– Диего, что случилось с Пако? – воскликнула она, подбегая.
– С ним произошел небольшой инцидент, да, дружок? – ответил Мигуэль.
– Неси его в мою комнату, – Елена поспешила вперед, чтобы открыть дверь.
– Сеньор, я не могу. Меня накажут.
– Ш-ш-ш! Донна Елена здесь хозяйка, – он кивнул Елене. – Нас обоих накажут, если мы ее не послушаемся.
Он посадил ребенка на диван, как указала Елена, и повернулся, когда она уставилась на рану на его бедре. Встретив его взгляд, она покраснела. Диего понял, что его тело обнажено!
– Мой наряд!
– Сеньор порвал свой красивый костюм, когда взбирался на дерево, – пояснил мальчик.
– Взбирался на дерево? – она вопросительно улыбнулась Мигуэлю.
– Если ты сама справишься с малышом, я пойду переоденусь.
Когда она кивнула, он попятился к выходу и пошел в свою комнату. Боже! Видела ли она подкладки под одеждой? Он осмотрел себя в зеркало. Может быть, она не заметила ничего странного. Умывшись, он быстро переоделся в серый костюм и вернулся в комнату Елены.
Сердце его сильно забилось при виде жены, стоящей на коленях и нежно прикладывающей целебную мазь на рану малыша. Он встал на колени возле нее, с радостью убедившись, что рана его легкая.
– Как он?
– Очень храбрый, – сказала она с улыбкой. – Как и вы, Диего. Он рассказал, что вы сделали для него.
– Ну, я просто не мог допустить, чтобы мальчик остался висеть на дереве. Я должен был что-то предпринять.
Чувствуя себя неловко под ее взглядом, он перевел внимание на мальчика.
– Позволила ли тебе сеньора взять персик? – спросил он шутливо.
Мальчик покачал головой. Его губы скривились. Он протянул персик Елене.
– Простите, сеньора.
– Что за ерунда! – Мигуэль взял персик и вернул его мальчику. – Пако! Я пошутил. Персик твой.
Видя страх в глазах ребенка, Мигуэль хмуро спросил Елену:
– Что такое с ним?
Она вздохнула.
– В оранжерею детям ходить нельзя. Лучшие фрукты отбираются для дома, перезрелые и подпорченные посылаются в деревню. Это распоряжение моего отца.
Разъяренный сказанным, Мигуэль вскочил и хмуро посмотрел на крыло де Вега.
– Это смешно. Если бы мы ели одни только персики, нам хватило бы урожая от одного дерева, не говоря о всей оранжерее.
Елена кивнула.
– Я знаю, но это правило.
– К черту правило! – Он встал на колени возле мальчика. – Пако, всегда, когда тебе захочется персик или корзину персиков, приходи ко мне. Я прослежу, чтобы у тебя было так много персиков, что надоест.
Лицо мальчика расплылось в широкой улыбке.
– Да, сеньор Альворадо.
Мигуэль нахмурился.
– А я думал, мы друзья. Зови меня Диего.
Он взглянул на Елену, загадочно улыбнулся ей.
– Скажи, Пако, твоя мама тоже любит персики?
– Да, Диего, – взволнованно ответил мальчик.
– Елена, ты умеешь собирать фрукты?
– Лучше, чем ты, Диего! – сказала она со смехом.
– Воспринимаю это как вызов. – Он протянул руку.
– Пойдем, Пако!
Заговорщически подмигнув Диего, Елена взяла мальчика за другую руку.
– Пойдем поищем корзинку.
ГЛАВА 14
Сердитые голоса звучали на всю гасиенду, нарушая тишину послеполуденной сиесты. С гримасой на лице Елена положила подушку на голову. Она должна была бы обожать свою сестру за выносливость. Немногие могут подняться рано утром с криком и с такими же воплями лечь поздно вечером в постель. Прошла неделя, как Консиция вернулась, но, казалось, прошла вечность. Елена вздыхала, тоскуя по недавнему спокойствию. Напряжение в доме становилось невыносимым, и все взрывались от малейшего повода. Даже Диего.
