– Боюсь, что прекрасно отдает.

– Как ты считаешь, может, мне вернуться и поговорить с тобой позже? Если бы мне только предоставилась возможность поговорить с тобой, ты бы, возможно… – почти просил Гарри.

– Почему бы и нет? Только не сегодня. Сегодня мы устанем… А завтра… завтра могли бы. За обедом, скорее всего.

Кэролайн и сама чувствовала себя так, точно ее контузило.

– Хорошо, мы с матерью…

Кэролайн представила себя сидящей за обедом со всей семьей, включая Мейду. Да у нее кусок в горло не полезет.

– Ты один, Гарри, пожалуйста. Мы с тобой вдвоем могли бы пообедать где-нибудь вместе, если хочешь. Заходи после полудня, тогда и с Беном поговоришь, а потом мы обсудим с тобой все, что пожелаешь.

Так холодно, так сдержанно это прозвучало, что Кэролайн сама себе удивилась. Нынешняя Кэролайн Фолкнер даже отдаленно не напоминала ту женщину, которая две недели набиралась мужества, чтобы позвонить в юридическую школу «Урбана» и запросить учебные планы.

Кэролайн нарочно подкинула мысль об обеде, чтобы Гарри поскорее ушел. Возможно, им и впрямь есть еще о чем поговорить. Хотя она и понятия не имеет, о чем именно, однако послушать стоит. Завтра. Сегодня же она проведет Рождество с Дэниелом.

– Думаю, нам лучше вернуться к бабушке, принцесса, – сказал Гарри. – Пожелай Бену счастливого Рождества, Кэролайн. Завтра я зайду.

– С Рождеством тебя, Гарри. Тесса, ты здесь будешь ночевать?

– Да, здесь. – Тесса все еще дулась. – Ты, пап, иди вперед. Я хочу поговорить минутку с мамой.

Гарри послушно ушел, а Тесса повернулась к Кэролайн, и все ее огорчение как рукой сняло. Злость высушила слезы.

– Как ты могла, мама? Как ты могла? В Рождество! Мы с папой прилетели сюда из самой Калифорнии лишь для того, чтобы повидаться с тобой, а ты ведешь себя… – Тесса замахала руками. – Стюардесса проявляла к нам больше интереса, чем ты. Что с тобой? Это твой Фрателли виноват, да? Да? – Голос Тессы поднимался все выше, а на глазах опять сверкнули слезы.

– Нет, Тесса, Дэниел ни при чем.

– При чем, при чем! Ты была приветливее к папе до того, как стала встречаться с ним.

Кэролайн почувствовала, что ее гнев начинает вырываться из-под контроля. Гарри больше уже не мог играть ей на нервах, но у детей это отлично получалось.

– Тесса, послушай. Дэниел не виноват. И Роксана не виновата. Мне очень жаль, дорогая, но между мной и твоим отцом все кончено. И вся королевская рать не в силах нас воссоединить. Какие бы ошибки мы ни совершали, как бы глубока ни оказалась брешь, в конце концов разделившая нас, это наше дело и наша вина, а не кого-нибудь другого. Ни твоя, ни Бена, ни даже Роксаны – хотя долгое время я винила во всем именно ее.

Кэролайн выложила все это на одном дыхании, и Тесса ни разу не прервала ее. Возможно, жестокая правда материнских слов все же подействовала на нее.

– Это не может быть правдой, мама. – Тесса едва не плакала. А затем произнесла самые верные, по мнению Кэролайн, слова: – Я не хочу, чтобы это было правдой.

Конец фразы потонул в потоке хлынувших слез. Тесса уронила голову на плечо Кэролайн и разревелась.

У Кэролайн душа разрывалась от плача Тессы. «Исправь это, мамочка. Я не хочу, чтобы это было правдой». На несколько мгновений слезы Тессы, казалось, смыли заново обретенные Кэролайн независимость и уверенность в себе. Ей захотелось повернуть все вспять, возвратиться ради дочери к прошлому. Может, для детей было бы лучше, если б она отказала Гарри в разводе и стала терпеливо дожидаться, когда он вернется домой? Но какой-то внутренний голос сказал ей: «Нет». С браком покончено, и теперь она, Гарри и дети должны жить своею собственной жизнью. Как легко это сказать, но как трудно это сделать!

