Кодекс страсти

– Я могла бы согласиться с этим. – Элфрида Франклин сняла очки и с хмурым видом играла с дужками. – При условии, что они перестанут встречаться. Мы должны потребовать от них обещания не иметь никаких дальнейших контактов до тех пор, пока миссис Фолкнер не закончит школу или кто-то из них не уйдет из нее по каким-то другим причинам.

– Это вполне приемлемо, – начал Дэниел, пытаясь заставить свое обычное рычание звучать примирительно.

Но он не смог бы заставить свой голос звучать примирительно, даже если бы от этого зависела его жизнь. Хотя можно сказать, что это так и есть, напомнил он себе.

– Я не согласна, – сказала Кэролайн, выпрямляясь в полный рост и стараясь говорить, как Маргарет Тэтчер, абсолютно уверенная в том, что занимает единственно верную позицию. – Я никогда не позволю этой школе определять мою частную жизнь.

Она стояла, скрестив руки на груди и вызывающе глядя на них, словно Жанна д'Арк перед отцами церкви.

– Хорошо, к чему же мы пришли? – жалобно спросил декан. – Я не хочу исключать вас…

– Кэролайн, не пора ли остановиться? – в бешенстве взревел Дэниел. – Я не позволю тебе подобным образом разрушать твою карьеру. Ты слышишь меня?

– Почему бы и нет, если я хочу это сделать? – спросила его Кэролайн. – Что тебе до этого?

– Что мне до этого? – Дэниел не верил своим ушам. – То, что я люблю тебя, ты, упрямая женщина!

– Да, – нежно сказала Кэролайн. – Это и есть наш ответ. – Она повернулась к декану. – Это и ваш ответ, декан Гриерсон. Дэниел не преследовал меня и ни к чему не принуждал, а я не пыталась использовать его. Мы не должны расставаться. А вы не должны исключать меня, или увольнять Дэниела, или делать что-то столь же абсурдное. Существует другой выход. Лучший выход. Замечательный выход!

Улыбка, озарившая ее лицо, заставила Дэниела вспомнить о восходе солнца.

– Какой, миссис Фолкнер? – спросил декан, в глазах которого забрезжила надежда, вызванная уверенным тоном Кэролайн.

– Что теперь, Кэролайн? – пробормотал Дэниел. – Этот лучший выход должен и впрямь быть хорош, или мы погибли.

– Да, декан, профессор Фрателли и я не только будем продолжать встречаться, мы собираемся жить вместе.

– Господи Боже! – воскликнул доктор Эмерсон.

– Миссис Фолкнер, пожалуйста, объясните, – сказала профессор Франклин.

– В самом деле? – сказал Дэниел, брови которого поползли вверх, но губы улыбались. – Ты уверена?

Кэролайн улыбнулась ему в ответ. Как она и ожидала, он все понял.

– Да. Совершенно уверена. – Она коснулась рукой его щеки и затем повернулась к членам комитета с высоко поднятой головой и сияющей улыбкой. – Декан Гриерсон, профессор Фрателли и я хотим пригласить вас – и всех присутствующих, разумеется, – на нашу свадьбу.

– О, Боже, – пролепетал доктор Эмерсон. – Мейда придет в ярость!

Глава 29

В тот момент, когда Кэролайн объявила комитету, что они с Дэниелом собираются пожениться, темп жизни резко ускорился и продолжал таковым оставаться.

Дэниел уволок ее с заседания комитета в свой кабинет, захлопнул дверь и сжал Кэролайн в объятиях:

– Кэролайн, я даже не знаю, хочу ли поцеловать тебя или так тряхнуть, чтобы у тебя зубы застучали!

Он впился губами в ее губы. Затем поднял голову, и она услышала как он пытается перевести дыхание:

– По-моему, это ответ на вопрос.

Он отстранил ее от себя:

– Почему, черт возьми, ты это сделала? Может быть, ты выходишь за меня замуж, чтобы взять верх на Элфридой Франклин? Не являюсь ли я своего рода феминистским наглядным пособием?

Кэролайн засмеялась и потянулась к его губам для еще одного долгого восхитительного поцелуя.

– Ну, – сказал Дэниел, – по-моему, это тоже ответ на вопрос.

