– Оно ошибается, – выпалил я. Я уже устал от всех этих приключений. – Здесь я несу ответственность за все. И притягивает тебя это место или нет, мы возвращаемся. Если тут бродят такие чудища, разве мы можем найти местных жителей?

Шимп угрюмо поглядел на меня.

– Тогда идите! А я… остаюсь.

– Ты с ума сошел? – прошипел Те Киоре.

– Это опасно. – Пытаясь настоять на своем, я взял Шимпа за руку. – Тебе нельзя здесь оставаться…

– Я и не хочу оставаться! – Он сбросил мою руку достаточно осторожно, но его прикосновение словно ужалило меня, при этом он так злобно оскалился, что все, кто стоял рядом, поспешно попятились. Он повернулся к нам, в его глазах пылало бешенство, спина напряглась. Он выпрямился, расправил плечи и стал почти с меня ростом. – Я… я должен выяснить, в чем дело. Что-то притягивает меня, как канатом. Что-то настойчиво твердит, что я здесь нужен. Что у меня есть обязанности, которые надо выполнить, anders die erg belangrijk ist… [135]

Чем больше он волновался, тем заметнее становился его акцент, так что я уже плохо понимал, что он говорит.

– Что ты хочешь сказать? Что может быть более важным? О чем ты? Здесь опасно, вот что самое важное!

Шимп презрительно покачал головой и отвернулся. Я схватил его за плечо.

– Черт возьми! – воскликнул я. – Ты что, не понял? К черту твои belangrijk и gevaarlijk [136], идиот!

Шимп неловко замахнулся на меня. И если бы удар достиг цели, как тогда в поезде, мне пришлось бы плохо, однако сейчас, хотя замах и был мощным, я легко увернулся.

– Laat me met rust! [137] – прорычал он и стиснул зубы. – Я должен добраться до причины всего этого… – Тяжело дыша, он мрачно оглядел нас, прижав подбородок к бочкообразной груди и обнажив острые зубы. Его и без того злобная физиономия стала поистине жуткой… Матросы в страхе стали отступать по тропе. Передо мной мелькнул образ Ле Стрижа, но я не сдался.

– Мы не можем оставить тебя здесь одного! Да что это на тебя нашло, Шимп? На тебя это не похоже!

Он что-то неразборчиво прорычал и снова замахнулся. Затем жестом показал, чтобы мы убирались, повернулся и, тяжело ступая, пошел по тропе, по которой мы пришли, продолжая бормотать:

– На горе… misschien… [138]

– Шимп! – завопил я. – Ну хотя бы возьми меня с собой! Я же твой должник! И ты завел нас сюда…

Внезапно Шимп резко обернулся, я даже подумал, что сейчас он набросится на меня. Его узкие глаза округлились, он смотрел в сторону.

– Тебя, – усмехнулся он. – Нет! Ты… не пойдешь! – Он уставился на Джеки. – Может, мне понадобится… поговорить…

– Какого черта! – взорвался я.

Не обращая на меня внимания, он, тяжело ступая, направился к Джеки. Она отпрянула, но он неожиданно далеко вытянул руку, и его огромная ладонь сомкнулась на её руке. Чуть ли не впервые за все то время, что я знал её, Джеки истошно завизжала. Я подскочил к Шимпу, но он так зарычал на меня, что я на мгновение застыл. И тут он с презрением ударил меня тыльной стороной ладони. На этот раз удар достиг цели.

Если бы он попал мне по шее, то, без сомнения, убил бы меня. Но кулак его угодил мне в грудь, я свалился прямо в груду костей и растянулся среди них, задыхаясь и шаря руками в поисках опоры, чтобы подняться и выхватить меч на случай, если Шимп снова нападет. Но вместо этого он вдруг, крепко ухватив Джеки за руки, бросился бежать, и все её отчаянное сопротивление было напрасно – её словно увлек за собой табун диких лошадей. Те Киоре нерешительно двинулся было следом, а остальные, потрясенные, потеряв дар речи, даже не тронулись с места. Шимп нырнул в джунгли, помчался по тропе и тотчас исчез из виду, ломая на пути сучья и ветки.

