После того как прошло много времени, а Консиция не пришла, мужчина молча удалился.
Глубоко вздохнув, Елена двинулась в противоположную сторону. Это был более длинный путь, но, по крайней мере, ее не заметят. Она нагнулась под нависающей ветвью и наступила на идущего за ней по пятам кота. Животное взвыло.
Рука вытянулась из темноты и крепко прижала ее к мускулистой мужской груди.
– Куда это вы идете, Елена?
Елена открыла рот, чтобы закричать, но прежде чем она смогла издать хотя бы звук, он закрыл ее рот своим. Его язык насильно раскрыл ее губы и проник внутрь ее рта. Она извивалась, стараясь освободиться.
Одна сильная рука крепко придавила ее к себе, другая сжимала грудь.
Ее сердце останавливалось, кровь стучала в ушах. Елена не могла дышать. Она билась изо всех сил, но не могла высвободиться. Теряя сознание от недостатка воздуха, она беспомощно повисла на его руках.
Освободив ее рот, он с силой толкнул ее на мягкую землю. Раздвинув ее ноги, он схватил юбку, задрав ее до талии.
Елена набрала воздуха, ее голова прояснилась. Поняв его намерения, она извивалась в его руках.
– Нет! – хрипела она, возобновляя борьбу. – Отпустите меня!
Он засмеялся. Держа ее руки, он опустился, прижимая ее к земле, пытаясь проникнуть в ее тело.
Не в силах высвободиться, Елена рыдала, поняв, что у нее нет возможности бороться с его удушающей схваткой.
Внезапно он поднял голову и выругался, застыв. Он вскочил на ноги. Схватив ее руки, он рывком поднял ее с земли.
– Ты не скажешь никому ни слова, так лучше для тебя. – Близко прижав к себе, он грубо обхватил ее бедра. – Скоро ты будешь моей. Я могу и подождать.
Схватив ее за затылок, он поцеловал ее слюнявым поцелуем, причинив боль, затем бросил на землю. Избегая пути по мощеной дорожке, он по мягкой земле неслышно пошел к конюшне.
Потрясенная происходящим, Елена дотянулась дрожащей рукой до рта и попыталась вытереть следы от поцелуя Гулермо. Она вздрогнула, закрыв глаза.
В ночном благоуханном воздухе кто-то тихо насвистывал мелодию. Елена похолодела, потом мысленно поблагодарила человека, осознав, что его появление спасло ее от Гулермо.
Встав на ноги, Елена отряхнула листья и пыль со своей одежды. Она раздвинула кусты и осторожно ступила на тропинку. Когда она убедилась, что одна, то подобрала юбки и побежала к дому.
Сквозь тени и тьму Мигуэль шел за ней по следам. Когда она вошла в дом, он взобрался по лозам на свой балкон, борясь с приступом тошноты. Он видел, как она вышла из их крыла, и наблюдал за ней, спрятавшись в тени. Он понял, что она кого-то ждет. Он не поверил глазам своим, когда Гулермо пошёл той же тропой на встречу с ней.
Мигуэль подошел к своей двери и открыл ее, прислушался, ожидая возвращения Елены. Он услышал ее торопливые шаги в холле и щелчок, когда она заперла свою дверь.
Он вышел, закрыл свою дверь и прошел в буфетную. Поднял коричневую бутыль и налил вина. Отпивая его, вспомнил, что уже видел, как встречалась эта пара. Тогда он подумал, что женщина – горничная. Душа его заныла. Он никогда не ожидал подобных поступков от Елены. Мигуэль налил еще вина, надеясь успокоить боль в сердце. Он смотрел на янтарный ликер того же золотистого отблеска, что и ее глаза.
«Будь проклята!» Сжав пальцами стакан, он бросил его о стену. Стакан разбился. Блестящие осколки хрусталя усыпали пол. Большое коричневое пятно появилось на стене, стекая вниз.
Схватив бутылку, он вышел на балкон и упал на стул. Горькая пустота поглотила все его силы. «Почему, Елена, почему?» Он считал ее такой нежной, такой невинной. Он рисковал свободой, чтобы быть возле нее. Он любил ее.