Они вместе отправились сообщить новость детям. Сара была в восторге, что отец последовал ее совету, и Кэролайн всегда будет с ними. Она одарила их обоих своим вариантом фрателлиевской усмешки.

– Я говорила тебе, папа, – сказала она, протягивая руки Кэролайн в неосознанном приветственном жесте. – Я говорила, что она именно такая, какую тебе надо, и ты должен на ней жениться.

– Не зазнавайся, – ответил Дэниел, легонько щелкнув ее по носу. – Я бы и сам до этого додумался. Со временем.

– Я рада, что вы будете жить с нами, – сказала Сара, обращаясь к Кэролайн. – Мы сможем нажарить много гренков.

– Я тоже рада, – прошептала Кэролайн. – Я очень, очень рада, Сара.

Когда Дэниел и Кэролайн приехала в Бринвуд поговорить с Беном и Тессой, то застали дома только Бена. Бен объяснил, что Тессе позвонили по телефону, и она убежала, крикнув, что идет к бабушке.

Кэролайн испытала предательское чувство облегчения: буря на некоторое время отложена. Она улыбнулась Дэниелу.

Бен пристально посмотрел на мать.

– У меня только имбирное пиво, шампанского нет. – Кэролайн с Дэниелом переглянулись. – Я ведь угадал, да? – Они утвердительно кивнули, и Бен сгреб мать в охапку и поцеловал. – Хорошее дело, мама. Одобряю. – Потом он протянул руку Дэниелу: – Добро пожаловать в эту семью профессор.

Дэниел стал возражать, чтобы его называли профессором, и Бен остановился на обращении учитель. Он решительно заявил, что приедет домой из Чепел-Хилла выдать мать замуж.

– Я ни за что не пропустил бы этого момента моего триумфа – стать рядом с мамой и вручить ее учителю. Это внушает трепет!

Он так крепко обнял Кэролайн, что у нее затрещали ребра.

Тесса не откликалась на телефонные звонки матери.

Дэниелу хотелось отправиться прямо к Мейде и сообщить остальным трем Фолкнерам об их планах. Кэролайн взяла его за руки и сказала:

– Давай отложим это на день, Дэниел. Почему бы нам не пойти куда-нибудь пообедать с Сарой и Беном, чтобы они могли познакомиться? Потом, когда мы созреем для общения с Мейдой и Гарри, мы пойдем и сообщим Тессе.

Он посмотрел на нее сверху вниз, и от этого тепла, которое излучали его глаза, у Кэролайн стали подгибаться колени.

– Ты снова пытаешься защитить меня, Кэролайн. Не забывай, я ведь дитя Саут-Филли, и для меня самым большим наслаждением будет сообщить твоему бывшему мужу и его мамаше, что ты выходишь за меня замуж. – Он притянул ее к себе и крепко поцеловал. – Вероятно, в конце я закричу: «Ну что, съели? Я победил!»

Кэролайн не могла удержаться от смеха, но ей хотелось провести день, полный чистой, ничем не омраченной радости, прежде чем предстать перед остальными Фолкнерами. И этот день превзошел все ее ожидания. Сара была мгновенно покорена своим высоким невозмутимым будущим сводным братом. А Бен обнаружил, что преклонение десятилетней девочки является приятным контрастом отношениям с Тессой. Сара сочла его замечательным, и он сразу же проникся теплым покровительственным чувством старшего брата к малышке, которая так нравилась его матери.

– Я ужасно рада, что твоя мама станет и моей, – сказала Сара, глядя на Бена снизу вверх с таким выражением лица, словно он только что водрузил солнце на небо. – Я не очень часто вижусь с моей мамой, а твоя мама мне нравится.

– Я тоже рад, что учитель войдет в нашу семью. Мой отец в каком-то смысле для нас временно потерян. – Бен пожал плечами, и Сара, чуткая не по годам, коснулась его руки. – Конечно, он может измениться к лучшему, но я не буду ждать этого, затаив дыхание.

– Я понимаю. – Сара изменила тему разговора. Мне также хотелось бы увидеть твою сестру. Папа говорит, что она очень хорошенькая.