Я схватился за какой-то камень, чтобы подняться, но тот перевернулся в траве. Это оказался череп, совершенно обглоданный, возможно лошадиный, а может быть, и какого-то зверя покрупней. Над глазницей я увидел аккуратное круглое отверстие, а под нижней челюстью все было разворочено. Сомнений не оставалось – это были входное и выходное отверстия пули, попавшей в мозг.

С минуту я смотрел на череп, потом в ужасе перевел глаза на уходящую вдаль тропу.

– Его надо остановить! – закричал я. – Если он заберется на вершину горы, с ним не справится и целая армия!

Те Киоре удивленно посмотрел на меня.

– Ты что, знаешь, куда он направился?

Его удивление было столь искренним, что я и сам с трудом осознал, что значило мое предостережение, что за ним крылось. И только тогда я постиг весь ужас происходящего.

– Уходите! – крикнул я. – Убирайтесь! Возвращайтесь в деревню! Здесь… Господи! Здесь опасно! Куда опаснее, чем вы можете себе представить!

Разумеется, все, не двигаясь с места, таращились на меня, раскрыв рты. Я неловко встал на ноги, грудь у меня горела как в огне.

– Я пойду за ними. Вы что, не слышите меня, сукины дети? Уходите за стену и ждите там! Бегите со всех ног!

Я ринулся вслед за Шимпом.

С тех пор как я вышел из бойскаутского возраста, мне не приходилось бегать по следу, но не требовалось большого ума, чтобы найти его следы. Тяжело ступая, он оставлял глубокие отпечатки, тотчас заполнившиеся липкой грязью. Он двигался, как обезумевшая сенокосилка, не разбирая дороги, через мелкий, кустарник, по папоротникам, сквозь нависающие над тропой лианы – они бичевали его, как кнуты. То ли у него была необычайно толстая кожа, то ли ему было наплевать на боль, но я замечал на листьях капельки крови и молил Бога, чтобы это не была кровь Джеки. То тут, то там я отчетливо видел и её следы, оставшиеся на влажной, мягкой земле, и слышал, как она кричит где-то вдалеке. Это даже слегка подбадривало, – если человек визжит, значит, он жив. Но если я прав, а в теперешнем моем состоянии я ни в чем не мог быть уверен, очень скоро мне придется спасать её. Потому что Шимпа в самое ближайшее время поджидают самые серьезные неприятности. И он наверняка не в силах будет с ними справиться.

Поднявшись на возвышенность, я увидел их обоих в небольшой речке, протекавшей внизу. Шимп тащил Джеки, теперь уже почти нес её на руках, а она лягалась, била его кулаком по голове и плечам, хлестала какой-то веткой, – в общем отбивалась как могла. Курсы самообороны могли бы ею гордиться – обычного насильника она давно бы нокаутировала; но, насколько я мог видеть, на Шимпа её сопротивление не производило никакого впечатления. Джеки хваталась за кусты и ветки, пытаясь на них повиснуть; Шимп немного замедлял бег, но без всяких усилий отрывал и тащил её дальше. Мне пришло в голову, когда я, задыхаясь, бежал за ним, что он наверняка не подозревает о погоне, но, если бы и догадывался, едва ли встревожился бы. Он убегал не от меня, он вообще ни от кого не убегал. Он бежал, потому что это было для него привычно или потому, что именно этого от него ждали.

Они боролись в дальнем конце долины, а я только добежал до речки и, поднимая тучи брызг, стал перебираться через нее. Казалось, шум в ушах, биение крови в висках и хриплое дыхание были музыкой, гнавшей меня вперед. Но Шимп и Джеки уже почти добрались до вершины, где предстояло перейти через перевал. Дальше деревья снова угрожающе нависали над тропой. Там они были ещё гуще, чем здесь, эту чащу пронизывали призрачные полосы тумана. Шимп добежал до вершины, какое-то время поборолся с Джеки, а потом, подняв её, отчаянно отбивающуюся, одолел перевал и пропал из виду.

