ОТ ВЕНЕЦИИ ДО «ВЕНЕЦИИ»

Экспедиция 1934 г. готовилась особо тщательно и солидно. Еще задолго до отъезда участников из Германии успех восхождения не вызывал особых сомнений в альпинистских кругах Германии.

Эта экспедиция имела для организаций, ее снаряжавших, не только альпинистский интерес. Годом раньше к власти в Германии пришли гитлеровцы с их программой широкой экспансии. Недаром ими был избран в качестве объекта восхождения самый западный восьмитысячник Гималаев. До этого и одновременно с этим немецкие альпинисты стремились проводить свои восхождения на Кавказе, в Турции, на Советском Памире и в Западных Гималаях, т. е. на «трассе своих устремлений в Индию».

«Как известно, германский империализм дважды пытался прорваться в XX веке в Индию. Водрузить над высочайшими вершинами Гималаев германский флаг как символ утверждения мирового господства Германии, об этом мечтали как генералы кайзера и Гитлера, так и их хозяева, рурские промышленники — короли угля, железа и стали. Их поощряли заправилы американских монополий, рассчитывавшие руками Германии и Японии ослабить главного своего соперника — Великобританию. Гитлеровские стратеги и их японские союзники считали, что „ось Берлин — Токио“ проходит через Индию.

Намечая свои планы военных авантюр, они договорились о встрече германских и японских войск в предгорьях Гималаев.

Японский империализм, создавая «японскую сферу сопроцветания Азии» с захватом Бирмы во второй мировой войне, проник на Индийский полуостров и вступил в район Гималаев.

Наступавшей в Египте армии генерала Роммеля была поставлена конечная цель — поход на Индию. Ей были приданы специально тренированные альпийские части, для которых Гитлер выбрал эскиз нарукавного знака «германский орел над Гималаями».

«Гитлеровские войска, действовавшие на юге СССР, также имели задачей, завершив операции в районе Кавказа, выйти в Иран и двигаться в Индию»[73].

После продолжительных и хлопотливых сборов, продолжавшихся в течение почти двух лет, основной состав экспедиции 13 апреля 1934 г. прибыл в Венецию. Здесь участники экспедиции заняли места на пароходе «Конте Верде», который в гот же вечер вышел в далекий путь.

Погода благоприятствовала экспедиции. Багряный закат солнца, скрывающегося за горами Апеннинского полуострова, был величествен и ярок.

По мере того как пароход удалялся от города каналов и гондол, все участники экспедиции начали чувствовать себя спокойнее от сознания того, что подготовительный период окончился. Экспедиция приступила к выполнению своей задачи.

Основные этапы пути проходили не так медленно, как думали участники экспедиции перед отъездом. Пароход миновал Бриндизи. Затем остались позади остров Крит, устье Нила и Порт-Саид.

Участники экспедиции отмечали в своих дневниках, что после угнетающей жары Красного моря им принес приятное освежение первый вечерний ветерок в Индийском океане. Пароход шел к далекой Индии через бесконечные солнечные дни, через мерцание звезд на черном тропическом небе и через бесконечную синеву южных морей.

Время проходило за уточнением плана работы экспедиции и другими подготовительными работами. В перерывах между занятиями они выходили на спортивную палубу, где играли в теннис с участниками другой гималайской экспедиции.

Путешествие не утомляло их. Оно проходило достаточно быстро, и на двенадцатый день «Конте Верде» вошел в Бомбейский порт, который является важнейшим портом западного побережья — западными воротами в Индию. В нем всегда очень много европейских судов, стоящих под погрузкой или разгрузкой.

Вечером того же дня участники экспедиции выехали на север. Они ехали по железной дороге через выжженные солнцем центральные районы Индии. Мимо пролетали станции с толпами полуголых людей, окружающих поезд со всех сторон. Участники экспедиции видели в этом одну только экзотику, своеобразие богатейшей страны, издавна именовавшейся жемчужиной британской короны. Поезд миновал Ахмедабад, столицу страны Дели и большой город Лахор в Пенджабе.

