Глава 42

Евгений сидел на кухне и пил кофе из синей чашки. Яркий солнечный луч, пробивавшийся сквозь живую зелень цветов, украшавших окно, путешествовал по коллекции фаянсовых разделочных плиток с изображением ветряных мельниц. Перескакивал на высокие прозрачные банки с крупами, отражался от пузатых цептеровских кастрюль. Третье утро он встречал в уютной квартирке Киры на «Белорусской». Мальчик вопросительно сидел у его ног. Из комнаты был слышен голос Киры, разговаривавшей по телефону. Ощущение полного счастья не покидало Евгения. Свершилось то, о чем он даже мечтать не смел. Разве могла в его воспаленном сознании возникнуть такая умиротворенная картина, как эта: «Утро. Ароматный кофе. Весенний луч солнца. Собака у ног. И голос любимой женщины за стеной»?… Да никогда!

Смерть Ариадны Васильевны странным образом сблизила их. Ни Евгений, ни тем более Кира не питали к старухе добрых чувств. Но когда на их глазах умер мучительно близкий человек, они оба почувствовали себя невольными убийцами. Кира не смогла сдержать слез. Управляя машиной, то и дело бросала руль и принималась осторожно промокать глаза бумажными салфетками. Евгений молчал. Произносить привычные слова утешения было глупо. При всем человеколюбии Киры смерть Ариадны Васильевны не являлась для нее большой трагедией. Просто возникла естественная реакция на сам факт человеческой кончины.

— Вот и конец всем конфликтам, — словно под — водя черту под противостоянием с бывшей свекровью, печально заметила Кира.

— И к лучшему, — в тон ей ответил Евгений.

— Видит бог, я не желала ее смерти. Хотя обвинять будут именно меня.

— Зато она мечтала расправиться с тобой.

— Кто — то из нас должен был умереть, — вполне здраво рассудила Кира и перестала лить слезы.

Тем самым разговор о старухе был исчерпан. Наступило затяжное неловкое молчание. Первым не выдержал Евгений.

— Мы куда едем?

— Ко мне… — решительно ответила Кира и тут же заторопилась с объяснением. — После случившегося я не смогу быть одна.

— А это удобно? — все еще не веря в чудо, продолжал спрашивать он.

— Без цветов неудобно. Мне давно никто не дарил цветы, — она резко притормозила напротив цветочного базара у метро «Белорусская».

В эту минуту Евгений почувствовал себя отвратительно. Ведь у него в кармане не было ни копейки. Но Кира тут же достала кошелек и протянула ему.

— Денег на меня тратили часто и много. А цветы дарили редко. Возьми в долг. Отдашь из банковской зарплаты.

Евгений выскочил из машины и, как был в одном смокинге, пересек дорогу и, не выбирая, купил целую охапку огромных белых хризантем. С ними он ввалился в теплый, пропитанный французскими духами велюровый салон «БМВ».

— Боже, — вздохнула Кира и впервые как — то случайно поцеловала его. От неожиданности Евгений напрягся, как оловянный солдатик.

— Может, еще что — нибудь купить?

— У меня всегда холодильник забит всякой всячиной. А выпивки на год хватит! — с гордостью заявила Кира.

От волнения Евгений не мог продолжать разговор. Его трясло. Нечеловеческие попытки взять себя в руки не давали результата. Очень быстро это состояние передалось Кире. Едва войдя в дом, она сбросила прямо на пол песцовый жакет, повернулась к Евгению лицом и, пристально глядя на него своими огромными иконописными глазами, призналась:

— Я не смогу вот так просто… у меня практически не было любовников… Я всегда была замужней женщиной… Я не умею… — и уткнулась воспаленным лицом в его плечо.

Евгений и сам едва держался на ногах. Он был совершенно не готов к такому резкому повороту в их отношениях. Сколько раз в мечтах он подхватывал ее на руки и бросал на постель! Но в эту минуту и сознание, и тело оказались парализованными.

— Я люблю вас… — затаив дыхание, произнес он.

— Повтори…

— Я люблю вас…

— И женишься на мне?

— Разве это возможно? — остолбенел он.

— Я по — другому не умею, — искренне призналась она.

