Глава 3. Состояние флотов и планы сторон

К началу войны шведский флот имел около 26 боеспособных кораблей, 14 фрегатов и несколько десятков малых парусных судов. Кардинальных изменений в шведском корабельном флоте по сравнению с войнами 1700-1721 и 1741-1743 годов не произошло. Зато резко возросла мощь шведского гребного флота. Поэтому мы скажем о нем подробнее.

Поражения шведов в двух предыдущих войнах не в последнюю очередь были обусловлены слабостью шведского гребного флота по сравнению с русским. Так, в 1721-1741 годы число галер в составе гребного флота не превышало и тридцати. В 50-х годах XVIII века началось интенсивное строительство гребных судов. Причем, гребные суда были переданы... сухопутным войскам. Гребной флот стал называться «армейским флотом». В октябре 1756 года первым командующим армейским флотом король назначил генерал-майора А. Эренсверда. В известной степени такая мера была оправдана. На Балтийском театре военных действий основной задачей гребного флота обеих сторон являлось обеспечение действий сухопутных войск. В 1766 году армейский флот перешел в подчинение Адмиралтейству, но в 1770 году вновь был возвращен армии.

С выделением гребного флота из ведения королевского Адмиралтейства резко встал вопрос о слабости огневой мощи галер. Теперь, когда корабельный и галерный флоты оказались в разных ведомствах, взаимодействие гребных и парусных судов явно ухудшилось. Поэтому в 1760 году Эренсверд совместно с главным судостроителем королевского флота Фредериком Чапманом приступили к созданию больших гребных судов с мощным артиллерийским вооружением.

Среди них были следующие типы: «Удемы» (от финской области Uudenmaan), представлявшие 27-метровые однопалубные суда с 16-ю парами весел, десятью 12-фунтовыми пушками (установленными в диаметральной плоскости на вращающихся станках) и двумя 3-фунтовыми пушками;

«Пойемы» (от финской области Pohijanmaa), 20 метровые суда тоже с 16-ю парами весел, вооруженные двумя 12-фунтовыми пушками на поворотных станках и десятью 3-фунтовыми пушками по бортам;

«Турумы» (область в Финляндии – Turunmaa), двухпалубные, длиной 35 метров. На нижнем деке стояли 22 – 12-фунтовые пушки, расположенные по бортам. На верхней палубе находилось десять 3-фунтовых пушек, там же сидели гребцы для 16 пар весел. Экипаж составлял 170 человек.

Парусное вооружение судов новых типов первоначально состояло их косых латинских парусов, затем его заменили на фрегатное. Удема имела три мачты, турума и пойема – по две мачты. Новые суда были достаточно мореходными, хорошо ходили под парусами и обладали удовлетворительной маневренностью. Однако их скорость на веслах была конечно ниже, чем у галер.

Следует отметить, что турумы могли вести огонь из 12-фунтовых пушек лишь без хода, то есть когда гребцы «сушили» весла. Стрельба же из пушек, расположенных на одном уровне с гребцами, мешала гребле, а иногда и исключала ее вовсе. Бортовые пушки не мешают гребле в том случае, если их расположить на верхней палубе, а гребцов – на нижней, но это приводит к ухудшению остойчивости.

В конце 60-х годов началась постройка нового типа судов – «геммем» (тоже по названию области), в России их называли гемамы. Головной трехмачтовый темам «Оден» имел длину 33 метра. В его нижнем деке стояли восемнадцать 12-фунтовых пушек. Гребцы размещались на нижнем и верхнем деках, что позволяло при стрельбе грести гребцам нижнего дека. С 1789 года Чапман строил гемамы улучшенной конструкции, длина их была доведена до 44 метров. Вооружение состояло из 24 – 36-фунтовых и двух 12-фунтовых пушек. Гемамы несли три мачты и парусное фрегатное вооружение. Любопытно, что в русском флоте гемамы начали строить лишь в 1808 году. До 1823 года было построено шесть гемамов.

Наряду с большими гребными судами для армейского флота строились малые суда, вооруженные пушками большого калибра – мортирные и канонерские баркасы. Мортирные баркасы представляли собой одномачтовые гребные суда длиной 10 метров, вооруженные одной мортирой. Канонерские баркасы имели длину 14 метров, 16 весел и парусное вооружение шхуны. Вооружение: одна 12-фунтовая пушка и 16 – 3-фунтовых фальконетов.

