Фаэтон (№2) - Дочь Нефертити

Вся процессия держала путь к цепи известняковых холмов, которые тянулись на многие километры. Они одиноко возвышались в Западной пустыне и казались непреодолимыми и дикими, как сама смерть. В глубине этих каменных глыб нашли успокоение предки великого владыки Двух Земель Тутанхамона. В одном из ущелий Долины царей найдёт своё прибежище и он сам. В отличие от пышных заупокойных храмов здесь царило уединение и тишина. С виду ничем не примечательные скалы хранили в себе несметные сокровища великих владык, а внутренние погребальные покои порой не уступали по красоте дворцам и храмам. Но всё это было спрятано глубоко в недрах. Многочисленные переходы вели в усыпальницы и сокровищницы, расписанные и украшенные замечательными картинами и рельефами. Погребённые здесь вместе с фараонами изделия из золота, серебра и драгоценных камней измерялись тоннами. Их было столько, что можно было усеять ими все улицы Фив. Но чтобы вор не смог проникнуть в священную гробницу, её тщательно замуровывали, делали всевозможные ловушки и, конечно же, накладывали заклятие, выбивали угрожающие надписи на стенах усыпальницы:

«Любой человек — будь он мудрец, писец или просто горожанин, если возвысит голос в гробнице, или повредит надписи, или разобьёт статуи, или унесёт хоть что-то из вещей усопшего — испытает на себе гнев Тота, самого строгого из богов, испытает на себе ножи палачей фараона, пребывающего в великих дворцах. Его боги не получат хлеба! Его имя больше не будет существовать на земле Великой Та-Кемет! Он умрёт от голода и жажды! И никогда ему не совершат погребальных церемоний!»

Медленно и торжественно процессия подходила к усыпальнице Тутанхамона. Теперь уже не буйволы, а двенадцать приближённых бывшего правителя тянули на канатах погребальные сани. Подойдя ко входу в гробницу, они аккуратно сняли мумию фараона с саней и поставили вертикально. Над телом фараона опять были совершены ритуальные действия, а в завершение на него надели «корону оправдания» из оливковых листьев и лепестков лотоса. Великий Аи, исполняя миссию верховного жреца, прочёл магические заклинания из «Книги мёртвых». Теперь душа Ка могла беспрепятственно вернуться в тело Тутанхамона и возродить правителя к вечной жизни.

Наступал самый тяжёлый момент — момент расставания с фараоном. Анхесенамон безутешно рыдала, а сопровождающие дамы вторили ей: «Горе! Горе! Плачьте, плачьте, плачьте не переставая! Великий владыка уходит в страну вечности. Теперь он будет в стране, которая любит одиночество…».

Пока вдова плакала над телом мужа, жрецы перенесли в гробницу погребальную утварь, все ларцы и сундуки опечатали царской печатью. Внутренние покои усыпальницы сделали тесными и скромными, в отличие от погребальных покоев предыдущих правителей. Но количество сокровищ, положенных туда, ничуть не уступало богатству других гробниц.

Жрецы торжественно внесли в сокровищницу канопы и опечатали комнату. Теперь осталось только спустить саркофаг, положить его в каменный ящик и закрыть сверху ещё четырьмя деревянными саркофагами. Девять защитных саркофагов будут защищать тело фараона.

И вот мумию правителя внесли в гробницу. Анхесенамон следовала за жрецами. Царицу сопровождали два близких друга Тутанхамона — хранитель царских сокровищ Маи и военачальник Нахтмин. Они держали в руках погребальные дары для усопшего. Маи и Нахтмин были самыми преданными и верными людьми бывшего владыки. Они специально для фараона приготовили дары, сделанные искусными ремесленниками, чтобы ещё раз засвидетельствовать преданность бывшему правителю Двух Земель.

Маи нёс в руках миниатюрное изображение царя, лежащего на похоронном ложе. Две птицы по бокам простирали по одному крылу над сложенными на груди руками фараона, словно оберегая ушедшего. Птица справа от лежащей фигурки, имела человеческую голову и олицетворяла его душу Ка, а по левую сторону была птица с головой сокола, олицетворяющая сына Осириса Хора.

