Покорение гигантов

Нескончаемый караван экспедиции прошел последнее крупное селение Найнче-Базар и в конце марта (27-го) подошел к месту слияния рек Дуд-Коси и Имья Кхола.

Здесь около селения Тьянг-Бочи был организован первый базовый лагерь экспедиции. На широкой поляне за селением раскинулся большой склад снаряжения и продовольствия. Быстро происходит переупаковка грузов. В это же время участники экспедиции предприняли ряд акклиматизационных походов.

Движение к цели продолжалось. Теперь уже только 200 носильщиков-шерпов несли грузы экспедиции. Путь проходил по глубокому ущелью реки Имья Кхола. Тропинка то круто поднималась вверх по склону, то шла почти горизонтально над отвесными обрывами, то круто спускалась вниз, извиваясь по неровностям склона.

Впереди огромным массивом, закрывающим западный горизонт, высился участок Гималайского хребта с вершинами Лхо-тзе, Джомолунгмой и длинным гребнем, отходящим от Лхо-тзе, заканчивающимся вершиной Нуп-тзе.

Вершины Джомолунгмы и Лхо-тзе как бы дымились. Облака точно зацепились за них и светлым шлейфом вытянулись с их подветренной стороны. Ущелье все более и более сужалось. В боковых ущельях были видны грозные громады мощных пиков, господствующих не только над боковыми ущельями, но и над проходимым участком ущелья реки Пмья Кхола. Справа возвышалась двуглавая вершина Ама-Даблам, приближающаяся но высоте к семи тысячам метров. А слева — скальный массив Тавеч, поднимающийся острым иглообразным пиком в синее южное небо, выделяясь на фоне легких разорванных облаков.

Становилось свежее — чувствовалось приближение ледника. Здесь на самых подходах к леднику Кхумбу носильщики выдержали серьезное испытание. Экспедиция попала в разыгравшуюся снежную бурю. Альпинисты быстро укрылись в палатках. А носильщики, не имеющие ни теплой одежды, ни палаток, вынуждены были переносить ее под открытым небом. Им некуда было укрыться от бури.

Под ураганным ветром, промокшие сразу же от слепящего глаза мокрого снега, они замерзшими руками спешно выкладывали из камней стенку. Когда стенка поднялась несколько выше колен, все носильщики, в том числе и женщины, бывшие среди носильщиков, устраивались на корточках или ложились прямо на снег с подветренной стороны этой стенки. Тесно прижавшись, они согревали друг друга своим теплом.

А альпинисты удивлялись выносливости этих бедных людей. Хант позднее говорил, что носильщики вели себя так же, как полярные собаки.

На следующий день буря стихла. Промерзшие, не отдохнувшие, еще более измученные носильщики снова подняли грузы и отправились дальше к леднику Кхумбу. Яркое солнце и свежевыпавший снег слепили им глаза. Очень скоро глаза начинали сильно болеть, а повязки уже не помогали. И шли они со слезящимися глазами, прикрывая их то правой, то левой рукой, шатаясь как пьяные, натыкаясь друг на друга. Некоторые из них падали под тяжелым грузом. Поистине рабский труд бедных людей, вынужденных к этому безысходной нуждой…

В дальнейшем английские альпинисты намеревались двигаться по пути, пройденному швейцарскими альпинистами. Двигаясь вверх по леднику Кхумбу, они намечали пройти ледопад, выйти в Западный цирк, а затем подняться на Южное седло, откуда уже должен осуществляться штурм вершины.

Продолжая двигаться дальше, англичане выбрали место для высотного лагеря 1 на высоте 5400 м. Здесь на относительно ровной ледовой площадке, окруженной почти со всех стороны мощными ледовыми глыбами, установлено девять палаток. В большой палатке, были размещены радиоаппаратура и значительная часть грузов. Фактически этот лагерь сделался базовым лагерем, из которого обеспечивались снаряжением и питанием все остальные высотные лагери. Отсюда носильщики-шерпы должны были перенести все необходимые грузы для обеспечения продвижения альпинистов к вершине[60].

