Если кто и был недоволен приездом высокопоставленных гостей из района больше сельских мужиков, так это супруга участкового, которая была прекрасно осведомлена о том, чем занимается благоверный в бане с начальниками и девицами. Заявляющийся после гулянки домой муж, был с головы до ног перепачкан губной помадой, от него так сильно несло женскими духами, что их запах перебивал даже алкогольный перегар, от которого благоверный едва держался на ногах, с трудом ворочая языком.
      Сколько раз хотелось ей ворваться со скалкой в руках в баньку, где так любило париться в компании с девицами районное начальство, и ее любимый супруг. Увидеть воочию, чем они там занимаются с распутными девками, разгуливающими по деревне в нарядах, не скрывающих срамные прелести, выставляя их напоказ всем желающим. Она прекрасно знала, чем занимаются мужики на подобных выездных «семинарах», вдали от опостылевших жен. Но если городские и районные начальники предавались пьянству и блуду вдали от благоверных, супруг занимался развратом практически у нее на глазах, не скрывая своего участия в разгульной оргии.
      Ей ничего не стоило оказаться в баньке и устроить показательный разбор полетов, если бы не одно, но… Она была женой участкового, первого человека на селе после председателя. И ей не хотелось становиться женой уличного регулировщика в заштатном городишке, считающей копейки от зарплаты до зарплаты, отказывающей себе во всем, чтобы не протянуть с голода ноги. Поэтому она закрывала глаза на прегрешенья супруга, благодаря небеса за то, что заезжие начальники люди слишком занятые, чтобы выбираться в лес дольше, чем на пару дней. Два дня она как-нибудь переживет, тем более, очередной их визит состоится не скоро.
      После отъезда районного начальства, она отпаивает муженька квасами и рассолами домашнего приготовления, чтобы поскорее пришел в чувство и приступил к выполнению служебных обязанностей. Но, поскольку она была женщиной, то не могла отказать себе в маленькой мести, - демонстрации мужу его перепачканного помадой и пропитавшегося женским духом, шматья. И, как закономерный итог, отказ от выполнения супружеских обязанностей на срок который она сама определит. Кто знает, этих городских поблядушек, хоть их и тщательно подбирали для подобных поездок, ведь не с простыми же работягами им предстояло работать. Подцепить от благоверного постыдную болезнь, ей совсем не улыбалось. Лишь после того, как минули все мыслимые сроки, а муженек оставался, здоров, хоть и не весел по причине длительного воздержания, он милостиво допускался до тела, и жизнь его входила в привычную колею.
      Главной заботой для участкового во время приезда начальства было не допустить чрезвычайных происшествий. По поводу местного населения он был спокоен. С этой стороны неприятностей не ожидалось. Все проблемные мужики предупреждены, и будут сидеть дома, и баб своих с детишками не выпустят в лес, кабы чего не вышло.
      По части приема и размещения гостей все обстояло наилучшим образом, отсюда проблем также не предвиделось. Отдельная усадебка, построенная несколько десятилетий назад для подобного рода гостей, содержалась в идеальном состоянии. Специально обученные люди, готовы были моментально исполнить любую прихоть высоких гостей. За этим ревностно следило первое в Шишигино лицо, - председатель, который в силу занимаемой должности, являлся полноправным участником всех разгульных попоек и помывок в бане с девками. Он тоже не хотел лишиться хлебного места, променяв его на должность завхоза в захудалом городишке.
      Головную боль для участкового представляли сами гости. Нужно держать ухо востро, а головой крутить на 360 градусов, чтобы подвыпившие молодчики в лесу, вместо зайцев и тетеревов, не перестреляли друг друга. И после охоты, когда оружие запирается на ключ, не следует терять бдительности. Неизменная баня не менее опасна, чем охота. Нужно приглядывать за тем, чтобы никто не упарился до инфаркта, не утонул по пьяному делу в сауне. Чтобы гости, не передрались из-за шлюх, и никто не захлебнулся с перепоя собственной блевотиной. Затем еще нужно проследить, чтобы гости в обнимку с девицами благополучно добрались до своих комнат. При этом, отказываться от выпивки никак нельзя, чтобы не вызвать неудовольствия начальства.