Мигуэль закрыл глаза. Ему следовало это знать. Ведь она была дочерью де Вега. Ведьма-предательница. Она не только была неверна мужу, но и своему любовнику.
Проклиная ее душу, он обратился к бутылке, пытаясь утопить в вине свою боль.
ГЛАВА 23
Елена вбежала в комнату, как будто ее преследовали гончие ада. Заперев дверь, она соскользнула на пол, сжавшись в комок. Она закрыла лицо руками. Ее зубы лязгали от пережитого страха, непроизвольные судороги сотрясали тело. Дыхание было прерывистым.
Какой она была глупой, что предприняла этот шаг! О Боже, а что если бы Гулермо не был испуган? Он бы обесчестил ее в собственном саду. Она вытерла рот тыльной стороной ладони, стараясь уничтожить его мерзкий запах. Елена содрогнулась от одной мысли о нем.
Выпрямившись, она с трудом пересекла комнату. Как бешеная, она сбросила одежду, срывая ее с тела, свернула в кучу и закинула под кровать, подальше от глаз. Завтра она сожжет ее. Она никогда больше не сможет ее надеть, не в силах вынести ничего на себе, чего касался Гулермо.
Мечтая о наполненной водой ванне, она подняла китайский кувшин с умывальника и наполнила маленький таз. Опустила губку в холодную жидкость и намылила ее; она скоблила свою кожу, терла тело до боли, затем почистила зубы и прополоскала рот. Горячие слезы застилали ей глаза. Она хотела бы вычеркнуть этот день из памяти.
Слова, которые произнес Гулермо, преследовали ее. Он заявил, что она скоро будет ему принадлежать. От ужаса дрожь прошла по ее телу, она закрыла глаза. Она знала, что скорее умрет.
Но вдруг глаза ее широко раскрылись. О Боже! Чтобы выполнить свою угрозу, ему сначала надо избавиться от Диего. Образ ее супруга-денди возник перед ней. У Диего нет шансов выиграть в борьбе против этого человека. Глубокая складка залегла между ее бровей. Она должна как-то защитить мужа. Но как?
«Мне нужно оружие. Нож? Нет. – Она отстранила эту мысль, понимая о силе Гулермо. Она содрогнулась. – Я не хочу и близко подходить к нему». Она закусила нижнюю губу. «Ружье? Да!»
Она задумчиво кивнула. Но оно должно быть небольшим, чтобы держать его при себе.
Решение принято, Елена надела ночной халат, вышла на балкон и вгляделась в кресло отца напротив. Свет в его кабинете уже погас. Видимо, он ушел спать.
Она пересекла двор, думая о том человеке, который насвистывал: бродит ли он здесь? Никем не потревоженный стрекот кузнечиков и кваканье лягушек говорили о том, что здесь нет никого.
Елена тихо дошла до входа и отперла замок. Открыв дверь, она заглянула в холл. Пусто. Она прошла и закрыла за собой дверные створки. Полированный пол холодил ее босые ноги, когда она кралась в темноте к лестнице. Держась за перила, она поднялась на второй этаж.
Здесь она заколебалась. Чтобы избежать центрального крыла Консиции и главного прохода, она должна, рискуя, пройти темную крытую веранду, которая вела к апартаментам отца.
Елена остановилась, держа руку на двери. Ее сердце колотилось. Она не могла решиться. Ее пугала мысль оказаться снаружи. Но у нее не было другого пути спасти Диего. Глубоко вздохнув, она открыла дверь и ступила внутрь, закрывая ее за собой прежде, чем изменить решение.
Елена вышла в полную темноту. Страх сжал ее горло. Заставляя себя двигаться, она держалась за стену, чтобы не наткнуться на цветы в горшках.
Ей показалось, что прошло несколько часов, прежде чем она подошла к длинному проходу, ведущему в апартаменты отца. Пытаясь унять сильно бьющееся сердце, Елена нажала ручку двери в гостиную. Заперта! Она закусила губу, чтобы удержаться от рыдания. «Что же мне делать?»