Кира оказалась идеалом его столь долго подавляемых желаний. До сих пор он ощущал ее невесомое тело. В мозгу как на кинопленке навсегда запечатлелись нервные изгибы ее тонкой графической фигуры. А полные упругие груди нерожавшей женщины при малейшем воспоминании вызывали прилив неистовой страсти…

Он продолжал пить кофе, а за стеной слышался голос Киры, повторявший почти один и тот же текст уже десятой по счету подруге:

— Представляешь, — сообщала она в трубку. —

Я выхожу замуж! Сама не ожидала! При чем тут банк?! Ну и что, что третий муж? Для многих это еще не предел!

Наконец пол — Москвы было оповещено, и у огромного количества столичных дам появилась тема дня. Теперь они уже принялись обзванивать друг дружку. А Кира, возникнув на кухне с сигаретой в руке, напомнила, что им лора ехать на панихиду.

— Но сначала мы заедем в парикмахерскую к моей подруге и сострижем тебе эти жуткие волосы!

— Тебе больше нравится тот Петелин? — ревниво уточнил он.

— Не напоминай… омерзительно! — Кира брезгливо передернула плечами. — Подай мне норковую шубу. В ней на поминки приличней.

О гибели подставного Петелина от рук Смеяна ей сообщил полковник Симонов, представившийся новым начальником службы безопасности «Крон — банка». Но в тот момент Кира пребывала в объятиях Евгения и не желала слышать ни о чем, кроме его чувств к ней. А когда на третий день они, совершенно обессилев, все — таки поднялись с постели, эта новость, как и смерть старухи, казалась чем — то далеким, не имевшим к ним никакого отношения.

Но на панихиду нужно было ехать. Чтобы вновь не соприкасаться с проблемами банка, Кира предложила сразу после поминок ночным рейсом улететь в Испанию. Погостив у Ольги, они отправятся в Америку и в Лас — Вегасе узаконят свои отношения. Все это напоминало Евгению пряные сюжеты из «Тысячи и одной ночи». Он готов был подчиняться любому капризу Киры. И это ее окрыляло.

Панихиду устроили все в том же доме ученых на Пречистенке, где совсем недавно прощались с Артемом. Ариадна Васильевна лежала в гробу так, как будто все последние годы готовилась именно к этому заключительному аккорду своей жизни. Ее заострившееся лицо оставалось властным. Несло на себе печать несгибаемого характера, бесконечной уверенности в своей правоте и непримиримости к любым врагам. Даже на одре она не выглядела успокоенной, принявшей благостную весть архангелов. Присутствовавшим казалось, что старуха еще откроет глаза и, тыча в них высохшим пальцем, начнет обличать каждого, пожелавшего проститься с ней. Поэтому у гроба старались не задерживаться.

Траурным мероприятием руководила Фрунтова. Увидев Киру и Евгения, шепнула им:

— Встаньте в головах! Вам полагается!

— Я боюсь, — отказалась Кира.

— Ты же теперь хозяйка банка, — настаивала Фрунтова.

— Пусть Евгений помучается, — и поставив Петелина вместо себя, ретировалась за спины сотрудников банка.

Между тем в зале обсуждали не похороны старухи, а появление Киры с живым и невредимым Евгением Петелиным. Более всего смущала его только что подстриженная голова.

— Так это тот! — звучало в толпе.

— Нет. Сразу видно, что этот настоящий. Держится иначе.

— Ничего вы не понимаете. Настоящим был тот. Поэтому его и убили. Он во всем слушался старуху, а этот — Киру.

— У них роман?

— Нет. Финансово — половая связь.

— А хорошо устроился. Второй такой богатой невесты в Москве не сыщешь.

Постепенно стали появляться основные участники заключительного акта разыгравшейся драмы. Размашистым шагом к гробу подошел Олег Данилович Суховей. Склонив голову, постоял секунд тридцать, развернулся и окинул присутствовавших взглядом победителя.

— Всегда знал, что он не пропадет, — негромко сказал Крюгер, обращаясь к Вакуле. — Но чтобы так лихо сколотить концерн… не ожидал.

Егор Пантелеймонович тряхнул разбросанными по плечам русыми волосами.

— Не бойся, Иван Карлович, тебя не забудем. Видишь, ты меня тащил к себе, Сароян — к себе. А я остался на своем месте. Вот что значит — не суетиться. Придется и тебе под крыло консорциума. А то от досады Покатов быстро расправится с твоей Финансово — промышленной группой. Да и банк «Императив» лучше превратить в филиал «Крон — банка». Думай, Иван Карлович. Выбирай, с кем пить сегодня на поминках.

