Фаэтон (№2) - Дочь Нефертити

 — Какая подлость! Какое изощренное коварство! Ничтожные, жалкие предатели! Как они посмели?! Боги покарают их! Я буду молить об этом. — Она встала и прошлась по комнате. Её лицо стало вдруг задумчивым и печальным. — Теперь я многое понимаю, — тихо произнесла она. — Эти вероломные жрецы убили моего мужа. Они хотели власти, но власть ускользала из их рук. Тутанхамон стал сам принимать решения, и многие вещи он делал наперекор жрецам… Теперь они убьют и меня, если узнают, что у Тутанхамона будет наследник…

Ребята слушали, затаив дыхание и не решаясь вставить хотя бы слово в этот бесконечный эмоциональный монолог. Саше было как-то даже неловко заниматься в тот момент синхронным переводом.

— Но боги видят всё! И они сделают так, что жизнь предателей в вечном мире станет мучительной и жалкой! — голос Анхесенамон сделался грозным. — Я буду молить Анубиса, великого бога Царства мёртвых, чтобы он не провожал их тела в Царство вечности, когда они умрут, чтобы не помогал им беспрепятственно добираться до зала судилища. Пусть они предстанут пред Осирисом, пройдя все ужасы загробного мира. Анубис не покажет им пути в бесконечных переходах и ловушках, не поможет избежать укусов ядовитых змей, не проведёт через Огненное Озеро! Пусть они позабудут имена всех свирепых стражей Двенадцати Врат, пусть позабудут заклинания, открывающие запоры этих врат! Пусть они придут на суд Осириса в Великую палату Двух Истин измученные и покалеченные, и тогда уже не смогут повторять вновь и вновь священные слова перед сорока двумя божественными судьями: «Я чист! Я чист! Я чист!». И не смогут убедить судей, что не делали ничего неугодного богам, что не приказывали убивать, не заставляли плакать! И когда сердце каждого коварного жреца станут взвешивать на Весах Истины, боги увидят, что лживое сердце тяжелее страусового пёрышка богини истины Маат. И боги, следившие за жизнью жалких предателей, расскажут богам-судьям, какое зло творили умершие при жизни. А жрецам останется только молиться, глядя на весы правосудия и заклиная своё сердце: «О сердце моё, не вставай против меня в качестве свидетеля! Не порочь меня перед судьями». Но это предателям не поможет! Весы никогда не лгут, и страусовое пёрышко богини истины Маат всё равно легче любого лживого сердца. И тогда они будут обречены! Анубис громко объявит решение, и умерших, не достойных вечной жизни, отдадут на съедение Амемаит — страшному чудовищу-пожирателю! — Анхесенамон перевела дух и села в своё кресло.

— Когда она вот так злится, становится еще красивее. Ты не согласен? — шепнул Ваня Саше.

Но Саша был слишком сосредоточен на переводе этой длинной и грозной тирады, Ванина фраза прошла мимо его ушей, зато ее услышала Аня и укоризненно покачала головой.

— Короче, — закруглил Саша по-русски, — страшная судьба ждёт жрецов-обманщиков в загробном мире. Я бы никому не пожелал оказаться на их месте.

Анхесенамон ещё раз взглянула на зеркало и сказала:

— Оставьте его у меня. Я сама решу, как обойтись с этим.

Владычица была просто раздавлена тем, что ей довелось узнать. Только молодость и позволила ей принять страшную правду о подложной святыне. И все равно это очень тяжело — когда в один миг рушатся все привычные представления о твоём мире. Анхесенамон элементарно устала и наверняка хотела побыть в одиночестве. Но было ещё совершенно необходимо поговорить с ней о её спасении и об отравленных духа?х. Поэтому Саша не стал медлить.

Он изложил идею Джедхора, и правительница согласилась с этим планом. Всё-таки они сумели добиться решительного настроя Анхесенамон, и теперь уже ничто не могло изменить её желания бежать из страны.

— Пусть визирь насладится властью, — тихо сказала она. — Пусть наденет на голову корону Двух Земель. Но это будет лишь до той поры, пока мой сын не предъявит все права на трон. А вот тогда власть Аи и жрецов рухнет! И я буду способствовать этому.