      И лишь на следующий день, опохмелив гостей, усадив на машины и помахав на прощанье ручкой, можно было считать миссию выполненной. И быстрее домой, к жене и рассолам, что за пару-тройку дней поставят его на ноги. И тогда он с удвоенной энергией примется за работу, которой накопилось немерено.
      Слишком хорошо он знал шишигинских мужиков. Пользуясь его временной немощью по части исполнения служебных обязанностей, они творили беспредел. Палили в лесу, почем зря, отстреливая все, что шевелится, устраивая себе и домочадцам праздник живота. Тем более приятный, что праздник случился на халяву, если не считать затрат на патроны.
      И на работе мужики не особенно напрягались, поскольку в эти дни везде и во всем наступала расслабуха, по той же причине. Председатель тоже человек, и пил не меньше участкового, но телосложением был похлипче, ударные дозы алкоголя переносил гораздо тяжелее. Поэтому болезненный процесс воскрешения председателя проистекал на пару дней дольше, после чего он заявлялся на работу с физиономией зеленовато-желтушного цвета, и вселенской мукой в глазах.
      Участковому удалось встретиться с Халявиным и поговорить гораздо позже, чем планировалось. Сперва бумажная волокита с квартальным отчетом, отнявшая массу времени. Затем приезд начальства из района, вкупе с областным, которое надлежало принять по высшему разряду. Что он с блеском и исполнил, провалявшись, после чего в постели с головной болью гораздо дольше обычного. Затем пришлось разгребать дела, накопившиеся за время его бездеятельного отсутствия. И лишь ко времени составления очередного, ежемесячного отчета, он вспомнил о Халявине, когда-то подпортившим отчетные показатели, который сейчас эту самую отчетность поправит в лучшую сторону.
      Беседа больше напоминала допрос. Участковый задавал вопросы, Леший отвечал. По большей части односложно, глядя в сторону, витая где-то в облаках. Не зря на селе поговаривали, что он какой-то странный, не от мира сего. Но из-за этих странностей участковый не мог привлечь человека к ответственности. Каждый волен быть странным в той, или иной степени, если странность не нарушает существующих в стране законов. Леший никаких законов не нарушал, поэтому участковый вынужден был откланяться, довольствовавшись полученным объяснением многомесячного отсутствия, хотя, не поверил ни единому слову. Чтобы такой отличный охотник и следопыт как Леший заблудился в лесу и проплутал там несколько месяцев, в это он не мог поверить. Что он при этом потерял карабин, предмет всеобщей зависти, это вообще из разряда фантастики.
      Парень прошлялся эти месяцы не в лесу, а где-то в другом месте. Скорее всего в ближайшем городке, где вляпался в скверную историю, результатом чего стала потеря ружья и нынешнее, странное состояние. Но поскольку в село из города не приходило ориентировок на оружие, участковый махнул рукой. Может, не было никакого криминала. Возможно, случилась у парня в городе большая и светлая любовь. И требовала эта любовь денег. И карабин, стоимостью в машину, ушел на поддержание этой любви. Целиком, до последней копейки. А когда закончились в карманах деньги, большая и светлая любовь превратилась в стерву, указавшую любовнику на дверь. Из которой он и вышел прямиком в лес. И продирался через него в село много дней, превратившись в жалкое подобие человека, которое однажды возникло на окраине села, до смерти перепугав суеверных сельчан.
      А то, что он сидит дома и не работает, это его личное дело. Еще совсем недавно, на этом основании его можно было подхватить под белы рученьки и упечь в кутузку. И грозил ему пусть небольшой, но вполне реальный срок за тунеядство. Теперь же, в свете новых решений правительства статью, позволявшую держать в узде алкашей и бездельников, занимать их общественно-полезным делом, упразднили. У людей, хронически не желающих работать, появилось законное право жить так, как хочется. Но, для того, чтобы жить, нужны деньги, а они с неба не сыпятся. И здесь не зевай участковый, приглядывай за группой риска, кого и на чем противоправном прихватить, чтобы бездельник получил сполна. В колонии, тунеядцу сидеть без дела не дадут, заставят трудиться по полной программе, чтобы оплатить пребывание в казенном учреждении на весь, назначенный судом, срок.