Шведские канонерские лодки постройки 1789-1790 годов имели длину 30 метров и осадку 1,25 метра. Они вооружались двумя 24-фунтовыми пушками и имели 15 пар весел. Экипаж составлял 63 человека. В середине 80-х годов Чапман создал новый тип гребного судна – канонерский иол. Длина его составляла 13,5 метров, вооружение – одно 18– или 24-фунтовое орудие. Иолы были значительно дешевле канонерских лодок, да и строить их было проще и быстрее. К лету 1790 года была построена большая серия иолов, имевших длину 12,5 метра, оснащенных пятью парами весел, мачтой и вооруженных одной 24-фунтовой пушкой. Экипаж был 24 человека. Этот вариант канонерского иола стал классическим и просуществовал без принципиальных изменений до середины XIX века.

К началу войны финская эскадра армейского флота делилась на дивизионы. В каждом дивизионе состояли: две турумы, однаудема, одна пойема, девять канонерских лодок, один мортирный баркас, четыре канонерских баркаса, четыре шлюпки с 3-фунтовыми пушками, одно рекогносцировочное судно, одна авизо-яхта и одно водоналивное судно. В1788 году армейский флот Швеции имел в своем составе 7 турум, 4 гемама, 28 галер, 30 канонерских лодок, 8 мортирных и 15 канонерских баркасов. Кроме того, его усилили двумя парусными фрегатами, вооруженными двадцатью четырьмя 12-фунтовыми пушками. Ранее эти фрегаты находились в составе корабельного флота (точнее, морского флота). В ходе боевых действий армейский флот пополнялся вновь построенными судами и переоборудованными старыми финскими скут-терами, и к 1790 году шведский армейский флот, несмотря на потери, насчитывал 295 боевых судов и 54 вспомогательных.

Русский Балтийский флот на бумаге выглядел весьма внушительно. В его состав входили 46 кораблей. Кроме того, еще восемь кораблей находились в постройке. Однако значительная часть кораблей была в плохом состоянии. Поэтому 10 кораблей в ходе войны ни разу не покидали Кронштадскую гавань. Они в лучшем случае годились для обороны острова Котлин.

Пять новых кораблей находились в Архангельске, там же строились еще пять кораблей. Три самых сильных 100-пушечных корабля были отправлены из Кронштадта в Копенгаген. В итоге в Финском заливе имелось всего 26 кораблей, часть из которых к тому же требовала ремонта.

Кроме линейных кораблей в составе Балтийского флота имелось 4 бомбардирских корабля («Перун», «Гром», «Страшный» и «Победитель»). Парусных фрегатов было 15, не считая двух новых в Архангельске. Кроме того, фрегат «Рига» использовался как брандвахта в устье Западной Двины у Риги. В строю были 4 прама: 36-пушечные «Олифант» и «Сердоболь» и 38-пушечные «Гремящий» и «Лев». Полупрамов в строю было только два – «Барс» (26 пушек) и «Леопард» (28 пушек).

Строительству гребного флота в царствование Екатерины II уделялось меньше внимания, чем в 1703-1743 годы. И это понятно, императрица не собиралась воевать на Балтике. Ее взоры были обращены к Турции. Корабли, фрегаты и даже бомбардирские корабли с успехом воевали как на Балтике, так и в Средиземном море. Соответственно, им и уделялось основное внимание, в отличие от галер, которые можно было эффективно использованы лишь в Финском и Ботническом заливах.

Тем не менее, по числу гребных судов галерный флот был достаточно многочисленным. К 1788 году по штату мирного времени он насчитывал 100 галер, 19 каиков, 15 дубель-шлюпок, 2 бригантины и 10 венецианских ботов.

Галеры были четырех типов: 25-, 22-, 20– и 16-баночные. Все типы галеры имели две мачты с латинскими парусами. Исключением являлась галера «Храбрая», она имела три мачты.

25-баночных галер в составе флота было 18. Они имели длину 44,8 метра и глубину интрюма 2,2 метра. Гребцов было 300 человек (по шесть человек на весло). Собственно экипаж галеры – 35 человек морской и артиллерийской команд. Вооружение: одна 24-фунтовая куршейная пушка, две 12-фунтовые и четыре 8-фунтовые пушки, двенадцать 3-фунтовых фальконетов.