— А если родится дочь? — неуверенно спросил Саша.

— Какая разница? — как-то очень просто ответила Анхесенамон. — Выйдет замуж за могущественного хеттского принца, и уж тут жрецам не избежать расплаты за убийство сына Суппилулиумы!

— О. божественная владычица! — начал Саша. — Есть ещё одна вещь, которая беспокоит нас. Вчера мы говорили о духа?х…

Он не успел договорить, Анхесенамон перебила его:

— Я помню, — сказала она и, встав с кресла, направилась к маленькому туалетному столику, на котором стоял изящный ларец.

Открыв его, владычица достала алебастровый флакончик с крышечкой в виде цветка распустившегося лотоса.

— Эти? — спросила она.

Ребята закивали головами.

— Вчера, поздно вечером мне принёс их в подарок Аи. Но я не стала ими душиться, хоть он и сказал, что это чудесный, удивительный запах. Я придерживалась ваших советов. Я не стала ужинать и почти не разговаривала с ним, сославшись на сильную усталость. Однако этот флакончик я взяла, потому что сразу вспомнила, что он вам нужен, — тут она немного замялась, потом продолжила: — Когда я проснулась утром и почувствовала себя необыкновенно хорошо, мне захотелось чего-то необычного… Я вспомнила о духа?х и… подушилась ими.

Саша почувствовал, как струйки холодного пота побежали у него по спине. Не было даже сил перевести последние слова царицы ребятам. Но, покосившись на Ваню, Ветров отметил, что тот вмиг стал белым как полотно. Видно, понял все без перевода — уж больно красноречивы были жесты владычицы и Сашина реакция. Аня прикрыла рот ладошкой, чтобы не закричать. Анхесенамон тоже почувствовала неладное, но по инерции ещё продолжала говорить, точно оправдываясь за свой поступок (для владычицы это было так непривычно!):

— У них действительно очень приятный аромат, и вы были совершенно правы, желая получить такие духи в подарок. Их аромат не уступает тому, что вы преподнесли мне на вчерашнем обеде.

Ребята продолжали смотреть на владычицу округлившимися глазами и в крайнем смятении не могли произнести ни слова.

— Вы чем-то встревожены? — спросила она, наконец. — Решили, что я не подарю вам этих духов, оставлю себе?

Саша молчал, лихорадочно соображая, как теперь поступить. Советоваться было некогда, да и неуместно.

Анхесенамон без всякой задней мысли протягивала им чудовищный пузырек со смертельным ядом.

— Возьмите! Это подарок владычицы Двух Земель!

Саша, наконец, решился:

— Эти духи? — не просто духи. Это яд замедленного действия.

Удивление в глазах Анхесенамон сменилось тревогой, недоумением и, наконец, зарождающимся страхом.

Пришлось на скорую руку сочинять легенду, что яд был заготовлен ими для некого смертного врага, но по ужасному недоразумению в последний момент украден и подарен царице.

— Но есть одно средство, — заикаясь и путаясь, Саша вырулил, наконец, на главную мысль в надежде успокоить коронованную особу, — средство, которое нейтрализует действие яда. Мы знаем, где взять его, и доставим во дворец немедленно. Я просто уверен, что всё будет хорошо.

Однако в голосе Сашином уверенность звучала не так явно, как хотелось бы. Анхесенамон стояла молча, яростно сжимая флакончик с духами. Костяшки пальцев её побелели, руки дрожали, а лицо сделалось бледным, будто неживым, как мраморная статуя.

— Мы сейчас же отправимся за противоядием, — быстро повторил Саша. — Мы сделаем всё, чтобы раздобыть его немедленно.