– Тесса, дорогая, я знаю, что это больно. Однако будет еще больнее, если ты не расстанешься со своими мечтами; ведь ты все равно ничего не сможешь наладить. Мне очень жаль, что тебе такую боль причиняет уяснение той простой истины, что все изменилось. Но, как бы там ни было, все действительно изменилось, и я ничего не могу с этим поделать.

Голос у Кэролайн сорвался. Мамочка всем сердцем хотела вернуться в прошлое и начать все сначала. Но насколько далеко в прошлое пришлось бы возвращаться, чтобы у их истории был такой конец, какой устраивает Тессу? Кэролайн трудно было даже вообразить.

Некоторое время мать и дочь просто стояли, прижимаясь друг к дружке. Потом забренчал телефон, и каждая сделала шаг назад.

Дэниел. Кэролайн потянулась к телефону, стоящему на кухне.

– Я возьму, – попыталась опередить ее Тесса.

– Нет-нет, это меня, – сказала Кэролайн и сняла трубку.

– Алло, – услышала она голос Гарри, взявшего трубку в прихожей.

– Кто это? – раздался раскатистый, «фирменный» голос Дэниела.

– Я взяла трубку, спасибо. – Кэролайн подождала, пока не раздастся щелчок, означающий, что в прихожей повесили трубку. – Дэниел! – сказала она, и внутри у нее все запело от облегчения. – С Рождеством тебя!

– И тебя с Рождеством! – отозвался он и тут же спросил: – Кто поднял у тебя трубку?

– Гарри.

Кэролайн была так рада слышать его голос, что ни о чем другом не думала. Она просто хотела слышать его, окунуться в нечто новое и реальное.

– Твой муж? Тот самый Гарри? Я думал, он живет в Калифорнии. – Голос Дэниела никак нельзя было назвать счастливым. – Когда он вернулся?

– Они с Тессой прилетели сегодня утром, после завтрака. Гарри остановился у своей матери.

Кэролайн почувствовала себя неуютно оттого, что в трех футах от нее стоит Тесса, прислушиваясь к каждому слову.

– А я думал, что твоя дочь проводит каникулы с ним и с этой, как ее там…

– Она и была в Калифорнии. С Гарри и Роксаной. Но они вернулись. – Это слова, казалось, вылетели у нее.

– Все трое? – в его голосе прозвучало явное недоверие.

– Нет, нет. Только Гарри и Тесса.

Кэролайн попыталась представить себе Роксану, желающую ей счастливого Рождества на пороге этого дома, но не смогла. Она глубоко вдохнула и мысленно пожалела, что стоит на кухне, а не у себя наверху.

– Значит, у вас было приятное воссоединение после завтрака, а теперь они отправляются в гостиницу, а вы с сыном – к поезду, чтобы встретиться со мной на станции?

Кэролайн не ответила.

– Разве нет, Кэролайн? – Дэниел сдерживался, как мог. – Или ты хочешь сообщить мне, что сдалась и уступила Тессе?

Кэролайн с трудом сглотнула:

– Нет. Я собираюсь в город, к тебе. Насчет Бена не знаю. Но я буду точно.

– Забудь о поезде. Я выезжаю за тобой. – В его голосе почувствовалось облегчение. – А если тебя похитят и заберут к свекрови, я на своей верной «хонде» приду к тебе на помощь.

Этот голос обволакивал ее, точно мед, теплый и сладкий. Да, он обязательно придет на помощь.

– Ты не должен этого делать, – воспротивилась она вопреки всем хорошим манерам, надеясь, что он простит ей столь демонстративный протест.

– Знаю, что не должен. Но я хочу. Буду через полчасика. Надень что-нибудь красивое.

– Спасибо, Дэниел. Я буду ждать.

Кэролайн повесила трубку. Все еще улыбаясь, она повернулась и увидела Тессу, опять взвинченную, будто и не было недавнего короткого мига взаимопонимания. Кэролайн вздохнула:

– Это был Дэниел.