Появившиеся в газетах и в программах теленовостей сообщения о раскрытии заказного убийства банкира Артема Давыдова многих повергли в недоумение. Но и успокоили общественное мнение. То, что во главе заговора стоял полковник Смеян, удивило только его бывших сослуживцев. Зато обнаружившаяся связь с мафией и одним из ее авторитетов Цунами отбросила всякие политические мотивы этого преступления, превратив его в привычную криминальную разборку. Тут же поползли слухи о том, что в «Крон — банке» крутились мафиозные деньги.

Смерть Ариадны Васильевны поставила точку в споре о наследстве ее сына. Сведущие люди решили продемонстрировать свою моральную поддержку Кире Давыдовой. В траурном зале, несмотря на неудачу, постигшую его в борьбе за «Крон — банк» и «Сибирсо», возник президент Межбанковской ассоциации Артур Александрович Сароян. Он зачитал некролог, подписанный новым вице — премьером Виктором Покатовым, пожал руки Петелину, Вакуле и даже Суховею. Но удержался от приветствий с Крюгером.

Под восхищенный шепоток толпы к гробу подошла одетая во все белое Ядвига Ясная. Немного постояла, прикрыв глаза, и, оперевшись на протянутую руку Баринова, подошла к Кире.

— Каждый заслужил свое, — сказала она, прикоснувшись к ее щеке своей. И добавила: — Поздравляю… он то, что тебе нужно.

Кира зарделась.

— Это все ты… Моя жизнь без тебя немыслима. После случившегося, ты — единственный человек, которому стоит верить безоглядно… — произнесла она с трепетом и почтением.

— Верь мне и дальше, — Ядвига одобряюще улыбнулась.

К ним подошел Баринов.

— Я уже предупредил кого надо, после крематория едем на поминки в мой новый ресторан.

— Мы же сегодня улетаем, — спохватилась Кира.

— Успеете. Он в центре. На Арбате.

— Поедете с нами, — предложила Ядвига.

— Нет. Я за рулем.

— Тогда запоминай адрес. Кривоарбатский переулок. Ресторан «Очаг». Там он один. Сразу увидишь, — сообщил Барин и увлек Ядвигу к какому — то вновь появившемуся бизнесмену.

Кира растроганно посмотрела им вслед, стараясь вспомнить какую — то неприятную ассоциацию, возникшую с названным адресом.

— Это здесь! — воскликнул Евгений, как только Кира свернула в Кривоарбатский переулок. — Здесь. Вон в том особняке меня прятали!

— Не кричи, — прильнув к лобовому стеклу, попросила Кира. Она сама была в шоке, узнав обгоревшие деревья.

Теперь их ветки были увиты гирляндами золотистых лампочек. Еще недавно темные окна особняка сейчас пылали ярким электрическим светом. А перед входом в него на толстых цепях повис козырек, над которым дугой светилась неоновая надпись «ОЧАГ».

— Нет, нет, туда нельзя! Это ловушка! Там Дан! Там все! Меня снова замуруют! — запротестовал Евгений.

— Успокойся. Видишь, люди входят. Вон Крюгер пошел. Вакула стоит…

— Они не знают, не знают! Это ловушка! Нас всех решили заманить и спрятать! Нужно срочно сообщить! Вызвать милицию!

«БМВ» остановилась на другой стороне переулка. К машине быстро подошел полковник Симонов.

— Почти все собрались, Кира Юрьевна. Ждем вас!

— А что там внутри? — нервно дымя сигаретой, спросила она.

— О… Баринов развернулся на славу! Отличный ресторан. Прямо рыцарский замок.

— И очаг под раструбом? — воскликнул Евгений.

— Да. Готовят целого барана. Запах — с ума сойти можно.

— А Дан там?

— Кто? — не понял Симонов.

— Дан… хозяин. Такой плешивый, с каменной мордой. Курит сигары?

— Нет. Такой не числится. Баринов совсем недавно купил этот ресторан. Сегодня открытие… виноват, поминки. Но так совпало.

— Ядвига Ясная уже приехала? — спросила Кира.

— Конечно.

— Тогда все в порядке! — заявила Кира и обернулась к сидевшему рядом Евгению. — Раз Ядвига там, бояться нечего. Пошли!

— Обижаете, Кира Юрьевна, — услышав ее слова, театрально возмутился Симонов. — Раз я здесь, бояться нечего.

— Да — да, — согласилась Кира и вылезла из машины.

Евгений обреченно последовал за ней. Стеклянные двери разъехались в стороны, и одетый в ливрею негр улыбнулся им приветливой улыбкой.