Перед ее глазами была длинная стена. Затененный выступ свидетельствовал, что ставни кабинета еще открыты. Ее пульс дико застучал. Покинув укрытие террасы, она быстро прошла дальше, через грубые флагстоны. Когда она добралась до окна, то с облегчением вздохнула. Прежде чем изменить решение, она просунула голову в окно, раздвинула портьеры и скользнула внутрь. Она спрыгнула и упала на пол в комнату.
Почувствовав облегчение. Елена, сидя, переждала минуту, чтобы привыкнуть к темноте. Она нахмурилась. Комната была так заставлена, что она, конечно, упадет, наткнувшись на что-либо, и разбудит домашних, если не зажжет свечу. Медленно Елена поднялась на ноги и закрыла ставни, надеясь, что они не пропустят свет. Она пошла, скользя босыми ногами по полу, пока ее большой палец больно не ударился о конторку. Она протянула руку вперед, ощупывая предметы на полированной поверхности, пока не нашла подсвечник, зажгла спичку, распространяя запах дыма и осветив комнату искрами, поднесла дрожащее пламя к фитилю тонкой свечи, потом погасила спичку.
При свете неверного пламени свечи Елена достала ключ из стола и открыла ящик для оружия. Она осмотрела ряд револьверов, оценивая их. Все они были слишком громоздкие. Она не сможет их носить незаметно. Она вздохнула и готова была уже закрыть дверцу, когда заметила маленький деревянный футляр. Елена открыла его. Ее сердце вздрогнуло от волнения. Внутри, сверкая на фоне темно-красного бархата, лежал револьвер с инкрустацией. Взяв его, она прочла надпись на металле футляра: кольт, модель 41. Она осмотрела другие детали снаряжения – маленькая серебряная коробочка пороха, бумажные пыжи, пули и пистоны. Зная, что она сама все это не соберет, Елена вздохнула с облегчением, когда нашла четыре полностью заряженных пули. Она быстро опустила их вместе с оружием в карман халата.
Положив ключ в ящик, Елена осмотрела комнату. Когда все оказалось на своих местах, она задула свечу. Открыла ставни, сморщившись, когда одна из них заскрипела, затем, задерживая дыхание, вылезла из окна и побежала к тенистой террасе.
Хотя ее ноги были словно ватные, когда она, наконец, добралась до своей комнаты, ее наполнило чувство удовлетворения. Улыбаясь, она извлекла из кармана револьвер. Нажала пальцем на холодную сталь курка, жалея, что у нее не было раньше оружия. Она открыла ящик туалетного стола, завернула револьвер и патроны в плотный шарф и засунула под одежду. Беспокойная мысль свела ее брови. Теперь, когда у нее был револьвер, она не знала, как его зарядить после выстрела.
Мигуэль застонал и накрыл голову подушками от яркого утреннего солнца. Если бы он повернул голову, она разбилась бы, кажется, на миллион осколков. Он облизал губы и поморщился от странного вкуса на языке. «Кошмар!» – простонал он, вздрогнув от боли. У него раньше были мигрени, но такого еще не было.
Резкий стук раздался за дверью.
– Уходи прочь! – прошептал Мигуэль.
– Диего! Это Карлос. Открой дверь!
Продвинувшись к краю постели, Мигуэль нащупал пол. Он облокотился на спинку кровати, пораженный, что на нем сапоги. Потирая лоб, он уставился на свою черную одежду. Что за дьявольщина?
– Диего, открой дверь!
Цепляясь за спинку кровати, он встал на ноги и с трудом пересек комнату, чтобы отодвинуть задвижку. У него резко заболел желудок. С закрытыми глазами он оперся о стену. Дверь открылась и тут же закрылась.
Ругаясь, Карлос задвинул запор.
– Мигуэль, что с тобой?
Мигуэль открыл один глаз и приложил палец к губам.
– Ш-ш-ш-ш!
– Не шипи на меня. – Карлос подошел ближе и принюхался. – Ты пьян!
Пьян? Даже от этого слова стало больно. Дрожа и шатаясь, Мигуэль пересек комнату и упал на кровать. Он положил подушку под голову, чтобы заглушить сердитый голос старика.