Если бы Анхесенамон отдала приказ не выпускать их, а заточить в темницу или казнить на месте, Саша даже не удивился бы. Но владычица просто тихо проговорила:

— Сегодня я должна отправиться на левый берег в свой дворец. Там будут хоронить моего мужа… Если меня похоронят вместе с ним…

— Нет! — невольно перебил ее Саша, хоть и понимал, что это непочтительно. — Действие яда не мгновенно! Мы успеем доставить противоядие! У нас есть время! — он уже почти кричал. Потом сделал паузу, взял себя в руки и добавил спокойно: — Пусть Уна отправится вместе с нами в дом Джедхора и подождёт, пока мы сделаем всё необходимое. Потом она принесёт противоядие, и великая владычица Двух Земель будет спасена.

— Вы просто утешаете меня? Или это правда?

— О, повелительница! Конечно это правда, — поспешил заверить её Саша. — Разве я посмел бы лгать владычице Двух Земель?!

— Я буду надеяться и молиться богам, — всё так же тихо произнесла Анхесенамон. — Я верю вам.

После таких слов говорить было уже нечего. Все трое молча поклонились царице и вышли из покоев через знакомую им потайную дверь.

Глава 51

СМЕРТОНОСНЫЕ МУТАЦИИ, ИЛИ ДЕЛО РУК ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ

Максим и Сергей торопливо шагали по направлению к дому Джедхора.

— Я уже ни черта не понимаю! — жаловался Булаев. — Ночная кража двух «Фаэтонов». Потом этот парнишка, который следит за домом, рассказывает всякие чудеса про этих троих… Зачем они полезли ночью в храм? Ведь их же там могли схватить и убить на месте. И, наконец, эта проклятая девчонка опять ходит по городу, как ни в чём не бывало без всяких признаков болезни? Может, нам дали не вирус, а какую-то безвредную ерунду? Начальники-то у нас с прибабахом. Что им там в голову пришло, одному Осирису известно…

— Полегче, капитан, полегче! — одернул его Максим.

— Ну, ладно. Допустим, во флаконе настоящий вирус. Поехали дальше. На рассвете они отправляются во дворец. Зачем? — Сергей вопросительно взглянул на Максима. — А теперь сидят в доме своего покровителя Джедхора и требуют от нас противоядие в обмен на «Фаэтон», — он помахал письмом прямо перед носом напарника. — Зачем им противоядие, если девчонка не заболела?

— Вот заодно и выясним, — рассудительно сказал Максим.

— А этот торговец Мериб! — Булаев никак не мог успокоиться. — Тоже хорош гусь! «Вас хочет видеть визирь», — передразнил он торговца. — А зачем, скажи на милость, нам сдался этот визирь? И что этот торговец вообще наговорил про нас? Правильно я сделал, что выставил его за дверь. Надо было просто сломать ему шею. Ведь это из-за него сорвался наш первый план… Что теперь-то делать, Голова? Думай! На то ты и Голова. Даже «Фаэтона» у нас нет. Хорошо, если эта троица отдаст прибор. А если нет? Обманут, заманят в ловушку… Как ты собираешься завладеть «Фаэтоном»? Я-то знаю способ, но ты наверняка будешь против, умничать начнешь, логические цепочки выстраивать, историю спасать…

— Ты что имеешь в виду? — на всякий случай поинтересовался Максим.

— А то ты не знаешь! Я даже без твоей помощи, в одиночку обездвижу всю охрану и прислугу Джедхора с тремя сопляками в придачу. Но… никакой гарантии, что кто-то из них потом проснется. Уж извини.

— Вариант не проходит, — жестко сказал Максим. — Слишком много минусов. Объяснять уже некогда. Мы скоро придём. Просто слушай сейчас меня. Первое. На что ты жалуешься? На результаты своих же топорных действий. Заметь, «Фаэтон» этих троих мы получили только благодаря моей идее. Это я придумал план кражи. А потом ты всё испортил. Зачем ты связался с торговцем да ещё вручил ему вирус? Зачем нужно было вообще раньше времени выпускать из рук эту отраву? Мы бы и так их захватили. У нас было достаточно времени. Плюс превосходство в опыте и физической силе. Понаблюдать, подумать, составить план. Потом действовать. А ты всё торопился куда-то.

— Чего ж ты не остановил меня? — прищурившись, спросил Сергей.