— Позвольте, мадам, манто?

— А где Дан? — резко спросил Евгений.

— Такого не знаю. А господин Баринов в зале. Вместо широкого окна, за которым еще недавно сидели охранники, разместился гардероб. Кира позволила негру снять с нее черную норковую шубу, сжала руку Евгения и прошла с ним в зал. В нем все так же торчали из стен рыцарские железные перчатки, державшие факел, потрескивали свечи в бронзовых канделябрах, витал все тот же запах дорогой косметики, жареного мяса и сигарет. Навстречу к ним, раскинув руки в высоких серебристых перчатках, направилась Ядвига Ясная.

— Как вам интерьер? — с гордостью хозяйки спросила она.

— Я здесь был, — почти шепотом напомнил Евгений.

— Да. Именно из этого ресторана мне пришлось вас выводить. Бывший владелец эмигрировал, я подумала, почему бы Альберту не прибрать к рукам такое уютное местечко.

— А подземные этажи? — не веря своим ушам, спросил Петелин.

— Какие этажи? Нет. Чего нет, того нет. Один забетонированный полуподвал. Но я туда не спускалась. Хватит об этом. Прошу к столу.

Почти все пространство зала занимали столы, поставленные буквой «п». Баринов давал указание метрдотелям, куда рассаживать наиболее почетных гостей. Евгений незаметно отстал от Киры и быстрым шагом направился к двери, за которой находилась ванная комната, в которой его мыла Анастасия. Вошел в нее и не увидел никакой джакузи. Лишь умывальники и кабинки. Из одной вышла женщина и, увидев исказившееся лицо Евгения, спокойно объяснила:

— Вы ошиблись, это дамский туалет. Извинившись, Евгений вернулся в зал. Подошел к Баринову.

— А где Кира?

— Баринов хотел ответить, но зазвонил мобильный телефон. Он, сделав знак подождать, поднес трубку.

— Алло. Да… ай — ай — ай… надо же! Вот несчастье! Сейчас, сейчас… включу, — спрятав телефон в карман, обратился к Евгению: — Пошли посмотрим телевизор. Теракт произошел!

Евгений отправился вместе с Барином. В дальнем конце рыцарского зала был сделан уголок отдыха. Среди зелени пальм стояли диваны и работал большой телевизор. Несколько человек внимательно слушали информационную программу.

— Что там? — спросил Баринов.

— Да наш самолет взорвался над Средиземным морем. Говорят, теракт!

На экране возник морской пейзаж. Несколько катеров бороздили район предполагаемого места падения самолета. Над ними зависли спасательные вертолеты. Дикторский голос за кадром продолжал высказывать версию происшедшей трагедии:

— В четырнадцать часов шесть минут самолет, выполнявший чартерный рейс по маршруту Москва — Ларнака, пропал с экрана радаров диспетчеров аэропорта Ларнака. Предположительно самолет взорвался на высоте восемь тысяч метров и упал в море в шестистах километрах от побережья Кипра. По предварительной версии на борту был совершен террористический акт. Ведутся поисковые работы.

— Да… — задумчиво произнес Баринов. — Чик… и нету! Страшное дело! Решили люди слетать искупаться в Средиземном море… и искупались. Ладно, жизнь продолжается! Прошу всех к столу. У нас свои поминки… Ха — ха — ха!

Евгений сидел рядом с Кирой. Плохо воспринимал происходившее, потому что все время ему мерещились клиенты Дана, поднимавшие кубки и радовавшиеся как дети после смерти Лисы Алисы. Воспоминания накатывали волнами. Он старался заливать их водкой. Но желанное опьянение никак не наступало. Гнетущая атмосфера поминок понемногу разрядилась. Пошли сначала воспоминания о вредном характере старухи. Потом всякие сплетни о ее жизни. И незаметно гости переключились на анекдоты. Один Евгений оставался серьезным, замкнутым и, как казалось сидевшим рядом, искренне страдавшим от потери близкого человека.

— Ну, как ты? — участливо спросила Кира, не пропускавшая ни одного тоста и каждый раз приговаривавшая перед тем, как выпить: — Ну, пусть уже успокоится там. Зла держать не надо…

— Ты о чем? — отвлекаясь от своих видений, спрашивал он.

— А ты?

— У меня галлюцинации. Сижу и жду, что сейчас появится Дан!