Нахтмин приготовил в подарок пять маленьких статуэток, изображавших умершего царя. На одной из них была надпись: «Слуга, который возрождает имя хозяина». Такую надпись мог сделать только самый преданный и очень близкий человек, каким, собственно, и являлся военачальник Нахтмин. Анхесенамон тоже несла дары для своего усопшего мужа.

И вот, наконец, все девять саркофагов запечатаны царскими печатями, дары возложены, церемония прощания завершилась. Жрецы и близкие стали выходить из погребальной камеры. Анхесенамон на мгновение задержалась. Она вытащила что-то из складок платья и положила небольшой предмет рядом с саркофагом Тутанхамона. Никто не посмел помешать ей. А может, никто ничего и не видел?

Опечатав все помещения, жрецы вышли наружу, и рядом с гробницей развернулось завершающее действо — погребальная трапеза. Оплакивание было закончено, наступал момент, когда гости смогут веселиться, петь песни, танцевать и возносить радостные молитвы в честь воскресшего фараона. На столах, которые были привезены специально для трапезы, лежало много разнообразной еды. Теперь все присутствующие ели, пили и ликовали во славу бессмертной жизни любимого владыки.

Только глубокой ночью трапеза была завершена. Знатные вельможи и все те, кто принимал участие в погребальной церемонии, отправились в обратный путь, тихо напевая весёлые песни, а жрецы ещё долго наводили порядок возле гробницы Тутанхамона.

Глава 54

БУРЯ В ПЕСКАХ

Многочисленные придворные, принимавшие участие в траурной церемонии, не имели на левом берегу Нила собственных домов, поэтому для них во дворце были отведены специальные покои. Уставшие от длинного дня, они разбрелись по своим комнатам, и вскоре дворец погрузился в сон. Среди тех, кому отвели комнаты во дворце, разумеется, были Аня, Саша и Ваня. Но они не ложились. Они ждали условного сигнала от Анхесенамон.

— Я валюсь с ног, — сказала Аня. — Единственное, чего мне сейчас хочется — это рухнуть на постель и спать. Эта погребальная церемония просто доконала меня. Я словно до сих пор слышу рыдания и стенания плакальщиц.

— Придётся ещё немножко потерпеть, — напомнил Ваня. — Самое трудное — впереди. Сейчас за нами придёт Уна и отведёт к владычице. Надеюсь, Анхесенамон не передумала, — он обернулся к Саше и, увидев, как тот копается в корзине, с удивлением спросил: — Зачем ты всё вытащил?

— Проверяю комплектность. В этой суматохе у нас могли украсть что угодно.

— Например, «Фаэтон», — мрачно пошутил Ваня. — Давай посмотрим, что там ещё есть. Так, наша московская одежда… Придётся снова напяливать. Говоря откровенно, я уже привык к набедренной повязке и платью на бретельках. Украшения всякие тоже мне нравятся… Слушай, и для чего вообще люди придумали брюки?

— Для тепла, — сказал Саша первое, что пришло в голову.

Сейчас ему не хотелось вступать с Ваней в пустые дебаты. Ане — тем более, у неё просто не было сил. Заглянув в корзину, девушка лишь ухватила за край аккуратно сложенную верёвочную лестницу, натянула ступеньку, испытывая на прочность, и бросила назад.

— Всё-таки молодец Джедхор! — заметила она. — В этой суете мы с вами чуть не забыли самое главное.

— Да уж, — проговорил Саша. — Ты хоть спасибо сказала?

— Я — да, двумя словами, которые помню, — похвасталась Аня, — но лучше будет, чтобы ты нормально поблагодарил и Джедхора, и Апуи.

— Успеем, — отозвался Саша немного рассеянно, потом повернулся к Ване: — Что ты там ещё тащишь? Давай уже укладывать корзину.

— Смотри, какие шикарные нагрудные ожерелья! Это нам подарила Анхесенамон.

Ваня всякий раз произносил имя владычицы, как будто читал стихи со сцены, смакуя каждый звук необычного слова.