— А это было возможно, товарищ начальник? Ты бил себя в грудь, напоминал, кто здесь главный и в итоге мы потеряли даже то, что имели. Рыбак не тот, кто удочку забрасывает, а тот, кто ловит.

— Ладно, давай без обид, — пошёл на мировую Сергей. — Мой план провалился. Рассказывай теперь свой.

Максим помолчал и глубоко вздохнул. Он хотел сказать, что строить дом на ровной площадке или на развалинах предыдущего горе-архитектора — мягко говоря, не одно и то же, но передумал и начал сразу по существу:

— Прежде всего, надо получить назад прибор. Предлагаю не мудрить: по-честному отдаем противоядие и забираем свой «Фаэтон». А все их ловушки будут на твоей совести. Обездвиживай любого, кто попытается нас обмануть. Не думаю, впрочем, что они рискнут заниматься такой ерундой. Просто им, в самом деле, для чего-то понадобилось противоядие. А нам, считай, повезло — отделались, лёгким испугом. Остаться здесь без «Фаэтона» — это, брат, пострашнее вируса… Жди, пока за тобой команду пришлют! Или решат, что присылать нерентабельно, потому что ты всё равно профнепригоден.

— Согласен, — хмуро кивнул Сергей. — Хотя я бы просто из вредности отдал им какую-нибудь липу вместо антидота.

— Продолжаю, — Максим оставил последнюю реплику без ответа. — Теперь нам надо обдумать, как захватить их «Фаэтон». Себя мы обнаружили, они уже начеку, знают, откуда ждать опасности, и защитников у них много. Голыми руками не возьмешь. Так?

— Это правда. А убивать нельзя? — робко спросил Булаев.

— Да погоди ты с убийствами! Надо действовать хитростью. Допустим, искать союзников. Их покровитель Джедхор — большой человек, у него наверняка есть враги. Надо выяснить, кто это. Потом узнать, что они делали во дворце, зачем ходили в храм… Понимаешь?

— Секу помаленьку, — сказал Сергей. — Но это всё долгая песня. Мы успеем?

— Должны успеть.

— Ну, хорошо, а скажи мне такую вещь: ты хоть чуть-чуть понимаешь, что они вообще здесь делают? Зачем столько суеты?

— Думаю, они, как и в тот раз, пытаются не изменить историю, — сказал Максим.

— Хорошенькое дело! — ухмыльнулся Сергей. — Сами сюда влезли без спросу, всё перекорежив, а теперь пытаются спасти нормальный ход событий!

— Именно так, — согласился Максим. — А ты никогда не задумывался, что вся наша лаборатория занимается именно этим. Мы вмешиваемся в историю, а потом последовательно отрабатываем механизмы компенсации этих вмешательств.

— С помощью вот таких безотказных парней, как я, — догадался Булаев.

— Да, Сергей. В том числе и с твоей помощью. Только эти безотказные парни должны быть ещё и послушными. Совсем хорошо, если они умеют думать головой. А если нет…

— Да ладно тебе! — перебил Булаев. — Опять хочешь обидеть? Смотри у меня — разозлюсь! И будешь снова строем ходить, старлей Соколов!

— Некогда уже строем ходить, капитан Булаев. Схема действий проста. Возвращаем прибор, ищем союзников и следим за ребятами. Предупреждаю о главном: им нельзя мешать. Пусть сделают то, что задумали — во имя её величества истории. А вот потом мы непременно их захватим.

— Больно хитрый у тебя план, — проворчал Булаев, — но раз я обещал. Что ж… приказываю действовать согласно плану старшего лейтенанта Соколова. Вопросы есть? Вопросов нет. Левое плечо вперед кругом марш!

— Почему кругом? — не понял Максим.

— Потому что от моего плана в другую сторону уходим.

— А-а-а, — протянул Сергей. — Зато мы уже пришли к Джедхору.

Привратник открыл гостям ворота и проводил к дверям дома. На пороге их уже встречал Апуи, который и отвёл вельмож в зал приёмов. Ваня, Саша и Аня ожидали их, сидя в креслах. Джедхор и служанка Уна находились в соседней комнате.

