Семь смертей Лешего

      Особую любовь маргиналы испытывали к оставленным на месте попойки барсеткам, в которых находились деньги и документы. Деньги перекочевывали в карманы бомжей, а документы вместе с барсетками за скромное вознаграждение к торговкам пирожками и самопальной водкой.
      С торговками у бомжей существовал своеобразный договор, включающий в себя не только порожнюю тару с водочными этикетками, но и найденные документы. Обе стороны участвующие в сделке, имели свой интерес. Бомжи получали небольшое вознаграждение, и отсутствие головной боли по поводу найденных барсеток. Торговки возвращали утерянные документы за приличное вознаграждение. И не было им никакого резона сдавать тех, с чьей помощью оказались у них документы. На все расспросы ответ был один, барсетку принесли пацаны, и о судьбе денег, что были вместе с документами, им ничего не известно.
      Растеряхи не особенно упорствовали в желании узнать, кто и когда принес торговкам их пропажу. Главное, утерянные документы вернулись к хозяину, пусть и за вознаграждение. Сэкономлена кума времени, нервов и денег, что пришлось бы потратить, бегая по инстанциям, восстанавливая утерянные документы. В итоге довольны все. Бомжи, поимевшие наличные из барсетки, плюс премию от торговок. Торговки, получившие неплохой навар возвратив утерянное растеряхам. Рады были и растеряхи, лишившиеся некоторой суммы наличных, но оставшиеся при документах, без лишней головной боли.
      Этим и исчерпывались противоправные деяния со стороны обитающих на призаводской площади бомжей. Мужиков, перебравших лишнего и уснувших в кустах, они предпочитали не трогать, не проявлять излишнего любопытства по поводу содержимого их карманов. Пускай проспятся, а, очнувшись, спешат домой, если повезет не встретиться с отморозками, которые не станут особенно церемониться.
      В былые годы и они не брезговали пройтись по карманам уснувшего после обильных возлияний, работяги. И, возможно, делали это слишком часто, раз их действиями всерьез заинтересовались правоохранительные органы. В один прекрасный день вся популяция здешних бомжей, оказалась в кутузке, купившись на ментовскую приманку. И только Карл Маркс в тот, злополучный для коллег день уцелел, и вовсе не из-за того, что был более других щепетилен в данном вопросе. В тот день он чувствовал себя неважно и на «работу» не вышел, что и спасло его от проблем. И напрасно переодетый в гражданское оперативник, провалялся в кустах на его территории весь день.
      Хотя, впрочем, не совсем напрасно. Он поймал-таки грабителя, причем сразу двух. Это были работяги, как и тот, чью роль оперативник играл. Двое молодых рабочих заглянувшие в кусты раздавить бутылку водки, обнаружили мирно посапывающего на лавке мужика, с очевидными признаками перебора, и не смогли удержаться от соблазна проверить содержимое его карманов. В результате водка так и осталась не выпитой, и встретиться им вновь предстоит только по истечении нескольких лет, которые отмерит суд за кражу. Бомж, для которого устраивалась ловушка, отравился спиртосодержащей гадостью, которую купил из любопытства, и в силу временной немощи, избежал участи собратьев по несчастью.
      Выйдя на «работу», Маркс немало удивился отсутствию коллег по ремеслу. Не было их и вечером, чтобы выпить и пообщаться. Не объявились они и на следующий день, бросив на произвол судьбы, вверенные им участки, на которых стали разгуливать помятые личности, собирая бутылочный урожай. И только тогда до Маркса дошло, - случилось что-то серьезное, иначе бы коллеги не пошли на нарушение существующих правил и договоренностей.