15 апреля Хиллари, Лоу и Бенд установили лагерь 2 на высоте 5920 м. Он располагался в нижней части ледопада непосредственно перед гигантской щелью между скал Джомолунгмы и Нуп-тзе, которую загромождали массы ледовых глыб. Это хаотическое нагромождение льда и должны были пройти участники экспедиции.

А справа и слева, точно окаменелые стражи, стояли мощные вершины. Справа возвышался Нуп-тзе. Отсюда он не казался таким грозным, несмотря на свою огромную высоту. Снежные и ледовые участки его склонов ослепительно блестели на солнце, и отдельные скальные участки казались еще более мрачными. Острая вершина его как бы упиралась в светлые разорванные облака.

А слева над Главным хребтом сравнительно небольшой пирамидой возвышалась прикрытая мощным снеговым покровом красивая вершина Пумори (7068 м). Она казалась такой миниатюрной по сравнению с рядом стоящими гигантами, но в то же время чарующе красивой и воздушной, что невольно привлекала к себе. Лишь юго-восточная стена ее, обрываясь вниз почти отвесными, мрачными скалами, подчеркивала окружающие масштабы.

Со склонов вершины Пумори открывается изумительная картина. Прямо внизу виден резкий излом ледника Кхумбу, по которому должна была продвигаться экспедиция. Можно отчетливо рассмотреть отсюда, как путь выходит на ледопад, расположенный как раз вскоре после поворота ледника, где он проходит между скальными отрогами Джомолунгмы и Нуп-тзе. И далее, как этот путь выходит в Западный цирк, змеится по леднику Лхо-тзе и траверсом влево выходит на Южное седло. А в то же время наблюдатель увидел бы в непосредственной близости мощные громады Джомолунгмы, Лхо-тзе и Нуп-тзе. Из-за теплой хорошей погоды и малого количества осадков в домуссонный период склоны высочайшей вершины и ее соседей почернели. Снега на них осталось очень немного. Их ребра выделяются резче, контрастнее. И все эти три гигантские вершины, ни на одну из которых еще не ступала нога человека, кажутся отсюда, издали, как бы достаточно доступными.

Но эта доступность пока оказалась мнимой для многих английских и двух швейцарских экспедиций. Что-то сулит им этот год? Можно долго смотреть на эту грандиозную картину, хотя многоярусные облака на заднем плане, в Сиккиме, несколько и снижают впечатление, уменьшая эффект большой высоты.

Эта картина мощного проявления природы напоминает человеку, как он мал по сравнению с этими гигантами, и в то же время она показывает, как он велик, как смел и как упорен, если он вступает в единоборство с такими неприступными вершинами. И не только вступит в это единоборство, но и упорно будет двигаться к цели, стремясь добиться победы. И если не в этом году, то в следующем или во всяком случае в ближайшие годы гигант будет вынужден сдаться ему.

22 апреля был установлен лагерь 3 на высоте 6200 м. Путь через ледопад, как отмечали альпинисты, был значительно сложнее того, который проходили год назад швейцарцы. С прошлого года здесь произошли серьезные изменения. Льды резко передвинулись. Образовалось много новых трещин и нагромождений ледовых глыб. Кое-где сохранились флажки, которыми швейцарцы маркировали свои маршрут, а в отдельных местах встречались остатки перильных веревок. Но они обнаруживались на таких местах, по которым в этому году прокладка пути была немыслима. Один из флажков находился на нижней части огромной ледовой глыбы, второй — на дне довольно глубокой трещины. Перильная веревка болталась на верхушке башнеподобной глыбы. Путь до лагеря 3, по мнению Ханта и Бенда, разведывавших дорогу к месту лагеря 3, был труднее, чем у швейцарцев в прошлом году, так как обильный снег, выпадавший почти каждый день к вечеру, значительно затруднял прохождение ледопада.

