Глава 28

ЕГИПЕТСКИЙ ВОР

На обратном пути Саша вдруг сделался молчалив, а Ваня говорил, как и прежде, много:

— Всё-таки правильно мы поступили, что отправились в город. Столько интересного увидели, да ещё верёвочную лестницу заказали, да еще сделают ее через три дня, значит в самый раз. А не послушали бы меня, встретились с мастером позже, и пришлось бы как-то давить, уговаривать, в общем, проблемы сплошные, а так мы все успеваем, и можно пойти сегодня на Нил искупаться.

Аня и Саша уже хотели похвалить приятеля за проявленную настойчивость, но финал его выступления несколько обескуражил их.

— Знаешь, с купанием мы пока повременим, — осторожно заметил Саша. — А вот за идею совершить экскурсию — тебе спасибо. Все-таки есть большая разница между воспоминаниями моего предшественника здесь и тем, что я увидел собственными глазами.

— Это ты мне рассказываешь? — сказал Ваня. — Я уже проходил такое в нашем первом путешествии. Но самая большая разница у Анюты. Что она видела, когда ездила в Египет в наше время? Две с половиной пирамиды, изъеденные временем. А тут такая красота!

Все трое помолчали, осознавая, как им повезло. А потом Ваня неожиданно хлопнул себя по лбу:

— Ветров! А деньги? Чем мы будем расплачиваться за лестницу? Рублями или баксами?

— К твоему сведению, деньги как таковые пока ещё не изобрели. Здесь происходит товарообмен. Всё пересчитывается на меры зерна. Апуи как раз и договаривался об этом.

— О как! — обрадовался Ваня. — А когда ж у них денежки появятся? И кто их вообще придумал?

Саша растерялся. Ответила Аня:

— Вообще-то, первые деньги придумали финикийцы, но немного позже.

— Они оказались самыми умными?

— Скорее самыми прогрессивными, — стала объяснять Аня. — Финикийцы много чего придумали. Например, первыми из средиземноморских народов отправились в путешествие на своих кораблях за Геркулесовы Столбы, то есть через Гибралтарский пролив в Атлантический океан. А название Геркулесовы Столбы, знаете, откуда?

— Греческое, наверно, — рискнул угадать Ваня.

— Правильно. Финикийцы называли его Столбы Мелькарта. Мелькарт — это у них бог-путешественник. Согласно легенде, он обошёл весь мир и остановил стопы свои возле пролива, водрузив по обеим сторонам две остроконечные скалы. Позднее арабы дали этому проливу своё имя, искажённое арабское название и превратилось в итоге в Гибралтар. Так вот, финикийцы вышли в Атлантику или в Море Тьмы. По тем временам это было очень рискованным предприятием. «Там, на западе, опирается на воды свод небес и зарождается Мрак и Ужас, — говорили древние. — Нет возврата тому, кто рискнёт заплыть в эти воды, как нет возврата мёртвым из Царства теней». По их представлениям, Запад был естественным «концом света», куда могли отправиться лишь самые отчаянные герои. Говорили ещё, что Море Тьмы — это «застывшее» море, которое засасывает корабли, и по нему невозможно плыть; а за Геркулесовыми Столбами обитают страшные чудовища, они заглатывают проплывающие мимо корабли. Но финикийцы не побоялись и отправились в путешествие. Возвратились они с грузом драгоценного олова. Именно с этого «открытия» начался бронзовый век. А без олова — какая бронза?

— Ура финикийцам! Ай, молодца! — дурашливо восхитился Ваня. — Но ты про деньги не рассказала. Для чего они им понадобились?

— Рассказываю. Финикия была маленькой страной. Узкая полоска земли у Средиземного моря. Бо?льшую ее часть занимали горы. Росли там великолепные кедры, дубы и кипарисы. Финикийские города Тир, Сидон, Библ активно занимались продажей леса. Египтяне, кстати, закупали в Библе древесину для постройки дворцов и кораблей. Еще финикийцы были отменными садоводами. Главной культурой служили, разумеется, финики, а также оливки и виноград. Их вино считалось одним из самых лучших. И, наконец, они занимались рыбной ловлей, ведь море-то рядом. Подводим итог: торговля лесом, финиками, маслом, вином, рыбой, оловом приносила Финикии огромный доход. На что не обменивай все это добро, складывать будет некуда.

— Вот тут они и придумали деньги, — догадался Ваня.

