Охваченная сильным беспокойством, Елена металась в своей комнате, как кошка в клетке. Хотя прошла только неделя, ей казалось, тянулась вечность с тех пор, как Мигуэль держал ее в объятиях, и она пьянела от страсти, прошла вечность с тех пор, как Мигуэль и Джуан провожали ее до дома с пруда. Она нахмурилась. Теперь, когда она дала это смехотворное обещание, пройдет еще вечность до их встречи.
      Елена начала быстро шагать по комнате, ее возбуждение усилилось еще и тем, что в любой день Диего и «его гость» вернутся в гасиенду. Хотя она решила не подчиняться требованиям мужа, но все еще не знала, как этого избежать. Она потерла виски. В этой комнате, как взаперти, она не могла думать.
      Находясь в плохом настроении, она фыркала на всех, даже на Консуэлу, которую любила, как свою мать. Бедняга Люпи избегала ее.
      Елена выбрала книгу и начала нетерпеливо теребить страницы, затем, произнеся проклятье, что с ней случалось крайне редко, она швырнула книгу через комнату. Ее глаза прищурились, когда она вышла на террасу и стала наблюдать, как сумерки гасли и превращались во мрак ночи. Она сжала кулаки и подняла глаза к горам. «Плевать на то, что я пообещала. Я не могу больше так жить!»
      Елена так поспешно сорвала с себя платье, что пуговицы полетели на пол. Затем она облачилась в костюм для верховой езды. «Я уеду далеко, а потом приеду к пруду, – говорила она себе, задыхаясь от мысли, что Эль Гато может быть там. – Купание расслабит меня. От этого хуже не будет».
      Схватив арапник, она покинула комнату.
      Когда Елена добралась до конюшни, она проскользнула внутрь и пошла к стойлу Серебряной Луны. Когда довольное ржание не раздалось ей в ответ на ее оклик, Елена заглянула за дверь. Ничего, кроме чистой соломы. Где же Луна? Смущенная и испуганная, она огляделась. Что-нибудь случилось?
      Елена прошла сарай, поспешно проверяя каждое стойло. С чувством облегчения она увидела знакомую серую голову в самом конце конюшни. Видимо, Джуан переместил лошадь. Елена осторожно продвигалась, задерживая дыхание. Кобыла узнала ее и тихо заржала.
      – Молчи милая, – шепнула Елена, быстро подходя к стойлу, чтобы открыть дверцу.
      Рука легла на плечо Елены. Он похолодела.
      – Куда-то собралась, подружка?
      Елена обратила свой гневный взор на Джуана.
      – Да, собралась!
      – Нет, я так не согласен, – спокойно сказал Джуан. – Ты дала слово, помнишь?
      – Это было до того, как я поняла, что сдержать его невозможно, – пробормотала она.
      Она положила руку ему на плечо и нежно улыбнулась.
      – Пожалуйста, Джуан. Я буду осторожна!
      С суровым выражением лица он отнял ее руки.
      – Нет. Ты не можешь ехать!
      – Ты можешь ехать со мной, если беспокоишься, – сказала она.
      – У меня свои планы на вечер.
      – Ну, а у меня тоже свои планы. Я отправлюсь верхом, и ты меня не остановишь. А теперь, седлай лошадь! – приказала она.
      Губы его сжались, но он не сделал никакого движения.
      Отчаянный гнев охватил ее.
      – Это мое ранчо. Я хозяйка. А ты только конюший. Ты должен мне подчиняться, – сказала она, стараясь не смотреть в его глаза, полные боли. – Очень хорошо. Я сделаю это сама. – Она обошла его и потянулась к упряжи.
      Он схватил ее за руку.
      – Нет. Я не позволю тебе ехать, – сказал он решительно.
      – Но я должна его видеть, – взмолилась Елена.
      – Его там не будет, – сказал Джуан.
      – Откуда ты знаешь?