— Никто уже не появится! — обняв его сзади за плечи, заверил Баринов. — Ядвига считает, что вам обязательно нужно отдохнуть в Испании. А по моим расчетам, раз уж сегодня самолет гробанулся, значит, можно спокойно лететь. Ведь не каждый же день они падают.

— У нас ночной рейс, — подтвердила Кира. — Вещи в багажнике.

— Давай поедем. Тяжко мне здесь, — попросил Евгений.

— Сейчас, только попрощаюсь с Ядвигой.

Кира отправилась к другому концу стола, где в окружении почитателей сидела прорицательница.

— Ты, главное, не бери себе ничего в голову! — пьяно объяснял Евгению Баринов. — Держись меня… остальные — дерьмо собачье. Барин жить умеет и тебя научит! И не забывай, что ты — банкир! На Западе банкиров уважают. Не то что у нас… чик и нету!

Вернулась Кира и на глазах у всех обняла Петелина.

— Ядвига сказала, что мы едем навстречу своему счастью! Я ей верю!

— А я верю тебе, — кисло улыбнувшись, заверил

Евгений.

— Ну и с богом! — обнял их напоследок Баринов. — Симон вас проводит! Эй, полковник, иди сюда!

Оценив состояние Киры, Симонов предложил:

— Может, вас лучше отвезти?

— Ни за что! — воспротивилась Кира. — Завтра моя подружка, Сергей Грач, отгонит машину из Шереметьева. Мы с ним всегда так делаем. Пока меня нет, он на ней катается.

На фоне ускорявшегося разгула Симонов незаметно вывел их из ресторана, проводил до белой «БМВ» и пожелал счастливого пути. Евгений уже хотел садиться в машину, как кто — то потянул его за рукав.

— Привет, Женька! — кричал невысокий человек, сверкая очками из — под шапки — ушанки. — Не узнаешь? Тимур Стенькин! Ну, ты, вообще! Второй раз видимся, и не узнаешь! Зазнался!

По вздернутому носу Евгений узнал старого приятеля. Обрадовался. Они обнялись.

— Мы сейчас уезжаем, — как бы оправдываясь, начал Евгений.

— Да знаю! На Канары небось?

— Черт его знает. Куда — то туда.

— Вот ты и стал человеком! Рад, очень рад! — суетливо бил его по плечу Стенькин.

Из салона машины послышался голос Киры:

— Женя, садись! Пора ехать!

— Слышишь? — махнул Евгений. — Нам пора!

— Ну, бог даст, свидимся! Счастливого пути! — крикнул Стенькин и исчез за сугробами.

Евгений сел на переднее сиденье, и они отъехали от утопавшего в огнях ресторана. Через несколько минут голова Евгения завалилась набок и он стал тихо посапывать. Кира закурила, автоматически пристегнулась ремнем безопасности и включила конди — шен. Будучи и в трезвом, и в пьяном состоянии, она водила машину одинаково хорошо. Всегда держала большую дистанцию, стараясь не подъезжать близко к маячившим впереди автомобилям. Поэтому чувствовала себя в безопасности. Мысленно она была уже в Испании. А Евгению снились все те же лица клиентов Дана и почему — то вспоминался сонет, услышанный от Библиотекаря. Вернее, не весь сонет, а лишь первая строчка: «Я не знаю, что Богом завещано… Я не знаю, что Богом завещано… Я не знаю, что Богом завещано…»

Машина потеряла управление, после того как Кира свернула на скоростную трассу, ведущую к «Шере — метьево — 2», Кира отчаянно выворачивала руль, но ее неукротимо заносило влево. «БМВ» выскочила в кювет, перевернулась, снова встала на колеса и, не удержавшись, упала на бок, продолжая двигаться по инерции, оставляя в снежном поле черный вспоротый след.

После того, как машина замерла, Кире удалось выбраться наружу. За собой она тащила Петелина. Из последних сил вытянула его до пояса и с ужасом увидела, что у него снесло полчерепа. Лицо было залито кровью. Голова бессильно болталась. Он был мертв. Напрасно она кричала, прикрыв платком зиявшую рану. Осознав, наконец, бесполезность своих воплей, положила его на открытую дверь и, спотыкаясь, бросилась к трассе.

Машины мчались на высокой скорости. Слепили светом фар и проносились мимо. Кира стояла на обочине, подняв руки. Ветер раздувал полы ее длинной норковой шубы, и она казалась одинокой трагической птицей, пытавшейся оторваться от заляпанной грязью и кровью земли.

1

Сонет Владимира Мишакова