22-баночные галеры имели длину 42,6 метра, глубину интрюма 2 метра. Галеры «Смелая» и «Храбрая», построенные в 1786 году, были несколько больших размеров. Вооружение 22-баночных галер состояло из одной 24-фунтовой пушки, четырех 12-фунтовых пушек и двенадцати фальконетов. Гребцов на галере имелось 264 человек (по 6 человек на весло). Экипаж галеры состоял из 32 человек морской и артиллерийской команды. К началу войны Балтийский флот имел 42 галеры этого типа. В числе 22-баночных галер было семь конных, перевозивших по 24 лошади.

20-баночных галер на Балтийском флоте имелось тридцать. Галеры этого типа имели длину 40,6 метра, глубину интрюма 1,9 метра. Артиллерийское вооружение состояло из одной 18-фунтовой пушки, двух 8-фунтовых и двух 6-фунтовых пушек, а также десяти 3-фунтовых фальконетов. Гребцов было 240 человек. Собственно экипаж включал в себя 22 человека морской команды и 7 артиллеристов.

16-баночных конных галер имелось десять. Они были вооружены двумя 12-фунтовыми пушками, двумя 8-фунтовыми пушками и восемью 3-фунтовыми фальконетами. Длина галер 38,4 метра, глубина интрюма 1,8 метра. Экипаж 184 человека, из них 160 гребцов. Галера перевозила 16 лошадей.

К началу войны галерный флот был столь запущен, что готовыми к выходу оказались только 20 галер.

К галерному флоту можно также отнести гребные фрегаты «Евангелист Марк» и «Проворный», спущенные в 1773 и 1781 годах. Фрегаты числились в штатах корабельного флота, но базировались в Галерном порту. Они представляли собой парусно-гребные суда с 18 парами весел, длиной 33 метра. Экипаж, включая гребцов (по два человека на весло), состоял из 134 человек. Однако «Проворный» из-за ветхости корпуса был разобран в 1789 году. Евангелист Марк" с 1790 года имел две 24-фунтовые, шесть 12-фунтовых и двенадцать 6-фунтовых пушек.

В 1788 году в Петербурге были заложены восемь шебек по типу турецких. Шебека представляла собой парусно-гребное судно с тремя мачтами и косыми парусами: фок и грот-мачты имели по одному латинскому парусу, а бизань-мачта – трисель и галфтопсель. Их размеры составляли: длина 36,6 метра, ширина 8,5 метра, глубина интрюма 2,5 метра. Шебека имела 20 пар весел. Экипаж, включая гребцов, насчитывал 200 человек. Вооружение состояло из двадцати 12-фунтовых пушек, восьми 6-фунтовых пушек и двадцати двух 3-фунтовых фальконетов на вертлюгах. 12-фунтовые пушки были на одной палубе с гребцами и чередовались: пушка – два весла – пушка, и т.д.

Русские шебеки оказались весьма тихоходными. При попутном ветре их скорость не превышала пяти узлов, а на веслах нормальная скорость была один-два узла.

В 1789 году были построены десять судов, относившихся к типу шебек, но имевших гораздо меньшие размеры: длину 23,2 метра, ширину 5,8 метра. Эти суда назвали полушебеками. Полушебеки имели две мачты и 16 пар весел. Вооружение состояло из шестнадцати 8– и 6-фунтовых пушек. В июле 1789 года все десять полушебек вошли в строй. Эксплуатация этих судов показала, что они перегружены артиллерийским вооружением. Поэтому зимой 1789-1790 годов их перевооружили. На носу и корме поставили четыре 18-фунтовые пушки, а шесть 8-фунтовых пушек расположили по бортам в шахматном порядке.

В 1782 году в России было построено секретное судно «Осторожное» (данный класс судов на самом деле в служебной документации числился как секретные суда). Аналогов за рубежом у них не было. По конструкции и назначению к ним ближе всего шведские удемы. Конструкция «секретного судна» имела одну интересную особенность. В центральной части корпуса, между фок– и бизань-мачтами, имелась надстройка шириной 6,1 м и высотой около 2 м, что примерно соответствовало высоте фальшборта. Сверху надстройка закрывалась верхней палубой, на которой устанавливались фальконеты, а с бортов в надстройке имелось 16 артиллерийских портов для 12-фунтовых пушек, прикрытых восемью откидными щитами, которые опускались во время стрельбы. Еще десять 12-фунтовых пушек были установлены за фальшбортом в носу и корме. По краям щитов находились уключины для 22 пар весел. Когда судно шло под парусами или в штормовую погоду, щиты поднимали в вертикальное положения, образуя тем самым непрерывный фальшборт. Подобную конструкцию опускаемых щитов имели и шведские удемы, поэтому во многих русских документах «секретные суда» именовались удемами. Длина «Осторожного» составляла 36 метров, ширина 8,5 метра, глубина интрюма 2,7 метра.