      – Он сказал мне. Он также сказал мне, чтобы ты не покидала ранчо. Он даже велел мне связать тебя, если понадобится.
      – Ты не посмеешь этого сделать!
      – Если только вы меня вынудите, сеньора!
      Она сжала зубы.
      – Ну, хорошо, Джуан. Ты выиграл на этот раз. Но рано или поздно, я уеду. Ты жди и наблюдай. Ты не сможешь меня все время караулить.
      – Надеюсь, в этом не будет нужды. Вы дали слово, помните?
      – Как я могу забыть, если ты мне все время об этом напоминаешь! – фыркнула она.
      Злясь на обоих – на Джуана и Мигуэля – Елена повернулась на каблуках и обошла стойло. Она помчалась к дому, полная негодования. «Как они посмели требовать от меня не уезжать из ранчо?» Никто ей этого не говорил с той поры, как ей было восемь лет. А теперь, в восемнадцать, она не собиралась подчиняться.
      Джуан вообразил, что она в опасности. В опасности от кого? Конечно, не от Эль Гато!
      Но тот тоже был хорош, соглашаясь с каждым словом Джуана. Она ударила арапником по юбке. Если она не сможет уезжать, как они встретятся? Она нахмурилась. Может быть, Мигуэль не хочет видеть ее больше? Казалось, он решил от нее избавиться.
      Она покачала головой. «Нет! Он любит меня! Я уверена. Но он не может придти сюда, а я не могу поехать к нему. Что же нам делать?»
      Без него она увянет, как цветок без воды. Она увянет и умрет. Он нужен ей, чтобы жить. При мысли, что она его больше никогда не увидит, не будет с ним, Елена заплакала, слезы заструились у нее по щекам. «Я убегу. Я найду его. Я никогда не вернусь сюда», – дала она себе обет.
      Перед ней возникло лицо Диего. Шаги ее замедлились. Она не сможет. Она может опозорить себя, но не Диего. Она может не желать покориться ему, но она слишком многим ему обязана, чтобы покинуть его. Рыдая, она бросилась бежать, но наткнулась на мужчину, который внезапно возник перед ней.
      Грубые руки схватили ее.
      – Куда ты бежишь в такой спешке, Елена?
      Испуганная, Елена смахнула слезы. Она уставилась на грузного человека, склонившегося к ней с кривой ухмылкой на лице. «Гулермо!» Она боролась, стараясь вырваться из его хватки.
      – Отпустите меня сейчас же!
      Он засмеялся.
      – И так поздно, ночью. Ты ездила на встречу с любовником? С Эль Гато, например?
      Его горящие глаза осматривали ее тело. Елена набрала в грудь воздуха, и, пытаясь скрыть страх, сказала:
      – Куда бы я ни ходила, тебя это не касается. Отпусти меня!
      – Пока нет, красавица. – Гулермо обхватил ее руками и прижал к себе. Он наклонил голову и прижался к ее рту в слюнявом поцелуе. Исторгая запах лука, его язык проник сквозь ее зажатые зубы. Беспомощная, поднятая в воздух от земли, она дергалась, как кукла с зажатыми по бокам руками.
      Елена отвела назад ногу и лягнула его со всей силы в пах.
      – О! – закричал он, высвобождая руки.
      Елена нырнула из-под его поднятой руки и помчалась по лестнице. Оказавшись в безопасности в своей комнате, она быстро заперла дверь. Елена подняла дрожащую руку и вытерла рот. «Гулермо подозревает! – глаза ее расширились. – Или он знает?»
      Ноги ее не держали, и она оперлась о дверь. Матерь Божья, что я теперь буду делать?
      Эль Гато, сопровождаемый Карлосом, покинул горные укрепления на рассвете. Беспокоясь о Елене, он был взвинчен и напряжен, не мог ни на чем сосредоточиться.