— Как вы уже поняли, — не здороваясь, начал Саша, едва вошедшие переступили порог, — мы хотим поменять ваш «Фаэтон» на противоядие. У нас мало времени на всякие там разговоры, поэтому давайте сделаем всё быстро и по-хорошему.

— Вы так торопитесь? — удивился Максим.

— Хотите честно? — предложил Ваня. — Мы просто не желаем долго смотреть на ваши… лица. Московской национальности. Меня как будущего владыку Двух Земель просто тошнит от подобного соседства.

— Грубоватый у вас юмор, молодой человек, — заметил Максим. — Но готов войти в положение. Давайте меняться. Только мы должны быть уверены, что при выходе из дома никто не попытается вновь отнять у нас «Фаэтон».

— Это ваши методы, — сурово припечатала Аня. — А разве мы похожи на вас? Если мы даем слово, то привыкли держать его.

— Ваше благородство делает вам честь, — сказал Максим.

— Но есть другая проблема, — продолжила девушка. — Мы тоже хотим быть уверены, что вы не подсунете нам вместо противоядия какую-нибудь новую отраву.

— Даю вам слово, — сказал Максим, — что с нашей стороны мы будем так же честны, как и вы.

— Нет, — сказал Саша. — Это какой-то детский сад. Честное слово в обмен на честное слово! Давайте всё по-взрослому. Вы отдаете флакон вперед, мы посылаем слугу туда, где он необходим, только после подтверждения, что средство реально действует, вы получаете свой прибор. Я не вижу других вариантов.

У Булаева глаза полезли на лоб от подобной наглости, но Максим тут же согласился.

— Симптомы уже проявились? — спросил он по-деловому.

— Да, — соврал Ветров, не моргнув глазом.

— Тогда рекомендую помимо трех миллиграммов внутрь нанести жидкость на самые крупные язвы. При наружном применении действие антидота ощущается практически мгновенно. А, больной, простите, находится здесь, в доме?

— Да, — соврал Сергей еще раз.

— Конечно, мы подождём, — Максим передал флакон с противоядием Саше и сел.

Сергей с огромным трудом сдерживал эмоции. Примерно то же самое можно было сказать и об Иване. Аня пребывала в полной растерянности и даже не очень пыталась это скрыть. Она вставала, садилась, совершала массу ненужных движений руками. Но ей как женщине простили бы и более странное поведение.

Саша отсутствовал минут десять, и это были очень напряженные минуты, в ходе которых ни один из четверых не сказал ничего. Ну, еще бы! Ведь каждое неправильно сказанное слово могло стать роковым для любой из сторон.

Наконец Ветров вернулся в сопровождении двоих слуг, которые несли завернутый в белую ткань «Фаэтон».

— Всё нормально, — сказал Саша. — Получите, проверьте…

— …Распишитесь, — добавил Сергей. Успешное завершение обмена настроило его на шутливый лад.

— Ах, какие могут быть формальности между своими людьми! — ёрничая, хихикнул Ваня.

Максим опасливо покосился на него:

— Можно задать вам один вопрос?

— Только один, — сказал Саша сурово. — Времени нет.

— Кого вы там заразили? Вы же не хотели менять историю?

— Имя этого человека слишком известно в Великой Та-Кемет, и я не уполномочен рассказывать вам подробности случившегося, — навел тень на плетень Саша, — но теперь здоровье его вне опасности, а значит, ход истории не нарушен. Спасибо вам, господа-товарищи.

— Понятно, — усмехнулся Максим. — Я ещё раз убедился в вашем благородстве и, конечно же, в вашей ловкости и хитрости. Но… — он обернулся к напарнику, проверявшему «Фаэтон»: — Сергей, там все в порядке с нашим прибором?

Булаев удовлетворенно кивнул.

— Значит, так, — распорядился Максим, — садитесь все поудобнее. Настало время серьезно поговорить. Спешить вам теперь абсолютно некуда.

— Откуда вы знаете? — вскинулся Иван.