– А что, если бы вместо меня вошел кто-то другой – твоя жена или де Вега? Вообрази их удивление – Эль Гато под их кровом! Пьяный и спящий в кровати зятя! – Карлос прошлепал по полу.
– Ба! Я не знаю, о чем это я беспокоюсь! Ты не слушаешь меня. В твоем состоянии я могу застрелить тебя и избавить де Вега от забот.
Мигуэль с трудом сел. Он стонал, хватаясь за голову.
– Если ты можешь это молча сделать, то давай! Или, может, ты принесешь мне кофе?
Ворча, Карлос вышел из комнаты и хлопнул за собой дверью.
Мигуэль сел на край постели и снял с себя одежду Эль Гато. Подходя к гардеробу взять свою одежду, он почувствовал, как что-то острое вонзилось ему в ногу. Наклонившись, он увидел сверкающий осколок в ране. Удивленный, он заметил на полу осколки разбитого стакана.
– Что за черт?
На ковре, за осколками, темнело пятно. Воспоминание о прошедшей ночи обожгло его. Гулермо и Елена! Боль в сердце была сильнее, чем в голове.
Елена, измученная прошедшей ночью, спала до середины дня. Все еще облаченная в ночную рубашку и халат, хотя приближался полдень, она сидела на диване и с удовольствием пила кофе, принесенный горничной. Услышав стук, она отставила чашку.
– Кто там?
– Диего.
Она открыла дверь.
– Доброе утро…
Он обошел ее и ввалился в комнату. Дрожа, Елена села на место и махнула рукой на стул напротив.
– Пожалуйста, сядь.
Когда он оставался стоять, Елена подняла голову и взглянула на него. Он выглядел ужасно. Темные тени вокруг глаз. Его неправильно застегнутая рубашка открывала шею, а измятый галстук висел не завязанным. На щеках появилась небритая щетина. Даже усы висели как-то криво.
– Диего, с тобой все в порядке?
Как скованный, он глядел на нее холодными синими глазами.
– У меня болит голова. Есть у тебя лекарство?
Лед в его голосе поразил ее, как удар ножа.
Смущенная, она глядела на него. Он был не похож на самого себя. Поднявшись, она подошла к туалетному столику и выдвинула ящик. Вернувшись, протянула ему лекарство, которое он просил.
– Надеюсь, это поможет. Ты в самом деле ужасно выглядишь!
Он схватил запечатанный порошок из ее руки. Его глаза пристально смотрели на нее. Его лицо исказилось от боли, сменившись выражением неприкрытой ненависти. Не говоря ни слова, он повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Пораженная его поведением, Елена уставилась на закрывающуюся дверь. Ее рука дрожала, расплескивая кофе, который она пыталась поднести ко рту.
Головная боль? Она покачала головой – наверное, мучившая его болезнь была серьезнее, чем головная боль. Не нашел ли он еще одного скорпиона? Потрясенная его приходом, Елена заперла дверь и поспешно оделась.
Подойдя к бюро, она достала оружие и осмотрела его. Она нашла маленький затвор. Барабан открылся, сдвинувшись вбок и обнажая две небольших камеры. Она поместила в них пару патронов и с лязгом закрыла оружие. Елена вздохнула, испытав некоторое удовлетворение, что, по крайней мере, она поняла, как его заряжать. Надеясь, что он не выстрелит сам по себе, она опустила револьвер в свой карман. Если понадобится, она, даст Бог, будет в состоянии выстрелить из него.
ГЛАВА 24
Закончив с ужином, Елена вышла на балкон. Она опустилась на стул и потерла виски, которые болели, надеясь, наконец, расслабиться после тяжелого дня. Ее беспокойные мысли обратились к Диего и его странному поведению в это утро. Она не могла забыть его взгляд, в котором были боль и злоба. Что она сделала, чем привела его в такое состояние?
Неужели он еще верит, что это она положила скорпиона в его кровать?
Вспомнив его внешний вид, Елена нахмурилась. Она никогда не видела его в таком небрежном состоянии. Это беспокоило ее. Его головная боль, должно быть, настолько ужасна, что он целый день находится в своей комнате. Следует ли навестить его? Она поднялась. Конечно, она должна это сделать. Он ее муж. Может быть, она выяснит, что его беспокоит. Оставив свою комнату открытой, Елена тихо постучала в его дверь.