Вскоре я тоже достиг вершины, где земля, казалось, уходила из-под ног, а мелкие камешки сыпалась по склону вниз, – где царила сплошная серая мгла. Деревья здесь были даже выше, чем мне показалось, они росли на крутом склоне, ведущем в неглубокую долину между горными отрогами. Долина тонула в густом тумане. За деревьями призрачно поблескивала вода, воздух был тяжелый, влажный, отвратительно пахло болотом. Память подтолкнула меня к действиям. Я пустился вниз по предательской, неизвестно куда ведущей тропе, и мрак немедленно окутал меня. Здесь все так и дышало опасностью. За деревьями, как я и ожидал, потянулось ровное, заросшее тростниками болото, заваленное стволами упавших деревьев, сырыми и липкими, а ещё дальше виднелось что-то похожее на озеро, зеркально гладкое, спокойное и неподвижное, если не считать блуждающих огоньков, вспыхивающих то тут, то там. Куда направился Шимп? Я слышал, как кричит Джеки, но в густом тумане не мог определить, где именно. Набрав в грудь побольше воздуха и стараясь не задохнуться, я прокричал:

– Джеки! Задержи его! Задержи! Хотя бы ещё на минуту!

Мой голос вызвал к жизни оглушительную какофонию – вокруг зачирикало, завопило, забулькало, заухало, захохотало. Казалось, вся мелкая живность на острове демонстрировала мне свое презрение, а откуда-то снизу доносились гораздо более жуткие звуки – рев и свист, словно они вырывались из глоток, подобных пещерам, и из легких, огромных, как пароходные топки. Гладь озера вспорола чья-то горбатая спина, синевато-серая, блестящая, словно влажная грифельная доска, и в поднятых ею брызгах, как в каплях дождя, поднялась длинная, похожая на лебединую, шея и завертела головой, что-то высматривая. Заглядевшись на нее, я вдруг увидел Шимпа, он оказался не так далеко, как я опасался. Он неуклюже перебирался через первую лужу – неуклюже, потому что Джеки по-прежнему отбивалась от него, как безумная. Я бросился за ним, перепрыгивая через кусты, пробираясь сквозь заросли тростника и упавшие ветки, шлепая по грязи. Только тут, кажется, Шимп начал понимать, что его преследуют. Он стал озираться по сторонам, потом повернулся ко мне. Я увидел его лицо, и один только вид этого лица чуть не пригвоздил меня к месту.

Перевоплощение было ужасающим. Шимп внезапно вырос, сделался огромным, достигнув семи футов в высоту, а может быть, и больше. Плечи его расправились, казалось, от напружинившихся мышц одежда на нем вот-вот лопнет по швам. Рыжеватая копна волос, обрамлявшая лицо, потемнела, черты лица огрубели, хмурая физиономия стала пугающе злобной, обнажились огромные желтоватые зубы, не по-человечески длинные и острые.

Едва взглянув на него, Джеки завизжала, и я чуть было не присоединился к ней. Я был так потрясен, что замешкался, огромная рука выпустила Джеки и замахнулась на меня. Я вовремя нагнулся, кулак мелькнул у меня над головой, Шимп схватил сломанную ветку, выдернул её из грязи и швырнул в меня. Я потерял равновесие и свалился в тростник. Удовлетворенно хмыкнув, Шимп повернулся, подхватил Джеки и поднял её над землей. Она брыкалась и визжала, и не успел он сделать шаг, как Джеки с новой силой вцепилась ему прямо в глаза. Это отвлекло его, он споткнулся, и я, воспользовавшись моментом, бросился на него, занеся меч.

С громоподобным рыком Шимп хотел ударить по клинку, но я успел отвести меч в сторону, Шимп промахнулся, и рукояткой меча я ударил его в челюсть.

Удар был такой, что уложил бы всякого обычного человека. Шимп взвыл и зашатался. Внутренне содрогаясь, я нанес второй удар. У него выкатились глаза, он оступился, а я, развернув клинок, плашмя держа меч двумя руками, ударил его снова. Шимп уставился на Джеки: видно, у него все поплыло перед глазами и он хотел на чем-то сосредоточиться. Ноги Джеки по-прежнему болтались в воздухе, но она, применив прием карате, очень ловко ударила его по голове. Взгляд у Шимпа заметался, он издал глухой стон и повалился на землю, потянув за собой Джеки. Я успел подхватить её, и на какой-то восхитительно счастливый миг мы обнялись и прильнули друг к другу расцарапанными, пылающими щеками. Но тут же я перевел дух и отстранил её.