— Откуда? — переспросил Максим, размышляя, с чего бы начать. — Дорогие мои пионеры-герои! Или комсомольцы-добровольцы? Я совершенно искренне восхищаюсь вашими способностями и по достоинству ценю все ваши удачные ходы. Но сегодня вы ошиблись. Уж извините, всего не предусмотришь.

На лбу у Саши появилась дежурная морщинка, он уже понял, что разоблачен и только пытался догадаться, каким же образом.

— Да, да, господин Ветров, у вашего больного не проявилось никаких симптомов, соответственно, вы не могли проверить действенность нашего препарата. А я вам подсунул такую же пустышку, как и вы нам, когда мы встречались ночью. Там ведь не было вируса, правда? А в нашем флаконе не было противоядия. Кстати, вам не приходило в голову, что его вообще нет в природе?

— Приходило, — сказал Саша. — Но противоядие есть, вы бы просто не стали так рисковать, ведь смертоносные духи? могли случайно попасть и на вашу кожу. Но главное даже не это. Я точно знаю: вы передали нам настоящий антидот, а вот сейчас зачем-то врёте.

— Один ноль в твою пользу, парень! Только объясни, как догадался.

— Всё гениальное просто, товарищ… В каком вы звании?

— Старший лейтенант. Но зови меня просто Максим, и можно на «ты».

— Хорошо, Максим, — согласился Саша, — у вас… у тебя неплохие актерские способности, а вот по лицу Сергея можно прочесть буквально все. Когда ты отдавал флакон, в его глазах была откровенная досада, а не торжество.

— Пять баллов, Александр! А дальше?

— А дальше я отправил посыльного во дворец, где на самом деле находится больной. Только теперь откровенность за откровенность. Откуда вам известно, что симптомы не проявились?

— Что ж, — усмехнулся Максим в предвкушении своего торжества. — Настало время открыть вам ма-а-аленький секрет. Только, пожалуйста, обещайте оставить наш договор в силе, чтобы на выходе из дома не устраивать потасовку с увечьями?

Саша растерянно оглянулся на ребят. Аня и Ваня до смешного синхронно пожали плечами: выбирать-то было, в общем, не из чего.

— Конечно, обещаем, — заверил Саша представителей Секретной Лаборатории.

— Тогда слушайте, — начал Максим, — Раз уж оба флакона теперь в ваших руках, пора вам кое-что рассказать про этот вирус. Кто бы из придворных не подушился ужасным ядом, хоть сама владычица…— Максим сделал паузу, — а так, похоже, и случилось, да?

Саша кивнул: что уж теперь скрывать?

— Так вот, — продолжил Максим, — противоядие, которое вы отправили с посыльным, ей не понадобится.

— Не поняла! — нетерпеливо вклинилась Аня. — Вирус изначально был липовым? Всё это блеф?

— Нет, ребята. Просто этот вирус действует исключительно на европейскую расу, это новейший генный препарат. Небось, и не слыхали о таких? Могу вас успокоить: ни египтянам, ни ассирийцам, ни хеттам, ни финикийцам этот вирус не причинит вреда. Наши специалисты исключили опасность эпидемии в этой эпохе, никто не собирался изменять столь любезный вам ход истории. Это — биологическое оружие четко направленного, избирательного действия.

— Какая гадость! — сказал Иван. — Представляете, если бы подобный вирус попал в руки Гитлеру?!

— Я думаю, в этом случае, — подхватила Аня, — на планете не осталось бы уже ни одного еврея, а может, и ни одного славянина.

— А потом нашелся бы умник, который в отместку вывел под ноль всю арийскую расу… Хорошие игрушки изобретаете вы в своей лаборатории. У вашего шефа фамилия не Шикльгрубер?

— Да ладно вам, умники, — обиделся Максим. — Это совсем не мы изобретаем. Телевизор надо смотреть иногда. Мы это просто используем. Жизнь заставляет. Вы слушайте дальше. Вам же для дела надо. Итак, справочка: подобные вирусы существуют уже далеко не первый год. К счастью, пока нет сумасшедших, которые стремились бы к их массовому применению. А придуманы на сегодняшний день самые разные штуки. Например, расовый вирус убивает людей с определённым цветом кожи; половой — отдельно мужчин и отдельно женщин; есть вирусы, способные уничтожать особей, предрасположенных к определенной болезни. Поговаривают, что уже изобрели хитрую бактерию, поражающую исключительно людей с высоким уровнем интеллекта.