Там, где грандиозные реки Индии катят свои спокойные воды по направлению к морю и отходящие от них многочисленные каналы орошают землю, растительность очень богата. Это тропические оазисы обширных полупустынных и степных пространств. На многих станциях целые толпы обезьян совершенно безбоязненно подходили к поезду. Прогуливаясь около вагонов, они бросались к окнам, из которых пассажиры миролюбиво протягивали им фрукты. И многие сытые пассажиры ради экзотики, ради забавы давали этим обезьянам большое количество фруктов, забавлялись, глядя на этих маленьких животных, торопящихся забрать как можно больше. Они совали фрукты в рот, набирали полные руки, прижимали к телу. И если хоть один банан или что-либо другое падало на землю, они бросались поднимать и роняли другие. Раздавался громкий смех.

27 апреля отряд экспедиции прибыл в Равальпинди. Рассевшись на автомобили, альпинисты после 9 часов езды добрались до Кашмира по ущелью реки Джелам. Еще с дороги их взору открылась широкая кашмирская долина с прорезающей ее рекой Джелам. Там, где ее воды, получающие мощное пополнение от тающих снегов Кашмирских Гималаев, протекают по невозделанной земле, берега ее сплошь покрыты пестрым ковром цветов. И даже здесь, среди природы, зеленый, белый и красный цвета преобладают. Это национальные цвета Кашмира.

Далее машины проходили по аллеям высоких пирамидальных тополей, а рядом раскинулись широкие рисовые поля с террасообразным орошением. Еще далее красноватые вершины предгорий, а за ними ослепительная белизна покрытых вечными снегами вершин Гималаев.

Наконец, и Сринагар[74] — столица Кашмира. Это индийская Венеция, правда, довольно своеобразная.

Наряду с богатыми домами-дворцами и бедными хижинами окраин здесь к услугам богатых европейцев-туристов и плавучие дома-гостиницы.

Такие гостиницы курсируют по живописной реке Джелам, в водах которой отражаются не только пышные деревья, растущие на берегах, но и далекие таинственные вершины Гималаев.

Плавучие гостиницы служат прекрасным местом для ночлега, какого невозможно найти в других городах Индии. Они красивы не только снаружи, но и внутреннее убранство их поражает благоустройством и роскошью. Там все к услугам богатых путешественников.

После утомительного путешествия здесь можно спокойно уснуть под тихое покачивание плавучего дома и еле слышное журчанье текущей у его бортов воды.

Сринагар, кроме подобной экзотики, характерен и тем, что все грузы перевозятся по реке, а это значит, что основой транспорта служат только люди, которые являются и грузчиками и гребцами.

Изумительно прекрасны картины природы в Кашмире. Особенно красив рассвет.

Утро. Солнце встает где-то далеко за горами. Его еще не видно, но розоватое освещение снежных вершин настолько нежно, настолько очаровательно, что не только впервые попавшие сюда путешественники, но и многие местные жители смотрят на это чудесное явление природы, не отрываясь.

Картина великолепна еще потому, что сияющие горные вершины кажутся невероятно далекими и, пожалуй, слишком воздушными, создавая впечатление сказочных замков где-то высоко в небе или изумительных по красоте форм и окраски облаков.

Такое впечатление создается потому, что нижележащие бесснежные хребты и ущелья еще закрыты ночной темнотой. Но она уже редеет. Светает. Солнце все глубже проникает в горные ущелья. Тени становятся резче. Розовые тона на хребтах принимают бледно-фиолетовый оттенок. Скоро пропадает и он. Солнце вышло из-за гор, и все приняло свои натуральные цвета. Наступил день…

Сринагар и днем выглядит своеобразно и интересно. Это действительно индийская Венеция, расположенная на высоте более чем полтора километра над уровнем моря.

Роль канала Гранде в Сринагаре выполняет река Джелам. Здесь дома теснятся у реки; по ней идет все городское движение, проходит вся жизнь местного населения. После того как возглавляемая Мерклем экспедиция 1932 г. отступила от Нанга-Парбат из-за рано начавшихся муссонов и отказа местных носильщиков следовать на северо-восточное ребро вершины, вопрос о повторном штурме этой гигантской вершины не сходил со страниц альпинистской печати Германии. Инициативная группа по подготовке ее проводила большую и активную работу, имея полную уверенность в том, что путь на вершину по северо-восточному ребру выбран правильно.