      Он провел неделю в Санта-Фе и еще две недели в горах – три недели вдали от Елены. Он надеялся, что прожив со своими людьми некоторое время, он успокоит их нетерпение, но его собственное беспокойство только ухудшало дело. Они обвинили его в том, что он предал их, предпочитая роскошную жизнь в гасиенде, позабыв тех, кто служит ему.
      Он пытался им объяснить, что перевозок больше не будет, золото будет храниться в шахте. Он сказал, что когда оно будет перевозиться, его будет сопровождать полк вооруженной охраны, и его невозможно будет захватить. Они посмеялись над ним, обвинив, что у него сдали нервы. Мигуэль перевел взгляд на старика, что стоял рядом с ним. Даже Карлос взглянул на него с сомнением.
      Он вздохнул. Может быть, они правы. С того времени, как он обрел Елену, ему стала дорога его жизнь, чтобы ею рисковать. Неужели любовь сделала его слабым и трусливым? Неуверенный в ответе, он вздохнул. Если он сомневается в себе, что можно было ожидать от других?
      – Мигуэль! – Карлос показал на приближающееся облако пыли.
      – Быстро, мой друг, следуй за мной! – Мигуэль пришпорил коня, направляя его к ущельям. Только тот, кто их знал, мог там не погибнуть. Он ухмыльнулся. Эль Гато знал их очень хорошо.
      Замедляя бег жеребца, чтобы не потерять из вида Карлоса, Мигуэль въехал в каньон, чтобы укрыться и въехать в другой.
      – Стой здесь, укрытый от глаз, а я тем временем обману этих приятелей.
      Покинув глубокое ущелье, Мигуэль смело выехал на открытое место.
      Увидев его, всадники повернули лошадей. Пули подняли пыль перед Дьяволом.
      Мигуэль повернул коня, направляя его назад, в лабиринт в горах. Он оставлял следы в мягкой пыли, петляя от одного каньона к другому. Наконец, въехав в одну очень узкую расщелину, он начал пятить коня, затем поднял его вверх, перпендикулярно тропе и поскакал по скалистому склону. После тяжелых усилий взмыленный жеребец достиг вершины. Сверху Мигуэль посмеялся над суматохой, которая была внизу.
      Люди и лошади столпились в узком каньоне, несущем гибель. Наконец, они вступили в последнее ущелье, слишком узкое, чтобы можно было повернуть лошадь. Там, поздно обнаружив западню, они стояли друг за другом, как скот у крутого ската.
      – В чем дело, приятели? – он прокричал сверху. – Вы застряли, пытаясь преследовать Эль Гато? Весьма сожалею. Вы должны простить меня, что я вас не жду. Прощайте!
      Он снял шляпу перед ними, в то время как они визжали и проклинали его. Чувствуя себя лучше, чем днем, он поехал, чтобы присоединиться к Карлосу.
      Достигнув каньона, он позвал друга.
      – Ты можешь выйти, амиго! Шакалы нас уже не побеспокоят!
      Старик покачал головой.
      – Когда-нибудь, Мигуэль, ты окажешься не таким удачливым!
      Мигуэль усмехнулся.
      – Удача здесь ни при чем. Заяц, обложенный хищником, имеет несколько выходов из своей норы.
      Карлос погрозил ему узловатым пальцем.
      – Не будь таким самоуверенным. Умный заяц, когда его преследует стая хищников, знает, где надо затаиться, – проворчал он.
      Мигуэль рассмеялся.
      – Весь этот разговор о зайцах пробуждает аппетит. Доехали домой, старина!
      Поздно вечером Диего и Карлос вернулись на ранчо Испанский Ангел. Торопясь увидеть жену, Мигуэль приказал Карлосу подъехать прямо к северному крылу, вместо того, чтобы, как обычно, въезжать через главный вход.
      Махая кремовым кружевным платком, Мигуэль смахнул пыль со своего абрикосового цвета костюма и вошел в салон. Его сердце забилось, когда он увидел знакомую черную головку, склоненную к вышивке.