— Побрякушки хороши, — сказал Саша. — Но что мы будем делать с ними в Москве?

— Ты еще не понял? — спросила Аня, хитро покосившись на Ивана. — Оболенский спрячет их у себя под подушкой и будет перед сном целовать.

Ваня плотно сжал губы и прищурился.

— Нет, — проговорил он жестко. — Я их продам антикварам. А на вырученные деньги куплю два «мерседеса». Один себе, а второй — Анюте, чтоб у нее характер стал помягче.

— Слушайте, — улыбнулся Саша, — да вам хоть по миллиону долларов дай каждому, вы всё равно ругаться не перестанете. О чём вы говорите?! Это же такие артефакты! Египтологи все с ума сойдут: украшения второго тысячелетия до нашей эры и… абсолютно новенькие!

— Да никто не поверит, что они настоящие, — сказал Ваня. — Проще какому-нибудь подпольному ювелиру отнести. А то ученые и впрямь могут рассудком помутиться.

— Погодите, — встряла Аня. — Почему никто не поверит? А углеродный анализ?

— Вот чудачка! — сказал Саша. — Во-первых, углеродный анализ абсолютно неактуален для изделий из золота и камня. А во-вторых, мне вдруг пришло в голову, даже если использовать другие изотопные методы, подумайте сами: мы же перемещаем эти предметы из прошлого мгновенно, значит, никакие радиоактивные элементы не успеют в них распасться. И любая экспертиза покажет, что это — лишь современная подделка высочайшего класса. Так что Ваня прав, реализовать их можно только на черном рынке. Ни в музей, ни в академию наук не возьмут.

— А ты так страдаешь от этого? — удивился Ваня. — Тоже мне, меценат! Музеям решил помочь… Тут и думать нечего. Насчет продаж я пошутил, конечно. Кончится это либо ударом по голове где-нибудь в подъезде, либо элементарным арестом. Лично я все эти штуки оставляю себе на память. А вот через несколько лет, когда такие путешествия во времени станут обычным делом… ну, как поездка в Турцию на неделю, тогда обязательно введут закон о реституции культурных ценностей, похищенных в прошлом. И всё встанет на своё место.

— Ну, ты фантазёр! — восхитилась Аня ходом его мыслей. — Но вообще, Вань, я с тобой полностью согласна. А ты, Саш, с учёными и музеями погорячился, конечно. Твоя «правильность» иногда просто бесит. В конце концов, чего такого мы везём в двадцать первый век? Вот если б ты притащил на себе библиотеку Ивана Грозного, или Янтарную комнату, или шлем воина из Атлантиды — тогда бы можно было говорить об артефакте, об интересе для науки. А так… — и она усмехнулась.

— Знаешь что, Ветров, — решил еще добавить Ваня. — соблюдать все законы — дело, вестимо, благородное, но советую не забывать золотого правила: если нельзя, но очень хочется, то можно. Не будь таким занудой, Сашка! Кстати, мы же не взяли ничего чужого! Это всё — подарки. А дарёное не дарят. Даже музеям. Верно?

Саша почесал в затылке.

— Ну, братцы, совсем вы меня заклевали. Конечно, оставим ожерелья себе на память, — вздохнул он, — но я уже о другом думаю: помните, из какой ситуации мы стартовали? Эх, не пришлось бы нам этими ожерельями во врагов кидаться, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию»!..

— Ой, нет, нет! — замахал руками Ваня. — Только не об этом! Не порть нам настроения.

— А когда об этом? — угрюмо спросил Саша. — В Москве уже некогда будет.

— Завтра, — сказал Ваня уверенно. — Знаете, как сказал однажды Уинстон Черчилль: «Если вы стоите, но есть возможность сесть — сядьте. Если вы сидите, но можно лечь — ложитесь».

— Отличная идея! — согласилась Аня. — Прилечь давно пора, а вы всё треплетесь.

И она первая подала пример.

— Завидую змее, — философски заметил Ваня, тоже улёгшись и вытянув гудящие от долгой ходьбы ноги. — Эта тварь, даже когда двигается, всё равно лежит.