Экспедиция обеспечивалась средствами от Общества помощи немецкой науке (Нотгемейншафт), Германо-австрийского альпинистского союза, Союза немецких железнодорожников и из других, не указываемых организаторами источников.

Много труда потрачено не только на подбор снаряжения и питания, но и — главное — самих участников экспедиции.

После продолжительных переговоров с заинтересованными организациями и отдельными лицами был подобран следующий состав участников: начальником экспедиции утвержден В. Меркль. Альпинистская группа была скомплектована в составе: П. Ашенбреннер, П. Мюльриттер, Ф. Бехтольд, Э. Шнейдер, В. Вельценбах, У. Виланд и А. Дрексель.

В состав научной группы включены: Р. Финстервальдер — картограф, В. Рехль — географ, П. Миш — геолог.

В качестве врача экспедиции был утвержден В. Бернард.

Чтобы подобрать снаряжение, проводились большие экспериментальные работы. Так, выбирались коротковолновые радиостанции, разрабатывались приемы наиболее рациональной шнуровки палаток и гамаш; в институте высотной физиологии велась реконструкция бензиновых кипятильников, которые в экспедиции 1932 г. часто отказывали в работе.

Решались вопросы питания — брать ли больше мясных или рыбных консервов, малинового или другого сока, сколько запасать сахара или сухарей. Испытывались фотоаппараты и искались более рациональные методы обработки фотоматериалов. Много и других забот наполняло жизнь участников экспедиции, вплоть до метода упаковки продуктов.

Теперь все это позади. Снаряжение и продукты упакованы и привезены сюда и уже готовятся к отправке далее к цели экспедиции.

Учитывая, что неуспех экспедиции 1932 г. объясняется главным образом неудовлетворительным подбором носильщиков, на этот раз было решено предварительно послать своих представителей в Дарджилинг для найма носильщиков из племени шерпов, зарекомендовавших себя особенно в английских экспедициях на Джомолунгму и в ряде экспедиций на Кангченджунгу.

Таким образом, удалось подобрать сильный состав носильщиков. Старшинами носильщиков были назначены Лева и Табгай. Лева — известный в Гималаях необычайной силой воли и искусством хождения в горах в сложных условиях. Он участвовал во многих восхождениях и был на вершине Камета (7755 м), а Сонан Табгай — бывший военнослужащий гуркского полка, также имевший большой опыт путешествий в горах.

В качестве носильщиков были наняты: Нима Тондуп — участвовавший с 1921 г. во всех гималайских экспедициях, Вангди Нурбу — неоднократный участник гималайских экспедиций, Пассанг — один из лучших носильщиков экспедиции на Кангченджунгу, Джигмей Ангтсеринг, Ньима Дорье, дошедший на Джомолунгме до высоты 8300 м, и Китар — участник ряда английских экспедиций. Среди остальных носильщиков были пятнадцать человек, которые участвовали в экспедициях на Джомолунгму и дошли тогда до высоты 7900 м.

Состав отряда дарджилингских носильщиков из 35 человек оказался очень сильным, что внушало руководству большую уверенность в успехе экспедиции.

Все было готово. Ничто не препятствовало выходу альпинистов из этого живописного городка Кашмира в дальнейший путь к цели экспедиции.

Началась погрузка многочисленных грузов экспедиции на большие лодки, длинной вереницей вытянувшиеся вдоль берега реки Джелам. Носильщики, подгоняемые нетерпеливыми покрикиваниями альпинистов, совершали путь от склада к лодкам сразу с двумя-тремя тюками багажа, стремясь поскорее отправить экспедицию. Так считали альпинисты. На самом же деле носильщики торопились заработать дополнительно несколько рупий, опасаясь, что местные грузчики перехватят у них эту работу. Наконец, все 570 тюков погружены и можно отправляться в путь.

Выход лодочного каравана намечался в ночь с 1 на 2 мая, но начавшаяся буря с сильным дождем сорвала этот план. Только на следующую ночь караван экспедиции мог тронуться в путь.

Путешествие в лодках сначала по Джеламу, а затем по озеру Вулар ничем не замечательно. Все время шел дождь. Стоящие на берегу реки деревья были еле видны сквозь серую пелену тумана.