      – Елена!
      Она взглянула на него.
      – Диего! – она вскочила и подошла к нему, приветствуя поцелуем в щеку.
      С трудом сдержав свои чувства, Мигуэль мял кружево в руках. Напоминая себе, что он – Диего, провел губами по ее лбу. Легкий аромат ее волос вызвал в нем соблазн, как и движение ее груди над квадратным вырезом темно-изумрудного платья.
      – Моя дорогая, ты так мило выглядишь!
      – Благодарю вас, – она с волнением смотрела на дверь позади него. – Поездка была удачной, Диего?
      – Очень утомительной, боюсь. – Он нахмурился, видя ее беспокойство. – Елена, в чем дело?
      – У нас… у тебя гость? – спросила она, глаза ее загорелись от волнения.
      Вздрогнув, он вспомнил о «госте», которого обещал привезти. Он совсем об этом забыл. Диего взял ее за руку, вздохнул.
      – Нет, моя дорогая!
      Видя, как напряжение на ее лице угасло, он почувствовал себя виноватым.
      – Боюсь, что не так уж много знаю подходящих людей. Когда я коснулся этого предмета в разговоре с некоторыми, они взглянули на меня как на чокнутого.
      Она вздохнула с облегчением.
      – Ты голоден? Повар приготовил на обед цыпленка и рис. Хотя мы не ожидали тебя, я уверена, еды будет достаточно, – сказала она с улыбкой.
      – Я действительно голоден. Позволь мне немного освежиться, а затем я присоединюсь к тебе.
      Едва сдерживаясь, чтобы не поцеловать ее еще раз, он резко встал и вышел из комнаты.
      Стук его черных модных ботинок на высоких каблуках по полированному полу отдавался эхом, в то время как он поднимался по лестнице.
      В своей комнате он оперся о дверь, удивляясь, как он еще выдерживает эту роль. Само пребывание возле нее лишало его разума.
      Елена выглядела такой соблазнительной, ной, что он не понимал, как можно ее не обнять и не поцеловать до бесчувствия. Он закрыл глаза, все еще ощущая ее легкий цветочный аромат.
      – Проклятье! Почему я сказал, что пообедаю с ней?
      Он прошел в буфетную и налил себе бренди. Посмотрев на свою дрожащую руку, он покачал головой. Если он себя не будет контролировать, то кончит тем, что стащит ее на пол под стол. «Чрезвычайно не похожее на Диего поведение!» – пробормотал он.
      Мигуэль снял пропитанную пылью одежду, облил себя холодной водой из кувшина, надеясь, что это остудит его разгоряченную кровь. Он посмотрел на себя в зеркало.
      – Ты – Диего! У Диего повреждение, травма! Он не мужчина! Елена даже не обращает на тебя внимания!
      Он отвернулся с отвращением. Неважно, что он сказал своему лицу в зеркало, но тело его не слушалось. Оно слишком хорошо помнило чары Елены, чтобы его можно было переубедить. Со вздохом отчаяния он сел на кровать и закрыл лицо руками. «Может быть, мне застрелиться и покончить с этим? По крайней мере, это избавит де Вега от хлопот». Подняв голову, он посмотрел на стену, разделяющую их комнаты. Сердце его ускоренно забилось. Рот его пересох. Он застонал, зная наверняка, что никогда не сможет быть в постели с Еленой.
      Кто бы она ни была, она, конечно, не хотела быть узнанной. Если у Гулермо есть женщина, то зачем он следит за Еленой? Из злости, что она предпочла ему Диего? Или он жаждет награды? Подозревает, что Елена может навести его на Эль Гато! Кровь Мигуэля похолодела.
      Через несколько минут он увидел, что они расстались, и каждый пошел своей дорогой. Брови его сдвинулись еще сильнее. Что-то происходило. Он подумал, знает ли об этом Джуан. Забыв про боли в животе, Мигуэль вернулся в постель, к тревожному сну.