– Мы ещё не освободились! Оно ещё может подействовать на него, пока он без сознания.

– Что именно? – дрожащим голосом спросила Джеки. – Неужели ты не мог заранее предупредить меня?

– Не знаю что. Я имею в виду весь этот чертов остров.

С озера донесся громкий всплеск, и я в тревоге поднял глаза.

– Один Бог знает, какие беды может наслать на нас этот шум! Используем лианы и твой ремень…

Отчаянно торопясь, мы собрали все, что оказалось под рукой, и связали Шимпа, потом, постоянно оглядываясь на озеро и озираясь по сторонам, потащили его к склону. Под его тяжестью мы пригнулись почти к самой земле и скорее волокли его, чем несли. Когда наконец мы дотащили его до перевала и нам удалось спустить его вниз, моей радости не было предела. Мы ещё не вышли из леса, но прежде, чем двигаться дальше, нам пришлось немного отдохнуть и отдышаться. Потом все шло без особых осложнений, но, добравшись до поляны, на которой лежал скелет, мы уже порядком выбились из сил. Те Киоре и остальные выполнили мой приказ, но догадались оставить наблюдателя на одном из деревьев за стеной, и, когда он увидел нас, все высыпали нам навстречу. Изнемогая от усталости, мы втащили Шимпа за стену, одну створку ворот закрыли, другую приставили к оставшемуся отверстию, создав хотя бы иллюзию безопасности.

– А теперь, друзья, – стараясь сохранять самообладание, проговорил Те Киоре, когда мы дотащили нашу стенающую ношу до костра, разведенного матросами, – может быть, вы объясните, что за непотребство тут творится?

– Не смотрите на меня! – простонала Джеки.

– Мы перехватили его как раз вовремя, – начал я. – Ему надо было скорей перебраться через болото, но там его поджидала опасность. Пришлось бы сражаться с кем-то огромным и грозным. Вроде зверя на поляне, только ещё страшнее. Но для этого Шимп ещё недостаточно вырос. Хотя, боже мой, он рос с такой быстротой… – Я поперхнулся, обвел своих слушателей глазами, увидел, какие у них лица. – Что, никто из вас… вы действительно не знали? – прищурился я.

Однако тут у нас возникли новые проблемы. Внезапно воздух сотрясся, раздался глухой удар, точно какой-то гигант топнул ногой. Оттуда, где мы стояли, был хорошо виден риф и белая полоса пенящейся воды, обозначающая проход в лагуну. Туда как раз входил большой темный пароход, из его высокой трубы валил дым. Массивные гребные колеса вспенивали воду, а на правом борту дымилось жерло мощной пушки.

– Вот ещё проклятье! – прорычал я. – Пошли! Надо дотащить Шимпа до берега. Может, там он очухается и придумает что-то, пока те не высадились! Это наша единственная надежда!

– Верно! – поддержал меня Те Киоре. – Пошли, ребята!

Бегом мы добрались до берега. В середине процессии ковыляла поникшая Джеки, я чувствовал себя не намного лучше, Те Киоре прихрамывал, а Шимпа несли на самодельных носилках, хотя он уже больше походил на себя прежнего. Однако дела на берегу обстояли совсем не так, как мы ожидали. Большой пароход, пройдя в просвет между рифами, не делал никаких явных попыток пристать к берегу или начать боевые действия. Вместо этого он развернулся на глубоком месте, как раз напротив нашего сидевшего на песке судна, которое рядом с ним казалось карликом. Оттуда он без труда мог бы расстрелять прямой наводкой нас и нашу шхуну, но никаких признаков этого не наблюдалось. И шлюпок на воду с парохода не спускали. Вместо этого пушечный порт на борту открылся, послышался стук, но звука выстрела не последовало, просто раздался громкий, усиленный рупором голос из поврежденного рупора. Говорили на хорошем английском, на вполне приличном, во всяком случае:

– Эй, что вы там делаете на берегу? Убирайтесь оттуда поскорей, слышите? Все по шлюпкам и давайте ходу! Это место – чистая отрава!