Если бы не было такой погоды, то альпинисты обязательно посетили бы живописное озеро Дал — одно из чудес Индии. Это озеро покрыто плотным ковром роскошных водяных растений, и на его поверхности имеются так называемые плавающие сады, предназначенные для культуры овощей, посмотреть которые не упускает случая ни один из попадающих сюда европейцев. Всем было скучно, и только конечная цель экспедиции оживляла людей и вселяла в них бодрость. Промозглая погода не дала возможности увидеть и прочувствовать красоту озера Вулар и его окрестностей. Вода его вместо кристально чистой, голубой была серой и мрачной. Волны, поднимавшиеся ветром, плескались о борта лодок грязными всплесками.

Удивительно красивых при хорошей погоде склонов, спускавшихся к озеру, совершенно не видно. Кругом промозглый туман.

А ведь отсюда можно было бы видеть зеленые склоны окружающих хребтов вплоть до вечных снегов. Не видно красивой вершины Харамуш, которая отражается при хорошей погоде в голубоватой воде озера, как в гигантском зеркале. Но скоро и Бандипур — конечный пункт водного пути экспедиции.

Вдруг совершенно неожиданно для всех через темно-серые тучи, густой пеленой нависшие совсем низко над озером, прорываются лучи солнца. Сначала они вырывают из пелены тумана отдельные вершины Гималаев. Полоса солнечного света перебегает с одного склона на другой, освещая их своим ярким светом, как будто специально для того, чтобы дать возможность людям полюбоваться красотами здешней природы.

Но, к сожалению, это явление длится очень недолго. Скоро снова все затягивается хмурым серым туманом. Только что виденные картины кажутся чудесным виденьем, а действительность остается серой и неприветливой.

Близится остановка. Из тумана начали выступать неясные очертания плоского серого берега. Он уже близко. И вот на этом унылом берегу огромное количество народа. Все они сидят на земле плотной группой под дождем в своей бедной, совершенно незащищающей от дождя одежде.

Это носильщики. Их около 600 человек. Они ждут прибытия каравана экспедиции, чтобы нести на своих плечах ее бесчисленные грузы к массиву Нанга-Парбат. Многие из этих людей босы, а на других были самодельные сандалии, состоящие только из подошвы и прикрепляющих ее ремешков или веревок. Эта пестрая толпа сидела спокойно и, как оказалось, уже в течение многих часов.

Только лодки пристали к берегу и была подана команда о разгрузке их, как вся масса носильщиков с громкими криками бросилась к лодкам. Поднялся такой шум и гам, что дарджилингским носильщикам с большим трудом удалось навести порядок. Грузы были распределены между всеми местными носильщиками, составлявшими шумную многоголосую толпу, и после некоторых организационных мероприятий вся эта масса людей тронулась в далекий и трудный путь.

Дарджилингцы не несли грузов. Они выполняли обязанности надсмотрщиков за местными носильщиками. Нередко слышались грубые окрики этих блюстителей порядка, а иногда и звук ударов палкой по телу провинившегося местного носильщика.

Таким образом, с помощью этих 35 «тигров», несколько выше оплачиваемых, чем местные жители, немецкие альпинисты управляли этой армией полуголодных и оборванных людей, из-за нужды нанявшихся за гроши переносить тюк в полтора пуда на большое расстояние по тяжелым горным дорогам.

К ЗАВЕТНОЙ ЦЕЛИ

Поднявшись от берега озера, длинная цепочка людей выходит на старинную дорогу Сринагар — Гильгит, значительно расширенную и улучшенную англичанами в целях использования ее в качестве одной из важнейших военно-стратегических магистралей Индии.

Отряд экспедиции поднимается все выше и выше. Озеро Вулар заметно уменьшается, и речные дельты представляются хитросплетениями паутины. Скоро не только озеро, но и весь Кашмир скроется из глаз участников экспедиции на три месяца, до самого возвращения.

Первая ночевка каравана была под Трагбальским перевалом, ниже снеговой линии.