– Да неужто? Никогда бы не догадалась. «Я буду ждать, Дэниел», – варварски передразнила ее Тесса. – Да ты просто втрескалась в него и готова ради него на все, разве нет?

– Тесса… – Кэролайн замолчала. Она не знала, что сказать. Попробовать еще раз? – Тесса, ты достаточно взрослая, чтобы смотреть на своих родителей как на людей, а не только как на источник безопасности и любви.

Хотя она и верила в это всецело, слова принадлежали не ей.

Их произнес врач, который наблюдал ее после ухода Гарри. Он сказал ей: нельзя жить только ради детей и не стоит пытаться уберечь их от факта, что браку родителей пришел конец. Кэролайн поверила ему и предоставила Бену и Тессе возможность самим справиться с болью. И вот что получилось: Бен по-прежнему с отцом на ножах, а Тесса не способна совладать со стремлением видеть мир таким, каким ей хочется.

– Я смотрю на тебя как на человека, но только это не очень хороший человек, мама. – Тесса так и сверкала глазами на Кэролайн. – Ты не хочешь дать папе шанс. Я уговорила его вернуться, а ты не хочешь…

Тесса оборвала себя на полуслове, потому что на кухню возвратился Гарри!

– Это звонил твой итальянский жеребец, Кэрри?

В руке у него был старинный бокал, уже пустой. Видно, Гарри успел заглянуть в гостиной в бар. В его дыхании ясно чувствовался запах виски.

– Я думаю, вам с Тессой лучше прямо сейчас уйти, Гарри, пока мы еще можем разговаривать друг с другом как культурные люди.

С нее уже было достаточно. Рождество ведь все-таки, ради всего святого! Пока что все благодеяния этого дня состояли из двух книжек в бумажных обложках, полученных от Бена, да легкого завтрака. Остальная часть утра прошла впустую.

– Сегодня Рождество, – сказала она. – Так почему бы нам не прекратить этот взаимный обмен уколами? Тесса, мы можем вернуться поздно, так что не забудь ключи. Гарри, завтра после полудня ты, надеюсь, будешь в порядке?

– Неужели это тот самый интеллектуал, о котором я столько слышал, Кэрри?

Он выпил явно не один бокал.

– Уходи, Гарри. Я тебя про твоих друзей не спрашиваю, и до моих тебе тоже никакого дела быть не должно, черт побери.

Не желая, чтоб ею командовали на ее собственной кухне, она стояла в неприступной позе со скрещенными на груди руками. Гарри избегал встречаться с ней взглядом.

– Пошли, принцесса, мы изгнаны из этих королевских покоев. С Рождеством вас, ваше величество! – Он отвесил шутливый поклон.

Тессе трудно было смириться с тем, что мечта ее развеялась:

– Мама, пожалуйста. Ведь я не прошу у тебя многого, и ты не можешь…

– Завтра мы вместе обедаем, Тесса, так что оставь, пожалуйста.

– Счастливого Рождества, мама! – Лицо Тессы было перекошено от злости. – Уж ты постаралась, чтобы праздник запомнился. До свидания! – Она произнесла это таким тоном, будто уезжала на год.

Оставшись опять одна, Кэролайн опустилась на стул. «Фа-ла-ла-ла-ла». Она не знала, смеяться ей или плакать. В конце концов, смех победил. «Да благословит нас Господь, всех и каждого!»

И все-таки Рождество удалось на славу. Сестра Дэниела Джози жила с мужем и тремя детьми в покосившемся старом доме в городском районе Маунт-Эйри. Она оказалась невысокой жизнерадостной женщиной. У нее были такие же карие глаза, как у Дэниела, а густые темные волосы вились. Она так и излучала тепло и гостеприимство, хотя, когда Кэролайн и Бен прибыли, окинула их оценивающим взглядом.

В доме царило легкое волнение, обычное, если семья собирается редко. Кэролайн была единственной не из семейства Фрателли-Флиннов. Тут были также еще два брата Фрателли, Тони и Майк, оба с женами и детьми, которые присоединились ко всеобщему смеху и веселью.