После выхода в оранжерею, он оставался, запершись, в своей комнате, в его синих глазах было отчаяние. Елена знала причину этого – он не уехал в Санта-Фе, потому что опасался оставить ее на милость сестрицы.
Он был сердит еще и потому, что не собирался покидать крыло дома, которое они сейчас занимали с Еленой, хотя Консиция ежедневно устраивала трамтарарам, очевидно, надеясь, что ее поведение сделает окружающих несчастными, и они будут вынуждены смягчиться.
Но Елена знала, что Диего не намерен подчиняться причудам ее сестры. Она надеялась, что Коней вскоре поймет сложившуюся ситуацию и угомонится прежде, чем они все от нее заболеют.
Консиция, по дурной привычке, являлась к Елене каждый вечер после обеда и оставалась до тех пор, пока та не ложилась в постель или же приходил Диего, чтобы ее вышвырнуть. Елена пыталась убедить Коней, что Диего делает, что захочет, и даже если она будет умолять его оставить эти комнаты, она уверена, он не изменит своего мнения. Она вздыхала, тоскуя о тех днях и ночах, когда она могла бродить по дому и саду по своей воле. Теперь она не могла оставить свою комнату, чтобы не натолкнуться на Консицию. Она чувствовала себя, как животное в западне.
Стук высоких каблуков эхом отозвался в холле, и резкий стук звучал у двери.
Со стоном Елена поднялась с кровати. Одетая в нижнее белье, она открыла дверь.
– Что ты хочешь еще, Коней? – спросила она устало.
Блондинка влетела в комнату.
– Сегодня я хочу надеть одно из твоих платьев. Мой гардероб не так богат, и к тому же ты никогда не одеваешься к обеду кое-как.
– Я думаю, ты обойдешься тем, что уже взяла, – сказала Елена отрывисто. Приготовившись закрыть дверь, она увидела Диего, стоявшего в холле.
С мрачным видом он обошел ее и вошел в комнату. Он подошел к комоду и закрыл дверцу, почти задев руку сестры, которая жадно тянулась внутрь.
– Консиция, тебе больше не разрешается «одалживать» вещи моей жены.
Консиция, бросив на него протестующий взгляд, надула губы.
– Елена не возражает.
– Ну, я возражаю. Вчера ты испортила ее любимое платье. – Он сердито смотрел на нее. – И вообще, ты давно вторгаешься в нашу жизнь. С этого дня ты не войдешь в это крыло без приглашения.
– Смешно. Это мой дом.
– Нет, не твой. Когда я женился на Елене, одна треть дома и ранчо стали моими.
– О, в самом деле? – с холодным блеском в глазах Консиция повернулась к Елене.
– Ты беременна?
Елена покачала головой.
Убивая Диего взглядом, Консиция презрительно скривила губы.
– Я не удивляюсь. – Она повернулась к Елене. – Помнишь условия завещания отца?
Закрыв глаза, Елена кивнула.
У дверей Консиция одарила их хитрой улыбкой.
– Будь я на твоем месте, я бы не строила никаких планов.
Дверь закрылась. Стук ее каблуков раздался в холле, она спешила прочь. Диего хмуро спросил:
– О чем она говорила?
– Я думала, ты знаешь. В соответствии с завещанием отца, остающаяся одна треть ранчо переходит к первому внуку.
– К первому внуку? Проклятье! – Диего ударил себя ладонью по лбу. – Моя злость может стоить нам ранчо. – Подняв голову, он изучающе посмотрел на нее. – Если ты не…
Она подошла ближе, глядя на него.
– Если что, Диего?
– Если ты не забеременеешь.
Елена засмеялась.
– Мы оба знаем, что для этого у нас не много шансов.
Хмурясь, она шагала по комнате.
– Мы должны найти выход. – Подняв брови, он ходил вокруг нее. – Хм-м. – Он разглядывал ее сверху и снизу. Он тактично напомнил ей, что на ней только нижнее белье.
Она схватила платье и надела его.
Он ударил себя по подбородку, потом кивнул.