Ночь выдалась холодная. Альпинистам, ночевавшим в палатках и спальных мешках, она не представляла неудобств. Носильщики же перенесли ее с большим напряжением. Они настолько промерзли в своей ветхой одежде в течение всей ночи, что утром, выйдя с грузом по маршруту, долго не могли согреться. Некоторые из них сильно ослабли и с трудом успевали за колонной экспедиции. Немецкие альпинисты, отдохнувшие, выспавшиеся и сытые, вели колонну бодрым шагом, не считаясь с состоянием носильщиков. Их беспокоило лишь одно — переправят ли носильщики грузы экспедиции через снежный Трагбальский перевал в такой одежде и обуви. Беспокойство альпинистов усиливалось и от того, что носильщики не были обеспечены предохранительными очками, а это может помешать прохождению перевала.

В такой обуви при движении по снегу люди будут касаться снега босыми ногами. Прекрасная погода еще более увеличивала тревогу альпинистов за успешный переход перевала. Даже при подходе к снеговым склонам солнце сильно слепит глаза. А как носильщики пойдут без очков? А если и пойдут, то не вернутся ли, пройдя первые сотни метров по снегу?

Участники экспедиции опасались, что местные носильщики не смогут перенести грузы экспедиции через этот перевал, и тогда экспедиция лишится дешевой рабочей силы и останется со всеми грузами под перевалом, не зная, как же доставлять дальше эти грузы. Вот в чем заключались причины волнений участников экспедиции.

Но, к общему удовлетворению альпинистов, все идет весьма благополучно. Носильщики идут уверенно и быстро по твердому, подмерзшему за ночь снегу. Они держатся храбро. Все обуты в те же сандалии, но уже не на босые ноги, а на шерстяные носки или какие-то обмотки. Многие из них в той же легкой одежде, а некоторые набросили на спины под тюки груза свои одеяла.

Караван экспедиции, состоящий почти из семисот человек, вытянулся в длинную колонну, четко выделяясь на снежном склоне, и со стороны он кажется военным подразделением.

От Трагбальского перевала (3800 м) путь идет в долину реки Кишенганга. С перевала открывается прекрасный вид на всю чудесную Кашмирскую долину. Она дымится в утренней полумгле; вокруг горных хребтов бродят туманы и обрывки облаков, похожие на куски ваты.

Перевал пройден, и длинная, змеевидная колонна носильщиков начала спускаться в долину.

Погода, бывшая такой ясной с утра, после полудня ухудшается, и, наконец, начинается дождь. Сначала он мелкий, а затем доходит до очень сильного и крупного. К месту ночевки все приходят промокшими. Носильщики сильно устали и намокли, а ночевать им приходится под открытым небом. Маленький населенный пункт не может предоставить возможности ночевать всем в помещении.

«Это плохо», — говорят альпинисты, но сами располагаются в помещениях, а оборванные и полуголодные носильщики должны оставаться под открытым небом. Мокрые, они постоянно мерзнут, стараясь ближе прижаться друг к другу, чтобы хоть немного согреться.

Дрожащие носильщики с небольшой охотой принимают на рассвете свои грузы и медленно вытягиваются в длинную змеевидную колонну вдоль берега реки Кишенганга. Они еще долго не могут согреться даже под своими тяжелыми грузами.

Погода улучшилась. Здесь на значительном расстоянии можно было бы облегчить носильщиков, так как путь вполне проходим для животных. Но это значительно дороже. Никто не думает о мучениях сгибающихся под тяжестью грузов людей. Им платят, и они должны выполнять свои обязанности. Это считается участниками экспедиции настолько обычным, что у них не появляется даже мысли о том, чтобы как-то облегчить труд носильщиков.

К вечеру караван экспедиции входит в селенье Гуранс, расположенное на пересечении старого пути Сринагар — Гильгит и реки Кишенганга. Здесь были отпущены носильщики, сопровождавшие экспедицию от озера Вулар, и подобрана им замена из жителей ближайших селений.

Дальнейший путь не представлял особого интереса. Серые склоны ущелий, редкая серо-зеленая растительность, пыльная дорога да изредка встречающиеся горные селения. Кстати о них, — селения прижимаются к самому склону и представляют собой два-три десятка однообразных по форме строений. Это бревенчатые лачуги с земляной или соломенной крышей, в беспорядке разбросанные на какой-либо небольшой террасе горного склона. Они обнесены плетнями, и на земле, между этими строениями, возятся оборванные, полуголодные дети да изредка пройдет женщина, одетая во все темное, как бы в трауре. Здесь на каждом шагу поражает ужасающая бедность. Трудно даже представить, чем питаются жители горных деревушек — ни скота, ни посевов. Лишь в отдалении на крутых скалах виднеются группы коз.