Но путь до лагеря 3 оказался не таким трудным, как ожидали альпинисты. Только одна большая трещина встретилась на их пути. Она в узкой части достигала ширины более четырех метров. Здесь был сооружен мостик. Другие трещины не задержали передвижения людей. И, несмотря на свой страшный вид, ледопад не представил серьезной трудности.

Из лагеря 3 были проведены разведывательные выходы для уточнения пути по Западному цирку. В этот же лагерь перенесено снаряжение и продовольствие, предназначенное для последующих лагерей. После этого участники экспедиции продолжили продвижение вверх. 1 мая они установили лагерь 4 на высоте около 6470 м, который фактически стал вторым базовым лагерем, или, как его называли альпинисты, передовой базой. Отсюда 2 мая вышла группа в составе Ханта, Эванса и Бурдиллона для разведки склонов Лхо-тзе с целью уточнения дальнейшего пути и разведки мест для разбивки следующих лагерей. Во время этой разведки группа поднялась по леднику Лхо-тзе до высоты почти 6800 м. И этим выходом было установлено, что дальнейший путь ясен.

С этого момента начинается напряженная работа по заброске лагерей до Южного седла и обеспечение их всем необходимым: продовольствием, снаряжением, баллонами с кислородом и т. д. для последующего штурма вершины.

Лагерь 5 был организован на высоте 6700 м 10 мая, а 11 мая устанавливается лагерь 6 на высоте 7000 м. В эти дни носильщики переносят многочисленные тяжелые грузы от одного лагеря до другого. Преодолевая крутые подъемы, обходы расчлененных участков ледника, переправы через глубокие трещины, они проложили по леднику Лхо-тзе настоящую дорогу, несмотря на то что плечи их ныли от тяжелых рюкзаков и шея болела от постоянного напряжения[61].

17 мая устанавливается лагерь 7 на высоте 7320 м в самой верхней части ледника Лхо-тзе. Отсюда до Южного седла наиболее трудная часть маршрута — траверс довольно крутого склона вершины Лхо-тзе в направлении верхнего участка Женевской шпоры — скального гребня, спускающегося от Южного седла к Западному цирку. Отсюда еще одно усилие, и будет достигнута та точка, от которой работа экспедиции вступит в последнюю и самую основную фазу — штурм вершины.

Этот пока самый верхний лагерь начинает обживаться. Безропотные шерпы все подносят и подносят грузы в этот самый высокий «населенный пункт».

А разведка идет вперед. Лагерь 7, состоящий из нескольких маленьких палаточек, остается уже внизу.

22 мая Уайли с 12-ю шерпами достигает Южного седла. Тяжело нагруженные, в условиях такой большой высоты и без использования кислорода, прошли они этот трудный путь, обеспечивая путь экспедиции. Да и не только однажды прошли до Южного седла. Шестеро из них, в том числе и сорокадевятилетний Дава Тондуп, в тот же день совершили еще один рейс с тяжелым грузом для Южного седла. Вслед за первой группой сюда из лагеря 7 вышли Хиллари и Тенсинг. В целях тренировки они шли с кислородными приборами и примерно с такой нагрузкой, какую им придется брать на штурм.

К вечеру 24 июня на Южном седле сосредоточиваются все основные силы экспедиции. Это первая штурмовая группа в составе Бурдиллона и Эванса; здесь же находятся Хант, Уайли, Дава Тондуп, Анг Темба, Аннала, Пемба, Анг Ньима, Тондуп, Анг Нурбу, Де Намгиал и Да Тенсинг. Судя по тому, что на последних этапах ряд участников (Бурдиллон, Эванс, Хиллари, Грегори и Тенсинг) не загружался тяжелой работой, состав штурмовых групп был намечен заранее.

И действительно, это оказалось так: первая штурмовая двойка была составлена из Бурдиллона и Эванса; вторая — из Хиллари и Тенсинга.

Переутомленные от тяжелого пути к Южному седлу по заметенным снегом склонам, носильщики не смогли идти дальше. Поэтому на следующий день, когда к тому же поднялся ветер, первая штурмовая группа не пошла к вершине.