      Позднее Мигуэль лежал на кровати, благодаря самого себя за мужество, с которым он продержался во время обеда. Он улыбнулся печально. Неважно, что он вел себя как прожорливый волк, стараясь отогнать мысль о любви к Елене. Но он преодолел их, занимаясь обедом. Мигуэль застонал, поглаживая свой больной желудок. «Если я буду столько есть, мне не нужны будут подушки для маскировки».
      Сожалея, что он послал Карлоса поговорить с Джуаном, он поднялся и зашагал по комнате. Старик бы помог ему с его заболеванием. Он чувствовал, что как будто взрывается.
      Мигуэль вышел на балкон, надеясь увидеть возвращающегося Карлоса. Заметив белое, он присмотрелся. Женщина? Он нахмурился.
      Закутанная в накидку, женщина поспешила к темной фигуре, которая вышла навстречу из тени. Произнеся проклятье, Мигуэль узнал мужчину. Гулермо! Несмотря на теплую ночь, он содрогнулся, как от холода. Мажордом схватил женщину в объятия и поцеловал, прежде чем увести дальше в темноту.
      Наблюдая за этой парой внизу, Мигуэль задумался. Что-то в этом ночном объятии было неестественным. Если он прав, то что задумал Гулермо? Кто была эта женщина?

      Мигуэль оставил свой поднос с завтраком и налил еще одну чашку кофе. Он нахмурился, напряженно слушая Карлоса.
      – Итак, – сказал Мигуэль, – Джуан видел Гулермо, идущего крадучись по гасиенде. Он видел с ним кого-нибудь?
      – Нет. – Карлос сдвинул брови. – Почему ты об этом спрашиваешь?
      – Прошлую ночь я видел его в саду с женщиной.
      Карлос склонился ближе.
      – С кем?
      – На ней была шаль, но я подумал, что это одна из горничных. Кто бы она ни была, она не хотела, чтобы ее узнали. – Мигуэль отпил глоток кофе. – Держи все это между нами, старый друг. Мы хотим, чтобы эта лиса знала, что ее заметили крадущейся по курятнику, пока мы не устроим ей ловушку. А тем временем держи уши и глаза открытыми. Дай мне знать, если произойдет что-то необычное.
      Когда слуга забрал поднос и покинул комнату, Мигуэль вышел на балкон и задумчиво посмотрел на противоположное крыло. Он еще не сказал Энрико, что вернулся. Может быть, наступило время нанести утренний визит тестю?
      Диего встал перед старинным зеркалом и проверил, все ли в порядке с его внешностью. Поправив воротник розовой рубашки, он положил носовой платок в карман пиджака своего старого костюма из хлопка и вышел из комнаты. Тихо напевая, он сошел с лестницы и пересек двор.
      Звон разбитого стекла и громкие злые голоса дали знать, что Риккардо и Консиция остались при своем. Его рот сжался в упрямую линию. Женщине нужна была крепкая рука, но слабохарактерный Риккардо на это не способен.
      Сердитый мужской голос донесся из верхних комнат.
      Мигуэль улыбнулся, услышав, как Риккардо орал на жену. Может быть, еще не все потеряно.
      Заметив Энрико в салоне, Диего вошел через открытую дверь.
      – Диего! Я рад видеть, что ты вернулся, – сказал Энрико, жестом призывая его к себе. – Входи, пожалуйста, и присоединяйся ко мне. Повар только что принес мне кофейник со свежим кофе.
      – Доброе утро, Энрико. Это будет замечательно, – сказал Мигуэль, войдя в комнату. Он опустился на диван, покрытый золотистым бархатом, и взял чашку дымящегося ароматного напитка.
      – Как твоя поездка в Санта-Фе?
      – Боюсь, что утомительная и скучная, – вздохнул Мигуэль. – Я бы очень хотел, чтобы не было необходимости в подобных поездках, но мои деловые интересы столь обширны, что один адвокат не справляется.