      Семейство Халявиных, о чем был прекрасно осведомлен участковый, считалось зажиточным. И все семейные накопления достались единственному наследнику рода, обеспечив того на всю жизнь. Пускай себе сидит дома, мастерит хоть теплицы, хоть пирамиды, лишь бы не попадал в его поле зрения.
      …Спустя месяц на розовых кустах появились завязи, обещавшие в ближайшее время превратиться в роскошные бутоны неземных цветов, в глубине которых найдется ответ если и не на все его вопросы, то, на многие из них. Оставалось только ждать, что он и делал, сутками просиживая в теплице, созерцая неспешный цветочный рост, отлучаясь лишь в случае крайней необходимости. Он охранял цветы. От кого? Точнее от чего?
      Сельских пацанов опасаться не приходилось, они еще зимой потеряли к нему интерес. Он уже давно не видел никого из них вблизи своего жилища. Если зимой они могли уделить его персоне немного внимания, с наступлением тепла, раздаривать драгоценное время на разные пустяки, стало непозволительной роскошью. На улице столько всего интересного, что времени и так катастрофически не хватает.
      Местный пьянствующий люд, любящий поживиться чем-нибудь на халяву, старик сосед с двустволкой отучил появляться здесь.
      Старики-соседи, единственные, с кем Халявин более-менее общался, никогда не приставали с расспросами о теплице и растениях выращиваемых там. Они не спрашивали, сам он не распространялся на эту тему, и, всех это устраивало.
      Со стороны людей Леший не видел опасности, а со стороны нелюдей? У него имелись серьезные основания предполагать, что не всем выращиваемые им цветочки пришлись по нраву. Кое-кого они напугали, или заинтересовали, и этот неведомый кто-то их искал. Леший был уверен, что так оно и есть.
      Появившаяся над лесом чернильная туча, в том самом месте, где раскинулась зловещая аномалия, не могла остаться незамеченной. Она появилась в тот самый день, когда проклюнулись из земли первые ростки неземных цветов. Поначалу ее и тучей назвать было нельзя, крохотное пятнышко в безбрежной сини небес. Казалось, подует легкий ветерок, и это нелепое чернильное пятнышко исчезнет без следа, словно его и не было вовсе. Но шли дни и недели, пятно в небе не исчезало, более того, начало расти, намереваясь поспорить границами с аномалией, в эпицентре которой оно зародилось. В ее росте Леший видел связь с его растущими, разноцветными питомцами. Между цветами и зависшей над лесом непроглядной тучей, существовала некая незримая связь, крепнущая день ото дня.
      Возникшая над лесом чернильная туча переполошила жителей Шишигино, даже древних стариков и старух, никогда не видевших ничего подобного. Что это такое, люди не знали, хотя все были уверены, что зловещая туча порождение аномалии. Но никто не смог связать воедино появление в деревне Халявина, теплицы, и зловещего порождения аномалии. Никто, кроме Лешего.
      Селяне боялись черной тучи. И до этого не испытывающие особого восторга от близости аномалии, они еще более укрепились в негативное ее восприятии. И если раньше редкие смельчаки отваживались бродить в поисках добычи у самой кромки мерцающей серебристыми сполохами аномалии, нынче они этого не делали. Предпочитали вообще не соваться за гнилое болото, пока над лесом висит чернильное нечто. Не известно, что оно вообще из себя представляет, чего от него можно ждать. Народ в Шишигино суеверный, и свято верил, что в таком облаке может быть только нечто грязное и нечистое. Попробуй, приблизься ближе дозволенного, вся эта нечисть низвергнется с небес на землю и потащит душу христианскую прямиком в ад.