Все провели в лагере 8 ночь с 24 на 25 мая, весь день 25 мая и ночь на 26-е. На Южном седле сосредоточилось значительное количество людей. Возник новый «населенный пункт» на высоте около 8000 м. На востоке от этого «пункта» раскинулся огромный ледник Кангчунг, а на западе — Западный цирк.

26 мая предпринята первая попытка штурма. Сначала должна была выйти передовая группа в составе Ханта, Да Намгиала и Да Тенсинга. Но Да Тенсинг чувствовал себя неважно и поэтому передовой группой вышли Хант с Да Намгиалом. Их задачей было подняться на предельно возможную высоту и разбить штурмовой лагерь (лагерь 9) на предвершинном гребне. Одновременно они выполняли роль поддерживающей группы для участников штурма — несли достаточно тяжелые грузы — кислородные аппараты с запасными баллонами, а также отдельные вещи для лагеря 9.

Продвижение этой двойки шло очень медленно. С большим трудом она достигла того места, где у швейцарцев в 1952 г. стояла палатка (8350 м). Пытаясь подняться выше, альпинисты еще медленнее, чем до того, направились к вершине. Однако очень скоро Хант убедился, что подниматься выше им не под силу и хотел разбивать на этом месте лагерь 9.

От швейцарской палатки они поднялись не более чем на 50—60 м. Но у них не оказалось сил даже для того, чтобы поставить палатку. Тогда они сложили продовольствие и горючее, предназначенное для этого лагеря, а также свои запасные кислородные баллоны (возможно понадобятся для штурмовых групп) и начали медленно спускаться, испытывая кислородное голодание.

В лагерь на Южном седле они спустились совершенно обессиленными. Штурмовая же группа в составе Эванса и Бурдиллона вскоре после своего выхода обогнала Ханта и Да Намгиала и, продвигаясь довольно успешно, подошла к длинному и довольно крутому фирновому кулуару, ведущему к южной вершине[62]. Здесь участники штурма стали продвигаться уже значительно медленнее.

Вот что рассказывает об этом восхождении Хиллари. Он видел, как четыре маленькие фигурки поднимались по юго-восточному гребню. Хиллари сообщал, что он следил за продвижением этой группы почти все время, пока они с Тенсингом пересекали снежные склоны от верхней части ледника Лхо-тзе к Южному седлу. В час дня, сообщал далее Хиллари, мы были очень взволнованы тем, что Эванс и Бурдиллон исчезли выше южной вершины, прежде чем их закрыли облака. Хиллари видел также, как Хаит и Да Намгиал медленно спускались к лагерю на Южном седле. Хиллари был уже в этом лагере и поспешил к спускающимся, чтобы помочь им, так как видел их совсем изнуренными.

В 3 часа дня, сообщает далее Хиллари, Эванс и Бурдиллон появились из тумана на юго-восточном ребре и начали спускаться к лагерю по крутому фирновому кулуару. Они были, очевидно, очень уставшими после такой напряженной работы, и из лагеря 8 их пошли встречать с горячим питьем. После этого проводили их в лагерь.

Действительно, участники первой попытки были в таком состоянии, что только большая выдержка, да и, конечно, борьба за самосохранение помогли им спуститься в лагерь 8.

На приводимом фото, сделанном их же товарищами, ясно видно, что если один из возвратившихся альпинистов еще в силах снять с себя веревку, то второй настолько выбился из сил, что, опершись на ледоруб, он уже не в силах распрямиться. Они несомненно израсходовали так много энергии, что возвращение их на Южное седло удалось только при помощи мобилизации всех физических и моральных сил.

После возвращения Эванса и Бурдиллона все группы провели ночь на Южном седле. Ночь выдалась не из приятных. Дул сильный ветер, было очень холодно. Альпинисты вынуждены были надеть на себя всю имеющуюся в их распоряжении теплую одежду и все-таки мерзли. К утру ветер немного стих, но погода явно не благоприятствовала штурму. Хант, Эванс и Бурдиллон, взяв с собой заболевшего носильщика Анг Тембу, вышли из лагеря 8 вниз.