      Глаза Энрико зажглись.
      – Ты, конечно, преуспеваешь, если таковы обстоятельства. Я бы хотел сказать то же самое о себе. – Он добавил сахара в кофе и помешал его ложкой. – Ты сказал, что твои интересы обширны? Чем ты конкретно занимаешься?
      – О, скот, шахты, а главным образом, золото. Я провожу большую часть времени, перемещая активы из одних рук в другие. – «Из твоих рук в мои», – добавил он про себя. Затем вздохнул и сказал: – Я понял, что должен много ездить, чтобы за всем проследить.
      – У тебя действительно усталый вид, – сказал сочувственно Энрико.
      – Я бы хотел иметь надежного человека, которому можно все доверить, – он поднял голову, наблюдая за выражением лица старика. – Как твой Гулермо.
      – А, да. Гулермо, – де Вега нахмурился. – Ты не знаешь, чего хочешь, сын мой.
      Мигуэль задумчиво поглядел на него.
      – Почему ты так говоришь? Ты им недоволен?
      – Он выполняет свою работу. – Де Вега помахал рукой. – У него такая манера. Иногда он ведет себя так, как будто я работаю на него… – Он глубоко вздохнул – Но давай поговорим о более приятных вещах.
      Мигуэль улыбнулся.
      – Есть ли какие новости о бандите Эль Гато?
      – О нем? Мои люди засекли его, и когда уже подумали, что поймали, он исчез. – Де Вега погрозил пальцем. – Но у меня есть терпение. Я его схвачу. – Он откинулся на стул. – Охранники не лучше бандитов. Теперь они требуют еще больше денег. Из-за того, что бродяги крадут мое золото при перевозках, у меня нет возможности привезти наличных денег. – Он улыбнулся, склонившись к Диего, и сказал: – Я надеюсь?
      Мигуэль спросил:
      – Сколько?
      – Только пять тысяч долларов, – Энрико с надеждой взглянул на него.
      Мигуэль резко вздохнул.
      – Это та сумма, что назначена в награду за голову бандита?
      Энрико кивнул.
      – Я не знаю, какая банда воров хуже – Эль Гато или Гулермо.
      – Я был бы счастлив одолжить вам деньги, но я только что инвестировал большинство моих денежных запасов. – Он печально улыбнулся старику. – Может быть, вы попытаетесь отправить еще одну перевозку золота? Со стрелками в охране она, может быть, проедет.
      – Ты так думаешь, Диего?
      – По крайней мере, вы увидите, чего стоят люди, которых вы нанимаете.
      Энрико задумчиво прищурился.
      – Если они ничего не стоят, я застрелю этих негодяев и найму тех, кто сможет это сделать. Пока что все, что они делают, это едят мое мясо и пьют мое вино.
      – Отец, – сказала Консиция, врываясь в комнату, – ты должен… – Она остановилась, уставившись на Диего. – О! Я не знала, что вы вернулись.
      – Привет, Консиция!
      – В чем дело, моя милая! – спросил Энрико.
      – Эти горничные просто невозможны. Они отказываются убирать комнаты наверху.
      – Почему?
      – Глупые дурочки заявляют, что видели привидение или что-то в этом роде.
      – Привидение? – Энрико побледнел. – Ангел! – с трудом выговорил он.
      – Ну и что ты намерен предпринять? – фыркнула Консиция. – Кругом беспорядок. Кто будет убирать постели и заниматься бельем?
      Диего взглянул на нее.
      – А почему бы вам самой это не сделать? Это даст вам возможность хоть чем-нибудь заняться, кроме скандалов с мужем.
      Консиция разрыдалась и выбежала из комнаты. Энрико взялся руками за голову.
      – Бог мой! Кругом одни напасти, а теперь еще вернулся ангел!
      Он поднял голову и взглянул на Энрико.