– Да, вот и ответ. – Он встретил ее недоуменный взгляд. – Есть ли у вас кто предпочтительнее, моя дорогая?
– Для чего?
– Для роли любовника.
– Диего! – воскликнула она.
Он пожал плечами.
– Я как раз подумал, может быть, я мог бы найти кого-либо для этого дела.
Елена закрыла рот, который она открыла от удивления.
– Сделать дело? Я не корова и не кобыла, чтобы меня приводили в конюшню.
– Прости меня, моя дорогая. Я только стараюсь помочь.
Она резко отошла от него.
– Не могу поверить, что мы ведем подобный разговор.
– Прости, Елена. Это потому, что ранчо так важно для меня. – Он вздохнул. – Плохо, что Эль Гато не был до конца мужчиной.
– Эль Гато? – воскликнула Елена, ужаснувшись от его слов.
– Да, – сказал он, разглаживая морщинку на своем сапфирово-голубом костюме. Он прихорашивался перед зеркалом, поправляя усы и парик.
– Если бы он сделал тебя беременной, все наши заботы кончились бы. – Он сложил губы, как будто глубоко задумавшись. Через несколько мгновений лицо его озарилось радостной улыбкой. – Я должен поехать в Санта-Фе. – Он подошел к ней и взял ее руку в свою. – Не беспокойся об этом, моя дорогая. Я все улажу. – Он погладил ее руку и пошел к двери. – Прикажи горничным приготовить еще одну комнату. Может быть, я вернусь с гостем. – Он подмигнул ей и вышел из комнаты.
Елена с изумлением посмотрела ему вслед. Ее глаза расширились от ужаса. Он не должен – он не мог иметь это в виду… Но произнесенные им слова насмешливо продолжали звучать.
Бросившись в постель, не в силах уснуть, Елена поднялась на рассвете следующего дня. Она выглянула из окна и увидела экипаж Диего, покидающий двор ранчо. Страх обуял ее. Надолго ли он уехал? Когда – и с кем – он вернется? Не в силах и думать об этом, она опустила штору и повернулась в комнату.
Ей не верилось во все происходящее. Ее брак превратился в насмешку, в кошмар, от которого она не может пробудиться. Хотя Диего был самым напыщенным, высокомерным человеком из всех, кого она встречала, но Елена видела и другую его сторону – доброту, сочувствие. А теперь…
Она покачала головой. Он не мог иметь это в виду. Но, вспомнив его взгляд, она поняла, что он имел в виду именно это. Она уставилась на свою постель. Постель, которую он не мог с ней разделить. Как мог он хладнокровно соединить ее с другим, фактически совсем чужим ей человеком?
Она попыталась представить себя в объятиях чужака – без любви, нежности, позволяя ему овладевать ею до тех пор, пока она не почувствует ребенка. Она закрыла лицо руками. Даже сама мысль об этом заставляла ее дрожать от ужаса.
– Я не пойду на это! – воскликнула она. Но Диего отчетливо дал ей понять, что именно этого он хотел.
Елена знала, что Диего женился на ней из-за ее доли в ранчо. Конечно, для него было важно, чтобы родился ребенок, пусть даже от другого, чтобы заполучить ранчо. Ее пронзил холод. Муж руководит женой своею. Он может заставить ее покориться его воле. Он может наказать ее, даже избить, если она не подчинится его желаниям. «Но такому?»
Взвинченная событиями предыдущей ночи, Елена искала покоя в тишине сада. Она только успела сесть, как услышала, что Консиция зовет ее. Она закрыла глаза. Что еще случилось? Вздохнув в отчаянии, она увидела, как Консиция спешила к ней через двор.
– Хелло, Консиция.
– Я слышала, твой муж уехал сегодня утром. Я хотела тебя видеть, но этот человек мне не позволил.
Елена нахмурилась.
– Какой человек? О чем ты говоришь?
– Я не верю, что ты не знаешь. Диего поставил охрану. Человек не разрешил мне войти в ваше крыло.
– Да, я не знала. Диего сказал, что он должен быть уверен, что его не побеспокоят. Вот что он имел в виду.
– Почему ты хотела видеть меня? – она даже боялась спрашивать.
