться от чужих глаз здесь просто негде и надо быть уж очень близоруким стражником, чтобы не увидеть бредущих мимо троих людей. Третьим в их компании был жрец Исав. Шепель понятия не имел, зачем уважаемому человеку понадобилась пользоваться тропой воров, если он мог отправиться в ту же Склавинию по нормальной дороге, проторенной порядочными людьми.