— В армию пошёл бы, — буркнул Саша, — там этому учат. Перемещение по-пластунски называется. Масса удовольствия. Особенно, я так думаю, поздней осенью и по болоту.

— Ребят, вы поспать дадите, или так и будете бубнить до прихода Уны? — взмолилась Аня. — Мало мне того, что здесь какие-то подушки кривые?

— Как это — кривые? — хихикнул Ваня.

— Ну, каждый раз, когда я кладу голову на эту деревянную подставку, мне кажется, что меня пытают инквизиторы.

— А ты подложи что-нибудь из одежды вместо этой подставки, — предложил Ваня. — Я, например, так и делаю.

— Да уж, — поддержал Саша, — подушечки здесь жестковаты. От долгого лежания на них, наверно, деформируется череп. А голову надо беречь, ведь в ней самое ценное, что есть в человеке…

— Зубы, — подсказал Ваня.

— Для тебя наверно, так и есть, — включилась Аня. — Зубы тебе необходимы, чтобы держать за ними свой язык без костей.

— А у тебя он с костями?! — изобразил искреннее удивление Ваня. — Вот что надо в музей сдавать!

— А я предлагаю поставить памятник тому, кто изобрёл мягкие подушки, — сказал Саша. — Без костей.

Каждый из них говорил о своём, как в пьесах Чехова. Но все вместе снова задумались о подушках: почему именно теперь им стало так неудобно лежать на здешних кроватях?

— А кто изобрёл мягкие подушки? Неизвестно. Как неизвестен и автор колеса, — рассуждала Аня, похоже, уже забывшая, что собиралась спать.

— Не знаю, как вы, — проговорил Ваня, а я, если посплю минут пятнадцать-двадцать среди дня, потом чувствую себя только еще более разбитым.

— Вот что, ребята, — строго произнёс Саша, как он уже привык это делать в последнее время. — Каждый отдыхает, как умеет: спит или не спит, с подушкой или без, лежит или стоит, как лошадь, но чтобы все были в форме к началу операции!

— Товарищ командир, — подняла голову Аня. — Это что, приказ? Или только проект приказа в первом чтении?

— Это черновик приказа, — улыбнулся Саша. — Окончательный вариант будет в стихах. Ванька напишет.

— А что — запросто! — откликнулся Иван и замолчал, очевидно, про себя подбирая рифмы.

Так никто их них задремать и не успел, когда в дверь тихо постучали, и появилась Уна. Коротким жестом она велела следовать за ней, и вскоре все четверо оказались у потайной двери в покои Анхесенамон.

— Через главный вход мы не можем войти, — объяснила служанка. — Стражники охраняют покои владычицы.

А царица уже с нетерпением ожидала своих спасителей.

— Я готова бежать, — тихо произнесла она. — Сейчас самое время. Все разошлись по своим комнатам, и мы сможем беспрепятственно покинуть царский дворец.

— А что делает Аи? — спросил Саша.

— Пребывает в состоянии блаженного покоя, — сказала Анхесенамон. — Он получил всё, что хотел, и теперь наслаждается победой, даже не подозревая о том, что я затеяла.

— Но его победа не полная, — произнёс Саша. — Официальная церемония состоится только послезавтра.

— Это его уже не волнует. Я же сегодня утром объявила его владыкой, а церемония — это лишь подтверждение прав на престол… Не будем больше о нём говорить. Надо поторопиться, пока все спят.

И она направилась к потайной двери.

Аккуратно минуя все посты стражников, владычица и её служанка, вели ребят сложным маршрутом: узкими кривыми коридорами и короткими тёмными переходами, открывая и закрывая потайные двери, спускаясь и поднимаясь по небольшим деревянным лестницам, и, наконец, благополучно выбрались на улицу. Пройдя великолепный сад с прудом, они оказались у высокой стены, окружавшей царскую усадьбу. В стене едва виднелась маленькая дверца, заросшая виноградом. Анхесенамон и Уна раздвинули лозы, и ребята, подойдя ближе, увидели, что дверь заперта на довольно мощный засов с несколькими отверстиями, своего рода накладной замок. Уна достала из корзины специальный ключ — большую плоскую дощечку с бронзовыми штырями, и запорный брус легко скользнул в сторону.