Консиция улыбнулась.
– Я хочу пригласить тебя к обеду. Без мужа ты, должно быть, скучаешь.
Елена устало взглянула на сестру. Обед с Консицией – последнее, что ей хотелось бы, но она не знала, как вежливо уклониться.
– Да, Коней, спасибо за приглашение.
– Хорошо. До вечера. – Консиция повернулась и заспешила в дом.
Несмотря на обычное поведение сестры, Елена чувствовала, что обед не будет таким, как ожидалось. Ее сердце сжалось. Консиция что-то задумала, но что?
В этот вечер, одетая в простое бледно-зеленое платье, Елена вошла в салон.
Отец взглянул на нее, оторвавшись от питья, которое он разливал.
– А, Елена. Проходи, посиди со мной, пока мы подождем влюбленных пташек.
– Влюбленных пташек? – спросила Елена, беря стакан, который он ей протянул.
– Консиция и Риккардо. Я никогда не видел пару счастливее. – Он вздохнул. – Ты знаешь, как я был против этого брака, но я ошибался.
– Ошибался?
– В том, что хотел ангел.
– Ангел? – спросила Елена, смущаясь. Во всем этом разговоре не было никакого смысла для нее.
Он вздохнул.
– Да, Елена. Я думал, что ангел хотел, чтобы Консиция пошла в монастырь. – Он склонился ближе. – Я, должно быть, ошибался, так как с тех пор ее не видел.
– Кого? Консицию?
– Нет, ангела, – сказал отец, покачав головой. – Елена, если бы я не знал тебя лучше, я бы посчитал тебя за дурочку.
– Прости, отец, боюсь, что я утомлена.
Он наклонился вперед и похлопал ее по руке.
– Все хорошо, мое дитя, я никогда еще не видел Диего в таком мерзком настроении. Он едва не ударил меня.
– Он удручен со времени приезда Консиции, – сказала Елена, защищая его.
– Она высокой породы. Как ее мать, Соледад.
Елена взглянула на него и прикусила язык, что бы не сказать, что Соледад тоже и ее мать.
– О! – он улыбнулся, склонив голову набок. – Вот идет моя драгоценная.
Консиция и Риккардо ворвались в комнату. Блондинка, одетая в модное платье из бледно-голубого сатина, висела на локте мужа, с обожанием глядя в его темные глаза. Она повернулась, чтобы поздороваться с отцом, и подняла брови, увидев рядом с ним Елену.
– О, Елена, я забыла. – Она бросила на нее самодовольный взгляд. – Простите, что мы заставили вас ждать. Мы были… э-э-э… заняты другим и забыли о времени. Разве не так, милый?
– Все в порядке, Коней, – сказала Елена, поняв, что ее сестра старается подчеркнуть, что они с Риккардо занимались любовью.
Риккардо, казалось, смущенный замечанием, освободился от рук жены. По примеру тестя, он налил себе бренди из хрустального графина на столе. Он выпил его залпом и налил еще.
– Ты можешь захватить его к обеду, моя любовь, – промурлыкала Консиция. – Чем скорее мы начнем есть, тем скорее удалимся, – прошептала она настолько громко, чтобы услышала Елена.
Риккардо издал стон, воздев глаза к потолку.
Все это Елена могла бы считать смешным, если бы она не знала о последствиях. Она взяла под руку отца дрожащей рукой и пошла за этой парой в столовую.
После еды Консиция поторопила своего мужа уйти в их покои, куда он пошел с неохотой.
Елена, зная, что отец предпочитает книги ее обществу, извинившись, пошла в свою комнату.
Чувствуя себя неуютно в горячую, душную ночь, Елена сняла платье и вытянулась на кровати. Ее мысли обратились к Консиции и Риккардо. Она испытывала необъяснимое сочувствие к мужчине, зная, какой безжалостной может быть ее сестра, когда она что-нибудь вобьет себе в голову. А сейчас Консиция желала забеременеть. Елена покачала головой. Бедняга Риккардо выглядел уже основательно потрепанным, но, по крайней мере, он любил Консицию. На ее глаза набежали горячие слезы. Он-то не уезжает за любовником для своей жены.