– Хотят, чтобы мы расселись по шлюпкам, им целиться будет удобней! – воинственно заявил Те Киоре.

– Нет, – ответил я. – Не думаю. А оставаться здесь действительно с каждой минутой все опаснее. Стало быть, по шлюпкам!

Я первым высаживался на этот берег. Сейчас, когда мы его покидали, через планшир шлюпки я перемахнул последним.

– Ну что? – спросил Те Киоре от румпеля. – Возвращаемся на шхуну?

– Хм, держи курс на пароход, – ответил я и тут же столкнулся с первым в моей жизни мятежом на море. Гребцы заартачились.

Те Киоре прикрикнул на них и повернулся ко мне.

– Будь он проклят, это пароход! Господи! Ты же не собираешься брать его на абордаж, правда?

– Ну ясное дело, нет! Хотя… смотри сам, мы всё равно у них в лапах, так что же нам делать? Может быть, все не так и плохо, как ты думаешь. В том, что они прокричали, ничего враждебного не было.

– Если все так, как я думаю, то мы – настоящие бараны, – ответил он. – Ну а ты нас подставляешь. Нутром чую, что ты не прав…

– Нет, – сам себе удивляясь, возразил я, – почему-то… я не думаю, что не прав… И здесь, на Спирали, такое впервые… Гребите же, гребите!

Гребцы – эти закаленные, бывалые пираты – заворчали, но по моей команде налегли на весла. Мы заскользили по лагуне и не успели оглянуться, как оказались в тени парохода. Нос парохода был высокий и острый. Обшивка усилена тяжелыми стальными полосами. А выше шла ровная палуба, оснащенная невысокими мачтами, которые едва ли не символически уступали место роскошной дымовой трубе, выкрашенной в синий цвет и увенчанной позолоченными копьями. На корме помещалась невысокая надстройка с открытым мостиком, большие колесные кожухи составляли одно целое с корпусом, а не крепились к нему, как на нашей шхуне.

– Красота! – с завистью пробормотал Те Киоре, когда мы подошли ближе. – Смотрите, колеса с оперением. Использованы радиальные стержни с кулачками, так что каждая плица касается воды под углом. Отсюда скорость!

Колесные кожухи были выкрашены так же, как труба, и украшены позолоченными расписными накладками, а леерные ограждения напоминали балконы в Новом Орлеане и тоже были позолочены. Когда мы подгребли совсем близко, какая-то фигура перегнулась через ограждение, и навстречу нам, постукивая по борту медными частями, развернулся шторм-трап.

– А кому не влезть, у нас на корме мраморная лестница! Только такие бравые ребятки, похоже, обойдутся без нее. Да и ты, сэр, надеюсь, не забыл, как пользоваться трапом?

У меня отвалилась челюсть, я не мог отвести глаз от высокой фигуры, от литой и невероятно женственной, одетой, как и я, во все черное, с голыми плечами, такими же широкими, как у меня; на них спадали волны светлых вьющихся волос.

– Молл? – прокричал я.

В ответ раздался взрыв дразнящего смеха.

– Ну и приметливый парень! Как тот, кто, увидя жернов, радуется: «Ба! Да я утром брился этой штукой!» Ну так что, сэр? Может, поднимешься ко мне?

Я уже готов был потянуться к трапу, но взглянул на мостик, увидел там высокую, тоже перегнувшуюся через ограждение фигуру, одетую в форму с золотыми галунами, вспомнил, как надлежит себя вести, и крикнул:

– Вахтенный! Разрешите подняться на борт, сэр!

Офицер быстро отсалютовал мне, поднеся руку к виску.

Усмехаясь, я обернулся к матросам.

– Все в порядке, ребята, давайте за мной! Ты первая, Джеки! А ты справишься, Те Киоре?

– Шутишь, парень? Только… что всё это значит?