Такие деревушки принесли немало хлопот альпинистам. Новые носильщики, проходя мимо своих родных селений, не могли не зайти домой и не проститься еще раз со своими домашними. Участники экспедиции, боясь за сохранность вещей, носились на конях за каждым свернувшим с дороги носильщиком. В воздухе стояли крики альпинистов, плач женщин, а иногда и какие-то странные завывания. Это крики самих носильщиков на жену, детей, а иногда и на участников экспедиции.

Впереди снова возвышался подъем. Здесь путь разветвляется. В долину реки Астор можно попасть через один из двух имеющихся здесь перевалов. Это перевалы Камри (4050м) и Бурзил (4200м). На Камри при таком обилии снега велика опасность лавин. Бурзил, хотя и выше Камри, но он менее крут. Принимается решение идти через Бурзил. Но до этого перевала нужно пройти длинный путь по снегу и организовывать ночевку среди необозримых снежных пространств.

Перевал оказался для огромного каравана очень трудным. Снег лежал толстым и мягким слоем уже на подходах. Солнце светит слишком ярко и снова возникало опасение, что носильщики скоро выйдут из строя из-за ослепления. Но, несмотря на трудности, носильщики идут не останавливаясь. К началу второй половины дня стало очевидным, что они заметно устали. Все чаще и чаще приходилось останавливаться на отдых. К вечеру они были настолько утомлены, что шатались от усталости. Дойдя до места остановки, многие из них падали вместе со своим грузом.

Место ночевки находилось на широком и пологом скальном выступе, незначительно поднимающемся над снежными полями. Здесь был небольшой домик и дырявый сарай. Альпинисты расположились с достаточным комфортом в домике, а все носильщики должны были разместиться в сарае. Но размеры сарая не позволяли вместиться всем носильщикам — большая часть из них должна была размещаться под открытым небом. Отсутствие теплой одежды и спальных мешков у носильщиков превратило эту ночь для них в сплошные мученья. Усевшись тесными группами, они пытались согревать друг друга теплом тела, но это мало помогало. В сарае была каменная печь, которая топилась всю ночь, и носильщики к ней пробирались по строгой очереди. За всю ночь они могли побывать у этой печи один — два раза примерно по пять минут. К утру, когда мороз еще более усилился и холод подбирался к исхудавшим телам носильщиков, не только со стороны морозного воздуха, но и от давно остывших камней, на которых они сидели или полулежали, паломничество к печке усилилось. Вокруг нее сгруппировалась целая толпа носильщиков. Подходили все новые. Кончались дрова, и люди ближе подступали к источнику тепла. Напор задних рядов усиливался. И, наконец, передних толкнули на печку — началась сумятица. Печка обрушилась, и трое из носильщиков получили ранения от падающих камней разваливающейся печки…

Чтобы не сорвать перехода через перевал, альпинисты решили двигаться не ожидая рассвета. Носильщики посинели от холода. Многие из них дрожали, как в лихорадке. Отдельные даже стояли с закрытыми глазами — они воспалены от предыдущего перехода по ослепительным снежным полям.

Но, несмотря на все это, несмотря на то что носильщики голодны и вовсе не отдохнули, их вновь заставляют взять грузы и идти дальше. Обессиленные носильщики падают под тяжелым грузом, но дарджилингцы поднимают их криками, а иногда и ударами палок. Наконец, караван длинной змеей вытягивается на снежном склоне по направлению к перевалу.

Солнце стало освещать огромную колонну только тогда, когда она уже подходила к перевалу. Носильщики давно согрелись от тяжелой работы. Яркий свет солнца принес новые мучения для них. Резкая боль от воспаления глаз усилилась. Многие закрывали глаза руками и шли спотыкаясь, некоторые ложились на снег.

А альпинисты без всякого груза, с предохранительными очками на глазах, совершенно не замечая мучений носильщиков, двигались во главе колонны.