– Диего? Это Елена.
В двери открылась только щель. Карлос с враждебным выражением лица заслонил вход.
– Сеньор спит, – и он закрыл перед ней дверь.
Изумленная его действиями, Елена вернулась к себе. Она знала, что старик не любит ее. Он всегда был только вежлив, но сегодня он повел себя так, если бы действительно ее ненавидел. Почему? Этот вопрос причинил ей боль, хотя голова и так уже болела.
Решив завтра встать пораньше, Елена переоделась к ночи и легла в свою постель. Убаюканная отдаленным хором кузнечиков и лягушек, она задремала.
Проведя целый день в постели, Мигуэль не мог больше сдерживать своего беспокойства. После ванны он почувствовал себя значительно лучше и не ощутил никаких плохих последствий после того, как съел за обедом довольно много еды, что Карлос принес в комнату.
Вспоминая, как недоволен был Карлос весь день, он слегка улыбнулся. Если бы Мигуэль был моложе, старик наказал бы его. Но на самом деле ворчание старика, его бормотание, убедили Мигуэля, насколько глупым было его поведение. Он вздохнул. Может быть, все к лучшему. По крайней мере, он осуществит свой план без какого-либо чувства вины. Он прищурился. Действительно, он лелеял мысль о том, чтобы ограбить всех де; Вега, включая Елену, его неверную жену.
Ярость обуревала всем его существом, когда он вспоминал их утреннюю встречу. Как она смеет выглядеть такой невинной после того, что сделала? И сегодня, приходя к нему, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. Может быть, ей надо было знать, действительно ли он серьезно болен, чтобы не помешать ее планам на вечер. Он мрачно улыбнулся. Из ее комнаты не доносилось ни звука после того, как она стучала к нему в дверь. Мысль, что она, может быть, с Гулермо, перекосила его рот.
Он вскочил и начал метаться по комнате. В смятении, не знал, что делать. Он выпил стакан вина. Внезапно ощутив необходимость выйти на свежий воздух, он вынес вино на балкон.
Мягкий летний ветерок, напоенный ароматом множества цветов в саду, овевал его. Освежающие всплески фонтана смешивались с кваканьем лягушек и звоном цикад. Романтические запахи и звуки возбудили мучительные воспоминания о другой, напоенной ароматом ночи. О ночи восторга и страсти, проведенной у далекого пруда. Он произнес проклятье.
Несмотря на его намерения не общаться с Еленой, его взор обратился к ее террасе. Его сжигала ревность. Находилась ли она в своей комнате? Проклятье! Он заскрипел зубами. Мысль, что она желает принадлежать другому мужчине, доводила его до безумия.
Он уставился на открытые ставни балкона. Тем или иным путем, но он должен знать, чем она занята.
Его губы сложились в тонкую улыбку. Зная, что Карлос ушел в свое жилище, Мигуэль допил вино, затем пересек комнату и запер дверь. Он переоделся в черную одежду и надел маску. Не видя Елену или ее любовника, он вылез с балкона и тихо перебрался на ее террасу. Стоя в тени, заглянул в ее комнату.
Он увидел ее, распростертую на кровати. Он затрепетал от страсти. Проклиная свое предательское тело, Мигуэль вошел в ее комнату и приблизился к постели.
Елена лежала на боку, держа руку под щекой.
Даже в темноте он видел выражение ее лица. Это еще больше разъярило его. У нее не было права иметь столь ангельский вид. Она должна выглядеть, как падшая женщина, какой она и была в его глазах.
Она тихо застонала и повернулась на спину. Ее грудь тихо поднималась и опускалась под тонкой тканью ночной рубашки с низким вырезом.