— Нет, погоди. Последней каплей стало другое. Был у них еще один товар, пожалуй, самый доходный — пурпур. Такая стойкая красная краска, рецепт изготовления которой держался в строжайшей тайне. На протяжении долгих лет только финикийцы и владели секретом. Производство пурпура было чрезвычайно сложным. Специально обученные люди вылавливали редкие виды моллюсков. Особую тёмную жидкость из их раковин капля за каплей собирали и выпаривали. В итоге получали порошок, который ценился невероятно дорого. Несколько горстей драгоценного почти невесомого порошка обменивались на целые стада скота и сотни мешков зерна. Но крохотной Финикии не нужно было столько! И тогда они придумали деньги. Их отливали из серебра и называли талантами. Правда, одна серебряная денежка финикийцев — один талант весил несколько сот килограммов, так что украсть такую «монету» было весьма затруднительно. Отливалась она с шестью рукоятками по бокам, чтоб нести можно было вшестером. Для этого использовали рабов, которые и грузили деньги на корабль. Таланты очень долго были в ходу. Финикийцы стали и первыми банкирами, потому что давали деньги под проценты и в залог.

Ваня развёл руками и усмехнулся:

— Да, конечно, продвинутые ребята, — оценил Ваня, — только что ж у них мозгов не хватило сделать монетки карманного размера?

— А им не надо было мелочь по кошелькам рассовывать, — рассудил Саша. — Так я понимаю? Да, Анют? Это их серебряное полено было как чек на большую сумму для оптовых закупок, а розница вся шла по старинке, по бартеру.

— И, между прочим, — сообразил Ваня, — мы потихонечку возвращаемся к финикийской денежной системе. Наличных скоро вообще не будет. А счет в банке — это и есть та самая серебряная глыба.

— Не совсем, — поправил Саша, — мы же снимаем с карточки любую маленькую сумму. Вот и они, я думаю, сообразили потом, что от большого куска серебра можно в случае надобности отпиливать маленькие.

Ваня начал смеяться.

— Ты чего? — спросил Саша.

— Да я представил себе: приезжаешь в супермаркет, лезешь в багажник со шлицовкой, отпилил кусок, опилочки в тряпочку собрал, чтоб не пропали, кусок в карман и пошел — удобно!

— Да уж не хуже, чем наши бумажки, — заметила Аня, — то порвутся, то промокнут… Хотите еще про финикийцев расскажу? — предложила она.

— Давай, — согласился Саша. — Дорога долгая.

— Они первыми изобрели алфавит, — поведала Аня торжественно. — Это им пришло в голову обозначать не слова, а звуки, которых гораздо меньше. Вместо тысяч знаков — всего двадцать две буквы. Финикийский алфавит быстро распространился далеко за пределы страны. И, кстати, благополучно дошёл до нашего времени, не очень-то изменившись. А главная книга всех времён и народов — Библия! Откуда название? От финикийского города Библ, где алфавит и придумали.

— Все! Следующее путешествие — в Финикию! — резюмировал Ваня. — Наверняка у меня там была хоть какая-нибудь завалящая прошлая жизнишка. Кстати, Саш, не слабо нам придумать, как бы прыгать в прошлое не наугад, а по заказу?

— Слушай, авантюрист, давай для начала из этой истории выкрутимся.

— Согласен. Тогда расскажи мне, каково международное положение Финикийской народной республики в этом мире? Может, мы к ним прямо отсюда сплаваем?

— Ага, вот только ботинки зашнуруем, и поплывем, — задумчиво произнёс Саша. — Вообще-то, финикийские города Сидон, Тир и особенно Библ сейчас очень обижены на Египет. Во времена Тутмоса III эти весьма богатые города находились под покровительством Египта, но когда великий хеттский царь Суппилулиума начал свою завоевательную кампанию, конечно, он захотел прибрать их к рукам. Однако ссориться с Египтом Суппилулиума не собирался. И так как он был очень хитёр, то решил овладеть Библом, Сидоном и Тиром не своими руками. Кстати, финикийские города не были объединены в одно государство. У каждого свой правитель — князь, и сам город — как отдельное государство. И было там еще одно маленькое государство — Амор. Так вот, Суппилулиума подговорил его правителя, чтобы тот со своими войсками напал на финикийские города. Государство Амор было вассальным княжеством Египта, так что нападение это правитель Амора смог вполне убедительно обосновать. Он сказал фараону, что Библ, Сидон и Тир решили перейти на сторону хеттов, а он якобы предотвратил это, вступив со своими войсками на их территорию. Князь Амора клялся в верности Египту, а сам заключил тайное соглашение с Суппилулиумой. Обманутые подлым соседом князья Сидона, Тира и Библа писали письма Эхнатону, умоляя его о военной помощи, сообщали, что аморейский князь — предатель, но всё было тщетно. Эхнатон будто не слыша их, игнорировал слёзные послания и войск не присылал. В результате все средиземноморские города пали. Библ сдался последним. Там долго сопротивлялись, надеясь на помощь Египта. Однако в итоге все богатейшие земли Финикии отошли к хеттам.