      Вечером третьего дня, не дождавшись коллег на месте сбора, Маркс решил посетить жилища дружков, что допускалось лишь в исключительных случаях. Именно такой случай и настал. Отправляясь, в гости, Карл Маркс нутром чувствовал, что-то случилось. Единственное возможное оправдание случившегося, которое могло прийти на ум, - тяжелое отравление каким-нибудь суррогатом, вроде того, что случилось с ним несколько дней назад. Он был готов к тому, что найдет их мертвыми на лежанках, в компании опорожненных емкостей из-под денатурата, оказавшегося слишком тяжелым даже для привычных ко всему, организмов. Но он их не нашел. Ни мертвыми, ни живыми. Они исчезли бесследно, и только одному господу было известно, где они обретаются.
      Но, как выяснилось позднее, не один только вседержитель был в курсе того, куда подевались маргиналы. Торговки домашними пирожками и самопальной водкой, знали не меньше. Они и просветили Карла Маркса относительно судьбы исчезнувших приятелей. Когда Маркс принес очередную партию порожних бутылок с водочными этикетками торговкам, они ему все и выложили, огорошив бомжа этим известием.
      Осознав, что остался один, не в силах в одиночку контролировать призаводскую площадь, и не желая допускать полнейшего бардака и беспредела, который обязательно случится, если на площади не будет хозяина, Карл Маркс начал действовать. Из массы бомжующих и просто спившихся, опустившихся элементов, промышлявших сбором стеклотары на лишившейся хозяев территории, выбрал самых достойных претендентов. И проведя с каждым из соискателей беседу за бутылкой дешевой водки, приобретенной у пирожковых торговок, Маркс определился с тем, кому надлежит содержать площадь в порядке.
      Ему не нужны были спившиеся элементы, промышляющие сбором порожней тары на выпивку, имеющие в городе пусть и загаженные донельзя, тем не менее, квартиры, в которые они возвращаются всякий раз. Чтобы пережить ночь в хмельном угаре, дожидаясь, начала нового дня, и очередных поисков денег на выпивку, не брезгуя ничем для того, чтобы их раздобыть, даже криминалом. Нужны были настоящие бомжи, без жилья, без документов, которым некуда идти, и которые осядут на площади навсегда, и подчинятся требованиям, что создали люди, обитавшие здесь прежде.
      Людей, устраивающих его во всех отношениях, Карл Маркс подобрал недели за две. Заручившись их поддержкой, Маркс начал освободительную войну местечкового масштаба, по ликвидации воцарившей на площади анархии, изгнанию разного сброда, как мухи на говно, слетевшегося туда со всего города. Недели две, нормальной жизни для него, и новых товарищей не было. Все время, с утра и до вечера, было поглощено битьем чужаков и изгнанием с площади пришлого люда. Они доставили немало приятных минут мужикам, потягивающим пиво после напряженного трудового дня, наслаждаясь терпким вкусом, и зрелищем побоищ, устраиваемых дружиной бомжей под предводительством Карла Маркса, против разного рода сомнительных личностей.
      Жалости к противнику они не знали, били его смертным боем, чтобы навсегда отвадить от площади. Чтобы при одной мысли о ней, волосы на головах вставали дыбом, и начинало отчаянно ломить бока. Никто не препятствовал маргиналам наводить свои порядки. Ни милиция, которой было наплевать на бродяг, устраивающих между собой кровавые разборки. Ни работягам, которым до маргиналов дела было не больше, чем сотрудникам правоохранительных органов. Потасовки их просто забавляли. Они делали ставки на того, кто победит в драке. Сплоченная команда, во главе с местным бомжем по прозвищу Карл Маркс, или противостоящие им деклассированные элементы.
      Сражения за территорию закончились безоговорочной победой команды Карла Маркса. Претенденты были биты и изгнаны с площади. Вместе с ними по городу поползло известие о том, что призаводская площадь вновь обрела хозяев, с которыми шутки плохи. Бомжиная братия, обитающая в потаенных уголках города, приняла на веру известие, которое принесли побитые маргиналы, попользовавшиеся плодами смутного времени. Они были изгнаны и жестоко биты новыми хозяевами, получив таких крепких тумаков, что зареклись возвращаться на площадь вновь. Тех, кто не внял предупреждению, рассчитывая на свою силу, по прибытии на площадь ожидала теплая встреча, оканчивающаяся избиением и изгнанием с площади, непрошеного гостя. С тех пор, там если и появлялись собиратели бутылок, то лишь залетные пташки, стремившиеся по быстрому срубить дюжину бутылок и ретироваться при малейшей для себя угрозе.