Оставшиеся на Южном седле провели беспокойный день, да и следующую ночь из-за непрекращающегося сильного ветра, иногда доходящего до 90 км/час.

Однако альпинисты не теряли времени понапрасну. Они готовили к штурму снаряжение и необходимое оборудование для лагеря на гребне.

Утро 28 мая встретило альпинистов отличной погодой. Но в связи с тем, что одни из оставшихся в строю носильщиков (Пемба) заболел и не мог принять участие в поддерживающей группе, пришлось еще раз пересмотреть подготовленные вещи и изъять довольно необходимые предметы. Были уменьшены и запасы кислорода.

В 8 ч. 45 м. вышла поддерживающая группа в составе Лоу, Грегори и Анг-Ньимы, имея по 18 кг за плечами. Хиллари и Тенсинг вышли в 10 часов утра, взяв с собой кислородные аппараты, спальные мешки, надувные матрацы, самое необходимое снаряжение и понемногу продовольствия.

Движение штурмовой группы проходило медленно. Оно несколько ускорилось в большом кулуаре, где передовая группа вырубила большие и удобные ступени. В полдень они достигли гребня и присоединились к поддерживающей группе, которая в это время остановилась на отдых на месте прошлогоднего швейцарского лагеря. Это было замечательное место, с которого открывались изумительные виды во все стороны. Альпинисты использовали возможности для фотосъемки. Основными объектами были окружающие вершины и особенно Лхо-тзе. Вот он с гребнем, круто поднимающимся от Южного седла. На его восточном гребне красивой пирамидкой высится миниатюрная на вид скальная вершина высотой более 8000 м. Северо-западный гребень Лхо-тзе круто обрывается на юго-запад темным скальным склоном с отдельными пятнышками снега, задерживающегося в расселинах и на скальных полках. А восточный склон, покрытый мощным слоем снега, более полого спускался к леднику Кангчунг.

Отдохнув, обе группы вместе продолжили подъем. Путь был довольно крут, но ступенчатое строение скал делало подъем достаточно легким. Лишь на отдельных участках покрытого снегом склона приходилось им вырубать ступени.

Подойдя к тому месту, где Хант оставил кислород и небольшое количество продовольствия, альпинисты решили продвинуться дальше. В стремлении обеспечить успех штурма они старались разбить этот последний лагерь как можно выше. Все участники штурмовой и вспомогательной групп чувствовали себя достаточно хорошо. Они распределили между собой оставленные Хантом вещи и двинулись дальше. Темп движения несколько снизился, так как гребень здесь был довольно крутой, но, так же как и до этого, строение скал способствовало продвижению. В отдельных местах потребовалась рубка ступеней, но в общем движение шло успешно, хотя рыхлый снег на крутых участках скал требовал большой внимательности и осторожности.

К двум часам дня начала чувствоваться усталость, как считали альпинисты, от тяжелых рюкзаков, но, конечно, и вообще от условий напряженной работы на таких высотах. Было решено здесь разбить штурмовой лагерь. Это было на высоте 8500 м.

Но мало было принять решение, нужно найти такое место на гребне, на котором можно было бы установить палатку. А как раз на этом участке гребня такой возможности и не оказалось. Начались поиски, но они долго не давали результатов. Безуспешно подыскивая площадку для палатки, альпинисты уже начали отчаиваться. В этот ответственный момент на помощь пришел талантливый альпинист Тенсинг. Через несколько минут он привел группу к небольшой площадке под невысокой скальной стенкой; он вспомнил это место, которое видел весной 1952 г., когда проходил здесь с Ламбером.

Было 2 ч. 30 м. дня. Трое участников вспомогательной группы с облегчением сбросили на площадку свои тяжелые рюкзаки. Они устали, но в то же время были вполне удовлетворены достигнутой высотой, а следовательно, и своим вкладом в деле обеспечения решительного штурма вершины.