— Самым хитрым оказался князь Амора, — сделал свой вывод Ваня. — Его бы так и так завоевал этот Суппалилума…

— Суппилулиума, — поправил Саша. — Непростое имечко.

— Ну да, Суллипупилума. Хетты ведь намного сильнее мелких княжеств, а на Эхнатона, как я понял, надежды было мало, вот правитель Амора и перешёл на сторону более сильного. Только наивные финикийские князья продолжали надеяться на поддержку Египта.

— Погодите, а разве Тутанхамон не пытался отвоёвывать утраченное? — спросила Аня.

— Куда там! — махнул рукой Саша. — В оставшихся вассальных землях повсюду вспыхивали восстания, особенно часто — в Нубии. Он едва успевал туда посылать войска. Какие уж там завоевания… А вот и Дом правосудия.

Они и сами не заметили, как миновали полпути. На площади перед Домом правосудия народу было много, и ребята решили остановиться — посмотреть, послушать, что происходит. Другие, такие же любопытные, разговаривая между собой, ждали, когда выйдут судьи и объявят приговор, а торговцы, пользуясь скоплением публики, сновали в толпе со своим товаром.

— Столько народу собралось! — сказал Ваня. — Интересно, что за преступление разбирают?

Апуи пошёл выяснить, в чем дело, и очень скоро вернулся.

— Ничего особенного, — сказал он. — Обычный житейский вопрос. Сын богатой женщины решил жениться на девушке более низкого происхождения. Мать уже подобрала ему невесту своего круга. Но сын и слышать ничего не хочет о другой, мол, только та, которую любит. Мать пригрозила лишить наследства, а он нашёл поддержку у отца, который обещает выделить сыну средства для покупки нового дома. И вот жена подала в суд на собственного мужа. Мол, без её согласия муж не имеет права распоряжаться общим имуществом.

— Вот это да! — присвистнул Ваня. — А я-то думал, что женщины Востока вообще бесправны.

— Восток — дело тонкое, — согласился Саша, — но мы с вами в Египте. Здесь женщины пользуются большой личной свободой и имеют те же права, что и мужчины: могут заниматься торговлей, заключать договоры, самостоятельно представлять свои интересы в суде… Имуществом супруги могут владеть и совместно, и порознь. В случае общего имущества, жене принадлежит треть, а мужу — две трети. Если брак распадается, каждый забирает свою долю. Единственно, когда женщина может лишиться своей части, это если она уличается в супружеской неверности.

— Надо же, как весело они здесь живут! — усмехнулась Анюта. — Почти как мы в XXI веке.

— Ну, некоторые различия имеются… — заметил Ваня.

Стоя в толпе зевак, они по-настоящему увлеклись сравнением древнеегипетской и современной российской жизни. И даже не заметили подошедшего к ним вплотную египтянина… А тот вдруг вырвал из рук Саши корзину с «Фаэтоном» и быстро скрылся в толпе.

Саша и Ваня кинулись за вором. Аня так и осталась стоять. Её как будто парализовало от ужаса — ни шагнуть, ни повернуться, даже крикнула она всего лишь раз, а теперь только тихие жалобные стоны вырывались из её горла. Апуи стоял в растерянности. Он не понял, что именно произошло, потому что вёл с кем-то беседу в тот момент, когда вор выдернул корзину из Сашиных рук. Обернувшись на крик девушки, Апуи увидел, как молодые люди рванулись в толпу, расталкивая всех на своём пути. И не знал, что ему делать сейчас: бежать за ребятами, или оставаться с девушкой.

Наконец, Аня взяла себя в руки и бросилась вслед за друзьями, увлекая слугу за собой.