За пределами царской усадьбы их ожидали Джедхор и Апуи, а с ними люди, вооружённые луками, копьями и боевыми топорами. Неподалеку стояло пять колесниц.

— Мы не можем терять времени, — сказал Джедхор. — Скоро рассвет. Обнаружив исчезновение владычицы, Аи тут же вышлет в погоню своих воинов.

— Нас встретят на границе Та-Кемет? — спросила Анхесенамон.

— Да. Я уже отправил к Нефертити гонца с донесением, — и добавил, повернувшись к ребятам: — Своему родственнику, управляющему имением, я поручил освободить нашего заложника Тамита. Он это сделает послезавтра, как вы просили. Мои люди передадут и письмо для Аи. Прочитав его, визирь не сможет сделать Тамиту ничего плохого. Так что не беспокойтесь.

— И всё-таки что в письме? — спросил Саша.

— Там сказано, что Тамита похитили, чтобы он не смог помешать побегу владычицы. Я предупредил Аи, что сейчас, когда дело сделано, Тамит не должен быть казнён и вообще наказан. Невинный не должен пострадать, иначе боги разгневаются и покарают нанёсшего вред невиновному. А чтобы у Аи не появилось желания подвергнуть Тамита пыткам для выяснения подробностей, я приложил к письму одну из многих глиняных табличек его переписки с нашими врагами во время царствования Эхнатона и предупредил, что, если с Тамитом что-нибудь случится, об этой переписке узнают многие вельможи. Ему не будет тогда пощады, хоть он и получил корону владыки Двух Земель.

— Понятно, — сказал Саша и, повернувшись к ребятам, многозначительно произнёс по-русски: — Политические интриги и шантаж посредством компромата, оказывается, не выходят из моды уже три с лишним тысячи лет.

На колесницы взошли без дальнейшего промедления, и лошади тронулись. Повозки были рассчитаны на двоих, но пришлось потесниться и встать по трое. Это было не слишком удобно, однако ничего не поделаешь: большим количеством колесниц Джедхор не располагал.

Неподалеку от дворца в густых зарослях тамариска лежали двое. Теперь они были одеты не как вельможи, а как воины.

— Слушай, — тихо сказал Булаев Соколову, — вот здесь бы их и брать прямо тепленькими.

— Аи не велел, — откликнулся Максим. — А он наверняка что-то знает. Сказал, брать в пустыне — значит, в пустыне.

— Хитрый старикан, — заметил Булаев. — Тебе он как показался?

— Безусловно, умен. Даже очень. Он понял про нас с тобой больше, чем мы можем себе представить. Но и подлец он, вне всяких сомнений. А каким еще может быть владыка Двух Земель, получивший власть не по наследству, а дорвавшийся до неё?

— Да, — согласился Сергей, — порядочная сволочь. Так что же мы его слушаем? Может, всё-таки нападем прямо сейчас. «Фаэтон» и ребятишек захватим, я тебе обещаю, а царица эта — она мне даром не нужна. Или ты хочешь держать слово, данное Аи?

— Я хочу живым остаться, Сергей, — серьезно проговорил Максим. — Видишь, там десяток воинов с топорами и луками.

— Этих я нейтрализую, Макс. Поверь мне.

— А если прибежит ещё сто? Кто устраивает такие потасовки под стенами дворца? Нет, Аи прав. Надо дождаться боевого подкрепления. Тогда мы спокойно возьмем их всех в пустыне, как запланировали.

— Ну, и где это подкрепление? — спросил Сергей раздраженно. — Смотри, наши голубки улетают.

Пять колесниц Джедхора действительно были уже едва видны впереди, и только большое облако пыли еще подсказывало, в какую сторону они уехали.

— Если опоздают, — ворчал Сергей, — потеряем их навсегда.

Максим отмалчивался и делал вид, что всё в порядке.