Отчаяние навалилось на нее, как тяжелое, сырое одеяло. Она подумала с тоской о купании в пруде, но сразу же отбросила эту мысль. Он может быть там.
Елена поднялась с постели и начала ходить по комнате. Все ее горькие раздумья сосредоточились на цели поездки ее мужа. Холодный страх пронизывал ее до костей. Когда вернется Диего, и кто будет его сопровождать? Она чувствовала себя как в западне. Ей не хватало воздуха. Ее шаги ускорились, и вскоре она задвигалась, заметалась, как животное в клетке. Задыхаясь, она остановилась. Там ли Эль Гато или нет, она больше ни минуты не может оставаться в этой комнате.
Елена влезла в свой костюм для верховой езды и побежала вниз по черной лестнице.
Со всеми предосторожностями она пробралась к конюшням, почувствовав облегчение, что там не было Джуана. Она не хотела, чтобы в эту ночь он был с нею. В эту ночь она хотела быть одна.
Взяв с гвоздя один из ключей к задней калитке, Елена сунула его в карман. Она быстро оседлала Серебряную Луну, затем провела ее через калитку и закрыла ее за собой.
Когда гасиенда скрылась из вида, она позволила лошади свободно скакать через пустошь. Она распустила свою косу. Горячий ветер пустыни бил ее по лицу, спутывая волосы на спине.
Сегодня ее не будут сопровождать. Сегодня она доверится своей судьбе.
На скалистом холме Мигуэль сидел на корточках, наблюдая за молодой рощей. Услышав стук копыт, он улыбнулся. Его сердце забилось сильнее при виде черноволосой всадницы на серой лошади. «Елена», – пробормотал он.
Закурив сигару, он остался на месте, ожидая, когда последует за ней Джуан. Когда прошло время и всадник не появлялся, он нахмурился, подумав об опасности. Она не должна уезжать от ранчо без охраны. Радость и страх смешались вместе. Сегодня ему не помешают. Сегодня он один. Он надел маску.
Отбросив сигару, Мигуэль пустил Дьявола вниз по холму, придерживая его в укрытии деревьев. Сердце его сильно билось от возбуждения, он остановился в тени, выискивая в пруду ее бледную фигуру. У нее было достаточно времени, чтобы забраться в воду, но в пруду никого не было. У него упало сердце. Господи, неужели она утонула! Он сбросил сапоги и побежал к воде. Приглушенные рыдания остановили его бег. Он бросился сквозь кусты в темноту на эти звуки.
Отблеск лунного света осветил ее в тени деревьев, скрюченную на земле. Рыдания сотрясали ее нежное тело.
Испугавшись, что ее сбросила лошадь, он кинулся вперед и встал возле нее на колени. Он провел дрожащими руками по ее телу в поисках перелома.
С яростным вздохом она вскочила.
– Уйдите прочь! – закричала она, отбрасывая его руки. Она вскочила на ноги. – Не трогайте меня, – предупредила она, схватив палку. – Кто вы?
Ее голос сорвался, когда она взглянула на него. Слезы на ее лице мерцали, как маленькие жемчужины.
– Это я, милая, – сказал он нежно.
– Эль Гато! Я должна была знать, – сказала она горько. – Уходите. Оставьте меня одну.
Она снова бросилась на землю.
Мигуэль задумчиво смотрел на нее. Тело его ныло, он хотел ее. Одна, беспомощная, она не в состоянии была сопротивляться, но он знал, что никогда не простил бы себе этого. Через мгновение он отвернулся и медленно пошел в темноту, слезы ее пронзили его, как острие ножа.
Проклятые Консиция и де Вега! Он не мог потерять ранчо, но условия де Вега ставили его в ужасное положение. И он, в свою очередь, угнетал Елену. Он должен был признаться ей, что он совершил, зная о ее возросшей симпатии к Диего, и он не мог позволить ей быть с Эль Гато. Он ненавидел себя за все, что сделал.