— Вот это похоже на правду, — сказал Ваня. — А я всё хожу, гадаю, чего это все такие тупые вокруг стали!

— Шутник! — улыбнулся Максим — А ты знаешь, что можно специально вывести вирус, опасный только для светловолосых и кудрявых?

— Спасибо, — Ваня приложил руку к груди и поклонился. — Это будет большая честь для меня.

Максим начал тихонечко закипать.

— А можно сориентировать смертоносную болезнь прицельно на голубоглазых, рыжеволосых, горбоносых, большеухих и так далее. А можно и на остряков, которые плохо понимают, когда допустимо шутить, а когда нет.

Иван воздержался от ответа, и Максим уже более спокойно продолжил:

— Между прочим, генетическое и вообще биологическое оружие активно разрабатывают во всех развитых странах. Не только фашистские режимы этим занимаются. Те же лаборатории создают, например, боевые микроорганизмы, способные поражать военную технику. Микробы, пожирающие железо, или бумагу, или пластмассу. Представьте себе: за считанные часы микробы превратят в кучу мусора самые совершенные устройства. Например, покрытие самолёта съедается за семьдесят два часа.

— Я как-то читал такой роман, — вспомнил Саша, — написан лет тридцать назад, не меньше. Кажется, он назывался «Мутант-59». В Лондоне случайно выпустили в водопровод бактерию, которая кушала пластмассу. Такие начались катастрофы!..

— Правильно, — сказал Максим, — современные ученые учитывают подобную опасность. Бактериям вживляют ген самоубийства, чтобы эта безумная армия не вышла из-под контроля… Но я отвлекся. Напоминаю главное: доставленный сюда вирус не опасен для египтян. Только для нас с вами. Всё было продумано, ребята! «Фаэтоном» занимаются серьёзные дяди, и они так же, как и вы, совершенно не хотят подвергать опасности нашу общую историю! Мы никогда не берём в прошлое опасных предметов. Видите, у нас даже оружия нет, а ведь с ним было бы гораздо легче поймать, например, вас. Но… инструкция запрещает. Это вы тащите с собой неработающие мобильники, одежду из современных материалов, косметику и прочие недопустимые вещи. Это вы оставляете владычице в подарок современный стеклянный пузырек с пульверизатором. А что если его откопает какой-нибудь Генрих Шлиман и сойдет с ума в своем девятнадцатом веке. Вы об этом подумали? Нет, вы понадеялись на традиционный русский авось. Так-то, ребята! Оглянитесь на себя, прежде чем обвинять нас в историческом экстремизме и фашисткой идеологии.

Все трое смотрели на Максима в легкой растерянности. Первой сориентировалась Аня.

— Ну, хорошо, — сказала она. — Раз вы такие умные, объясните. Допустим, сейчас в четырнадцатом веке до нашей эры египтяне не контачат с Европой. А если этот флакончик долежит здесь до Александра Македонского?

— Исключено. Вирус столько не протянет, — быстро ответил Максим, но Саша сразу почувствовал, это он только что, на ходу придумал

Видно было, рядовые исполнители знать не знают столь тонких свойств кем-то изобретенного вируса. Очень может быть, что и сами биологи, не сказали бы точно, сколько лет, а то и столетий проживут в благоприятных условиях споры этого весьма устойчивого вируса. Ведь он сохранял свою активность даже в спиртовом растворе духов! Саше только теперь пришла в голову эта мысль: спирт, одеколон, водка — универсальный антисептик. Какие там могут быть вирусы? Или для духов использовался некий оригинальный растворитель, или вирус был выведен поистине бессмертный…

Но в этой части разговора инициативу взяла на себя конечно, Аня — главный среди них знаток биологии.