Отряд, выделенный Аи, появился часа через два, однако командир его был невозмутим:

— Конечно, мы должны спешить. Но без паники, воины! Следы колесниц не дадут нам потерять беглецов, к тому же кони наши резвее, люди выносливее и, наконец, нас втрое больше.

Этот туповато-самоуверенный командир, конечно, не знаком был с крылатой фразой Суворова: «Побеждают не числом, а умением». Но Максим и Сергей всё же попытались проникнуться его оптимизмом.

Однако даже к ночи им так и не удалось догнать никого.

Анхесенамон и Джедхору предстояло трудное и весьма опасное путешествие по Ливийской пустыне, называемой в Египте Западной. Ночью среди песков холодновато, но передвигаться как раз можно, а вот днём солнце так раскаляет землю, что становится трудно дышать. Поэтому основной путь предстояло проделать именно в темное время суток.

Меж тем ночной пейзаж пустыни не внушал никакого доверия: бесконечные пески, набегающие из темноты барханами, редкая чахлая растительность — черными пятнами там и тут, да одинокие скалы, за которыми мерещились всякие ужасы. К тому же путников и в самом деле подстерегали всевозможные опасности. Львы, дикие волки, леопарды, гиены, пантеры — все эти животные реально водились тут и были способны напасть и растерзать людей. Также не менее опасными могли оказаться змеи и скорпионы, притаившиеся в песках.

Слабенькой, но всё же отдушиной на этом мрачноватом фоне были изредка встречавшиеся оазисы, которые не столь важны ночью, зато днём радуют усталый от однообразия глаз и дают долгожданную прохладу, воду и спокойный отдых. И, тем не менее, эта пугающая в любое время суток пустыня была для наших героев единственной относительно безопасной дорогой. Потому что не только воины Аи, но и случайно встреченные разбойники могли оказаться пострашнее волков и скорпионов. К тому же Джедхор и его команда были неплохо подготовлены к путешествию в песках. Они взяли с собою бурдюки, полные воды и пива, хлеб, овощи, запасную одежду, оружие и много других необходимых вещей.

Колесницы, запряжённые великолепными сирийскими лошадьми, быстро продвигались на север страны. Остались далеко позади великолепный западный дворец, пышные усадьбы вельмож, заупокойные храмы владык и убогие хижины рабочих в деревнях близ некрополя. Впереди виднелись лишь тёмные ночные барханы, угрюмо торчащие скалы, да колючая растительность.

Первая остановка со сменой лошадей планировалась недалеко от древнего священного города Абидо?с, где, по преданию, находилась гробница самого Осириса. Прибыть туда Джедхор собирался на закате следующего дня. Там хорошо обученный отряд лучников, присланный Нефертити, должен будет присоединиться к их отряду и двинуться дальше, в сторону северной границы Та-Кемет. Вот только Ани, Саши и Вани уже не будет с ними. До возвращения в своё время им оставалось всего несколько часов. Наступит полдень, горячее солнце поднимется над песками, и ребята со всей неизбежностью покинут Та-Кемет, а немногочисленный отряд Джедхора с прекрасной владычицей Анхесенамон уже без них отправится дальше навстречу своей судьбе.

Итак, остаток ночи они провели в пути, лишь иногда совсем ненадолго останавливаясь, чтобы дать отдых коням, напоить их, да и самим немного подкрепиться. Когда забрезжил рассвет, путники раскинули лагерь и решили отдохнуть, как следует. До Абидо?са было ещё далеко, и следовало набраться сил для долгого перехода уже без остановок.

Саша, Аня и Ваня, глядя на других, легли прямо на песок. Усталость во всём теле и ломота в суставах чувствовалась такая, что не хотелось шевелить даже пальцем. Многочасовая поездка на колесницах отняла у них последние силы.

— Мы вот так спокойно валяемся на песке, — еле слышно прошептал Ваня через какое-то время, — а ведь это очень опасно. Кажется, здесь полно змей и скорпионов. Но мне уже всё равно: пусть кусают.