Бен покачал головой:

– Иногда бывает, но сейчас она похожа на жабу, потому что очень часто ведет себя, как это существо.

Сара захихикала:

– Ты видел кольцо, которое папа подарил Кэро?

– Да. Неплохое. Это ты помогала его выбирать?

Сара отрицательно покачала головой:

– Нет. Это тетя Джози.

Джози ходила с Дэниелом покупать обручальное кольцо, хотя Кэролайн утверждала, что ей этого не надо. Кольца, подвенечное платье и подружки невесты – все это для тех, кто выходит замуж в первый раз, а не для нее. Дэниел не обратил на ее слова никакого внимания и купил кольцо с великолепным сапфиром, усыпанное бриллиантами, в которое Кэролайн влюбилась помимо своей воли.

– Оно прекрасно, – со слезами в голосе сказала она жениху. – Но ты не должен был этого делать.

– О чем ты говоришь? Не думаешь же ты, что я позволю тебе разгуливать без кольца на пальце и привлекать к себе внимание всех этих хищников мужского пола? – Он крепко обнял ее. – Я выбрал это кольцо уже после нашей третьей встречи. – Кэролайн не поверила ему. – Но это чистая правда. Я знал, что оно тебе понравится. Спроси Бэнкса, продавца у Бейли. Он считал, что я собираюсь ограбить их магазин, пока я не объяснил ему, что на всякий случай присматриваю кольцо.

Кэролайн обняла его. Никогда прежде жизнь не казалась ей такой наполненной радостной надеждой. Она попыталась освободить Дэниела от необходимости идти к Мейде и сообщать Тессе об их помолвке.

– Я боюсь привести тебя в смущение, – сказала она, когда они сидели на следующий вечер у нее дома. – Мне хотелось бы сказать Мейде пару слов. Я как раз потренировалась на докторе Эмерсоне. И, кажется, ты от всей души желал, чтобы я заткнулась.

– Просто я считал, что либо Эмерсона хватит удар, либо тебя исключат из школы за то, что ты болтаешься повсюду с профессором. Ты прыгнула прямо в бассейн с акулами. – Он посадил ее к себе на колено и обнял. – Вы тигр, миссис Фолкнер. Кому бы пришло в голову при нашей первой встрече, что ты будешь сражаться с администрацией школы и со своей свекровью…

– Бывшей свекровью.

– Благодарю за это Бога. Но тебе не удастся отделаться от меня у входных дверей, забудь об этом. Я не дам тебе веселиться без меня. Я иду с тобой. Вы не будете возражать против этого, бесстрашная Фолкнер, если я пообещаю, что не скажу ни слова? – Кэролайн недоверчиво подняла брови. – Ну, только несколько слов.

Они пошли вместе в тот же вечер. Хуан, совмещающий в одном лице шофера, дворецкого и доверенного слугу Мейды, впустил их во внушительный, построенный во французском стиле дом в северной части Бринвуда. Кэролайн всегда думала о нем как о маленьком Версале, очень парадном и очень неприветливом.

– Все находятся в салоне, миссис Фолкнер, – ледяным тоном отчеканил Хуан.

Кэролайн понимающе кивнула:

– Спасибо, Хуан. Я знаю, как туда пройти.

До нее донеслось бормотание Дэниела:

– Салон? Я считал, что они бывают только у персонажей пьес Ноэла Коварда.

– Что ж, теперь ты узнал нечто новое. Салон есть и у Мейды.

И это был всем салонам салон. Он растягивался во всю длину дома и был заставлен изысканной мебелью с золотыми и растительными орнаментами, которая, по мнению Дэниела, была создана в расчете на лилипутов, страдающих отсутствием аппетита. Он смотрел на нее с глубоким недоверием. Во всей комнате не нашлось ни одного стула, способного выдержать его вес, поэтому Дэниел остался стоять.

Мейда пила маленькими глотками кофе, а Тесса, развалившаяся на небольшом диване в стиле Людовика XVI, осушала глаза салфеткой. Над ней склонился ее отец, согревая в руках большой бокал с бренди, уже наполовину пустой. Гарри тупо посмотрел на визитеров. Оглядев комнату, Кэролайн поняла, что он уже пьян.