Он не мог забыть то ее потрясение и ужас, когда он сказал, что намерен привезти ей любовника. Он сжал свои руки. Он убьет каждого, кто посмеет к ней прикоснуться. Но она этого не знает, не знает также, что он, Эль Гато, одновременно Диего, ее муж. Ее рыдания разрывали его сердце. Он чувствовал себя больным. Понимая, что он причина ее несчастья, он страдал еще больше.
Найдя сапоги, он надел их и пошел искать своего жеребца. Он вернулся к скалам и стал ждать. Прошло немало времени, прежде чем, Елена села верхом на свою лошадь и поехала по направлению к нему.
Он вывел коня из укрытия. Не желая испугать ее, он стоял там, где был, пока она его не узнала. Затем, боясь помешать, он последовал за нею на расстоянии, чтобы удостовериться, что она благополучно доберется до дома.
Спешившись, чтобы открыть ворота-гасиенды, Елена обернулась, наблюдая до тех пор, пока гангстер не взмахнул шляпой и не помчался галопом назад.
С растерзанными чувствами Елена смотрела вслед человеку по имени Эль Гато, ощутив странную печаль, когда он исчез из вида. Возле пруда она сначала испугалась, потом рассердилась, узнав его. И хотя его прикосновения были нежными, она знала, что он хочет ее. Это всегда возникало между ними, как неиссякаемый пенистый речной поток. Он сильнее ее, он мог силой овладеть ею. Но он этого не сделал. Он ушел, только проследил за ее безопасностью по пути к дому. Из-за него у нее все проблемы, но при всем желании она не могла его возненавидеть.
Ощущая беспокойство, Елена тщательно закрыла и заперла калитку. Она провела кобылу в стойло и сняла седло, повесив его над воротами на пустующее место.
В конюшне было тихо. Она в темноте вытерла щеткой лошадь, убрав пот и пыль с серебристой кожи.
Зная, что ей дольше не следует здесь оставаться, Елена вышла из конюшни и осторожно пошла к дому.
В своей комнате она переоделась, вытерла лицо. Она была разгоряченной, пыль покрывала ее одежду. Вздохнув, Елена подняла серебряный кувшин и отлила воды в таз. Проделав дальний путь к пруду, она даже не выкупалась.
ГЛАВА 15
Следующий день был еще жарче, чем предыдущий. Все живое стремилось в тень. Те, кто мог оставаться за массивными стенами гасиенды, надеялись найти облегчение от жары. Их темпераменты вспыхивали, голоса зло звучали, терпение лопалось в этой удушающей жаре.
К полудню появились облака, собираясь над Сангре де Кристо Маунтинз, в то время как земля в долинах морщилась и поблескивала под солнцем, которое выпивало всю влагу в воздухе.
Не вынося духоты спальни, Елена проводила большую часть времени внизу в салоне, читая, поглощая легкую еду в тени террасы, вместо душных помещений для обедов. До самых сумерек она не покидала северное крыло дома, не выходя даже на воздух.
Чтобы избежать встречи с сестрой, Елена не спускалась во двор, а вместо этого ходила вечером к деревне на отдаленном углу обнесенной стеной территории. В отличие от Консиции, Елена любила туда ходить, среди этих простых людей были у нее друзья. Чувствуя родство с ними из-за своей индейской крови, она делала все, что могла, чтобы помочь им в болезнях или заботах.
Собственно ранчо было построено как маленький город. Для охраны Испанского Ангела и его людей внешние стены были от двенадцати до пятнадцати дюймов в высоту, опоясывая около двадцати акров вокруг главного дома на ранчо. Все строения, конюшни, виноградники, оранжереи и колодцы, так же, как и деревня, где жили рабочие ранчо, находились внутри этой территории.
Огромное ограждение окружало гасиенду, которая была сама по себе крепостью, помещенной в центре, отделенная от остальных строений двором, где часовня с башней, колоколом и глухой стеной обеспечивали дополнительные меры безопасности и охраняли владельцев резиденции.