Саша и Ваня, продираясь через толпу, заметили, как вор пересёк площадь, пробежал по улице и исчез, юркнув в узкий проход. Стоит ли объяснять, сколь важно было догнать наглого похитителя? Переулок, куда свернул вор, оказался настолько узким, что двое могли здесь разминуться, только прижавшись к стенам. Ваня нырнул туда первым, но, пробежав совсем немного, остановился в нерешительности. В обе стороны отходили боковые проходы, такие же узкие.

— Куда бежать?! — выкрикнул Ваня. — Эти узкие улицы, как щупальца осьминога. Лабиринт какой-то!

Саша подбежал к товарищу и осмотрелся.

— Давай ты в одну сторону, а я в другую, — быстро проговорил он, — вдруг угадаем.

— А если он побежал прямо?! — в отчаянии закричал Ваня. — Смотри, впереди тоже развилка.

Сзади раздались торопливые шаги. К ним спешили Апуи и Аня.

— Что случилось? — спросил, наконец, слуга Джедхора.

Саша сбивчиво объяснил, что какой-то местный вор вырвал из его рук корзину с очень ценным предметом и скрылся примерно здесь. Апуи тяжело вздохнул:

— Сейчас искать вора бесполезно. В этих переулках можно заблудиться. А похитителю одно раздолье в них. Лучше отправимся домой и там спокойно все обсудим. Мы обязательно найдем этого дерзкого воришку.

Аня уткнулась лицом в Сашино плечо и горько расплакалась.

— Что же нам теперь делать? — сквозь слёзы спрашивала она.

Саша гладил её по голове и ласково шептал:

— Ещё не всё потеряно. Джедхор поможет нам. У него много влиятельных знакомых, организуют поиски…

— А если вор уже покинул город? — девушка подняла лицо и вытерла слёзы.

— Нет, — уверенно возразил Саша. — Во-первых, так быстро не успеть. А во-вторых, зачем? Он ведь даже не знает, что украл. Что ему делать с «Фаэтоном»?

— Он может захотеть избавиться от ненужной и пугающей вещи, — резонно предположил Ваня.

— Красть, чтобы потом выбросить? — усомнился Саша. — Не станет он бояться. Вор привык рисковать. А уж если попало что-то в руки, надо извлечь выгоду. Хоть за бесценок, а продать. Но вначале, я думаю, он попробует разобраться, что это…

— И сломает наш «Фаэтон», — испугано закончила Аня.

Ребята развели руками: что тут было сказать?

— Давайте всё-таки продолжим поиски, — предложил Ваня в отчаянии. — Далеко уйти он не мог. А уж если ничего не выйдет, обратимся к Джедхору.

Ребята разделились на две группы. Саша отправился с Аней, так как хорошо знал город по прошлой жизни, Апуи сопровождал Ваню. Они ходили несколько часов и окончательно выбились из сил. Ну, никаких следов похитителя!

Наконец, встретившись в назначенном месте, они уныло побрели в сторону дома, решив, что теперь только Джедхор сможет помочь им.

Глава 29

УСЛУГА ЗА УСЛУГУ

Джедхор в ожидании Апуи сидел неподвижно в своём кресле и размышлял над тем, что услышал давеча от вельможи Хену, служившего при дворе Анхесенамон.

«Однако, — думал Джедхор, — трудно будет попасть во дворец… Анхесенамон нездорова, и этим пользуется Аи… Он никого не пускает к ней. Хену сказал, что с тех пор, как умер Тутанхамон, вдова почти не спит. Он говорит, что ей снятся страшные пророческие сны, и поэтому Анхесенамон боится засыпать. Правда это? Или просто дворцовые слухи? Но дыма без огня не бывает… Хену рассказывал, что видел Анхесенамон, когда сопровождал её со свитой в Храм Амона и что якобы выглядит она неважно… Да, боги не милосердны к ней… В храме вдова молилась и просила совета у оракула. Хену не знает, о чём она вопрошала, да и никто не знает. Но он видел, что после этого Анхесенамон вышла из святилища бледная, как полотно. Что происходит с владычицей? Ясно одно: Аи не позволит мне увидеться с ней. Неспроста же он послал воинов убить меня… Вот если б мои спасители помогли… Но как? И согласятся ли они? Но без их помощи точно не справиться… Да, посланцы богов должны мне помочь, ведь оракул велел, чтобы я следовал за ними. Но тогда… придётся им всё рассказать. Не опасно ли это?»