Тенсинг и Хиллари сняли свой груз и кислородные приборы. Они приступили к расчистке площадки для установки палатки. А Лоу, Грегори и Анг Ньима поспешили опуститься к южному перевалу, чтобы попасть туда засветло.

Очистив снег и лед, участники штурмовой группы обнаружили скальный склон крутизной около 30°. Этот участок склона представлял собой две ступени, лежащие одна над другой. Длина каждой ступени была около двух метров, а ширина — около метра. Альпинисты выложили эти ступени отдельными скальными обломками, чтобы выровнять их, хотя бы грубо. Палатка была поставлена на этих ступенях, и, таким образом, в ней получилось два спальных места — одно ниже другого примерно на 30 см.

Пока Тенсинг готовил обед, Хиллари проверил остатки запасов кислорода. Всего было в их распоряжении только 3,5 баллона. Это количество, при потреблении 4 литров в минуту, явно не обеспечивало штурма. Было очевидным, что или нужно сократить потребление до трех литров в минуту или прекратить штурм. Альпинисты приняли решение идти на сокращенном расходе. Кроме того, они имели в виду использовать для обратного спуска до Южного седла оставленные Эвансом и Бурдиллоном кислородные баллоны на ребре несколько выше установленного лагеря. Они помнили, что кислород из них был на две трети израсходован, но все же и треть емкости баллонов могла оказать значительную помощь.

К вечеру ветер почти совершенно стих, если не считать отдельных резких порывов. Восходители принялись за еду. Они съели сытный ужин, который состоял из сардин с галетами, консервированных абрикосов, фиников, джема, меда и бисквитов. Вместе с ужином они выпили большое количество горячей жидкости. И, несмотря на значительную высоту и только что выполненную тяжелую работу, чувствовали себя хорошо, даже дыхание было почти что нормальное, хотя кислорода они в этот момент и не потребляли. Лишь резкое неожиданное движение или какое-то внезапное усилие вызывало одышку.

Тенсинг уложил свой надувной матрац и спальный мешок на нижнюю ступень в палатке. Хиллари устроился на верхней ступени полусидя-полулежа — размеры ступени не давали возможности вытянуться ему во весь свой гигантский рост.

Из-за недостатка запаса кислорода его расход ночью был сокращен до минимума — один литр в минуту. Да и по такой норме его расходовали с перерывом (с 21 до 23 и с 1 часа до 3 часов) Пока потреблялся кислород, было возможно еще сносно дремать; как только подача его прекращалась, то сразу альпинисты начинали мерзнуть и самочувствие ухудшалось.

Ночью было тихо. Температура воздуха достигла ниже —27°. В 4 часа утра, когда Хиллари приоткрыл палатку, вокруг было совершенно тихо. Небо безоблачно. Далеко внизу виднелся монастырь Тьянг-Бочи, а вокруг, в нежном утреннем освещении, вставали снежные ледовые и скальные вершины, возвышающиеся над еще темными и спящими долинами. Отдельные из вершин казались сказочными.

Это впечатление усиливалось еще тем, что ночной туман из ущелий, поднимаясь вверх, порой закрывал ту или другую вершину, и вместо нее перед глазами высился какой-то столб, то ли пара, то ли дыма. А скоро он исчезал, и перед глазами вновь открывались крутые склоны вершины, освещенные розоватым утренним светом.

В первую очередь альпинисты стремились подготовить побольше жидкости и принять ее в достаточном количестве, чтобы предупредить слабость, возникающую от обезвоживания организма. Они выпили большое количество воды, разбавленной лимонным соком, и съели последнюю банку сардин с галетами. После этого самочувствие их было восстановлено.

Надев поверх теплых костюмов ветронепроницаемую одежду, они натянули на руки по три пары рукавиц, укрепили станки с кислородными баллонами и приготовились к выходу.