– Сам пока не понимаю, там и разберемся!

Я осторожно подтолкнул Джеки к трапу и последовал за ней, она поднималась с присущей ей гибкой грацией, ни разу не оступилась, чего никак нельзя было сказать про меня. Молл с довольной усмешкой наблюдала за ней и помогла ей перебраться через борт, а потом за шиворот втащила на палубу меня. Мы стояли друг напротив друга, и я никак не мог отдышаться.

– Ну, – сказала она, – куда тебя занесло, моряк-бухгалтер?

– А ты… ты…

– Да?

– Забудь.

Но что?

– А кто эта прелестная белокурая фея? Зачем ты таскаешь её за собой, бедняжку?

– Э-э… – замялся я. Молл уже давно завернутыми в шелк щипцами вытянула из меня историю моих любовных приключений. – Э-э… это Джеки.

От этого сообщения у Молл приподнялись брови.

– Вот как! Та самая Джеки? Ого! Вот, значит, куда ветер дует! Ясно, ясно!

У Джеки сделался такой вид, будто она вот-вот вспылит, но Молл неожиданно обняла её за плечи.

– Мы тут деликатничать не умеем, миледи. Он когда-то сказал мне о тебе только то, что ты блондинка. А мог бы и сонет сложить, ты вполне этого заслуживаешь. Рада тебя видеть! – И Молл звонко поцеловала Джеки в щеку. – А теперь пойдемте, у этого проклятого острова даже на корабле задерживаться не стоит. А вы, – обернулась она к матросам, – поднимайтесь сюда, ничего не бойтесь! Поднимайтесь! Для вас готов завтрак! Есть чем угоститься!

Молл повела меня и слегка растерявшуюся Джеки по палубе, где вокруг небольшого бочонка – видно, это и было обещанное угощение – хлопотали улыбающиеся матросы в тюрбанах.

– А мы позавтракаем вместе с вахтенным офицером, – объявила Молл, – ему не терпится с тобой пообщаться.

– Молл, – с жаром начал я, – видеть тебя – просто праздник для души, но каким чертом тебя сюда…

– Обойдись без черта! – прогремел знакомый голос с верхних ступенек трапа, ведущего на мостик. – С ним связываться опасно, даже мне!

Я вгляделся в подтянутую фигуру, облаченную в темно-синий мундир с золотыми галунами и пуговицами, и, одним прыжком взлетев по трапу, сжал протянутую руку.

– Джип! Джип! Ах ты, старый бродяга! Но это, черт возьми, уже чересчур! И чего это ты вырядился, как на собачью свадьбу? Да объяснит мне кто-нибудь наконец, как вы оба тут оказались? Я же сейчас лопну от нетерпения и загажу ваш чистенький мостик!

Худое, изборожденное морщинами лицо Джипа расплылось в улыбке.

– Ну, что касается формы, то перед тобой штурман и первый помощник на вооруженном торговом судне Её Королевского Величества «Сапфир». Наш капитан любит, чтобы офицеры ходили в форме. Он у нас довольно чопорный. Истинный-преистинный британец. Надо всегда одеваться так, чтобы быть готовым, если начался пожар. – Джип заметил, какое у меня сделалось лицо, и сверкнул глазами. – А что касается остального, то, черт возьми, разве ты не ждал нас, Стив? Ведь ты же сам просил Катику передать нам словечко.

Я развел руками.

– Да, но вы были так далеко… и это было так давно…

– Но ты же должен знать, дорогой мой Стефан, – вмешалась в разговор Молл, блестя зелеными глазами, – ты должен знать, что мы даже из могилы поднимемся, если ты позовешь.

– Неплохой был бы трюк! – хохотнул Джип. – Но в общем, Молл права. После всего, что было, мы не вправе подвести тебя. Ведь мы обязаны тебе жизнью, разве не так?

Я не мог вымолвить ни слова, и он это видел.