Мейда не стала ждать, когда заговорит Кэролайн.

– Зачем ты здесь, Кэролайн? Сообщить, что ты решила еще больше опозорить нас, выйдя замуж за этого … – она окинула Дэниела с ног до головы взглядом, полным испепеляющего презрения —…эту личность! Мы уже обо всем знаем.

Дэниел стиснул руку Кэролайн и сделал шаг вперед:

– Как я догадываюсь, ваш осведомитель связался с вами прямо после заседания, миссис Фолкнер. Доктор Эмерсон позвонил вам, не так ли?

– Не могу представить себе, какое вам до этого дело, мистер Фрателли, но Эллиот действительно позвонил мне и сообщил последнюю новость о вашем намерении сделать из Кэролайн честную женщину. После того, разумеется, как ваши отношения стали предметом сплетен и ее судили по законам вашей юридической школы. Полагаю, вы посчитали это своим долгом.

Дэниел покачал головой:

– Миссис Фолкнер, чувство долга здесь ни при чем. Я сделал Кэролайн предложение практически сразу же после нашего знакомства. В данный момент я считаю себя самым счастливым человеком в мире.

– Вам действительно посчастливилось. – Слезы мешали Тессе говорить. – Часто ли вам подобные женятся на ком-нибудь из Бринвуда? Но как быть с ней? Как вы могли потащить ее вниз…

Ее голос прервался, и она отвернулась.

– Тесса, никто никого никуда не тащит. Дэниел делает меня, счастливой. – Кэролайн опустилась на диван рядом с Тессой и взяла мягкие руки дочери в свои. – Пожалуйста, Тесса, порадуйся за меня. Неужели ты не придешь на свадьбу и не пожелаешь нам удачи? Мое счастье станет еще полнее, если я буду знать, что ты делишь его со мной.

Тесса вырвала руки и ответила дрожащим голосом:

– Нет. Я не смогу. Я собираюсь остаться у бабушки до начала занятий. Потом, вероятно, вернусь в колледж. Или, возможно, – сказала она, взглянув на отца, – я буду жить с папой и заботиться о нем.

Гарри бросил на нее взгляд затравленного зверя. Он знал, как Тесса похожа на его мать, и идея жить вместе с дочерью, которая будет во все вникать и все держать под контролем, привлекала его не больше, чем перспектива жить вместе с Мейдой.

– О, я не знаю, дорогая, – пробормотал он. – Наверное, я вернусь в Лос-Анджелес. Тебе там не понравится. Ты не любишь Рокси.

Посмотрев на ошеломленные лица Тессы и Мейды, Кэролайн почувствовала жалость к дочери. Возможно, та впервые столкнулась с равнодушием Гарри ко всему, кроме самого Гарри. Он был готов отправиться обратно к единственной женщине в его жизни, которая не пыталась заставить его делать то, чего ему не хотелось. Кэролайн погладила дочь по блестящим волосам и поднялась:

– Если ты передумаешь, дорогая, дверь для тебя открыта. Ты знаешь, что я всегда буду любить тебя, Тесса. Никогда не забывай об этом.

Ее голос звучал глухо, а рука нежно касалась волос дочери. Кэролайн могла только надеяться, что Тесса слышит и понимает ее.

– Мы всегда будем рады твоему приходу, – прибавил Дэниел, становясь рядом с Кэролайн. – Сара предвкушает встречу с тобой.

Тесса не ответила. Ее мать выходила замуж за человека, против которого она была настроена с того момента, как впервые услышала о нем. Ее отец возвращался в Калифорнию к женщине, ради которой оставил ее мать. Тесса смотрела на отца, уткнувшегося в бокал бренди, и в первый раз видела его таким, каким он был на самом деле, – слабым человеком, которого всю жизнь направляла сильная женщина.

Это длилось только мгновение. Тесса закрыла глаза и призвала на помощь весь свой гнев:

– Ты все разрушила, мама. Все. На твоей жалкой свадьбе меня не будет. Что же до возвращения «домой», как ты выражаешься, то где будет находиться этот дом? Маленький домишко на шумной улице в южном пригороде Филадельфии? Забудь об этом. Ты можешь забыть о своем воспитании, но я не могу.