Мысли Джедхора прервал шум за дверью. Он уже хотел встать и посмотреть, что там происходит, когда дверь распахнулась, и в зал буквально влетел очень встревоженный Апуи.

— Я принёс плохие вести, господин, — быстро проговорил слуга.

— Плохие вести? — встревожился Джедхор. — Что может быть хуже услышанного мною от Хену? — вздохнул он. — Ну, говори. Чем ещё ты пришёл расстроить меня?

Апуи рассказал, что случилось на площади правосудия. Хозяин внимательно выслушал его, невольно поднялся с кресла и нервно заходил по комнате.

— Ты говоришь ужасные вещи! Предмет, который украли у моих спасителей, бесценен! Это — волшебная шкатулка! С её помощью они разговаривали с богами. Я сам видел странные мерцающие знаки. Да… поистине, это очень плохая новость.

Джедхор задумчиво посмотрел куда-то в сторону. Затем, переведя взгляд на Апуи, спросил:

— А зачем им понадобилась верёвочная лестница?

Апуи опустил голову и тихо произнёс:

— Я не осмелился спросить об этом.

— Так ты говоришь, что корзину у них украл местный воришка?

— Именно так, господин. Они описали вора, но лица, к сожалению, никто из них не разглядел. Скорее всего, это какой-то жалкий бродяга.

— Да… — опять задумался Джедхор. — Как же они будут без своей шкатулки? Да и нам это не сулит ничего хорошего. Из-за нелепой кражи может сорваться весь наш план!

— Почему наш план может сорваться из-за пропажи волшебной шкатулки? — удивился Апуи.

— Я же тебе говорил. Пока у них была шкатулка, они могли общаться с богами. А теперь их связь с богами прервётся, боги не станут помогать им. А нам именно сейчас как никогда нужна помощь. Хену поведал мне, что происходит во дворце, и это очень огорчило меня. Даже и не знаю, что нам делать. Хотел просить совета у наших спасителей. Вернее, даже не у них, а с их помощью у богов. Но без шкатулки… — И он с тяжёлым вздохом сел в кресло.

— А что тебе поведал Хену? — спросил Апуи.

Джедхор рассказал. И, слушая хозяина, Апуи всё время крутил в руках амулет. Он размышлял. Его тоже обеспокоило состояние Анхесенамон.

— Похоже, молодая вдова очень напугана, — предположил Апуи. — Ведь неспроста она ходила к оракулу. Что это за страшные сны её преследуют? Не их ли она пыталась растолковать?.. Да, попасть во дворец будет крайне сложно. Аи никого не пускает к ней, а тебя он даже близко к дворцу не подпустит, ведь ты посланник Нефертити… Надо срочно выяснить, как и с кем Анхесенамон проводит свой день. Возможно, кто-то из её слуг поможет нам.

— Я тоже думал об этом, — сказал Джедхор, — поэтому подробно расспросил Хену о владычице и о слугах, которые её окружают.

— И что он сказал?

— Анхесенамон, как и подобает вдове великого владыки, непрерывно оплакивает своего почившего мужа. Она окружена служанками и плакальщицами, которые сопровождают её повсюду. Правда, никуда особенно она не выходит, разве что в храм, принести жертвы богам и прочитать молитвы по усопшему. Она не принимает гостей, хотя, возможно, это просто Аи не пускает к ней никого. Хену говорил, что и днём и ночью вокруг неё множество слуг.

— И ночью? — удивился Апуи.

— Да, и ночью. Она не отпускает никого от себя, ей страшно оставаться одной. Она боится заснуть и требует, чтобы ей всю ночь рассказывали интересные истории.

— И что же, она совсем не спит? — спросил поражённый Апуи. — Человек не может не спать так долго.

— Раньше она, конечно, спала, правда, всё равно приказывала слугам находиться рядом, в её опочивальне, так как могла проснуться среди ночи от страшного сна. Но последние несколько дней Анхесенамон вообще не спит. Как только начинает засыпать, тут же вздрагивает и вскакивает с криком… Хену сказал, что во дворце все только об этом и говорят.

— Значит, чтобы не заснуть, она слушает удивительные истории?

— Да, — ответил Джедхор. — Но слуги начинают потихоньку жаловаться. Запас увлекательных сказок почти иссяк, а придумывать их всё тяжелее. Меж тем Анхесенамон очень гневается, если история скучна и не нова. Под такую она сразу начинает засыпать и…

— Понятно, — сказал Апуи и надолго задумался.