— Всё равно, — заявила она, — никто не может дать стопроцентной гарантии. В виде спор микроорганизмы живут тысячелетиями. Вы что, не знаете? Вирусы — живые организмы, их поведение непредсказуемо. Есть одна очень серьезная гипотеза: многие смертельные болезни — результат чьих-то опытов с бактериями. И теперь-то мы с вами понимаем, что, например, бубонная чума, которая косила людей веками, вполне возможно, занесена в прошлое вот такими же нерадивыми путешественниками из далёкого будущего. Или брюшной тиф, или холера, от неё до сих пор нет вакцины. Всё это очень похоже на уродливые плоды генетических экспериментов с вирусами, нечаянно или нарочно занесённые в прошлое.

— Я понимаю ваш юношеский максимализм, леди, — развёл руками Максим, — но так ненавидеть своих современников! А тем более потомков. Обвинить будущее во всех смертных грехах — очень удобная позиция для современников любой эпохи. Но она нуждается в доказательствах. Разве они у вас есть?

— Есть! — ответила Аня с вызовом. — А как ещё вы объясните, неестественное поведение всех смертоносных вирусов?

— Что, что, что? — заинтересовался Максим, он явно не был полным профаном и в биологии.

Сергей же смотрел равнодушно и на лице его читалось желание поскорее свернуть всю эту бессмысленную говорильню.

— Поведение абсолютно неестественное, если следовать законам природы и логике здравого смысла, — сформулировала девушка. — Опасные вирусы убивают организм человека, который их кормит. Согласитесь, странное свойство — уничтожать собственную среду обитания и в результате погибать вместе с ней. Такой способностью, противоречащей здравому смыслу, обладает помимо, болезнетворных микробов, разве только сам человек. Вот и приходит на ум, что это порождение интеллекта, искусственно созданные организмы.

— Лихо! — Максим прямо оторопел от столь неожиданной для него мысли.

— Судите сами, — продолжала Аня, не давая расслабиться. — Что такое вирусы и бактерии? Ближайшая аналогия — паразиты. Но отношения между ними и хозяевами складываются по принципу симбиоза. Паразит заинтересован в продлении жизни хозяйского организма. Этому тьма примеров в природе. Актинии, сидящие на панцирях раков-отшельников. Или креветки, живущие вблизи горячих источников, чтобы за счет сероводорода поддерживать существование бактерий, специально выращенных у себя во рту. Термиты, которые питаются древесиной, но не способны её переваривать. Этим занимаются жгутиконосцы, живущие в кишечнике насекомых. Удали их из организма, и термиты погибнут. А крабы, которые мирно сосуществуют с кораллами, защищая их от морских ежей и получая в награду питательные жиры…

— Слушай, девочка, — перебил Сергей, — мы чего, на лекцию, что ли, пришли?

— Да погоди ты! — шикнул на него Максим. — Интересно же, и потом, я жду вывода.

— А вывод очень прост, — сказала довольная собой Аня. — Природа всегда рациональна. Целесообразность — её главный принцип, она создаёт только те виды, которые способны выжить. А вирусы чумы, холеры, тифа, различных лихорадок, наконец, СПИДа — это организмы-самоубийцы, и значит, они созданы не природой.

— Крыть, как говорится, нечем, — вынужден был согласиться Максим, — но что это даёт нам?

— Это даёт нам руководство к действию. Не умножать зло вокруг себя — вот главный принцип. Кто-то в своих ужасных лабораториях превращал безвредные и даже полезные бактерии в страшные смертоносные вирусы. Я просто уверена, изначально они не были такими — над генами кто-то потрудился. Так давайте хотя бы не распространять эту заразу.

— А что если это естественные мутации? — предположил Максим. — Под влиянием солнечной активности, например, или при изменении климата. Причины могли быть и техногенными, но почему обязательно злонамеренными?

— Могли быть и мутации, — неохотно согласилась Аня. — Но они всё равно должны благоприятно сказываться на выживаемости. Те же мамонты потеряли шерсть, когда изменился климат, быть слонами стало удобнее. Но мутировать ради самоубийства — нелогично! Это противоречит естественному отбору.