      И хотя участковый не разделял мнения селян о затаившейся в облаке нечисти, близко к нему он и сам бы не полез. Не исключено, что в нем и в самом деле таится смерть, но не такая дремучая и ненаучная, как думают селяне, а вполне поддающаяся объяснению с научной точки зрения. Скорее всего, это облако с какой-нибудь химической дрянью внутри. И занесло его сюда с какого-то секретного завода, затерянного в дремучих, непролазных таежных лесах, после аварии, или утечки. Очень скоро приедут сюда сведущие люди и во всем разберутся, успокоят шушукающийся по подворотням народ, изничтожат беглое облако, и все вернется на круги своя.
      Он составил и отправил в район подробное донесение о странном природном явлении, возникшем в небе над лесом вблизи Шишигино. Но в ответ на проявленное рвение получил суровую отповедь и пожелание повышать показатели текущей отчетности, а не пялиться в небо, и не выдумывать всякой чепухи, отвлекающей людей от работы. После полученной взбучки участковый не только ничего не желал слышать об облаке, он его в упор не замечал. Если наверху решили, что это бредовая галлюцинация, значит, так оно и есть, начальству виднее. Спорить, и пытаться настаивать на своем, значит собственными руками подписывать перевод на службу уличным регулировщиком в какой-нибудь занюханный Мухосранск.
      Когда на роскошных розовых кустах набухли бутоны, готовясь в ближайшее время раскрыться, явив взору, скрывающиеся в их глубине миры, поведение тучи изменилось. Она ожила, беспокойно зашевелилась. Время от времени из нее вырывались ослепительно черные молнии, утюжа окрестности, с каждым разом становясь все ближе к Шишигино, вызывая панику среди жителей селения.
      Чтобы не видеть разгула бредовой галлюцинации, участковый взял у фельдшера больничный, и самогоном начал бороться с галлюцинацией. И спустя несколько дней непрестанного поглощения ядреного пойла, заметно в том преуспел. Некогда иссиня-черное облако стало лиловое в желтую крапинку, и больше не казалось зловещим и враждебным. Оно стало таким милым и домашним, что хотелось дотянуться до него и обнять. Не стало бьющих из облака молний. Спускались на землю, на цветных канатах симпатичные зеленые черти с радостно скалящимися физиономиями. Подстать гримасе застывшей на лице участкового в последние несколько дней, вызывающей сильнейшее беспокойство у его супруги.
      Но как бы она не хмурилась, ни качала укоризненно головой, участковый упорно продолжал лечение галлюцинации, за пару недель уничтожив годовой запас ядреного самогона, приберегаемый для особых случаев. Что подобный случай настал, он не сомневался, как не сомневался и в том, что зеленые черти определенно кого-то ищут. Иногда в одурманенном сивушными парами мозгу вспыхивало озарение, и он почти наверняка знал, что они ищут. Но мгновение спустя осенившая его мысль бесследно исчезала, под натиском сивушных паров.
      И если участковый мог только догадываться о том, что ищет необычное облако, Леший знал наверняка. Он давно связал одно с другим. Появление первых ростков в оранжерее, и крохотного черного пятна над лесом в районе аномалии. Связал рост цветочных кустов с ростом черного облака, достигшего невероятных размеров. И если поначалу оно просто увеличивалось в размерах, ничего не предпринимая, то теперь оно достаточно подросло, чтобы заняться активным поиском того, что не принадлежало миру людей, и человека, похитившего достояние неземного мира.
      Рано, или поздно, аномалия добьется своего. С каждым днем, вылетающие из чернильной тучи молнии, становились все ближе к Шишигино. Вопрос в другом, кто окажется первым? Успеет ли он заглянуть в распустившиеся бутоны диковинных цветов, или туча доберется до него раньше?