Он задержал дыхание. Даже зная, что она сделала, он хотел ее. Не в силах оторвать взгляд, он вспомнил, как обладал ею впервые. Охваченный голодом и ревностью, он сжал кулаки. Он хотел наполнить ее собой, войти в нее, слиться с ней, ведя ее за собой к наслаждению. Его горячий взгляд раздевал ее, представляя ее, обнаженную, под ним. Кровь его кипела от желания. Ну, а почему бы и нет? У кого больше прав? Весь во власти своей страсти, он снял высокие сапоги, расстегнул свою черную рубашку и отбросил ее в сторону. С мрачной улыбкой на лице он снял остальную одежду и бросил на пол.
Молча Мигуэль подошел к краю кровати. Его глаза сощурились до щелочек, он сбросил вниз простыню, открыв все ее тело. Он кинулся на нее.
Ее глаза открылись. Она приготовилась закричать, защищаться.
Он безжалостно поглотил ее протестующие крики жестким грубым поцелуем, зажал ее руки, пытаясь раздвинуть ноги.
Когда Елена узнала его и перестала биться, он поднял голову и взглянул на нее. Глаза топазового цвета, широко раскрытые и испуганные, смотрели на него.
– Мигуэль, что ты делаешь?
– В чем дело, милая, ты не рада видеть меня?
Рот его иронически скривился. Не обращая внимания на недоумение в ее глазах, он скользнул рукой к ленте под узкими плечами халата и рванул ее, обнажив тяжелеющую грудь. Он сжал нежный сосок между пальцами, заставляя его подняться и затвердеть под его грубой лаской.
Она извивалась под ним, отталкивая руками.
– Нет! Отпусти меня!
– Никогда! – Он взялся рукой за ее волосы. Держа ее неподвижно, он с болью целовал горестным поцелуем ее губы. Она не имела права быть такой нежной, такой сладостной, такой теплой. Его рука закрыла нежную округлость груди, сделав ее твердой. Его губы оторвались от ее губ, блуждая по шее, где его язык нащупал сильно бьющийся пульс.
Она сопротивлялась, била кулаками в его грудь, дико борясь с ним, пока он не захватил кисти ее рук и не заломил их ей за голову. Держа ее так минуту, он любовался женской красотой. Ее глаза сверкали, как у разъяренной тигрицы, и все это еще больше возбуждало его желание овладеть ею, заставить подчиниться, а затем обезуметь от страсти. Его взгляд перешел от ее протестующего рта к вздымающейся груди. Держа ее неподвижно, он насмешливо улыбнулся и наклонил голову к ее темнеющему соску, чтобы провести по нему языком. Он цинично улыбнулся, когда Елена слабо застонала.
Оставив один сосок, он взялся за другой. Взяв его в свой рот, он ласкал его языком, жадно брал в рот.
Когда его колено раздвинуло ее бедра, она застыла, и глаза молили о пощаде.
С большей нежностью он наклонил голову к ней и осушил ее слезы. Его рука скользнула между ее ног, возбуждая ее, лаская, делая ее теплой и влажной, несмотря на сопротивление. Он дразнил ее, ожидая лихорадочного отклика, пока она не изогнулась навстречу ему. Удовлетворенный, он отнял руку, оставляя ее во власти желания.
Под его губами ее губы были теплыми и распухшими. Его взгляд застыл на ней. «Ты моя, Елена, моя! Никогда не забывай это!»
Он скользнул вниз по ее телу и вкусил нежный медвяный аромат ее женской сердцевины, мучая ее, а затем он отодвинулся, оставив неудовлетворенной, задыхающейся.
Он поднял голову, чтобы взглянуть на нее. Отчаяние и желание сверкали в ее глазах. Его безжалостные пальцы возбуждали ее, снова доведя до края, а затем отстраняясь. Она сильно дрожала от его необузданной, хотя и нежной страсти.
– Пожалуйста, – прошептала она.
Возбужденный до крайнего предела, он сделал невозможное – все же отодвинулся назад, подавляя напряженное страдание собственного тела.
– Будь ты проклят, Мигуэль! – рыдала она.
Услышав ее крик отчаяния, он поднял голову и холодно улыбнулся.
– А теперь, поскольку ты так жаждешь меня, я покажу, кому ты принадлежишь.
Раздвинув ее ноги, он погрузился в нее, в нежное бархатное тепло. Он двигался медленно, нарочито, каждый раз удаляясь, а потом снова пронзая ее. Ее руки теснее прижали его. Обхватив ногами его спину, она подняла бедра, чтобы принять его.