Великолепие и экстравагантность гасиенды резко контрастировали с бедностью простых людей. Здесь, в деревне, не было больших мощеных дворов, обсаженных множеством цветов, и бьющих фонтанов. Здесь Елена видела голую землю, на которой ютились маленькие хижины из необожженного кирпича. Единственной зеленью были крошечные, тщательно ухоженные садовые участки, которые хозяева поливали из ведер от общего колодца. За хлебными злаками, фруктовыми деревьями и фасолью висели бельевые веревки, увешанные традиционной одеждой из белого хлопка, которую носят при жаре.
Теперь, когда солнце садилось, дети ранчо выползали из своих домов и заполняли пыльные дворы веселым смехом и визгом. Матери уселись на порогах домов, обмахиваясь от жары и зорко приглядывая за своими отпрысками.
Елена прошла к одному из домов. Она остановилась поболтать с девушкой, почти подростком, которая сидела на пороге, кормя грудью ребенка. Улыбнувшись, Елена уселась возле нее на ступеньке.
– Здравствуй, Розита, как малышка?
Девушка улыбнулась, трогая младенца за щечку.
– Ей сейчас намного лучше, сеньора, – она отняла сосок ото рта ребенка и опустила верх своей низко вырезанной белой блузки.
– Не хотите ли ее подержать?
– Мне было бы приятно, – сказала Елена, беря ребенка на руки.
Ясные глаза малышки невинно глядели на нее. Ее губы, круглые и красные, как розовый бутон, потянулись к Елене, как будто желая ее пососать.
Что тебе готовит жизнь, драгоценная моя? Вдыхая нежный запах ребенка, Елена провела губами по его лбу. В конце концов, она неохотно протянула девочку матери.
– Она такая хорошенькая!
Растроганная Елена взглянула на худенькое лицо девушки.
– Если вам что-нибудь понадобится, скажите Джуану. Он проследит, чтобы до меня дошла ваша просьба, – сказала Елена.
– Спасибо, сеньора, но вы много сделали для нас, а сейчас уже лучше. Рудольфе предложил мне выйти за него замуж. Он помогает нам.
Маленький смуглый мужчина подошел и встал в двери позади нее. Он почтительно поклонился, прежде чем влюбленными глазами посмотрел на мать и ребенка на ее руках.
– Я рада за вас. Желаю вам обоим много счастья.
Простившись, Елена оставила эту пару и медленно пошла обратно к гасиенде.
Рот ее жестко сжался, когда она вспомнила, как мажордом Гулермо дико избил и изнасиловал девушку, оставив ее в конюшне истекать кровью. Найдя ее обнаженное и истерзанное тело, Елена послала за сиделкой, которая служила доктором для всех рабочих. Вместе они спасли жизнь девушки, но юное тело Розиты понесло семя этого варвара, и через восемь месяцев родилось дитя.
Несмотря на жару, Елена содрогнулась, вспомнив, что отец хотел отдать силой ее за Гулермо. Диего по неизвестной причине спас ее. Несмотря на его странности, она испытывала к нему чувство благодарности. Она вздохнула, вспомнив цель его поездки в Санта-Фе. Она знала, что сколь бы обязанной она ему ни была, этого недостаточно, чтобы родить ему ребенка от чужака.
При воспоминании о младенце она остро почувствовала пустоту своей жизни. Она любила бы ребенка, кем бы ни был его отец. Вот что от нее требовалось, и эта мысль приводила ее в ужас. Если бы нашелся как-то другой выход.
Нежно заиграла гитара, молодой человек запел серенаду для своей избранницы под бдительным оком ее матери.
Елена вспомнила серенаду Эль Гато под балконом, и ее сердце застучало. Она обратила свой взор к отдаленным горам, наблюдая танец красок от жары на вершинах. Там ли он сегодня?
Обойдя двор, она поднялась по черной лестнице, в свою комнату. В ней было еще жарче, чем раньше, и Елена вышла на террасу. Она подняла свои тяжелые волосы, освободив шею, но сегодня не было ни ветерка, чтобы остудить ее. Даже лягушки и кузнечики молчали, как будто во время жары их пение требовало слишком больших усилий.