      …В это утро он проснулся раньше обычного. Какой-то внутренний толчок разбудил его, заставил вскочить на ноги, торопливо одеться и поспешить в теплицу. Он почему-то был уверен, что настал тот самый день, когда все должно решиться. Едва переступив порог теплицы, превращенной в оранжерею, он понял, что не ошибся. Розовые кусты раскрыли навстречу солнцу металлические бутоны всех цветов радуги, словно приглашая заглянуть в их чарующую глубину. Леший чувствовал, что счет времени идет уже не на минуты, а на секунды. Ноги сами принесли тело к ближайшему кусту. Оставалось лишь нагнуться, заглянуть в манящую глубь бутона и вдохнуть полной грудью неземной его аромат.
      Уже на полном вздохе, он каким-то шестым чувством ощутил, как оторвалась от чернильной тучи молния, ударила точно и прицельно в оранжерею, настигая утонувшего в цветочном мире Лешего.
      А затем был пожар, короткий и яростный, тем более странный, что ранее ничего подобного не случалось. Молнии из чернильной тучи на Шишигино в последнее время падали довольно часто, но без последствий. Даже вчера, незваная гостья, угодившая в стог сена на соседском подворье, не спалила его, как не тронули молнии и дома людей, к которым попадали прежде. Молнии до смерти пугали людей, но не трогали ни их самих, ни их имущества.
      Столб огня взметнулся до небес. В яростно бушующем пламени невозможно было разглядеть, что творится внутри. Когда спустя несколько минут на место пожара прибыла вызванная соседями пожарная дружина, в которой когда-то работал Леший, тушить было нечего. Теплица выгорела дотла, головешки не осталось на месте колдовского пожарища.
      Пожарная дружина убралась восвояси, а у местного люда родилось очередное суеверие, с которым будет трудно бороться. Хотя, бороться с суевериями больше некому. Прежний участковый дождался-таки прихода в свой дом зеленых чертей, и заключил их в объятия, покинув здешний, суетный мир. Не выдержало сердечко многодневного запоя, и в тот самый день, когда молния нашла искомую цель, оно остановилось.
      А туча исчезла.
      Отчет о пожаре составлял уже другой участковый, бывший уличный регулировщик из Мухосранска, приглянувшийся начальству, и получивший существенное повышение по службе. Все странности с колдовским пожарищем и бесследным исчезновением человека, он списал на пожар по пьянке. Для полной достоверности, что-то похоронил на сельском кладбище. Под простеньким металлическим памятником с красной, пятиконечной звездой на вершине. Рядом с бывшим участковым, сгоревшим от самогона.
      Со временем, история о колдовском пожаре, и таинственном исчезновении Халявина, обросла многочисленными слухами и домыслами, и невозможно было определить, где заканчивается правда и начинается вымысел. Давно ушли в небытие свидетели событий давно минувших лет. Выросли их дети, но легенда о страшном доме продолжала жить, передаваясь из поколения в поколение.
      Прошло много лет. Дом Халявиных обветшал, покосился, обвисла и провалилась его крыша. В зияющем глазницами пустых окон доме по ночам гудел и завывал ветер, а суеверным людям чудилось, что в доме кто-то стонет. Селяне были уверены, что в заброшенном доме поселился призрак Халявина, сгинувшего на пожаре, чьи останки так и не были найдены.
      А затем дом рухнул, похоронив под обломками тайну семейства Халявиных. И, хотя дом и прилегающий к нему участок располагался в самом центре селения, никто не решился разгрести руины, и поставить на проклятом месте дом. Люди предпочитали селиться на окраине, но не на проклятом богом и людьми месте, и ничто не могло их в том переубедить.
      Если вы когда-нибудь окажетесь в Шишигино, попросите любого встреченного мальчишку показать вам это место, и он с радостью исполнит вашу просьбу. Приведет к развалинам, но внутрь не сунется ни за какие посулы. И торопливо уйдет, не оглядываясь, чтобы не видеть того, как чужак ступит за запретную черту.
      И лишь ветер, свободный и бесстрашный, проносится над развалинами, касается прогнивших, поросших мхом стен. И тут же улетает прочь, оставляя молчаливые руины, хранящие тайну сгинувшего много лет назад рода Халявиных, канувшего в небытие, не оставившего на земле и следа.
 
      © Copyright Салов Андрей Владимирович ( )