Прежде всего альпинисты открыли краны кислородной аппаратуры, и сразу же животворный газ начал поступать в легкие…

В 6 ч. 30 м. штурмовая двойка вышла в путь. Начиная движение, Тенсинг приступил к рубке ступеней. Вчерашних следов не было видно — они были заметены снегом. Тенсинг вел уверенно. Вскоре они достигли того места на гребне, где ясно выделялся снежный бугор, от которого вчера были начаты поиски площадки для лагеря. От этого бугра гребень становился узким и крутым, и выход на него наиболее удобным был именно здесь. Отсюда шли левым склоном гребня, где ветер обдул склон, и его снежный покров имел плотную корку, которая все же иногда не выдерживала, и ноги проваливались в снег. Но тем не менее идти здесь было легко и более безопасно, чем по гребню. Пройдя вверх на несколько веревок и выйдя на более широкую часть гребня, в одном из углублений они обнаружили оставленные для них Эвансом и Бурдиллоном баллоны с остатками кислорода.

Продолжая двигаться дальше по гребню, альпинисты в моменты остановок любовались прекрасными видами. Гребень сейчас купался в лучах солнца, и восходители могли видеть свой ближайший объект восхождения — «южную вершину» — высоко над собой.

От того места, где остались баллоны, путь сначала шел по узкому крутому гребню, который затем значительно расширялся и превращался в широкий снежный гребень, круто взмывающий вверх. Сначала снег был рыхлый, и двигаться по нему было трудно. Затем он стал плотнее, и на южную вершину альпинисты выходили уже на кошках. Здесь они были в 9 часов утра, пройдя от лагеря 9 уже 2,5 часа.

Отсюда виден остаток пути до вершины. Хиллари и Тенсинг заметили тянувшийся вверх, к заветной вершине Джомолунгмы, узкий крутой предвершинный гребень. Западный склон его, крутизной около 40°, а восточный — крутой с большими снежными карнизами.

На первый взгляд гребень производил очень грозное впечатление и казался почти непреодолимым. Однако с левой стороны, ниже карнизов, склон гребня был покрыт плотнослежавшимся фирном. Несколько ниже начинались крутые скалы.

Вот по этому-то фирну Хиллари и решил продолжать подъем на вершину (после восхождения Хиллари говорил, что этот гребень оказался технически простым и легкопроходимым).

Здесь альпинисты сняли по одному уже израсходованному баллону. У них оставалось теперь по одному баллону кислорода, которых должно было хватить на 4,5 часа, если расходовать по 3 литра в минуту. Груз восходителей стал легче на вес выкинутых баллонов.

Погода на редкость благоприятствовала восхождению. Было не особенно холодно, а главное — стояло почти полное безветрие, что так редко бывает в Гималаях.

После десятиминутного отдыха альпинисты продолжили движение по левому склону предвершинного гребня, вырубая ступени в сравнительно нетвердом фирне.

В один из моментов движения Хиллари показалось, что Тенсинг тяжело дышит. «Очевидно, ему очень трудно идти», — подумал Хиллари. Но, присмотревшись, он увидел, что выводная трубка кислородного аппарата обмерзла. В ней образовалась ледяная пробка, которая закупорила выходное отверстие трубки. Проверив оба аппарата, альпинисты продолжали путь и скоро подошли к 12-метровой скальной стенке.

Сначала она показалась очень страшной, вздымаясь перед альпинистами отвесным обрывом. Хиллари говорил после, что эта стенка была бы очень интересной задачей для группы квалифицированных скалолазов, но здесь, на высоте около 8800 м, она могла стать непреодолимым барьером, пройти который может быть выше оставшихся сил участников штурма.

Но, осмотревшись, альпинисты обнаружили, что примыкающий с востока к этой скальной стенке огромный снежный карниз оставлял щель, в которую свободно мог пролезть человек.

Тенсинг остался на страховке, а Хиллари, не снимая кошек, начал упорно пробираться по этой щели. Используя зацепки на скалах и упираясь в снег ногами, Хиллари медленно поднимался вверх. Добравшись до выхода из щели, он остался некоторое время лежать без движения, восстанавливая силы. Затем, подготовившись к страховке, стал принимать Тенсинга.