      С тех пор, как на площади почти полностью сменилась команда бомжей, прошло несколько лет. Валяющиеся на лавочке мужики более бомжей не интересовали. Рисковать своим местом никому не хотелось. Бомжи предпочитали жить, исключив криминал из жизни если не полностью, то практически совсем. Порожних бутылок, остатков выпивки и закуски, хватало для жизни, к которой маргиналы привыкли. Они даже умудрялись делать небольшие сбережения. Сбережения, которые оказывались как нельзя, кстати, зимой, когда доходы от сбора пивных бутылок стремительно падали. Приближаясь к нулю, если на улице стояли жестокие морозы, когда не то, чтобы пить пиво, но и говорить было невозможно без опасения простудить горло со всеми потрохами.
      Делал и Леший запасы на зиму. Но это в прошлом, когда он был один. Когда семью бомжа составляли кипы грудастых, симпатичных барышень, застывших в соблазнительных позах, в ворохе журналов порнографического содержания. Глянцевые барышни не нуждались в выпивке и еде, содержание их не стоило ему ни гроша. Весь уход за полиграфическим гаремом, заключался в сбережении от дождя и снега, могущих навредить роскошным фигурам, не переносящим влагу и сырость.
      В последнее время, в жизни Лешего произошли значительные перемены. У него появилась семья, самая настоящая, пусть и состоящая всего из одного человека, - Наташки. Теперь ему приходилось заботиться о двоих, чтобы обеспечить нормальное существование зимой. Ремесло, которым занималась его малышка, то же зависело от сезона. Летом у нимфетки не было отбоя от желающих вкусить юного тела, зимой с этим обстояло гораздо сложнее. Промерзнув весь день на улице, можно было остаться ни с чем, так и не найдя клиента, желающего развлечься с малолетней путаной. Зимой выпившие мужики не слоняются бесцельно по улицам. Выпив, спешат быстрее добраться до дома, используя общественный транспорт, чтобы не замерзнуть по дороге, и им нет никакого дела до озябшей маленькой девочки, топчущейся на излюбленном пятачке в поисках клиента.
      Шанс заполучить клиента зимой ничтожно мал, приходилось на несколько месяцев завязывать с ремеслом, в теплое время годя приносящим стабильный доход. Если в это время года девчонке удавалось подзаработать, то только с постоянными клиентами. Их было не так уж много у маленькой девочки, и они норовили отделаться угощением и выпивкой, нередко обманывая ее по части денег.
      С наступлением холодов на пополнение «семейного» бюджета со стороны Наташки, рассчитывать не приходилось. Нужно крутиться, чтобы обеспечить задел, достаточный, чтобы сносно прожить зимние месяцы. Приходилось раньше вставать и позже уходить на отдых, помимо законного участка обшаривая близлежащие окрестности, что не были богаты по части стеклотары, и поэтому не имели хозяев. Дополнительная выручка была небольшой, но позволяла положить несколько лишних монет в копилку, увеличивая шансы прожить зиму более-менее сыто и пьяно.
      Озабоченный поиском денег для пополнения бюджета, Леший внимательно посматривал по сторонам, не обронил ли какой ротозей и растяпа нечто, на чем можно немного заработать. Иногда его добычей становилась кое-какая мелочь и даже мятые десятки, но это было все не то.