В тени она прислонилась спиной к приятно пахнущим лозам. Всплески воды в фонтане во дворе вызвали в памяти картину холодной воды в заброшенном пруду. Она почти ощутила ее прохладу на своем горячем, вспотевшем теле. Елена качнула головой, отгоняя появившуюся мысль. Нет, он может снова там оказаться!
Она неохотно опустилась на плетеный стул и отняла свою блузу от тела в местах, где она прилипла к коже. Опять возникла картина родников пруда. Задумавшись, Елена закусила губу. Он может быть всюду. Между ее грудей бежали ручейки пота. Она вздохнула. В таком несчастном состоянии стоит рискнуть.
Приняв решение, она собрала одежду для верховой езды и тихо скользнула в тени к конюшне. С уздечкой в руке она вошла в темное стойло. Когда Серебряная Луна приветственно заржала, Елена оглянулась и нащупала в кармане юбки кусок твердого сахара, чтобы успокоить лошадь. Ее пальцы коснулись чего-то еще. Что это? Ключ от калитки! Она забыла повесить его на место в прошлую ночь. Елена улыбнулась. Ну, сегодня все будет проще.
Единственный фонарь светился в дальнем краю конюшни, оставляя место, где она находилась, в полутьме. Взнуздав кобылу, Елена стала искать седло, которое повесила накануне над входом. Его там не было. Джуан, видимо, отнес его куда-то.
Елена прошла на цыпочках по коридору к комнате для работников и застыла, коснувшись двери. Голоса! Прижав ухо к замочной скважине, она услышала, как Джуан и какая-то женщина говорили друг другу нежные слова любви. Елена усмехнулась. Вот почему он не последовал за ней прошлой ночью! Она задумалась. Как же теперь взять свое седло?
Она вернулась к выходу, надеясь, что Серебряная Луна не заржет. Нахмурившись, она вошла в стойло и погладила кобылу ласково по морде. «Мне надо или оставаться в доме, или ехать без седла. Но я не намерена оставаться!» Она открыла конюшню и повела лошадь к дальнему выходу.
Молча выведя ее за стены гасиенды, Елена нашла выступ скалы и с него взобралась верхом на лошадь. Хотя ей в детстве приходилось ездить без седла, сейчас она предпочла бы седло, но все же кое-как устроилась на спине лошади. Пустив ее в легкую рысь, Елена направилась в сторону пруда.
В то время, как она ехала верхом, стояла необычная тишина в ночи. Даже стук копыт Серебряной Луны был приглушен мягким песком. Елена издала вздох облегчения, когда впереди показались контуры деревьев, окружающих пруд.
Чувство, что она не одна, заставило ее остановить лошадь. Был ли это Эль Гато? Она вглядывалась в темноту. У нее возникло ощущение, что кто-то наблюдает за ней, но, ничего не увидев, она пожала плечами. Может быть, это ее воображение… Серебряная Луна фыркнула и пошла боком. Елена натянула поводья. Если лошадь тоже чувствует чье-то присутствие, это не может быть ее фантазией.
– Кто там? – позвала она, напряженно вглядываясь в темноту. Черная ночь сомкнулась вокруг нее, как душный плащ. Дрожь прошла по телу. Она, кажется, попала в историю. Говорили, что банда ренегата Апаша была далеко, но она могла подойти и ближе, о чем еще никто не знал.
Забив копытом, кобыла нервно поводила ноздрями.
– Спокойно, Луна!
Почувствовав, что убегать бесполезно, Елена прижалась пятками к бокам лошади, понукая ее двигаться вперед. Лошадь сделала один неуверенный шаг, затем другой.
Мяуканье большого кота разрезало тьму. Испуганная кобыла осадила назад, встав на дыбы.
Сброшенная этим внезапным движением, Елена полетела на землю. Лошадь помчалась прочь, оставив ее одну. Елена лежала на боку, не в силах дышать.
Впереди нее появилась гибкая темная тень. Она дышала ей в лицо жаром.
Елена похолодела. Сердце упало, кровь стучала в ушах. Сглотнув слюну от страха, Елена почувствовала, что ее рот пересох, а язык прилип к небу.