Наконец, голова каравана достигает высшей точки перевала. Это известие пролетело по длинной колонне до самого ее конца. Люди сразу оживились. При спуске нагрузка уменьшилась, и состояние носильщиков на короткое время несколько улучшилось.

Альпинисты спускались с перевала на лыжах, которые до этого места поднимали носильщики в упакованном виде (складные лыжи). Быстрый спуск по свистящему под лыжами фирну освежает альпинистов и превращает этот спуск в легкую лыжную прогулку. А носильщикам становится все труднее и труднее. Вышедшее из-за облаков солнце палит немилосердно. Носильщики еле передвигают ноги. Теперь уже многие из них падают прямо на снег вместе со своим грузом и лежат без движения, без всякого намерения подниматься. Их поднимают с руганью, но они вновь и вновь падают. Полуослепленные солнцем, выбившиеся из сил, носильщики не получают врачебной помощи или хотя бы временного освобождения от груза. Руганью и побоями их заставляют двигаться дальше. Но некоторые из них настолько обессилели, что даже такое воздействие не заставляет их подняться. Происходят временные задержки. Но затем снова вся колонна начинает двигаться вниз по снежному склону.

На намеченном для ночевки месте не оказалось дров, и изнуренные носильщики были вынуждены идти еще около 10 километров.

Горизонт сузился. В длинном ущелье солнце через легкую туманную вуаль облаков печет еще более сильно. Многие носильщики ложатся на снег, чтобы освежиться, но это мало и ненадолго помогает.

Последние километры были особенно тяжелы. Но вот, наконец, и место, намеченное для ночевки.

Здесь еще настоящая зима, и лагерь экспедиции лишен той своеобразной прелести, которая обычно бывает присуща лагерю путешественников.

Измученные носильщики не могут сразу приступить к установке лагеря. Многие из них лежат без движения или сидят привалившись к своей ноше. Лишь отдельные из них бродят между беспорядочно сваленных грузов и лежащих людей. И только уже в темноте заканчивается установка лагеря. Носильщики несколько отдохнули. Они собирались группами и громко разговаривали, сильно жестикулируя…

По мере спуска в долину реки Астор становилось все суше и жарче. Леса и горные луга остались далеко позади, и караван экспедиции попадает в такие места, которые во многом напоминают пустынные долины южно-американских Анд. В накаленном воздухе почти без движения стоит облако пыли. Дышать трудно.

Носильщики, несколько оправившиеся после оказавшегося для них исключительно трудным перевала Бурзил, медленно идут по дороге к Астору. Они сильно измождены. Не слышно бодрых голосов, и со стороны могло казаться, что это движется похоронная процессия — так мрачно и грустно выглядела вся эта нескончаемая колонна людей, низко согнувшихся под тяжелыми грузами.

Альпинисты, идущие без всякой нагрузки, также признают себя усталыми. Им душно, и они считают пройденные километры, чтобы скорее добраться до Астора и достать лошадей для дальнейшего следования. Но они сразу же забывают усталость и нестерпимый зной, как только перед ними открывается вид на грандиозный массив Нанга-Парбат. Цель их стремлений — могучая Нанга-Парбат гигантской белой стеной обрывалась в долину реки Рупал, притока реки Астор. Эта стена — величайшая из всех доселе известных. Она вздымается над долиной более чем на 5000 м и настолько крута, что ледники не держатся на ней. Лишь недавно выпавший снег лежит на этой стене тонкой пеленой, покрывающей мрачные скалы, и делает этот склон ослепительно сверкающим миллионами искр под ярким южным солнцем.

Открывшееся зрелище изумительно по грандиозности. С северо-востока на юго-запад тянется высокий снежный хребет. Мощные вершины Хонгра-пик (6820 м) и Ракиот-пик (7060 м) кажутся лишь небольшими поднятиями гребня. От Ракиот-пика взлет гребня подходит в тыл так называемой Серебряной седловины, а затем длинный, но совсем некрутой снежный гребень подходит к главной вершине Нанга-Парбат (8125 м). Пирамида этой вершины настолько массивна и мощна, что все остальные вершины кажутся лишь второстепенным придатком к этому гиганту. Вся открывающаяся картина вызывает у альпинистов восторг и восхищение и подавляет своей суровой грандиозностью.