      Однажды он влип в историю, в которую ни за что не ввязался бы еще пару месяцев назад, будучи одиноким бомжом, заботящимся только о себе. Но теперь их было двое. В тот день Леший приметил серебристую иномарку, остановившуюся возле кустов, вблизи которых на перевернутом ящике примостился Леший, наблюдая за пьянствующей в глубине компанией, которой, судя по возгласам, оставалось еще немного до окончания пьянки. Глядя на гуляющих работяг, Леший размышлял, достанется ли ему выпить и закусить, что было просто необходимо организму в промозглый, по-осеннему тусклый и безрадостный день. Осталось потерпеть еще немного и станет известно, удастся ли ему подкрепиться и согреться, или же придется довольствоваться копеечной тарой из-под водки, и возвращаться к пивным ларькам, собирать небогатый осенью, бутылочный урожай.
      Мысли Лешего прервал восторженный рев компании, когда кто-то жестом факира, извлек из кармана куртки очередную бутылку, о существовании которой, судя по реакции собравшихся, никто не подозревал. Значит, грядет продолжение банкета, который чуть было, не закончился по причине отсутствия спиртного. Навстречу бутылке дружно потянулись пластиковые стаканчики, в которые, прищурив один глаз для верности, банкующий разлил пахучую жидкость. Налив понемногу, «банкир» убрал бутылку обратно в карман, оставив выпивку еще на раз, после перекура, который затянется минут на пятнадцать. А затем все повторится в точности, и озябшему в ожидании Лешему, придется еще долго дожидаться окончания банкета. Если кто-нибудь из присутствующих не пожелает повторить недавний фокус, и не извлечет из-под полы очередную бутылку.
      Потеряв на время интерес к компании, Леший обратил внимание на серебристую иномарку, «Мерседес 300». Ее хозяин, краснолицый крепыш, как две капли воды похожий на крутых приятелей Наташкиных родителей, лишивших девчонку крыши над головой. Наверно все они, нынешние правители жизни выглядят одинаково, и лицо одно на всех, холеное и самодовольное, пышущее презрением к копошащемуся вокруг быдлу. Быдлу, что горбатится за копейки на заводе гробя здоровье, чтобы прокормить семью, до выхода на пенсию зарабатывая кучу болезней и болячек, с которыми, пенсионный стаж недолог. Быдлу, что снует по городу во всех направлениях на переполненных автобусах и трамваях, забивает телами пешеходные дорожки в извечном броуновском движении. Быдлу, что нередко норовит перебежать ему дорогу, и со страхом бежит без оглядки, услышав отборный мат в свой адрес.
      Он хозяин жизни, а все эти ничтожества копошащееся вокруг, созданы для того, чтобы он жил настоящей жизнью, а не жизнью рабочего скота, как серая масса людей вокруг. Пусть быдло пашет, дохнет ради очередного миллиона в американской валюте, что он положит в карман, радуясь жизни.
      Поскольку заняться Лешему больше было нечем, он продолжил наблюдение за самодовольным и самоуверенным типом, искренне считающим, что господь создал землю исключительно для того, чтобы доставить ему радость. Предприниматель, или чиновник, может и то, и другое сразу. Крепыш покинул салон, прихватив папку с документами. Мордатый так спешил, что забыл закрыть машину и включить сигнализацию. Быстрыми шагами он направился в сторону расположенного в сотне метров от места парковки, заводоуправления. Даже ключи от машины оставил в замке зажигания. Или настолько спешил, что позабыл обо всем на свете, или был уверен, что никто из простых смертных и близко не подойдет к серебристому чуду, даже оставь он его посреди улицы с распахнутыми настежь дверцами.
      Мордастый тип скрылся за матовыми, разъезжающимися в стороны при появлении человека автоматическими дверями заводоуправления, и Леший решился. Выждав для верности пару минут, не появится ли мордастый, вспомнивший о забытых ключах, Леший поднялся с ящика и огляделся по сторонам. Пирующая в кустах компания закончила очередной перекур и потянулась пластиковыми стаканчиками к разливающему, провозглашая тост, означающий окончание пьянки, «-Дай бог не последняя, и не последний раз!». С этой стороны ожидать подвоха не приходилось. Пьянь была сосредоточена на том, чтобы донести содержимое пластиковых стаканчиков до ртов, не расплескав по дороге драгоценную влагу, и устоять на ногах в момент, когда выпивка будет перетекать в глотку.