— Как же нам попасть во дворец? А ведь мы должны посвятить Анхесенамон в наши планы, — напомнил слуге Джедхор. — Была бы волшебная шкатулка, спросили б совета у богов.

Апуи пристально посмотрел на господина и тихо произнёс:

— У меня есть одна мысль.

— Говори же, — нетерпеливо приказал Джедхор.

— Спасители наши в отчаянии. Они надеются только на то, что ты, Джедхор, поможешь разыскать украденную шкатулку.

— Да, я, конечно, попытаюсь это сделать. Отправлю слуг переговорить со всеми нищими и бродягами, предложу хорошее вознаграждение за поимку вора…

— А в обмен на это, мы попросим наших спасителей оказать одну услугу, — таинственно произнёс Апуи.

— Какую услугу? Как они смогут помочь нам без своей волшебной шкатулки?

— Они вместо тебя пойдут во дворец и передадут наше послание Анхесенамон. Заручившись её согласием, они выведут владычицу из дворца, а дальше уж мы сами переправим её за пределы Та-Кемет.

Джедхор удивлённо поднял брови.

— Они пойдут во дворец вместо меня? — переспросил Джедхор. — Но как они попадут туда? Ведь у них нет волшебной шкатулки, которая способна перемещать их из одного места в другое. А просто так их не пустят… Я не понимаю тебя, Апуи.

Слуга хитро улыбнулся:

— Ты говорил, что Анхесенамон почти не спит?

— Истинно так, — подтвердил Джедхор. — Но причём тут это? Я бы сказал, что её нездоровье лишь осложняет дело.

— А я думаю, что как раз этим мы и можем воспользоваться.

— Каким образом? — не понял Джедхор.

— Хену рассказывал тебе, что слуги жалуются, мол, у них почти иссяк запас удивительных историй, и Анхесенамон очень недовольна этим. Так вот, наши спасители придут во дворец в качестве великих рассказчиков. Я уверен, что они знают много поразительных историй…

— Постой-постой, — прервал его Джедхор, начиная понимать, к чему клонит слуга. — Потрясающая мысль! И как проста!.. — он был восхищен. — Я сегодня же пойду к Хену! Пусть шепнет служанке Анхесенамон, что у него на примете есть рассказчики увлекательных историй, да таких интересных, каких владычица еще никогда не слышала. Служанка будет рада передать это госпоже, да и остальные слуги обрадуются… И никакой Аи не сможет помешать приглашению во дворец великих рассказчиков.

Джедхор пригладил свою маленькую бородку и расплылся в довольной улыбке.

— И как мне самому не пришла в голову такая простая, но великолепная мысль, — задумчиво произнёс он. — Ведь в этом случае наши спасители смогут очень часто видеть Анхесенамон, если, конечно, их истории понравятся ей, а я уверен, что понравятся. Еще бы, ее будут развлекать не простые люди, а посланцы самих богов!.. Итак, спасители передадут владычице наше письмо. Через них мы будем всё время держать с ней связь… Да, — покачал головой Джедхор, — это поистине прекрасная мысль. И как я сам не додумался…

Он снова встал и заходил по комнате.

— Теперь надо обдумать разговор с нашими могущественными гостями. Что, если они не согласятся идти во дворец? — и он посмотрел на Апуи. — Не можем же мы их заставить.

— У них нет выбора, — спокойно сказал Апуи. — Ты пообещаешь им найти украденную шкатулку, но только в обмен на услугу.

Джедхор с сомнением пожал плечами:

— С ними надо вести себя осторожно, надо пытаться уговорить их. Наши гости — посланцы всемогущих богов, а боги не терпят корысти и могут разгневаться, если мы будем требовать помощи. Нет, — покачал он головой, — требовать нельзя! Надо только просить. Помыслы наши должны быть чисты… И я буду вести разговор очень осторожно.

— Тогда придётся рассказать им всё о наших планах, — сказал Апуи.

— Да, — согласился Джедхор, — этого не избежать.

Глава 30

ГОЛОС ИЗ ПРОШЛОГО

Большой зал был освещён огнями ламп, двери плотно заперты, а окна занавешены. Никто из посторонних не смел войти в помещение. Таково было распоряжение Джедхора.

Трое друзей сидели в больших креслах, а напротив расположился сам хозяин дома и его слуга Апуи. Ребята молчали. Слышен был лишь тихий голос Джедхора, доверительный и осторожный.