— Змеи и скорпионы сами не нападают, — успокоила Аня. — Они только защищаются от человека. Но если какая-нибудь сумасшедшая змея все-таки укусит тебя, не волнуйся, я знаю, что делать.

— У тебя есть противоядие? — то ли всерьез, то ли в шутку поинтересовался Ваня. — Или как говорят наши «друзья» из секретной лаборатории, антидот.

— Нет. Я просто окажу тебе первую помощь.

Саша приподнялся на локте и посмотрел на Аню. Про первую помощь в самых разных ситуациях он знал очень хорошо, и намерен был теперь проверять и подправлять девушку.

— Если всё правильно сделать, смерти удастся избежать. Сразу после укуса, необходимо высосать кровь из ранки и тогда большая часть введённого яда не успеет подействовать.

— А ты сама не отравишься? — обеспокоился Ваня. — Ведь сколько ни плюй, а какие-нибудь миллиграммы наверняка проглотишь.

— Не отравлюсь. Змеиный яд — это такой токсичный белок, который опасен только при попадании в кровь. Пить его можно хоть стаканами, если, конечно, во рту нет открытых ранок. Полагаю, что и местные хорошо знают это. Правда, Саш?

— Конечно, — кивнул Саша, — древние египтяне по части ядов большие доки.

— А скорпионы? — Ваня решил подстраховаться от всех опасностей. — От них ты тоже меня спасёшь?

— Со скорпионами сложнее. Хотя их яд менее опасен, но здесь придется уповать на удачу. Первая помощь состоит в том, чтобы смазать ужаленное место чем-нибудь жирным и укутать его в тепло. Это облегчит боль. А дальнейшее будет зависеть от вида и дозы яда, а так же от особенностей твоего организма. Вот, например, яд скорпионов, обитающих у нас на юге, не такой опасный, как у североафриканских или южноамериканских. От наших даже специальные сыворотки не нужны. Место укуса поболит чуть-чуть, ну, почувствуешь недомогание, а потом всё само собой рассосётся.

— Однако, мадмуазель, мы вроде не в Анапу приехали! — возмутился Ваня. — Пока ты мне тут про кубанских скорпиончиков рассказываешь, здешние, сахарские меня загрызть успеют.

— Не переживай, — небрежно махнула рукой Аня. — Африканские тоже не всегда опасны. И от их укуса вполне можно остаться живым.

— Только будешь немного скособоченным, заикой и полудурком, — Ваня старательно изобразил такого персонажа. — С-сы-сы-па-а-сибо, у-утешила!

— Да ну тебя! — рассмеялась Аня. — Вы главное запомните: они сами не нападают. Просто не наступайте на них и не хватайте руками. В общем, никаких резких движений…

— Ань, раз ты такой спец по змеям, — включился в разговор Саша, — может, объяснишь одну вещь? Местные жрецы, чтоб усмирить толпу и показать свои магическую силу, часто проделывают любимый трюк: бросают на землю жезл, который, превращаясь в змею, уползает. Я сам это много раз видел в своей прошлой жизни. Неужели настоящая магия?

— Точно, — подхватил Ваня, — об этом чуде даже в Библии написано, в «Исходе», если не ошибаюсь. Моисей соревновался с египетскими жрецами в магии, бросил свой жезл на землю, и тот превратился в змею. А жрецы повторили это, дескать, и мы не лыком шиты. Там ещё было про несгораемый куст, про превращение Моисеем воды Нила в кровь, про страшные болезни, которые он наслал на египтян…

— Бог с ними, с болезнями, — сказал Саша. — Хотя некоторые «жрецы» из двадцать первого века, как нам известно, пробуют потягаться с Моисеем по этой части. Но я-то спрашиваю про жезл, который превращается в змею? Честное слово, я сам это видел и могу сказать: впечатляет. С магическим зеркалом — да, это фокус. А со змеёй?

— Можно я скажу? — подняла руку Аня. — Вы про меня уже забыли, что ли? А я, как-никак, специалист по змеям, — она улыбнулась и тут же сделала серьезное лицо. — Объясняю. Это не самое великое чудо из чудес. Дело в том, что их жезл — это и есть настоящая змея.