Джози запрягла Кэролайн в работу, попросив почистить морковь и порезать грибы для зеленого горошка. Веселый и непринужденный разговор крутился вокруг Кэролайн, как теплый водоворот. Ей даже не пришлось в него включаться. Неважно, что большинство упомянутых в разговоре людей были ей незнакомы или известны только по именам. Было просто приятно сидеть и слушать. Она тайком бросила взгляд на Бена, устроившегося возле телевизора с Майком и Брайаном, мужем Джози. Показывали какие-то спортивные соревнования, и Бен, похоже, от души болел за команду гостей, что вызывало насмешливое улюлюканье остальных – завзятых поклонников Филадельфии.

Она помогла с овощами и посидела за столом, а потом Дэниел облачил ее в пальто и вытащил на прогулку. После жаркой кухни воздух показался жаляще холодным. Они взялись за руки и несколько минут шли молча.

– Так ты поведаешь мне о счастливом воссоединении своей семьи, или я должен вытягивать это из тебя клещами?

Дэниел только делал вид, что шутит. Когда он услышал в трубке тот непринужденный тенорок, желудок его будто налился свинцом. Он даже не сознавал, как сильно обеспокоен, как сильно хочет знать, что и Кэролайн беспокоится о нем – и только о нем.

– Да что рассказывать? Тесса, по-видимому, уговорила его вернуться на Рождество. Как ей удалось устроить так, чтобы он оставил Роксану, я не знаю и знать не хочу. Короче, примчались, незваные-нежданные, сегодня в десять утра к моему порогу.

– И? Это были мгновения всеобщей радости?

– Какое там! Бен был не рад увидеть отца. Тесса была не рада оттого, что я не бросаю все и не еду на обед к матери Гарри. Гарри и то был не рад. Может быть, Тесса наобещала ему, что его тут встретят с распростертыми объятиями, и он разочаровался, обнаружив, что это неправда. Я же была не рада из-за всего этого.

– И?

– И ничего. Только это и было. Вполне достаточно для одного Рождества.

– Ты еще встретишься с ним?

– Да. Он зайдет завтра после полудня.

Они дошли до угла и по обоюдному согласию пересекли улицу. Они пока еще не готовы были вернуться.

– Зачем?

– Он зайдет, чтобы поговорить с Беном и со мной.

Нервы у Кэролайн поистрепались. Для одного дня препирательств достаточно. Почему бы Дэниелу просто не обнять ее и не прижать ее голову к своему плечу?

– О чем вы будете говорить? Он что, возвращается насовсем? Возвращается к тебе? Или вообще на восток? Что происходит, Кэролайн?

– Понятия не имею. И не понимаю, почему он вернулся без подружки. – Кэролайн пожала плечами. – А также не знаю, о чем он собирается со мной говорить. С тех пор, как ушел, он не разговаривал со мной ни о чем, кроме детей. Но у нас с ним остались кое-какие неоконченные финансовые дела…

Дэниел внимательно посмотрел на нее. Он знал, что хватил лишку, рискуя возбудить ее гнев. Она не хочет быть связана по рукам и ногам ни им, ни кем-нибудь еще. Пока, во всяком случае. Он сам поразился своей ревности, необходимости быть уверенным в ней. Он хотел ее, и не только физически, хотя и это тоже. Он хотел, чтобы она была в самом центре его жизни. То, что происходило между ними, и не только в постели, оказалось совершенно не похоже на его взаимоотношения с другими женщинами. Просто потому, что Кэролайн была непохожа на других.

Он отказывался поверить в то, что нашел свою женщину только для того, чтобы из-за какого-то неуместного чувства семейного долга вновь ее потерять.

– Кажется, я вел себя, как дурак, – произнес он наконец.

– Да. Как дурачок. – В ее голосе была улыбка, и Дэниелу сразу полегчало. – Но и меня за мое поведение сегодня никто по головке не погладит.

– Наоборот. Джози, например, ты понравилась.

– Она так сказала? – приятно удивилась Кэролайн.