– Это то, что ты хочешь, Елена? – его губы раздавливали ее, он проникал в нее все быстрее и быстрее, каждый раз останавливаясь, прежде чем она успевала отдаться ему. Он действовал с какой-то болью, его страдание было сродни ее страданию.
– Я ненавижу тебя, – закричала Елена, когда он освободил ее губы.
Не в силах сдерживать себя больше, он насмешливо улыбнулся, дразня ее, в то же время он яростно вошел в нее, сильно, глубоко, подводя ее к вершине страсти на своих волнах.
Она вскрикнула, выгибаясь к нему, наконец, достигнув вершины желания.
Он ухватил ее за бедра, поднимаясь навстречу, вздрогнув, извергая свое семя в ее плоть.
Когда волны прилива угасли, вернув его на мягкий золотистый песок, он упал на нее, тело его было покрыто потом и влагой от их соединения. Его дыхание срывалось, он, наконец, покинул ее и лег рядом.
Теперь, когда его кровь и злоба остыли, он заметил слезы, бегущие по ее щекам. К нему вернулся разум, и он с ужасом осознал, что сделал. Он уверял себя, что ему наплевать, что он причинил ей боль. Разве она этого не заслужила? Но ее глухие рыдания разрывали ему душу. С сердечной болью он поднял дрожащую руку и вытер слезы с ее щек.
Она резко отпрянула. Глаза цвета топаза, в которых были раньше только любовь и доверие к нему, теперь наполнились горестным страданием и печалью.
– Почему, Мигуэль? Что я сделала, чтобы ты так обращался со мной? – прошептала она.
Он глядел на нее, пораженный болью в ее глазах. Он намеревался наказать ее, помучить за встречу с Гулермо, но его собственное сердце было полно печали и сожаления о грубом поступке. Затем, вспомнив Елену и Гулермо рядом, он отбросил в сторону свои чувства.
– Почему, Мигуэль, почему ты обращаешься со мной, как с проституткой?
Он не поверил своим ушам, услышав ее вопрос. Эта женщина, должно быть, ведьма! Дьявол внутри ангельского тела, решивший довести его до безумия. Не в силах отвечать, он поднялся с постели и облачился в свою одежду.
– Ты негодяй! Ты грязный бандит! – Каждое слово она произносила отчетливо, презрительно, ярость исходила от всего ее существа. Она соскользнула с постели и подошла к нему. Ее глаза сверкали, она подняла руку и дала ему пощечину.
Резкий удар ее ладони по щеке прозвучал в комнате, как выстрел. На мгновение он застыл в шоке, потом его охватило пламя ярости. Он схватил ее за шелковистые черные волосы и прижал к себе, удерживая ее руку.
– Что ты теперь намерен делать? Бить меня? – прошипела она голосом, полным презрения.
Находясь во власти искушения, Мигуэль закрыл глаза. Дрожа, он медленно поднял ресницы, ослабил хватку.
– Мы еще не закончили, милая!
– Убирайся! И не возвращайся! Я больше не хочу тебя видеть. Никогда. – Она отбросила волосы со своих глаз. – Если ты появишься здесь снова, мне не нужно звать отца. Я сама тебя застрелю.
Он насмешливо посмотрел на ее обнаженное тело и засмеялся.
Раздался стук в дверь.
– Елена? – тихо позвал голос. – Это Консиция. Впусти меня.
Мигуэль взял сапоги и отошел на балкон, в тревоге размышляя, что будет делать Елена. Быстро надев сапоги, он скрылся в тени лоз.
Елена качнула головой. Что еще там произошло? Она вытерла слезы и уставилась в темноту.
Быстро схватив разорванный ночной халат, Елена запихала его под одеяло. Взяв другой халат из своего гардероба, она надела его через голову. Затем со вздохом пошла открывать дверь сестре.
Когда она открыла задвижку, Консиция рванула дверь и вошла в комнату.
– Ты долго мешкала.
– Я спала, – сказала Елена. – Что ты хочешь?