      В стороне от кустов и примостившегося возле них бомжа суетился народ, следуя по своим делам. Они находились в стороне и чтобы обратить внимание на одинокого бродягу, людям пришлось бы выворачивать голову в сторону. Не стоило ожидать подвоха и оттуда, куда удалился приехавший на «Мерседесе» мордастый тип. Люди, идущие в заводоуправление, или из него, тоже были в стороне, и одинокий человек возле машины, вряд ли мог привлечь чье-либо внимание, тем более, издалека невозможно определить, что это бомж. Обычный человек, один из владельцев сотни припаркованных на площади машин. Если бы кто и насторожился, завидев его, то только мордастый тип, но он был слишком занят делами, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как сохранность дорогого автомобиля.
      Прикинув, что угрозы быть пойманным нет, Леший потянул на себя дверцу иномарки, так неосмотрительно оставленную незапертой владельцем. Дверца бесшумно раскрылась, явив любопытному взору роскошное содержимое салона. Вот только в лице маргинала Лешего, иномарка не встретила ценителя и почитателя автомобильного великолепия. Некогда было Лешему любоваться кожаным салоном, роскошной панелью управления, и прочими дорогими наворотами, которыми любят украшать машины новые хозяева жизни. Взор бомжа искал нечто, что могло скрасить его нелегкое существование в этой промозглой осени.
      Оценивающий взгляд остановился на импортной магнитоле, несомненно, стоящей кучу денег. Поколебавшись несколько мгновений, Леший продолжил обшаривать взглядом внутренности серебристой иномарки, в поисках чего-нибудь более существенного. Если бы Леший принадлежал к когорте воришек, специализирующихся на кражах из автомобилей, он бы первым делом умыкнул магнитолу. Сбыл бы ее потом за полцены, благо рынков в городе, торгующих подобным товаром, предостаточно. Если такую вещь принесет на барахолку обычный человек, она не вызовет особых подозрений и без документов. Даже если торговец и встретится нос к носу с настоящим хозяином ворованной вещи, и тот опознает ее, доказать что-либо будет трудно.
      Новый русский не станет таскаться по многочисленным городским рынкам, барахолкам и комиссионкам, в поисках украденной магнитолы. Скорее просто нырнет в бездонный кошелек и извлечет оттуда сумму, необходимую на покупку еще более навороченной. Воришке, «почистившему» иномарку, встреча с ее хозяином грозила только теоретически, в практическом плане, она вряд ли могла когда-либо состояться.
      Если исходить из этого, можно смело тянуть магнитолу из авто и делать ноги с добычей, пока на горизонте не нарисовался хозяин. Вот только с реализацией добычи могли возникнуть проблемы в случае с Лешим и ему подобными личностями. На добропорядочного гражданина он никак не походил, его внешний вид красноречивее любых слов говорил о том, что это за человек. И отношение к нему соответственное. Даже тупой торгаш, глядя на товар, который притащил бомж, легко сделает вывод об его криминальном происхождении. Бомж лишится добычи под угрозой оказаться в милиции за кражу, и будет взашей изгнан торговцем, мысленно подсчитывающим неожиданный барыш.
      Делать торгашу подарок, рискуя при этом собственной шкурой, Леший не желал. Поэтому его ищущий взгляд задержался на магнитоле не более секунды, и поспешил дальше. Далее взору предстал бардачок, в котором хозяева машин любят хранить магнитофонные кассеты, сигареты, зажигалки, и прочие мелочи. Интересно, что курят «новые русские», - подумал Леший, открывая бардачок. Попавшийся ему тип или не курил вовсе, либо сигареты с зажигалкой прихватил с собой, отправляясь по делам.