      – Очень давно, из любви к женщине я совершил страшное злодеяние. – И тихо добавил, как будто говорил сам с собой: – И с того времени я расплачиваюсь за него каждый день своей жизни.
      Мигуэль прищурился. «Ты негодяй, – подумал он, – ты еще не начал расплачиваться!» Энрико, извиняясь, махнул рукой.
      – Боюсь, я должен просить тебя извинить меня, Диего. Сейчас я не составлю тебе хорошей компании.
      – Конечно, Энрико, я понимаю, – сказал Мигуэль, вставая. – Я бы хотел вам помочь. «Я проклинаю тебя», – добавил он про себя.
      – Никто не может мне помочь, друг мой. Я обречен, – качая головой, Энрико потянулся к бренди.
      Уходя, Мигуэль старался скрыть радость, пока не вошел в свою комнату. Закрыв дверь, он разразился смехом. Хотя он считал все связанное с привидением сущим вздором, Мигуэль был доволен, что Энрико находился в таком затруднительном положении. Ничего не может быть лучше. Теперь остается узнать о планах Гулермо.
      С большим пакетом в руках, с глупой улыбкой на лице Диего ждал, когда Елена ответит на его стук.
      Дверь открылась, и Елена, свежая, как дыхание весны, одетая в бледно-желтое платье, улыбнулась ему.
      – Диего! Входите!
      Когда он вошел в комнату, она вопросительно взглянула на его ношу.
      – Что это такое?
      – До отъезда моего в Санта-Фе вы упомянули о дне рождения Пако, – сказал он, ставя пакет на пол возле дивана.
      Елена широко раскрыла глаза в смущении.
      – Это завтра. Я забыла.
      – Я не забыл. – Мигуэль заглянул в пакет и достал что-то. – Садись, я тебе это покажу.
      – О! – Елена вскрикнула от радости. – Похоже на ослика? Да? – Она с волнением взглянула на мужа.
      Засунув руку в мешок, он достал большой сверток и протянул ей.
      – Открой его!
      Елена развязала сверток и достала маленький пиджак сапфиро-синего цвета и брючки, украшенные серебряной тесьмой.
      – Какие красивые вещи!
      – Есть кое-что еще, – сказал он, доставая пару блестящих сапог, носки и белье.
      Елена развернула бумагу и увидела вышитую рубашку и серебристый галстук. Елена взглянула на Диего, и ее глаза наполнились слезами.
      Сердце Мигуэля радовалось.
      – Надеюсь, это не очень помпезно, не правда ли? – он ненавидел подобные наряды, когда был маленьким. Но что-то заставило его предположить, что Пако отнесется к этому иначе. Он опустил мешок и пошел к двери.
      – Диего? – Елена вскочила и подбежала к нему. Прежде чем он успел шевельнуться, она обвила его шею руками, прижалась щекой к его лицу, нежно поцеловала в губы. Она поглядела ему в глаза.
      – Это прекрасно. Пако это понравится.
      Погруженный в глубину ее топазовых глаз, Мигуэль страстно обнял ее. Полный тоски по ней, он наклонил голову, готовый целовать ее губы, но приглушенный смех вернул его к действительности. Он резко оглянулся и увидел смущенную Консуэлу, стоящую в дверном проеме.
      – Черт возьми! – воскликнул он, так внезапно отпустив Елену, что она качнулась назад. Покраснев как школьник, Мигуэль, заикаясь, извинился и вылетел из комнаты.
      Елена вздохнула, с изумлением глядя вслед поспешно уходящему Диего.
      – Простите, сеньора, хотите, чтобы я пришла позднее?
      Все еще удивленная, Елена покачала головой.
      – Входи, Консуэла. Нам надо поговорить о празднике.