– Тесса, – со вздохом покачала головой Кэролайн, – не принимай за чистую монету представления своей бабушки о том, что правильно, а что нет.

– Это не представления. Это образ жизни. Все понимают это, мама. Каждый должен вступать в брак с человеком, занимающим такое же социальное положение. С таким, как…

Она снова взглянула на отца и осеклась. Это был не тот человек, которого она всю жизнь идеализировала. Он был пьян. И снова в глубине ее сознания зашевелился червь сомнения: действительно ли она хочет быть точной копией своей бабушки?

– Ах, да. Бабушка.

Кэролайн повернулась к Мейде. Она пристально смотрела на эту женщину, которая отдалила их с дочерью друг от друга и добивалась, чтобы ее и Дэниела вышвырнули из юридической школы.

– Мейда, я хочу вам что-то сказать и прошу выслушать меня очень внимательно, чтобы не пришлось повторять это еще раз.

– Право, Кэролайн, оставь этот угрожающий тон. Мои действия были продиктованы заботой о тебе и моральных устоях…

– Ерунда. Выслушайте меня, Мейда. С этого момента вы уходите из моей жизни вместе с Гарри. Вы предоставили мне расплачиваться с его кредиторами и определять детей в колледж. Потом, когда оказалось, что я, в конце концов, как-то устроила свою жизнь, вы появились и попытались у меня все отнять. Вы потерпели неудачу. Поэтому послушайтесь моего предупреждения и не пытайтесь сделать это снова.

– Не имею понятия, о чем ты говоришь, – надменно сказала Мейда, но ее руки дрожали, когда она взяла чашку кофе.

– Не прикидывайтесь, Мейда. Я имею в виду вашу попытку добиться, чтобы опекунский совет заставил Дэниела отказаться от должности, а меня исключили из школы из-за того, что мы встречаемся. Вы пытались разрушить и наши карьеры, и наши жизни. Нет. – Кэролайн подняла руку, удерживая Мейду от нового отстаивания ее невиновности. – Не надо лгать, что вы действовали, исходя из самых чистых побуждений. Вы хотели, чтобы я приняла Гарри обратно. Но я никогда этого не сделаю. А из его бормотания в перерывах между поглощениями спиртного можно понять, что он и сам не хочет возвращаться. Поэтому наслаждайтесь своим великолепным пустым домом, наслаждайтесь своей крошечной пустой жизнью и держитесь подальше от моей, иначе я заставлю вас пожалеть об этом.

Пока Кэролайн говорила, щеки Мейды окрасил слабый румянец. Когда она сказала, что Гарри не хочет возвращаться, он пробормотал:

– Чертовски верно.

Тесса застыла, внимательно наблюдая за взрослыми.

Кэролайн не могла угадать, о чем думает Тесса. Дочери предстояло самой принять решение относительно своей семьи. А Кэролайн надо было решать свои проблемы. Она думала об этом, глядя на замкнутое, ничего не выражающее лицо Тессы.

Кэролайн пыталась дозвониться до нее сначала к Мейде, а потом в колледж, но ей удалось пообщаться только с прислугой у Мейды и с автоответчиком в комнате Тессы в студенческом общежитии.

Она мало говорила об этом, но ее боль не утихала. Кэролайн надеялась каким-то образом помириться с Тессой. Может быть, увидев, какое счастье дал ей Дэниел, Тесса изменит свое отношение к нему. Кэролайн всегда выдвигала этот аргумент, когда бы Дэниел ни спрашивал ее о Тессе.

– Надеюсь, что ты права, любимая, – ответил ей как-то вечером Дэниел, еще крепче обнимая ее. Они прощались на крыльце дома Кэролайн за неделю до свадьбы. – Но если ты ошибаешься, удастся ли тебе справиться с этим?

– Да. – В голосе Кэролайн звучала полная убежденность. – Я не позволю Тессе распоряжаться моей жизнью, Дэниел. Да, она сбита с толку и нуждается в утешении, но она не желает говорить со мной, а я должна идти своим путем. Это моя жизнь, и мне самой решать, в чем мое счастье. А оно в тебе.