      В бардачке оказалась куча аудиокассет, с яркими картинками, но не они привлекли внимание Лешего. Там же покоился толстенный бумажник, раздувшийся от денег самым вызывающим образом. Спустя мгновение, кошель перекочевал в бездонные карманы плаща бомжа, подобранного предыдущим хозяином на свалке. Не успел бумажник упасть на дно кармана, как Леший был уже в десятке метров от серебристой иномарки и никакой любопытный глаз, не мог связать их воедино. Спустя десяток минут, бомж был в своем жилище, разглядывая при свете свечи содержимое бумажника. Денег в нем было, Лешему никогда ранее столько видеть не доводилось. С такими деньгами, можно припеваючи прожить вдвоем всю зиму. И это только российских денег. В туго набитом бумажнике было и несколько 100 долларовых банкнот, с портретом американского президента.
      С валютой соваться в обменный пункт он не мог, по той же причине, что и на рынок с магнитолой. Хотя, в отличие, от большинства бродяг, оккупировавших подвалы многоэтажек и колодцы теплотрасс, с документами у него был полный порядок. Паспорт гражданина российской федерации хранился в надежном месте, до лучших времен. И если они еще вчера не просматривались даже в отдаленной перспективе, сейчас же все изменилось. На эти деньги он справит себе обновки, чтобы хоть в праздники, выглядеть как нормальный человек и без страха гулять по городу. В нормальной одежде, помытый, побритый, он легко обменяет в любом из обменных пунктов американскую валюту, когда возникнет такая необходимость.
      Откладывать дело в долгий ящик Леший не стал, тем более что Наташка, замерзшая и расстроенная за нулевой по выручке день, вернулась в колодец теплотрассы вскоре после него. Приведя себя и подружку в более-менее пристойный вид, Леший потащил ее на рынок за обновками, где им предстояло разыграть целое представление. Ему отводилась роль папаши-алкоголика, на которого напала блажь потратить деньги не на выпивку, а на вещи себе любимому, и дочурке. Наташке предстояло сыграть роль той самой, облагодетельствованной папашей дочки, которая, судя по наряду, на рынке не была уже несколько лет.
      На работу в тот день Леший больше не вышел. Поздней осенью, зимой и ранней весной, по части посещаемости рабочего места, порядки были более демократичные, нежели летом. Бутылок было мало, торчать весь день на холоде из-за копеек, было необязательно. Нашествия чужаков, также опасаться не приходилось. Эти халявщики предпочитали торчать в привычных местах обитания, а не тащиться через весь город на призаводскую площадь ради нескольких порожних бутылок, и возможности нарваться на неприятности. В «нерыбное» время, каждый член стаи, обитающий вблизи призаводской площади, волен был устраивать себе столько выходных, сколько захочется.
      Леший с Наташкой сыграли свои роли на отлично, и спустя пару часов, изрядно прибарахлившись, вернулись в родные пенаты, правда ненадолго. Припрятав лишнее, и переодевшись в обновки, они на правах добропорядочных граждан уселись в трамвай и Леший, впервые за несколько месяцев, оплатил проезд. Затем они покупали дорогие продукты и спиртное в магазине, где он никогда раньше не был, в котором никто не мог признать в прилично одетом мужчине бомжа, обитателя помоек и теплотрасс. Затарившись под завязку, они с трудом дотащили купленное до своего жилища, решив уйти в загул на неделю.
      Переодевшись в привычное барахло, чтобы комфортно было валяться на грязной лежанке в колодце теплотрассы, они приступили к празднику жизни. Водка лилась рекой, под отменную закуску, дорогие сигареты и душевный разговор. Когда болтать наскучивало, они валились на старый, дырявый матрас, на котором они провели столько незабываемых ночей, предаваясь любовным утехам. И они любили друг друга до потери сознания. А затем снова пили, закусывали, курили, вели бесконечные разговоры, и засыпали прямо за столом. Очнувшись, снова наливали водки, выпивали, закусывали, занимались сексом и пили до очередной отключки.