Отдохнув, альпинисты продолжили движение к вершине. Хиллари в один из моментов показалось, что Тенсинг двигается медленно. Но, приглядевшись, он увидел, что тот продвигается уверенно и надежно. На вопрос Хиллари о самочувствии Тенсинг ответил своей обычной добродушной улыбкой и махнул рукой по направлению к вершине — взлет снежного гребня «упирался» в голубое небо.

Чувствовалось, что вершина уже близко. Характер пути не изменился. Как и до скальной стенки, путь идет по западному склону гребня. Справа изрезанный скальный гребень с мощными карнизами, а слева короткий снежный склон, обрывающийся затем к Западному цирку крутыми скальными сбросами.

Альпинисты продолжали идти вверх, иногда вырубая ступени. Им было очень трудно определять, скоро ли вершина. Гребень начал поворачивать вправо, и когда восходители поднимались на один взлет, то далее на пути возникал другой. За другим—третий и так далее. Время шло, а у гребня, кажется, не было конца.

Прошли еще несколько взлетов. Альпинисты заметно устали. А снежные взлеты продолжают подниматься один за другим по пути движения Хиллари и Тенсинга. Это уже действовало на них удручающе. Уже два с половиной часа они поднимались по гребню, а вершины все не было видно. Поднимаясь на очередной взлет гребня, альпинисты чувствовали себя очень уставшими. Хиллари вспоминал, что в это время он тупо подумал о том, сколько времени они еще могут продержаться.

С такими мрачными мыслями они, согнувшись от усталости, поднимаются на верхнюю часть снежного взлета. Они боялись даже взглянуть вперед, ожидая следующих взлетов. Но с первого же взгляда удивленные альпинисты не нашли дальнейшего повышения гребня. Он резко уходил вниз, а перед глазами Тенсинга и Хиллари открылись широкие горизонты. Внизу был виден ледник Ронгбук, прямо перед глазами невысоким поднятием над северным отрогом высился Чанг-тзе (северный пик). На севере виднелся Тибет с бесчисленными горными цепями, уходившими на север, все более и более теряясь в синеватой дымке. Впереди слева высилась вершина Чо-Уйю — того восьмитысячника, на который Шиптон в прошлом году безуспешно пытался подняться с группой английских альпинистов.

Хиллари вспоминал, что его первым чувством было чувство огромного облегчения — не нужно будет больше рубить ступени, траверсировать гребни и больше не будет впереди снежных куполов, которые будут дразнить ложными надеждами.

«Несмотря на вязаный шлем, защитные очки и маску кислородного прибора, покрытые ледяными сосульками, которые скрывали лицо Тенсинга, нельзя было не увидеть его выразительной восхищенной улыбки, с которой он оглядывался», — так описывал этот момент Хиллари английскому корреспонденту Джеймсу Берку. Он говорил также, как они пожали друг другу руки, а затем обнялись и радостно хлопали друг друга по спине до тех пор, пока не были вынуждены прекратить это по причине затрудненности дыхания.

Они достигли вершины Джомолунгмы. Итак, 29 мая 1953 г. в 11 ч. 30 м. дня альпинисты впервые поднялись на высочайшую вершину мира Джомолунгму (Эверест).

Сама вершина достаточна для того, чтобы на ней могло разместиться несколько человек. Отсюда были видны Гималаи. С северной стороны виднелись черные скальные склоны и острый гребень, вдоль которого совершались все довоенные попытки восхождений. Самый подъем на вершинную пирамиду не казался сложным. Но все же этот путь не был пройден.

Хиллари прежде всего заснял Тенсинга, который в вытянутой руке держал укрепленные на ледорубе флаги ООН, Англии, Индии и Непала. Флаг Индии был присоединен к первым трем по просьбе Тенсинга. Он бережно нес его от самого Дарджилинга.