В 1789 году были введены в строй еще два секретных судна «Охранительное» и «Наступательное». Их вооружение составляли двадцать две 12-фунтовые пушки и двадцать два 3-фунтовых фальконета. В конце 1789 года все три секретных судна были обращены в гребные фрегаты, а в 1792 году переоборудованы в плавучие батареи. К легким гребным судам русского флота относились каики, дубель-шлюпки, канонерские лодки и северные суда. Каики и дубель-шлюпки имели длину 21,3 м, ширину 4,6 м и глубину интрюма 1,8 м. Различались между собой они в основном конструкцией корпусов.

Вооружение каики состояло из одной носовой 18-фунтовой пушки, одной кормовой 12-фунтовой пушки и шести бортовых фальконетов. Вооружение дубель-шлюпки состояло из одной носовой и одной кормовой пушки 12-или 8-фунтового калибра и восьми фальконетов. Экипаж насчитывал 16 человек. В греблю на 10-баночную дубель-шлюпку назначалось 40 человек, на 11-баночную – 44 человека. По своим характеристикам каики и дубель-шлюпки были близки к шведским канонерским лодкам и иолам, но уступали им в артиллерийском вооружении и совершенстве конструкции. Это и послужило причиной прекращения строительства каек и дубель-шлюпок. К началу войны в строю имелось 16 каек и 13 дубель-шлюпок.

Гребные канонерские лодки в России строились трех типов: большие средние и малые. Большие канонерские лодки имели длину 20,7 м, ширину 4,6 м и глубину интрюма 1,7 м. Они вооружались одной носовой 18-фунтовой пушкой и одной кормовой 12-фунтовой пушкой на съемном станке. По бортам устанавливались четыре 3-фунтовых фальконета. Канлодки имели две мачты и 16 пар весел. Экипаж, включая гребцов, составлял 70 человек.

Средние канонерские лодки имели длину 19,2 м и вооружались одной 24-фунтовой пушкой. Лодки имели 10 пар весел, экипаж составлял 59 человек. Малые канонерские лодки имели длину 14,7 м, ширину 4,3 м и глубину интрюма 1,4 м. Суда оборудовались одной мачтой с люгерным парусом и девятью парами весел. Вооружение состояло из одной 16-фунтовой пушки, экипаж – 44 человека.

Автор умышленно уделил особое внимание гребным судам противников. Дело в том, что такого разнообразия гребных судов не было ни в одной войне, которую вела Россия. Особый интерес представляют попытки создать гребные суда с мощными пушками, расположенными по бортам. Увы, такая задача решения не имеет. Хочешь иметь быстроходное судно – делай галеру и ставь 3-5 орудий на носу. Хочешь иметь мощную бортовую артиллерию – делай тихоходную плавучую батарею или прам.

Шведский король планировал навязать русскому флоту бой в Финском заливе и разгромить его силами своего корабельного флота, а затем атаковать Кронштадт и сжечь его. Одновременно армейский флот должен был взять 20-тысячный десант в Гельсингфорсе и высадить его на русском побережье между Стирсуденом (Красной Горкой) и Ораниенбаумом. Щведы считали, что все русские войска будут сосредоточены в Финляндии, и десант беспрепятственно сможет дойти до Петербурга и овладеть им.

В отличие от предшествующих войн русское морское командование не имело планов нападения непосредственно на Швецию. Русский флот должен был ждать нападения противника, а затем дать бой и разбить его. Предполагалось, что после разгрома шведского флота Густав III вынужден будет заключить мир. Екатерина надеялась, что война продлится не более нескольких недель. 14 августа 1788 года она писала Потемкину о перспективах заключения мира: «И есть ли сие скоро зделается, как почти нет сумнения, тогда станем флот наряжать в Средиземное море, может быть, еще сей осенью».