Ее поцелуй служил подтверждением этих слов. Юридическая школа «Урбана» все еще занимала самое главное место в ее жизни, хотя они могли выкроить для нее время только в перерывах между приготовлениями к свадьбе. Студенты из группы Кэролайн пришли в восторг от известия о предстоящей свадьбе. Сьюзен должна была, как и Сара, стать подружкой невесты, а Нил и Кевин предложили свои услуги в качестве привратников, официантов, лакеев и выразили готовность занять любые другие вакантные должности.

Кэролайн была тронута их поддержкой и не могла представить своей свадьбы без их присутствия. Они даже устроили прием в ее честь. Кевин предоставил свой дом, а Дэниел был задействован в хитроумном плане своевременной доставки туда ни о чем не подозревавшей Кэролайн. Они угощали ее шампанским и итальянским бутербродом длиной в шесть футов и преподнесли ей шутливые подарки. Пришла Джози, а также Лиз Ченнинг, щеголяющая загаром и новым браслетом с бриллиантами.

Единственным эпизодом, омрачившим этот вечер для Кэролайн, был подслушанный ею разговор Кевина со Сьюзен о том, что он звонил Тессе Фолкнер, и та категорически отказалась прийти на прием или на свадьбу.

– Я… говорил с ней… должно быть, целых полчаса, – сказал Кевин, яростно швыряя смятую бумажную салфетку в мусорное ведро, – и она твердила только о том, как ее мать могла так поступить по отношению к ней! – Он негодующе фыркнул. – Я сказал ей, что… она тут ни при чем. Но она понесла на профессора Фрателли, гнусного соблазнителя, и я… повесил трубку.

– Ты сделал все, что мог, – сочувственно проговорила Сьюзен. – Не понимаю, откуда у Кэро может быть такая дочь, маленькая чванливая…

Она замолчала.

– Ее брат называет ее отродьем и считает сопливой девчонкой.

– Она слишком взрослая для сопливой девчонки, – сказала Сьюзен. – Но есть другое слово, начинающееся на «с», которое подойдет куда больше.

– Безусловно, она ведет себя… именно так, – согласился Кевин. – Но иногда я думаю, что, если бы кому-нибудь удалось достучаться до ее сердца…

Голос Кевина замер, потому что он и Сьюзен вышли из комнаты.

Было трудно выбросить из головы грустные мысли о Тессе, но Кэролайн твердо решила, что не позволит дочери отравить ее счастье. А она была счастлива. Уже на заседании комитета она поняла правоту Дэниела. Брак был для них единственным способом соединить свои жизни и свои семьи. Ее поразила очевидность этого вывода, стоило лишь без страха поразмыслить обо всем. Замужество оставляло ей свободу окончить школу и любить Дэниела. Они могли создать дом для Сары, и Бена, и – прошу тебя, Господи! – Тессы. Кэролайн хотела, чтобы ее жизнь была именно такой, открытой и свободной, полной смысла и любви.

Дэниел втайне боялся, что Кэролайн пожалеет о браке с ним, так как он разлучит ее с дочерью. Видимо, этот разрыв грозил стать окончательным. Дэниел уже сделал то, что мог, для улаживания ситуации. Ничего не сказав Кэролайн, он поехал в один из четвергов в Бакнелл, зная, что вечером у Кэролайн занятия, и она не ждет его.

Выходя из учебного корпуса, Тесса заметила, что он стоит в ожидании у главного входа. Она немедленно повернулась и пошла обратно. Дэниел без труда догнал ее, но с таким же успехом он мог просто дать ей уйти. Ледяным тоном Тесса заявила, что не желает разговаривать с ним. Она не в состоянии понять, как ее мать может выйти замуж за человека, настолько непохожего на ее отца, как Дэниел Фрателли. Дэниел подумал, что за этой враждебностью и грубостью угадывается растерянный ребенок, которого хорошо знала Кэролайн. Он понимал ее. Тесса, как и Сара, иногда чувствовала, что взрослые предали ее.

Дэниел попытался объяснить Тессе, что ее мать не сделала ничего, способного причинить ей боль. Он попробовал убедить ее, что их свадьба станет незабываемым семейным событием, и Тесса будет всю жизнь жалеть, если не примет в ней участия. Девушка покачала головой и снисходительно улыбнулась.