Когда вельможа закончил говорить, настал черёд Саши. Он перевёл друзьям рассказ гостеприимного хозяина дома, стараясь не упустить ни одной детали. Аня и Ваня в замешательстве переглянулись. То, о чём просил Джедхор, было настолько неожиданно, странно и тревожно, что сразу они затруднились ответить. Только смотрели друг на друга, пытаясь оценить возможные последствия. Все трое без слов понимали, что их втягивают в опаснейшую интригу, да ещё и предлагают стать её главными участниками.

Молчание прервал Саша:

— Мы должны обсудить вашу просьбу. Насколько я понимаю, дело это небезопасное.

— Конечно, — согласился Джедхор и благородно удалился в соседнюю комнату вместе со слугой.

Но даже оставшись без свидетелей, ребята не сразу смогли начать разговор: два таких стресса подряд выбили их из колеи. Аня вжалась в высокую спинку кресла и прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Ваня в задумчивости чертил пальцем по подлокотнику и одновременно постукивал по полу ногой. Саша, сдвинувшись на самый краешек кресла, замер в позе роденовского мыслителя, и его невидящие глаза смотрели в одну точку. Сейчас ему было крайне важно вспомнить подробности жизни своего предшественника Тамита, ведь тот служил во дворце и по идее должен был знать, что происходило с Анхесенамон перед самыми похоронами.

«Ванька же вспомнил свою прошлую жизнь, даже то, как видел меня в Монсегюре во время осады, то есть самое главное… Значит, это возможно — напрячь мозги и восстановить в памяти суть, квинт-эссенцию проблемы… — уговаривал себя Саша. — И в итоге там, в средневековой Франции, мы всё сделали правильно, не изменяя хода истории. Почему же сейчас я ничего не могу вспомнить? — И вдруг его осенило: — Я не помню этого, потому что меня, то есть Тамита, в этот период времени не было во дворце!.. А где же я был?»

И Саша вновь погрузился в раздумье, пока его ни прервал голос Вани:

— Ну что, какие будут мнения, господа?

— Меня вообще не интересует ничего, кроме «Фаэтона», — уныло произнесла Аня. — Его надо вернуть во что бы то ни стало! Любыми способами! — она говорила все громче и громче. — Я не хочу здесь остаться навсегда! — и, наконец, заплакала.

— Анюта, успокойся, — сказал Саша. — Мы тоже хотим вернуться домой. И будем делать для этого всё.

— Но надо трезво подходить к ситуации, — добавил Ваня. — Слезами горю не поможешь. Давайте всё тщательно взвесим и решим.

Аня перестала плакать, однако взвешивать и решать, тем более тщательно была еще явно не готова.

«Мы найдём „Фаэтон“, мы найдём „Фаэтон“, — твердила она про себя как молитву, — и вернёмся домой, и вернёмся домой… Обязательно вернёмся. Ведь если чего-то очень захотеть, то это обязательно исполнится, — убеждала она себя. — Только надо очень-очень захотеть. А я очень-очень-очень хочу вернуться домой, — она опять закрыла глаза и сжала кулачки. — Очень-очень. И это обязательно сбудется».

Саша и Ваня сочувственно и даже с испугом смотрели, как девушка вздрагивает и, зажмурившись, что-то шепчет еле слышно. Ваня уже хотел подойти и потормошить её. Но Саша поднял руку:

— Не надо. Пусть сама успокоится.

В этих вопросах он считался авторитетом — все-таки из медицинской семьи. И, как обычно, оказался прав. Аня на несколько секунд закрыла лицо руками, потом резко опустила их, потрясла головой как собака, пришедшая с дождя, и даже улыбнулась.

— Все, — сказала она, — я готова и слушать, и думать, и говорить.

— Хорошо, — начал Саша, — как вы полагаете, если мы не согласимся на предложение Джедхора…

— Он не будет искать «Фаэтон», — быстро сказал Ваня.

— Не думаю, — покачал головой Саша. — «Фаэтон» он, конечно, искать будет, но без особого усердия. Он тоже оказался в безвыходной ситуации, когда только мы и можем помочь.

— И тут, ему на счастье, у нас украли «Фаэтон», — съязвил Ваня.

— Ну да, — согласился Саша. — Правда, Джедхор в любом случае просил бы нас о помощи. Поручение Нефертити с самого начала было сложным и опасным, а после этого нападения по дороге в город, оно стало почти невыполнимым.