      Когда горничная ушла, Елена сложила детскую одежду и убрала ее в сумку. Она задумчиво посмотрела в сторону двери, вспоминая объятия Диего. Хотя у нее и не было опыта, но она почувствовала его возбуждение, особенно, при близком прикосновении. И его глаза. Они светились откровенным желанием. Но он говорил, что болен. Глаза женщины раскрылись от удивления. «Он лгал мне, – сказала она себе с изумлением. – Но почему?»
      Елена улыбалась, наблюдая, как ее обычно привередливый супруг стоял на коленях на земле посреди смеющихся детей. Вовлеченный в детскую игру, Диего разрешил Бенибо поймать его и, казалось, не замечал, что Елена пристально наблюдает за ним. Кажется, он забавлялся больше, чем дети. Ей трудно было поверить, что помпезный Диего и этот человек, весь в пыли, догоняющий визжащих детей, может быть одним и тем же лицом.
      С окружившими его детьми задыхающийся Диего приблизился и внезапно заключил Елену в свои объятия.
      – Ты – моя любовь! – сказал он с беззвучным смехом.
      Видя, что веселье так и брызжет из его синих глаз, Елена захохотала.
      – Ты промахнулся!
      После того как все наигрались, Елена и мать Пако раскрыли торт. Юные участники праздника молча смотрели широко раскрытыми глазами, как Пако задул свечу и распаковал подарки.
      У Елены застрял комок в горле, когда малыш благоговейно разглядывал сапоги и пышный наряд.
      – Ты должен поблагодарить дона Диего и донью Елену, – мягко напомнила ему мать.
      Со счастливыми слезами, струящимися по его лицу, Пако подошел к скамье, где они сидели, и пробормотал смущенное «спасибо» Елене. Не замечая протянутой руки, мальчик бросился к Диего и крепко его обнял.
      – Спасибо тебе, Диего, я тебя люблю! – услышала Елена его шепот.
      – Не стоит благодарить, мой друг, – сказал Диего, взъерошив волосы мальчика, – я тебя тоже люблю!
      Елена видела, как увлажнились глаза Диего, когда он поднял голову и улыбнулся ей.
      – А теперь – сюрприз! – воскликнул Диего.
      Пако позвал самого младшего из гостей совершить шутливый ритуал. С завязанными глазами и с длинной палкой в руке тот колотил по бумажному ослу, пока осел не разорвался, и из него не высыпалось на маленький дворик множество леденцов. Возбужденные дети визжали и пищали, собирая эти сладкие сокровища.
      Наконец, чтобы и самые маленькие могли тоже получить подарки, Диего наделил ими и мальчиков, и девочек. Мальчики получили волчки, девочки – гребни и бусы. После того, как каждый обрел сокровище, был провозглашен конец празднества. Малыши покинули дворик Пако и отправились по домам.
      Утомленная детским шумным праздником, Елена взяла Диего под руку, и они медленно пошли к гасиенде.
      – Я вижу, что ловушка для бандита у твоего отца почти закончена, – Диего показал на приземистое квадратное сооружение на некотором расстоянии от деревни.
      – Ловушка для бандита? – Елена уставилась на сооружение.
      – Энрико хочет заманить сюда Эль Гато. Когда его схватят, это будет тюрьма. Я думаю, будет очень интересно, если она сработает.
      – Боже! – Елена перекрестилась. – Будем молиться, чтобы он никогда сюда не пришел.
      – Эль Гато может подумать, что награда стоит того, чтобы рискнуть, – сказал Диего, незаметно пристально глядя на нее.
      – Награда? – спросила Елена. Внезапно ей стало тяжело дышать. Жар ударил ей в лицо.
      – Золото! – усмехнулся он.
      – О да, конечно, золото! – Елена с облегчением вздохнула.
      В этот вечер Диего сидел за обеденным столом один. Елена, ссылаясь на головную боль, рано ушла к себе. Он нахмурился, увидев какой бледной и подавленной она казалась. Вся эта дневная занятость была изнуряющей, он лишь хотел надеяться, что она не заболела. Он вышел из-за стола и пошел наверх.