– Фрателли могут считать ее замечательной, но поверьте мне, что незабываемым событием была первая свадьбы моей матери. Они венчались в самой большой церкви в Бринвуде с шестью подружками невесты, а потом состоялся прием в самом престижном клубе на Мейн-Дайн. – Тесса пожала плечами. – Это будет казаться убогой дешевкой. Я не стану жалеть, что не побывала на ней.

– Это свадьба твоей матери, а не светский раут, о котором пишут в газетах. – Дэниел никогда не сдавался сразу (Кэролайн могла бы рассказать об этом дочери), и он дал Тессе последний шанс. – Она любит тебя, Тесса, и делает для тебя все, что в ее силах. Твоя мать не бросила тебя. Она по-прежнему заботится о тебе. Она продолжает оплачивать твою учебу в Бакнелле, а книги и телефонные переговоры стоят недешево. На ее месте я позволил бы бабушке платить за колледж или, еще лучше, заставил бы тебя саму зарабатывать, но Кэролайн смотрит на это иначе. Как бы ты ни поступала, она продолжает любить тебя. Ты ее дочь. Она хочет, чтобы ты была на нашей свадьбе, Тесса.

– Но вы-то этого не хотите. Зачем вы приехали? – пытливо посмотрела на него Тесса.

– Ты ошибаешься. Твое присутствие на свадьбе будет огромной радостью для Кэролайн, – сказал Дэниел с грустной улыбкой. Ему не доставляло удовольствия говорить с Тессой о своих чувствах, но он поклялся приложить все силы, чтобы помирить ее с матерью. – И я сделаю все, что могу, лишь бы видеть ее счастливой.

– Очень жаль. Я не приду. – Она замолчала, лицо ее было осунувшимся и печальным. – Я не могу.

Она повернулась и пошла прочь, опустив голову с блестящими каштановыми волосами и сжав кулаки.

Дэниел стоял и смотрел ей вслед. Несмотря на все его усилия, он ничего не добился. Он дал себе клятву, что каким-нибудь образом он, Сара и Бен заполнят брешь в жизни Кэролайн, образовавшуюся из-за отсутствия Тессы.

Каким-нибудь образом.

Школа и работа, Дэниел и Сара, любовь и смех – все, что теперь наполняло жизнь Кэролайн, делало ее еще счастливее. При мысли о свадьбе у нее возникало чувство, что она вот-вот окажется в безопасной гавани после яростных штормов и кораблекрушения. Если раньше она была одна, то теперь ее окружали друзья и родные. И, самое главное, они с Дэниелом обрели друг друга.

Конечно, возникали и проблемы. Благодаря своей помолвке они стали в «Урбане» знаменитостями. В первые дни после того, как это сообщение появилось в воскресных газетах, Дэниел и Кэролайн привлекли к себе всеобщее внимание. У Кэролайн словно что-то обрывалось внутри, как бывало, когда сплетничали о Гарри и Роксане.

Проходя с ней через буфет и держа ее за руку, Дэниел шептал:

– Улыбайся, любимая, а то у тебя такой вид, будто я тебя пытаю. Если ты не повеселеешь, все решат, что я не только замучил тебя в постели, но и заставляю выйти за меня замуж, чтобы прибрать к рукам твое состояние.

Кэролайн рассмеялась и сказала ему, что у него большой драматический талант.

Позднее ей позвонил Бен, который до этого разговаривал с Тессой и понял, что ее ужасает перспектива жить с бабушкой.

– Похоже, что у нее наконец-то появились проблески разума, – сказал Бен. – Жить вместе с ледышкой – не такой уж праздник. Особенно, когда там еще и Гарри, вносящий свою лепту в общее веселье.

У Кэролайн появилась надежда. Может быть, ее счастье будет полным. Может быть, Тесса вернется домой.

– Мне всегда хотелось быть подружкой невесты, – со вздохом сказала Сьюзен Элдер, медленно поворачиваясь перед зеркалом. – И я люблю голубой цвет. Это настолько захватывающе, Кэро! Мне жаль, что так получилось с твоей дочерью, но я ужасно обрадовалась, когда ты подумала обо мне.