До сих пор историки спорят, почему Густав III начал войну, не дождавшись ухода в Средиземное море эскадры Грейга. Ведь три корабля уже ушли в Копенгаген, а в Кронштадте готовились к выходу в море еще пятнадцать кораблей, шесть фрегатов и два бомбардирских корабля. Если бы все эти суда покинули Балтику, то шведский флот получил бы абсолютный перевес в силах корабельного флота, и тогда планы Густава по высадке десанта в районе Стрсудена имели бы шанс на успех.

По мнению автора, на решение Густава начать войну могло повлиять несколько факторов. Во-первых, Англия и Турция платили Густаву огромные деньги именно за то, чтобы он не допустил прихода эскадры Грейга в Средиземное море, ибо это могло привести к капитуляции уже и так побитой Турции.

Во-вторых, русская эскадра покинула бы Балтику лишь осенью. Таким образом, самый благоприятный момент для действий шведского флота, особенно армейского, был бы упущен, и десантную операцию пришлось бы отложить на год. А за год и русско-турецкая война могла закончиться.

В-третьих, нельзя сбрасывать со счета взбалмошный характер Густава III. Уничтожение русского корабельного флота стало бы кульминацией затеянного им спектакля.

Глава 4. Гогландское сражение

5 июня 1788 года первый отряд Средиземноморской эскадры Грейга вышел из Кронштадта и направился в Копенгаген. В его составе были три новых 100-пушечных корабля «Иоанн Креститель» («Чесма»), «Три Иерарха» и «Саратов», 32-пушеч-ный фрегат «Надежда», а также несколько транспортов. Командовал отрядом вице-адмирал Виллим Петрович Фондезин (фон Дезин). По пути отряд встретил шведский флот под командованием герцога Зюдерманландского. Войны еще не было, и шведы не рискнули напасть.

Поэтому герцог Зюдерманландский ограничился требованием, чтобы русский отряд салютовал шведскому флоту. На это Фондезин ответил, что по договору между Россией и Швецией от 1743 года «положено друг другу нигде не салютовать, но понеже Герцог Зюдерманландский брат королевский и двоюродный брат Императрице, то он его поздравит – и выстрелил из 13 пушек»[92] . Шведы ответили восемью выстрелами. После чего Фондезин повел свои корабли к Копенгагену, а шведы – от Готланда на восток-28 июня русский отряд прибыл в Копенгаген.

В связи с угрозой шведского короля 5 июня 1788 года в разные районы Балтийского моря для разведки были посланы три фрегата. Из них 44-пушечный фрегат «Мстиславец» 13 июня встретил шведский флот, пересчитал число кораблей и 19 июня вернулся в Кронштадт.

35-пушечный фрегат «Ярославец» 27 июня встретился со шведским флотом у острова Суроп. Его командир А.Г. Бардаков не сумел уйти и сдался шведам (22 июня 1790 года в ходе Выборгского сражения этот фрегат был отбит у шведов). В тот же день шведы захватили в Финском заливе 26-пушечный фрегат «Гектор» (командир И.М. Колокольцев).

После возвращения фрегата «Ярославец» все приготовления к отходу эскадры Грейга на Средиземное море прекратились. Теперь эта эскадра, а также пять кораблей и два фрегата из оставшихся на Балтике начали срочно готовиться к бою со шведами. На судах был некомплект. Экипажи набирали буквально «с бору по сосенке» – туда брали и матросов с ластовых судов[93] , и писарей, и вестовых из береговых учреждений, мастеровых из Кронштадта, необученных рекрутов. Взяли даже петербургских арестантов.

26 июня адмирал Грейг получил указ императрицы: «Следовать с Божьей помощью вперед, искать флот неприятельский и оный атаковать».

28 июня его флот снялся с якоря и при самом тихом ветре двинулся на запад. У Грейга было 17 кораблей. Один 100-пушечный «Ростислав»; восемь 74-пушечных («Владислав», Всеслав", «Иоанн Богослов», «Кир-Иоанн», «Мстислав», Св. Елена", «Св. Петр», «Ярослав»); восемь 66-пушечных («Болеслав», «Виктор», «Вышеслав», «Дерись», «Изяслав», «Мечеслав», «Память Евстафия», «Радислав»), а также 7 фрегатов: «Слава» (32 пушки), «Возьмислав» (32 пушки), «Подражислав» (32 пушки), «Надежда Благополучия» (32 пушки), «Премислав» (36 пушек), «Мстиславец» (44/40)[94] и «Брячислав» (44/40).