– Как бы то ни было, – продолжал Джип, – как бы то ни было, особых хлопот ты нам не доставил. Мы как раз были в восточных морях и собирались возвращаться домой. Так что Молл попросила капитана сделать небольшой крюк. Не так уж сложно было выследить тебя после того, что случилось в Бангкоке, но вот догнать оказалось куда труднее. Мы разминулись в Сурабае, услышали, что там всюду кишат пираты, и пошли за ними по пятам. Но ты развил бешеную скорость, и они тоже. Не успели мы подойти на расстояние пушечного выстрела, как ты исчез в тумане.

Джеки стояла, раскрыв рот, но тут она не выдержала:

– Так значит, это вы стреляли?

– Конечно, мадам, – усмехнулся Джип. – Мы их хорошенько припугнули – пушкой и тараном. Боюсь, они до сих пор удирают!

Я тут же вспомнил о грозных, как ножи, пиратских бушпритах. Меня слегка передернуло.

– И вот мы здесь, – сказал Джип в заключение.

Я все ещё с трудом находил слова:

– Я… не знаю, как вас благодарить… мы заблудились, сбились с курса, а вы…

– Заблудились, – повторил Джип, и улыбка сбежала с его лица. – И впрямь заблудились. И ещё, кстати, не выбрались. Мы сделаем все, что сможем. – Большим пальцем он потер подбородок. – Но прежде всего надо переговорить с капитаном. Сейчас он чешет язык с вашим шкипером. Дела обстоят следующим образом, Стив, что мы можем потратить некоторое время и помочь вам, но не так уж много. Мы идем из Катея в Лайониз [139] с грузом специй и… ну, назовем это скоропортящимися продуктами. – Джипа передернуло от отвращения. – Идем разгружаться в порт Рай. [140] И, между нами, в Рае нас ждут не дождутся. Так что… Джеки схватила его за руку.

– Простите, мистер, э… Джип, но я не думаю… я хочу сказать… Рай, – она хихикнула почти истерически, – хотелось бы посмотреть, как вы там причалите. Он же на суше, там до берега мили и мили!

Я усмехнулся, представил её Джипу, и он тут же включил свое непритязательное обаяние.

– Джеки, – сказал я, – это же Спираль, ты помнишь? Когда-то, во дни Молл или даже раньше, Рай был одним из крупнейших портов в Европе.

– Да, это так, – Молл кивнула, светлая грива коснулась прелестной ложбинки на её груди, – и его тень простирается гораздо дальше, чем можно себе представить. Рай, куда мы направляемся, сейчас снова известный порт. – Она похлопала ладонью по рукоятке меча, откинула голову и тихо рассмеялась. Смех Молл, даже такой тихий, был по-прежнему волнующ.

– Снова? – переспросила Джеки. – Снова? Но каким образом море могло снова дойти до Рая?

Я пожал плечами. Мне было неловко.

– Откуда мне знать? Уровень моря поднялся? Суша опустилась? Молл, о каком моменте в будущем мы говорим? Но Молл только улыбнулась.

– Глобальное потепление? – продолжала настаивать Джеки. – Таяние снегов? Всё это могло стать причиной? А Шимп? Он не знает?

Его имя мы произнесли одновременно.

– Шимп? – хором отозвались Молл и Джип.

– Боже мой! – Я был подавлен. – Мы же оставили его связанным в лодке!

Мы бросились к ограждению мостика, но, к величайшему нашему облегчению, Те Киоре головы не потерял. Шимп сидел, прислонившись к ограждению, все ещё связанный, но уже явно приходящий в себя.

– Кто это? – спросил Джип.

– Э-э… это мудрец. Как Ле Стриж, только, – добавил я, заметив, как изменилось лицо Джипа, – только не такой отвратительный. Его порекомендовала Катика.

Джип взглянул на Молл. Та пожала плечами.

– Эта малышка ведьма неплохо разбирается в людях. Но всего никто знать не может.

– Ладно, но почему вы его связали, как дикого зверя? – удивился Джип.

– На острове на него что-то нашло. Давайте-ка мы лучше спустимся и…

– Хорошо. Мы с Молл к вам присоединимся.

Те Киоре услышал, как мы спускаемся по трапу.