Улыбка еще больше округлила и без того круглое лицо Сьюзен. Платье из голубого и цвета слоновой кости шелков оттеняло ее белокурые волосы и серые глаза.

– Я тоже рада, что подумала о тебе, – ответила Кэролайн, пытаясь справиться с грустью, которая грозила поглотить ее.

Сьюзен была здесь, но Тессы не было. «Ты выходишь замуж за Дэниела, – сказала она себе. – Ты и представить себе не могла такого счастья. И этого достаточно, должно быть достаточно».

Кэролайн закрыла глаза, чтобы навсегда запечатлеть в памяти этот момент: аромат ландышей и роз, смех Сьюзен. Через несколько минут она поднимется по лестнице и встанет перед камином рядом с Дэниелом, чтобы принести клятвы, которые нерасторжимо свяжут их друг с другом.

Она критически оглядела себя в платье из тонкого голубого шелка, отделанном кружевами цвета слоновой кости и обвивавшем ее стройные икры. Волосы разметались вокруг ее лица, когда она повернулась, чтобы посмотреть на себя сзади. Неплохо, совсем неплохо для сорокачетырехлетней невесты.

В комнату ворвалась Джози Флинн с развевающимися черными кудрями.

– Кэролайн! Ты великолепна! Мы уже готовы? Дэниел мечется, словно собирается войти в львиное логово, и судья тоже немного нервничает. – Она расправила юбку Кэролайн и критически оглядела ее.

– Ослепительно! Где Бен?

– Я здесь, тетя Джози.

Мученически покорный тон Бена вызвал у Джози улыбку. Он вошел в комнату и тоже улыбнулся сестре Дэниела. Они сразу поладили друг с другом, словно были родными по крови, Бен искусно изображал долготерпение, слушая кудахтанье Джози, но их поддразнивание не могло скрыть взаимной симпатии.

– Знаю, знаю, я свожу тебя с ума, малыш. Но такова уж я есть. Я всех свожу с ума. Вот так и понимаешь, что попал в семью Фрателли: Джози сводит тебя с ума! Насколько я поняла, никто ничего не слышал о Тес… – Она вдруг оборвала себя. – Извини. Иногда я забываю врубить в сеть мозги перед тем, как открою рот.

– Все в порядке, Джози. Все знают, что Тесса отказалась приехать на свадьбу.

Голос Кэролайн звучал спокойно. Похоже, что разрыв с дочерью мог стать непоправимым, ведь Мейда всеми доступными ею средствами поощряла его.

Несмотря на все старания Кэролайн, ее слова, казалось, нисколько не трогали Тессу.

Дэниел мерил шагами столовую Джози. Казалось почти не вероятным, что через – он взглянул на часы – полчаса он станет мужем Кэролайн Фолкнер. Он вспомнил, как впервые увидел ее. Неужели это было только в августе? Шесть месяцев. Он улыбнулся. Казалось, что вся его жизнь была наполнена ожиданием встречи с Кэролайн. Он никогда не верил в любовь с первого взгляда, но, увидев Кэролайн, влюбился в нее в течение шести секунд.

Бен заглянул в столовую:

– Вы готовы?

Майкл Фрателли, шафер на свадьбе своего брата, курил сигарету и наблюдал, как Дэниел вышагивает по комнате.

– Мы с Дэниелом готовы уже три недели, – сказал Майкл, кивая на брата. – Иди поговори со своими родственниками женского пола, если хочешь ускорить события. Мы всегда готовы.

Дэниел не слышал их. Его внимание было приковано к тому, что происходило снаружи. Кевин Келли в темном костюме и белой рубашке удерживал за руки девушку в платье из цветастого шелка, поверх которого было надето черное зимнее пальто.

Тесса!

Хотелось бы ему слышать их разговор. Зачем она приехала? Устроить скандал или пожелать счастья своей матери?

– Почему я позволила тебе уговорить меня? Ты смотришь на меня, как на омерзительную букашку, и, не успев сообразить, что я делаю, я поступаю «так, как надо». То есть так, как ты считаешь нужным. Что ж, я передумала! Я не иду. – Тесса остановилась на полпути к дому. – Я знаю, они что-нибудь наверняка скажут.