Грейг разделил свой флот на три эскадры. Самая слабая эскадра контр-адмирала Мартына Петровича Фондезина[95] «для лучшего над ней надзора» была назначена в авангард. Наиболее надежная эскадра контр-адмирала Т.Г. Козлянинова поставлена в арьергард. А самые сильные корабли под личным командованием Грейга составляли кордебаталию. Грей держал свой флаг на «Ростиславе».

Между тем герцог Зюдерманландский, захватив 27 июня два русских фрегата, вместо того, чтобы идти на Кронштадт, пошел в Гельсингфорс. Лишь 3 июля шведская эскадра покинула Гельсингфорс и двинулась на восток. B ee составе были 15 кораблей и 5 фрегатов. Корабли: 70-пушечные «Ее Величество Шарлотта» (62 пушки), «Эмгей-тен», «Густав III», «София Магдалена»; 62-пушечные «Ара», «Омхет», «Принц Карл», «Принц Фридерик Адольф», «Принц Густав Адольф». «Ретвизан», «Дигд», «Фадернесланд», «Форсигтигхет»; 60-пушечные «Васа» и «Принц Густав». Фрегаты 40-пушечные «Грип», «Камилла», «Фройя», «Минерва» и «Тетис». Число орудий на шведских кораблях и фрегатах указано не по рангу, а фактически.

Флот Грейга из-за малого ветра двигался очень медленно. Лишь 5 июля он обогнул с юга остров Гогланд. А утром 6 июля на горизонте показались, шведы. Флоты маневрировали западнее Тогланда между островом Стеншхер и мелью Калбоденгрунд.

Шведский флот, бывший под ветром от русских кораблей и лежавший левым галсом, держался, как на маневрах, в правильной линии, сохраняя между судами равные интервалы. Между тем, спускавшийся на шведов русский флот сохранял довольно правильный строй только в авангарде и передовой части кордебаталии, за которой в беспорядке шли восемь судов, в большинстве принадлежавшие отряду Фондезина. Сильно отставшие задние корабли, несмотря на сигналы адмирала, сопровождаемые пушечными выстрелами, не торопились приблизиться к неприятелю.

В третьем часу пополудни шведский флот повернул «все вдруг» на правый галс[96] и стал выстраивать линию на северо-запад. В это время Грейг сделал сигнал авангарду «спуститься на неприятеля» и, дав авангарду выдвинуться вперед, повторил тот же сигнал всему флоту. Но по ошибке корабли «Болеслав», «Мечеслав» и «Владислав» стали спускаться по первому сигналу вместе с отрядом Фондезина, а «Иоанн Богослов» по тому же сигналу сделал поворот оверштаг[97] и остался за линией. В 4 часа, когда шведы повернули «все вдруг» на левый галс, Грейг сделал сигнал «повернуть через фордевинд»[98] . Но корабли «Дерись» и «Память Евстафия» повернули оверштаг и сильно отстали.

В это время шведский флот находился уже на расстоянии пушечного выстрела и шел в полном порядке, тогда как у русских три корабля сильно отстали, а еще три вышли вперед, и строй флота был нарушен. На адмиральском корабле развевался сигнал «арьергарду вступить на свое место», а четвертая и пятая пушки требовали скорейшего исполнения, но отставшие корабли не прибавляли парусов и не спешили занимать свои места.

В 5 часов дня головной корабль линии (контр-адмирал Козлянинов) сблизился с передовым шведским кораблем на расстояние картечного выстрела. Адмиральский корабль «Ростислав» был на таком же расстоянии от шведского адмиральского корабля, и оба корабля открыли огонь. Это послужило сигналом к началу общего боя, разыгравшегося между островом Стеншхер и Калбоденгрундской мелью.

Наиболее энергично атаковали неприятеля восемь кораблей русского авангарда и кордебаталии. Грейг и Козлянинов своим примером воодушевляли другие суда. Но против всего шведского арьергарда вели бой всего три русских корабля – «Болеслав», «Мечеслав» и «Владислав». Остальные шесть кораблей держались в отдалении, стреляя как бы только для очистки совести.