      И так день за днем. Они потеряли счет времени, даже не знали, что сейчас на улице, день, или ночь. В колодце теплотрассы царил полумрак, разбрасываемый по сторонам, колеблющимся пламенем свечи. Свечей Леший накупил с избытком, чтобы хватило надолго, и не нужно было лишний раз открывать колодец теплотрассы, впуская внутрь убежища стылый воздух извне. Затхлый воздух подземелья, стал необычайно спертым, из-за отсутствия свежего воздуха, и не прекращающейся много дней, попойки, но Лешему и Наташке было плевать на подобные мелочи. Праздник жизни продолжался, и они не намерены были прерывать его даже на минуту. Они ели, пили, любили друг друга, ни о чем, не заботясь, наслаждаясь жизнью.
      Невдомек было Лешему, что наверху, где он не показывался уже несколько дней, над его головой начали сгущаться тучи. Неприятности явилась в лице мордастого типа, что закончив дела в заводоуправлении, сел в иномарку, и убрался прочь, так ничего и не заметив. На следующий день, он по какой-то надобности заехал в магазин. Сунулся за бумажником, на секунду замер в неподвижности, а затем принялся лихорадочно шарить внутри, выбрасывая магнитофонные кассеты. Искомого лопатника, несмотря на все потуги, найти не удалось. На смену удивлению пришло напряженное раздумье на тему, где и при каких обстоятельствах, он мог его потерять.
      Поначалу даже и мысли не возникало о том, что его, хозяина жизни, крутого бизнесмена, могут обворовать, как последнего лоха. Лоха, множество которых сновало мимо него каждый день в переполненном общественном транспорте, или на стареньких авто, доставшихся нынешним владельцам в наследство от родителей, всю жизнь откладывавших деньги на машину, мечту всей жизни. Но, хорошенько поразмыслив, пришел к выводу, что его сделали, как последнего лоха, наплевав на мерседес, к которому простые смертные в большинстве своем боятся даже подходить близко во избежание неприятностей. Оборзевший вор, почистивший роскошную тачку, сделал свое дело на призаводской площади, когда он, выйдя по делам, забыл запереть машину, оставив ключи в замке зажигания.
      Одно он знал наверняка, сработал одиночка. Если бы оставленную без присмотра иномарку присмотрел член одной из преступных группировок промышляющих угонами, он бы не преминул воспользоваться подарком. Несколько минут, и тачку уже никогда не найдут, несмотря на ее приметность. Отгонят ее в гараж, или частный дом, и оставят там, пока не уляжется поднятый дерзкой кражей, шум. Продать ее по быстрому не получится, слишком машина дорогая и приметная. Такие машины угоняют, как правило, под заказ, когда имеется конкретный клиент, готовый заплатить именно за эту машину. Красть престижную тачку в ожидании возможного клиента вряд ли станут.
      Иномарку могли украсть, чтобы просто покататься и бросить где-нибудь на окраине города, предварительно раскурочив. Подобными делами увлекаются малолетки, и на площади, по которой в разные стороны снует рабочий люд, им делать нечего. Да и рискнуть средь бела дня угнать приметную тачку, может разве что самый отмороженный и безбашенный пацан, который не дружит с головой. Если не поймают менты и не посадят в тюрьму за угон, существует весьма высокая вероятность того, что его отыщет хозяин угнанной машины, задействовав для этого свои связи. И чем в более плачевном состоянии окажется брошенная угонщиком машина, тем яростнее будет рыть землю новый русский, чтобы добраться до обидчика. И если до него доберется, рыть яму придется угонщику, и ложиться в нее с простреленной башкой.