– Привет, мистер. – Те Киоре подскочил к Джипу и выставил большой палец. – Он выпил грога, правда чуть-чуть. Но, по-моему…

– Ладно, – перебил я его и опустился на колени возле стонущего колдуна. Немного поколебавшись, я разрезал веревки, туго стягивавшие его запястья. Если что, нас тут много и мы с ним справимся. Да и Молл, наверное, справилась бы с ним одна. Но, похоже, Шимп был такого же роста, как всегда, и обращенные на меня глаза были те же, только взгляд показался слегка ошарашенным. Он поднял только что освобожденные руки, внимательно посмотрел на них, открыл рот, словно хотел закричать на меня, потом со страдальческим видом поднес пальцы к вискам.

– Waat is… hebje [141], – и хрипло прошептал в заключение: – Что тут, черт возьми, происходит, экое мучение!

– Ну… – начал я. Пока я рассказывал, глаза Шимпа округлялись, Молл постукивала ногой по палубе, а у Джипа был вид человека, которого душат его же воротником, так покраснело у него лицо. Но он дождался, пока я закончу свое повествование, и только тогда возмутился:

– Какого… – Джип получил строгое воспитание в Канзасе – во времена испано-американской войны [142] и стеснялся даже самых невинных выражений, но сейчас с трудом сдержался. – А чего вы ожидали? О чем… о чем вы вообще думали, прогуливаясь тут по бережку? – Он в бешенстве показал на зловещий остров. Подняв глаза, я, содрогнувшись, увидел, что туман снова сполз с горного хребта, обнажив вершину, действительно напоминавшую пустой глазницей и провалившимся носом голый череп.

– «Остров черепов»! – воскликнули все, один я промолчал.

– Неужели никто из вас… ни разу не был в кино? – спросил Джип в крайней степени возмущения.

– Терпеть не могу кино! – громко сказал Те Киоре. – От этих дурацких надписей у меня голова трещит.

– Когда-то я этот фильм видел, – сказал я. – Мне тогда было лет девять. И он мне понравился. Но больше я на него не ходил, считал его совсем уж детским. Он почти стерся у меня в памяти. – Я заметил, что Джеки смотрит на меня как-то странно. – Знаете, я был очень серьезный ребенок. А сейчас не сразу сообразил. Но ты прав, Джип, ты когда-то предупреждал меня. Что ты тогда говорил? Говорил, будто здесь есть все, что человек когда-либо придумывал. Но я даже не подозревал, что тут может быть и такое.

Шимп снова сжал голову руками и застонал.

– Очень популярное кино, да?

– Очень, – ответил Джип, с холодным подозрением глядя на Шимпа. – Его посмотрел миллион человек во всем мире.

– Снят семьдесят лет назад, – добавил я, – а смотрят его до сих пор.

– Он в какой-то мере документальный, – заключил Джип. – Парни, которые его снимали, – это вам не голливудские искатели приключений. Они бывали в этих морях.

Джеки с округлившимися глазами щелкнула пальцами и удивленно хмыкнула:

– Ах, так это тот фильм? Правильно! Стив, ты сказал, что остров напоминает тебе Коммодо, и не мог вспомнить почему! А потому что Коммодо, Флорес и гигантские вараны как раз и подсказали идею создателям фильма!

Шимп снова застонал, теперь уже скорее от досады, а не от боли.

– Это архетип… Een hele nieuwe arketyp… [143] Мне следовало знать. Видели миллионы, а я никогда даже не слышал. И вот, пожалуйста! – проворчал он с отвращением. – Он ведь ждет меня, просто ждет, ждет, чтобы я вернулся к нему!

– Ты и все остальные – люди старомодные. Чем дольше вы будете здесь слоняться, каждый в той роли, которая ему больше подходит, тем вероятнее придете в никуда. – Джип оперся бедром об ограждение и смотрел на Шимпа с настороженной улыбкой. – Ну хорошо, по крайней мере, вне его пределов ты в безопасности. Но, мистер, на твоем месте я бы держался подальше и от Нью-Йорка. Как можно дальше! И вообще, от высотных зданий повсюду – тоже. – Он погрозил Шимпу длинным пальцем. – А уж если тебе понадобится во что бы то ни стало лезть наверх, то пользуйся лифтом, слышишь?