Через полтора часа боя передовые корабли шведского флота пришли в замешательство. Первым вынужден был спуститься за линию строя флагманский корабль, сильно поврежденный «Ростиславом». За ним спустились еще три шведских корабля, и теперь корабли Фондезина имели уже по одному противнику. Но в конце линии «Владислав» слишком близко подошел к неприятелю и, попав под огонь пяти кораблей, оказался без всякой поддержки.

Около 9 часов вечера шведский флот сделал поворот через фордевинд. Русская эскадра привела на правый галс и продолжала атаковать. При этом «Ростислав», оказавшись напротив флагманского корабля вице-адмирала графа Вахтмейстера «Принц Густав», энергично его атаковал. Около 10 часов вечера, «Принц Густав», получив сильные повреждения, вынужден был спустить флаг.

Затем наступило полное бездействие. Пороховой дым окутал оба флота и скрыл их друг от друга. Команды были до крайности утомлены, корабли повреждены, отряд Фондезина сильно отстал. В 12-м часу ночи к «Ростиславу» подошла шлюпка с донесением, что «Владислав», снесенный в середину неприятельского флота и не поддержанный своими мателотами, был вынужден сдаться в плен. Справедливости ради следует заметить, что на «Владиславе» из 700 человек экипажа погибли 257 человек. В корпусе имелось 34 пробоины. Три пушки разорвало при стрельбе. Грейг попытался тут же погнаться за неприятелем, но штиль и повреждения, нанесенные ближайшим к нему кораблям, лишили его возможности спасти «Владислав». Утром 7 июля шведский флот был уже далеко, а к полудню скрылся из виду в направлении Свеаборга.

Русские потери в этом бою составили 580 человек убитыми, 720 ранеными и сдались в плен на «Владиславе» 470 человек. У шведов погибли 130 человек, были ранены 334 человека, сдались в плен на «Принце Густаве» 539 человек.

В тактическом отношении Гогландское сражение следует считать ничьей, фактически дело кончилось разменом двух равноценных кораблей. Стратегически же сражение стало победой русских, перечеркнувшей все планы шведов в кампанию 1788 года. Это отметила и Екатерина, написав, что «победа была полная». Кстати, сражение у Гогланда произошло 6 июля в день преподобного Сисоя. С тех пор на протяжении почти ста двадцати лет (до 1905 года) в списках русского флота постоянно значился корабль под названием «Сисой Великий».

Гогландское сражение было первым полномасштабным сражением русского флота с интенсивным использованием артиллерии, то есть классическим сражением по регламенту Госта. Ряд русских кораблей получил серьезные повреждения. Так, в корпусе «Мстислава» было 116 пробоин, «Св. Петра» – 76 пробоин и т.д. То, что ни один корабль не погиб, объясняется слабостью артиллерии шведов, да и русская артиллерия была не намного лучше. Так, максимальный калибр орудий шведских кораблей был 24 или 30 фунтов. Каррокад не было, брандкугели и бомбы не использовались.

За неумелое командование авангардом контр-адмирала Мартына Фондезина отстранили от командования, а командиров кораблей «Иоанн Богослов», «Память Евстафия» и «Дерись» Валронта, Баранова и Коковцева отдали под суд и приговорили к смертной казни. Екатерина писала Потемкину, что они заслужили виселицу, но сама их и помиловала, ограничившись разжалованием в матросы.

Несмотря на серьезные повреждения, адмирал Грейг не пошел с флотом в Кронштадт, а отправил туда четыре наиболее поврежденных корабля (среди них были «Бесслав», «Болеслав» и «Мечеслав»), фрегаты «Премислав» и «Слава». Кроме того, фрегат «Надежда Благополучия» повел на буксире в Кронштадт плененного «Принца Густава». Остальные суда были отремонтированы своими силами и средствами у острова Сескар. А 26 июля флот Грейга внезапно появился на входе в Свеаборгские шхеры.

Шведский флот спокойно расположился в Свеаборге. Корабли ремонтировались, офицеры гуляли на берегу. По случаю «Гогландской победы» Густав III велел устроить салют в Гельсингфорсе. Вход на Свеаборгский рейд охраняли три шведских корабля и фрегат. Рано утром 26 июля стоял сильный туман, поэтому наблюдатели со шведских судов заметили русские корабли лишь в нескольких кабельтовых от себя.