      Оставалась многочисленная категория воришек, что специализируются на краже автомагнитол, и всякой мелочевки в салоне, и бардачке. Дорогая магнитола осталась на месте, значит и эта категория воришек, не причастна к краже, хотя вор мог оказаться слишком ушлым, и специально ее не взять, чтобы пустить его по ложному следу. Но это вряд ли. В этой категории жулья, была одна молодежь, почти на 100% состоящая из наркоманов, у которых выработался своеобразный рефлекс. Первым делом забравшись в машину тащить магнитолу и только после этого, свободной рукой шарить в бардачке, в поисках какой-нибудь мелочи, типа кассет, за которые можно выручить немного денег, сдав за бесценок уличному торговцу видео и аудио продукцией. Наркоман даже если поднимет в салоне дипломат с зеленой наличностью, все равно не бросит, и тем более не поставит на место снятую минутой ранее магнитолу.
      Раз ни одна из категорий преступного мира не подходила под возможного похитителя лопатника, значит, его нагрел одиночка, случайно оказавшийся поблизости. Мордастый коммерсант мучительно вспоминал, кого он видел поблизости от машины в момент парковки. Но, как ни напрягал мозги, не мог вспомнить никого, за исключением бомжа, притулившегося на деревянном ящике в десятке метров от дороги, не сводящего глаз с кустов, где у него был свой интерес. Бомжара дожидался окончания идущей там попойки, чтобы поживиться объедками и опивками из бутылок, а заодно и стеклянной тарой.
      Выйдя из машины, он бросил на грязного бомжа мимолетный взгляд, но бомж даже не посмотрел в его сторону. Никакой бомж не рискнет залезть в такую машину, подойти к ней ближе, чем на десять метров побоится. Бомж отпадает, как возможный воришка, но с ним не мешало бы пообщаться как с вероятным свидетелем. Не исключено, что он что-то видел, или слышал. Несмотря на внешнюю неприметность, бомжи очень наблюдательный народ, иначе бы они давно вымерли, не продержавшись и недели на жестоких и беспощадных городских улицах. Нужно пообщаться и с другими бомжами, обитающими по соседству, возможно и им что-нибудь известно по интересующему его вопросу.
      Не больно хотелось новому русскому общаться с бомжами, но желание найти ворюгу и примерно наказать, было сильнее всяких предрассудков. Он, такой опрятный, сытый и холеный, не всегда был таковым, - прежде чем подняться на вершину жизни, пришлось и ему изрядно поваляться в грязи у ее подножия.
      Бомжа, которого он приметил в прошлый раз, не обнаружилось. Прочие обитатели теплотрасс ничем не могли ему помочь. У этих ничтожных типов существует своеобразный кодекс чести, правила, которых они придерживаются, не желая нарушать сложившегося положения вещей. Они не суются на чужую территорию, и ничего не знают о том, что там происходит, если их коллега сам не захочет поделиться информацией. В данном случае коллега не только не собирался делиться новостями, он вообще не горел желанием общаться, что не возбранялось правилами. Он либо болен, либо забил на работу, большой и толстый. В последнее время он стал менее общительным, после того, как у него появилась женщина. Наверняка торчит в своем колодце, попивает водку и занимается любовью с малолеткой, растрачивая накопленные на зимовку, сбережения.
      Коллеги за глаза осуждали его за необдуманное поведение. Они не сомневались в том, что нимфетка будет с ним до тех пор, пока в его карманах будут деньги на выпивку и закуску. Как только накопления иссякнут, девчонка, не задумываясь, бросит благодетеля, расписавшегося в финансовой несостоятельности. Оставив без гроша в кармане, исчезнет из его жизни также внезапно, как и появилась.
      А ведь до наступления теплых денечков нужно как-то дожить. Без сделанного ранее задела, сделать это будет не просто. Возможны два варианта развития событий. Валяться на теплых трубах теплотрассы и медленно умирать с голода, либо заняться криминальным промыслом, чтобы как-то пережить зиму.