— А-а-а, — протянул Саша, осознавая, как всё просто.

— Вот именно — змея! Они держат в руках рептилию, а все думают, что это жезл. Они научились приводить змею в каталептическое состояние. Для этого нужно ухватить её пальцами пониже головы и надавить на основание черепа. Змея тотчас словно деревенеет. Да-да, в буквальном смысле. Ею можно размахивать как палкой. А затем жрецы просто бросают животное наземь, и, понятное дело, очнувшись, оно уползает. Вот и весь фокус.

Саша даже расстроился, что сам не додумался до этого.

— Знаешь, — сказал он, — в Москве мне как-то не приходилось читать о змеях, а здесь, думаю, на меня сильно влияет сознание Тамита. Ему-то и в голову не придёт сомневаться в чудесах.

— Век живи — век учись, — ответила Аня вполне добродушно.

— А про то, как превратить воды Нила в кровь, ты тоже знаешь? — подколол Ваня.

— Вообще-то, я специалист по змеям, а не по рекам, — лукаво улыбнулась девушка. — Но какую-нибудь гипотезу выдать могу.

Саша решил опередить её:

— Превращение воды в кровь — это элементарно. Хитрый Моисей наверняка подгадал под, может, и редкое, но предсказуемое сезонное явление. Нил течёт с Эфиопского нагорья, а там в период интенсивного таяния высокогорных снегов вода размывает краснозём, и река становится мутной и красной.

— А что? Нормальная версия, — одобрил Ваня. — Можно ещё предположить, что это какие-нибудь багряные водоросли.

— Или много-много маленьких красных рачков, — придумала Аня. — Потом приподнялась и стала осматриваться. — Ладно, хватит уже о чудесах. Посмотрите лучше, какая красота вокруг. Ведь сейчас весна? Правда, Саш?

Ребята тоже сели и стали озираться, словно впервые попали сюда. Отчасти оно так и было: ехали по пустыне ночью, когда она пугающе однообразна. А в утренних лучах солнца оказалась вовсе не такой дикой и страшной, и главное, неожиданно разноцветной. В низинах, меж песчаных холмов, виднелись ярко-красные лужайки пустынных маков, которые вместе с низкорослой зелёной осокой образовывали удивительный пёстрый ковёр. Саксаул, в ночи казавшийся сухой неприятной колючкой, смотрелся очень свежо, он буквально выставлял напоказ свои сочные тёмно-зелёные веточки. А в зарослях его неугомонно щебетали птицы. Это были перелётные птицы, остановившиеся в пустыне по пути на север, но некоторые даже выводили здесь птенцов. Промелькнула вдалеке стайка тонконогих антилоп. Они быстро пересекли высокий бархан и скрылись за горизонтом. Чуть в стороне, на самом гребне песчаного холма неподвижно, как изваяние, застыла ящерица-круглоголовка. Она лишь иногда ритмично покачивала хвостом, закрученным вверх, и высматривала свою добычу — жуков и бабочек.

— Да-а, — протянул Саша. — Весна, она и в Африке весна. Даже пустыня просыпается, оживает. А как настанет летняя жара, всё это разноцветье превратится в раскалённую, сухую, смертельно тоскливую долину.

— Но растения успеют отцвести и дать семена, — со знанием дела вставила Аня.

Ребята снова лежали на песке и мирно беседовали о всяких пустяках. Солнце поднималось всё выше и выше, воздух медленно разогревался, становился горячим и душным. И друзьям уже совсем не хотелось вставать. Нет, мышцы больше не ныли, просто накатила этакая курортная лень: лежи себе весь день и загорай под палящими лучами солнца…

Неожиданно один из воинов нарушил иллюзию безмятежности.

— Смотрите! — крикнул он. — Там, на горизонте, вооружённый отряд!

Все тут же вскочили и устремили взоры в ту сторону, куда он показывал рукой. Вдалеке окутанные густым облаком пыли двигались боевые колесницы.

— Это люди Аи, — сказал Джедхор. — Надо быстрей собираться, — и он поспешно начал отдавать распоряжения слугам и воинам.