– Нет.

– Тогда откуда ты знаешь?

– Она попросила тебя повозиться с овощами. Это верный знак. Когда я был женат на Элисон, Джози ничего не позволяла ей делать на кухне. Не потому, что Элисон неспособна к этому, нет. Тем не менее Джози не давала ей даже воды налить.

Кэролайн ничего не оставалось, кроме как рассмеяться:

– Ну, тогда я готова поверить, что понравилась ей. Я ведь не только морковь резала, но еще и грибы шинковала.

– Говорю тебе, это верный знак. – Дэниел взял ее за плечо и повернул к себе. – Похоже, только сейчас мы и сможем сегодня почувствовать себя наедине.

Он наклонился к ней. Кэролайн подняла голову и встретила его поцелуй.

Наконец они повернули назад. Дэниел шел и улыбался, глядя на нее сверху вниз.

– Теперь я чувствую себя лучше. И буду чувствовать себя так по меньшей мере до тех пор, пока мы снова не останемся одни. – Он опять наклонился и поцеловал ее, впился губами в ее губы, домогаясь ее, соблазняя ее. – А вы явно умеете целоваться, миссис Фолкнер.

– Хммм. Вы тоже, сударь, – переводя дыхание, прошептала Кэролайн.

Обнявшись, они медленно направились обратно к дому Флиннов, где застали Бена играющим на видеоприставке с двумя племянниками Дэниела.

Под предлогом приготовить кофе Джози Флинн заманила Кэролайн на кухню, и они остались наедине.

– А теперь, – сказала она, пристально глядя в глаза Кэролайн, – пообещай мне, что не причинишь боли моему брату.

– Я искренне надеюсь, что мы не причиним боль друг другу, – ответила Кэролайн.

– О, Господи, ох уже эти девчонки из бринвудского колледжа. Все вы говорите как Кэтрин Хёпберн. Просто скажи мне, что будешь заботиться о нем, хорошо? А то эта последняя блондинка, которая у него была, разбила ему сердце и оставила истекать кровью. – Джози помрачнела. – Я не хочу, чтобы такое повторилось.

– Джози, перестань. – Кэролайн не защищалась. Она восхищалась преданностью Джози. – Я говорю не как Кэтрин Хёпберн. Никто в мире не говорит так, как Кэтрин Хёпберн. Если бы бринвудский колледж выпускал одних Кэтрин Хёпберн, все девушки рвались бы туда.

Она улыбнулась Джози, но та в ответ не улыбнулась. Для Кэролайн этот разговор носил шутливую окраску, но сестра Дэниела, очевидно, воспринимала все очень серьезно. Кэролайн начала снова:

– Не знаю, может быть, я внешне похожа на бывшую жену Дэниела, но я – это я. Не знаю, виной ли тому мои волосы, но послушай, Джози, не заноси меня заранее в категорию женщин, которые тебе не нравятся.

Откровенный разговор был Джози, по-видимому, понятен. Она дважды решительно кивнула и сказала:

– Ты права. Ты нисколько не похожа на Элисон. Элисон была дура набитая – едва школу закончила. Как говорится, волос долог, да ум короток, красавица, но пустышка. Ты же похожа на нормального человека.

«Элисон была красавица. Ты нисколько на нее не похожа».

– Спасибо, Джози, ты тоже. Мне вся ваша семья нравится.

– Только позаботься, пожалуйста, о Дэнни, иначе ты от нас всех такого наслушаешься! Особенно от меня.

– Спасибо, сестренка. Дэнни сам может о себе позаботиться. Так как там насчет кофе?

Вошедший на кухню Дэниел встал рядом с Кэролайн, машинально обнял ее за талию и привлек к себе.

– Мы тут заговорились, Дэниел, – сказала Кэролайн. – Побеседовали.

– Да, дорогой братец, мы просто познакомились поближе, – улыбнулась Джози. – Тебе беспокоиться не о чем. Она может за себя постоять.

Ложась в ту ночь спать и думая об этом разговоре, Кэролайн могла только надеяться, что Джози права и она действительно может за себя постоять.