– Зажги лампу, – сказала Консиция, бросаясь на диван. – Нам надо поговорить.
Услышав злые нотки в голосе сестры, Елена вздохнула. Диего. Карлос. Мигуэль, а теперь еще Консиция. Она в отчаянии встряхнула головой, думая, сколько же ей еще суждено вынести. Дрожащей рукой она зажгла маленькую лампу и отрегулировала низкий немигающий свет. Уселась на стул напротив сестры.
– Ну, в чем же дело? – спросила она, желая, чтобы это все поскорее кончилось.
Консиция сощурила глаза.
– Я считаю, ты уже знаешь. Я говорила с Гулермо. Он рассказал мне, как нашел тебя, когда ты скрывалась в кустах. Ты собиралась шпионить за нами, не так ли?
– Я хотела спасти тебя от тебя самой. Ты не захотела меня слушать. Этот человек опасен.
Консиция фыркнула.
– Вот почему ты бросилась в его объятья?
Елена уставилась на сестру, не в силах осознать, что та говорила.
– Что?
Консиция потрясла головой.
– Он рассказал мне, как ты пыталась его соблазнить. И почти преуспела, но он одумался и оттолкнул тебя прочь.
– Какая ложь! – задохнулась от возмущения Елена. – Конечно, ты ему не поверила?
– Почему поверила.
– Согласна, что я пошла шпионить за тобой. Я хотела тебя защитить. В темноте я наступила на кота, и Гулермо обнаружил меня. – Елена вздрогнула, вспомнив его руки на своей спине. – Он швырнул меня на землю. – Она закрыла глаза. – Он пытался меня изнасиловать.
– О! Но почему же он этого не сделал? – Консиция засмеялась. – Если бы таково было его намерение, ты бы не смогла остановить его.
Елена перевела дух.
– Кто-то еще был в саду. Он насвистывал. Именно это и заставило Гулермо скрыться.
– В самом деле? Я сомневаюсь, ничто не могло его испугать.
Елена, расстроенная, злая, вскочила.
– Консиция, ты дура. Ты рискуешь всем, встречаясь с этим подонком Гулермо. – Она остановилась перед сестрой. – Что, ты думаешь, сделает Риккардо, если обо всем узнает? Разве из-за встреч с этим негодяем стоит рисковать твоим браком?
Консиция встала, чтобы противостоять ей.
– Риккардо никогда не узнает, если ты ему не расскажешь. И если ты понимаешь, что для тебя лучше, то ты не расскажешь. – Она обошла Елену и вылетела из комнаты, хлопнув дверью.
Качая головой, Елена защелкнула замок. Она поспешила из комнаты на балкон, но он был пуст. Эль Гато исчез. Она потерла ноющие виски. Ее головная боль вернулась с новой силой.
Сегодня ее все швыряли в разные стороны, как будто она находилась в центре тайфуна. Мрачная улыбка застыла на ее лице, – останется ли она сама собой в целости после всего этого?
Мигуэль сидел на балконе, размышляя над разговором, который он подслушал. Он неверно судил о Елене! Его ревность заставила его увидеть все в ложном свете? Он нахмурился, восстанавливая события ночи. Если то, что сказала Елена, правда, то это объясняет, что она делала в темноте в зарослях деревьев. Женщина, которую он видел с Гулермо, видимо, была Консиция. Эта ведьма-блондинка даже не отрицала, что она с ним встречается.
У него похолодела спина. Елена сказала, что этот мужчина пытался ее изнасиловать. Мой Бог! Как он мог только представить, что они занимались любовью? Он закрыл глаза, дрожа от гнева, что этот негодяй посмел коснуться ее. По иронии судьбы он и Джуан не допускали, чтобы она покидала гасиенду, защищали ее, а теперь он узнает, что ее атаковали в собственном саду. Он сжал кулаки, готовый убить негодяя.
Елена, должно быть, тоже видела Гулермо и Консицию вместе. Вот почему она следила за ними. Он задумчиво потер подбородок. Что задумали мажордом и Консиция?
Он уставился в темноту, думая о том, знает ли что-либо Джуан. Он вздохнул. Было слишком поздно, чтобы увидеть его сегодня.
